По всему Спайру закряхтел металл, который не подавал голоса тысячу лет. Венера с трудом различала его отдаленный стон здесь, на краю мира, где постоянно ревели ветра, и все же его можно было расслышать. Спайр пробуждался, трепетал, и умирал. Это было понятно каждому.

Она переставила очередную руку и попыталась сосредоточиться на ступеньках над собой. Ей были видны остроконечные шлемы кого-то из людей Гвиневеры наверху, и Венера малодушно порадовалась, что приходится лезть на крышу не в одиночку.

Сарто взбирался по лестнице сразу за ней. Даже месяц назад сама идея довериться ему показалась бы Венере безумной. И уж конечно, если бы она была какой-то романтической героиней, и роман был бы из тех, что со счастливым концом, то идти вместе с ней навстречу опасности вызвался бы ее любовник Брайс, но никак не человек, которого она до самых недавних пор с радостью бы увидела нанизанным на шампур.

— Фух, — сказала она и вылезла на крышу.

Густой дым полз из широкого квадратного проема в центре крыши. Предвещая недоброе, он вздымался футов на двадцать, после чего его рвали в клочья ураганы края мира. Дым образовывал колыхающийся гобелен позади Маргит, ее солдат и их заложников.

Платформа подъемника была поднята на шесть футов. Ее тесно окружали воины Совета, их оружие целилось в Маргит и ее людей. Венера узнала среди пленников Гарта Диамандиса, Мосса и маленького Самсона Одесса. К щеке каждого из них прижималось ружейное дуло.

Подле Маргит стояла юная женщина в форме. Лицо Гарта, торчавшее как раз за ее головой, не оставляло у Венеры сомнений, кто она такая; у нее были те же высокие скулы и серые глаза, что и у ее отца.

Взгляд женщины сосредоточился на Маргит, лицо не выражало ничего.

— Подходи ближе, Венера, — позвала Маргит. Она держала пистолет, упершись локтем в бедро и небрежно направляя его вверх. — Не стесняйся.

Венера неслышно выругалась. Маргит ухитрилась согнать всех ее друзей — нет, не всех. Где Эйлен? Она оглядела крышу, не видя ее среди вновь освобожденных лирисцев. Может быть, она внизу борется с пожаром? Наверное, так...

Ее глаза привлекла бесформенная фигура, лежащая на крыше. Лишенную жизни Эйлен было трудно узнать; ее одежды не были более одеждами, но какими-то нелепыми кусками ткани, прикрывающими тело с не по-людски согнутыми конечностями. Ее мертвенно-бледное лицо с ожогом на лбу было обращено вверх.

— О нет... — Венера подбежала к ней и упала на колени. Она протянула руку, помедлила, и посмотрела на Маргит.

За спиной бывшей ботанистки клубами взвивался дым. Она победно улыбнулась.

— Всегда хотела найти для этого повод, — сказала она. — И обрадовалась бы поводу сделать то же самое с этими. — Ее пистолет взмахом указал на пленников сзади нее. — Но ведь этого не случится, правда? Потому что ты собираешься... — Она, казалось, потеряла нить фразы, уставившись на несколько секунд вдаль. — Собираешься дать мне ключ к Кандесу.

Венера глянула себе за спину. Никого из штаба армии, кто знал бы о ключе, тут не было. Не было и ни Гвиневеры, ни Памелы Ансератт. Некому было удержать ее от такой сделки.

Маргит удивленно разразилась лающим смехом.

— Так вот твое решение? Ты думала поторговаться, да?

В поле зрения вступил Джекоби Сарто, отставший от Венеры. Маргит принялась глумиться над ним с нескрываемым презрением.

— Эта тварь в образе человека, может, была когда-то в цене, но теперь уже нет. Она не стоит последнего из этих дураков. — Она махнула пистолетом и выстрелила; по всей крыше немедленно взметнулись сотни ружей, взвелись курки, напряглись люди. Сердце Венеры болезненно забухало в груди; она воздела руку и медленно ее опустила; и благодарно смотрела, как солдаты Совета повинуются ее жесту и чуть расслабляются.

Она отважилась оглянуться назад. Джекоби Сарто уставился на дыру в крыше точно между его ног. Его лицо потемнело от гнева, но плечи безвольно опустились. Он был отныне никто, и сознавал это.

— У тебя простой выбор, претендентка в королевы Кандеса! — прокричала Маргит сквозь прерывистый ветер. — Ты можешь оставить себе твой трофей, и даже, быть может, еще раз им попользоваться, если сумеешь улизнуть от нас. Быть может, эти солдаты последуют за тобой вплоть до самого Кандеса, хотя я сомневаюсь. Ну, давай же! Все, что тебе нужно — это отдать приказ, и они выстрелят. Я буду мертва — и твои друзья тоже. Но ты сможешь уйти со своей побрякушкой.

— Или, — смакуя слова, продолжала она, — ты можешь передать сейчас ее мне. Тогда я отпущу твоих друзей... м-м... всех, кроме одного, наверное. Мне нужна хоть какая-нибудь гарантия, что ты не застрелишь нас по дороге вверх к докам. Но я обещаю, что отпущу последнего, когда доберусь туда. Сакрус держит свои обещания.

Венера тянула время.

— И кто воспользуется ключом, когда вы доберетесь до Кандеса? Ведь, конечно же, не ты.

Маргит пожала плечами.

— Они мудрые, те, которые создали меня и излечили после того, как ты... — Она свела брови, будто бы пыталась что-то вспомнить. — Ты... Те, что создали меня — да, те, не этот и не его бывшие дружки, — она кивнула на Сарто. — Нет, Сакрус перенес... смену руководства... несколько недель назад. Сейчас во главе люди, которые гораздо лучше понимают, что представляет собой ключ, и кто сможет лучше торговаться с ним в руках. Их триумф далеко превзойдет банальное запугивание княжеств демонстрацией силы Солнца Солнц. Сделка, которую они заключили... силы, с которыми они ее заключили... ну, достаточно сказать, сама Вирга будет нашей игрушкой, когда дело будет сделано.

На ум Венере пришло скверное подозрение.

— А есть ли у этих сил имя? Может быть — Искусственная Природа?

Маргит с довольным видом снова пожала плечами.

— Леди не выдают секретов. — И тут ее лицо отвердело. Она протянула руку. — Давай сюда. Сейчас же. Нам нужно многое сделать, и ты тратишь мое время.

Крыша под ногами Венеры задрожала. За пеленой дыма весь Спайр мерцал, как развеивающийся сон.

Она почти собрала нужную ей силу, силу для мести Кормчему Слипстрима за смерть мужа. Достаточное богатство, чтобы утвердиться где-нибудь в независимости. Может быть, даже чуть больше, чем нужно для мщения. Допустим, она остановилась бы здесь со своими вновь обретенными друзьями... Или в особняке Буриданов на Малом Спайре... Такие перспективы были вполне достижимы — только потянись рукой как следует — с того самого момента, как она попала сюда, к этим причудливым, древним, замкнутым на себя людям. Все было ей доступно.

Да, Маргит была права: Венера все еще могла бы отказаться. Ключ был у нее, и с ним — несказанная сила и богатство, если она решит им воспользоваться. Разумеется, ей придется немедленно бежать, чтобы обеспечить свою безопасность, иначе Совет попытается отобрать у нее ключ. Однако она с помощью Сарто и Брайса наверняка с этим справится. Может быть, Спайр выживет, если они на время притормозят его вращение и отремонтируют при меньшей гравитации. Она по-прежнему могла сохранить Буридан, кресло в Совете, и власть. Все, что требуется сделать, — бросить пленников, которые сейчас стояли и смотрели на нее.

Венера Фаннинг, проснувшаяся в постели Гарта Диамандиса всего несколько недель назад, наверняка так бы и поступила.

Она медленно залезла в карман своей куртку и вытащила изящную белую палочку, которая причинила ей столько горестей — и, несомненно, причинит еще больше. Шаг за шагом она покрыла расстояние между собой и протянутой рукой Маргит. Венера подняла руку, а Маргит наклонилась вперед. Венера не смотрела ей в глаза.

Селена Диамандис уперлась ногой ниже пояса Маргит и пихнула.

Бывшая ботанистка врезалась в Венеру, и обе полетели на пол. Селена выхватила собственный пистолет и прицелилась в лицо человеку, чье ружье касалось Гартова уха.

— Прыгай, отец! — выкрикнула она.

Маргит зарычала и кулаком ударила Венеру в подбородок. Взрыв боли ни в какое сравнение не шел с привычными спазмами в челюсти, так что Венера даже не моргнула. Она вцепилась в запястье Маргит, и обе покатились прочь от платформы.

— Опустить оружие, — закричала Селена. Венера уловила смятенные взгляды мужчин и женщин, отшатывавшихся с дороги, когда они с Маргит кувыркались к краю крыши у внутреннего двора. Никто не двинулся ей на помощь: если бы кто-то дотронулся хоть до нее, хоть до Маргит, началась бы общая перестрелка.

Маргит двинула Венеру локтем в лицо, и Венерина голова откинулась назад. Ей предстал в перевернутом виде двор внизу — сущий ад.

— Это красное хорошо смотрится на деревьях, не находишь? — пробормотала Маргит. Она снова ударила Венеру. Оглушенная Венера не смогла достаточно быстро оправиться и внезапно обнаружила, что Маргит стоит над ней с нацеленным пистолетом.

— Ключ, — произнесла она, — или ты умрешь.

Над головой затрепетала тень. Маргит взглянула наверх, сказала «Что...», а потом с ней сшибся Мосс, и оба слетели с крыши. В мгновение ока они пропали, беззвучно исчезнув в дыму.

Все молчали. Стоя на коленях, всматриваясь в огонь, Венера осознала, что ждет под конец еще чего-то: вскрика, треска, или другого свидетельства, что Маргит и Мосс приземлились. Его не было. Было лишь сухое потрескивание пламени. Кто-то кашлянул, и чары развеялись. Венера приняла предложенную руку и встала.

Это Самсон Одесс помог ей встать на ноги. Невдалеке Гарт Диамандис неистово сжимал в объятиях свою дочь, а остатки сакрусских войск слезали с платформы. Здание качалось, его камни уже трещали и крошились. Весь ландшафт Спайра менялся, деревья падали, и здания дрожали на грани обрушения. Солдаты и офицеры обеих сторон глядели друг на друга в изумлении и страхе. Принадлежность к лагерям вдруг потеряла значение.

Одесс показал на величественно вращающиеся города-колеса в нескольких милях над головой.

— Идемте, — сказал он. — Малый Спайр выживет, когда мир распадется. Это все улетит в сторону от городских колес.

Венера проследила за его взором, потом огляделась вокруг. Маленькая платформа подъемника могла вместить двенадцать или пятнадцать человек; она сумела бы спасти своих друзей. А что потом? Повторять только что испытанное противостояние, на этот раз — в доках? Там были боссы Сакруса. Вероятно, к этому моменту они овладели всем городом.

— Кого вы намерены спасти, Самсон? — спросила она его. — Это теперь ваши люди. Вы старшее должностное лицо в Лирисе — вы теперь новый ботанист, вы понимаете? Вы несете ответственность за этих людей.

Она видела, как поразило его осознание, но результат вышел не тот, какого она могла ожидать. Самсон, казалось, немножко вырос. Его взгляд, всегда нервно бегавший по сторонам, приобрел целеустремленность. Он прошел туда, где лежало изломанное тело Эйлен. Встав на колени, он уложил ее руки и ноги, и прикрыл глаза, так что теперь казалось, будто она уснула, щекой и ладонью прижавшись к камням Лириса. Потом посмотрел на Венеру и сказал:

— Мы должны спасти их всех.

Предприятие казалось безнадежным, ведь сама ткань Спайра была готова разлететься вокруг них. Даже хоронить мертвых в тонком слое земли их древнего дома казалось бесцельным. Через несколько часов или минут они будут вышвырнуты в воздух Вирги. Альтернативой для живых оставалось подняться в город, чтобы в Малом Спайре, скорее всего, попасть в плен.

Воздух...

— Я знаю, что делать, — сказала Венера. — Соберите всех своих людей. У нас может получиться, если мы выйдем сейчас.

— Куда? — спросил он. — Если целый мир распадается...

— Фин, — закричала она на бегу к краю крыши. — Мы должны добраться до Фина!

* * * *

Она уселась на своего коня и повела их в поход. Сперва за ней последовала лишь горстка людей, только те, кто был на крыше, но скоро солдаты Лириса и Сакруса бросили свое оружие и присоединились к толпе. За ними плелись их офицеры. Появились Гвиневера с Ансератт, но когда кто-нибудь осведомлялся у них, что делать, они отмалчивались.

Когда все проходили мимо депо, вынырнул Брайс с кем-то из своих последователей. Он пристроился в колонну сразу за конем Венеры, но, когда их с Венерой глаза встретились, они не обменялись ни словом. Оба знали, что их время быть вдвоем завершилось так же несомненно, как и время Спайра.

При ясном дневном свете Венера смогла оглядеть путаницу поместий Большого Спайра в первый и последний раз. Прежде она всегда кралась мимо них ночью или рысила по немногим занавешенным тентами дорогам, которые соглашалась терпеть эта параноидальная цивилизация. Теперь, восседая на звере десятифутовой высоты, бредущем по узкой полосе ничейной территории меж стен, она могла увидеть их все. И была рада, что раньше не видела.

Работа бесчисленных поколений, несчетных жизней ушла на обустройство Спайра. На нем не было ни одного квадратного дюйма, созерцанию которого и уходу за которым кто-то не посвятил бы всю свою жизнь. Любой уголок сада или низкой каменной стены мог рассказать тысячи историй о встречавшихся здесь влюбленных, о детях, которые строили крепости или плакали в одиночестве, о мелких спорах с соседями, улаженных кровью или женитьбой. Время в Спайре не то чтобы остановилось, но замедлилось, как вялая кровь какого-то фантастически старого зверя, и сейчас люди поколение за поколением проживали почти одинаковые жизни. Их надежды и мечты направлялись все в то же русло стенами, под которыми они бродили — под влиянием тех же романов, живописи и музыки, что и их предки, — пока они не становились седыми копиями своих родителей и пращуров. Каждый добавлял по крупице к огромному скопищу бесполезных финтифлюшек Спайра, бессознательно ставя еще один барьер перед любыми мыслями о полете, что могли взлелеять их собственные дети. Буйно процветали странные языки, на которых никогда не изъяснялось больше дюжины человек. Венере рассказывали, как глухие внутренние комнаты некоторых поместий становились причудливыми усыпальницами, когда умирали любимые патриархи и из-за традиций или страхов никто не мог коснуться тела. Не одна нация вымерла и оттого, что собственный мавзолей съел ее изнутри, и ее последние обитатели проживали жизни в заплетенных плющом привратных сторожках, ни разу не сделав шага за стены.

Ныне же шатающиеся стены и ряды живых изгородей валились. От прячущихся за ними зданий доносился дребезг бьющегося стекла, когда смещались несущие колонны. Двери, не раскрывавшиеся столетиями, внезапно разверзались, являя черноту или картины, врезавшиеся в память, но не в разум — отблески, так сказать, культур и ритуалов, настолько обособившихся и самозамкнувшихся, что навсегда потерявших понятность для непосвященных.

И теперь стали видны люди, побежавшие наружу, когда затряслась земля и застонала под ними металлическая кожура Спайра. Они были как личинки, выкинутые из осиного гнезда, которое развалил равнодушный мальчишка. Многие, лежа, бились на земле, не в силах сладить со странностью огромного мира, в который их выбросило. Другие бегали с криками, или все рвали на себе и на других, или стояли безмолвно, или истерично хохотали.

Когда обрушился сам в себя манор с множеством веранд, Венера мельком увидела все еще находящихся внутри людей: престарелые, сложившие пергаментные руки на коленях, недвижно сидящие под рушащимися потолками; и перепуганные, глядящие широко раскрытыми глазами на открывшиеся поля там, где только что были стены. Этажи здания осели один на другой, с грохотом взметнулась туча пыли — и все исчезло.

— Трос Лириса разорвался, — сказал кто-то. Венера не оглянулась. Она чувствовала странное спокойствие; в конце концов, что лежало перед ними всеми, кроме возврата в небеса Вирги? Она знала эти небеса, плавала в них множество раз. В этом, конечно, была своя ирония: для тех, кто упал в воздух среди ливня фрагментов огромного колеса, это было бы не концом, а началом. Мало кто мог ее уловить, а то и вовсе никто. Поэтому она ничего не сказала.

А для нее? Она сама уберегла себя от коварных сестер и одержимого убийствами отцовского двора, выскочив замуж за бравого адмирала. В конце концов он оправдал ее ожидания, но при этом погиб. Венеру учили только одному способу справляться с такими кризисами, а именно — через мщение. Она похлопала по груди куртки, где опять примостился во внутреннем кармане ключ к Кандесу. Это бесполезная безделушка, уяснила себе она; ничего путного не вышло из его использования, и ничего не может выйти.

Все же кое-что теперь кончалось и для Венеры — у нее больше не будет роскоши замыкаться внутри собственного «я». Если ей суждено выжить, ей придется начинать принимать всерьез чувства других людей. Не имея власти, она должна искать согласия.

Ласково поглядывая на Гарта, ушедшего с головой в разговоры со своей дочерью в красном мундире, Венера должна была признать, что перспектива не так пугает, как раньше.

Становилось труднее идти, поскольку тяжесть начала плясать от почти полного отсутствия до сокрушительного 1g с гаком. Ее лошадь заартачилась, и Венере пришлось спешиться; сойдя с нее, она пожала плечами и пристроилась рядом с Брайсом и Сарто, которые, чтобы отвлечься, спорили о политике. Они прервали спор, чтобы улыбнуться ей, и тут же вернулись к дискуссии. Медленно, с многочисленными остановками и опасливыми обходами вокруг разрывов, появлявшихся на местности впереди, они проделали путь до Фина.

Они почти пришли туда, когда Буридан наконец отдался на волю воздуха. Крики и указующие руки заставили Венеру поднять глаза от расползающейся почвы, и как раз вовремя, чтобы увидать черную башню, обертывающуюся в свою паутину балок, как человек запахивает на себе халат. Затем башня начала с величавым достоинством погружаться в зияющую прореху в земле, пока в том месте не осталось только синее небо.

Она взглянула на Брайса. Тот пожал плечами.

— Они знали, что так может случиться. Я сказал своим соратникам, если Буридан упадет, разбросать повсюду копии книги и валюту — и пусть ветры разнесут их. Они засеют небеса Вирги демократией. Надеюсь, это вполне подходящая задача, чтобы сохранить моим товарищам рассудок на несколько первых минут, а потом, может быть, они будут в состоянии позаботиться о собственной безопасности.

Башня быстро распадется, стрелой пролетая в небесах. Ее куски превратятся в снаряды, и могут нанести громадный ущерб домам и фермам в соседних княжествах; еще значительнее станет урон от более крупных клочьев самого Спайра, когда наконец он рассыплется. Это было трагично, но новые граждане Буридана, и мужчины и женщины из организации Брайса, скоро обнаружат, что скользят по теплому голубому небу. Они смогут пробить себе путь, камень за камнем, и выбраться из руин. А потом будут, как все прочие в этом мире: залиты солнцем и свободны в бесконечном небе.

Венера улыбнулась. Впереди она увидела двери низкого бункера, ведущего к Фину, и сорвалась на бег.

— Мы на месте!

Логика у нее была простая. Фин — крыло, аэродинамичнее него на Спайре ничего нет. Из всех частей, которые могут отвалиться и улететь в ближайшее время, оно обязано передвигаться быстрее и дальше всех. Поэтому он почти наверняка перегонит прочие обломки. И еще у Венеры было подозрение, что за прошедшие столетия обитатели Фина не раз прикидывали, что они будут делать, когда Спайр умрет.

Она оказалась права. Хотя стражи у двери сначала не желали впускать толпу внутрь, появилась Коринна и велела им отступить. Когда пестрое сборище солдат и гражданских потянулось вниз по ступеням, она повернулась к Венере и усмехнулась — не без легкой истеричности.

— У нас есть парашюты, — сказала она. — И стабилизатор можно отсоединить и сбросить. Мы всегда планировали это как последнее средство, если нас когда-нибудь захватят. Теперь... — Она пожала плечами.

— Но у вас есть лодки? Байки? Хоть какие-нибудь средства путешествия после того, как мы окажемся в воздухе?

Коринна ухмыльнулась и кивнула, и Венера позволила себе облегченный вздох. Она привела своих людей в правильное место.

Окончательная смертная агония Спайра началась, когда последние из них уже втиснулись внутрь Фина. Венера стояла наверху ступеней с Коринной, Брайсом и Сарто, и наблюдала за яркой линией, начинающейся от ободка мира, высоко вверху над степенно кружащимися колесами Малого Спайра. Линия превратилась в видимый разрыв, его края втягивали деревья и здания, и Спайр в этой точке стал разлезаться. Оказалось, что древние ядерные машины неспособны безопасно замедлить его — может быть, из-за порожденных ими напряжений, так же как и из-за центростремительных сил, наконец одолевших титановую структуру. Детали были неважны. Все, что видела Венера, это тысячи древних культур, встречающих конец в один росчерк крепчающего солнечного света.

Вдоль кривой мира неслась дрожь ударной волны. Она была прекрасна в голубоватой дали, но Венера знала, что удар направлен прямо на нее. Ей следовало уйти внутрь, прежде чем прибудет волна. Она не пошевелилась.

На облезающих половинках мира появились другие щели, и теперь землю просто нарезáло полосками, как бумагу. Подступил рев, похожий на вой бешеного бога, и, когда совсем отказала гравитация, земля заходила ходуном.

Как раз перед тем, как Брайс схватил ее за руку и утянул внутрь, Венера увидела табун лошадей Дали, с грацией и отвагой уходящих галопом с ободка мира.

Она была уверена — они выживут. Взбрыкивая ногами, они с ржаньем будут плыть сквозь небеса Вирги, пока не приземлятся на голову кому-нибудь, не ожидающего подвоха. Где-нибудь им подыщут гравитацию — они слишком легендарны и прекрасны, чтобы им позволили умереть.

Люди Коринны налегли на рычаги, отсоединившие Фин от остального Спайра. Внезапно невесомая, Венера зависла в открытом дверном проеме и смотрела, как убывает и исчезает за облаком стена скорость-плюща.

Когда она вплыла внутрь, все молчали. Мужчины и женщины с потухшими глазами переглядывались в неширокой шлюзовой камере крохотной нации. Все они теперь были беженцы; на лицах явственно читалось ожидание некоей ужасной судьбы, которая постигнет их в ближайшие несколько минут. Никто, конечно, не мог и представить, что бы это могло быть, и, видя их смятение, Венера не знала, плакать над ними или смеяться.

— Расслабься, — сказала она рыдающей женщине. — Это время надеяться, не отчаиваться. Тебе понравится там, куда мы направляемся.

Молчание. Потом чей-то голос: «И куда же это?»

Другой голос сказал: «Домой».

Венера озадаченно оглянулась. Голос был незнаком, но акцент...

Мужчина уверенно вернул ей взгляд. Он держался одной рукой за металлическую стойку Фина, но в остальном, похоже, чувствовал себя в свободном падении вполне комфортно. Она, впрочем опознала тряпки, в которые он был одет — они выдавали в нем одного из заключенных, которых она освободила из Серого Изолятора.

— Ты не отсюда, — проговорила она. Он ухмыльнулся.

— А вы не Амандера Трейс-Гайлс, — ответил он. — Вы жена адмирала.

Ее пронизал шок.

— Что?

— Я видел вас только издали, когда они спасали нас, — сказал мужчина. — И потом потерял вас из вида, когда мы добрались сюда в Фин. Все говорили о таинственной леди из Буридана. Но сейчас, увидев вблизи, я узнал вас.

— Твой акцент, — сказала она. — Ты из Слипстрима.

Он кивнул.

— Я участвовал в экспедиции, мэм — на борту «Ареста». Я был там, когда мы разбили Формацию Фалкон в большом сражении. Когда ваш муж их разбил. Я видел, как он всадил «Ладью» во вражеский дредноут — словно нож противнику в сердце. Успел посмотреть, как ублюдка разнесло, прежде чем они выудили меня из воздуха и кинули в тюрьму. — Он гневно скривился.

Сердце у Венеры подступило к горлу.

— Ты видел... как погиб Чейсон?

— Погиб? — Бывший авиатор недоверчиво поглядел на нее. — Погиб? Он не погиб. Я провел две недели в одной камере с ним, пока Фалкон не продал меня Сакрусу, как мешок зерна.

В глазах у Венеры потемнело, и она упала бы, будь здесь сила тяжести. Ничего не замечая, собеседник продолжал:

— Я, может, пару раз за эти недели и хотел, чтоб он помер. Трудно делить камеру с другим человеком, особенно с тем, кого уважал. Видишь все его недостатки.

К Венере вернулось достаточно сил, чтобы прохрипеть: «Да, я знаю, каким он может бывать». Потом она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Гигантское металлическое крыло содрогалось, прорезая воздух. Казалось, за открытым дверным проемом, где силуэтами проступали Брайс и Сарто, небо кипело. Разбивающийся вдребезги мир раздирал облака и воздух. Его звук наконец достиг Фина — какофония вроде взрыва на звоннице, продолжающаяся без конца. Получившийся похоронный звон должен был вовремя предупредить княжества, чтобы они предприняли какие-нибудь экстренные контрмеры. Ничего нельзя было поделать, однако, если квадратные мили металла грозили где-то пропахать город-колесо.

Весь этот воздушный сумбур, весь этот шум, казалось Венере, берет начало в ее собственном сердце. Он жив! Как ни нелепо, ей тут же представилась картинка, как она будет описывать ему свои приключения. Расскажет, как ее спас Гарт, о ее первых впечатлениях от вида на Спайр с крошащегося каменного куба без крыши, о Малом Спайре, Сакрусе и Буридановой башне. Мгновения назад они были всего лишь фактами, воспоминаниями смутного и уходящего времени. Но как только у нее появилась возможность рассказать о них ему, они вдруг стали эпизодами куда большей драмы, вдохновляющего рассказа, который она поведает со смехом и слезами.

Она с неудержимой ухмылкой повернулась к Гарту.

— Вы это слышали? Он жив!

Гарт слабо улыбнулся.

Венера потрясла его за плечи.

— Вы что, не понимаете? Для вас есть место — для всех, если у вас хватит смелости туда добраться. Идемте со мной. Пойдем в Слипстрим, и дальше — на Фалкон, где он в тюрьме. Мы освободим его, и у вас снова будет дом. Клянусь.

Он не двинулся, только крепко держал дочь, а ветер свистел по всему Фину, и остальные беженцы переводили взгляды с него на Венеру и обратно.

— Ну, чего вы страшитесь? — с нажимом спросила она. — Боитесь, что я не смогу сделать, что говорю?

Теперь Гарт печально улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Венера, — сказал он, — я боюсь, что сможете.

Она засмеялась и перебралась к двери. Упершись руками и ногами в холодный металл, она выглянула наружу. Серая заверть рушащегося Спайра таяла с расстоянием. Ее место заступала бесконечная синева.

— Вот увидите, — сказала Венера в мчащийся воздух. — Все получится!

И добавила:

— Я об этом позабочусь.

Copyright © 2007 Карл Шрёдер