Сделав всего лишь один шаг, Тоби согнулся пополам от приступа кашля. Из глаз хлынули слезы. Почувствовав неладное, Орфей вскарабкался на плечо хозяина и замурлыкал.

Уже очень давно парень не вдыхал воздуха, полного пыли, спор и бактерий, порожденных настоящей биосистемой. Казалось, лёгкие горели огнем.

Кроме того, яркое солнце обдавало жаром. Тоби ощутил дуновение настоящего свободного ветра, а не потока рециркулированного кондиционерами воздуха. Парень не чувствовал ничего подобного с тех пор, как покинул Землю. А тут… Осмелившись приоткрыть глаза, он увидел череду пологих холмов, поросших настоящим диким лесом, зелёную траву. Ноздри наполнили запахи полевых цветов. Жужжали насекомые. Здесь было так красиво, так похоже на Землю.

– Г-где мы? – промямлил он.

Солнце моргнуло и погасло. Тоби зажмурился и пригнулся, вскрикнув от удивления.

– Чёрт! – послышался где-то поблизости голос Халена.

Солнце зажглось вновь, но светило теперь жуткой потусторонней синевой. Всё казалось словно наэлектризованным. Деревья поблекли, небо стало белым.

– Что за черт?

– Глюки, – отозвалась Корва, глянув вверх и пожав плечами. – Случается. Сам увидишь. Синие ещё ничего. Я красные ненавижу.

Тоби коснулся лица. Нет, он не надел по рассеянности вирт-очки. Вокруг – настоящий мир. Кожа ощущала лучи странного солнца, обоняние – запах цветов. Насекомые по-прежнему жужжали в прогретом воздухе.

– Это не солнце?

Джайзир рассмеялся.

– Добро пожаловать в Лазерные Пустоши! Или, вернее, на их захудалые окраины.

Позади осталась гостиница «Отдых путешественника» – длинное низкое здание на краю вполне обыкновенного, хотя и слегка заросшего космопорта. Несколько роботов пилили деревья, выросшие у дверей. Расчищенной была лишь одна дорожка. На остальных сквозь трещины плит пробивалась трава и молодая поросль.

За холмами Тоби различил башни довольно большого города.

– Не понимаю, – сказал он, приставив ко лбу ладонь. – Что это такое?

Источник света был ярким, но крошечным, раскалённой точкой, на которую невозможно смотреть.

– Тысяч восемь лет назад какая-то цивилизация построила кольцо энергосборников вокруг Проксимы Центавра. Это – ближайшая к Земле звезда, – сообщил Джай.

– Знаю.

– Ага. Через пару тысяч лет после того, как эта цивилизация вымерла, один из синхромиров заключил «сделку с дьяволом». Договорился с существами, которые унаследовали энергосборники. В обмен мы получили чуточку их энергии. Эти создания построили тысячи лазеров, каждый – размером с астероид, зелёных, синих и красных, ну ты же знаешь, чтобы сделать свет белым, и нацелили их на бродячие планеты. Вроде нашей.

– Подожди-ка … насколько мы далеко от Проксимы Центавра?

– О, добрых два световых года. Её не увидишь без телескопа. Но лазерного света здесь в достатке, чтобы согреть всю планету и обеспечить на ней жизнь.

Тоби растерянно таращился в небо. В конце концов, Орфей ткнул его мордочкой.

– Э-э … сколько, ты говоришь, планет? – еле выговорил парень.

– Тысячи. Но они не принадлежат синхромиру – за исключением пары отщепенцев вроде Фисбы. Они слишком горячие. Слишком быстрые.

Он кивнул на заросшие дорожки.

– Да, и многие стали очень странными, – добавила Корва. – Совсем чужими, опасными. Они больше не сообщаются с внешним миром. Пустоши – так мы зовём эти миры.

– А Фисба?

Девушка пожала плечами:

– Наша планета на самом краю, и светят нам с перебоями. Не годится для приличной, уважающей себя цивилизации. А для нас самое то.

– Ну да, – живо согласился Джай. – А вот и мой народ!

Он помахал пожилому мужчине и женщине средних лет, идущим через лётное поле. Мужчину сопровождал грузовой бот вроде механизма, собранного Джайзиром. Он волок на спине немыслимую кучу оборудования. Женщину окружала – Тоби прищурился – стайка блестящих металлических устройств, а позади шагал высокий робот.

– Производители? – спросил парень.

– Ну да, – подтвердил Джайзир. – Знаешь, мы ведь не какие-нибудь одиночки. Просто нас мало на Уоллопе. Мы обожаем собираться вместе, но предпочитаем держаться подальше от властей. Мы не продаёмся и не покупаемся, – гордо выпрямился он. – В общем, я пойду, переговорю с ними насчёт того, что нам делать дальше.

– Но ты же не скажешь им …

– Конечно, нет. Пока ты сам… ммм… не позвонишь в колокол. – Джайзир ухмыльнулся. – Понимаешь, мне нужно их немного подготовить… Да ты, наверное, и сам хотел бы знать, на чьей они стороне?

– Джай, я пока ещё сам не знаю, на чьей я стороне.

– Так подумай над этим хорошенько.

Производитель жизнерадостно махнул рукой на прощание и отправился к единомышленникам.

Хален подозвал свободный аэрокар. Погрузив свой немногочисленный багаж, компания отправилась в город. Вскоре «солнечный свет» из гипнотизирующе-синего стал зловеще-зелёным, оставался таким с минуту, затем переключился на жёлто-белый. Наконец, все вокруг пришло в норму, и Тоби заметил, что их аэрокар движется в плотном потоке таких же машин. Пассажиры дюжины вновь прибывших кораблей тоже направлялись к центру города.

Когда изумление первых минут прошло и Тоби чуть привык к настоящему свету, он вспомнил, как нервничал, очнувшись после перелёта. Они с Орфеем спали в «скорлупе» вместе, проснулись бодрыми и отдохнувшими. И на парня сразу напал страх.

Впереди – встреча с родителями Корвы и Халена.

Не помогало даже присутствие Шайлифа, которого Корва пригласила погостить в доме родителей, до тех пор пока суд Фисбы не рассмотрит его иск против Себастьяна Коли. Сперва Шай не соглашался, но потом все же поддался на уговоры. Тоби и обрадовался, и одновременно слегка занервничал, вспомнив потасовку на Уоллопе.

Вообще-то Шайлиф должен был разрядить обстановку. С другой стороны, рядом с ним и сам Тоби мог показаться родителям очередным бродягой из сомнительной компании, в которую попала их дочь, – а такого впечатления он уж точно не хотел произвести. Поэтому, глядя на проплывающие мимо здания – древние постройки и сооружения в стиле «Консенсуса», – он повторял про себя: «Сэр, мэм, я рад встрече с вами. Да, я спас вашего сына». Нет, лучше так: «Нет, я не спасал никого – это ваша дочь спасла мне жизнь».

А может, взять и начать просто: «Сэр, мадам, я – брат человека, угнетающего ваш народ».

– Я сейчас – Гаррен Мортон? Или Тоби Макгонигал? – спросил он Корву перед уходом в гибернацию.

Кажется, это было только вчера вечером.

– Давай начнём с Гаррена, а там посмотрим, – ответила она, нахмурившись.

– Эх, Орф, ну и что мне делать? – пробормотал Тоби, почёсывая счастливо урчащего деннера между ушами. В интерфейсе зверька выскочил целый букет счастливых эмотиконов. Орфея, в отличие от его хозяина, вовсе не тревожила странность нового мира.

Брат Корвы оказался настоящим революционером. Тоби беседовал с ним несколько раз, в то время когда Хален с компаньонами – седовласыми и суровыми – искали корабль, чтобы покинуть Уоллоп. Причём корабль требовался не один. Больше половины спасённых из ледяного плена хотели лететь не на Фисбу, а к другим планетам, где беглецов, по их уверениям, ожидали некие «дела».

Эммонд тоже занимался «делами». Даже если странный карантин Фисбы и был несправедливым, кажется, Хален с друзьями занимались отнюдь не только его отменой. Очевидно, Хален ненавидел синхромир Питера Макгонигала. Юноша начинал злиться, стоило только упоминуть о порядках, царящих в 360/1. Брат Корвы хотел разрушить его.

Так стоило ли ему помогать в этом?

Внизу медленно проплывали апокалиптические картины: потрескавшиеся фасады оплетенных зеленью домов, заросшие травой и кустарником улицы. Кое-где громоздкие машины пытались расчищать проезды, боты ремонтировали здания. При этом кругом было полно народа, множество воздушных судов курсировало между кварталами. Поток аэрокаров, прибывших из космопорта, стал реже: большинство садилось на платформы в центре города. Судно Тоби оказалось одним из немногих, направлявшихся к заросшим настоящим лесом пригородам.

– Но здесь ни купола, ни какой другой защиты, – подумал вслух Тоби. – У вас тут зимы не бывает, что ли?

Хален покачал головой.

– Климат субтропический. Когда солнце не отключается, конечно. А отключение может длиться неделями. Тогда весь мир замерзает. Жестокое время. Но пока всё растёт и растёт. Во время нашей гибернации зелень буквально душит поселения. – Он кивнул в сторону покрытых травой улиц. – Обычно всё расчищают до нашего пробуждения, но боты не справляются с новой частотой. Слишком много оборотов, слишком мало времени между ними. Роботы ломаются.

– Дом, – с трудом проговорила Корва.

Аэрокар приземлился на газон перед скромным каменным зданием. По периметру двора росли большие старые деревья, между ними виднелись не проезды, а протоптанные в высокой траве тропинки к соседним домам. Очевидно, здесь перестали расчищать улицы, и те превратились в сплошные заросли.

Тоби не мог оторвать взгляда от буйной зелени. Он понял, что скучал по ней с тех самых пор, как покинул Землю. Ему хотелось плакать, его терзала жгучая зависть к Корве и её семье – им повезло жить в таком красивом мире. Впрочем, они ведь не успевали привыкнуть к своим деревьям. Малый росток всего через оборот становился могучим исполином, а ещё через несколько – старился и умирал.

В дверях дома показались люди. Хален поднял складную крышу, выскочил наружу. Корва – следом. Но, подходя к родным, она все замедляла шаг, а затем и вовсе остановилась. И залилась слезами.

– Вы старше! – вскрикнула она.

К ней бросились мужчина и женщина – очевидно, родители – и за ними другая пара, помоложе. Корва позволила отцу и матери обнять себя, а остальных оттолкнула.

– Нет, это ужасно! Ужасно!! – всхлипнула девушка и скрылась в доме.

Тоби сидел в аэрокаре, прижав к себе Орфея, и хотел провалиться сквозь землю. Наконец Хален вспомнил про гостя:

– Гаррен, всё нормально! Иди, познакомься с мамой и папой!

Тоби не хотелось выбираться наружу, но деннер выпрыгнул из машины и принялся с наслаждением кувыркаться в траве. Парень дрожащей рукой оперся о дверной проём, ступил на землю, медленно подошёл к хозяевам дома. Те спорили о том, кому идти за Корвой.

– Он спас всех из временно́го замка, – объяснил Хален, представив гостя. – Он не сказал, как ему это удалось, но согласился полететь с нами!

Юноша широко улыбался, но глаза его оставались холодными. Родители казались полной его противоположностью. Пожилые люди были растроганы настолько, что чуть не плакали.

Другой брат Корвы и ее сестра на вид были одногодками Халена. Все они выглядели старше девушки. К горлу Тоби подкатил холодный ком. Ведь наверняка Корва старшая из детей…

– Я пойду к ней, – сказала сестра.

– Нет, – неожиданно для самого себя выпалил Тоби.

Улыбка сползла с лица Халена.

– Что? – спросил он сдавленным тоном.

– Со мной случилось то же самое! – объяснил парень. – У меня тоже украли много-много лет… Я понимаю, каково ей сейчас. Мои брат и сестра… они теперь намного старше меня. А мои родители мертвы. Для меня они были живы всего пару месяцев назад …

Хален испуганно посмотрел на гостя, но понял, что Тоби все же не проболтался.

– Да, прошло слишком много времени, – заметил тот, пожав плечами, и добавил, обращаясь к сестре: – Я понимаю, ты хочешь бежать к ней. Для вас она все та же, но вы-то для неё изменились. Дайте ей справиться с шоком.

– Я же говорил, ей будет тяжёло, – вздохнул отец Корвы и добавил, глядя на Халена: – То же самое могло произойти и с тобой. Не стоило так рисковать.

Внимание переключилось на Халена. Воспользовавшись этим, Тоби поклонился и поспешил в дом. Услужливые боты предложили гостю апельсиновый сок и печенье. Парень проскользнул мимо них и позвал: «Корва?!»

Тишина.

Тоби остановился. Домашние боты всегда охраняют частную жизнь семьи. Туда, куда чужаку входить не следует, его попросту не пустят. По крайней мере он так думал, пока не увидел рободворецких, застывших в пыльных закутках. Половина машин была неисправна – как и многое в этом городе.

Тоби двинулся вверх по лестнице и его никто не остановил.

Она лежала ничком на кровати в типично девичьей спальне: на стенах, выкрашенных в жёлтые и персиковые тона, семейные фото, пейзажи, портреты. На низком комоде куча украшений и игрушки. Поломанные не шевелились, исправные толпились с краю и глядели на хозяйку. На крошечных игрушечных лицах застыла тревога.

– Комната Эвайны выглядела так же, – сказал Тоби, стоя в дверях.

Девушка едва заметно вздрогнула, повернула голову:

– Шутишь?

– Она – моя маленькая сестричка, – покачал головой парень. – Была такой, когда я видел её в последний раз.

Корва молчала, казалось, целую вечность, потом, наконец, села.

– Я надеялась полностью переделать эту комнату до того, как пригласить сюда парня, – произнесла она, не глядя на Тоби. – Я давно здесь не была.

– Ты же уехала учиться.

– Да. Изучала архитектуру. Как построить дом, который простоит тысячи лет. Дизайн руин, вот как это называется. – Она провела по глазам тыльной стороной ладони и вдруг встрепенулась, озадаченно посмотрев на гостя. – А как было у тебя? Ты потерялся, потому что тебя зачем-то отослали из дому. Существует миллиард легенд, но ведь большинство из них – просто глупость.

– Нам нужно было закрепить права на Седну, облетев все её спутники. Один был чёрт знает где. Мы назвали его Рокетт. Я потерялся по дороге к нему.

Странно было рассказывать об этом как о древней легенде.

– Вот и всё, проще некуда, – усмехнулся Тоби, пожав плечами. – Мне и лететь-то не хотелось, но мамы с папой не было дома, а Питер с Эвайной были еще слишком малы.

– Всем вам, наверное, пришлось нелегко, – нахмурилась Корва.

– Тяжелей всего было Питеру. Он ненавидит перемены, шарахается от собственной тени. Когда мама с папой улетали, он мог плакать днями напролёт.

– А когда улетал ты?

– У нас был виртуальный мир под названием «Консенсус», который мы построили вместе. Я обещал, что каждый день буду встречаться с Питером в игре. Его это устроило.

Корва посмотрела на него задумчиво.

– Ты уверен, что устроило?

Сердце Тоби вдруг снова бешено заколотилось. Он встряхнулся, сердито уставился на игрушки. Те поспешно отступили. У края остался лишь маленький воин, храбро занёсший над головой крохотный меч.

– Да… Все наши разговоры сводятся к одному и тому же, – вздохнула девушка.

– К чему?

Он догадывался, каким будет ответ, но хотел, чтобы она сказала сама.

– К переменам. Мы проспали всего одну ночь, а наутро обнаружили, что наши близкие постарели. Нас окружают пропасти времени, в которые мы рискуем сорваться в любую минуту. Потеряешь день – потеряешь столетие. Ненавижу!

– Ты хочешь покинуть синхромир? – удивился Тоби.

– Это ещё хуже. Застрять в реальном времени? Потерять всех, кого знаешь? – Корва даже вздрогнула. – Нет, это просто нечестно – вот так красть у людей целый год жизни. Или… целую жизнь.

Тоби присел на кровать, и Корва прильнула к нему. Он обнял девушку, как когда-то обнимал сестру. Но теперь все было иначе. По-взрослому.

Корва уткнулась в его плечо.

– Прости, – еле выговорила она.

– За что?

– За то, что использовала тебя. За то, что грубила. Я просто … не знала, можно ли тебе доверять.

– А теперь?

Она отстранилась.

– Тоби, нам придётся посмотреть в глаза тем, кого мы оставили во времени. Мне – уже сегодня. А тебе… ты представляешь, что будет, когда ты встретишься с ними?

– Нет. – Тоби грустно опустил голову.

– Поэтому давай ничего не будем загадывать наперёд и обещать, ладно?

Парень подумал, что это будет справедливо, хотя слова Корвы больно ранили его.

– Пойдём! Они ждут тебя, – Тоби поднялся. – Лучше, если ты сама сделаешь первый шаг.

– А мои чувства? Ведь сестра и брат так изменились, и я…

– Может, тебе стоит припрятать свои чувства на денёк-другой? И посмотреть, что из этого получится.

Корва глубоко вздохнула и улыбнулась.

– Никто другой такого бы мне не сказал. Может, ты и прав. Я стисну зубы на денёк… а там посмотрим.

Они почти взялись за руки, но в последний момент девушка отвернулась.

Затем оба спустились по лестнице и вышли из дома.

Кейшионы оказались шумным семейством. По любому вопросу у каждого имелась своя точка зрения, которую каждый отстаивал весьма громогласно. Споры начинались за завтраком и продолжались весь день и в доме, и на лужайке, и даже в окрестных зарослях. Сперва Тоби не вмешивался, но быстро понял, что его мнение уважают и хотят выслушать. Более того, они знали о его полном невежестве относительно устройства синхромира, и поэтому Тоби без стеснения задавал глупейшие вопросы о Фисбе, об их семье и даже, когда набирался смелости, – о Корве.

Как и он, Корва была старшим ребенком. Несмотря на то что остальные уже обогнали её по прожитым годам, она всё ещё выигрывала большинство споров, и относились к ней, как к старшей. Потерянное время она компенсировала опытом.

Правда, в первые несколько дней она совсем не помогала Тоби – была слишком занята общением с родственниками. Хален болтался поодаль, выглядел задумчиво и не сводил с гостя глаз. А тем временем планета проснулась целиком и вовсю старалась возместить ущерб, причиненный изменением частоты.

Тоби взялся помогать ботам в расчистке территории и ремонте дома. Ему нравилась работа на свежем воздухе, а Орфей и так весь день с удовольствием торчал на улице. К тому же все это напоминало время на Седне, ведь там постоянно приходилось что-то строить и ремонтировать. Поглощенный этими занятиями Тоби забывал о грядущих проблемах.

Хотя, когда местное солнце вдруг меняло цвет, он с болезненной ясностью осознавал, где находится и что его ждёт.

Постепенно он начал подмечать, что Корва всё время оказывается поблизости. То принесёт воды, то читает, устроившись в развилке дерева, пока он рубит под ним кусты. Затем она принялась усаживаться совсем уж близко – на свежеотремонтированную садовую ограду или в принесенное из дома кресло. И тогда неизменно начинался разговор.

– В детстве у меня был деннер, – сказала она однажды, глядя как Орфей с Рексом носятся по кое-как подстриженному газону. – Его звали Чонси. Когда я уехала учиться, мне было так одиноко, что я захотела найти нового питомца. Однако на Уоллопе их отыскать непросто. Но трудности меня не остановили, я стала расспрашивать, искать и в конце концов вышла на людей, которые занимаются разведением деннеров на Лоудауне.

Тоби вздрогнул – очередной кусок мозаики встал на место.

– Эммонд и Персея!

– Ну да. Они втихую разводят зверьков модифицированной породы, которых можно использовать вместо гибернационных капсул, – ходовой товар для особого клиента. Абсолютно серый бизнес, едва вписывающийся в законы синхромира. По правде сказать, я никогда не думала использовать Рекса для зимовок, ведь это неправильно и нехорошо, но других деннеров было не достать. Потом случилась блокада. У меня кончились деньги, домой я попасть не могла, а затем узнала, что Хален пытался обойти запрет и угодил в стазис. Мне нечего было есть, пришлось продать своих ботов, путешествовать я не могла… а про безбилетников узнала, когда покупала Рекса.

Затем она рассказала, как встретила Шайлифа, как они нелегально вернулись на Лоудаун, и там на последние деньги Корва купила Орфея.

– Знаешь, я выбирала его для Халена. У меня родилась дикая идея: прошмыгнуть на замороженный корабль и Орфеем разбудить брата. Я не представляла, как это можно провернуть и сработает ли мой план, но, чёрт возьми, попытаться стоило.

Тоби задумался, глядя на играющих в траве зверьков. История казалась вполне достоверной.

– Но как ты узнала обо мне? Как вы вообще поняли, кто я такой?

– У нас версия про тебя появилась сразу. Мы же безбилетники. Живём не по общей частоте, околачиваемся на складах и в космопортах. А часы деннеров ставим так, чтобы не попадаться на глаза кому не нужно. Мы уже не спали, когда буксиры Эммонда притащили твоё судно. Это было за неделю до общего «подъема». Потом боты обтянули оранжевым пластиком твой корабль, неимоверно древний, прожаренный радиацией, и отволокли в дальний угол ангара. Затем мы увидели, как вытаскивают и уносят тебя. Мне стало очень интересно, и я хорошо рассмотрела надписи на борту твоего судна. Поиск в регистре синхромира результатов не дал, зато высыпалась куча ссылок на древнюю мифологию.

– Значит, когда я встретил тебя во дворе…

– Я зашла туда купить Орфея. Ну и хотела разузнать про мальчика, которого сняли с древнего судна. А когда ты выскочил, я просто растерялась. Во-первых, я знала, кем ты можешь оказаться, а во-вторых, охранники Эммонда пообещали отрезать мне нос, если буду совать его не в свои дела.

Тоби кивнул. Всё логично и разумно.

– А зачем ты разбудила меня по пути на Малый Возничий?

– Ты только что заснул, гибернация ещё была обратимой – помнишь, что случилось на лодке? Хотя, может, ты хочешь узнать, как я добралась до тебя?

Она тряхнула головой и улыбнулась.

– Эммонд считает себя настоящим преступным гением, но системы безопасности у него просто убогие. На Фисбе можно жить на любой частоте, – Корва кивнула на пышную траву и мощные деревья. – Тут есть разные синхромиры. И мы очень хорошо умеем обращаться с замками, сигнализацией и охранными системами. А как иначе? Поэтому нам с Шайлифом не составило труда вломиться на корабль, пока он стоял в порту, ожидая разрешения на взлёт. Шайлиф научил меня многому из того, что необходимо знать безбилетнику, к тому же я планировала доставить Орфея Халену.

– Но зачем ты полетела за мной на Возничий?

– Было видно, что ты меня совсем не понял, – произнесла она сконфуженно. – Ты ведь был не в себе, будто пьяный… так что мы поговорили и решили отправиться следом.

– Потому что я – Макгонигал и много стою?

– Потому что они могли убить тебя. Или хуже, – девушка в упор посмотрела на Тоби.

– Да, хуже, – пробормотал он, вздрогнув. – Спасибо. Хотя путь на свободу мне указал Орфей – он постучал тогда в стекло.

Корва рассмеялась.

– Хорошо, что всё уже кончилось! Может, кто-нибудь и назвал бы наши мытарства «приключениями», но для меня они больше походили на один затянувшийся приступ паники. Если приключения и вправду такие – я их больше не хочу. Никогда.

Девушка посмотрела, как на другой стороне лужайки брат болтает с соседом.

– Знаешь, а ведь Халену не досталось и сотой доли.

– Доли чего?

– Приключения. Он полетел спасать тебя, а в результате ты спасла его. И на Уоллоп он как следует не посмотрел. С корабля на корабль, из сна в сон – и вот он снова здесь.

– Ты хочешь сказать, что он разочарован? Зол на меня за то, что это я его спасла, а не наоборот?

Тоби пожал плечами.

– Ну ты не шутишь? Так думают мальчишки?

– Так и думают мальчишки.

– Глупо.

Тоби снова принялся помогать ботам. Вечером они гуляли. И разговаривали.

Постепенно он начал понимать ритм жизни синхромира, а беседы с Корвой дали абстрактным догадкам плоть и кровь. Девушка рассказывала о вечеринках, устраиваемых в конце каждого оборота – по обычному исчислению, в конце каждого месяца. Все домашние ресурсы, да и целой планеты, не израсходованные за месяц, надо было либо отправить на долгое хранение, либо растратить за день. Многое дешевле было уничтожить, чем сохранить. Так что люди истребляли всю еду в холодильнике, ломали, жгли или делали безумные скульптуры из скоропортящихся продуктов. Кое-где соседи состязались в мотовстве и экстравагантности. Хотя ритуал повторялся так часто, что большинство просто отправлялось спать, доверяя ботам вычистить испортившееся и сгнившее к следующему пробуждению.

С большой церемонией обставляли проводы в путешествие. В конце концов, прощались на месяц. А если друзья или родственники отправлялись на другой конец синхромира или в места экзотические, вроде Земли и Барсума, то могли отсутствовать год и дольше. Проводы повсеместно считались важным событием.

На следующее «утро» – в начале оборота – деревья становились больше или их срубали совсем, и даже ландшафт – например, очертания холмов – мог немного измениться. Не говоря уже о климате. Ведь Фисба не очень-то стабильна. Но главное по «утрам» – это множество кораблей, прилетевших с тысячи миров.

Корва рассказывала о поездках в космопорт, о необычных, странно одетых чужаках, растерянно глядящих на яркий свет новой планеты. Они привозили подарки, диковинные товары и захватывающие истории со всех синхромиров и со всей Вселенной.

Чем дольше спал мир, тем больше кораблей оказывалось на его орбите в первое утро нового оборота. Тоби уже знал: чем дольше спишь, тем больше транспорта сможет прибыть к тебе за одну зимовку. Современные термоядерные или прямоточно-ядерные ракеты за тридцать лет могут покрыть половину светового года, а в этой части галактики бродячие планеты находились, в среднем, в десятой части светового года друг от друга. Одним словом, чем дольше зимуешь – тем больше возможностей для торговли.

Синхромир 360/1 был около пяти световых лет в поперечнике и насчитывал более семидесяти тысяч обитаемых миров – от ледяных шаров размером с мелкий спутник до пары гигантов величиной с Юпитер. И из любой, самой малой колонии можно было за разумное время добраться до любой планеты – при условии, конечно, что есть возможность накопить достаточное количество топлива.

Но Фисба пошла против здравого смысла, против закона синхромира, и получила в наказание блокаду.

Корва терпеливо объяснила, зачем жители планеты сделали это.

– Смотри, – сказала она, указывая на ремонтирующих крышу роботов. – Фисба на самом деле – быстрый мир. Всякий раз после зимовки расходуется куча сил и средств на восстановление хозяйства. Есть оптимальное соотношение между тем, сколько производится во время бодрствования, и тем, сколько экономится в период гибернации. Есть и оптимальное соотношение между производственным и сельскохозяйственным потенциалом быстрых миров вроде нашего и торговыми возможностями за счёт долгого сна. На Фисбе есть другие синхромиры, которые живут на частотах выше нашей, потому что в быстрых мирах производство развивается лучше торговли.

Во время прогулок по окрестностям Корва показывала Тоби закрытые, словно притихшие здания. Этих соседей она видела лишь на юбилеях – раз или два в год. Но ведь именно они бодрствовали чаще, для них именно Корва и ей подобные были таинственными жильцами запертых домов.

Однажды она рассказала, что же произошло с 360/1 на Фисбе.

– Правительство хотело синхронизировать наши юбилеи с юбилеями других синхромиров. Те были согласны. И они не пользуются системами гибернации корпорации Макгонигалов.

Корва кивнула в сторону заросшей усадьбы.

– Поэтому было много разговоров о том, чтобы начать пользоваться их техникой. Правда, это стоило бы огромных денег. Но главное – мы бы нарушили договор синхромира.

– А что это? – спросил Тоби, хотя уже знал, что договор этот был своего рода сервисным подрядом Макгонигалов на обслуживание техники всего 360/1.

– По договору, мы не можем изменить частоту, за исключением экстренных случаев. В обмен на это мы получаем доступ ко всем портам 360/1 без налога на ввоз, иммиграционного контроля и прочего в том же духе. Папа зовёт это «ровным полем для всех игроков». Это очень выгодно: помимо всего прочего, позволяет синхромирам использовать одну валюту и знать, как её курс меняется от оборота к обороту. Наше правительство придумало, как изменить правила. Конечно, у каждой «скорлупы» есть свой таймер, но все они синхронизируются по сигналу с центральных серверов. Один из них стоит здесь, на Фисбе, и устанавливает точное время и частоту для пары сотен миров, связанных с остальными только через нас. Мы для них – входная дверь. Если мы взломаем сервер и немножко подкрутим часы – год добавим, год опустим, – то юбилеи с соседями будут случаться гораздо чаще. Барсум, конечно, поворчит – но не воевать же с нами из-за этого! А поскольку наш сервер обслуживает столько планет, все они последуют за нами. Вблизи Лазерных Пустошей есть куча синхромиров, с которыми можно попасть в юбилей. Так что одним движением Фисба могла удвоить торговый потенциал!

Тоби кивнул. Да, блестящий план. Тогда вокруг было бы больше аккуратных ухоженных усадеб. И кораблей бы в небе прибавилось.

– Звучит отлично! Так в чём же проблема?

– Если позволить сдвигать время нам, захотят и остальные. Начнётся хаос, курс валюты станет непредсказуемым, корабли, отправляющиеся к дальним планетам, не смогут прибыть вовремя. Представь: я хочу торговать с партнёром, а он решил попасть с кем-то в Юбилей и подкрутил свои часы. Я прилетаю – а они зимуют. Мне придётся ждать ещё оборот. И вместо одного оборота моя торговля займет два! И это, по меньшей мере, безумие!

– Думаешь, ваше правительство ошиблось? – спросил Тоби озадаченно.

– Конечно! Да ведь это глупо! – воскликнула она, взмахнув в отчаянии руками. – Но Барсум учинил глупость ещё большую, наказывая нас! Это слишком!

Тут не поспоришь. Из-за блокады Корва потеряла восемь лет жизни. А могла потерять и ещё четыре года. Настолько увеличивать частоту Фисбе – уж точно наказание не по проступку. Экономика в депрессии, ресурсы теперь тратятся быстрее, чем их можно собрать. Торговля, оживавшая раз в месяц, теперь ведется всего лишь раз в год, а Юбилеев не осталось вообще.

– Удивительно, что вы соглашаетесь с подобным обращением, – заметил Тоби. – Лучше уж покинуть синхромир, чем так мучиться.

– Если бы мы могли покинуть его вот так, запросто! Уйди из 360/1 – и разорвёшь связи с торговыми партнёрами. Если мы навсегда ускоримся, то потеряем десятки – нет, сотни соседних миров, до которых лететь всего одну «ночь». Но и оставаться в нынешнем положении мы не можем. Это нечестно. И гнусно!

Вот как. Корва не сказал главного, но её мысль была понятна: «Ты – Макгонигал, ты можешь остановить это». Тоби не представлял, сможет ли он «переключить» целый мир. Девушка ведь наверняка считала, что беда не в самом устройстве синхромира, а в том, что им управляют Макгонигалы.

Мирный спокойный вечер и замечание Корвы насчёт конца всяким приключениям заставили Тоби задуматься. Может, закончились и его похождения? Если он сбежал от Натана Кенани, возможно, сбежал и от Эвайны. И ему не придётся бороться ни с нею, ни с Питером. Они же теперь – совсем другие люди. Любимые брат и сестра навсегда затерялись во времени. Не разумнее ли просто смириться и найти себя в странном и чудесном мире, построенном семьёй, пока спал старший ребёнок? Но и тут все непросто. Корва права: сделанное с Фисбой – нечестно.

Ну не забавно ли: младшие детишки опять расшалились, натворили дел, и старшему снова придется все исправлять.

От такой мысли Тоби рассмеялся.

– Что тут смешного? – спросила Корва, бросив на него свой фирменный испепеляющий взгляд.

– Слишком много всего, – признался Тоби, покачав головой. – Не успеваю переваривать. Но это пройдёт. Пришло время обдумать наш следующий ход.