Уже на следующий день после встречи с Тарасовым меня выпускают из камеры. Идя в первый раз завтракать, а затем на прогулку я, честно говоря, заметно нервничаю — у меня нет уверенности в том, что местные «авторитеты» оставят меня в покое. Конечно, никто из них своими руками не станет меня устранять, но вполне может оказаться, что какой-нибудь зэк боится «блатных» куда больше чем тюремщиков. Особенно тревожно в столовой, где в суете меня могут запросто пырнуть ножом. Только сев на стул, и ощутив спиной непоколебимую как скала стену, я успокаиваюсь. Справа от нашего стола стоит огромный кактус в кадке, а по левую руку сидит Стас. Кактус, конечно, колючий, но на этом вся опасность, исходящая от него, заканчивается. Ну а слева я защищен еще лучше, чем стеной.

Едим мы спокойно, правда, разговоры ведутся все больше о предстоящих съемках. О драке с Дымом никто не говорит, Павел Андреевич меня к себе не вызывает, жизнь течет своим чередом, как будто ничего и не произошло. Первый день после изоляции проходит обыденно.

Только со временем, когда я уже перестал опасаться ножа в спину, мне удалось узнать, что не только Дым, но и некоторые другие зеки уже никогда в нашу тюрьму не вернутся. Андреевич перетряхнул подчиненных, заключенных и вскоре открыл корни заговора. Дым после больницы отправился отбывать срок в другую тюрьму, туда же перевели и «блатного», который пытался меня эксплуатировать. Думаю, так было лучше для всех — мне не приходилось ждать новых конфликтов, ну а их авторитет после неудачной разборки наверняка упал. Проводя жизнь в «одиночке», я не до конца разобрался в тюремных понятиях, но думаю, что был не далек от истины, когда предположил, что потерявших уважение зэков добьют свои же. Дружкам этой парочки пообещали нечто настолько нехорошее, что теперь меня никто и пальцем бы не коснулся. Что ни говори, но Андреевич свою работу выполнял на совесть. Оставался Поляк, но он с тех пор обходил меня десятой дорогой.

Постепенно меня стали готовить к роли ведущего. Гольцев притащил целый ворох инструкций и пообещал в следующий раз принести один из текстов, которые должны были составлять «интеллектуальную» часть шоу, то есть рассказ о появлении самых первых тюрем на заре человеческой цивилизации. Я решил не изменять привычкам и продолжить свои походы в общий спортзал. Во-первых, не хотел терять форму, а во-вторых, решил показать, что меня запугать не удастся. На мое послушание рассчитывала, насколько мне удалось понять, какая-то местная группировка. Нужно было показать, что я готов дать отпор любому.

Когда я переступил порог спортзала, то в прямом смысле слова не узнал его. За три дня отсутствия он преобразился. Заменили полностью все оборудование. Тренажеры, скамьи, гантели, боксерские груши и перчатки, даже скакалки и брусья блистали чистотой и новизной. И на каждом снаряде красовался яркий значок фирмы «JethroGym». На одной из стен висел большой флаг с таким же логотипом, рядом с ним расположились плакаты с фотографиями спортсменов. Никакого вызова в моем приходе, как оказалось, не было — в зале, в коридоре, даже перед кабинками душевых висели дополнительные камеры слежения, так что напасть на меня в укромном уголке никто бы не смог. Стас уже занимался и, похоже, не ждал моего прихода. Он спрыгнул с перекладины, мы поздоровались и он сказал:

— Решил не отлынивать? Это хорошо, тренироваться нужно регулярно. Да и мне одному здесь скучно.

— А что это за глобальные перестановки? Стоило три дня пропустить и впечатление такое, как будто оказался в совершенно незнакомом месте.

— Круто, правда? — Стас довольно ухмыльнулся. — Вчера зал не работал, меняли инвентарь. Я думаю, ты слышал про фирму «JethroGym» — это один из лучших в мире производителей спортивного и туристического снаряжения и экипировки. Вот эта компания решила сделать подарок нашей тюрьме — полное оборудование для тренажерного зала.

Я еще раз окинул помещение взглядом — этот широкий жест обошелся спонсору в безумную сумму денег. Впрочем, для фирмы, которая продает свой товар по всему миру, убытки, по-видимому, были не столь и заметны.

— Да, это очень любезно с их стороны, давай же испробуем эти снаряды на практике.

Стас согласно кивнул головой и мы начали тренировку. В зале было заметно больше народу, чем обычно. Я не знал, чему это приписать — то ли тягой к брендированным тренажерам, то ли просто интересом к чему-то новому. В тюрьме любое изменение ценится. Ладно, через месяц станет ясно, сколько новых спортсменов удалось привлечь магическим словосочетанием «фирменный инвентарь от «JethroGym».

Сегодня впервые за долгое время нам не удалось провести тренировку в полном объеме, так велик оказался наплыв желающих, поэтому мы закончили пораньше. Я вернулся в камеру. Там меня ждал сюрприз, впрочем, вполне ожидаемый. Мой личный спортзал теперь тоже был полон той же продукцией, что и общий. Недалеко от окна красовался плакат с логотипом производителя. Рядом с ним чуть ли не полстены занял шикарный телевизор знаменитой фирмы. Я прошелся по комнате туда и обратно. Тренажеры, исполненные чувства собственной важности, стояли вдоль стены и блестели, гордо демонстрируя логотип. «JethroGym»!

Я провел рукой по одному из них. Хромированная сталь, прорезиненные рукояти, особые удобные сиденья. Все очень стильно и красиво. Оборудование было из другой серии, более дорогое, чем то, которым теперь мог похвастаться наш общий спортзал. Эту линейку разрабатывали совместно лучшие дизайнеры, медики и тренеры. Еще раз обведя свой спортивный зал взглядом я подивился тому, сколько же места занимают тренажеры. Впрочем, человек, который может себе позволить такое оборудование, наверняка в состоянии и квартиру купить достаточно большую, чтобы выделить отдельную комнату только для них.

Вскоре позвонил Гольцев.

— Привет, Виктор, как тебе подарки?

— Привет. Это ты про тренажеры, что ли? Твоя идея?

— Нет, «JethroGym» сами решились на этот шаг. Думаю, ты доволен, согласись тренажеры просто класс, фирменная вещь все-таки.

— Вова, ты что себе думаешь — если на гантелях стоит фирменное клеймо, значит я ими в два раза быстрее накачаюсь? Спортивный инвентарь должен служить другим целям, а вовсе не для поддержания самомнения служить. Можно штангу хоть изумрудами инкрустировать, но она все равно останется штангой. Меня и старое оборудование вполне устраивало, оно было не намного хуже. Ну да ладно, пускай уже будет новый инвентарь. А телевизор — это что еще за акт неслыханной щедрости?

— Надеюсь, он тебе понравился? Его повесили в рекламных целях, но согласись, что он великолепен. Там столько наворотов, что даже не сосчитать. Совмещай приятное с полезным, ты раньше о таком и мечтать не мог.

— Мои мечтания всегда устремлялись в области далекие от шикарного телевизора, но давай ближе к делу. Ты же не джинн и позвонил не для того, чтобы исполнять мои желания.

— Конечно. Нужно снять рекламный ролик с твоим участием, так что завтра жди наших операторов в гости. Они сделают кое-какие съемки, так сказать «с натуры». Зрители должны увидеть тебя, твою камеру, ну и вообще ощутить атмосферу тюремного заключения.

На этом мы и попрощались. Некоторое время меня терзало какое-то смутное воспоминание, которое никак не хотело принять окончательную форму. Потом меня все же осенило. Я вспомнил о том, где и при каких обстоятельствах впервые услышал о фирме «JethroGym». Не так давно я наткнулся на случай из старой судебной хроники. В те времена смертная казнь оставалась делом вполне обыденным и не вызывала такого ажиотажа, как сейчас. И одного человека осудили на казнь с применением электрического стула. Проблема состояла в том, что конструкция этого устройства предназначалась на определённый вес, а осуждённый был парнем весьма крупным. Исполнение приговора затягивалось. Тогда это также стало поводом для изрядной шумихи, хотя и не сравнимой с моей. Поначалу хотели даже провести тендер между разными фирмами, изготавливающими электрическое оборудование. Победитель получил бы право разработать специальный стул, способный выдержать столь большую нагрузку.

Но потом вышеупомянутый «JethroGym» предложил простое и элегантное решение — высококлассные тренажеры и даже индивидуально разработанный курс занятий, способствующий быстрому снижению веса. Ох, как тогда другие производители спортивного инвентаря взбеленились! Звучали призывы не отдавать столь важное дело под эгиду «JethroGym», поскольку это было бы несправедливо. Другие фирмы требовали провести тендер и с пеной у рта доказывали, что они могут предложить более качественное оборудование. Однако они опоздали и именно «JethroGym» получил столь желанное разрешение.

Они установили осужденному целую россыпь тренажеров, так что буквально за пару месяцев человек смог уместиться на электрический стул, где его вскоре и зажарили. Поставщик ни в одном рекламном ролике не забывал упомянуть о том, что именно благодаря их фирме закон получил возможность быть соблюденным. Интересно, как тогда звучал лозунг, под которым прошла казнь? «Спонсор сегодняшней казни — компания «JethroGym», лучший в мире производитель спортивного оборудования, который любезно согласился помочь осужденному поскорее отправиться на тот свет! Покупайте спортивные снаряды и экипировку «JethroGym» прямо сейчас. Всем позвонившим гарантирована скидка в размере двух процентов от суммы покупки. «JethroGym» — это ваш выбор!» Надо полагать, это звучало примерно так.

Начиная со следующего дня наше тихое и даже сонное существование заметно изменилось. Тюремная территория стала напоминать потревоженный муравейник. С утра я примостился возле окна и смотрел, как по прогулочному дворику бегает бригада монтажников. Местная система видеонаблюдения не подходила для высококачественной съемки, поэтому Второй Канал решил нацеплять кругом своих камер. Работники опутывали территорию целой сетью проводов, стараясь успеть до начала прогулки, ведь шататься по двору вперемешку с заключенными им бы, понятное дело, никто не дал. Среди копошившихся людей я заметил Гольцева с целой свитой помощников. Они частично руководили процессом, частично путались у работавших под ногами, давали какие-то советы, размахивали руками.

Вскоре эта делегация пришла ко мне. Гольцев как будто решил ни в чем не уступить Тарасову и тоже притащил с собой фотографа и видеооператора. Те быстро провели съемку моих покоев, записали короткое интервью буквально на пять-шесть вопросов и удалились. Гольцев остался, сел в кресло и сказал:

— Ну вот, слава богу, маховик завертелся. Знаешь, я до последнего боялся, что какое-нибудь непредвиденное обстоятельство задержит начало работ, а то и сорвет шоу. Особенно понервничал, когда узнал, что тебя чуть не убили. Но теперь все войдет в свою колею.

Я не стал ему отвечать, меня вообще удивило его желание поделиться со мной своими переживаниями и опасениями. Гольцева мое молчание не смутило и он продолжил:

— Скоро смонтируем и выпустим очередной рекламное видео, на этот раз про тебя. Ты первые ролики по телевизору уже видел? Их сейчас чаще, чем любые другие крутят.

— Я не смотрю телевизор.

Журналист удивленно посмотрел на меня и спросил:

— А как же ты новости узнаешь? Как получаешь всю актуальную информацию?

Я фыркнул:

— Вова, мы тут с тобой без свидетелей, так что давай начистоту. Какие такие актуальные новости я могу почерпнуть из телеэфира? Кто из звезд шоу-бизнеса с кем переспал? Или какой сок самый вкусный и полезный? Ты-то уж наверняка знаешь, что СМИ это не та инстанция, которая старается донести до людей объективную картину происходящего в мире.

Гольцев скривился:

— Витя, давай без гневных разоблачений. Какую еще «объективную картину»? Объективно самого вкусного сока не существует — это дело индивидуального предпочтения. Неужели ты никогда не слышал, что в мире нет ничего непредвзятого? А насчет телевидения ты не прав. Вот как это, по-твоему, выглядит — звезда главного телепроекта пренебрегает просмотром телевизора. Так что слезай со своей революционной трибуны и включайся в работу. Считай, что просмотр телевизора это тоже часть твоих обязанностей. Завтра у нас с тобой вообще дел выше крыши. Готов к роли ведущего? Нужно будет провести экскурсию по территории тюрьмы. Здесь, на флешке, мы набросали текст речи, почитай сегодня.

— Надо, значит, проведем, — равнодушно ответил я. — Во сколько вас ждать?

— Да вот после завтрака и начнем. Ладно, мне пора, дел еще очень много.

Гольцев умчался, а я остался в камере дожидаться начала прогулки. Меня встревожила идея журналиста заставить меня смотреть телевизор — только этого еще не хватало. Я понимал, что если он еще и в моих «апартаментах» установит камеру, то сможет следить, чем я занимаюсь, а ведь у нас с ним договор и поневоле к распоряжениям СТЛ придется прислушиваться. Пока же слежка за мной не началась, можно было в свое удовольствие заниматься тем, чем привык.

Я немного почитал, затем вышел на прогулку. Монтажники к тому времени уже ушли, оставив кучу установленной, но еще не работающей техники.

— Интересно, они и у нас в камерах везде «жучков» наставят? — задумчиво проговорил Серега.

— Ну а ты как думал? — хмыкнул Стас. — Или ты ждал, что нас будут снимать только на прогулках? Теперь никакой частной жизни, каждый твой зевок покажут на всю страну.

— У вас и до этого с частной жизнью дела не ахти обстояли, — добавил я.

— Ну да, где уж нам, это ты у себя в «одиночке» почти как дома. Как думаешь, за тобой тоже следить теперь будут?

— Ох, не знаю, Стас, надеюсь, что нет, но сам понимаешь, что готовиться нужно к худшему.

Прогулка прошла как обычно. Вернувшись в камеру, я взял флешку, оставленную Гольцевым и стал готовиться к роли экскурсовода. Прочитав текст, я понял, что он мне совсем не нравится и решил завтра внести в него свои коррективы.

На следующий день, после завтрака, Гольцев с операторами явились за мной и мы двинулись снимать экскурсию. Вот тут между мной и журналистом началось эпическое противостояние, в котором я, к сожалению, уступил. Рассказ о тюрьме был самым щедрым образом пересыпан рекламой и я поначалу отказался его произносить. Но Гольцев оказался непреклонен. Так как я был связан контрактом, то пришлось, в очередной раз, делать то, что от меня требовали. Таким образом, мой рассказ выглядел примерно так:

— Вот здесь находится спортзал для заключенных. Как видите, он оборудован превосходными тренажерами знаменитой фирмы «JethroGym», которая является спонсором нашего шоу.

Камера скользит по залу, выхватывая логотип на многих снарядах, а я продолжаю.

— Фирма «JethroGym» является лидером по производству спортивного и туристического снаряжения. Качество, комфорт и безопасность их продукции завоевали заслуженную любовь и международное признание. Вы можете лично в этом убедиться, если посетите их фирменные магазины, которые есть во всех крупных городах страны. Посетите также их сайт, где представлен весь широчайший ассортимент их продукции, а также советы и видеоуроки для спортсменов. Любой тренажер или деталь экипировки вы можете заказать в их интернет-магазине и он будет доставлен вам максимум через два дня.

И так без остановки. В конце зашли мы и в мою камеру, где еще раз заострили внимание будущих зрителей на фирме «JethroGym». За время экскурсии что я только не рекламировал — лекарство, сайт, кофе и даже бутик, который любезно предоставил одежду для съемок ведущему, то есть мне. Весь этот треп занял процентов, наверное, семьдесят от всего времени, что я провел под прицелом объективов. Под конец я так устал, как будто на мне пахали и начал думать, что ведущие шоу вовсе не такие бездельники, какими они мне представлялись раньше. Голова просто раскалывалась от наплыва брендов.

Зато Гольцев был просто полон энтузиазма. Он занимался любимым делом и чувствовал себя, как рыба в воде. Провел меня в камеру и остался немного поговорить.

— Ну что, Виктор, я доволен. Все, на сегодня для тебя работа завершена, можешь отдыхать в свое удовольствие. Как тебе должность ведущего?

— Когда я здесь очутился, мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я буду подрабатывать тут экскурсоводом. Ну а в целом, — я пожал плечами. — Это хоть какое-то разнообразие. Вот бы еще без рекламы.

Гольцев посерьезнел и ответил:

— Без нее никуда. Но можешь поверить, тебе ничего неприятного делать не пришлось. Я могу много интересных историй рассказать о том, что доводилось делать людям по условиям рекламного контракта. Вот, например одному артисту пришлось начать курить, так как этого требовал договор с табачной компанией.

Я удивленно посмотрел на него, а он продолжил.

— Да, а ты как думал? Не мог же он пропагандировать сигареты, будучи некурящим. Это было бы неправдоподобно. Поскольку реклама табачных изделий по телевидению запрещена и он не мог сняться в видеоролике, то ему приходилось искать выход из ситуации. То в интервью якобы вскользь упоминать о своих любимых сигаретах, то на пресс-конференции и светские тусовки приходить с пачкой в нагрудном кармане, так чтобы логотип был виден. Да много чего еще.

— И что, ты хочешь сказать — он жил долго и счастливо?

— Нет. Однажды вечером вышел в магазин за сигаретами и его сбила машина.

Гольцев начал хохотать, но увидев, что я не поддержал его вспышку веселья, быстро успокоился.

— Вот такая ирония судьбы, — он развел руками. — Впрочем, ты и сам понимаешь, если бы он пошел за хлебом результат был бы таким же.

— Ладно, Вова, когда ты в следующий раз привлечешь меня к съемкам?

Журналист достал из кармана флешку, вставил в компьютер и подозвал меня.

— Смотри, вот я тебе здесь сохраняю следующие инструкции. Теперь будем знакомить телезрителей с тем, как зарождалось само понятие тюремного заключения. Читай, дня через три мы эту лекцию снимем.

Он оставил меня одного. Я решил, что история становления тюрем никуда не денется и взялся за гантели. Я тренировался и думал о том, что у нас действительно многое изменилось. Не только спортзал, но и комнаты для свиданий, прогулочный дворик, некоторые другие помещения, которые могли мелькнуть в шоу, резко преобразились. На кухонной мебели, на уличных скамейках, даже на урнах появились логотипы разных фирм, к тому же установленные ранее бигборды тоже оделись яркими рекламными красками. Больше всего изменилась столовая. Там повесили еще один телевизор.

Раньше ты мог сесть к этому аппарату спиной и утешать себя мыслями о том, что ты его игнорируешь. Теперь же они располагались на противоположных стенах и держали посетителей под перекрестным прицелом. Также установили несколько фирменных кофейных автоматов, каждый из которых гордо нес на своем корпусе название той компании, чьей продукцией он готов был угостить любого желающего. Несколько рекламных плакатов появилось и на стенах.

В очередной раз я вспомнил первые дни, проведенные в тюрьме. И то, как я тогда отчаянно пытался найти в этом новом для меня мире хоть какие-то положительные аспекты, которые могли примирить меня с заключением. Одним из плюсов стало то, что «зона» оказалась местом, почти полностью свободным от рекламы. На воле человек не мог и шагу ступить без того, чтобы неодолимый поток рекламы не вторгся в его сознание. Отовсюду, начиная от плакатов на улицах и заканчивая тараторящими мониторами в транспорте, людей безостановочно бомбардировали информацией о различных товарах и услугах. От этого не было спасения. На автобусах и трамваях, на стенах домов, на остановках и дорожных знаках, на одежде… Куда бы человек не устремил взгляд, реклама тут же возникала перед глазами. Она вопила в уши, назойливо лезла с экранов телевизоров и планшетов и не давала ни мгновения покоя.

Тюрьма оставалась заповедником, настоящим райским уголком с этой точки зрения. До недавнего времени. Теперь ее тоже заполонили бигборды и яркие брендированные вещи, которые помимо воли отвлекали внимание и мешали думать о чем-либо другом, кроме как о предлагаемых товарах. Да уж, от нее невозможно спрятаться! Период покоя закончился.

 

После тренировки я взялся за принесенные Гольцевым тексты. Там оказалось много интересного. В первую очередь, акцент был сделан на гуманных условиях современного заключения по сравнению с тем, что практиковалось в древности. В не столь уж отдаленном девятнадцатом веке еще не разработали привычных для современного мира условий тюремного содержания. Заключенных отправляли в одиночные камеры, где единственным источником информации становилась Библия. Другая литература, встречи или переписка с родными, даже разговоры с тюремщиком строго запрещали. Общаться с товарищами по несчастью, находясь в «одиночке», было невозможно. Прогулки также происходили наедине. Вдохновители создания таких тюрем справедливо решили, что Священное Писание само по себе человека не исправит. Значит, нужен специалист, который сможет его правильно истолковать. Людей водили на проповеди к священнику, но так чтобы они даже там не могли видеть других преступников.

Существовала схожая система, в которой днем заключенных выпускали на работу, а ночью оставляли опять-таки в одиночных камерах. Разговоры во время работы или еды были под запретом, нарушивших распоряжение наказывали плетью, могли также еще и урезать рацион. Эксперименты законодательства дорого стоили осужденным. Сейчас уже невозможно подсчитать, сколько человек схлопотало психические отклонения, пока не стало ясно, что подобные системы заключения не эффективны. В более давние времена тюремное содержание использовалось реже, ведь хватало других способов наказания. Человека могли сделать рабом, изувечить, отправить на каторгу. Даже сейчас условия жизни напрямую зависят от характера надзирателей, а уж раньше, когда еще не было такого развитого и регламентированного законодательства, слишком многое зависело от их воли.

В целом лекция оказалась познавательной, но несколько скомканной и отрывочной. Составители просто выбрали разные наиболее интересные факты и состряпали из них рассказ. Про себя я решил, что при случае займусь более подробным изучением этого вопроса. Что же, если хотя бы часть будущих зрителей заинтересует подобный экскурс и они тоже начнут искать более полную информацию, значит название «интеллектуально-развлекательное шоу» себя оправдает.

В этот момент мне позвонил адвокат. Я рассказал ему об изменениях в нашем интерьере, об экскурсии по тюрьме и поинтересовался новостями.

— Ну что я могу сказать, Виктор. Ты даже не представляешь, насколько велик ажиотаж вокруг этого шоу.

— Неужели, — хмыкнул я. — Я стараюсь следить за его популярностью.

— Да, но некоторые аспекты тебе не доступны. Вот простой пример — у меня всегда хватало клиентов, но их приток увеличился вдвое, когда стало известно, что я собираюсь добиться пересмотра твоего дела. Мои помощники ведут статистику уже много лет. Такого ажиотажа не было еще никогда.

— Вот видите. А вы ведь сначала не хотели становиться моим адвокатом.

Меренков пообещал, что придет ко мне завтра и мы попрощались.

На следующий день во время завтрака я не досчитался Сереги.

— Он торжественно возведен в ранг «фараона», — объяснил мне Стас.

«Фараонами» здесь называли тех, кто попадал в карцер за сходство этого воспитательного помещения с саркофагом, наподобие тех, в которых находили последнее пристанище египетские мумии.

— Вот это да. За какие заслуги?

— Да все очень просто, — сказал Антон. — Скоро начнется кастинг. Журналисты ходят по камерам, разговаривают с зэками, проводят предварительный отбор. Задают каверзные вопросы, которые, разумеется, приводят к конфликтам между заключенными. Короче, нагнетают атмосферу и провоцируют ссоры. Никто толком не может понять — возьмут его на шоу или нет. Сам понимаешь, нервы у всех на пределе. Серега кредит на себя взвалил, потому он особенно взвинчен. На ровном месте поругался с соседом по камере. Закончилось все дракой. Теперь оба остывают в карцере. Пару дней их там должны продержать.

— Ну и дела. Так теперь они не успеют поучаствовать в отборе на шоу?

— Посмотри вокруг, — усмехнулся Антон.

В столовой народу было маловато, хватало пустых мест.

— У нас теперь «фараонов» больше чем в Египте. Так что, если бы все кто в саркофаг попал, не смогли участвовать в кастинге, то слишком много людей бы отсеялось. Продюсеры не спешат закончить отбор. Наоборот, те, кого сейчас замуровали — это, можно сказать, самые первые звезды будущего шоу. Их ссоры и драки уже запечатлены на видео и именно к ним приковано внимание.

— Так может и вам стоит подраться, чтобы и вас заметили, — предложил я.

— Спасибо, обойдемся, — отвечает Стас. — Я не гладиатор, чтобы кулаками махать на потеху публике.

— Все будущие звезды этого реалити-шоу в чем-то гладиаторы, а в чем-то вообще клоуны. Так что нам этой участи не избежать, если мы планируем в нем участвовать, — вздохнул Антон.

— Я слышал, Серега тебе про кредит рассказывал. Ты решил не обращаться в банк?

— Нет, банк меня точно не завлечет. Я, может быть, даже отбор не пройду, так что обойдусь без таких долгов, — ответил Антон. — Но мне в чем-то проще, у меня есть кое-какие сбережения, так что я к своему капиталу обращусь, если вообще решу, что стоит участвовать в голосовании.

Мы уже собирались уходить из столовой, когда Стас обратил мое внимание на один из торговых автоматов. Автомат стоял в зале уже давно, но какого-то особого ажиотажа не вызывал. Он торговал чипсами. Сегодня же за время нашего обеда к нему подошло человек десять. Они кидали в него монету и забирали пакет с хрустящим содержимым.

— Смотри, зарядили акционным товаром. По телевизору рекламу крутят — в пачке чипсов можно найти деньги.

— И что, большую сумму можно выиграть? — поинтересовался я.

— Хватит разве что на новую пачку чипсов, но уж точно не на лечение гастрита, взращенного на такой диете.

— Ну, там еще главная приманка есть. Суперприз — автомобиль. На каждой пачке это написано, — добавил Антон. — Но шансы на такую удачу, ты сам понимаешь…

Тем не менее, их действительно хорошо покупали. На выходе из зала я столкнулся с человеком, которому повезло в этой лотерее. В только что купленной пачке находилась мелкая купюра, запаянная в прозрачный полиэтиленовый пакет. Что же, на новую упаковку чипсов как раз хватит.

Вечером ко мне пришел адвокат. Он поделился новостями, которые не касались меня лично, но были очень важны для будущих участников шоу.

— Ты как-то спрашивал, что я знаю про кредиты для заключенных. Срок кредитования, кстати, продлили, ты слышал, наверное.

— Да. Вот меня как раз интересует — сколько человек попалось на эту удочку?

— Я собрал интересную информацию, — Меренков откинулся в кресле, пару секунд помолчал и продолжил. — Поначалу люди не особенно этим заинтересовались — кому-то хватило здравомыслия понять, что есть больше шансов расстаться с залоговым имуществом, чем победить с помощью этих денег. Кто-то просто побоялся так рисковать. Вот тогда банк и сделал хитрый ход — они объявили, что кредит можно досрочно погасить до первого числа следующего месяца включительно. Кастинг же, как известно, должен закончиться последнего числа этого месяца, что давало человеку замечательную лазейку.

— То есть человек мог досрочно погасить задолженность первого числа, если уже точно знал, что отбор он не прошел и голосовать за себя не нужно.

— Да, — подтвердил адвокат. — В таком случае переплата была просто мизерной — всего лишь три процента от первоначальной суммы. Потенциальные клиенты банка еще раз уточняют у работников Второго канала, когда же закончится кастинг и получают ответ — результаты отбора будут известны в последний день месяца и точка. Вот после этого заключенные повалили в кредитный отдел косяком. Ну а теперь самое интересное! Сегодня утром руководство телеканала официально подтвердило, что сроки отбора участников продлеваются минимум на десять дней.

— А кредитный договор?

— А причем здесь договор? — в глазах адвоката искрится насмешка. — Банк условия кредитования менять не собирается.

— Думаю, никому из моих товарищей по несчастью вовсе не стоило связываться с этой конторой.

— Да, наверное. Но не стоит забывать о таком факторе, как ажиотаж. Банк сделал очень солидную рекламу. Ты бы слышал, как тут распинались кредитные эксперты — в воображении зеков рисовались такие радужные картины, перед которыми даже мне трудно было бы устоять. Вот многие и повелись.

— Ладно, а с чем же связано решение телеканала перенести дату подведения итогов?

Меренков развел руками:

— Никак не могут выбрать достойнейших для участия. Нелегкое это оказывается дело, хотят дать шанс каждому попасть на съемки, боятся кого-то обделить.

— На телевидении, конечно, знают о таком пункте кредитного договора.

— Ну и что? Какое им дело до отношений банка и его клиентов? Как правильно сказал нам Гольцев — это вопрос конфиденциальный.

— Но любой заключенный может все же погасить кредит до первого числа, вырваться, так сказать, из закрывающегося капкана, — сказал я.

— Да, но если он все же пробьется на проект, то будет там без денег для голосования. Отказаться теперь от шанса на освобождение любому было бы трудно, — адвокат еще немного помолчал и продолжил. — Это тебе маленькая зарисовка на тему того, как виртуозно выполнять свои рабочие обязанности на примере кредитных экспертов.

Мы поговорили еще немного и мой гость меня покинул.