Пожалуйста, в кассу!

За 8,10 евро в месяц на Dropbox.com можно арендовать 50 гигабайт онлайн-пространства, обеспечив себе, таким образом, гарантированную копию своих самых важных данных. 11,99 евро запрашивает eMusic.com за то, чтобы вы в месяц могли скачать 24 песни из огромной mp3-библиотеки. Пользователи Spotify ежемесячно платят около 10 евро и могут скачивать неограниченное количество музыки на свой компьютер или мобильный телефон. 8 евро взимает с зарегистрированных пользователей ресурс YouSendIt.com за предоставление дополнительных функций при пересылке объемных файлов. Кто хочет выкладывать неограниченное количество фотографий большого разрешения на фотопортале Yahoo! Flickr, платит около 21 евро в год. А если компания планирует использовать Google Apps, приложение с электронной почтой и программным обеспечением для виртуального офиса, ей придется платить отдельно за каждого сотрудника плюс выкладывать по 40 евро в месяц в качестве абонентской платы.

Все равно, о чем идет речь — о виртуальном пространстве, песнях или программном обеспечении, — бизнес-модель понятна. Как и в случае с мобильной связью, за использование определенного интернет-сервиса клиенты платят абонентскую плату и могут получать от него все предусмотренные пользовательским соглашением удовольствия. Такая модель актуальна и для скачивания фильмов, и для просмотра порнопорталов. Но и этот бизнес не так уж прост. Ведь большинство молодых компаний сталкиваются с двумя большими проблемами: отсутствие доверия и большая конкуренция. К новым предложениям и торговым маркам особого расположения у клиентов нет, и чтобы передать неизвестной фирме сведения, так или иначе связанные с собственным благосостоянием, например номер кредитной карты, они должны себя перебороть. Кроме того, компании обязаны соответствовать условиям игры на рынке, который посредством Интернета является глобальным. Иными словами, устанавливать цены, привлекательные для жителя любой страны. Очередное заманчивое предложение находится от пользователя на расстоянии всего одного клика, и если на вашем ресурсе ему что-то придется не по нраву, пусть это будет даже какая-то мелочь, не успеешь оглянуться, как его и след простыл. Вот по этим-то причинам даже на платных сервисах есть не только премиум-, но и бесплатные аккаунты.

На Dropbox.com можно бесплатно использовать 2 гигабайта виртуального пространства, на eMusic — скачивать 75 первых треков, а на Flickr — спокойно пользоваться базисным аккаунтом. Производители идут на это не из любви к ближнему своему, а потому что придерживаются понятной стратегии: чем больше людей будут пользоваться ресурсом, тем больше в конечном итоге будет число тех, кто перейдет на платные аккаунты, чтобы получить определенные привилегии. Случайному пользователю можно подарить пару бесплатных гигабайтов или 75 бесплатных песен — для владельцев сайта это ровным счетом ничего не значит. Виртуальное пространство на самом деле бесплатно, а любой mp3-файл можно воспроизводить любое количество раз. Гораздо важнее привести как можно большее количество пользователей к абонентской плате, чтобы превратить компанию в процветающее предприятие, привлекательное для инвесторов. Если усреднить показатели, чаще всего возникает соотношение «один к девяти». Из десяти пользователей ресурса платит один. В сфере социальных сетей на премиум-аккаунтах, как правило, строят бизнес специализированные ресурсы, в первую очередь XING и Linkedin.

Немецкая бизнес-сеть XING — идеальный пример такой модели. Если заглянуть в отчет предприятия за 2009 год, увидишь следующие цифры и вытекающие из них обстоятельства. В 2009-м у компании из 8,75 миллиона пользователей 687 тысяч пользовались платными аккаунтами. Получается, 7,85 % посетителей готовы платить некий взнос, но подавляющее большинство предпочитают использовать XING бесплатно. Но можно посмотреть на все это и с другой стороны. Возьмем показатели за первый квартал 2010 года: в общей сложности у компании 708 тысяч премиум-пользователей. За три месяца они платят в среднем по 15 евро. Конечно, есть и более дорогие тарифы, когда за меньший период пользования сервисом взимается большая абонентская плата, но их число могло бы еще увеличиться за счет премиум-пользователей, которые получили аккаунт в подарок. В общей сложности, согласно этим расчетам, XING заработал на платных пользователях около 10,6 миллиона евро, при общем доходе в 12,6 миллиона евро. Остальные 2 миллиона евро принесли компании объявления о вакансиях и реклама на сайте. Другими словами, 84 % дохода — это абонентская плата и только 16 % приходят из других источников.

Премиум-принцип действует и на Apples Арр Store, где продаются приложения для iPhone и iPad. Все равно, с чем мы имеем дело — с программой для чтения сайтов в режиме офлайн, с игрой Labyrinth или электронным переводчиком iTranslate, детищем компании Sonico Mobile из Граца. В любом случае, для начала в распоряжение пользователя переходит версия «лайт» — усеченный вариант сервиса, который должен пробудить аппетит к платной версии приложения. Только с ней пользователь сможет использовать улучшенный вариант меню, иметь доступ ко всем уровням игры или применять функцию распознавания языка. Инвестор нью-йоркской венчурной компании Union Square Ventures Фред Уилсон, который вложил средства в Twitter, Foursquare, Tumblr, Zynga и Etsy, называет эту модель Freemium, гибрид из слов free (бесплатно) и premium (платный аккаунт). В ней ведь действительно есть бесплатная и платная (более интересная и качественная) составляющие.

В 2006 году Уилсон советовал стартапам следующее: «Предлагайте свои услуги бесплатно, присутствие или отсутствие рекламы остается на ваше усмотрение. Соберите как можно пользователей по „сарафанному радио“ и предложите им дополнительный платный функционал или расширенную версию базового». С тех пор Freemium-модель+реклама стали отличными слагаемыми успеха потенциально востребованного интернет-ресурса.

С марта 2006 года в Интернете работает сервис Evernote (на его логотипе изображена голова слона). Evernote можно использовать для того, чтобы загружать в виртуальное хранилище любые материалы (тексты, фото, звук, видео, скриншоты). Доступ к ним можно осуществлять с любого компьютера и с любого мобильного телефона. Это как бы ваша персональная электронная память. Кому достаточно 40 мегабайтов в месяц, платить ничего не должен, но за это ему придется терпеть на своем компьютере или iPhone рекламу. Тот, кто хочет выключить рекламу и использовать большее пространство (до 500 мегабайтов), платит 5 евро в месяц, то есть около 45 евро в год. Эта модель, называемая еще ad supported freemium, используется и музыкальным сервисом Pandora, партнером Facebook. Интернет-телевидение Hulu, которое до конца июня 2010-го имело доходы только от рекламы, теперь предлагает за 10 долларов в месяц дополнительную услугу: его можно смотреть на iPad, Sony PlayStation3 или Microsoft ХЬох 360.

 

Мал золотник, да дорог

Привести пользователей в кассу можно и другим путем — продажей виртуальных товаров, что особенно актуально, когда речь идет об интернет-играх. Лучший тому пример — Facebook-игра FarmVille («Ферма»). В эпоху своего расцвета она занимала умы 80 миллионов пользователей. Создатель этой игры — фирма Zynga. Ее шеф — опытный разработчик Марк Пинкус, который с 2003 по 2006 год работал руководителем социальной сети Tribe.net. Компания продает пользователям виртуальные предметы: от семян клубники до виртуальных будок для овчарок, от длинноухих зайцев до виртуальных пастбищ и конюшен. В ассортименте есть даже розовые тракторы для виртуального имения. Появление таких товаров определенно имеет смысл: пользователь быстрее продвигается в игре, быстрее собирает урожай и, с гордостью демонстрируя друзьям-фермерам свою пиксельную собственность, убеждает их в том, что стал прекрасным, хоть и виртуальным, крестьянином. Вот он, фундаментальный принцип «Фермы» и других социальных игр: в них играют не в одиночку, а с друзьями, которые тоже «в теме». Это означает, что игроки постоянно находятся в состоянии конкуренции, которая питает амбиции и все крепче и крепче привязывает их к игре. На нее требуются все большие временные и финансовые затраты.

Все эти покупки, которые на самом деле курсируют по Интернету только в виде цифровых кодов из нулей и единиц, оплачиваются виртуальной валютой — в Farm Cash или Farm Coins, в зависимости от того, какие товары покупатель приобретает. Однако связь с реальностью в этом виртуальном сообществе не теряется никогда: электронная валюта соответствует настоящей. За 40,55 евро можно получить 310 единиц Farm Cash, за 32,44 евро — 70,60 единицу Farm Coins (по состоянию на июнь 2010 года). Zynga, доход которой за 2009 год, по словам инсайдеров, составил около 250 миллионов долларов (200 миллионов евро), примерно треть этой суммы, то есть 70 миллионов евро, заработала на продаже виртуальных товаров. В 2010 году, по мнению аналитиков, ее доход должен был удвоиться и составить 500 миллионов долларов. В среднем каждый из 240 миллионов пользователей платит за игры Zynga (Mafia Wars, FrontierVille, ZyngaPoker и другие) меньше одного доллара в год. Но бывают и пугающие исключения.

В апреле 2010 года британская газета Guardian писала о двенадцатилетнем мальчике, просадившем в «Фермере» 900 фунтов. «Игрок» просто ввел в анкете платежной системы номер кредитки своей мамы. Деньги несчастная родительница вернуть не смогла, но Facebook из солидарности заблокировал аккаунт ее непутевого отпрыска. Zynga отделалась советом поменять пароль на компьютере, чтобы подросток больше не мог войти в Интернет. Расстроенная мать заявила: «Я думаю, они (то есть Facebook и Zynga) должны нести ответственность за свой бизнес и развивать системы, которые не позволят такому случаться в будущем». Правда, до сих пор обе компании так и не сообщали о своем намерении развивать запрещающие технологии.

Но, как правило, пользователи Zynga вообще ничего не платят. Правда, среди крошечных взносов тех, кто это все-таки делает (эти взносы еще называют «микроплатежами») попадаются и огромные суммы, вырученные от продажи товаров, которые через считанные месяцы ничего не будут значить — по крайней мере, для пользователей. Потеряв интерес к одной игре, они переключатся на другую. Конечно, Zynga не полагается на то, что пользователи будут дружно и весело инвестировать в виртуальную ферму. По словам представителям предприятия, треть доходов приходит от интернет-рекламы (внутри каждой игры вертится свой собственный рекламный баннер, отсылающий к другим ресурсам), остальная треть приходит от партнеров, которые предоставляют пользователям Zynga преимущества при пользовании своими ресурсами, — как, например, сервис интерактивного видеопроката Netflix.

Другие величины бизнеса виртуальных игр и товаров, предлагаемых пользователям Facebook, — это, в первую очередь, Playfish со своими Pet Society и FIFA Superstars, RockYou (Zoo World), CrowdStar (Happy Aquarium) и Playdom. Компанию Playfish в ноябре 2009 года за 324 миллиона долларов купила Electronic Arts, a Playdom вместе с его Social City за 763 миллиона долларов был приобретен Disney.

Однако Zynga — компания во всех смыслах уникальная. Все ее четыре конкурента вместе взятые по численности пользователей даже не стоят рядом с этим бесспорным лидером рынка. Эксперты оценивают ее стоимость в 5 миллиардов долларов. У Zynga и Facebook не только общая миллионная публика, но и целый ряд инвесторов — как Питер Тиль, так и директор Linkedin Рейд Хоффман предоставили обеим компаниям стартовый капитал. Свой венчурный капитал в Zynga вложила и инвестиционная компания Андрисена — Хоровитца. Один из ее владельцев, Марк Андрисен, является членом совета директоров Facebook. Есть у них и общий спонсор — владелец русской компании Digital Sky Technologies москвич Юрий Мильнер, выделивший Zynga 180 миллионов долларов. Японский концерн по телекоммуникациям Softbank также имеет отношение и к Facebook, и к Zynga.

Компании Марка Цукерберга и Марка Пинкуса с середины мая 2010 года связывает пятилетнее партнерство, благодаря которому на Facebook появился раздел Social Games. Сделка предусматривает в том числе то, что во всех играх Zynga можно расплачиваться не только с помощью кредитной карты или виртуальной платежной системы PayPal, но и с помощью так называемых Facebook Credits, в русскоязычной версии сайта — «баллов» Facebook. За 4,06 евро можно получить 50 баллов (по положению на июнь 2010-го), то есть один Facebook Credit равен 0,08 евро. Потом их можно снова обменивать на денежные единицы Zynga. 310 единиц FarmCash стоят 500 Facebook Credits, то есть 40,60 евро. При оплате кредиткой 310 единиц FarmCash обойдутся только в 40,55 евро. Как бы абсурдно это ни звучало, при обмене одной виртуальной валюты на другую виртуальную валюту Facebook зарабатывает 5 центов, то есть забирает себе 12 %. Но что значат эти жалкие 12 % по сравнению с 30 %, которые Facebook получает от каждой кредитной транзакции!

 

Пожертвования на благотворительность

Больше 350 миллионов пользователей, 13 миллионов статей, перевод на 260 языков — это Википедия, седьмой по величине сайт мира, известный как виртуальная энциклопедия, сравнимая по масштабам с «Британикой». Пополняется она за счет статей, написанных некоторым числом пользователей, которые добровольно и бесплатно делятся своими знаниями со всеми пользователями Интернета. «Википедия могла появиться только в обществе изобилия, где у людей достаточно времени, чтобы писать для нее статьи», — полагает профессор Массачусетского технологического института, интернет-исследователь Томас Малоне. «Если бы так осуществлялась любая работа, у нас были бы одни проблемы», — добавил он перед тем, как объяснить мне, как из совместно используемого программного обеспечения можно создать глобальный мозг.

Википедия основана на бесплатной работе, поэтому она и может функционировать. Ни одна компания не смогла бы себе позволить задействовать столько авторов, которые не только писали бы, но и актуализировали статьи, как это происходит в Википедии. При этом на ресурсе нет ни абонентской платы, ни рекламы. Деньги у сайта, конечно же, есть — одни только серверы, по которым во всех странах мира распределено содержание виртуальной энциклопедии, стоят миллионы долларов. Джимми Уэйлс, основатель Википедии, нашел денежный источник, отлично подходящий к системе ценностей, принятой на ресурсе, — пожертвования. В 2010 году, по версии управляющей компании Wikimedia Foundation, онлайн-энциклопедии на покрытие текущих расходов должны были потребоваться 9,4 миллиона долларов. Деньги были найдены с молниеносной скоростью, и оказалось, что проект выручил 10,6 миллиона долларов.

По сравнению с предыдущими годами это, с отрывом, самая большая сумма, которую когда-либо получала компания. В 2008–2009 годах ей удалось выручить 7,4 миллиона долларов. Более 50 % из 10,6 миллиона долларов поступили от благотворителей, сделавших взносы размером более 10 тысяч долларов. Остальная часть — это субсидии и доходы самой Wikimedia Foundation, которая занимается организацией мероприятий. Ее расходы — это, в первую очередь, зарплаты сотрудников, обеспечивающих работу программного обеспечения и серверов. В совокупности все траты компании достигают 3 миллионов долларов. Расходы на серверы, а также на бытовые нужды (например, коммунальные платежи) составляют 1 миллион долларов. К тому же приходится платить налоги с пожертвований, тратить деньги на организацию мероприятия Wikimania и выдавать гонорары адвокатам. Оставшиеся 1,2 миллиона долларов вкладываются в новое оборудование, чтобы обеспечить большему количеству людей быстрый доступ к Википедии, или в информационные кампании, освещающие цели Wikimedia Foundation, что, в свою очередь, должно привести к новым пожертвованиям в новом финансовом году.

Модель пожертвований не так распространена, как другие модели финансирования. На первый взгляд для социальных сетей она и вовсе неприменима, но проект четырех студентов-айтишников из Нью-Йорка доказывает обратное. В середине мая 2010 года, как раз тогда, когда критика незащищенности пользовательской информации на Facebook достигла своего апогея, они представили на суд общественности свой проект «Диаспора» (Diaspora). Его идея состоит в следующем: социальная сеть, основанная на идеологии открытого ресурса, существующая на некоммерческой основе и функционирующая автономно (не на одном централизованном ресурсе). То есть «Диаспору» можно вести как блог на WordPress — либо в режиме онлайн, либо на собственном сервере (для этого программу надо инсталлировать). Смысл в том, что каждый пользователь — царь и бог своих личных данных и не передает их никаким компаниям. Симпатичная команда «Диаспоры» — Максвелл Звальцберг, Даниэль Гриппи, Рафаэль Софаэр и Илья Житомирский — выступают при этом в роли технических консультантов и обеспечивают работу основных функций ресурса. В июне 2010-го эти четверо показали в деталях, как может выглядеть страница пользователя «Диаспоры». Лично я не нашел особых отличий от Facebook.

Поскольку у этого «АнтиFacebook’а» нет своей профориентации, модель пожертвований вполне подходит этому проекту. Первый шаг в ее реализации уже сделан. «Диаспора» собрала стартовый капитал через интернет-ресурс Kickstarter.com, причем весьма успешно. Четыре студента получили 200 тысяч долларов, даже ни разу не продемонстрировав свою разработку. Даже сам Марк Цукерберг пожертвовал неразглашаемую сумму на развитие «Диаспоры», лаконично пояснив: «Я думаю, это прикольная идея». Возможно, при этом он использовал возможность поддеть своих критиков, которые считают «Диаспору» полной альтернативой Facebook. Кстати, сайт Kickstarter.com, на котором собирались средства, сам существует на пожертвования: служба удерживает 5 % пожертвований, чтобы финансировать собственное предприятие.

Принцип пожертвований помог и молодому ресурсу Flattr, основанному шведом Петером Зунде, который в свое время стоял у истоков торрент-трекера Pirate Вау. Основной принцип Flattr таков: раз в месяц пользователи платят за свой аккаунт определенную сумму, размер которой определяют сами (например, 2 евро). В течение следующих четырех недель они могут делиться и обмениваться любым материалом из Сети. При этом владельцы контента — в основном блогеры, а также музыканты и режиссеры-любители, выкладывающие свои видео в Интернете, — устанавливают на своей странице маленькую зеленую кнопку Flattr. Пользователь ресурса, гуляющий по сети в поисках интересного контента, может нажать на нее и тем самым внести свое пожертвование — как если бы он кинул монетку в шляпу уличного музыканта. В конце месяца система подсчитывает, какой процент получает каждый поставщик контента, при этом суммируется количество нажатий кнопки и полученное значение переводится в денежный эквивалент. Ресурс Kachingle из США двигается в том же направлении, что и Flattr.

 

Онлайн-реклама или бесплатная идея

Интернет кишмя кишит рекламой начиная с Google и заканчивая Million Dollar Homepage (британский студент Алекс Тью продал на своей домашней странице миллион пикселов под микроскопические рекламные баннеры, заработав на этом миллион долларов). Все пестрит рекламными блоками, всплывающими окнами, микросайтами и баннерами крупных компаний; прямоугольники и кнопки взывают к нашему вниманию, хотят при помощи одного клика заманить нас на сайт рекламодателя и там всучить нам что-нибудь, от автомобиля до виагры.

Кажется, вариантов и трюков, которые используются в рекламе, — бесчисленное множество. Есть и такие, которые напрочь сбивают с толку: например, псевдообъявление об угрозе заражения компьютерным вирусом, всплывающее окно чата или якобы непрочитанное письмо. С первого взгляда порой и не скажешь, что это реклама. Все эти виды рекламных сообщений объединяет одно: они появляются там, где нам что-то предлагают бесплатно, — от поисковой системы до игры в браузере или сайта знакомств. Глобальный рекламный рынок, по оценке венского маркетингового агентства ZenithOptimedia, в 2010 году оценивался в 400 миллиардов евро. Каждая страна при этом тратит в Интернете по 10–15 % от этой суммы. Грубо говоря, мировой рынок интернет-рекламы за 2010 год стоил 50 миллиардов евро. До 2012-го он должен вырасти до 430 миллиардов евро. Можно исходить из того, что в Интернете, и в первую очередь в мобильном Интернете, на рекламу будут тратить все больше денег.

Где спрос, там и предложение. В Интернете можно задействовать рекламу для более узких целевых групп, чем позволяют газеты, телевидение и радио, и благодаря этому точно удовлетворять интересы клиентов. «Конечно, мы знаем, что 50 % рекламы не работает», — часто с сарказмом отмечают труженики рекламной отрасли, когда говорят об «устаревших» формах рекламы — теле-, радиорекламе, газетных объявлениях. Ни один рекламщик не знает точно, увидит ли телезритель его бесценные 20 рекламных секунд или как раз в этот момент он отлучится в туалет, пойдет за пивом или уснет. Ни один рекламщик никогда не сможет предсказать, прочитает ли читатель газеты страницу с его рекламой, на которую он потратил десятки тысяч евро, или она станет подстилкой в клетке хомячка. Наконец, для рекламщика так и останется тайной, будет ли услышано его объявление по радио или потонет в хоре автомобильных гудков, жалующихся на бесконечные пробки. Совсем иначе обстоит дело с Интернетом: в Сети клиент активен, даже когда заглядывает туда мимоходом — вбивает в строку Google что-то, что его интересует, погружается в поиск лучших предложений для отпуска, ищет автоконцерн, который как раз устраивает скидки, или хочет купить мобильный телефон без обязательного подключения сроком на 24 месяца. И тут у рекламщика появляется уникальная возможность — предложить свою продукцию или услугу клиенту именно тогда, когда он в ней нуждается.

Благодаря онлайн-рекламе Google стал интернет-империей и компанией-миллиардером, оборот которой в 2009 году составил 24 миллиарда долларов (около 19,4 миллиарда евро). Согласно предварительным прогнозам, в 2010-м он должен был заработать 26 миллиардов долларов. Ключ к его успеху — рекламная система AdWords, которая приносит более 90 % дохода. С ее помощью в Интернете можно размещать четырехстрочные тексты и показывать их только тогда, когда пользователь введет в поисковую строку определенный запрос. В таком случае объявления AdWords появляются рядом с результатами поиска или под ним. Пользователю не бросается в глаза, что это реклама, хотя он все-таки может это понять. Если он кликнет по объявлению (его ведь как раз интересует то, что ему предлагают), Google получит деньги, потому что реклама сработала. Стоимость такого клика, которую коротко называют CPC (cost per click), начинается с 1 цента и доходит до 90 долларов — так много Google получает, если кто-нибудь интересуется рекламой лечения мезотелиомы, ракового заболевания, которое может возникать из-за вредного воздействия асбеста.

Если реклама отобразится и пользователь ее увидит, но не перейдет по ссылке, рекламодатель ничего платить не должен. Маловероятно, что кто-то кликнет по рекламному объявлению с информацией о мезотелиоме, но если это произойдет, такой случай достоин 90 долларов, в то время как реклама автомобилей, отелей или авиаперелетов будет гораздо дешевле — по ней ведь кликают постоянно.

Цена рекламного объявления регулируется конкурсной системой: рекламодатели предлагают за определенное ключевое слово максимальную стоимость. Они готовы платить, и тот, кто способен раскошелиться на большую сумму, может быть уверен в том, что его реклама будет появляться чаще всего и окажется на самой выгодной позиции — наверху. Благодаря миллиардным доходам от рекламы Google может себе позволить предлагать пользователям целый ряд бесплатных сервисов — видеопортал YouTube, почтовый сервис Gmail, платформу для блогов Blogger, фотослужбу Picasa, веб-браузер Google Chrome и Android — бесплатную операционную систему для мобильных устройств. Компания из Маунтин Вью так формулирует свою миссию: «Цель Google состоит в том, чтобы организовать, сделать для всех понятной и доступной информацию со всего мира».

Так или иначе, все эти бесплатные службы помогают собирать как можно больше данных в так называемую Googlesystem. Она состоит из более чем миллиона серверов, что позволяет компании считаться самой крупной сервисной сетью в мире, а заодно и быть самым масштабным архиватором данных. В Австрии Google сканирует Национальную библиотеку, делая все защищенные авторским правом произведения (более 40 тысяч книг) доступными через Интернет всем, кому они интересны.

Стяжательство заставляет концерн все глубже вторгаться в частную жизнь, что хорошо видно на двух примерах. Служба Street View, интегрированная в Google Maps, предлагает 360-градусный обзор улиц, по которым когда-то проехались автомобили Google, оснащенные видеокамерами. Расположенная на крыше такой машины камера снимает через определенные промежутки все, что попадается на ее пути. Хотите вы того или нет, а она спокойно может заглянуть за ваш забор или в окно первого этажа — высота, на которой расположено устройство, позволяет это делать. Многие защитники частной информации, в первую очередь из Центральной Европы, где на вмешательство в частную жизнь реагируют особенно чутко, стали критиковать Google за его политику, посчитав, что это уж слишком. Вдобавок стало известно, что Google между делом сканировал частные WLAN-сети. Происходило это, по заверениям концерна, «случайно». «Случайно» при возможности сканировались и фрагменты электронных писем, и пароли. Понятно, что компания допускала как уничтожение, так и дальнейшее распространение этих данных. «Мы понимаем, что совершили большую ошибку, и мы извлечем из нее урок», — писал Алан Юстас, вице-президент Google по разработкам, в середине мая 2010-го в официальном блоге компании.

Второй из обещанных примеров — мобильная операционная система Android, которую инсталлируют в телефоны и продают по всему миру Samsung, LG, SonyEricsson, Motorola, HTC, Acer, Huawei и Dell. На эти смартфоны Google планирует транслировать рекламу, подходящую к местонахождению пользователя. Для этого компания уже купила за 750 миллионов долларов фирму AdMob, которая специализируется на мобильной рекламе. Серверы Google постоянно связываются с мобильными телефонами на платформе Android и обмениваются с ними данными. В конце июня 2010 года стало известно, что с помощью технологии Kill Switch Google может дистанционно удалять с устройств, работающих на Android, приложения, которые способны вредить пользователям. При этом приложения, которые в итоге были стерты, вовсе не представляли собой никакой угрозы. Причины их уничтожения так и остались неясными. Этот инцидент показывает, что мобильные телефоны и Google могут свободно обмениваться и другими данными.

Интернет-компании порой заходят очень далеко — лишь бы собрать как можно больше информации. Могут даже в наш сад проникнуть или в карман брюк. То же самое и Facebook: попрощайтесь, хотя бы на одну главу, с представлениями о том, что это «дружеская» сеть, и взгляните на сайт как на гигантскую маркетинговую машину. Она собирает о человеке всю возможную информацию — от даты рождения до любимого напитка.

В реальной жизни получить столь точную информацию о пользователях невозможно, несмотря на то что компании, проводящие маркетинговые исследования, готовы говорить с нами на любую тему, какую только можно себе представить. По телефону нас спрашивают, что мы думаете о чистоте в городе, на улице интересуются, не собираемся ли мы приобрести крем, на кассе в супермаркете бытовой техники нас просят указать свой индекс (на его основе вычисляется, кто из покупателей в каком районе живет, — чтобы понимать, где нужно открывать новый филиал). Если мы соглашаемся на участие в маркетинговом опросе, нам тут же предлагают денежное вознаграждение или подарок за потраченное время и информацию. Но вряд ли кто-то из нас при этом будет готов рассказать о своих бывших возлюбленных, да и вообще обо всем, что его на самом деле интересует.

Совсем иная история с Facebook: здесь мы авторизуемся (каждый второй пользователь делает это каждый день) и совершенно добровольно сообщаем о своих переживаниях, представлениях, мечтах и проблемах. Мы заботимся о том, чтобы личная информация (адрес и телефон) всегда были актуальными, и быстро становимся фанатами каких-то торговых марок и продуктов. Это же мечта любого маркетолога: клиенты добровольно и честно (подразумевая, что пишут для друзей) сообщают о своих повседневных привычках, причем делают это в электронном, распознаваемом машинами, виде. Не нужно привлекать студентов и заставлять их заниматься рутинной работой — расшифровкой интервью, чтобы получить из них некий объем полезной информации. Да и временной фактор здесь принципиально иной. В ходе маркетингового исследования нас могут спросить, не собираемся ли мы что-то менять в своей повседневной жизни. Произойдет это в какой-то конкретный момент, в который мы, может, ничего менять не собираемся. Но кто знает, что будет завтра? В Facebook мы предоставляем сведения о себе в режиме реального времени — например, только что сменив свой статус с «без пары» на «в отношениях». Теперь рекламщик будет знать, что, наверное, скоро нам понадобятся билеты в кино, романтический отпуск на двоих или даже обручальные кольца. Как сказал в интервью руководитель музыкального сервиса Pandora, который кооперируется с Facebook, «Святой Грааль рекламы — это информация».

Эти горы информации Facebook отдает рекламодателям не просто так — они должны заплатить за них. И только тогда пользователи будут видеть в своих профилях рекламу. При этом не нужны никакие рекламные агентства, придумывающие слоганы, нацеленные на определенные целевые группы и разрабатывающие для них рекламные кампании. Нужен только аккаунт на Facebook, кредитная карта или счет на PayPal и совсем немного времени. По адресу www.facebook.com/advertising находится планировщик рекламной кампании, с помощью которого каждый может создать собственный план продвижения, причем сделав это за считанные минуты.

В первую очередь, надо определиться, куда вы собираетесь заманивать пользователей — на собственный сайт или на официальную страницу в Facebook, поскольку вначале нужно дать системе URL-адрес, на которой должна вести рекламная ссылка. Потом дело за текстами: в 25 знаков надо уложить рекламный слоган (что-нибудь вроде «Невероятное предложение!»), в 135 знаков — описание этого предложения (например, «Вы не сможете устоять перед нашими ценами! Мы давно обошли конкурентов в производительности! Решайтесь!»). Желающие могут присоединить к этому какое-нибудь изображение размером 110 х 80 пикселов — чуть больше ногтя. Поскольку в дальнейшем эта картинка будет отражаться как очень маленькая, на ней должно быть изображено что-то четкое — логотип, красивое лицо, рекламируемый продукт. Кроме того, надо обладать правами на это изображение. Один легкомысленный клик правой кнопкой мыши может привести в дальнейшем к проблемам с законом.

Вот теперь можно заняться целевой группой. Facebook предоставляет каждому рекламодателю возможность выбирать эту группу по своим критериям, среди которых могут быть страна, возраст, пол, сексуальная ориентация, статус отношений, язык, интересы, уровень образования, место работы. Если речь идет о целевой группе из крупной страны, например из Германии или США, можно дополнительно определить регион, административный округ, город. Чем четче будут обозначены критерии поиска (например, только мужчины в возрасте от 20 до 30 лет с высшим образованием), тем меньше будет целевая группа. Facebook тут же рассчитает, сколько пользователей подойдет под эти критерии, выяснит, откуда обновляются их профили, соберет все данные с их страниц, сделает эту информацию анонимной и обработает ее.

Важнейший компонент такого подхода, который также называют таргетированием, — интересы пользователей. В собственную строку поиска можно вводить обозначения, имена или торговые марки. За считанные доли секунды станет понятно, что 1580 из 2 миллионов пользователей Facebook проживающих в Австрии, любят бананы, 15 420 готовы стоять горой за пиво, а 31 200 считают шефа FPZ Хайнца Кристиана Штраха симпатичным. Кому бы вы ни хотели адресовать рекламу, вы всегда сможете быстро найти подходящую целевую группу, которая предположительно заинтересуется вашим сообщением.

Данные о персональных интересах, так же как и демографические данные, пользователи фактически приносят Facebook и рекламодателю на блюдечке с голубой каемочкой. Ведь каждый раз, когда в своем Facebook-профиле или на другом сайте мы нажимаем на кнопку Like, страница, популярная личность, продукт или торговая марка попадают в наш профиль, в раздел «Интересы» (список всех страниц Facebook, о которых мы сообщили, что они нам «нравятся»). Рекламодателю, работающему над своим планом продвижения, они показываются как анонимные. Анонимность в этом случае означает, что никто не может вычислить Якоба Штайншадена и разместить в моем Facebook-профиле рекламу, направленную конкретно на меня. Тот, кто меня хорошо знает или просто внимательно просмотрел мои интересы в Facebook-профиле, сможет с помощью рекламного планера очень туго затянуть вокруг меня петлю. Маловероятно, что у кого-то из пользователей Facebook будут точь-в-точь такие же интересы, как у меня.

То, что каждый может запустить в Facebook свою собственную рекламу, превратилось в проблему: мошенники легко заманивают простачков на свои фишинговые сайты, где воруют у них пароли и номера кредиток. Так, стало известно, что сайт Prize-Rewards.net заполучал посетителей через Facebook и обманывал их, заключая фальшивые сделки. В частности, Prize-Rewards.net продавал членство в клубе интерактивного видеопроката Netflix, к которому не имел никакого отношения, — об этом в марте 2010-го сообщила газета New York Times.

Когда рекламное объявление составлено и целевая группа определена, приходит черед расчетов. Оплачивать рекламу на Facebook можно либо по системе СРМ (cost per mille), либо по системе CPC (cost per click). При этом речь идет о двух разных концепциях рекламы: при СРМ платится некий взнос за каждую тысячу показов рекламы, то есть за то, что ее теоретически тысячу раз посмотрели. Так это или нет, на самом деле большой вопрос. При СРС рекламодатель платит лишь тогда, когда рекламу не только увидели, но и кликнули по ней, то есть за то, что потенциальный клиент проявил к ней активный интерес и решил посмотреть, к чему приведет его рекламное предложение. «Cost per click лучше, потому что по этой системе вы оплачиваете только желаемое действие, которое совершает клиент, то есть клик по баннеру», — объяснил мне Крис Ригатусо, руководитель группы консалтинговых компаний по социальным медиа Skyfollow, когда мы встретились для интервью в Сан-Франциско. «Рекламодатель хочет как можно ближе подвести клиента к действию. Идеальный вариант для него — cost per action („плата за совершенное действие“), то есть когда, например, кто-то покупает билет онлайн. Потом идет cost per click: тогда оплата идет после того, как пользователь кликает по рекламному баннеру и тем самым оповещает рекламодателя о своем интересе. Это не гарантия того, что он купит билет. Это сделают один-два, в лучшем случае 10 % пользователей. Хуже, чем СРС, система СРМ, cost per mille: рекламодатель платит каждый раз, когда появляется баннер, хотя это вовсе не означает, что кто-то по нему кликнет».

Один специалист по рекламе из Вены, который пожелал остаться неизвестным, подсчитал по моей просьбе, что можно получить от Facebook за 10 тысяч евро. Если использовать систему СРМ, рекламный баннер будет показан 40–55 миллионов раз. При этом нет никакой гарантии, что кто-то заметит объявление размером 3x4 сантиметра, которое появится справа от новостной ленты. Тот, кто сделает выбор в пользу СРС, получит от 17 до 23 тысяч кликов, и Facebook придется позаботиться о том, чтобы баннер появился достаточное количество раз, — иначе обещанное число кликов не будет достигнуто. В среднем один клик стоит 50 центов. Как сообщил мне интернет-эксперт, это экстремально маленькая цена по сравнению с теми, которые устанавливают обычные интернет-сайты. Например, популярный портал ORF.at со своими 4,5 миллионами пользователей — ресурс с самым большим радиусом действия. Тот, кто решит вложить в рекламу на нем 10 тысяч евро, получит по системе СРМ 600 тысяч контактов с посетителями. Но тут для Facebook кроется ловушка. Система кликов в социальных сетях работает плохо — в этом интернет-эксперты единодушны. Процент кликов, которые осуществляют клиенты в ходе одной рекламной кампании, ничтожно мал — от 0,05 до 0,5 %. При этом Facebook плетется в конце рейтинга. В среднем клиенты на этом ресурсе кликают по пяти из 10 тысяч объявлений. Не сказать, чтобы для рекламодателей это был лучший способ быстро привлечь людей к своему предложению. К тому же и сами рекламные возможности Facebook несопоставимы с возможностями крупных сайтов, где можно размещать флэш-баннеры, в том числе со встроенным видео.

«Поведение пользователей социальных сетей весьма специфично. Продолжительность их пребывания на сайте очень велика, а количество кликов по рекламным сообщениям очень маленькое. Пять сотых процента — это нормальный результат для рекламной кампании в Facebook, — объяснил мне Ритчи Петтауэр, советник по социальным медиа из Вены, среди клиентов которого есть такие компании, как ATV или Swarovski. — Там всегда получаешь мало кликов».

Тем не менее Pepsico, производитель прохладительного напитка Pepsi, смог убедиться в эффективности рекламы в Facebook. В феврале 2010 года, вместо того, чтобы отдать золотые слитки за телерекламу в перерывах кубка Superbowl, одного из важнейших спортивных событий в США, компания предпочла вложить 20 миллионов долларов в интернет-рекламу, в первую очередь в рекламу на Facebook. Опрос национального союза Digitale Wirtschaft (BVDW) показал, что кампании в социальных медиа в 2010 году показали значительный рост, обогнав традиционную рекламу в Интернете и мобильных телефонах. Для интернет-рекламы в целом это весьма выгодно, особенно в США. По данным института маркетинговых исследований Pricewaterhouse Coopers, к 2014 году интернет-реклама окончательно заменит рекламу в газетах.

В Австрии рынок интернет-рекламы вырос за период с 2008 по 2009 год на 33 % и составил 115,6 миллиона евро. По крайней мере, так говорится в информационном сообщении управления радиовещанием RTR. В то время как в целом рекламный рынок в кризисном 2009 году пошатнулся, количество рекламных объявлений в Сети продолжало расти. В этой области, как становится понятно из того же информационного отчета, Австрия обогнала Германию: в Австрии объем интернет-рекламы в три раза больше. Правда, из 115,6 миллиона евро, потраченных в Австрии на рекламу в Сети, лишь малая часть пришлась на Facebook. По информации инсайдера, в 2010 году в среднем в месяц Facebook получал за рекламу от 60 до 100 тысяч евро в месяц.

Венское агентство Super-Fi, которое работает на Adidas, Red Bull, Greenpeace, медиконцерн ORF и певицу Кристину Штюрмер, в области социальных медиа использовала многое. Будь то сервис геолокации Foursquare, система микроплатежей или кнопка Like — со всем этим компания поэкспериментировала при первой же возможности и быстро интегрировала новые функции в сервисы своих клиентов. «Мы видим себя как компанию, развивающую медиа. Это означает, что мы стараемся предлагать клиентам то, что работает как медиа, — говорит Нико Альм, управляющий директор Super-Fi. — Раньше можно было сделать корпоративный журнал, теперь его роль берут на себя социальные медиа». Поэтому официальные страницы в Facebook, которые ведут компании, торговые марки, знаменитости или какие-то организации, стали важным элементом каждой рекламной кампании. «Хотим мы того или нет, каждый из нас обязан быть на Facebook, — говорит Альм. — Это звучит довольно жестко, но это наша работа. Каждый должен знать, как эта штука функционирует, потому что иначе мы не сможем использовать ее в бизнесе».

Кажется, рекламным возможностям нет предела. «Здесь возможно все. Можно практиковать брендинг, можно использовать средства для поддержания имиджа компании, а можно напрямую продавать — для этого надо только встроить в свою страницу онлайн-магазин», — сказал Альм. Но «перегружать» рекламой посетителей Facebook-страницы нельзя, иначе они просто откажутся от своего «лайка», как называют на Facebook позитивные отзывы, оставляемые с помощью заветной кнопки. «В целом надо исходить из того, что пользователи добровольно выразили странице свое одобрение. Но владельцу официального аккаунта надо быть осторожным с частотой, с которой он делает новостные обновления. Раз в неделю — слишком редко, раз в день — терпимо, если учесть, о скольких сотнях таких обновлений каждый из нас ежедневно узнает. Еще один вопрос — качество. Если пользователи видят, что на странице появляются только банальные пресс-релизы или что там общаются только сотрудники компании, они быстро от такой страницы отписываются».

В 2010 году Facebook переживал всплеск активности европейских компаний. Самый яркий тому пример — рекламная кампания, которую проводили в Австрии Samsung и зоопарк Шёнбрунн. Тогда страницу в Facebook сделали даже самке орангутанга Нонье, к тому же прямо в руки (или лапы) ей вручили цифровую камеру с беспроводным выходом в Интернет. Стоило ей нажать на кнопку, как полученное изображение автоматически загружалось на ее страницу в социальной сети. У «первой обезьяны в Facebook» за несколько дней появилось 80 тысяч фанатов, а к камере Samsung было приковано всеобщее внимание, хотя она и не рекламировалась напрямую.

Вирусные ролики (когда информация распространяется не по классической схеме, то есть не через традиционные СМИ, а через «дружеские» сети) стали набирать популярность. Так произошло и с видео, снятым поставщиком минеральной воды Evian, который принадлежит концерну Danone. Анимационный клип с младенцами, катающимися на роликах, сначала был популярен только среди сотрудников компании. Они пересылали видео друзьям и родственникам, те — своим друзьям и родственникам, и в результате ролик на YouTube посмотрели 25 миллионов человек.

Такие механизмы социальных сетей, которые чаще всего используются на Facebook, максимально привлекательны для рекламодателей. С их помощью они получают больше всего внимания. Но есть и обратная сторона этого процесса. «Эффекты „снежного кома“ нельзя эксплуатировать постоянно. Если их используют все, они попросту не работают», — считает руководитель Super-Fi Альм. Он исходит из того, что реклама и маркетинговая деятельность на Facebook в ближайшие годы существенно возрастет. Клиентов это должно не только раздражать, но и открывать перед ними новые возможности. «Я, конечно, неисправимый оптимист, но я уверен, что социальные медиа способствуют тому, что реклама становится более честной. Больше нельзя продавать некачественную продукцию. Об этом мгновенно станет известно благодаря „сарафанному радио“, — считает Альм. — Нельзя больше так бесстыдно врать, как раньше. В 1997–1998 годах на плакатах могло быть написано: „Sprite помогает от прыщей“ или „Benco делает тебя сильным и хитрым“ — по моим понятиям, рекламодатели перешагивали черту дозволенного. Конечно, и сегодня существует ложь, но она стала тоньше и обнаружить ее теперь проще».

Социальным сетям есть куда расти, чтобы стать более привлекательными, чем король рекламы Google. Крупные клиенты, которые платят за рекламу на Facebook больше 10 тысяч евро в месяц, тут же становятся объектом повышенного внимания отдела продаж сайта.

Им тут же предоставляются льготы и бонусы в рамках программы Key Accounting («ключевые клиенты»): им помогают проводить рекламную кампанию, предлагают большие по размеру баннеры с более удобным (в центре страницы, над профилем) расположением и предоставляют отчеты о том, каким успехом пользовались их объявления.

 

Использовать много источников

«Если нам и дальше будет сопутствовать успех, велики шансы, что на нашем ресурсе будет миллиард пользователей», — сказал Марк Цукерберг на международном фестивале рекламы «Каннские львы» в июне 2010 года. Слушая, как он говорит такое, можно прийти к заключению, что Facebook по-прежнему позиционирует себя как сайт, находящийся в стадии развития. То есть он может выделить время на то, чтобы твердо встать на ноги и первым делом бросить все силы на рост предприятия.

В сентябре 2009-го Цукерберг объявил, что его компания достигла cash flow positive, другими словами, может приносить прибыль. Еще за полгода до этого Facebook в течение пяти кварталов подряд достигал так называемой EBITDA profitability, рентабельности EBITDA (earnings before interest, taxes, depreciation and amortization), то есть «прибыли до вычета процентов, налогов, износа и амортизации» (например, закупку новых серверов). Перед тем как в 2000 году лопнул пузырь спекуляций вокруг доткомов, многие компании использовали показатель EBITDA, чтобы подтвердить свои доходы, и это имело фатальные последствия для молодой отрасли.

В том, что с сентября 2009 года Facebook без проблем получает прибыль, можно усомниться — иначе он не начал бы сотрудничество с инвестиционной компанией Elevation Partners с офисами в Нью-Йорке и Менло Парк, что по соседству с Пало-Альто. Эта компания в сентябре 2009-го купила себе долю в Facebook за 90 миллионов долларов, а в июне 2010-го увеличила свою инвестиционный вклад до 120 миллионов долларов. Таким образом, теперь ей принадлежат 1,5 % Facebook. Один из партнеров Elevation — Марк Бодник, который (совпадение?) женат на сестре Шерил Сандберг, исполнительного директора Facebook. Как мы уже говорили, по подсчетам Facebook, за 2010 год компания заработала миллиард долларов. Большую часть этой суммы Facebook принесла реклама, которую, как мы выяснили в прошлой главе, каждый может заказывать самостоятельно. Но обслуживать серверы и платить зарплаты сотрудникам, а в одной только Индии их 500 человек, исключительно с рекламных доходов было бы невозможно.

Два немецких интернет-эксперта, Кристоф Мерль и Матиас Гросс, еще в 2008 году написали книгу «Социальные сети в Интернете. Анализ возможностей монетизации и развитие интегрированных бизнес-моделей». В ней они предложили теорию бизнес-модели для социальных сетей, которая, по-моему, соответствует тому, к чему движется Facebook. Мерль и Гросс рассматривают четыре основные модели доходов: прямые денежные вливания — микроплатежи и взносы пользователей, непрямые потоки — партнерский маркетинг и онлайн-реклама.

В микроплатежах Facebook очень заинтересован и как раз хочет выйти на этот рынок со своими «баллами» (виртуальной валютой). В 2010 году, по оценке интернет-аналитиков Джастина Смита и Чарльза Хадсона, в одних только США рынок виртуальных товаров составил 1,6 миллиарда долларов. Больше половины от этой суммы должны приносить социальные игры. В своем исследовании Смит и Хадсон дают молодым предприятиям советы, как лучше попасть на этот рынок, какие механизмы игры можно задействовать, чтобы сподвигнуть пользователей платить, какие игры (покер или игры с виртуальными домашними животными) более привлекательны и как лучше интегрировать в них рекламу.

Во всех этих измышлениях и маркетинговых стратегиях Facebook играет главную роль. Конечно, можно развивать и игры для MySpace, Netlog или Hi5, но пользователи бегут с этих конкурирующих платформ и устремляются на Facebook. Не считая базовых функций, таких как фото, мобильные приложения или напоминания о днях рождения, игры — любимое развлечение пользователей. «Я был очень удивлен играми. Я общался с несколькими людьми из Apple, и они точно так же недоумевали, почему игры на iPhone превращаются в такую серьезную вещь. Я слышал анекдоты от людей, которые разрабатывали первые операционные системы для персональных компьютеров, и они тоже были поражены тем, насколько любимы игры», — сказал Марк Цукерберг в интервью для блога InsideFacebook.com в июне 2010-го. Вот оно, продолжение истории системы PLATO, которую я приводил выше. Уже в 1960-е годы компьютеры, созданные для совершенно других целей, использовались для игр. Так что Facebook и дальше будет делать все возможное, чтобы разработчики вроде Zynga предлагали все новые игры для их платформы и чтобы сам ресурс мог оказывать на них влияние.

«Было бы логично использовать повсюду только одну валюту. Когда я играю в CrowdStar и покупаю там баллы, я не могу потом использовать их в играх Zynga, и это, как ни крути, неудобно. Одно из больших преимуществ покупки виртуальных товаров в том, что их можно оплачивать кредитной картой. То есть один большой магазин будет удобен и для пользователей, и для владельцев приложений», — развил тему Цукерберг.

Таким большим магазином, где можно покупать виртуальные товары, со временем, конечно, станет сам Facebook. Баллы Facebook должны превратиться в единую валюту, которой можно оплачивать виртуальные товары: от трактора в «Ферме» до электронной открытки. Это ликвидирует другие виды валюты, такие как FarmCash (денежная единица в «Фермере»), и позволит Facebook занять очень могущественную позицию — позицию банка. Каждый раз, когда на баллы Facebook покупается какой-то виртуальный товар, сам Facebook получает 30 % от этой сделки, а остальные 70 % переходят в карманы владельцев приложений. Сколько денег таким образом заработал Facebook в 2010 году, подсчитать трудно. Но позвольте мне сделать следующее наблюдение: стоимость американского рынка виртуальных товаров — 1,3 миллиарда евро. Даже если бы десятая часть этого рынка проходила через Facebook (а эту возможность не стоит сбрасывать со счетов — на платформе второго по величине сайта мира работают создатели важнейших социальных игр), компания Цукерберга зарабатывала бы на своих баллах 40 миллионов евро, а владельцы приложений — 90 миллионов. Исходя из того, что одна только Zynga должна была в 2010-м заработать 500 миллионов долларов (из них 130 миллионов — на виртуальных товарах), можно предположить, что доля Facebook на общем рынке виртуальных товаров гораздо больше. Если бы каждый второй евро, потраченное в США на виртуальные товары, выплачивался в Facebook-баллах, социальная сеть уже сделала бы на пиксельных товарах 200 миллионов евро, а владельцы игр — 450 миллионов. Как Zynga, так и другие поставщики игр, CrowdStar (создатель игр Happy Aquarium, Zoo Paradise), Playdom (Social City) и RockYou (Zoo World, Birthday Cards) заключили с Facebook партнерские соглашения, чтобы позволить пользователям производить оплату в том числе и с помощью Facebook-баллов. Согласно инсайдерской информации, поддержав новую платежную систему на ранней стадии, они получили определенные льготы и теперь могут отдавать Facebook меньше пресловутых 30 %. Бытует мнение, что бизнес виртуальных товаров — это всего лишь хобби отдельных фанатов онлайн-игр, но на самом деле, как показывают расчеты, на нем можно зарабатывать миллионы. В Азии этот рынок должен вот-вот достичь объема в 5 миллиардов долларов. Такой же будет его стоимость и в США, но произойдет это несколько позже — к 2013 году. Об этом в начале 2010-го сообщила газета Siiddeutsche Zeitung.

«Я думаю, это будет ядром бизнес-модели сети Facebook. Она настолько открыто это демонстрирует, что я убежден: социальная сеть развивается в направлении по захвату лидерства в сфере платежных средств», — сказал Джон Вечи, главный по стратегии в компании РорСар Games, производителе игр для Facebook, в интервью газете Financial Times (РорСар Games — автор игрового хита для iPhone «Цветы против зомби»).

Идея Facebook-баллов распространяется и на другие направления. Например, рекламодатели могли бы с ее помощью оплачивать свои объявления или дополнительные сервисы, предлагаемые разработчиками приложений или самим Facebook. Кроме того, вполне правдоподобно звучит, что баллы Facebook можно будет приобрести в виде пластиковых карт, которые будут продаваться в киосках, супермаркетах и магазинах электроники. Можно будет стереть защитный слой, получить код и пополнить, таким образом, свой виртуальный счет — идеальный вариант для того, чтобы привлечь молодую, любящую игры целевую аудиторию, у которой еще нет своей кредитной карты.

Не стоит забывать про Microsoft, которой принадлежат 1,6 % Facebook. У нее есть своя виртуальная валюта. На игровой консоли ХЬох 360, которую с 2009 года можно использовать через Facebook, действуют Microsoft Points (MSP): на сайте Amazon за 25 евро можно купить 2100 MSP, а потом обменять их на возможность загружать игры или смотреть фильмы через дополнительный сервис Zune.

Немыслимо представить, что в будущем эти MPS не будут обмениваться на баллы Facebook. Чуть более фантастичны предположения о том, что в будущем мы (естественно, через Facebook-приложения для iPhone, телефонов с системой Android, BlackBerry или устройств Nokia) сможем загружать валюту Facebook в свой мобильный телефон и оплачивать с ее помощью настоящие товары. Тогда гигант программного обеспечения снова смог бы войти в игру, ведь существует такая замечательная технология, как Microsoft Tag. Она может распознавать штрихкоды через видеокамеру мобильного телефона. Можно было бы разработать платежную систему, которая работала бы следующим образом: фотографируем продукт в магазине и подтверждаем свое намерение о покупке прямо на дисплее («Да, я хочу купить»).

И все же, я думаю, что Facebook-баллы не перейдут из виртуального мира в реальный. Не только американское, но и никакое другое государство не захочет бесконечно проверять, как в Интернете обстоят дела с параллельной валютой, которая находится под контролем одной-единственной компании. В любом случае, Марк Цукерберг о баллах Facebook говорит так: «Эта штука будет полезной очень долгое время».

Давайте остановимся на инвесторе Facebook Microsoft: в 2010 году Facebook решил самостоятельно продавать ту часть рекламы, которую раньше сбывал Microsoft. Наиболее значительным нововведением с тех пор стали так называемые Engagement Ads («ангажированные объявления»). Такие объявления содержат не только рекламный текст и ссылку на сайт, но и возможность отмечать рекламируемую компанию, продукт, услугу или торговую марку значком Мне нравится прямо в рекламном поле. В результате рекламодатели становятся более заинтересованными, чтобы рекламировать свои Facebook-страницы и превращать все большее количество пользователей в своих «поклонников». Facebook-страницы, принадлежащие компаниям, политикам или звездам, теперь важны для них так же, как собственные сайты.

Внешне они очень похожи на профили обычных пользователей и предлагают практически те же функции: здесь можно обновлять статусы, загружать фотографии, позволять пользователям писать у себя на стене, отправлять им прямые сообщения. К тому же бренды могут теперь проявлять хитрость, как бы смешиваясь с народом, и вести себя как обычные пользователи. Это сулит миру рекламы естественную прибыль и тесный контакт компаний и пользователей. В Австрии был проведен маркетинговый опрос 229 ведущих специалистов в области СМИ, PR и рекламы. Они отметили «рост интенсивности диалога с клиентами» (75,5 %), возможность «улучшения имиджа» (61,1 %), «улучшение отношений с клиентами» (54,6 %). Такие явления, как «рост доли рынка» (11,8 %), «рост продаж и увеличение прибыли» (14 %) или «влияние на поведение покупателей» при принятии ими решения о покупке продукции (27,1 %), считаются почти невозможными.

Многие крупные австрийские компании тут же последовали призыву Facebook-Macc («Мы должны быть там, где наши клиенты») — об этом свидетельствует исследование медиа-аналитиков из компании Meta Communication (www.metacommunication.com). Red Bull, Swarovski, bwin, Raiffeisen, Rewe, Telekom Austria, Austrian Airlines, OMV, Casinos Austria, OBB, voestalpine, Bank Austria — все они стараются вступить диалог со своими клиентами и уже учуяли шанс улучшить свой имидж с помощью коммуникативного взаимодействия. Как выяснила маркетинговая компания Razorfish в ноябре 2009 года, приблизительно 40 % пользователей были не прочь стать «фанатами» каких-либо страниц в Facebook. Их количество могло вырасти после введения кнопки Like, которая заменила «фанатскую» функцию и почти упразднила запрет на проявление интереса к конкретным фирмам и торговым маркам.

Так что задействовать рекламу для Facebook-страницы есть смысл — это показало исследование агентства социальных медиа Sysomos. В ноябре у 77 % страниц Facebook было меньше тысячи фанатов, у 4 % — больше 10 тысяч и только 0,047 % насчитывали больше миллиона поклонников — столько их было у самого Facebook, у Starbucks и Coca-Cola. Создатели социальных игр, в первую очередь Zynga, Playfish или CrowdStar, используют рекламу особенно рьяно — все для того, чтобы заманить на свои страницы как можно больше пользователей Facebook.

В отличие от платной рекламы кнопка Мне нравится — это прекрасный маркетинговый инструмент, который можно внедрять на сайтах бесплатно. Facebook-страницы, заменившие для многих компаний их собственные сайты, не стоят ни цента, но при этом имеют огромное маркетинговое значение. «Вообще то, что ключевые сервисы предлагаются клиентам бесплатно, Facebook многое дает. Конечно, можно было бы требовать деньги со страниц, достигших определенной величины, различать коммерческие страницы и страницы различных общественных организаций, но на практике делать это было бы очень трудно, — говорит эксперт по социальным медиа Риччи Петтауэр из Вены. — Для Facebook интереснее иметь как можно больше официальных страниц. Конечно, со временем большим страницам можно было бы за отдельную плату давать в распоряжение улучшенные инструменты управления».

Вот как выглядела бы подобная модель: каждый имеет право вести официальную страницу на Facebook бесплатно, но тот, кто хочет использовать улучшенный функционал, с помощью которого он может облегчить коммуникацию с пользователями и сделать ее более эффективной, улучшить дизайн или курировать с единой центральной страницы еще несколько страниц (у многих компаний несколько страниц в Facebook — например, по одной на каждый вид продукта), должен платить ежемесячную абонентскую плату. «Я исхожу из того, что таким образом Facebook будет продавать комфорт и экономию времени», — считает Петтауэр.

Если бы Facebook начал использовать такую freemium-модель и развивал свою систему баллов, компания крепко стояла бы даже не на двух, а на трех ногах: абонентская плата, процент от продажи виртуальных товаров и доход от рекламы. Предложенный Мерлем и Гроссом партнерский маркетинг в качестве четвертой опоры тоже был бы возможен: пользователи могли бы согласиться стать «партнерами» (affiliate) компаний, рекламировать или рекомендовать какой-либо продукт друзьям в своем профиле и получать за это деньги — небольшой процент от цены товара, приобретенного по рекомендации. Эта концепция сравнима с вечеринками Tupperware-Partys, на которых партнеры торговой марки рекомендуют своим друзьям товар компании — пластиковые контейнеры.

На сайте Amazon можно стать «партнером», разместив в своем блоге виджет с торговыми предложениями Amazon. Всякий раз, когда какой-нибудь читатель блога переходит через виджет (это, в общем-то, не что иное, как обычная ссылка) на сайт онлайн-магазина и покупает там рекламируемый товар, партнер получает небольшой процент от суммы покупки.

Кроме того, Facebook мог бы со временем сделать использование платформы платным и предложить заплатить разработчикам приложений и владельцам всех сайтов, на которых есть кнопка Like. Неслучайно соответствующий пассаж включен в пользовательское соглашение: «Мы не гарантируем, что платформа Facebook будет всегда бесплатной». Я думаю, что Цукерберг и Сандберг ведут компанию прямо в направлении к интегрированной бизнес-модели, базирующейся на многочисленных источниках дохода. Бизнес такого масштаба нельзя строить исключительно на вере в постоянный доход от рекламы.

 

(На)Против Google

 

Если бы Марку Цукербергу вдруг захотелось посидеть в кафе с основателями Google Ларри Пейджем и Сергеем Брином, ему потребовалось бы всего лишь совершить 15-минутную поездку на машине, и из головного офиса собственной компании он перенесся бы в Googleplex. Во время своего визита в Силиконовую долину я не смог отказать себе в удовольствии хотя бы раз проделать этот путь между двумя интернет-гигантами. При этом я не переставал удивляться, как близко там расположены друг к другу почти все компании, которые вершат судьбы Интернета.

Один сотрудник Google, чье имя я не хочу называть, пригласил меня на небольшую неофициальную экскурсию по знаменитому кампусу компании. Благодаря ему мне удалось в течение целого часа спокойно осматривать штаб-квартиру интернет-гиганта и почувствовать ее стиль. Я был заранее на него настроен, поскольку прекрасно знал о репутации фирмы: Google — один из самых любимых работодателей в мире, а о Googleplex я слышал, что это игровая площадка разработчиков ПО. Об этом я узнал не в последнюю очередь благодаря описаниям своего коллеги Джеральда Райшля, автора книги «Ловушка Google». «Google — опасно веселая компания, пестрый детский сад IKEA для взрослых», — писал Райшль в 2008 году.

Мне не остается ничего иного, кроме как подтвердить слова Джеральда. Когда бродишь по этому комплексу, состоящему из различных зданий, широких подъездных путей и зеленых насаждений, создается впечатление, что ты находишься не на предприятии, а в средней школе. Эти здания можно описывать как угодно, но вот уж футуристическими их точно не назовешь, хотя именно этого ожидаешь от такой компании, как Google. Но здешние постройки отсылают скорее 1980-м годам. Основание для такой ассоциации есть. Google не стал строить себе головной офис с нуля, а переехал в старую штаб-квартиру Silicon Graphics, хайтек-компании, прекратившей свое существование в 2009 году. Просто в Силиконовой долине действует неписаный закон: тот, кто совьет для своей фирмы новое гнездо, удачлив не будет. Наверное, именно это объясняет, почему Facebook разбил лагерь в старой лаборатории HP.

Во владении Google стоит статуя тираннозавра, окруженная розовыми фигурами фламинго. Перед зданием № 44 виднеются символы разных версий операционной системы Android, выполненные в человеческий рост: гигантского зеленого робота с мобильным телефоном Google окружают вазочка для мороженого (символ Android 2.2), пончик, пирожное со взбитыми сливками и эклер.

Еды и лакомств у Google предостаточно. Сотрудники и их гости могут завтракать, обедать или ужинать в 18 ресторанах — от итальянского до индийского. Естественно, бесплатно. «Раньше народ из Mozilla Foundation (создателя браузера Firefox. — Примеч. автора) все время на бесплатный обед приходил, — рассказывал мне мой экскурсовод, пока мы, сидя под пестрыми зонтиками на главном дворе, поедали индийский карри, добытый из „центральной столовой“. — Когда заметили, что это бьет по кошельку, ввели электронные пропуска, без которых в рестораны не попадешь».

Два раза в месяц каждый сотрудник Google может пригласить родственников или друзей, провести их по знаменитой штаб-квартире седьмой по величине компании мира и взять с собой на обед. Есть у «гуглеров» и другие радости. Например, тот, кто по служебным обязанностям вынужден перемещаться между разными зданиями, может спокойно взять один из пестрых велосипедов, проехаться на нем по кампусу и оставить в любом месте. Тот, кому нужно что-то за пределами комплекса, что случается редко (почти все, от прачечной до фитнес-клуба, расположено прямо на территории Googleplex), может воспользоваться одним из гибридных автомобилей. Они двигаются за счет энергии, получаемой от солнечных батарей, расположенных на крышах зданий.

На своей машине никому ехать на работу не нужно. По утрам большие автобусы собирают рассредоточенных по Бэй-Эриа сотрудников и отвозят их в центральный офис компании. На борту таких автобусов есть беспроводной Интернет, чтобы уже в дороге можно было заниматься своими рабочими задачами или собственными проектами.

Искать в Googleplex людей, которые выглядят занятыми делами, придется долго. У многих, правда, есть стационарный письменный стол, но тот, кто устает за ним сидеть, перемещается с ноутбуком в любую свободную зону и работает дальше. Но за предоставляемые удобства, которыми Google окружает по-настоящему тяжелую 1Т-работу, тоже надо платить. Мой анонимный проводник, которого я знал как восторженного повара-любителя, был вынужден согласиться, что излишества бесплатных ресторанов сильно уменьшили его кулинарный пыл. По нему было сразу видно, что он принадлежит к числу тех сотрудников Google, которые в первые же месяцы работы существенно прибавили в весе — охоты заниматься спортом, несмотря на наличие бесплатного фитнес-центра, у него больше не было.

Во время моего визита компания выглядела так, как будто она приходила в себя после стресса. За четыре дня до того компания устраивала конференцию I/O, которая каждый год организуется в Сан-Франциско. В рамках этого мероприятия разработчикам представляют новейшие творения Google. На сей раз была очередь Google TV. Идиллию нарушало только обсуждение темы Facebook. Естественно, Google интересует вопрос идентификации в Интернете. Мой собеседник признался, что в этом Facebook явно даст форы своему конкуренту. Но такие проекты, как «Диаспора» (социальная сеть типа Open Source), кажутся многообещающими. Главное преимущество «Диаспоры» в том, что этот ресурс подходит и для «нетехнарей» — не нужно обзаводиться собственным сервером, с которого профили будут попадать в Интернет.

Через час, порядком пропитавшись духом Google, я все-таки направился к центральному выходу. Там на большой школьной доске сотрудники чертили очередной блестящий план покорения мира. С потолка за этим действом молчаливо наблюдала копия космического корабля Spaceship One под названием Froyo («Замороженный йогурт»), тезка операционной системы Android версии 2.2.

Из Маунтин-Вью мой путь лежал обратно в Пало-Альто, где свою империю выстроил Facebook. Точно тот же маршрут преодолели до меня многие «экс-гуглеры»: примерно 10 % сотрудников социальной сети раньше работали в разных отделах Google. Даже три из тринадцати главных руководящих постов так называемого Управления Facebook занимают бывшие сотрудники Google. Например, второе лицо Facebook Шерил Сандберг, с которой мне, как я уже писал, удалось познакомиться лично. С 2008 года она руководит операционной деятельностью Facebook, а до этого создавала рекламную систему Google. Дэвид Фишер, сегодняшний вице-президент отдела рекламы и глобальных операций Facebook, также был когда-то высокопоставленным экспертом по рекламе Google. Завершает это трио «экс-гуглеров» из Управления Facebook директор по коммуникациям и маркетингу Эллиот Шраге. Бретт Тейлор, который после покупки FriendFeed перешел в Facebook, некоторое время тому назад тоже был причастен к Google — в качестве главы FriendFeed он занимал там позицию менеджера по продукции и курировал запуск сервиса Google Maps. В апреле 2010 года он был назначен техническим директором Facebook.

В руководстве социальной сети еще много выходцев из Google, в частности Эрик Цзэн, который в Google занимался операционной системой Android, или Мэтт Папакипос, сыгравший ключевую роль в разработке браузера Chrome. Греди Барнетт, возглавлявший ранее в Google подразделение AdWords, сегодня продает рекламу Facebook. В 2007 году Марку Цукербергу удалось завербовать Гидеона Ю, финансового директора YouTube (сейчас он на Facebook уже не работает). Скотт Вудс — бывший руководитель немецкого подразделения Google. Дебби Фрост, пресс-секретарь компании Марка Цукерберга, сменила место работы с Google на Facebook, как и Элизабет Линдер, которой доверены международные контакты. Даже Джозеф Десимон, один из шеф-поваров ресторанов Google, перебежал в Facebook и теперь орудует на кухне не в Маунтин Вью, а в Пало-Альто.

А ведь все могло произойти с точностью до наоборот. В 2007 году Google намеревался проглотить Facebook, но из этого ничего не вышло. Тогда Сергей Брин и Ларри Пейдж решили купить долю в компании, но и эта сделка сорвалась. На сцену вышла Microsoft, соблазнила Цукерберга крупной инвестицией и приобрела за 240 миллионов долларов 1,6 % предприятия. Google выбыл из борьбы за прогрессивную социальную сеть и вынужден был со стороны смотреть, как она росла и росла, — да, тогда уже было очевидно, что Facebook прошел мимо Google.

В рождественские дни 2009 года служба интернет-аналитики Hitwise неожиданно отметила в США небывалый всплеск активности пользователей Facebook. В праздничные дни заметно меньшее количество американцев искало в Интернете информацию о подарках и заметно большее количество настраивалось на Рождество с помощью обновлений статусов и сообщений в Facebook. Через неделю — то же самое: все больше людей в США заходили на Facebook, а не на Google, чтобы поздравить друг друга с Новым годом. Потом Google снова захватил лидерство, вплоть до мартовских выходных 2010-го, когда социальная сеть опять утерла ему нос — на сей раз исключительно своими силами, без помощи миллиона праздничных поздравлений.

Но если сравнить основные количественные показатели, Facebook был и остается карликом. В социальной сети работают 1,5 тысячи человек, в поисковой системе — 20 тысяч. Доход Facebook за 2010 год — 1 миллиард долларов, Google — 24 миллиарда. С числом посетителей разрыв еще больше: в социальной сети «сидят» 500 миллионов пользователей, службы Google использует миллиард человек. Но если взглянуть на применение этих сайтов пристальнее, как это сделал главный блогер ресурса Techcrunch Майкл Аррингтон, мы увидим, что Facebook сильнее привязывает к себе пользователей. Они проводят на этом сайте в два раза больше времени, чем то, что тратят на работу с поисковой системой.

Facebook аккумулирует в себе огромный объем информации — от фото с вечеринок до данных о компаниях, — которую можно смотреть и читать бесконечно. Знаменитый «Facebook-транс» как раз отражается в этой статистике. В Google же пользователь быстро ищет, просматривает информацию, переходит по ссылке и снова исчезает. Это приводит к тому, что пользователи чаще открывают страницу Facebook, чем страницу Google. В мае 2010 года, например, было отмечено 250 миллиардов запросов к Facebook и 165 миллиардов запросов к Google. В Великобритании с мобильных телефонов социальную сеть запрашивают в три раза чаще, чем службы Google, то есть и в мобильном Интернете с «дружеской» сетью люди проводят больше времени, чем с поисковой машиной. Но и это еще не все. Facebook стал важным поставщиком трафика для сторонних сайтов, поскольку внутри него все чаще и активнее происходит обмен ссылками, которые переадресовывают пользователя на другие ресурсы. Например, на новостные сайты из Facebook приходит больше пользователей, чем из службы Google News, специально созданной для того, чтобы сделать быстродоступными актуальные новостные сообщения. По данным знаменитого исследовательского центра Pew Research Center, телевизор все еще остается главным источником информации в мире. На втором месте находится Интернет. При этом 52 % американцев, использующих Интернет, признаются, что узнают новости в том числе и из социальных сетей, где их внимание на важные события обращают друзья.

Все эти цифры и еще многие другие знает и Марк Цукерберг. «Я уделял слишком много внимания Twitter», — сказал он в середине июня 2010-го. Он действительно не должен был так заботиться о светло-голубом сайте коротких сообщений, который, по данным инсайдеров, летом 2010 года как раз переживал стагнацию. Он мог бы полностью сконцентрироваться на преследовании интернет-гиганта.

«Нам никогда не нравились эти люди, — сказал о Google бывший инженер Facebook в интервью хайтек-журналу Wired. — У нас всегда было такое чувство, что все то, что делает Google, мы можем делать лучше. Никто не говорил о MySpace и других социальных сетях. Мы всегда говорили только о Google». В этой битве первого и второго лидеров Интернета Цукерберг может со своей стороны предложить более свежий имидж (в конце концов, в 2010-м Google уже исполнилось 12 лет, a Facebook — в два раза меньше), могущественные технологии и еще кое-что: более точные данные.

 

Гонка данных

Если хотите, Google — виртуальный архиватор информации, a Facebook заведует виртуальной идентификацией. В Маунтин Вью хотят знать, что мы ежедневно ищем (поисковые запросы хранятся по 9 месяцев), что мы пишем в электронных письмах (Gmail сканирует текстовое содержимое, чтобы включить подходящую рекламу), как выглядят наши улицы (на это заточен сервис Street View) и куда мы движемся со своими мобильными телефонами (телефоны с операционной системой Android сканируют беспроводные сети). Но ресурсу из Пало-Альто удалось еще больше — перебраться через забор, проникнуть в круг наших друзей. «Ни у кого нет тех данных, которые есть у нас», — сказала как-то раз бывшая сотрудница Google Шерил Сандберг, а ныне — исполнительный директор Facebook.

В Google мы отправляемся на поиск информации, которую нам предоставляют в чистом виде, в форме ссылки на стерильно-белом поле. Если нам нужен сайт, фотография, видео или адрес, мы ищем это в Google, чтобы перейти с него на соответствующий ресурс. В этом смысле Google — это путь, a Facebook — цель. Даже поисковый гигант еще не дошел до того, чтобы проиндексировать и показать в результатах поиска страницы из Facebook и открытые профили пользователей, которые стали важнейшей частью Интернета. Google видит далеко не все: человеческие слабости, социальные связи, Social Graph — все это останется для поисковой машины невидимым, даже если бы ей очень хотелось свободно рыскать по этим данным и каталогизировать их. Крупнейшая поисковая машина, поставившая своей целью структурировать и сделать общедоступной всю информацию мира, стоит перед закрытыми воротами и понятия не имеет, что за ними происходит.

Попыток добиться такого же качества информации, как на Facebook, не перечесть. У Google есть похожая на Facebook платформа Orkut, которая функционирует почти так же, как самая известная социальная сеть. Каждый, у кого есть аккаунт в Google, может там зарегистрироваться, загрузить фотографии. Но нигде, за исключением Бразилии, этой службе так и не удалось достичь критической массы — несмотря на то что она работает уже с 2004 года. Показательно, что в списке важнейших служб Google, который можно найти по адресу http://www.google.at/intl/de/options/, Orkut не упоминался даже тогда, когда его неудача еще не была очевидна.

Facebook представил свою платформу в мае 2007 года для того, чтобы позволить разработчикам предлагать свои приложения напрямую через социальную сеть. Это избавляет их от затратного строительства собственного пользовательского сообщества. Гениальный ход, сделанный как раз вовремя — когда у Facebook наметилась некоторая стагнация. В одночасье каждый смог превратить социальную сеть в собственный рынок. Расходы на разработки и дополнительные траты легли на маленькие компании, которые тут же образовали целую экосистему, в центре которой оказался сам Facebook.

В Google забили тревогу. Уже через полгода концерн вывел на рынок OpenSocial, коллекцию интерфейсов для программирования. OpenSocial, конечно, направлена против платформы Facebook, поскольку с ее помощью можно конструировать приложения для конкурентных социальных сетей. Разработчиков стимулируют к тому, чтобы заняться программированием для японской сети Mixi, бельгийской Netlog, нидерландской Hyves, китайской RenRen, а также для мировых величин вроде MySpace, Linkedin или XING. Немецкие сети VZ — StudiVZ, SchiilerVZ и MeinVZ — тоже базируются на платформе OpenSocial. Но достичь масштабов платформы Facebook (более миллиона разработчиков написали для Facebook 550 тысяч приложений) уже нереально.

Следующим удачным ходом Facebook стало введение сервиса Connect. Он появился в декабре 2008 года и позволил пользователям регистрироваться на сторонних ресурсах с помощью аккаунтов Facebook и легко импортировать оттуда свою фотографию, имя, адрес и другие личные данные. Таким образом экономятся время и силы, которые пришлось бы потратить на новую регистрацию своих данных, легко находятся друзья, которые тоже используют этот сервис.

Google не заставил себя долго ждать. Его Friend Connect основан на платформе OpenSocial и разрешает пользователям регистрироваться с помощью своего ID (Google ID, YahooID, OpenID и т. д.) на всех ресурсах, которые поддерживают этот сервис. На таких сайтах можно авторизоваться с помощью маленького окна, обычно размещенного в разделе для отправки комментариев. Но широкого распространения у Friend Connect не было — его поддерживают лишь немногие сайты вроде www.ossamples.com или http://blog.go2web20.net/. В то же время Facebook Connect, который с апреля 2010 года использует систему Social Plugins (кнопку Like и другие функции), интегрирован на миллионах сайтов. Эту универсальную систему регистрации применяют 150 миллионов пользователей Facebook.

Большую шумиху в прессе Google поднял в мае 2009 года, запустив проект Google Wave. Что представляла собой эта бесплатная служба, сначала никто толком не понимал. На самом деле это была помесь Facebook, Twitter и чата, с помощью которой можно было хорошо организовать совместную работу. Чтобы устроить в интернет-сообществе ажиотаж вокруг нового продукта, которому быстро придумали прозвище «убийца мейлов» и «убийца Facebook», Google ввел систему приглашений, без которых зарегистрироваться на ресурсе было невозможно. Приглашения могли отправлять только уже зарегистрированные пользователи. Эти приглашения поначалу даже продавались за нешуточные деньги на аукционе eBay. Но когда на Wave зарегистрировалось достаточное количество пользователей, эйфория прошла. А после того как ровно год спустя Google ввел существенные ограничения на его использование, никто этим ресурсом больше не интересовался. Летом 2010 года его окончательно закрыли.

Незадолго до этого, в феврале 2010-го, Google снова стал главным ньюсмейкером, запустив Google Buzz, который презентовал Сергей Брин собственной персоной. Это был ломовой прием: новая служба, немного напоминающая Twitter, была интегрирована в Gmail, электронную почту, которой пользуются 200 миллионов человек. Но вместо того чтобы «перетащить» на новый сервис как можно больше пользователей, Google опять дошутился до скандала с защитниками информации. Как только служба была запущена, все пользователи Gmail, часто обменивавшиеся письмами или общавшиеся в чатах, автоматически «породнились», то есть оказались связаны между собой в Google Buzz, что означало нарушение пресловутой частной сферы.

В конце концов, пользователи Gmail регистрировались на почтовом сервисе, а не в социальной сети. Многочисленные организации по защите информации протестовали против нововведения, и Google пришлось вернуться на исходную позицию, извиниться и переработать пользовательские настройки. Переломить ситуацию не удалось. Ироничные критики прозвали Buzz «Google-эхо», поскольку туда постоянно автоматически транслировались сообщения из Twitter, а активное использование самого Buzz никак не стимулировалось.

Наконец, в конце июля 2010 года появились слухи (их распространяли основатель Digg Кевин Роуз и бывший технический директор Facebook Адам ди Анджело), что с помощью нового сервиса Google Me Google осуществит очередное наступление на Facebook. На сей раз его орудием станет настоящая социальная сеть, которая объединяет в себе все существующие службы Google и предлагает все функции «дружеской» платформы (ленту новостей, обновления статусов, настройки приватности). Но главное — это интеграция игр. Ради нее Google заключил партнерство с Zynga и, по слухам, должен инвестировать в компанию 200 миллионов долларов. В конце концов, игры — последний компонент, которого не хватало Google для того, чтобы стать социальной сетью для частных пользователей. Коммуникативные каналы (Gmail, Google Chat, Google Buzz) и интересная начинка (YouTube, Picasa, Blogger и т. д.) у него уже есть.

 

Социальный поиск

«Здесь, в Силиконовой долине, практически все стали использовать Facebook как поисковую машину. Конечно, это делает мальчиков из Google жутко нервными», — рассказал мне австриец Роман Шарф. В свое время он основал ресурс Jajah, а сейчас работает над новым стартапом под названием Talenthouse, находясь всего в десяти минутах ходьбы от Googleplex. Мы сидели на улице Кастро, в маленьком кафе неподалеку от офиса Mozilla Foundation, и говорили о том, во что со временем превратится Facebook. «Google слишком долго вел слишком простую игру, — сказал Шарф. — Долгое время считалось, что основная конкурентная борьба Google — борьба с Microsoft-Yahoo! — уже завершена. А с Facebook просто почти никто не считался».

О том, что Facebook мог бы развиться в поисковую машину, говорят довольно многие, и не только потому, что после инвестиции Microsoft в технологию поиска по социальной сети та обогнала Bing. Неслучайно поисковая строка, которая расположена вверху каждой страницы и каждого профиля в Facebook, с годами становится все крупнее и занимает все более видное место на сайте. Ведь не Bing, а система Facebook Open Graph обладает тем революционным потенциалом, который может перевернуть наши представления о поиске с ног на голову.

Поиск Google основан на гиперссылках, потому что, согласно секретным формулам классификации страниц (PageRank), именно ссылки, наряду с сайтами и документами, определяют качество онлайн-контента. Чем больше на определенную страницу ведет внешних ссылок с других сайтов, тем выше положение этой страницы в рейтинге и тем выше будет ее место в результатах поиска. Эту систему Брин и Пейдж позаимствовали из научного мира. Там степень значимости ученого и его исследований во многом оцениваются по тому, насколько часто его цитируют коллеги. По традиции чем чаще другие исследователи ссылаются на определенную работу, тем значительнее она становится. Вот по такому же принципу функционирует и поиск Google.

Совсем иначе обстоит дело с детищем Facebook Open Graph: здесь учитываются связи между людьми и интернет-контентом — песней, видео, текстом, записью в блоге, страницей. Это ранжирование осуществляет не сам Facebook, а его пользователи, даже если они проявляют свою активность мимоходом. Всякий раз, когда где-нибудь в сети они нажимают на Like, они выражают свою симпатию к какому-либо виртуальному контенту. «Лайки» — это не что иное, как единица измерения в Интернете.

«Представь себе, что Google основали бы сегодня, и Сергей Брин с Ларри Пейджем размышляли бы, какая форма поиска в Интернете самая прогрессивная. Конечно, они сказали бы, что лучше всего, чтобы пользователи сами гуляли по Сети и при этом индексировали все, что видят», — говорит уроженец Вены Андреас Клингер. Опыта работы с Open Graph он набрался, занимаясь развитием Facebook-приложений для Bild.de и 03, интеграцией функции Facebook-Connect на ATV и кнопки Like на свой модный стартап www.garmz.com. «Алгоритм ранжирования PageRank, принятый Google, основан на том факте, что сайты создаются людьми. Исходя из этого сайты оцениваются по тому, как много других сайтов ссылаются на этот конкретный ресурс».

Facebook, в отличие от Google, не делает этот крюк и идет напрямую — выдает результаты поиска, которые базируются на прямых связях людей и контента. На практике это означает следующее: если в Facebook я веду поиск по ключевому слову итальянский, я почти не получаю результатов, которые отсылают меня к иногородним сайтам ресторанов, преподавателям языка или музыкантам. Зато из 459 результатов поиска, объединяющих все страницы Facebook по этой теме, я наверняка выберу что-то стоящее. Дело в том, что эти страницы, благодаря кнопке Like, напрямую связаны либо с каким-то внешним сайтом, либо с группой в Facebook. Их может оценивать каждый, и по результатам этих оценок формируется рейтинг, который мне может показать поисковик. Если многим пользователям понравилась пиццерия X, она окажется первой в результатах. Если у какой-то преподавательницы итальянского много друзей, вверху списка окажется ее имя. Но и это еще не все, на что способен Facebook. Результаты поиска можно персонализировать. Оценки («лайки») друзей могут иметь больший вес, чем «лайки» пользователей, с которыми вы слабо связаны. Как выразился основатель Jajah Роман Шарф, «мнение моих друзей всегда важнее мнения компьютера». То есть если тысяча незнакомых мне жителей Вены считают пиццерию А любимым заведением, это еще не значит, что она будет первой в результатах поиска. Потому что если мои друзья отдают предпочтение пиццерии В, она-то и будет возглавлять мой личный поисковый рейтинг.

«Что касается технической стороны вопроса, то поисковая машина Google проще, чем машина Facebook. Но у Google гораздо больше данных. К тому же у него есть возможность сохранять запросы из конкретного региона и составлять на их основе своеобразный хитпарад. Это помогает понять, что интересует среднестатистического пользователя из определенного региона. В Facebook это не получится, потому что каждый запрос будет для каждого нового пользователя значить что-то свое», — говорит эксперт Facebook Андреас Клингер.

Facebook не смог бы аккумулировать столько информации, если бы в основе его поисковой системы не находилась мощная инфраструктура из 60 тысяч серверов, поставляющих результаты поиска в режиме онлайн. Это, конечно, не только вызов, но и огромное преимущество перед Google: благодаря кнопке Like, установленной на миллионах сайтов, Facebook формирует «живой» рейтинг значительной части Интернета и может отслеживать проходящие там перемены в режиме реального времени. Если вдруг тысячи пользователей по таинственному велению души нажмут на кнопку Like, признавшись тем самым в любви к пиццерии С, это в прямом эфире изменит поисковые результаты в Facebook (опять-таки для каждого пользователя они будут индивидуальными).

Facebook в поисковом бизнесе, конечно, еще новичок, и подавляющее большинство пользователей не воспринимают его как поисковую машину. В феврале 2010 года на долю Facebook пришлось 2,7 % поисковых запросов в США, а в общей сложности 647 миллионов запросов. По масштабам поисковой деятельности Facebook еще отстает от таких систем, как Ask.com, Bing или Yahoo! даже на YouTube, eBay или Craigslist ищут информацию чаще, чем на втором по величине сайте мира. При этом к июню 2010-го количество поисковых запросов на Facebook не выросло, их число так и осталось на уровне около 600 миллионов. И все же Google ощущает опасность, понимая, что «живой индекс», который пытается создать социальная сеть, имеет нешуточный потенциал.

Так, в начале июня 2010 года Google запустил Caffeine — новый поисковый индекс, который должен выдавать более релевантные результаты. Старый индекс, то есть список всех проиндексированных сайтов, был разделен на несколько слоев. Какие-то из них актуализировались чаще, какие-то реже. Caffeine обрабатывает около 100 тысяч сайтов в секунду, разделяет интернет-пространство на части и в каждой из них находит новую или недавно измененную информацию. За день Caffeine должен перелопачивать пару сотен гигабайтов новой информации с серверов Google. Но до системы поиска в режиме реального времени, на который способен Facebook с его 500 миллионами пользователей, Google пока не дорос. И настолько социализированным, как поиск в Facebook, поиск в Google стать никогда не сможет (хорошо это или плохо — другой вопрос).

В конце июня 2010 года социальная сеть ввела еще одну новую функцию — Facebook Questions: благодаря ей пользователи могут задавать вопросы и получать ответы от других пользователей. Теперь вместо того, чтобы писать свой вопрос в статус, его можно задать в сообществе и надеяться, что скоро на него ответит какой-нибудь самопровозглашенный эксперт по нужной теме. Концепция Facebook Questions не нова: бывший сотрудник Facebook Адам ди Анджело уже презентовал когда-то похожую службу — Quora.com. Это нововведение тоже наглядно иллюстрирует, чего хочет Цукерберг, — дифференцировать ответы на запросы пользователя и решать, какие из них он увидит, должна не машина, а его друзья в Facebook.

 

Битва за рекламный рынок

Возможно, Facebook и не стремится превратиться в поисковую машину, включать рядом с результатами поиска рекламу и показывать среди них проплаченные объявления. Такая модель требует наличия активно ищущего пользователя, a Facebook еще далеко до того, чтобы его всерьез воспринимали как поисковик. В случае с Facebook речь идет не об информации, а о коммуникации, и в эту коммуникацию хочет вмешиваться и диктовать свои условия реклама. Тот, кто хотя бы раз ее попробовал или регулярно дает рекламу в поисковых системах, знает о градации, которая существует между ее типами.

У Google можно выкупать ключевые слова и выбирать диапазон результатов, среди которых появится реклама, по языковому или по географическому признаку (например, выбрать только Германию и Австрию). Таргетинг (то есть определение целевой группы, которая будет видеть объявление) бывает особенно полезен, если сделать его географическим или контекстным. В системе Google AdWords содержание рекламы всегда связано с контентом, рядом с которым она размещается. Если я ищу информацию об автомобилях, я получаю рекламу BMW, дилера по подержанным автомобилям и прокатчика лимузинов. Каждый, у кого есть аккаунт в почтовой службе Gmail, знаком со следующим явлением: рядом с электронным письмом, в котором говорится о потерянном ключе, об уходе с работы или о пропавшей машине, с большой долей вероятности высветится реклама изготовителя ключей, биржи труда или страховой компании. Google при этом совершенно все равно, как зовут отправителя или получателя, где он живет и кто его друзья, — лишь бы в своем сообщении он выдал, что его интересует. В соответствии с этим интересом и будет включена реклама — либо рядом с результатами поиска, либо в интерфейсе Gmail. При этом пользователей классифицируют по функциональным признакам — об этом в одном из интервью рассказал Ханс Цегер из австрийской организации по защите информации.

«В Интернете люди редко используют формальные данные. Но можно идентифицировать их по функциональному признаку. Существует множество технологий, с помощью которых можно вычислить того, кто, как сам он считает, путешествует по Интернету анонимно. Конечно, нельзя узнать, что это Ханс Цегер, который живет по такому-то адресу, но можно понять, что под определенным ником прячется конкретный человек, который заходит на определенные сайты и интересуется определенными вещами», — говорит Цегер. Своему прозвищу «Мистер Защита информации» он, кстати, совсем не рад. По его словам, существует много рекламных агентств, заключивших контракты с огромным количеством сайтов, которые «подбрасывают» своим посетителям cookies (служебные файлы, записывающие на жесткий диск пользователя данные об истории посещения сайтов). «Из множества микроскопических осколков информации можно относительно быстро создать портрет пользователя по его интересам. Тогда можно попробовать адресовать этому пользователю рекламу, которая нацелена именно на него. Рано или поздно он обратит внимание на то, что на десяти разных сайтах ему показывают одну и ту же рекламу, и у него сложится впечатление, что рекламируемая компания — предприятие серьезное. Это работает гораздо лучше, чем если бы он видел, к примеру, автомобильную рекламу исключительно на автомобильных сайтах», — отмечает Цегер.

Google тоже следит за своими пользователями через Интернет, правда, только тогда, когда они пользуются какой-нибудь из служб Google, сайтом, в который интегрирована рекламная программа AdSense, или когда в в фоновом режиме на домашней странице пользователя работает аналитический инструмент Google Analytics. Cookie Google с жесткого диска контактирует со всеми этими видимыми и невидимыми сервисами Google и может гораздо точнее сказать поисковой системе, чем интересуется конкретный пользователь.

У Facebook в этом плане есть важное преимущество — он изначально хорошо знает клиента, которому будет показывать рекламу. С помощью рекламного планера, как уже было сказано выше, можно выделить целевую группу по таким параметрам, как возраст, пол, семейное положение, образование, место проживания. Сделать это можно и по интересам. Таким образом, Facebook идентифицирует нас не по функциям (как абстрактную единицу из тысячи ей подобных), а формально, то есть по имени, месту проживания, кругу друзей, наконец, по тому, как мы выглядим, — ведь ему известно и это.

Демографическая реклама (Facebook) и контекстная реклама (Google) на практике совершенно отличаются друг от друга. Если пятнадцатилетний мальчик будет искать в Google «автомобиль», то, скорее всего, он увидит ту же рекламу, что и я, — BMW, прокат лимузинов, автодилеры. В Facebook он может сколько угодно искать автомобили, которые не то что позволить себе не может, но еще и не имеет права водить, — все равно он получит только ту рекламу, которая подходит ему по возрасту, образованию и полу: немного рекламы мобильных телефонов, прохладительных напитков, компьютерных игр. Такая форма рекламы кажется многообещающей, поскольку в конечном итоге она менее затратна — она не показывается неподходящим клиентам. Поэтому-то Google и пытается всеми силами пробраться в бизнес социальных сетей, которые генерируют необходимые для такого тина рекламы данные. Но у рекламного рынка есть в запасе еще одно оружие, которое кажется еще более перспективным, — это так называемый поведенческий таргетинг.

«Поведенческий таргетинг — это попытка пробраться в личную сферу и автоматически использовать частную информацию», — говорит Цергер из ассоциации Arge Daten. Авторы «Социальных сетей в Интернете» Матиас Гросс и Кристоф Мерль приписывают поведенческому таргетингу большой потенциал и описывают его следующим образом: «Идея этой специфической формы таргетинга в том, чтобы пользователь видел и узнавал указанные им в профиле предпочтения на других сайтах. Причем сегментация профилей должна происходить в реальном времени. Это делает возможной персонализацию рекламного обращения и его прямую адресацию конкретному пользователю. То есть реклама направляется не абстрактной среде, а человеку, от которого ожидается вполне определенная реакция на нее», — пишут авторы книги. В переводе на обычный язык это означает следующее: пользователь, демографические данные которого известны системе, «сопровождается» в своем путешествии по Интернету высокоперсонализированной рекламой. Партнерские сайты транслируют ему только те объявления, которые соответствуют его возрасту, полу, месту жительства, интересам, характеру сайтов, на которые он обычно заходит, социальному окружению, то есть вкусу его друзей. Если посмотреть на систему, которую выстраивает Facebook (кнопка Like, интересы в профилях пользователей, демографические данные, пресловутый Social Graph), — она точно подходит под концепцию поведенческого таргетинга. Естественно, эксперту Facebook по рекламе Шерил Сандберг это прекрасно известно.

Facebook не нужно становиться поисковой машиной, ведь он может создать уникальную систему рекомендаций. Программное обеспечение для этого уже существует, есть даже специальный инструмент: Recommendations Box — социальный плагин, который был введен одновременно с кнопкой Like. С его помощью пользователи могут оставлять персональные рекомендации на сторонних ресурсах. Но какими бы красивыми и стройными ни были такие концепции, пока они мало учитывают мнение пользователей. Исследование, проведенное немецкой маркетинговой компанией Fittkau&Maass, выявило, что большинство немецкоговорящих пользователей Интернета (50,7 %) не принимают персонализированную рекламу. Только 5,7 % опрошенных считают, что с ее помощью они могут получать в точности то, что хотят. 62 %, увидев персонализированную рекламу, почувствовали бы, что за ними следят, и начали бояться, что их личная информация под угрозой. Как минимум с того момента, когда люди начнут чувствовать, что за ними шпионят и их данные выдаются могущественной рекламной системе, дело примет серьезный оборот. Вновь и вновь в СМИ всплывают подобные истории: какие-то студенты переписывались через Facebook об отдыхе в Финляндии, и тут загадочным образом в их профилях всплыла реклама финской авиакомпании Finnair. Но, так или иначе, если феномен Facebook продолжит расширять свои границы, к подобным ситуациям в будущем надо будет относиться спокойно.

Социальная сеть Цукерберга захватывает все вокруг. Уже есть компании, которые отказываются от собственных сайтов и переносят свои интернет-представительства в Facebook. Первопроходцем среди них стал производитель сладостей Skittles. На сайте www.skittles.com присутствует только тот контент, который не вписывается в формат YouTube, Flickr и Facebook. Мужской журнал FHM летом 2010 года забросил свой сайт, оставив там ссылку только на свою страницу в Facebook. Производитель лыж К2 позволяет просматривать свою новую коллекцию только тем пользователям, которые заходят на его Facebook-страницу и нажимают на кнопку Like.

Следом за экономикой в воронку Facebook-урагана попала политика. Кампания в поддержку Барака Обамы на президентских выборах 2008 года — самый наглядный пример: это был первый случай в истории, когда в президентской кампании настолько масштабно и успешно использовались социальные медиа. Обама получил поддержку бывшего сотрудника и одного из основателей Facebook Криса Хьюза. Сердцем кампании был сайт my.barackobama.com, где сторонники Обамы могли организовывать группы, координировать мероприятия и собирать пожертвования. Наряду с электронными письмами и приложениями для мобильных телефонов, важнейшими составляющими кампании стали социальные сети, в первую очередь Facebook. Поклонники официальной страницы кампании могли делиться контентом, связанным с Обамой, оповещать других о сделанных пожертвованиях, об участии в акциях предвыборной гонки. Всего по объявлениям в Facebook было собрано 643 тысяч долларов, а во время торжественной присяги ежеминутно на эту тему публиковалось 4 тысячи обновлений статусов. Наряду с Facebook президентскую кампанию обслуживали Linkedin, MySpace, Twitter, YouTube, Flickr и другие социальные сети.

У Австрии с недавних пор тоже есть опыт кампании, проведенной в социальных медиа, — президентские выборы 2010 года, в которых с абсолютным большинством голосов (79,33 %) победил действующий президент Хайнц Фишер. О своем намерении повторно баллотироваться на президентский пост Фишер объявил не по телевидению и не в печатных СМИ, а в видеоролике на YouTube, так что с самого начала было ясно — интерактивные платформы станут центром агитационной кампании в Интернете. В качестве пресс-секретаря Фишер ангажировал Астрид Сальмхофер, в качестве руководителей кампании — Штефана Бахляйтнера, а также Йозефа Барта, в прошлом IT-журналиста, который сегодня занимает пост стратегического советника по цифровым коммуникациям (http://josefbarth.com), и Вольфганга Цегловица из инновационного агентства Datenwerk (www.datenwerk.at). Ноу-хау, предложенные Бартом и Цегловицем (оба преподают в Университете Вены), прямиком заимствованы у организаторов кампании Обамы.

Главным информационным пространством кампании стал сайт www.heifi2010.at — так же как и на основном сайте кампании Обамы, на нем были собраны ссылки на различные социальные медиа. «Мы не стали самостоятельно отбирать каналы, где с нами можно взаимодействовать, и говорить: „Привет, тут вы нас можете найти, а можете и не найти“. Мы поступили наоборот: для начала выяснили, где общаются люди. На тот момент в лидерах среди растущих платформ Web 2.0 был Facebook, — рассказал мне Вольфганг Цегловиц. — Все ведь происходит не так, что минуту назад ты сидел перед телевизором и смотрел выступление Хайнца Фишера, и вот пошел на Facebook и стал его поклонником. Намного раньше ты видишь, как твои друзья становятся его сторонниками. Вот тогда-то социальные сети и начинают работать».

Около 19 тысяч пользователей выразили поддержку Хайнцу Фишеру на своих страницах в Facebook и кое-чем были вознаграждены. «Существует много примеров, когда общественное мнение менялось, и мы говорили: те, кто открыто выразил свою поддержку в Facebook, имеют право узнать определенные вещи раньше других», — говорит коллега Цегловица Йозеф Барт.

Вечером в день выборов в 19:30 программа Zeit im Bild телекомпании ORF-TV делает традиционное прямое включение, в котором кандидаты впервые объявляют о результатах выборов и комментируют свои победы и поражения. Но ровно в 19 часов в Facebook появилась благодарность пользователям от Хайнца Фишера — его президентская онлайн-команда опубликовала сразу же после подведения предварительных итогов голосования. Так что первые слова президента были адресованы австрийцам не через традиционное телевидение, а прямо через Facebook, в котором они выразили ему свою поддержку.

Конечно, Фишер не сам делал обновления статусов, загружал видео и отвечал на комментарии на своей странице в Facebook — это была задача его команды, но ее участникам он частенько заглядывал через плечо. «Сомнения людей в том, сам он все это писал или нет, — их ведь никогда до конца не уничтожишь. Это было тончайшее искусство — записывать видео с его речью. Видеоролики стали лучшим способом показать, что он действительно все это говорил, что общение в Facebook — его личное желание и он с радостью тратит на него время», — объяснил мне Барт. Он заверил меня в том, что в будущем страница в Facebook будет использоваться для общения с гражданами: «Таким образом начнется новый политический процесс, поскольку через Facebook можно гораздо быстрее найти единомышленников и дать каждому в руку мегафон. Партиям советуют прислушиваться к Интернету, потому что иначе есть опасность, что они не смогут работать в интересах людей. Теперь избиратель высказывает свое мнение вне зависимости от даты выборов, и это хорошо».

В будущем партии не смогут пройти мимо того, чтобы проявлять активность в Facebook, Twitter и на аналогичных ресурсах, ведь Барт и Цегловиц добились очень важного результата — они создали стандарт для политических кампаний будущего. Остается надеяться, что Facebook сможет разбудить в обществе политическую активность. После долгих лет политического застоя (явка на выборы, в которых победил Фишер, тоже была провальной) появляется надежда на то, что граждане снова станут высказывать свое мнение в мегафон, пускай даже виртуальный.

«Я считаю, что в Австрии существует огромный дефицит открыто обсуждаемых проблем. Многое говорится на ухо. Например, в Германии такие вещи обсуждаются открыто, у нас же царит полный консенсус в том, что озвучивать их не надо, — сказал мне Барт. — Победное шествие новой гласности в социальных сетях заставит людей снова привыкнуть открыто высказывать свою позицию». Распространится ли волна интерактивности на сферу политики и когда это произойдет, неясно. Потому что первичным для пользователей, критиков и защитников информации остается ожесточенный бой за частную сферу, которую Facebook теснит все новыми правилами и настройками.

«Гласность и постоянство — вот что ново, — сказал мне уважаемый немецкий ученый и консультант профессор Петер Крузе в продолжительном телефонном разговоре. — Я гарантирую вам, что молодежь сегодня ничуть не более фривольна, чем в другие времена. Просто обычно она выражалась на школьном дворе, где никто не проболтается. В Интернете же все всё читают, потому что по глупости молодежь приняла небрежный интернет-сленг за полноценные книги».

Как раз в этом и заключена большая проблема, которую вызвал Facebook: лишь немногие из 500 миллионов пользователей, привлеченных публичностью, знают, как с ней правильно обращаться. Кроме того, феномен Facebook распространяется на все больше жизненных областей. Он охватывает личную и профессиональную сферы, меняет наше восприятие реальности, контролирует, как мы используем Интернет, подчиняет дилетантов логике социальных медиа и захватывает даже тех людей, которые совершенно не хотят во всем этом участвовать.