Когда красный цвет доминирует, а уж тем более вытесняет все остальное, то хорошего в этом мало. Опыт России об этом наглядно свидетельствует.

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Если нет возражений, я предложил бы поговорить о чем-нибудь легкомысленном.

— Возражений нет. Хотя я не уверен, что существуют такие специальные легкомысленные темы. Думаю, что это, уж скорее, проблема определенного взгляда на предмет. Одна и та же ситуация может казаться и трагической, и смешной, один и тот же поступок. — и глубоким, и легкомысленным. Все зависит от взгляда. Я бы даже сказал, что у легкомысленного взгляда есть свои преимущества: можно увидеть такие вещи, которые ускользнут от взгляда серьезного.

— Все это так, но, сдается мне, я вам сейчас предложу тему, серьезное обсуждение которой в принципе невозможно. Давайте поговорим о рыжих.

— Как раз о рыжих — с большим удовольствием: ведь имеет самое непосредственное отношение и ко мне. Вам, должно быть, трудно поверить, но когда-то я сам был рыжим.

— У вас были проблемы?

— Ну конечно, были! У какого рыжего их не было! Но когда меня дразнили, я всегда говорил: я не рыжий — я золотой! Я, собственно, и сейчас так считаю. В детстве меня поразил лев в зоопарке. Он рыжий или золотой? Во всяком случае, его шерсть по цвету была похожа на мои волосы.

— Многие считают, что «рыжесть» — это свойство характера. Причем не самое лучшее. Знаете, есть даже такая русская пословица, или, скорей уж, дразнилка: «Рыжий, красный — человек опасный». Как вы полагаете, вы опасный человек?

— Каждый человек опасен. Что касается меня, то я, увы, давно уже не рыжий. В отношении к рыжим русские не оригинальны. Так думали повсюду. В средневековье, случалось, рыжих сжигали как колдунов. Так что не столько был опасен рыжий, сколь опасно было быть рыжим. Но вообще «рыжесть» считалась проявлением пламенности натуры. Елизавета I была рыжей. И что интересно: все ее фавориты тоже были рыжие! Елизавета была умной и жестокой женщиной, у нее было множество романов. Это такой типичный, я бы сказал, классический образ рыжего. Генрих VIII был рыжим. Есть отличный портрет кисти Гольбейна.

— Царь Давид был рыжим. Кажется, единственный в Танахе. А впрочем, еще Эдом [14]Эдом — сын Ицхака (Исаака), брат и соперник Яакова (Иакова). В написании на иврите имя Эдом совпадает с именем Адам, включая в себя слово «дам» — кровь.
. Забавно. Такие полярные персонажи.

— Если рыжий цвет — цвет страсти, то страсти тоже бывают полярны. Темперамент сам по себе нравственно нейтрален— важно, на что он направлен. Относительно «рыжести», точнее, «красности» Эдома существует множество легенд и комментариев. Говорят, что и потомки Эдома были красными. Все у них было красное: кожа, волосы, одежда, еда, земля. Последней столицей Эдома была Петра — город, вырубленный в красной скале. Вы в Петре не были?

— К сожалению. Но очень хотелось бы.

— И я не был. На фотографиях хорошо видно, что скала красная.

— То, что в русском переводе Торы называют «чечевичной похлебкой», тоже ведь было красного цвета.

— В оригинале вообще никакой «чечевичной похлебки» — просто «красное».

— В еврейской традиции Эдом — символ Рима, Тут цвет играет какую-то роль?

— Самую непосредственную. Римские вымпелы были красными. Суть отождествления, о котором вы говорите, конечно, не в цвете. Тут масса причин и аналогий исторического и культурного характера. Рим в глазах наших мудрецов был хищническим, агрессивным, жестоким государством с самозваной и бросающей вызов Всевышнему претензией на всемирную власть, на «рах готапа». И красный цвет все это как бы символически закреплял.

— А что, красный цвет всегда так уж однозначно связан с негативной коннотацией? А как же Давид?

— Не всегда и не однозначно. Скажем, у каждого из колен Израилевых был свой цвет. У колена Реувена — красный. Камень этого колена — рубин. Но в общем и целом, красный, конечно, не из наших цветов.

Цвета в разных культурах имеют разное, порой полярное, значение. Скажем, в Китае белый цвет связан со смертью, а желтый со святостью. Между тем для многих культур желтый цвет амбивалентен и связан скорее с чем-то неприятным. В исламе цвет святости — зеленый. Были времена, когда по этой причине евреям в исламских странах запрещали носить зеленые одежды. В Храме доминантным цветом был голубой (индиго). Кстати, этот цвет — цвет колена Иегуды. Вообще голубое и белое имеет в еврейской традиции глубокие корни. Цвета израильского знамени — цвета талита. В каббале рассматривается смысл цветов. Например, белый — цвет праведности, красный — цвет силы, но силы, скорей, негативной, вызывающей трепет и страх.

После Катастрофы восприятие желтого цвета, который никогда не был особенно любим, еще более усложнилось. Кстати, две тысячи лет назад у желтого цвета вообще не было никакого названия — он считался одним из оттенков зеленого.

— Откуда это известно?

— Во время дискуссии, которая описывается в Мишне. задается вопрос: «Это какой зеленый: цвета травы или яичного желтка?»

— Но отсюда не следует, что куры в те далекие времена несли яйца с зеленым желтком?

— Хороший вопрос, но думаю, что все-таки нет.

— Возвращаясь к красному: ведь это и царский цвет.

— Да, и царский тоже. Я же говорил о неоднозначности. Но проблема все-таки в сочетании с другими цветами, Когда красный доминирует, а уж тем более вытесняет все остальное, то хорошего в этом мало. Мне кажется, опыт России об этом наглядно свидетельствует.