А теперь за дело. Хозяйка указала на шкаф со всяким столовым текстилем, есть, что на ветошь пустить. Господи, или тот, кто меня спас, это ж сколько же внимания к мелочам, силы и любви Сара влила в этот особняк, если за сто пятьдесят лет даже полотенца не истлели?

Первым делом я занялась большим столом, дело было нетрудное, магией Сара хорошо постаралась, но после влажной обработки появлялась свежесть. Магия, там или еще что, а пыль вездесуща.

Пока протирала доступные поверхности, присматривалась к печи, точнее, к дровяной плите. Похожа на ту, что была в деревенской хате моей бабушки. Даже съемные кольца в основной поверхности имеются, на той, куда кастрюли-сковородки ставить. Значит, разберемся, в молодости я научилась готовить на такой штуке, когда бабуля заболела и приходилось жить с ней то мне, то матери попеременно.

Посуды сохранилось немного, и вся такая неудобная, что просто жуть. Кажется, ее проектировали именно для того, чтобы создавать хозяйке проблемы. То объем на роту, то ручки нелепые, то форма дна такая, что, того и гляди, со стола покатится. Зато нашла несколько тарелок и двузубых вилок, пару ножей-тесаков с короткими широкими лезвиями, не люблю такие, и одну-единственную расписную ложку, такую странную, с короткой ручкой, как у китайцев, чтоб на стол ставилась. А еще нашлась штука, которая может заменить половник. Жить можно.

Пока работала, настроение улучшалось с каждым взмахом тряпки, ничего не болит, одышка не мучает, лепота! Незаметно стала напевать, а потом и вовсе петь не сдерживаясь. Дома-то я не пела, данные, как у павлина, только голову скрутить за такой вокал. А у бедняжки Нианы голосище был ого-го. Не Лара Фабиани, но не хуже, чем у Тамарочки Гвердцители, широкий, низкий, с небольшим расщеплением, все как мне нравилось. Вот я и голосила песенки из крокодила Гены и «Бременских музыкантов» да тряпкой наяривала, а Сара висела тенью рядом и спрашивала временами, о чем песня. Страданиями охраны моя хозяйка искренне забавлялась. Похоже, и впрямь положительные эмоции значительно «сытнее» ужаса и страха, вона какая плотненькая стала, даже бровки видны.

— Ты хочешь спросить, — Сара неожиданно материализовалась передо мной лицом к лицу, — почему молчишь?

Нравится мне эта манера Сарина предложения строить. Коротко, по существу и очень искренне. Я еще и сама в своих желаниях не разобралась, вопросы не сформулировала, но раз предложили…

— Что за изнанка мира? — даже забыла, что хотела тряпку сполоснуть, так и замерла.

— Легенда. Но я не помню. Я слышала. В детстве. Что был странный человек. От ран умирал, совсем умер и ожил. Только все забыл. Зато говорил на неслыханном языке. Больше ничего не помню. — Одежки фантома совсем поникли.

— Не огорчайся дорогая, время все расставит по своим местам. — Разговор угас сам собой.

Хм, кажется, я поняла, почему изнанка. Другой мир — другая сторона, изнанка. Как говорится, подробности будут сообщены позже. Я не гордая и привыкла ждать.

В кухне было теплее, чем в других помещениях, не так стыло, уж не знаю почему. Но недостаточно тепло, чтобы снять жакет, а в жакете неудобно.

— Эх, протопить бы, — но скармливать топке прекрасную мебель я больше не согласна, не-не-не.

Быть может, найдется топорик, и стоит рискнуть немного проредить живую изгородь?

Слава богу, или тому, кто меня украл, таких усилий не потребовалось. В кухне была задняя дверь, за ней большой двор и мощеная дорожка к навесу, а под навесом дрова. Живем, однако!

Вот вернется моя амазонка, все здесь облазаю, где только Сара дозволит, это непросто дом — это поместье целое.

Кира вернулась с добычей, когда суковатые, немного трухлявые дрова прогорели наполовину. Из большой плетеной корзины тянуло едой. Было удивительно и очень приятно, что девочка не стала кушать без меня. На плащ Нианы, слезы, а не одежка, никто не позарился. Сото даже не протестовал, а вот со съестным расстаться мирно не пожелал, за что и поплатился взорванным бочонком крепкого пойла, более убедительной демонстрации решительного настроя обиженной клиентке не потребовалась. Кабатчик собрал все, на что указал пылающий перст злой магички, а магичка ограничивала себя только весом экспроприированного, выбирая все самое лучшее. Эх, не приспособленная она какая-то, я бы еще и тележку стребовала, ныла во мне рабоче-крестьянская память предков.

Интересно у них тут пакуют колбасы, в плотный полотняный мешок набили и жиром залили, впрочем, на Руси подобный способ тоже практиковался, просто мы, цивилизованные, холодильниками развращенные, об этом забыли.

Я настояла, чтобы Сара присутствовала за столом вместе с нами, и стул ей приготовила, хотя призраку, что сидеть, что висеть, без разницы. Мы вкушали пищу земную, разогретую мною на плите в дурацкой кастрюле, а она подпитывалась эмоциями. Представляю, сколько удовольствия хапнула наша хозяйка, пока длился обед. Еда была так себе, но мясная и сытная, а это главное. По мере насыщения развязывались и языки. Раскрутить чуть пьяную от сытости и тепла амазонку на рассказ оказалось нетрудно.

Себя она помнит с того момента, когда огромный воин отбил ее, пятилетнюю, у стаи бродячих собак, и не бросил, забрал к себе. Оказался этот человек, ни много ни мало, а Староста гильдии наемников и охранников. Так и росла малышка в казармах, тренировалась наравне со сверстниками и была вполне счастлива. Такая жизнь давалась ей без труда, в Кире сильна была кровь кочевников, об этом недвусмысленно говорили сине-голубые раскосые глазищи и немалый рост. А росту в нашей воительнице было не меньше, чем метр девяносто, ну и сила соответствующая, ее габаритам и наследственности.

Хорошо обученная женщина-охранник необходима, когда приходится опекать путешествующих знатных дам, на этом поприще и подвизалась наша Кира до того момента, пока староста-спаситель не покинул свой пост и этот мир, а гильдию не возглавил Коладо Жнец. Чем уж Кира была ему так неприятна, неизвестно, но ее удобная размеренная жизнь среди братьев-наёмников закончилась. Ей не давали зарабатывать, ставили в самые неприятные рейды, отношение коллег, не подпитанное симпатией начальства, быстро перетекло из добродушного в презрительно-негативное.

— Это потому что ты несешь в себе кровь кочевников, — высказала догадку Сара, на что Кира лишь передернула опущенными плечами.

И, наконец, случилось то, что случилось. Кириарнисса повздорила со Старостой, вполне молодым, надо заметить мужиком, отказав ему в ночных утехах, и тут же была назначена в сопровождение дочери какого-то богатого негоцианта, которая следовала за тридевять земель, чтобы вступить в договорной брак. До места назначения девица не добралась, сбежала при очень странных обстоятельствах.

— Может, ее похитили? — на мое предположение Кира ответила отрицательным взмахом руки.

— Нет, она сама, я уверена!

В общем, нашу амазонку, покрытую позором, турнули из гильдии, ну-ка, потерять объект охраны! А могли и убить в назидание.

Где она теперь работу найдет, с такой-то репутацией, хоть на большую дорогу иди. Вот и пила наша девочка горькую уже дней пять как. Ну что тут скажешь, наглядный пример собратьев по оружию, другого было не дано, не научили.

— Кир. ну ты же не одна девицу сопровождала, других тоже выгнали? — свербила в голове неприятная догадка, но фактов пока не хватало.

— Брыщ! — Сара недовольно встрепенулась, не нравятся ей ругательства. — Нет, вроде, не выгнали, но я толком не знаю.

— А если вас всех вместе не уволили, — подхватила мою мысль Сара, — то значит, на тебя всю вину взвалили, получается?

— Не-ет, — протянула Кира, — не-ет, я не хочу!

А кто бы захотел вдруг осознать, что тебя подставили? Картинка складывалась дрянь. Получалось, что гильдии заплатили за две услуги, одна явная — сопровождение, а вторая — тайная, дать негоциантской дщери сбежать из-под венца. И, дабы пятно на репутации гильдии не образовалось, пустить в расход репутацию чью-то еще. Старо как мир. Кириарниссу определили на роль жертвенного барана, а потому не постеснялся глава, или как его, староста, испортить отношения с наймичкой, которую уже списал со счетов. Дивно другое, что остальные мужики, боевую подругу к разврату не склоняли, так велик был авторитет почившего старосты? Но воспитал он существо поистине, странное. Мощная, тренированная, с сильными генами, девка до абсурда не уверена в себе. Даже не так, Кира была патологически послушна в мелочах и это сбивало с толку. А еще свербила мысль, что история эта имеет второе, а то и третье дно и про гильдию мы еще услышим. Просто так взять и разменять обученную охранницу слишком расточительно. Проще всего думать, что этот Жнец свою…э-э, голову прикрыл. Да и ничем он особо не рисковал, ибо, по словам Киры, в гильдии всегда воспитывались девочки. Незаменимых, как говорится, нет. Сара, похоже, пришла к тем же выводам.

Не менее странное существо, кстати. Насколько тупой и примитивной она представлялась мне в момент нашего, так сказать, знакомства, настолько сейма

с это существо было другим. Меньше чем за сутки вернув себе ясность мышления, она в клочья порвала все мои шаблоны о призраках, да-да. А если вспомнить про ее требования типа «ты сердишься, мне не нравится», то можно смело принять за рабочую гипотезу, что чувства, вполне человеческие чувства и эмоции, она тоже испытывает. Кошмарное, нет, не так, чудовищное посмертие!

Чтобы переменить неприятную тему я затеяла обсуждение планов. Одежда какая-никакая есть, надо выходить в мир. Добытого Кирой съестного нам хватит ненадолго. Как источник информации Кира тоже не годилась, не слишком разбираясь в реалиях за стеной гильдии. Я еще раз про себя прошлась ядреным русским по ее воспитателям. Сволочи, из живого человека сотворили куклу с мечами. Она даже готовить не умеет! А ведь каждый солдат должен уметь себя обслужить. К чему ее готовили? Или это было изначально так задумано? Послушная разменная монета? И сколько их там таких в этой гильдии? Вот и нарисовался первый в этом мире предмет для неприязни. Вторым, видимо, будет храм. В религии местной надо разобраться очень тщательно. Про прикрытые волосы знакомо, это есть почти во всех основных религиях, интересно, какую причину выдумали здесь? И нельзя ли чепчик этот уродский заменить на что-либо привычное, да хоть на платок?

За разговорами время пролетело до сумерек. Прошлая ночка выдалась боевой, спать захотелось обеим. Сара устроила нас в смежных с кухней комнатках прислуги. Собственно, это было мое решение. Дров осталось не так много, на следующую партию еще заработать надо, а комнатки обогревались кухонной печью.

Вроде, пока все налаживается, тепло, сытно, хоть и не особо вкусно. Теперь бы помыться. Такая простая просьба, а Сара разволновалась так, что попрозрачнела вдвое.

— Сара, дорогая, ну, пожалуйста! Тут же мылись как-то раньше? А я тебе песенку еще спою, а? — Было видно, что домохозяйка наша решиться никак не находила в себе сил. Господи, или тот, кто меня сюда притащил, да что такого-то запретнотайного может быть в мыльне или бане?!

Оказалось, может. Я поняла, почему дух дома так долго не мог решиться. Это была тайна тайн.

Дом задней частью врезался в гору и примыкал к естественной пещере, облагороженной поколениями тех, кто жил в этом доме. А в пещере — горячий источник, пробивший водоем в породе. Предыдущие владельцы водоем расширили до приличных размеров, что позволяло воде остывать до приемлемой температуры. Вот откуда теплая вода в трубах, вот почему мне казалось, что в кухне и помещениях рядом теплее, чем в парадной части дома. Отодвинуть основные помещения подальше от горы тоже мудро. Горячий источник, это, по-своему, зона риска, паровая бомба.

Было еще одно приятное открытие, на вырубленных в породе полочках лежали кусочки немного заплесневевшего, но вполне пригодного мыла.

К счастью, наемница, привыкшая к жизни на глазах, стеснения не испытывала, раздевалась без видимого дискомфорта.

— Как твои ребра, Кир? — Спросила и прикусила язык, я ведь не говорила, что украла у нее несколько минут жизни. А-ащщ! Ну да что уж теперь-то шифроваться,

— И затылок? Болит?

Амазонка так и замерла в недоснятой рубахе, это хорошо, мускулистые конечности рукавами спелёнуты, а то ка-ак намахнет от удивления.

— Брыщ! Так это была ты?! А я думала, что мне примерещилось спьяну.

— Так ты меня чувствовала? — отвечать вопросом на вопрос нехорошо, но очень уж я удивилась.

— Да какое там, сон снился. Что вишу под потолком и смотрю как песню странную пою. Амая-амая, так вроде. А очнулась, ребра ноют и шишак.

— А когда ты очнулась?

— Сперва, когда плащ забирала, но там от холода. Если б я про шишак знала, я бы там по бревнышку все раскатала. Я когда выпью покрепче, могу набуянить, — замолчала, но видя, что я жду продолжения, заговорила, — потом у фонтана, когда напилась воды, а ты ко мне под плащ залезла, греться. Ко мне женщины подходить обычно боятся. Как же, степнячка с клинками!

И столько горечи в голосе. Тяжело быть не такой, как все. Понятно, почему она первые минуты меня рядом терпела. От удивления и тотальной нетрезвости у нее реакции притупились, а то получила бы я… Не буду об этом думать!

На ребрах Киры, прямо под округлой крепкой грудью наливался синяк. Ну вот и повод проверить мою догадку. Синенькое свечение послушно выделилось из кончиков пальцев и потянулось к гематоме, стоило поднести руку поближе. Кира блаженно выдохнула. Надо же, какая терпеливая, ни полунамеком не выдала, что ей весь день больно, корзину тяжелую таскала.

Пока аккуратно втирала сырую силу в ушибы амазонки, наслаждалась этой минуткой единения с ней, как будто пропасть незнакомости соединила края и стала тропинкой, вполне удобной для двоих.

— Ты пела песню Кире? Какую? — ох ты ж, фантом вездесущий, напугала! — Не сердись! Пой!

— Песня про очень красивый жаркий остров на моей родине.

— Пой!

А как петь, если я только первые слова знаю? Куандо ми сэмбрава ди…

А дальше только чудная мелодия и голос Робертино в моем вображении. Контральто Нианы металось под сводами пещеры, рождая легкомысленное насмешливое эхо. Ну, хоть голос свой со стороны послушала. Красиво.

Кира мылась по-солдатски экономно и быстро, уговорить ее просто посидеть в горячей бурлящей воде оказалось непросто, но я старалась, пообещав спеть другую песню. Пора девочке познавать прелести жизни вне казармы. Ну и пела. «Арго». Наверное, вода навеяла. Эту песню я знала наизусть и очень любила.

Какое счастье лечь спать распаренной и чистой. В настоящую постель, которую Кире даже удалось освежить с помощью магии. Завтра будет грандиозный день. Посмотрим, что может предложить мне этот мир и что он потребует взамен.