1. НОВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ С ИМЯ

В конце 80-х годов XVIII в. в Петербург приехал новый представитель любекской фирмы «Фридрих Шаде и К°» Иоганн Готлиб Гроссшопф. Фирма осуществляла экспорт хлеба из России, и дела ее шли весьма успешно. Вскоре в многочисленной иностранной колонии Петербурга молодой немецкий коммерсант познакомился с семейством выходца из Швеции, преподавателя Академии художеств Карла Эстедта. Через некоторое время он сделал предложение его дочери Анне Беате. Они обвенчались 2 марта 1793 г., в тот день, когда Анне исполнилось двадцать лет. Родившаяся у них дочь, названная также Анной, станет со временем матерью, бабушкой. Бабушкой В.И. Когда я писал очерк «Генеалогия рода Ульяновых», то указал, что немецкая ветвь — генеалогия рода Гроссшопфов— в отличие от шведской совершенно не разработана. Поэтому я не решился утверждать, жили ли немецкие предки В.И. в Петербурге и России до приезда сюда его прадеда И. Гроссшопфа или же он был здесь первым представителем рода Гроссшопфов. Однако вскоре после опубликования моего очерка президент Русского генеалогического общества, директор Института генеалогических исследований И.В. Сахаров сообщил мне, что исследование на эту тему было проведено в Германии. Спустя еще некоторое время я прочитал статью сотрудницы ульяновского филиала Музея В.И. Ленина Е.В.Томуль «За строкой архивных документов», из которой было видно, что она пользовалась разработками немецких исследователей. Поэтому я счел возможным обратиться в ЦПА ИМЯ при ЦК КПСС с просьбой сообщить, в каком печатном органе опубликованы материалы о Гроссшопфах. В письме от 28 февраля 1991 г. за № 188 заместитель заведующего ЦПА ИМЯ при ЦК КПСС Ю.Н. Амиантов ответил: «По имеющимся в нашем распоряжении сведениям генеалогия Грошопфов опубликована в брошюре Уно Виллерса «Ленин в Стокгольме».

Получив подобные рекомендации, оставалось только улыбнуться. Работа шведского историка У. Виллерса, вышедшая в Стокгольме в 1970 г., была мне хорошо известна. Генеалогическую схему из нее я использовал в своей статье «Генеалогия рода Ульяновых». Никакой генеалогической информации, кроме этой схемы, у Виллерса нет. В схеме же присутствуют лишь шведские предки В.И., а из немецких — только Иоганн Готтлиб Гроссшопф (так назван Иван Федорович). А я, напомню, запрашивал сведения о статье немецких авторов, посвященной немецким предкам В.И.!

Сделав вид, что не понял «шутки», я направил в ИМЛ новый запрос. На этот раз ответа не последовало. Тогда я обратился с просьбой о помощи в редакцию «Литературной газеты» и одновременно послал резкое письмо на имя директора ИМЛ при ЦК КПСС. «Литературная газета» также переслала мое письмо в ИМЛ с просьбой дать мне конкретный ответ. Только после этого за подписью заместителя директора ЦПА Института истории и теории социализма (ИТИС — так за это время стали называть ИМЛ) И. Китаева мне сообщили, что интересующие меня сведения о Гроссшопфах опубликованы в статье Г. фон Рауха под названием «Любекские предки Ленина». Но при этом работники ЦПА не указали, что материалы о Гроссшопфах есть также в статье доктора А.Брауэра, немецкий текст которой и перевод на русский язык имеются в ЦПА ИТИС (об этом мне рассказал главный редактор альманаха «Из глубины времен» доктор исторических наук А.В. Островский).

Позднее из книги Д.А. Волкогонова «Ленин» я узнал, что швейцарский историк Л. Хааз опубликовал в газете «Neue Zuricher Zentung» статью под названием «Предки Ленина».

Эту газету ни одна библиотека в Петербурге не получает. К счастью, оказалось, что работа Хааза подробно изложена в статье А. Ермолаева в журнале «Посев». Кстати, Волкогонов также пользовался не статьей Хааза, а пересказом Ермолаева.

Зная, что я занимаюсь генеалогией В.И., мне прислали статью бывшего ленинградского, а теперь израильского, журналиста М.Р. Хейфица «В данное время не момент, или Секретный дедушка», опубликованную в апреле 1992 г. в крупнейшей русскоязычной израильской газете «Вести». В ней также содержались неизвестные для меня сведения о родственных связях Ульяновых.

Помог и отдел внешнего обслуживания РНБ. Его работники связались с библиотекой Университета Эрлангена-Нюрнберга, и я смог получить названную выше статью А. Брауэра.

Из статей Г. фон Рауха, А. Брауэра, Л. Хааза, М. Хейфица можно составить полноценную картину немецкой ветви генеалогического древа предков В.И. С внесением, разумеется, определенных корректив, поскольку их исследования не лишены ошибок.

 

2. ГРОССШОПФЫ ЛЮБЕКСКИЕ

Немецкие исследователи сообщают, что первое упоминание о семье Гроссшопфов (Grosschopf— таково написание фамилии у Рауха и Брауэра) они обнаружили в архиве Ратцебургского собора за 1362 г.. (Волкогонов почему-то упорно называет немецких предков В.И. не Гроссшопфами, а Гросскопфами.) Во всех документах, хранящихся в российских архивах, а также в официальных справочных изданиях, адресных книгах С.-Петербурга начиная с 1809 года и до смерти К.И. Гроссшопфа в 1865 г. они именуются Грошопфами (этого написания придерживалась и М.С. Шагинян). Исключение составляет справочник «Петербургский некрополь», где фамилия пишется правильно — Гроссшопфы.

Род Гроссшопфов происходил из Ратцебургского княжества. Этот род дал своих представителей купечеству, науке, культуре, армии. В течение столетий в древнем немецком городе Ратцебурге (основан в 1062 г.) Гроссшопфы были арендаторами и владельцами мельниц, а также мельниками. Интересующая нас ветвь Гроссшопфов не составляла исключения.

Арендатором мельницы был хлебный маклер Иоахим Эрнст Гроссшопф. Он значился в списке арендаторов мельницы в Штове в 1743–1761 гг. И.Э. Гроссшопф женился на Абели Кристине Гюттнер. Мужчины из ее рода (включая предка В.И. Иоганна Андреаса Гюттнера) в течение 180 лет, с 1712 по 1892 г., были церковными служителями в Карлове.

У И.Э. Гроссшопфа и А.К. Гюттнер, проживавших в то время в Штове княжества Ратцебург, было двое сыновей: Андреас Бровентур (ум. в Штове 27 июля 1797 г.) и прадед В.И. Кристофер Фридрих Гроссшопф (3 марта 1736— 16 апреля 1799).

Кристофер Фридрих стал хлебным маклером в Любеке, куда переселился в довольно молодом возрасте. Здесь 21 февраля 1763 г. он женился на дочери торговца тканями Иоганна Эдлера (Эдделера) Кристине Маргарите, родившейся и крещеной 23 октября 1735 г.

К.Ф. Гроссшопф и К.М. Эдлер имели семь детей. А. Брауэр в статье «Предки Ленина в Любеке и Мекленбурге» приводит их имена и даты жизни в порядке рождения: Рената Кристина (р. 10 марта 1763, Любек), в 1810 г. жила в Пернау (Пярну, Эстония); Иоганн Иоахим (27 июля 1764, Любек, — 12–16 декабря 1764); Иоганн Готтлиб (9 марта 1766, Любек, — 1820, Петербург), прадед В.И.; Хедвига Катарина (р. 21 октября 1867, Любек), в 1810 г. жила в Москве; Катарина Доротея Фредерика (р. 26 мая 1771) и, наконец, Арнольд Генрих (р. 21–24 сентября 1772), окончил училище Катарины в Любеке, женился 2 июля 1807 г. на Катарине Доротее Почткааль (13 декабря 1786— 28 февраля 1851), позднее стал доктором философии и преподавателем.

Как мы видим, двое детей умерли в младенчестве, трое переехали в Россию. В статье Г. фон Рауха речь идет только о Иоганне Готтлибе и Арнольде Генрихе Гроссшопфах. Правда, он допускает ошибку. Дочь одного из Гроссшопфов, приехавшего в Россию и называвшегося по-русски Василием, Христину Елизавету, родившуюся в Петербурге 10 января 1792 г., он ошибочно считает сестрой Анны Беаты Эстедт (Остедт).

Х.-Е. Гроссшопф вышла замуж за уроженца эстляндского города Гапсала (ныне Хаапсалу) купца Карла Фромкольде Бирштедта (31 октября 1788— 3 декабря 1843). После смерти мужа она владела домом, расположенным на Большом проспекте Васильевского острова, 73. Прожив долгую жизнь, она умерла в Петербурге 17 апреля 1873 г. и похоронена на Смоленском лютеранском кладбище.

У супругов Бирштедтов был сын Карл Аполлон (15 октября 1822— 26 декабря 1889), ставший врачом. Многие годы он проработал в приюте «Серебряный» (В.О., 6-я линия, 13) ведомства императрицы Марии, став в 1884 г. его директором. Как опытный врач К.А. Бирштедт был избран почетным консультантом Максимилиановской лечебницы для приходящих (современный адрес: пер. Пирогова, 2).

В 1888 г. доктор медицины Бирштедт получил чин действительного статского советника. Раух, со ссылкой на Э. Амбургера, ошибочно называет его советником и создателем общества петербургских врачей. Последнее не подтверждается имеющейся литературой о медицинских обществах Петербурга. К.А. Бирштедт похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. Вместе с ним похоронена его жена Эмилия Екатерина (12 января 1818— 27 октября 1876). Их могилы не сохранились.

Таковы очень краткие сведения о боковой ветви Гроссшопфов.

 

3. ПРАДЕД ИВАН ФЕДОРОВИЧ

Прадед В.И. Иоганн Готтлиб (у У.Виллерса — Юганн Готтлиб), в России ставший Иваном Федоровичем, родился 9 марта 1766 г. в Любеке и, как уже было сказано, приехал в Петербург для работы в фирме «Фридрих Шаде и К°».

2 марта 1793 г. И.Ф. Гроссшопф венчался в Михайловской кирхе, расположенной в помещении 1-го сухопутного Кадетского корпуса и имевшей приход, состоящий не только из кадетов, но и жителей соседних кварталов Васильевского острова, с Анной Беаттой Эстедт (Остедт, Орштедт, Эрштедт, Эштедт, так в разных источниках пишется эта фамилия), родившейся 19 февраля (2 марта) 1773 г., именовавшейся в России Анной Карловной.

Как ясно из текста статьи Рауха, дата свадьбы А.К. и И.Ф. Гроссшопфов взята им из обширного собрания сведений по генеалогии русских немцев, которое принадлежит уроженцу Петербурга, ныне известному немецкому историку, доктору Э. Амбургеру.

Дата смерти И.Ф. Гроссшопфа у Виллерса и у Рауха не указана. Брауэр и Хааз (вероятно, вслед за ним) называют 1845 г.. Однако в «Указателе жилищ и зданий в Петербурге» на 1823 г. значится, что домами, принадлежавшими И.Ф. Гроссшопфу, в 1823 г. уже владели его наследники. Это означает, что, видимо, в 1822 г. И.Ф. Гроссшопф ушел из жизни. Могила его на Смоленском лютеранском кладбище, к моменту опубликования «Петербургского некрополя» в 1912 г., не сохранилась.

24 июля 1795 г. И.Ф. Гроссшопф вступает в должность публичного нотариуса в Государственной Юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел. Здесь он прослужил несколько лет, дойдя до должности консулента и чина губернского секретаря. К своим обязанностям Гроссшопф относился добросовестно. Поэтому на вопросы «К продолжению статской службы способен ли? К повышению чина достоин или нет?» — последовал категорический ответ, подписанный президентом Юстиц-коллегии бароном А.Ф. Корфом (отцом Модеста Корфа, однокашника А.С.Пушкина по Лицею): «Способен и достоин».

Сколько времени прослужил прадед В.И. в Юстиц-коллегии, сказать трудно. Единственный обнаруженный формулярный список (только что процитированный) датируется, видимо, 1807 г. (цифры неразборчивы).

После ухода с государственной службы Гроссшопф вновь вернулся в фирму «Фридрих Шаде и К°». Эта работа принесла ему солидный материальный достаток. Рост доходов прадеда В.И. можно проследить по недвижимости, которой он владел в Петербурге. В 1809 г. ему принадлежало два дома — один из них во второй Адмиралтейской части по Глухому переулку № 183. Сохранилось описание этого дома, относящееся к 1806 г.: «Спереди с одной стороны ворот забор, а за оным сад, по другую сторону и в Прачечном переулке жилые в 1 этаж деревянные покои. По Прачечному переулку от одного угла спереди забор, а подле сего сараи и жилые покои деревянные в 1 этаж, а внутри двора сарай деревянный дощатый». Изучение справочников и планов Петербурга позволяет сделать вывод, что это подворье находилось на месте построенного в 1832 г. и существующего поныне каменного дома по ул. Пирогова, 14 (другой его адрес: Прачечный пер., 10).

Второй дом, располагавшийся в Петербургской части по Зеленной улице, № 162, бесследно исчез. На его месте находится пустырь по Большой Колтовской улице. Дом, вероятно, служил дачей для семьи Гроссшопфов. Об этом свидетельствуют архивные документы, согласно которым Гроссшопф в 1805–1807 гг. возводил на участке оранжерею и какое-то деревянное строение.

Затем Гроссшопф приобрел прекрасный двухэтажный особняк, построенный до 1725 г. на Васильевском острове для генерал-фельдмаршала князя А.И. Репнина и впоследствии многократно перестраивавшийся. Он располагался по набережной Большой Невы, угол 18-й линии, под № 649 (современный адрес: 18-я линия, 1). На купленном Гроссшопфом участке было еще два каменных одноэтажных дома, которые до сегодняшнего дня не сохранились. Участок, прилегавший к купленным домам, был довольно обширный. Он простирался по 18-й линии до Финляндского переулка и захватывал примерно треть переулка. Сейчас в этом здании расположен Василеостровский районный народный суд, благополучно разрушающий прекрасные интерьеры, в создании которых в конце XIX в. принимал участие и последний до революции владелец дома академик архитектуры М.П. Боткин, родной брат великого медика и дядя трагически погибшего вместе с Николаем II профессора Е.С. Боткина. Здесь М.П. Боткиным был организован великолепный музей, в одном из залов которого была экспозиция, посвященная творчеству его друга художника А.А. Иванова. Сегодня картины из собрания М.П. Боткина находятся в Русском музее и Эрмитаже.

Переселение Гроссшопфов на Васильевский остров не случайно. Васильевский остров с самого начала строительства на нем жилья стал одним из основных районов расселения в Петербурге немцев, среди которых было много ученых, врачей, аптекарей, торговцев, ремесленников. Уже в первой половине XVIII в. здесь было два немецких прихода и, соответственно, две лютеранские церкви. К моменту поселения на Васильевском острове семейства Гроссшопфов одна из церквей — Екатерининская, построенная на углу 1-й линии и Большого проспекта по проекту архитектора Ю.М.Фельтена в 1771 г., — считалась главной. Другая — в честь архангела Михаила — была освящена в помещении Кадетского корпуса в 1777 г. В ней, как уже говорилось, и венчался И.Ф. Гроссшопф с А.Б. Эстедт.

У прадеда и прабабки В.И. было восемь детей. Точные даты их рождения определить сложно. Различные формулярные списки старшего сына Карла Ивановича Гроссшопфа называют нам совершенно разные годы его рождения. Формулярный список 1820 г. — 1790 г.; списки 1825 и 1841 гг. — 1794 г.; 1848, 1853, 1855 и 1857 гг. — 1796 г..

Такая же история и стадом рождения Густава Ивановича Гроссшопфа. Согласно послужному списку его отца И.Ф. Гроссшопфа, Густав Иванович родился в 1797 г. Эту же дату называет Раух. В то же время аттестат Г.И. Гроссшопфа, имеющийся в его деле по определению в число чиновников С.-Петербургской таможни, указывает в качестве года его рождения 1799.

Если исходить из того, что послужной список И.Ф. Гроссшопфа составлен в 1807 г., то его дочь Каролина Ивановна, в замужестве Биуберг, родилась в 1805 г. Это подтверждается и надписью на надгробном камне Смоленского лютеранского кладбища: «Биуберг Каролина, рожденная Грошопф умерла 31 декабря 1877 (73 л.)».

Таким образом, мы видим, что опираться на сведения, приведенные в формулярных списках, нужно с большой осмотрительностью. И все же, я думаю, учитывая время венчания А.К. и И.Ф. Гроссшопфов, что их старший сын Карл родился в 1794 г. И годы появления на свет его братьев и сестер будем соотносить с этой датой.

О старшем сыне Карле Фридрихе, или, как его называли, Карле Ивановиче, речь впереди. А пока об остальных детях.

Второй сын Иоганн (Иван Иванович) родился в 1798 г. и в 1811 г. поступил в Институт инженеров путей сообщения. Учитывая успешную учебу И.И. Гроссшопфа, 20 августа 1814 г. его удостоили чина прапорщика, в 1815 г. — подпоручика, а в 1816 г. — поручика. 25 мая 1816 г. в числе других студентов IV выпуска он получил диплом об окончании института. По сведениям Э. Амбургера, в 1822 г. Гроссшопф имел чин майора русской армии. Однако в «Списках штаб-офицеров по старшинству» за 1819,1820,1822,1823 и 1824 гг. офицер по фамилии Гроссшопф не упоминается. Добавлю, что в своих воспоминаниях А.А. Веретенникова дядю Ивана не упоминает. Она говорит только о Густаве Ивановиче и Карле Ивановиче. Может быть, И.И. Гроссшопф рано ушел из жизни, а возможно, вернулся на родину предков, в Германию. Был ли он женат и имел ли детей, не известно.

 

4. ОТВАЖНЫЙ ТАМОЖЕННИК И ДРУГИЕ

Третий сын И.Ф. Гроссшопфа, Густав, родился (судя по свидетельству о смерти и погребении) в 1796 г.. В то же время его формулярный список, составленный 2 сентября 1863 г., свидетельствует, что он родился в 1800 г.. Третью дату — 1798 г. — дают материалы Главного училища Св. Петра и Павла (Петришуле), которые гласят, что Густав Адольф Грошопф был принят в школу 26 апреля 1811 г. в возрасте 13 лет в третий (младший) класс и окончил ее в 1816 г..

Большую часть жизни Г.И. Гроссшопф прослужил в системе таможенного контроля. Однако начал он карьеру в Департаменте мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов, куда поступил 28 августа 1816 г. после окончания училища. Формулярный список позволяет проследить весь его путь. Ровно через три года Гроссшопф производится в коллежские регистраторы (14-й класс), и с этого времени начинается его восхождение в классных чинах. Менее чем через год после этого события он увольняется по собственному желанию из Департамента мануфактур и с 10 августа 1820 г. начинает служить в Департаменте полиции исполнительной. Здесь он становится последовательно губернским секретарем (28 августа 1822 г.), коллежским секретарем (12 февраля 1824 г.) и титулярным советником (13 февраля 1827 г.).

12 апреля 1828 г. Гроссшопф переводится на службу в Грузинскую казенную экспедицию с одновременным производством в коллежские асессоры (8-й класс). 20 июня 1828 г. его определяют контролером временного контрольного отделения, а 16 июля 1828 г. «за отличные труды и усердие в службе» ему объявлено монаршее благоволение. Вскоре «за неутомимые труды по службе в Экспедиции, соединенные с отличными способностями и примерным поведением, выдано ему в награду 250 руб[лей] сер[ебром]».

24 июня 1829 г. он увольняется из казенной экспедиции «по собственному прошению», а 30 августа 1829 г. поступает в Петербургскую таможню чиновником «для познания таможенных дел». С этого времени вся его карьера на протяжении тридцати четырех лет связана с таможенным ведомством. Возможно, перейти на службу в таможню его уговорил старший брат Карл. В Петербургской таможне Г.И. Гроссшопф пробыл год с небольшим, и 19 ноября 1830 г. его назначают исправлять должность управляющего Палонгенской таможни. Как раз в это время происходило Польское восстание 1830–1831 гг., охватившее и часть территории теперешней Литвы. Гроссшопф, преданный сторонник существовавшего в России строя, рискуя жизнью, участвовал в подавлении этого восстания. Как сообщает нам формулярный список, «за особенное отличие, оказанное им при нападении литовских мятежников на местечко Палонген (ныне Паланга. — М.Ш.), с назначения г. министра финансов получил в награду 1000 руб [лей]». И другая запись: «За доставление во время бывшего мятежа в 1831 г. из Мемеля (ныне Клайпеда. — М.Ш.) в Палонген пороху в значительном количестве на собственном теле, получил в награду 1500 руб[лей]».

Не ясно, когда именно литовские повстанцы напали на Палонген — во время первого этапа восстания, который начался 25 марта и продолжался до 1 июня 1831 г., или второго, с 1 июня до 15 июля 1831 г. Или, наконец, третьего, когда оставшиеся после двойного разгрома местные партизанские отряды продолжали борьбу до начала весны 1832 г.

Правда, Гроссшопф служил на Палонгенской таможне только до 30 сентября 1831 г., когда был назначен исполнять должность старшего члена Рижской таможни и 4 сентября 1834 г. был утвержден в этой должности. К этому времени Гроссшопф уже более года (с 25 июня 1833 г.) был надворным советником. В течение долгих 19 лет Густав Иванович пробыл на этом посту. И, наконец, 17 июня 1853 г. начальник Рижского таможенного округа И.Х. Гессе поручил ему исполнение должности управляющего Рижской таможней. С 1 августа 1853 г. это назначение было утверждено высочайшим приказом. С этого же дня установлено старшинство Г.И. Гроссшопфа в чине статского советника (5-й класс).

На посту управляющего Рижской таможней Гроссшопф служил до 21 октября 1863 г., когда, согласно его прошению, был уволен со службы «с предоставлением права носить в отставке мундирный полукафтан и с назначением пенсии по положению». Кроме того, учитывая заслуги Гроссшопфа, согласно докладу министра финансов М.Х. Рейтерна, 1 ноября 1863 г. император Александр II распорядился выплачивать ему сверх пенсии 500 рублей в год.

В течение службы в таможенном ведомстве он был удостоен ордена Св. Владимира 4-й степени, что наравне с чином коллежского асессора давало ему право на получение потомственного дворянства. Он был награжден также еще двумя орденами, несколькими медалями и знаками отличия «За беспорочную службу».

Служа в таможенном ведомстве, Густав Иванович приобрел имение Вобалы в Ковенской губернии и с тех пор стал именоваться фон Гроссшопф, хотя причисления к дворянству до конца своих дней так и не оформил. Умер он 14 марта 1864 г..

Г.И. Гроссшопф был женат на польке римско-католического вероисповедания Эмилии Терезии Мазуркевич. От этого брака было четверо сыновей: Михаил (р. 29 сентября 1835), Карл (р. 7 декабря 1838), Вольдемар (р. 20 июня 1840), Павел Рудольф (р. 10 марта 1842), Евгений (Эдмунд Иоганн) (р. 6 сентября 1849), а также две дочери — Каролина (р. 26 февраля 1837) и Элиза (р. 11 мая 1845).

На момент составления формулярного списка Г.И. Гроссшопфа (2 сентября 1863 г.) Михаил, окончивший 7 июня 1856 г. с чином поручика (12-й класс) Институт инженеров путей сообщения, состоял на службе в Корпусе путей сообщения. Спустя 9 лет, 31 декабря 1872 г., был надворным советником (7-й класс) и кавалером.

Карл служил поручиком по горному ведомству, Вольдемар (Владимир) воспитывался в Горном корпусе, который успешно окончил в 1863 г. В 1908 г. он был в отставке и редактировал рижский журнал «Экономия».

Остальные дети, как указано в формулярном списке, в 1863 г. находились при отце. Все дети Г.И. Гроссшопфа были лютеранского вероисповедания.

Прошло более тридцати лет со дня смерти Г.И. Гроссшопфа, и его дети, горный инженер статский советник Владимир (Вольдемар) Гроссшопф, коллежский советник член Вержболовской таможни Павел Рудольф фон Гроссшопф и владелец имения Вобалы Ковенской губернии Тельшевского уезда Евгений (Эдмунд Иоганн) фон Гроссшопф, обратились в Департамент герольдии Сената с просьбой о причислении их к потомственному дворянству. Михаил, Карл, Каролина и Элиза Гроссшопфы с такой просьбой не обращались. Возможно, они уже умерли, возможно, покинули пределы России. И, наконец, в отношении дочерей можно сказать, что если они продолжали проживать в России, но замужем были не за дворянами, то дворянский титул от них детям не передавался бы.

Департамент герольдии удовлетворил просьбу братьев Гроссшопфов и причислил их вместе с детьми к потомственному дворянству, занеся в 3-ю часть дворянской родословной книги. Одновременно к дворянскому сословию были причислены и их дети: Павла Рудольфа Густавовича — дочь Елизавета Аделаида (р. 21 октября 1872) и сын Павел Густав Михаил (р. 4 мая 1874); Евгения (Эдмунда Иоганна) Густавовича — сын Евгений Михаил (р. 23 августа 1893).

Жена Павла Рудольфа Густавовича — Аделаида Луиза, урожденная Блезе, и жена Евгения (Эдмунда Иоганна) — Екатерина Мария, урожденная Кунце, в решении Департамента герольдии не упоминаются, поскольку, согласно действовавшему законодательству, они в этом случае автоматически становились потомственными дворянками.

Как утверждает Г. фон Раух, потомки Г.И. Гроссшопфа вернулись в Германию. Кто именно и когда — он не пишет.

Надворный советник Павел Густавович Гроссшопф упоминается в 1887 г. в качестве члена Вержболовской таможни (ныне г. Вирбалис в Виркавишском уезде Литвы, расположенный на границе с Калининградской областью, в то время Восточной Пруссией). Здесь он прослужил до 1895 г. и стал коллежским советником. Затем его имя исчезает из «Адрес-календаря» и следы его теряются.

Г.И. Гроссшопф, возглавлявший, как мы помним, Рижскую таможню, был далеко не первым представителем рода Гроссшопфов в этом городе. Остепени родства рижских Гроссшопфов с петербургскими судить трудно. Однако скажем несколько слов и об этой ветви.

Прежде всего нужно назвать уроженца Любека Кристиана Дитриха Грошофа (в документах, хранящихся в РГИА, он пишется как Грошопф), родившегося 29 апреля 1740 г. и скончавшегося в Риге 28 ноября 1812 г. По мнению Г. фон Рауха, он был либо внуком Кристофера Фридриха Гроссшопфа от третьего сына, либо сыном его племянника Иоахима Эрнста Гроссшопфа.

Дитрих в 1781 г. женился на Катарине Элизабете Гернхардт. От этого брака в 1787 г. родился сын Константин Карл. В 1792 г. К.Д. Гроссшопф становится членом купеческой гильдии, а в 1799 г. — ее старшиной. Он имел звание именитого гражданина и был купцом первой гильдии, а в 1801–1803 гг. являлся ратгером Рижского магистрата. Это дало К.Д. Гроссшопфу основание считать себя дворянином. История попыток его сына утвердить свое дворянство подробно зафиксирована в архивных документах. В соответствии с привилегией, данной городу Риге 23 ноября 1660 г. польским королем Яном II Казимиром и подтвержденной впоследствии всеми российскими государями начиная с Петра I, бургомистр и члены городского магистрата утверждались в дворянском достоинстве. Это мнение разделял и Рижский городской магистрат, выдавший за подписью бургомистра А.В. Барклая-де-Толли соответствующее свидетельство сыну К.Д. Гроссшопфа— Константину Карлу. Константин Карл, поступая в 1821 г. на службу в качестве секретаря Аренсбургской таможни, приложил к просьбе о зачислении на службу и данное свидетельство, а также письмо Лифляндского гражданского губернатора, в котором говорилось, что К.К. Гроссшопф дворянин и препятствий к зачислению его на службу нет.

20 июня 1821 г. К.К. Гроссшопф был зачислен секретарем Аренсбургской таможни. Документы, утверждающие, что он является дворянином, были посланы Департаментом внешней торговли в Департамент герольдии, чтобы оттуда получить заключение, из какого звания происходит Гроссшопф, и отразить это звание в его формулярном списке. В течение нескольких лет длилась переписка. Константина Карла 25 марта 1829 г. переводят вагенмейстером (заведующим весовой частью) на Рижскую таможню. На основании положения о канцелярских служащих гражданского ведомства либо ему как дворянину необходимо было присвоить чин, либо, если он был сыном купца первой гильдии и именитого гражданина, нужно было испрашивать особое разрешение Сената на то, чтобы числить Гроссшопфа на службе «как способного и усердного к оной».

Только 28 марта 1830 г. Департамент герольдии дал ответ. В нем говорилось, что ратгеры привилегией быть причисленными к дворянству не пользуются и поэтому «сына бывшего Рижского ратгера Грошопфа не следует признавать во дворянстве». После этого из Департамента внешней торговли последовал новый запрос — можно ли К.К. Гроссшопфа считать на действительной службе и к какому разряду канцелярских служащих его отнести. Любопытно, что это письмо от 1 октября 1830 г. вместе с директором департамента Д.Г. Бибиковым подписал и управляющий 1-м отделением Карл Иванович Гроссшопф.

Ответ Департамента герольдии в деле отсутствует. Известно, что 7 августа 1831 г. К.К. Гроссшопф был произведен в коллежские регистраторы (14-й класс, который имел в свое время пушкинский герой Самсон Вырин), а в 1838 г. стал коллежским секретарем (10-й класс). Скончался он в 1847 г.*.

 

5. АННА ГРОССШОПФ И ЕЕ СЕСТРЫ

Кроме трех сыновей, в семье А.К. и И.Ф. Гроссшопфов было пять дочерей. О старшей из них, Александре, известно совсем немного. Она родилась в 1795 г., вышла замуж за аптекаря и уехала в Киев.

Бабушка В.И.Анна родилась в 1799 г. В 1829 г., как уже говорилось, вышла замуж за штаб-лекаря А.Д. Бланка. Умерла в сентябре — октябре 1840 г. и похоронена на Смоленском лютеранском кладбище.

Д.А. Волкогонов, говоря о ней в своей книге, допускает целый ряд неточностей, начиная с того, что почему-то называет ее Анной Григорьевной. А.И. Гроссшопф не могла жить с Бланком в г. Поречье (у Волкогонова — Изречье) Смоленской губернии, так как это было в 1824–1825 гг., до их свадьбы. Не была она с мужем ни в Перми, ни в Златоусте, ни в Кокушкине — туда Бланк уехал уже после ее смерти. Волкогонов утверждает также (возможно, вслед за Д.Н. Шубом), что Анна Ивановна «не научилась сносно говорить по-русски», что кажется маловероятным, учитывая, что она родилась и всю жизнь прожила в Петербурге.

В.А. Солоухин, опираясь на профессии шведских предков А.И. Гроссшопф (ювелиры, шляпники, перчаточники), утверждает, что они могли быть по национальности как шведскими евреями, так и просто шведами. Логику писателя понять трудно. Перечисленные специальности могут быть у людей любой национальности, любого вероисповедания.

У супругов Бланков было шесть детей — сын Дмитрий (9 сентября 1830 — 19 января 1850), о судьбе которого было рассказано выше, и пять дочерей.

Анна (1831–1897), в замужестве Веретенникова. В ее семье было 8 детей. Она была человеком талантливым, писала стихи и оставила очень интересные воспоминания о своем детстве. На них основывалась, в частности, М.С. Шагинян в книге «Рождение сына», когда описывала шведско-немецких предков В.И.

Любовь (20 августа 1832 — 24 декабря 1895), в замужестве Ардашева, во втором браке Пономарева. Имела 9 детей. Она была единственной из сестер, кто прожил до конца дней в Кокушкине. Именно она, когда в 1887 г. удалось добиться высылки А.И. Ульяновой в Кокушкино, стала ее поручительницей. А спустя восемь месяцев взяла на поруки Владимира Ульянова, исключенного из Казанского университета в декабре 1887 г. за участие в студенческой сходке, организованной Евгением Чириковым, впоследствии известным писателем. Так и В.И. оказался в ссылке в Кокушкине. Екатерина (9 января 1834–1883), в первом браке Алехина, во втором Залежская. Имела 10 детей. О ее внуке Н.В. Первушине было рассказано подробно.

Мария (22 февраля 1835 — 12 июля 1916), в замужестве Ульянова. Имела 8 детей. Благодаря сыну Владимиру вошла в мировую историю.

Софья (24 июня 1836–1897), в замужестве Лаврова. Имела 6 детей. Любопытно, что у всех сестер Бланк мужья были педагоги. Подробнее о них говорилось в главе пятой.

Третья дочь Гроссшопфов Екатерина (1802— 7 октября 1863) вышла замуж не ранее 1836 г. за титулярного советника Константина Егоровича Эссена и уехала с мужем в Казань. После внезапной смерти мужа в 1840 г. вернулась в Петербург и до конца дней жила с семьей овдовевшего А.Д.Бланка, посвятив себя воспитанию детей покойной сестры Анны.

Четвертая дочь Каролина (1805 — 31 декабря 1877) вышла замуж за коллежского секретаря Владимира Ивановича Биуберга, ставшего впоследствии крестным отцом Екатерины Александровны Бланк.

О судьбе Амалии, последней, пятой дочери, родившейся в 1806 г., никаких сведений найти не удалось.

 

6. ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК КАРЛ ИВАНОВИЧ

Наибольшую известность из детей А.К. и И.Ф. Гроссшопфов приобрел старший сын Карл Фридрих, или, как он значится во всех архивных документах, Карл Иванович (1794 — 22 ноября 1865), прослуживший в Департаменте внешней торговли без малого 40 лет. Он прошел в нем путь от столоначальника до вице-директора Департамента, сменив на этом посту известного поэта, друга А.С. Пушкина князя П.А.Вяземского.

За успешную служебную деятельность дядя В.И. был награжден девятью российскими орденами и нидерландским орденом Льва большого командорственного креста, бронзовой медалью на Андреевской ленте, учрежденной в память войны 1853–1856 гг., а также многочисленными знаками отличия беспорочной службы и бриллиантовой табакеркой с императорским вензелем. О неоднократных денежных премиях я уже не говорю.

К.И. Гроссшопф, по свидетельству его племянницы и крестной дочери А.А. Веретенниковой (урожденной Бланк), «был высок ростом, лицо его было несколько подпорчено оспой». «Я его помню, — пишет мемуаристка, — всегда серьезным, редко улыбающимся. Мы, дети, его очень любили, хотя и боялись… Как сейчас вижу его высокую фигуру, когда он с портфелем в руках проходил через залу, отправляясь на доклад к министру». К.И. Гроссшопф был человеком большой культуры и личного обаяния. Он страстно любил музыку, сам прекрасно играл на скрипке. Скрипок у него было восемь. Не жалел денег на приобретение книг.

Карл Иванович очень любил братьев и сестер и их детей (своей семьи он не создал). Племянникам и племянницам многое разрешал. В частности, «бегать по огромной белой зале и играть в кабинете, но строго запрещал дотрагиваться до своих вещей, в особенности книг и скрипок».

Но зато свой запрет он компенсировал, рассказывая детям сказки, которых знал великое множество. Карл Иванович усаживал детей на широкий диван и начинал говорить. Правда, нередко прерывал рассказ на самом интересном месте… Еще больше дети любили слушать, когда Карл Иванович играл на скрипке. Многие годы спустя вспоминали они эту прекрасную музыку.

Внучатая племянница К.И. Гроссшопфа А.И. Ульянова-Елизарова пишет, что когда Бланки жили в Кокушкине, дядя (правда, она не называет его, но, судя по всему, это мог быть только Карл Иванович) «посылал… племянницам детские игры, книги и ноты». Девочкам приятны были эти подарки. Они означали, что в Петербурге о них помнят. Д.А.Волкогонов писал: «В Кокушкино не раз приезжал брат жены Бланка — крупный чиновник Департамента внешней торговли Карл Гросскопф. По приезде в имении устраивались музыкальные вечера, и дочери Бланка тянулись к этому образованному и жизнерадостному человеку». Однако К.И. Гроссшопф Кокушкина никогда не посещал. За время службы он был в отпуске три раза. Первый раз с 1 мая 1834 г. сроком на четыре месяца. В это время его племянницы жили в Петербурге. Второй раз Гроссшопф был в отпуске за границей с 7 мая по 7 октября 1842 г.. В этот момент семья Бланков жила в Перми. И, наконец, в третий раз Гроссшопф был в отпуске с 8 июня по 30 октября 1845 г.. К этому времени семья Бланков переехала в Златоуст. Но с характеристикой, данной Волкогоновым К.И. Гроссшопфу как человеку, нельзя не согласиться. Кстати, отношение его к племянницам характеризует и тот факт, что в качестве подарка к свадьбе А.А. Веретенниковой он послал ей достаточно большую по тем временам сумму 300 рублей.

К.И. Гроссшопф был желанным гостем в том числе и в домах многих своих сослуживцев. А среди них были интересные люди. Достаточно назвать А.С. Тимирязева — отца известного ученого, К.А. Случевского— отца поэта. Я уже не говорю об окружении П.А. Вяземского, дома у которого часто бывал Гроссшопф. Среди тех, кто посещал Вяземского, мы встречаем А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, дальних родственников Петра Андреевича (у них был общий предок вице-канцлер Петра I П.П. Шафиров) братьев Матвея и Михаила Виельгорских — людей, ставших гордостью русской культуры. Наверняка бывал Карл Иванович и у директора Департамента внешней торговли Д.С. Языкова, чьим хорошим знакомым был директор Публичной библиотеки и президент Академии художеств А.Н. Оленин, снимавший дачу у Языкова в 1839 г.

Последние три года жизни К.И. Гроссшопф был управляющим Государственной комиссии погашения долгов и имел чин тайного советника. Умер он 22 ноября 1865 г. и был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. Его могила, как и могилы других родственников В.И. на этом кладбище, не сохранилась.

 

7. ШВЕДСКАЯ ВЕТВЬ

В романе М.С. Шагинян «Семья Ульяновых» (в третьей главе под названием «Воспоминания одного детства») шведская линия происхождения В.И. разработана подробно и убедительно. Пользовалась Шагинян при написании этой главы, как уже говорилось, записками Веретенниковой. Кстати, именно благодаря роману Шагинян мне удалось установить местонахождение домов, в которых жили в Петербурге предки В.И. с материнской стороны или которые принадлежали им.

Воспоминания Веретенниковой были переданы в ЦПА ИМЯ при ЦК КПСС (ныне РЦХИДНИ). Несколько лет назад эти неоконченные воспоминания («Судьба дала так мало радости…» и «На Петербургской стороне») были опубликованы Ульяновским филиалом Центрального музея В.И. Ленина.

Большой вклад в изучение генеалогии В.И. внес шведский исследователь, директор Королевской библиотеки в Стокгольме Уно Виллерс. К 100-летию со дня рождения В. И. он издал книгу «Ленин в Стокгольме» на шведском и русском языках. В СССР эта книга, хотя она и не содержит политических выпадов, сразу попала в спецхран.

В книге Виллерса помещена генеалогическая таблица шведской ветви предков В.И. Отмечу сразу, что при ее составлении он допустил некоторые неточности.

Работа Виллерса была первой ласточкой. Второй — статья Брауэра, а третьей, спустя семнадцать лет, стала монография шведской исследовательницы К. Бакман по истории города Упсала, в которой говорилось об упсальских шляпниках, предках В.И.

Еще через шесть лет была опубликована новая статья К. Бакман, на основе которой автор подготовила очерк «Новое о шведских предках В.ИЛенина» на русском языке. На основе церковных, дворовых и фискальных записей Бакман подробно освещает шведскую генеалогию В.И. К сожалению, ссылок на эти документы она в своей статье не делает. Сама исследовательница отмечает, что в ее статье имеются определенные пробелы, и это действительно так. Поэтому, опираясь на материалы и справочники российских архивов, я буду уточнять и дополнять сведения, сообщенные Виллерсом и Бакман.

Кто же были шведские предки Ульяновой (Бланк) по материнской линии? Первым из них К. Бакман называет уроженца Арбоги капитана торгового судна Бертила Йёнсона (умер около 1657 г.), перевозившего железо и медь из Бергсладена (Западная Швеция) в Стокгольм. Он был дважды женат и имел четверых детей. Имена двух из них шведским исследователям не удалось определить, хотя и имеется дата их рождения. Из двух известных сыновей, Мата и Эрика, нас интересует последний.

Эрик Бертилсон родился в 1620 г. в Вестеросе и стал не только процветающим шкипером, но даже мастером гильдии шкиперов и владельцем большого дома в центре города. Он был дважды женат. От второй жены, Керстин Хансдоттер, похороненной 10 декабря 1696 г., имел девятерых детей. Предпоследним был родившийся в конце октября, но не позднее 1 ноября 1671 г. в Вестеросе Симон.

В это время простые шведы вместо фамилий использовали отчества с окончаниями «сон», «доггер». Солдаты и матросы носили фамилии с такими окончаниями, как «пиль» или «ман». Священники брали латинизированные фамилии с окончанием «ус». Были и другие варианты, ибо правила были не особо жесткие, все определяло решение самого человека. Поэтому в одной семье фамилии могли варьировать. Это хорошо прослеживается на сыновьях Эрика Бертилсона.

Двое из них — Симон и Йоханес — взяли фамилию Новелиус. Йоханес стал капелланом в приходе Лёвста-Брук. Трое братьев взяли отчество Эрсон, а один — Норман. Следы седьмого сына, Лисбы, теряются. Видимо, он взял другую фамилию или отчество. Симон Новелиус и стал основателем просуществовавшей четыре поколения династии шляпников. Правда, карьера шляпника в небольшом городке Торшелла не удалась. Симон Новелиус разорился. В 1706 г. он с женой Катариной Арнберг, родившейся в 1673 г. в семье управляющего имением Окерё в Беттне Эрика Эриксона, переехал в Упсалу. Здесь он с помощью жены продолжал делать шляпы и стал уважаемым гражданином.

В семье было шестеро детей — трое сыновей и три дочери. Младший сын Симон (р. 23 октября 1716) стал священником, окончив вместе с братом Йоханом кафедральную школу и изучив теологию в Упсальском университете. В детстве Симон много помогал отцу в работе и, вероятно, отравился ядовитыми парами ртути, которая использовалась в то время при выделке шляп. Это поразило его нервную систему и вызвало душевное заболевание — галлюцинации. Последние обострились после обвинения Симона Новелиуса-младшего в том, что он является отцом незаконнорожденного ребенка. Заболевание проявилось в том, что он вообразил себя внебрачным сыном короля Карла XII и выражал желание жениться на дочери Петра I императрице Елизавете Петровне. Скончался Симон Новелиус-младший 25 февраля 1778 г.

Симон Новелиус-старший не имел наследников по мужской линии, и поэтому после его смерти (вероятнее всего, не позднее 1 июня 1733 г.) наследницей стала Катарина Новелиа (Арнберг), так как в то время в Швеции существовал обычай, что только вдовы мастеров обладали правом на наследование профессии. Но после того, как 13 июля 1735 г. ее младшая дочь Анна Брита Новелиа, родившаяся 27 сентября 1713 г. в Упсале, срочно вышла замуж (24 июля 1735 г., то есть через десять дней после свадьбы, она родила дочь Катарину) за ученика ее отца Карла Персона Борга (р. 1702–1705?), тот стал владельцем мастерской. Этот брак не был счастливым. Обладая плохим характером, К.П. Борг неоднократно в нетрезвом виде устраивал дома скандалы. За этим следовали судебные разбирательства, штрафы и тюрьма. В итоге — серьезные долги, которые вынудили его искать счастья за пределами родного дома. В 1748 г. он покинул Упсалу, где осталась его семья. Спустя два года, 20 июня 1750 г., Борг скончался в Дегерби (ныне Ловиса, Финляндия). Родителями К.П. Борга были Пер Магнус (Монсон) (1656(?) — апрель 1716, Виммерби) и Карин Кнутсдоттер (ум. 1704) из Боргхульта, дочь фермера Кнута.

Фамилия Борг, как пишет К. Бакман, была взята братьями Магнусом (Монсом) (29 сентября 1698 — 5 августа 1752), Нильсом (1699(?)— 1744) и Карлом Персонами в честь их фермы Боргхульт.

Дочери Мария (р. 26 декабря 1711) и Карин (р. 21 февраля 1714) вышли замуж.

Сегодня трудно сказать, кто из внуков Пера Магнуса (Монсона) и Карин Кнутсдоттер первым уехал в Россию. В Швеции это было довольно обычным явлением. В России, особенно в Петербурге, выходцы из Швеции, которые обосновались в новой столице после переезда из разоренного Ниеншанца и завоевания Ингерманландии в 1703 г., достигали значительно лучшего экономического положения, чем у себя на родине. Если один из представителей семьи добивался успеха в Петербурге, он приглашал приехать родственников из Швеции. Наглядным примером этому является семья Боргов.

Предполагаю все-таки, что первым приехал в Россию старший сын Карла Персона и Анны Бриты Карл Магнус, родившийся в Упсале 25 мая 1739 г. Он также стал шляпником и после совершеннолетия принял от матери мастерскую.

Семейная жизнь у Карла Магнуса, как и у его отца, не слишком удалась. Спустя три недели после рождения сына Карла Георга (1 июля 1765 г.) он навестил в Баделунде близ Вестероса свою тещу. Изумленные соседи увидели их в постели и сообщили властям. Тещу посадили в тюрьму, а Карл Магнус бежал, украв лошадь и заложив наряды жены Катарины Герансдоттер (в 1770 г. брак был расторгнут).

По сведениям К. Бакман, Карл Магнус работал в Германии и России (в Архангельске). В 1769 г. он и его младший брат Йоханнес (30 ноября 1741–1777) приехали в Петербург, и здесь Карл Магнус возглавил шляпную мастерскую.

В Петербурге Карл Магнус вновь завел семью. Правда, и второй брак оказался неудачным, он развелся с женой из-за ее неверности. Но зато третий, заключенный 5 мая 1782 г. с Элизабет Ловизой Ваккелин, был счастливым, и Карл Магнус еще двенадцать раз стал отцом. Его авторитет среди петербургских шведов рос, и он был выбран старостой шведской церкви Св. Екатерины (Малая Конюшенная ул., 1). Звездным часом для Магнуса и его жены явились крестины родившегося 3 ноября 1800 г. сына Густава Адольфа. Крестным отцом мальчика стал находившийся с 29 ноября по 15 декабря 1800 г. в Петербурге шведский король Густав IV Адольф. Умер Карл Магнус в декабре 1805 г. в Москве.

Из его тринадцати детей наиболее известным стал Карл Густав, именовавшийся в России Густавом Карловичем (р. 12 марта 1792 г.). В своей статье Бакман пишет о Карле Густаве, что он получил место на Кронштадтской таможне в 1829 г..

Мне удалось разыскать дополнительные сведения о К.Г. Борге. Уже в 1826 г. он был младшим чиновником Кронштадтской таможни в чине коллежского асессора (8-й класс), а это по существовавшим тогда в России законам не только давало ему право на потомственное дворянство, но и свидетельствовало о том, что на государственной службе он был не менее двадцати лет.

В таможенной системе К.Г. Борг прослужил до ухода на пенсию в 1847 г. с должности начальника Ревельского таможенного округа в чине статского советника.

Дочь Карла Магнуса, Анна Ловиза Борг (р. 17 апреля 1783 г.), 22 января 1805 г. вышла замуж за петербургского немца Якоба Генриха Шмидера, преподавателя Инженерного корпуса.

Связана с Петербургом и судьба дочери Магнуса (Монсона) Персона Борга Анны Катарины (8 августа 1745 — 20 декабря 1808), вышедшей замуж б ноября 1772 г. за скорняка Йохана Готфрида Реймана. Она жила в Петербурге, когда здесь на скорняка учился ее старший сын, а потом вернулась в Швецию. Мысленно перенесемся в декабрь 1907 г., когда В.И. был вынужден срочно уехать из Финляндии в Швецию. В этом ему активно помогал уроженец города Вазы, финский швед коммерсант Вальтер Борг (21 июня 1870 — б июня 1918). Возникает вопрос, в решении которого могут, оказать помощь финские и шведские ученые: не является ли Вальтер Йохан Борг (похороненный на Богословском кладбище в Петербурге) дальним родственником В.И.?

А теперь вновь вернемся к семейству Боргов. Наибольший интерес для нас представляет дочь Карла Персона Борга Анна Кристина (1 апреля 1745— 17 мая 1799), работавшая экономкой в Петербурге у статского советника Аше. В шведской церкви Св. Екатерины 13 мая 1778 г. Анна Кристина венчалась с жившим еще в этот момент временно в Петербурге ювелиром Карлом Фридрихом Эстедтом (Эштедт, Эрштедт; по-шведски Ohrstedt, Ostedt).

О Карле Фридрихе Эстедте известно следующее. Он родился 28 марта 1741 г. в Упсале в семье перчаточника Карла Рейнхольда Эстедта (1714? — похоронен 13 марта 1748), родившегося в Лифляндии. В 1730 г. К.Р. Эстедт, как утверждает опись населения Стокгольма, приехал в столицу. По мнению Бакман, фамилия Эстедт происходит от названия населенных пунктов в Швеции, Финляндии и Лифляндии, а может быть, и других немецкоговорящих земель. Поэтому трудно с уверенностью утверждать, что К.Р. Эстедт был шведом по национальности. Подробно изучавшая эту проблему Бакман утверждает, что она не обнаружила сведений об Эстедтах на континенте, в Швеции и Финляндии. Поэтому, по ее мнению, К.Р. Эстедт мог быть не только не шведом по национальности, но и первым человеком в семье, носившим эту фамилию. Единственно, в чем твердо уверена исследовательница, так это в том, что Карл Рейнхольд был по происхождению бюргером, а не крестьянином.

3 июля 1740 г. К.Р. Эстедт женился на дочери сержанта артиллерии шведской армии Карла Петерсона Нимана (1694 — 19 сентября 1737) и Беат Персдоттер Дальпиль (ум. 15 мая 1759), Беате Элеоноре (17 октября 1718 — 11 декабря 1759).

Отцом Персдоттер Дальпиль был, вероятно, сержант Петер Дальпиль из Стигтомы, а отцом и матерью Карла Петерсона — капитан торгового судна Петер Карлсон Нюман (ум. 1706) и Мария Брюнельсдоттер Хек (ум. 24 декабря 1733).

К.Р. Эстедт достиг определенных успехов в своей профессии и, кроме того, стал членом городского ополчения (милиции). Во время чистки пистолета, который находился в его руках, произошел случайный выстрел. Пуля застряла в спине. Карл Рейнхольд стал инвалидом, что отразилось на его работе. В 1748 г., пытаясь поправить свое финансовое положение, Карл Рейнхольд поехал с товаром на весеннюю ярмарку в Кристинхоми, где скоропостижно скончался. Жена его Беата Элеонора была объявлена банкротом и вынуждена переехать в Стокгольм вместе с сыном Карлом Фридрихом и дочерью Анной Елизаветой. Здесь К.Ф. Эстедт начал учиться на гравера по золоту. Образование в этой области он продолжал за границей, в том числе и в Петербурге. Здесь в 1769 г. он стал золотых дел мастером, после чего вновь вернулся в Стокгольм. Он высоко ценился как специалист и стал, как пишет Бакман, поставщиком двора герцога Сёдерманландского Карла, будущего короля Карла XIII(а не короля Густава IV Адольфа, как утверждают швейцарский историк Л. Хааз и вслед за ним А.Ермолаев; в 1782 г., когда К.Ф. Эстедт навсегда уехал из Стокгольма в Петербург, будущему королю Густаву IV Адольфу было около четырех лет). В Петербурге судьба сначала благоволила К.Ф. Эстедту.

б февраля 1783 г. он становится преподавателем Академии художеств с окладом 250 рублей в месяц, квартирой на Васильевском острове (3-я линия, 2) и сроком работы до 1 сентября 1788 г.. Он должен был обучать гравировке на благородных металлах, чеканке их и филигранной работе.

Однако класс, которым руководил Эстедт, себя не оправдал. Совет Академии художеств 29 апреля 1788 г., отметив, что К.Ф. Эстедт добросовестно относился к работе, принял решение о его увольнении с 1 мая 1788 г. с предоставлением права пользоваться академической квартирой до 1 сентября 1788 г.. Поэтому утверждение Бакман, что Эстедта уволили из-за начавшейся в 1789 г. русско-шведской войны, не соответствует действительности. Во-первых, войну эту точнее было бы назвать шведско-русской, так как она началась 21 июня 1788 г. в результате внезапного нападения Швеции на Россию; во-вторых, тем же решением совета Академии художеств, в котором говорилось об увольнении Эстедта, освобождались от работы по тем же причинам мастер резьбы по дереву Дж. Гальон и часовых дел мастер X. Винберг, которые шведами не были.

После увольнения Эстедт, как утверждает Бакман, правда, без ссылки на архивы, «ввязался в длительную и дорогостоящую тяжбу с российским помещиком и подорвал здоровье».

Чем занимался Эстедт после ухода из Академии художеств, сказать очень трудно. В петербургских архивах и опубликованных справочных материалах упоминаний о нем нет. Как сообщает Г. фон Раух, со ссылкой на метрическую книгу церкви Св. Екатерины, К.Ф. Эстедт умер 1 июня 1826 г.. Вслед за ним эту дату повторяет Бакман. У. Виллерс вообще не приводит дней и месяцев рождения и смерти предков В.И. В книге, посвященной заброшенным могилам на Смоленском лютеранском кладбище, указано, что Карл Эстедт (Karl Ostedt) скончался в 1820 г..

Сын К.Ф. Эстедта Карл Густав ушел из жизни ребенком: (8 июня 1774 — 22 февраля 1777). О сыновьях Фредерике Рейнгольде (р. 21 января 1766 г.) и Карле Магнусе (р. 5 октября 1781 г.) мы встречаем последнее упоминание в 1797 г..

Бакман указывает также, что Эстедт окончил Горнозаводский кадетский корпус в чине лейтенанта, но она ошибается. Во-первых, в период, когда там учился Ф.Р. Эстедт, это заведение называлось Горным училищем, а с 1804 г. получило наименование Горного кадетского корпуса. Кроме того, в России в это время не было звания лейтенанта, а было звание поручика.

Кроме сыновей, в семье Эстедтов было еще две дочери — Анна Беата и Каролина.

Анна Беата (Анна Карловна), в замужестве Гроссшопф, ставшая прабабушкой В.И., родилась 19 февраля 1773 г. В молодости она была очень хороша собой. Впрочем, и в шестидесятилетнем возрасте красота ее не покидала, видимо, благодаря тому, что она всегда следила за собой, много времени уделяла наружности и туалетам. Буквально до самой смерти она затягивалась в корсет, чтобы фигура ее, несмотря на возраст, была стройна, держалась прямо, взбивала волосы, применяла румяна. Анна Карловна очень любила внуков, но, воспитанная пуритански, считала, что их нельзя особенно баловать и ласкать. Умерла А.К. Гроссшопф 23 февраля 1847 г. в возрасте 74 лет и была похоронена на Смоленском лютеранском кладбище.

Вторая дочь К.Ф. Эстедта— Каролина, как утверждает А.А. Веретенникова, была лет на десять моложе сестры. Но, в отличие от нее, не была красавицей: высокого роста, с очень строгим лицом. В молодые годы она служила гувернанткой в Уфе в семействе Топорниных, воспитав девятерых детей. Именно она (Топорнины к детям никаких учителей не приглашали) не только дала им знания по всем предметам, но и подготовила старших сыновей Топорниных к поступлению в Пажеский корпус. После этого, сочтя свою миссию до конца выполненной, Каролина Карловна поселилась в доме старшей сестры. А когда та умерла, осталась жить с племянником К.И. Гроссшопфом, который к ней очень хорошо относился [357] .

Интересно, что К.К. Эстедт называла себя «дочерью академика». Дело в том, что в шведском языке слово «академик» имеет четыре значения: 1) академик; 2) преподаватель высшего учебного заведения; 3) окончивший высшее учебное заведение; 4) студент. К.Ф. Эстедт, как известно, был преподавателем Академии художеств. Следовательно, то, что Каролина Карловна представилась священнику Исаакиевского собора, крестившему Екатерину Александровну Бланк, как дочь академика, не противоречит истине.

Когда семья Бланков покинула Петербург, дети обязаны были на Пасху и Рождество обязательно писать Каролине Карловне поздравления на французском языке. Она всегда отвечала на них и давала добрые советы своим внучатым племянницам.

В памяти А.А. Веретенниковой сохранились советы, которые дала ей К.К. Эстедт в канун свадьбы. Она, в частности, писала: «Старайся, чтобы любовь твоего жениха к тебе превратилась в настоящую дружбу. Не делай себе иллюзий верить, что эта любовь может продолжаться всегда, как это делают многие молодые девушки по неопытности. Старайся сделать домашнюю жизнь приятной своему мужу, это большое искусство женщины». Как вспоминает Веретенникова, это письмо было последним, которое она получила от Каролины Карловны.

Умерла Эстедт, по словам Веретенниковой, в возрасте 73 лет. Однако, по данным уже цитированной книги о заброшенных могилах на Смоленском лютеранском кладбище, Каролина Эстедт (Karoline Oestedl) умерла в 1866 г., что не согласуется с воспоминаниями Веретенниковой.