Многие специалисты считали, что все четверо последних соперников Тайсона, несмотря на то, что были не робкого десятка, а двое из них даже обладали титулами чемпионов мира по разным версиям, все же проиграли свои бои еще до выхода на ринг. Быть может, они даже себе не признавались в том, что их сковал страх. Они не верили в то, что Тайсона можно победить, что можно остановить этот «озверевший экспресс». Это была настоящая обреченность. Они не могли даже в своих мечтах представить поверженного Тайсона. И это рождало чувство безысходности. Поэтому, выйдя на ринг, все они были ужасно скованы, все время ждали решающего удара, в общем, вели себя, как кролики перед удавом.

А сам удав был спокоен и хладнокровен, полностью отвечал своему новому имиджу. Он сменил его после тюрьмы. Что за новый имидж? Он изображал из себя остепенившегося и рассуди тельного человека, философа, читающего классическую поэзию, наслаждающегося классической музыкой, зарабатывающего хлеб свой насущный кулаками. «Что ж, каждому свое – кто-то пишет музыку, а кто-то должен ублажать любителей бокса». Так он теперь философствовал.

– В один прекрасный день мне хочется прогуляться по улице с моими детьми так, чтобы никто к нам не приставал и не провоцировал меня на насилие, – говорит Тайсон.

У него на тот момент было три дочери – девяти, восьми и почти трех лет от постоянной герлфренд. Для них он создал специальный финансовый фонд.

– Я не хочу, чтобы мои дочери имели такое детство, какое было у меня, – заявлял Тайсон. – Я не знаю, почему я вел себя так плохо в детстве, почему попадал в исправительные заведения для несовершеннолетних, а затем угодил на три года в тюрьму за изнасилование. Мне хочется думать, что причиной тому были тяжелые условия жизни и окружающая среда. Но в глубине души я в это не верю. В любом случае сейчас я абсолютно другой человек. Я – первое поколение Тайсонов, которое живет не на велфере – социальном вспомоществовании.

Тут он безусловно прав. С такими-то кулаками кому нужен велфер?

Возможность еще раз проверить крепость своих кулаков у Майка появилась 9 ноября 1996 года. В этот субботний вечер в Лас-Вегасе он встретился с экс-чемпионом мира Эвандером Холифилдом. Послужной список Холифилда перед этим боем выглядел не менее внушительно, чем список самого Майка. Эвандер провел на профессиональном ринге 35 боев, из них выиграл 32, из которых 23 нокаутом. Дважды он был абсолютным чемпионом мира. Впервые он стал чемпионом в 1990 году, победив Бастера Дугласа, единственного боксера, нанесшего единственное поражение Тайсону.

До того ноябрьского дня Майк и Эвандер ни разу не встречались друг с другом на ринге, не получилось, хотя прекрасно знали друг друга и неплохо друг к другу относились. В 1984 году оба выиграли турнир «Золотые перчатки». Тайсон – в тяжелом весе, Холифилд – в полутяжелом. Майку было тогда семнадцать лет, Эвандеру – двадцать один.

– Я относился к Майку с симпатией, зная его нелегкое прошлое. Я был на несколько лет старше его и хотел помочь ему. Майк был душевным парнем и искал человеческого тепла. Но как только между нами возникала близость, в наши отношения вмешивались посторонние, и все расстраивалось, – вспоминает Холифилд.

В 1991 году, после того как Дуглас отобрал чемпионский титул у Тайсона, а Холифилд в свою очередь отдубасил Дугласа, казалось, бою Тайсон – Холифилд уже ничто помешать не может. И бой был назначен. Каждый из них должен был получить за этот бой по 30 миллионов долларов. Весь боксерский мир ждал этого поединка. В то время они действительно были самыми сильными боксерами на планете. Но, видно, тогда этому поединку не суждено было состояться. Сначала Тайсон сломал себе ребро на тренировке, а затем угодил в тюрьму.

– Да, плакали мои тридцать миллионов. Хотя, с другой стороны, нельзя сожалеть о том, чего не было, – философски заметил Холифилд.

Прошло пять лет, и бой между ними стал реальностью. Накануне поединка в Лас-Вегасе Холифилд сказал журналистам:

– Я, возможно, единственный боксер, который не боится Тайсона. Для того чтобы он тебя зауважал, надо с ним боксировать, загоняя его в угол, а затем переходить от бокса к битве. Надеюсь, Господь Бог даст мне силы изменить мир этим боем.

Один из менеджеров Тайсона Рори Холлоуэй саркастически за метил:

– Эвандер прав. После этого боя мир изменится. Но где гарантия, что сам он увидит сей изменившийся мир в воскресенье?

Слова Рори были не просто бахвальством человека из лагеря противника. Они базировались на фактическом положении дел. В 1994 году врачи практически приговорили Холифилда к отлучению от бокса. Они нашли довольно серьезную болезнь сердца и заявили, что он должен покончить с боксом, иначе болезнь будет прогрессировать и тогда за его жизнь никто не даст ломаного гроша.

Холифилд, естественно, расстроился, но не смирился. Разочаровавшись в ортодоксальной медицине, он обратился к известному в Атланте, штат Джорджия (Эвандер там живет), экстрасенсу. И этот кудесник совершил чудо – Холифилд полностью излечился от не дуга и попытался вернуться на ринг. Не доверяя экстрасенсу и опасаясь скандала в случае трагического исхода возвращения Холифилда на ринг, атлетическая комиссия штата заставила его дважды пройти полное обследование во всемирно известной клинике «Мейо» в Рочестере, и оба раза вердикт профессиональных медиков гласил: абсолютно здоров. Заключение кардиологов своей безапелляционностью не вызывало сомнений: «Основываясь на проведенных нами тестах, мы считаем, что на активность мистера Холифилда, включая занятия боксом, не следует накладывать никаких ограничений».

Многие спортивные обозреватели считали, что выздоровевшее сердце Холифилда, его гипертрофированная гордость могли стать началом его конца. Он вполне мог не пойти ни на какие компромиссы, мог отказаться от предложения лечь в бою с Тайсоном (предложение это могло исходить от Дона Кинга, это в его духе), в общем, не мог положить в карман гонорар и раствориться в дымке истории. Бывший издатель журнала «Боксинг Иллюстрейтед» писал: «Гордость Холифилда может привести к тому, что он скорее умрет, чем капитулирует». Холифилд, по его словам, воитель, который не торопится упасть при первом же кулачном артобстреле соперника. Спортивный обозреватель «Чикаго Трибюн» Берни Линсикоум предупреждал: «Насколько я знаю Холифилда, для него не существует такое понятие, как «разумное поражение». Поэтому мы можем увидеть на субботнем ринге безрассудную смелость и в результате – кровавый финал».

Но именно смелость Холифилда и вызывала особый интерес к этому матчу. Он был единственным боксером, в действительности не боявшимся Тайсона. И это обстоятельство особенно притягивало и завораживало знатоков. Всем было любопытно: как поведет себя Майк, если претендент не струсит, не ляжет в первых раундах, а за тянет его в позиционную многораундовую борьбу?

Руководители подготовки Холифилда делали ставку на то, что бой будет затяжным и Тайсон начнет нервничать, потеряет равновесие и, даст Бог, проиграет.

На пресс-конференции перед боем, когда менеджеры Тайсона пытались пойти в психическую атаку на Холифилда, Эвандер спокойно произнес:

– Одной репутацией сокрушителя меня победить нельзя. На испуг меня не возьмешь.

Тем не менее атака продолжалась. Джон Хорн, один из менеджеров Тайсона, напомнил Холифилду, что тот когда-то оскорбил Майка, якобы сказав: «Я никогда не выйду на ринг с насильником».

– Тайсон никогда и никого не насиловал, – орал Хорн. – Единственное изнасилование произойдет на ринге 9 ноября.

– Я никогда ничего подобного не говорил, – бесстрастно парировал Холифилд. – Но это не имеет никакого значения. Что же касается ринга, то на нем Майк встретит не участницу конкурса красоты, а гладиатора.

– Тайсон – боксер одного измерения. Его стратегия проста: об рушиться на соперника, ошеломить его и нокаутировать. По возможности в первом же раунде. Поэтому тренировки Холифилда преследовали цель перехвата инициативы, боя на опережение. Ведь никто еще не знает, как поведет себя Тайсон, если его хорошенько отлупцуют, – говорил о стратегии предстоящего поединка тренер Холифилда Дон Тарнер. – Вот почему в ходе подготовки Эвандер уделял особое внимание «акцентирующим ударам».

Экс-чемпион мира в тяжелом весе швед Ингемар Юханссон, отобравший этот титул в 1959 году у Флойда Паттерсона, попытался прогнозировать:

– Я не вижу шансов на победу у Холифилда. Тайсон слишком быстр и опасен. Но если Эвандер хочет победить, он должен пере двигаться по рингу со скоростью молнии и постоянно жалить Майка джэбами слева. Однако способен ли он на это? Сомневаюсь. Тайсон слишком хитер, а его хуки обрушиваются на противника как бы ниоткуда. Их невозможно заметить, а поэтому и парировать.

Было и еще одно опасение, которое высказывал промоутер Холифилда Дино Дува:

– Я боюсь, что рефери на ринге Митч Хэлперн может прежде временно остановить бой, опасаясь за сердце моего подопечного. Это было бы вполне человеческим импульсом, но плохим судейским решением.

Сам же Майк был уверен в своей победе. Когда его спросили, что он думает по поводу высказываний людей из лагеря Холифилда, он загадочно улыбнулся и выдал непонятную фразу:

– Странные вещи происходят со странными людьми. – Потом подумал с минуту и расшифровал сказанное: – Холифилд утверждает, что я побеждал лишь неквалифицированных трусов. Ну а если я его зацеплю в первых же раундах, будет ли это означать, что и он из этой же колоды? Сейчас много говорят о сердце Холифилда. Но ведь оно никогда еще не встречалось с кулаками Тайсона.

Встреча, о которой говорил Майк, произошла, наконец, 9 ноября 1996 года в Лас-Вегасе. Десять раундов шла жесткая борьба, больше это походило на перетягивание каната. Все кончилось за 37 секунд до окончания одиннадцатого раунда. После серии мощных ударов Холифилда Тайсон оказался на полу. Рефери досчитал до десяти… Нокаут! Звание чемпиона мира по версии WBA перешло к Эвандеру Холифилду.

Тайсон был раздавлен. Такого разгрома он не ожидал. Единственным утешением для него, видимо, стал тот факт, что он, по утверждению журнала «Форбс», занял первое место в списке сорока самых высокооплачиваемых спортсменов мира 1996 года. Три боя на ринге, то есть три «официальных рабочих дня», принесли Майку 90 миллионов долларов.