Так – говорил Иегуди в интервью парижским журналистам, и все последующие годы доказали верность этих слов. Уклад и стиль жизни семьи Менухиных полностью изменился, все было подчинено графику гастролей. Отец Иегуди стал его импрессарио, менеджером. Гастроли были расписаны далеко вперед, и семья переезжала из города в город, из страны в страну. Небольшой номер гостиницы в Нью-Йорке был выбран как штаб-квартира, сюда приезжали отдохнуть на недолгое время, и опять – в путь. Джордже Энеску подсказал отцу Иегуди, что нужно создать инструментальный дуэт – фортепиано и скрипку, Хепшиба и Иегуди. Брат и сестра исполняли сложнейшие произведения. Они покоряли публику – оба молодые, красивые, прекрасные музыканты. «Лучший подарок, который мне преподнесли родители, – это мои сестры», – говорил Иегуди. Они были очень дружны, всегда вместе – неразлучная троица: брат и две сестры.

Пролетали годы в напряженных трудах, гастрольных поездках, выступлениях. Франция, Бельгия, Англия, Германия, повсюду Иегуди встречал горячий прием. Гастрольные туры сменяли друг друга. Старше, опытнее становился молодой музыкант, сложнее и разнообразнее репертуар. «Это были прекрасные годы, – читаем в его книге, – наполненные волшебной музыкой, встречами с интереснейшими людьми, городами, странами». Но одна встреча оказалась знаменательной… Это было в октябре 1937 года.

… Он увидел ее за кулисами Королевского Альберт-холла в Лондоне после окончания концерта, когда он играл вместе с Мельбурнским симфоническим оркестром. Она стояла – высокая, стройная девушка, улыбаясь так радостно, что невозможно было не ответить ей столь же радостной улыбкой. Белый наряд оттенял загар, рыжие волосы широкой волной ниспадали на плечи.

«Разрешите вас представить друг другу», – сказал сэр Бернард Хейнц, дирижер Мельбурнского симфонического оркестра. «Нола, моя племянница. Иегуди Менухин».

– Ну, его-то можно и не представлять! Я в восторге от его игры. Никогда в жизни не слышала ничего подобного, – воскликнула Нола. Рядом с ней стоял ее брат Линдсей, такой же высокий, красивый. Познако мившись, все четверо – Иегуди, Хепшиба, Нола и Линдсей – отправились гулять по ночному Лондону. Стояла прекрасная летняя ночь, все были молоды, самому старшему – Иегуди было двадцать два, Ноле – девятнадцать…

Он готов был влюбиться, и это произошло. Да и, наверное, это было так естественно – влюбиться в красивую девушку, мечтать о ней, посвящать ей прекрасную музыку, стихи. Во время лондонских гастролей молодые люди старались не расставаться. Но настало время отправляться на гастроли в Голландию.

«В первый же вечер после концерта я позвонил Ноле. Она была удивлена столь поздним звонком. Спросила о причине, а я, не раздумывая долго, сделал ей предложение. Она было отказалась, объясняя отказ тем, что мы мало знаем друг друга. Однако я настаивал. Я ссылался на примеры из своей жизни, убеждал, упрашивал, и, в конце концов, получил согласие». Примерно в это же время Хепшиба объявила о своей помолвке с Линдсеем, а Ялта – с молодым человеком по имени Уильям Стикс из Сен-Луиса.

Нола потеряла мать, когда была совсем ребенком, и в семье Менухиных нашла тепло и любовь. Она была счастлива. Две молодые пары провели несколько недель на острове Сорренто, а по возвращении в Лондон в узком семейном кругу отпраздновали две свадьбы.

Вскоре у Иегуди и Нолы родилась дочь. «Это было потрясающее чувство, когда я ее увидел и понял, что я – отец», – пишет Менухин в своей автобиографической книге.

Однако, к сожалению, семейная жизнь оказалась тяжелым испытанием для молодых людей. Непросто быть женой концертирующего музыканта, это Нола поняла слишком поздно. В семье начались разлады, частые ссоры. Для Нолы главное в жизни были развлечения: автомобильные прогулки, шумные вечеринки. Все чаще она отдавала детей (вскоре родился мальчик) нянькам, а сама устремлялась туда, где было весело. Разводом закончился и брак Хепшибы. Она писала в письме к брату: «Наверное, очень плохо, что для нас духовное начало всегда важнее земных наслаждений. Для моего мужа и твоей жены основная цель жизни – шумное веселье, а для нас – книги и музыка. Ну что же, каждый идет своей дорогой. И все равно я верю: все самое лучшее у нас с тобой впереди!»