Звоню сегодня бабулечке, спрашиваю:

– Ну как, отметили?

Она говорит:

– Поели, выпили, телик посмотрели, легли спать, и тут началось самое интересное. Заснула на мобильнике, сделала сто семнадцать вызовов Людке Бортниковой. Та, дура пьяная, приперлась в три ночи двери нам выносить. Расшаперилась там в лестничной клетке, мычит каво-то, зубы на втором этаже потеряла. Я же откуда знаю, что она мой храп прослушивает полночи. Послала ее на три веселых буквы и спать пошла. Ну, она еще часочек поколотилась и утихла. Умерла, наверное. А потом смотрю – у меня деньги на телефоне исчезли.

Я говорю:

– А Бортникова чо?

Бабулечка говорит:

– Да чо с ней, с кобылой, сделается – только ушла, похмелила ее.

Выхожу в гостиную, все разбегаются кто куда. Кто в диваны забился, кто с мебелью слился. Я говорю сразу:

– Мне не стыдно, чо было?

Муж говорит:

– Откусывала головы шпицам. Вашему валдеморшеству налить?

Я говорю:

– Да. И оливьешечки мне, приправленной кровью этих невинно убиенных карликов.

Он говорит:

– Все что угодно, только не ключи от метлы.

Я говорю:

– Упырь мой.

А он мне:

– Ведьма.

У меня сразу игривое настроение, и я говорю:

– А давай вместе лука наедимся.

Он говорит:

– А давай.

Мама звонит и сразу смеется в трубку глупым смехом. А потом вдруг говорит таким женским глубоким голосом:

– Мы с новым на горнолыжном курорте.

Я говорю:

– Вы вроде в Таиланд улетали.

А она ржет сперва минуты две, и мне с ней тоже приходится, а потом говорит:

– Меня в самолет не пустили. У меня же выезд на полгода закрыт, а ты мне свой загранчик не дала слетать.

Кошка Фрося сегодня только лежит и пьет. У нее роман с раковиной. Фрося переела кулебяки. Муж говорит:

– Вот что с котиками кулебяки делают.

Я говорю:

– Куском моей кулебяки можно убить. Если хорошо прицелиться.