И все же я тянула со своим ответом Хансу. Пылко влюбленный названивал и постоянно приглашал на прогулку или на обед. Я же придумывала отговорки, только чтобы не встречаться, откладывая решение проблемы на потом… При этом знала, что Ханс никуда не денется и мне придется дать ответ.

В душе я надеялась, что мне повезет и какой-нибудь мужчина подходящего возраста встретится на моем пути в это будто сквозь пальцы быстро утекающее время. Я ждала чуда. Но умом понимала, что чудо на самом деле уже произошло. Старый мужчина по имени Ханс без промедления предложил мне то, что сейчас нужно. Чудеснее и быть не могло! Но что будет со мной в таком неравном браке – с человеком, годившимся мне в дедушки.

Генрих, знающий обо всех новостях моей жизни, тоже не давал покоя, намекая, что пора дать ответ старику. «Сколько еще можно думать! Да и что тут думать? Выбирать тут нечего!» – настойчиво повторял он.

Я была уже готова дать Хансу ответ, как откуда ни возьмись выплыл один из однокашников моего соседа-немца, моложавый, привлекательный Йенс. Я даже обрадовалась: ну, наконец-то… Хоть отвлекусь от этой тянущей меня вниз истории с Хансом. Надо расслабиться. Забыться.

Но я ошиблась. Пообщавшись с ней и узнав о причинах моих тревог, Йенс хоть и отнесся к этому с пониманием, но засовывать свою шею в петлю рассудительному немцу вовсе не хотелось. Он расточал комплименты, однако это было последнее, в чем я сейчас нуждалась. Йенс объяснил, что не готов вообще ни на ком жениться, включая даже женщину своей мечты Джулию Робертс. Он слишком ценит покой и независимость.

Я поняла, что все мечты и надежды надо оставить и принимать решение разумом, а не чувством. Причем не откладывая.

Когда я дала Хансу согласие на брак, тот намекнул, что мне надо подписать один очень важный документ у нотариуса. Я удивилась: разве не достаточно того, что я сказала: «Да, я согласна»?

– Нет, ты должна это сделать! – настаивал старик.

Рассердившись, я бросила ему:

– Ничего я никому не должна!

Ханса это, похоже, только раззадорило. Характер мой был ему по вкусу.

Но ехать к нотариусу я отказалась и решила поговорить на эту тему с Генрихом. Мой любовник выступил здесь в роли третейского судьи и дал понять, что ничего дурного в том, чтобы подписать брачный контракт с Хансом нет. На этом, скорее всего, настаивают его дети и родственники. И если жених сделал мне предложение о замужестве, то и я должна пойти ему навстречу.

Я понимала, что в данный момент никто не будет считаться с моими капризами, чувствами и желаниями. Есть спрос, и есть предложение. Все просто, как в арифметике. И Ханс, как истинный немец, все продумал и решил себя подстраховать на случай неудачи в браке. Чтоб, не дай бог, «эта русская» ни на что не позарилась!

Итак, на повестке дня стояло посещение адвоката. Молодая привлекательная женщина, вторая жена домашнего врача Ханса, стала объяснять, что у меня, как иностранки, нет и не может быть никаких претензий на пенсию Ханса. На это имела право только его умершая жена, прожившая с ним почти пятьдесят лет. Посему все очень просто: мне с Хансом перед заключением брака необходимо подписать подготовленный ею брачный контракт, по которому я в случае развода не получаю ни копейки из пенсии супруга.

– Надеюсь, вы понимаете всю правоту сказанного? – обратилась ко мне адвокат. – Кроме того, вы молоды и вполне можете зарабатывать деньги своим трудом, не рассчитывая на чью-то помощь, – добавила она учтиво-холодно, показывая who is who в этой стране.

Далее мы отправились к нотариусу, который, зачитав текст подготовленного документа, разъяснял мне и Хансу юридические детали.

– А ваш немецкий лучше, чем я предполагал, – по-деловому улыбнулся он. – Значит, вы все прекрасно понимаете, не так ли?

Последнее предложение нотариус читал особенно медленно:

– В случае раздельной жизни, даже учитывая нужду госпожи Анны как жены, ее супруг освобожден от каких-либо финансовых обязательств по отношению к последней.

Ханс заерзал на стуле. Ему было дискомфортно от этой фразы. Нерешительным тоном он попросил выбросить ее. Но строгий нотариус, глядя на Ханса поверх таких же строгих, как он сам, очков, разъяснил ему, как школьнику:

– Мы не можем изъять эту фразу из брачного контракта. Иначе он теряет свою силу и весь смысл. Понимаете?

После робких попыток изменить ситуацию, Ханс сдался в руки немецкой юстиции, блюдущей порядок и охраняющей покой и достаток своих граждан.

Брачный контракт был подписан. Теперь окрыленному жениху оставалось только дождаться дня свадьбы.