После исчезновения Ханса я старалась не падать духом, хотя у меня были смешанные чувства. Он спрятал телефон, чтобы я не могла звонить, а мне необходимо было срочно восстановить контакт с внешним миром. От хаоса чувств я даже не сразу сообразила купить новый аппарат.

Первым я сообщила свои новости Генриху. Тот только диву давался идеям семейства Мюллер, особенно его поразила ловкость предпринятого Хансом побега.

– В его-то возрасте?! No comment! – иронично усмехнулся он и пообещал позвонить на днях…

«Хорошо, что Саша уезжает на каникулы к отцу», – думала я, видя радость сына по поводу предстоящей встречи с родными.

Декабрь в Германии – время рождественских базаров. И мы с сыном решили поехать в Падерборн за новогодними сувенирами. Стояли сухие, морозные дни. Мы прошлись по базару, посмотрели на карусели и киоски с работами ремесленников. Купили кое-что из подарков и к вечеру, когда уже стемнело, решили возвращаться домой, в Бад-Липшпринге.

Подойдя к дому, я обратила внимание, что в окнах у хозяев не горит свет. То, что это не случайно, я поняла, когда мы с Сашей, замерзшие и проголодавшиеся, не смогли попасть в дом. Ключ от входной двери не поворачивался в замке. Уменя был еще один ключ – от подвала, где стояли стиральные машины. Обежав дом, мы попытались открыть подвальную дверь, через которую тоже можно было попасть на лестницу. Бесполезно! И здесь ничего не получилось. С обеих сторон дома двери были заблокированы. Растерянные, мы стояли на морозе.

Мне было ясно, что это инициатива семьи Кляйн, которая только и ждала, чтобы мне насолить. Да, иногда фамилия объясняет все…

Изо всех сил я старалась сохранять спокойствие, хотя от отчаяния мне хотелось просто рыдать!

– Мам, может, пойдем к соседям? Вдруг они нам помогут? – подал голос Саша.

«Чем они помогут?» – безнадежно подумала я. И ошиблась.

Немцы из соседнего дома оказались приветливыми людьми, к тому же дали хороший совет – вызвать полицию. Это было самым надежным. Тогда никто не сможет обвинить меня, что я вламывалась в дом, – одно это могло бы создать ненужные проблемы.

Немецкая полиция не заставляет себя ждать. Подходя к дому, мы с сыном увидели машину и выходящих из нее людей в форме. В окнах хозяев горел свет. По всей видимости, их возвращение совпало с приездом полиции. Собравшись с силами и вооружась смелостью и уверенностью в себе, я твердым шагом направилась к полицейскому, звонившему в дом.

Дверь открыли, и старший Кляйн с любопытством высунулся из квартиры:

– Полиция? – тонким голосом спросил он. – Что случилось?

«Притворяется, – подумала я, но, увидев на лице хозяина искреннее недоумение, решила: – Наверное, не ожидал такого поворота событий от «этой русской»!»

Я стала объяснять полицейскому, что в отсутствие хозяев нам с сыном невозможно было попасть домой и что Кляйны сделали это намеренно. В этом нет и не может быть никаких сомнений.

Я говорила спокойно, уверенно, чувствуя свою правоту, и видела, что у вышедшей на площадку хозяйки потихоньку подгибаются коленки. При этом Кляйны делали такой невинный вид, как будто совершенно не понимали, о чем идет речь и при чем тут вообще полиция…

Так или иначе, моя уверенность подействовала на всех. Но госпожа Кляйн решила взять реванш и, угодливо глядя на полицейского, бросила мне:

– Вы лучше скажите, где ваш супруг, фрау Мюллер? И куда он, интересно, уехал? А? Вы, как жена, знаете? Ну-ка, скажите… – продолжала она, наслаждаясь своей ловкой местью за вызов полиции.

Но я не растерялась и ответила:

– Вас это, между прочим, вообще не касается, фрау Кляйн! Речь идет о заблокированном вами замке. Согласно жилищному контракту, мы с сыном проживаем здесь, нравится вам это или нет… И если еще раз такое случится, я опять вызову полицию и сообщу это своему адвокату…

Запугать русскую соседку не удалось. Госпожа Кляйн не нашлась, что ответить, ее челюсть отвисла, и пока я, пропустив вперед сына, поднималась по лестнице к своей квартире, она еще что-то злорадно лепетала нам в спину. А молодой полицейский, утихомиривая немецкую гражданку, пытался внести порядок и спокойствие в атмосферу этого враждебно и националистки настроенного дома.

После таких событий хозяева больше не блокировали входные двери. Но они стали страстно и лихорадочно следить, когда и куда уходим мы с Сашей.

Напряжение висело в воздухе… Вот уже неделя как бесследно исчез мой муж, старый человек… Но я, в силу своего характера, не собиралась сдаваться. Я знала одно: я живу и поступаю по совести. И никому ни в своей, ни в чужой стране не желаю и не делаю зла… Кроме того, у меня была ответственность перед сыном.