Вернувшись к себе, Луиза положила на стол дезинтегратор, сбросила на пол шелковую сорочку и шмыгнула в душ. Настроила на сенсорной панели температуру воды, закрыла глаза. Тугие струи защекотали, запутались в волосах. Она прислонилась спиной к полупрозрачной стенке душевой кабины и замерла неподвижно, наслаждаясь ощущением стекающей по коже воды.

Время уходило, да.

Но ей было просто необходимо побыть в тишине и подумать.

Приняв решение, Луиза ощутила небывалую легкость. Голова ясная, мысли крутятся как шестерни отлично слаженного механизма. Тело. Хм, тело еще горит, хранит следы поцелуев. И хорошо, так хорошо, как давно уже не было, а осознание того, что она приняла верное решение, окрыляет. Распахни окно и взлетай…

Только вот придуманные крылья не унесут ее с Рамоса. Потому что те, кто ее сюда послали, не планировали сворачивать операцию и эвакуировать гончую.

Стоя в потоках воды, Луиза думала.

Что она имела на текущий момент?

Ей вернули кусок прошлого, в котором она была королевской гончей, Безымянной, идеальным оружием и воплощением воли королевы. Правда, после того, как королеву казнили, немногие выжившие гончие стали принадлежать хозяину псарни, но он был человеком, преданным ее величеству, а потому разработал идеальный, на его взгляд, план мести проклятой империи.

И вместе с этим ей, словно кость, швырнули только то прошлое, которое было полезным королеве и хозяину королевской псарни. Луиза пыталась сопоставить те туманные обрывки воспоминаний, что время от времени видела, с действительностью, в которой жила раньше Безымянная — и не находила ничего общего.

У Безымянной никогда не было матери.

У Безымянной никогда не было кружевных платьиц, никогда ей не приносили башню из мороженого.

А еще никто не мог сказать Безымянной то, что ей вспомнилось в толще ледяной воды.

«Ну вот, теперь она будет там, где и должна. С глаз долой».

Королева ее ненавидела. За что?

Но, видимо, нейроматрицу перепахали шифратором.

Посыльный дал ей ключ в виде последовательности символов, который позволил частично вскрыть код. А остальное — то ли затерто, но не качественно, то ли зашифровано. А Дарс, хитрец, ни разу ей не сказал о том, что у нее не просто амнезия.

Луиза фыркнула. Что ж, она не будет на него за это в обиде. И если он действительно вплотную занялся поиском ключей, то, возможно, когда-нибудь… Все они узнают, что за особу пригрели в элитной академии. Но это при любом раскладе случится очень и очень не скоро, династии быстрее сменяют друг друга, чем работает случайный подбор ключевой последовательности.

А у нее, Безымянной, которой подарили имя, не было столько времени. Зато появилось нечто новое, то, чем никогда не владела королевская гончая: Луиза начала задумываться.

О том, почему ее тело должна занять выжившая из ума королева. Понятное дело, что она потом утопит империю Квеон в крови точно так же, как и собственное королевство. Ее бывшие подданные, исключая хозяина псарни, наверняка вздохнули с облегчением, когда подвинувшаяся на бесконечной мести старуха была казнена.

О том, почему она сама, Луиза, должна слепо верить людям, которые присвоили ее тело, лишили воли и какого-либо выбора.

И наконец, о том, почему ее сделали королевской гончей, избавив от воспоминаний детства.

Скорее всего, последнее было решением все той же королевы. Которая ее ненавидела, очень хотела убить и занять тело.

Луиза хмыкнула.

Дарс желал видеть ее свободной. Судя по всему, кое-что у него получилось.

Но истинный ключ свободы все же хранился на псарне у хозяина. И на этот счет у Луизы тоже были кое-какие мысли.

Она выключила воду, вышла из душевой, на ходу вытираясь большим пушистым полотенцем. Оно пахло морозной свежестью и немножко мятой, и Луиза едва не взвыла в голос. Ей так хотелось быть с ним, с Дарсом Эшлином… Увы. Невозможно.

Не зажигая свет, она вывернула на пол содержимое платяного шкафа. Нужно было что-то очень практичное, неброское. Штаны из плотного, но тянущегося нанопласта и такая же куртка, облегающая тело как вторая кожа. Когда Луиза покупала это, то думала о том, что, быть может, отправится путешествовать по Рамосу, туда, где остались еще дикие земли.

«Ну вот и попутешествуешь… по сигма-тоннелям».

Она собрала волосы в тугой хвост. Потом, спохватившись, сняла золотисто-черное кольцо Дарса и оставила его на прикроватной тумбочке. Стало больно, как будто от себя оторвала кусок.

Луиза машинально провела по гладкой, в черно-золотых завитках поверхности.

Прости, Дарс. Но я не могла иначе. Возможно, это и не самое лучшее решение, но как по мне, так вполне рациональное.

Желание взять хоть что-нибудь на память о чудесных днях в академии остро кольнуло в груди.

Ведь ничего не будет плохого в том, что она возьмет с собой какую-нибудь милую безделушку, чтобы смотреть и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Не гаденыша Вири, который всего-то попользовался телом королевской гончей (которое, понятное дело, должно служить только целям королевы), а Эллу, болтушку Миранду и даже Клайва с его вечно виноватым взглядом. Без них… станет пусто, серо. И все эти дни, проведенные в стенах академии, будут вспоминаться как самое лучшее, что с ней приключилось в жизни.

В потемках тускло блеснул металлический бок жука, а Луиза с тоской подумала о том, что Клайв, несмотря на сказанное им на балу, только обрадуется ее отъезду.

Подумав секунду, Луиза взяла жука и застегнула на шее цепочку. Спрятала кулон под куртку. Теперь точно все.

Она в последний раз оглядела комнаты, в которых была почти счастлива. Вышла в коридор, прислушалась. Из-за двери Эллы доносилось хихиканье, ему вторил низкий голос. Мужской.

«Мне бы хотелось тебя обнять, подруга».

Но постучаться — значило потерять время. Ведь Элла начнет расспрашивать, куда и зачем в такой спешке отбывает Луиза. Да и вообще, она там не одна, зачем мешать людям?

Луиза подхватила сумку, сунула туда дезинтегратор, не забыв поставить на предохранитель. Заряда батарей вполне хватит на сотню выстрелов, а там… видно будет. Последний прощальный взгляд — и она тихо выскользнула на улицу.

Светало. Фонари медленно гасли. В кронах деревьев заливисто пели птицы. Свежий ветер гулял по парку, срывая редкие пожелтевшие листья, играя ими и бросая на стриженую траву.

Луиза быстро шла по аллее вдоль студенческих корпусов. Мир вокруг снова обрел розоватый оттенок, она останавливалась, принюхивалась, как и полагается гончей, и, зацепив тонкую, едва заметную струйку запаха Клайва, дальше шла по ней.

Мальчишка пах поздними грушами, новым пластиком, дорогим парфюмом и грейпфрутовой горечью. Луиза тянулась за этим запахом в розовом мареве, идти по следу было легко. Интересно, это качество было у нее врожденным или привитым насильно? Это она тоже узнает обязательно.

Сжала кулаки. И почему она никогда не задумывалась об этом раньше, в королевских псарнях?

«Мы отправим тебя, потому что ты — лучшее, что мы смогли сделать для королевы».

Так сказал хозяин.

А она не могла и не хотела отказываться.

Но теперь чувствовала себя совершенно неправильно для гончей. Обманутой. В голове крутилась все та же мысль — как же так? Ведь она была кем-то до того, как проснулась гончей с вживленными чипами — усилителями способностей, но этот кусок жизни у нее украли. Нагло и беззастенчиво. И сделали покорной слугой, нет, даже не слугой — слуги хотя бы властны над собственным телом, — бесправной тенью без прошлого.

Тряхнула головой, прогоняя остатки мыслей. Думать она будет чуть позже, когда уберется с Рамоса. Там, в космосе, вдали от оживленных трасс, можно и поразмыслить. А сейчас некогда, перед мысленным взором уже нарисовалась Магда, которая подходит и стучит в дверь спальни Дарса со словами: «Ваш завтрак, сэр».

Он не ответит.

Магда подождет немного, постучит снова.

И опять тишина.

А когда она наконец осмелится и войдет… Ох, даже страшно подумать, что тогда начнется. И если Дарс вел блог собственных действий, то сразу кинутся разыскивать девчонку, которую брат императора устроил в Академию контролируемых изменений.

Луиза передернулась. В горле стоял комок горечи и невыплаканных слез… но все это подождет до того момента, как она останется совершенно одна посреди бескрайней черноты, вобравшей миллиарды миров.

Она легко взлетела по ступеням парадного подъезда. Запах Клайва усилился, вел в полумрак коридора, сделался почти ощутимым. Грушевая сладость и грейпфрутовая горчинка. Ощущение молодого тела, расслабленного во сне. Луиза остановилась напротив нужной двери, старинной, деревянной, и хлопнула ладонью по панели вызова. В глубине апартаментов зажужжал оповещатель.

Минута. Другая.

Потом щелкнул отпираемый замок, и в образовавшуюся щель высунулась взъерошенная голова Клайва. Глаза удивленно расширились.

— Луиза?!!

— Впусти меня, — тихо сказала она, почти умирая от стыда за то, что предстояло сделать.

— Что случилось? — Он распахнул дверь.

На нем была легкая пижама, она пахла чистотой и счастливыми снами. Клайв выглядел чуть встревоженным, но все же улыбался, и Луизе стало больно оттого, что сейчас она все разрушит.

Лицо Клайва окаменело, когда Луиза достала из сумки дезинтегратор и направила на него.

— Ты говорил, что у тебя есть корабль. Мне нужно убраться с Рамоса.

И аккуратно ногой прикрыла за собой дверь.

Клайв медленно попятился. Нет, он даже не испугался. И сейчас его запах изменился: горечь разочарования заполнила прихожую, разметав, поглотив тонкую нотку груши.

— Вот, значит, как, — пробормотал он тихо.

Луиза шмыгнула носом и поняла, что краснеет. Это было нечто новое для королевской гончей — краснеть перед человеком, которого следует убить.

Но почему-то вспоминались не бесчисленные уроки, что преподносил ей хозяин. Перед глазами стоял высокий стакан с молочным коктейлем, и серебристый жук на цепочке таинственно блестел в полумраке спальни…

— Я… — Она запнулась. Это плохо, очень плохо — разговаривать с потенциальной жертвой. Луиза скрипнула зубами. Потом все же выдохнула: — Помнишь, я обещала тебе исчезнуть, если буду представлять собой опасность для твоего отца? Так вот, я очень, очень опасна для всех. Да, я вспомнила кое-что. И теперь мне нужно улететь отсюда как можно скорее.

Плечи Клайва опустились. Он глянул исподлобья на Луизу. Тяжело так, словно тщательно взвешивал собственное решение. Потом, не обращая внимания на дезинтегратор, повернулся к ней спиной, с силой провел пальцами по волосам. И сказал глухо:

— Убери… это. Я бы и так дал тебе ключи от корабля и даже сам отвел бы тебя к нему. Если уж… так надо.

— Надо, — подтвердила она, — и я уберу оружие, если ты пообещаешь, что сделаешь все так, как я скажу. Мне не хочется тебя убивать, Клайв Эшлин. В конце концов, глупо убивать того, кого снова сделала человеком.

— Так это ты? Все-таки это была ты…

Он вздохнул.

— Хорошо. Я обещаю, что сделаю все, что ты скажешь. Теперь я могу пойти одеться?

— Извини, мне придется поприсутствовать.

Клайв прищурился почти как отец и промолчал.

Решительно расстегнул кофту, меж полами Луиза увидела совершенно гладкую розовую кожу на груди и животе. Под кожей перекатывались мышцы, и Луиза невольно подумала, что Клайв даже сейчас весьма привлекательный парень, а что будет, когда достигнет своего расцвета?

«Он станет таким же, как Дарс».

Тем временем Клайв нырнул в брюки, накинул простую хлопковую рубашку. Порывшись в ящике стола, выудил оттуда ключ с металлическим брелоком в форме космического крейсера и бросил Луизе.

— Спасибо, — пробормотала она, чувствуя, как все глубже и глубже проваливается в болото стыда и растерянности.

Странные, доселе неведомые чувства.

С чего бы?

И это в то время, когда в домике профессора Лоица медленно и мучительно умирал посыльный, занявший тело доктора Арсума Вейна…

«Все это потому, что он даже не сопротивляется, — решила девушка. — Я привыкла, чтобы меня боялись. Ну или хотя бы боролись. А Клайв… не боится. Просто делает то, что я попросила. Скорее всего, даже радуется тому, что я уберусь с планеты и из его жизни».

— Идем, проведу к гаражу, — просто сказал он, стараясь не смотреть в глаза.

Пока шли, молчали оба.

Потом из-за деревьев показались сферические крыши ангаров, похожие на выпирающие из-под земли яйца гигантских рептилий. Нигде не задерживаясь, Клайв углубился в лабиринт из матовых куполов и через несколько минут остановился перед нужным. Посмотрел наконец на Луизу, во взгляде ртутью каталась печаль.

— Вот, это мой.

— Открывай, — сухо обронила Луиза. Ей было тяжело дышать, словно камень на грудь давил. И горло стиснул невидимый ошейник.

Клайв усмехнулся уголками рта, положил ладонь на сенсорный замок. Идентификатор удовлетворенно пискнул, и часть округлой стены гаража съежилась, скрылась в едва заметной нише.

Луиза не сдержала восхищенного вздоха.

Нет, конечно, понятно, что у племянника императора есть свой корабль. Но это был не просто корабль, это был самый совершенный корабль из всех, что встречались Луизе.

«А что, собственно, тебя удивляет, — ехидно усмехнулся внутренний голос, — на псарне кораблей нет. У Реми была развалина, древняя, как акдовы храмы. Ты вообще, детка, мало что видела в своей жизни!»

Взгляд скользил по плавно изгибающимся линиям фюзеляжа, переходящим в веретенообразные сопла двигателей. Покрытие было зеркальным, подвижным, словно корабль целиком окунули в ртутное озеро. Поверхность время от времени плыла, подергивалась рябью и казалась живой.

— Это то, о чем я думаю, — тихо спросила Луиза, — бионическая оболочка?

— Там не только оболочка бионическая, — в голосе Клайва проскользнула гордость, — он весь такой. Подстраивается под пилота. Ну и, как ты понимаешь, рассчитан на сотню часов непрерывного пребывания в космосе, полностью утилизирует отходы организма. Про запасы кислорода вообще можно не думать, углерод изымается из оборота всей внутренней поверхностью. — Он развел руками. — Ну, вот и все. Что тебе еще рассказать?

— Я хочу, чтобы ты его настроил таким образом, чтобы он слушался только меня, — сказала Луиза. — Прости, но это необходимо.

— Как знаешь.

Клайв подошел к кораблю, положил ладонь на сверкающую поверхность. Пальцы тут же утонули в бионической оболочке, что-то зашуршало внутри корабля, открывая люк. Оттуда вылился трап, застыл ртутными, колеблющимися ступеньками. Клайв полез наверх, потом обернулся, протянул руку.

— Давай, идем уже.

Луиза сделала вид, что не заметила протянутой руки, и без того было тошно от себя самой.

Пригнувшись, нырнула в матовое нутро корабля. Клайв колдовал над панелью пилота, сидя на краешке кресла.

— Приложи сюда руку. — Он кивнул на мерцающую голубоватым светом панель. — Сейчас… я передаю тебе права управления. Но не забывай, что без ключа он не стартанет. Я все думал сменить механизм включения, да не успел.

Она послушно прислонила ладонь к прохладной поверхности, пальцы как будто в кисель погрузились.

— Снимает биометрические показатели, — прокомментировал Клайв, — теперь, кроме тебя, его никто не заведет.

— Угу, — промычала она.

Взгляд скользил по приборной панели. Уровень топлива — полные баки. Уровень кислорода, влажность воздуха, навигационная панель… Кажется, полный порядок.

Кисель под ладонью дрогнул и мгновенно затвердел, выталкивая руку. Клайв, все еще сидя, посмотрел на нее снизу вверх. В синих сапфировых глазах — тоска. И глубокая морщина пересекла лоб.

— Ты это… если будет возможность, дай о себе знать, хорошо?

— Зачем тебе? — хрипло спросила она. — Разве не все равно, что со мной дальше будет?

— Конечно, не все равно. — Он аккуратно прикоснулся к ее запястью. — Мне кажется, что ты очень хороший человек. Жаль, что слишком много думал о себе и обидел тебя. Но теперь уже поздно что-либо менять, верно?

От простого прикосновения Луизу дернуло, точно от электрического разряда. Клайв, Клайв… А что ты скажешь, когда увидишь своего отца?

Боль резанула по сердцу, оставляя в груди выжженную дыру. Глаза подозрительно зачесались. Дьявол… нет, нельзя так, нельзя.

— Уходи, — коротко бросила Луиза, — я тебя простила. Живи долго и счастливо.

Он медленно кивнул, глядя ей в глаза.

Затем поднялся с кресла, уступая место, и, более не оглядываясь, выскользнул наружу. Луиза мазнула пальцем по панели управления, люк неторопливо закрылся, словно затянулся сверкающей пленкой, которая тут же подернулась матовой пылью, стала крепче алмаза.

— Ну что ж, — пробормотала Луиза, — всему хорошему рано или поздно приходит конец. Отдохнула? Теперь пора за работу.

Ключ легко вошел в приемник, и корабль мгновенно ожил, заурчал негромко охлаждающими контурами. Луиза расположилась в кресле, положила руки на упругие подлокотники — они тут же приняли оптимальную форму.

— Приветствую хозяина, — прошептали спокойным контральто, — я искусственный интеллект этого судна. Какие будут указания?

— Как тебя зовут? — спросила Луиза. — У тебя есть идентификатор?

— Меня зовут «Тайна», хозяин, как и сам корабль.

— Хорошо… «Тайна». Предоставь мне карту грузовых сигма-тоннелей.

Пульт управления тут же выпустил широкую навигационную панель с трехмерной паутиной существующих сигма-тоннелей.

— Тогда стартуем и движемся… вот сюда, к этой точке входа. — Луиза ткнула пальцем, фиксируя координаты.

— Осмелюсь напомнить, что мой конструктив не предназначен для прохождения по грузовым сигма-тоннелям, — смущенно прошептал корабль.

— Понимаю, — она нервно постучала пальцами по подлокотнику, — какую нагрузку ты можешь вынести?

— Корабль предназначен для прохождения сверхбыстрых сигма-тоннелей категории А.

— Замечательно. Тогда… летим сюда.

— Подтверждаете команду на взлет?

— Да.

— Подтверждаете автопилот?

— Да!

Три… Два… Один…

Корабль задрал нос. А потом Луизу ощутимо вдавило в кресло. Вот оно, путешествие началось.

Ее первое путешествие, которое она спланировала самостоятельно.

Путь до точки входа в скоростной сигма-тоннель должен был занять около двух часов по Рамосу. Луиза очень рассчитывала, что ей все-таки дадут уйти. Выписывать пируэты на малознакомом корабле не хотелось: не потому, что корабль был плох, а потому что сама она еще к нему не привыкла. Это как с аэромобилем: сначала кажется, что сидишь на ведре с гайками, и оно почти произвольно куда-то несется, подпрыгивая на завихрениях, потом начинаешь чувствовать габариты, да и саму машину в целом. Корабль, конечно, не ведро, сравнивать глупо, но чувства единения пока что нет. Не факт, что получится закладывать виражи в случае погони.

Но погони не было.

Это означало, что Магда еще не вошла в комнату к Дарсу, не вызвала службу безопасности.

Проверять будут всех отлетающих с Рамоса. Еще бы! Учудить такое с братом императора.

Луиза закрыла глаза. Ночка выдалась веселая, да и утро тоже. Поспать бы, но при таком количестве адреналина в крови вряд ли получится. В голове теснились воспоминания, яркие, словно россыпь розовых лепестков на снегу, но уже подернутые багровым оттенком, отвечающим сути королевской гончей.

В свете предыдущего опыта Реми казался Луизе ни на что не годной развалиной, которого сейчас она бы убивала долго и мучительно.

Гай Вири — пфф! — тот вообще не стоил внимания. Недалекий мальчишка, мозгов десять грамм, привыкший, чуть что, прятаться за спину высокородного папашки. Разумеется, его бы она тоже убила — тут Луиза невольно поморщилась, вспомнив липкие ладони, шарящие по ее груди, — но убила бы изощренно. Изменение генома — это шикарная идея. Живешь себе, живешь, а тело меняется. И восприятие действительности тоже. А потом и сам не замечаешь, как превращаешься в безмозглое и кровожадное нечто. Кстати, она так и не спросила, куда подевался Гай Вири. Вроде как Дарс Эшлин обмолвился, что отправил его на рудники.

В груди потеплело.

И воспоминания сменили оттенок с кроваво-ржавого на перламутровый, окрашенный золотистой пудрой заката. Луиза невольно обхватила себя за плечи в попытке удержать, навсегда впечатать в себя незабываемые прикосновения. То, что было ночью, походило на безумие — так умирающий от жажды добирается до источника с чистой водой. И Дарс оказался тем самым источником, несмотря на то что прежде всего являлся врагом для Безымянной. Она прильнула к нему, растворилась и перестала быть гончей, став просто женщиной, наслаждаясь теми минутами испепеляющей любви, что у них были.

«Какая вопиющая глупость! — Так наверняка сказал бы хозяин псарни. — Тупая шлюха, вражеская подстилка!»

Луиза улыбнулась. Ничего, скоро она и с ним встретится. После того как королеву взяли под стражу, большую часть гончих уничтожили. А этот жирный паук, привыкший плести паутины интриг, скрылся. Но ведь не зря же она была самой лучшей, Безымянной? Убежище известно. Осталось только добраться туда…

Мысли перетекли на Клайва. Тоже ума еще не набрался, но все равно симпатичен. Этакий милый мальчик-принц, которого хочется одеть в белоснежный костюм и поставить рядом с троном. Дел он, конечно, наворотил, но ведь простила… Правда ведь, простила? Даже спасла от программы-проклятия изменения генома, о чем ни секунды не жалеет. Пусть живет и радуется. Разберется со своей Мирандой-прилипалой.

Луиза беззлобно усмехнулась. Корабль несется к ближайшей точке входа в сигма-тоннель, песчинка на необъятных просторах космоса, а ей приятно вспомнить и Миранду, от которой скулы сводило. Ну и Элла, куда ж без нее! А может, им еще суждено встретиться? И когда-нибудь… они будут так же сидеть на кухне, попивая жуткие коктейли и объедая с боков торта взбитые сливки? Хорошо бы…

Она поймала себя на том, что перспектива встречи с хозяином псарни ее совершенно не вдохновляет. Куда с большим удовольствием Луиза вернулась бы в академию. Как раз начались лекции и первая с утра — у ректора Варуса. Да-да, у противного, ядовитого Варуса. Не зря его называли змеем, тут дело не в мудрости, а скорее в ядовитости. Но ведь это хорошая, правильная ядовитость, которая под конец даже начала нравиться. Да и вообще, доктор Варус — отличный дядька и превосходно знает свой предмет.

«И стоило рыдать у него в кабинете?»

Луиза вздохнула.

Тогда она была беззащитной девочкой, над которой вволю поиздевались.

Теперь она стала зубастой гончей, которая и руку по локоть отхватит. Запросто. Разжижит соединительные ткани и кости — и прощай рука…

Ее размышления прервал шепот «Тайны», сообщивший о подлете к точке входа в сигма-тоннель.

— Производи вхождение, — скомандовала Луиза, — выход у Зибруса.

— Напоминаю, что Зибрус считается нежилой планетой, пережившей антропогенную катастрофу.

— Да знаю я, знаю, — проворчала она. — Как ты вычурно выражаешься. Так и скажи, что планета загажена настолько, что на ней и клочка земли нормального нет. А то — антропогенная катастрофа… Планета-свалка — вот это что.

Самое смешное, что Зибрус находился во владениях империи Квеон, но, поскольку туда никто никогда не заглядывал, уже довольно давно хозяин псарни организовал там себе схрон. Очень удобно жить под носом у ничего не подозревающего врага. Никто искать не будет, ведь скорее кинутся перерывать все обитаемые планеты бывшего королевства, чем обратят взгляд на крошечную планетку, где давно никого нет и концентрация кислорода в воздухе не располагает к комфортному проживанию. Кое-какая жизнь там, конечно, есть. Но какая-то вредная и зубастая, даже растения так и норовят кого-нибудь сожрать.

Корпус корабля мелко завибрировал, знаменуя вхождение в сигма-тоннель. Неприятно, но терпимо. А там буквально пара часов — и она вывалится на орбиту Зибруса. Была, без сомнения, и слабина в ее плане: все объекты, входящие и выходящие из сигма-тоннелей, регистрировались. Но объектов так много — равно как и тоннелей, — что поиск одного-единственного корабля займет несколько суток. А уж за это время она управится. Обязательно.

Луиза положила пальцы на прохладное металлическое тельце жука. Вот и все, что осталось от учебы в академии. И, черт возьми, она бы все отдала, чтобы вернуться…

На краткий миг в душе всколыхнулась надежда: а что, если она разделается с хозяином, вернет себе все воспоминания, а потом снова прилетит на Рамос?

Но нет. Вряд ли это будет возможно.

Да и кто ей будет доверять после такого-то?