Некоторое время Дарс, вернувшись в свой рабочий кабинет, шагал из угла в угол, тщетно пытаясь успокоиться. Его не отпускало ощущение сродни тому, что может испытывать человек, прыгающий на гибком тросе с небоскреба: и страшно, и сердце замирает, и адреналин колотит пульсом в висках. К собственному ужасу, он начинал понимать, что теряет над собой контроль. Казалось бы, с чего?

Он остановился у витражного, в пол, окна, слепо глядя на бесконечную череду пронзающих облака небоскребов Рам-сити. Город, сверкающий на солнце миллиардами стекол, расползался на многие сотни километров и с высоты напоминал друзу дымчатого кварца. Он был оплетен воздушными трассами, как бабочка паутиной, по которым то и дело проскальзывали короткие световые импульсы, обозначая движение транспорта. Столица империи Квеон, процветающая, несравненная.

А с ним что-то не так. Непривычное колющее чувство под ложечкой. Кидает то в жар, то в холод. От ярости до забытой, казалось бы, сентиментальности один шаг. У ректорского кабинета вообще слетел с катушек, бледное личико с огромными зелеными глазами оказалось так близко, что почувствовал запах ее кожи. Легкое, едва уловимое плетение ванили и яблок. И в тот миг более всего на свете хотелось впиться в ее пухлые губы, стереть с них следы того, другого поцелуя. Почти неконтролируемое желание. Но это было бы неправильно, и он справился с собой. Осталось лишь горькое сожаление: Луиза его боялась до дрожи в коленках. Вон даже кофе не хотела пить.

Дарс раскурил сигару. Подумал о том, что в последние дни он как-то часто курит, и это было не к добру. Нужно заняться делами. Отвлечься. Забыть о самом существовании Луизы Вивьен Мар. Он взрослый, мыслящий здраво мужчина, находящийся на высоком государственном посту. А она — свалившаяся на голову девчонка со странным прошлым и блоками шифровок в голове.

Забыть. Да, так правильно. И без того сделал для нее много. В лучшую академию отправил.

Созерцать Рам-сити можно было бесконечно долго. Дарс отвернулся, подошел к коммуникатору и выбрал на панели нужного абонента. Голографический экран загорелся тусклой зеленью — абонент принял вызов, а следом в широком прямоугольнике визуализатора появилось лицо Клайва.

— Привет, па.

Дарсу показалось, что сын бледноват. Судя по обстановке, сидит в апартаментах. На заднем фоне одежда бестолково свалена в кучу. Он так же и дома… Нет на него Магды.

— Почему не на лекции?

Наверное, нужно было спрашивать о том, как здоровье. О том, насколько далеко расползлось хитиновое пятно. Но предпочитал интересоваться о вещах самых обычных. Задавить, растоптать жалость и панику. Клайву следует жить, а не думать о том, когда его жизнь изменится навсегда.

— Так закончились уже лекции. — Он пожал плечами и машинально поправил воротник хлопковой рубашки, стягивая его у горла.

Дарс успел заметить, как мелькнуло глянцевое охряное пятно на коже.

В прошлый раз оно было не таким плотным, чешуйки только-только прорезались сквозь кожу.

Он стиснул зубы. Нет, только не показывать жалость. Только не…

— Сегодня на лекции я видел ту девушку, — бесцветным голосом произнес Клайв. — Что ты задумал? Зачем устроил ее в академию?

— Допустим, так надо.

Клайв пожал плечами.

— Дело, конечно, твое, но я все равно не понимаю. Кстати, оказывается, она уже где-то училась. Сегодня Варус ее вызвал к доске на лекции, так она рассказывала вещи, которых и я не знаю. Может быть, и правда ее похитили, чтобы потом перепродать? Она тебе ничего не говорила… такого?

— Она ничего о себе не помнит, — буркнул Дарс. Отчего-то интерес сына к Луизе был неприятен.

«Ну а тебя она вообще боится, — мелькнула режуще-пронзительная мысль, — не лучше ли поставить на всем жирную точку прямо сейчас?»

— Ей, наверное, специально память стерли, — продолжил задумчиво Клайв. — Удивительно, что не стерли профессиональные знания. Па, что ты хотел? А то мне идти пора.

Дарс усмехнулся. Вот он, выросший ребенок. Казалось, еще совсем недавно сидел на руках, пускал слюни и задорно гукал, а вот уже и вырос. Свои дела, своя жизнь.

— Передай мистеру Вири, что я жду его сегодня ровно в шесть в ведомстве, в моем кабинете.

Клайв вздернул бровь.

— Это… как-то связано…

— Сын, ты догадлив.

— Но я… — Уже растерянность в глазах.

— Но ты был там и ничего не сделал. Ты просто ничего не сделал, когда твой приятель, который позиционирует себя как твой лучший и единственный друг, надругался над беззащитной девчонкой. Как ты понимаешь, это не делает тебе чести.

Клайв стиснул зубы так, что желваки заиграли. Во взгляде плескался гнев — кипящий, жгучий.

— Да, я все понимаю. Моя вина. Как исправить?

— Прежде всего сделать вид, что ничего не было, и держать рот закрытым. Но ты вроде бы это и сам понимаешь, да? А вот Гай Вири — нет. Поэтому передай, что я буду ждать его в ведомстве. Если не придет сам, за ним явятся агенты имперской безопасности, и тогда разговор будет уже совсем иным.

Клайв знакомым до боли жестом провел пятерней по волосам, приглаживая их. Дарс почти каждый день наблюдал то же самое движение в зеркале, и оттого сейчас в груди болезненно толкалось сердце.

Его сын. Его единственный сын. И не предвидится никакой возможности противостоять пустившему корни изменению. В империи Квеон нет высших биоников, которых удалось бы зарегистрировать. Да и за ее пределами они словно сквозь землю провалились.

— Я передам ему, папа, — сказал Клайв, — и постараюсь загладить свою вину.

Шипучая, едкая злость накатила столь внезапно, что Дарс не успел задавить рвущиеся слова:

— Не смей к ней приближаться!

Клайв от неожиданности отпрянул от экрана, посмотрел недоуменно.

— Хорошо… ладно, па. Я хотел как лучше. Хорошо, как скажешь.

Дарс впился пальцами в край стола. Да что ж это такое? Воистину, он близок к помешательству, если начинает кидаться на собственного сына.

Выдохнул тяжело.

— Прости. Я… я просто не знаю, к чему все это приведет… и потом, я даже не знаю, кто эта девушка. И до сих пор не могу сказать, откуда она и зачем появилась. Понимаешь?

— Наверное, понимаю. — Клайв развел руками. — Безопасность прежде всего. Ну пока.

И отключился. Дарс отошел от стола и с размаху засадил кулаком в стену. Так сильно, что сбил кожу на костяшках. Да что с ним такое? Дергается, как жук на нитке. А еще навязчивое воспоминание — широко распахнутые зеленые глаза, блестящие, покрасневшие от непролитых слез, приоткрытые губы, маняще-сладкие. И запах ванили вперемешку с яблоками. Запах, от которого хочется выть и лезть на стену.

Гай Вири явился строго к назначенному времени. Застыл на мгновение на пороге, затем шагнул в прохладный сумрак кабинета с беззаботностью восемнадцатилетнего мальчишки, которой можно было только позавидовать. В белом с золотом костюме, светловолосый, он воплощал в себе образ перспективного молодого человека из очень хорошей семьи с большими связями.

— Добрый вечер, сэр. Вызывали?

Дарс постучал по столу карандашом, хотя — видит бог — внезапным и пугающим сиюминутным желанием было засадить этот карандаш в глаз подонку. Почему Клайв носится с ним? Других, что ли, мало?

Дарс знал ответ на этот вопрос: да потому, что многие отвернулись от его мальчика, когда скрывать болезнь стало затруднительно. Дурные вести расползаются быстро в отличие от хороших. А вот Вири, похоже, было плевать на то, что его закадычный дружок вот-вот превратится в акда — жутковатое чудовище, покрытое с головы до пят хитиновой броней и предпочитающее человечинку.

— Садись. — Дарс указал карандашом на свободное кресло.

В голове все крутился вопрос: о чем мог думать и что чувствовать этот отморозок, принадлежащий к сливкам общества, когда бил и насиловал совершенно беззащитную девчонку?

А ведь, глядя на него, и не скажешь, что мразь.

Из задумчивости его вывел голос Вири.

— Сэр, мне ваш сын передал, что вы хотели со мной побеседовать. О чем, сэр?

Дарс вдохнул поглубже.

Никакой ругани и мордобоя, спокойно. Просто поговорить и предупредить на будущее. Все-таки Вири — могущественный род, а император не имеет права лишаться благосклонности влиятельных людей, потому что они могут задуматься и о новом императоре.

— Вы, мистер Вири, принадлежите к одной из старейших семей Рамоса, — вкрадчиво сказал Дарс, — подумайте, не запятнает ли вашу репутацию тот досадный случай в космопорту с выигранной в карты рабыней? Вам должно быть известно, что на Рамосе рабства нет, и стоит только кому-нибудь из медийщиков что-нибудь разузнать… Боюсь, ваш отец будет не рад. Очень не рад.

Гай Вири несколько секунд молча смотрел на него, а затем, вдруг беззаботно махнув рукой, рассмеялся:

— А, вот вы о чем, сэр! Вы о той девке, которая досталась Клайву? Да бросьте, дело выеденного яйца не стоит.

Дарс покрутил в пальцах остро заточенный карандаш и подумал, что ему будет непросто. Очень непросто не воткнуть карандаш в глаз этому мерзавцу.

— А если девушка захочет нанять адвоката и подать на вас в суд, мистер Вири? Поверьте, я-то все сделал для того, чтобы она забыла о произошедшем. Но вы настойчиво ей об этом напоминаете. И, знаете ли, был бы на вашем месте кто-нибудь другой, он уже давно понес бы наказание.

— Это вы ее определили в академию, сэр? — Вири картинно приподнял золотистую бровь.

— Адекватная плата за молчание, мистер Вири. И я бы настоятельно советовал вам не приближаться более… к мисс Мар, если не хотите, чтобы делу дали ход. Повторяю, вашему отцу все это крайне не понравится.

Гай сложил руки на груди, исподлобья поглядывая на Дарса.

— Послушайте, я не понимаю, почему вы так обеспокоены всем этим делом. Ну, подумаешь, какой-то урод проиграл в карты шлюху. Ну, подумаешь, я воспользовался своим правом богатого и сильного. И что?

Дарс прикрыл глаза. Перед мысленным взором правильное лицо Гая Вири уже было покрыто багровыми кровоподтеками, идеально прямой нос сломан, губы распухли до состояния кровяной колбасы. Нет, так нельзя.

— Не делайте вид, что не понимаете меня, мистер Вири, — медленно произнес Дарс, — я убедительно прошу вас. Нет, я настоятельно требую, чтобы вы впредь не приближались к этой особе. Подумайте о том, что это может быть опасно и для вас. В конце концов, пока что мы о ней ничего не знаем. Сканирование показало частичную потерю памяти.

— Так зачем вы ее тогда устроили в элитную академию, сэр? Ну и держали бы где-нибудь… у себя, за решеткой. Вам ведь никто не мешал вскрыть ей черепушку и как следует там порыться. Я же знаю, кто вы, сэр, и точно так же знаю, что вам не составило бы труда сделать так, чтобы эту шлюшку вообще никто и никогда не нашел. Так в чем дело?

«В чем дело, в чем дело… Любопытно посмотреть, что за цепочка потянется за мисс Мар. Наконец, кто за ней придет. Для этого должна быть видимость полной свободы».

А в том, что рано или поздно за Луизой придут, Дарс сомневался все меньше и меньше.

Но Гай Вири расценил его молчание на свой лад.

Ухмыльнулся гаденько, положил ногу на ногу так, словно он был хозяином этого кабинета.

— А может быть, сэр, вы ее для себя придержать решили? Сбросить напряжение в перерыв? Что ж, понимаю. Всяко лучше, чем с андроидом. Или с какой-нибудь профессионалкой, они чересчур затасканы. Вам понравится, сэр.

Дарс улыбнулся.

Подчиненные знали, что такая улыбка не предвещает ровным счетом ничего хорошего. Но Гай Вири, самонадеянный болван с языком без костей, этого не знал.

Постучав по столу карандашом, Дарс внимательно посмотрел на Гая, развалившегося в кресле.

— Вы должны догадываться, мистер Вири, что в кабинете ведется запись.

Зеленые глаза широко распахнулись. Ага, не ожидал, гаденыш.

— Оскорбление члена императорской семьи, — не переставая улыбаться, процедил Дарс. — Вам известно наказание?

— Но, сэр! Что я такого?..

— Молчать! — уже рявкнул Дарс, хлопнув ладонью по столу. — Вы идиот, Вири. Вы нанесли физический ущерб свободной гражданке империи Квеон, которую всучили вам, малолетним придуркам, под видом рабыни. Вы оскорбили своими необоснованными намеками должностное лицо и, между прочим, брата императора. Вам известно, что за это бывает?

Он не без удовольствия следил, как краски покидают лицо Гая.

Ну, как ты теперь запоешь?

— Сэр… простите, сэр… Что я… должен сделать?

— Кажется, я сказал уже, что вам следует делать и чего не следует. Если я узнаю, что вы хотя бы единожды приблизились к мисс Мар, делу будет дан ход. А отцу вашему я все равно отпишу. Ему бы внимательнее следить за семьей. Все, мистер Вири. Мы закончили, вы свободны.

Мальчишка подскочил как ошпаренный и рванул к двери. Но уже на пороге оглянулся, и взгляд наглых зеленых глаз Дарсу совершенно не понравился.

Наверное, надо было просто набить морду этому хлыщу.

Но Дарс не мог. Императоры приходят и уходят, а влиятельные семьи остаются, таков сложившийся порядок во вселенной.

Что еще более обидно, давать ход делу тоже было крайне нежелательно. Потому что при этом у заинтересованных сторон возникла бы целая куча вопросов, отвечать на которые у Дарса не было ни малейшего желания.

Ему хотелось верить в то, что неведомо откуда взявшаяся девчонка с зашифрованными мозгами была определена в академию исключительно для того, чтобы с ее помощью ловить на живца. А не только потому, что брату императора захотелось дать ей надежду на будущее.

На столе пискнул оповещатель, мол, не расслабляйся, рабочий день не закончился. Понятное дело, у тени, что вечно за спиной императора, он совершенно ненормированный.

Дарс ткнул в мигающую панель визуализатора. В голограф вывалилось хмурое лицо майора, забранное зеркальной маской.

— Сэр, мы его взяли. Сейчас будем на месте. Куда его?

— Отлично, Веллс. Давайте в допросную номер пять.

И, потирая руки в предвкушении, Дарс отправился в комнату для допросов. Определенно этот день нельзя назвать неудавшимся.

В допросной все было готово. На металлическом кресле, зафиксированный намертво, сидел объект. Его опутывали связки оптоволокна, раскрашенные разными цветами, и потому казалось, что человек находится в густой сети из ярких ниток. Проводки расходились веерами из контактов, которые уже были надежно загнаны под кожу, заклеены пластырем. Ну и имплант конечно же нашелся — к нему тугими спиралями вились полупрозрачные, словно наполненные розовым гелем, носители.

Дарс бросил взгляд на стол — там тоже был полный порядок: планшет для записи протокола, трехмерная, отсканированная в параллельном режиме копия нейроматрицы.

Он постоял минуту, рассматривая перепуганного до полусмерти мужчину. Отметил тройной небритый подбородок, опухшее от курения айхи лицо с неприятным желтоватым оттенком кожи. Проплешину на макушке, блестящую сквозь пегие клочки волос. Жирное брюхо, вываливающееся из низко посаженных брюк.

Хмыкнул, сел за стол. Пальцы привычно набрали номер нового дела, сопоставляя с известными прецедентами в судебной практике.

— Добрый вечер, Реми. Как себя чувствуете?

Мужчина уставился на него так, словно Дарс задолжал ему пару килограммов чистейшего углерода с тетраэдрической кристаллической решеткой и не желал отдавать.

— Кто вы такой, черт возьми? По какому праву меня задержали? Я требую… да, требую специалиста по правам свободных торговцев!

Дарс не торопился отвечать. Молча просматривал оперативно снятый слепок нейроматрицы. Все слои казались, на первый взгляд, легко читаемыми, переливались оттенками синего: от неоново-голубого до индиго. Что ж… хоть этот при памяти.

— Вас задержали по причине ввоза раба в империю Квеон, мистер Реми.

— Что? — Торговец вытаращил глаза. — Откуда такие сведения? Что за бред вы тут мелете, мистер?

— У нас есть сведения, что вы, якобы проигравшись в карты, отдали студентам рабыню, — спокойно сказал Дарс. — Теперь нам интересно, откуда вы, собственно, эту рабыню взяли.

— Да ну, бред какой-то. — Реми попытался изобразить улыбку, но получилось плохо. Кажется, слегка побледнел. Испугался.

— Еще раз повторю, есть сведения о ввозе рабыни в государство, где все граждане являются свободными. И, кстати, не только от рождения. Правило действует и при пересечении границы.

Реми хихикнул. Тоненько, противно и совершенно по-женски. Дарс передернулся.

— Я вас умоляю… сэр… Не знаю, как вас там… Да это же была шутка! Я снял в борделе шлюху и отвел ее малолетним придуркам. Да, я проигрался. Ну и подумал, пусть развлекутся парни.

Дарс провел пальцем по голограмме бегунка, контролирующего интенсивность воздействия.

Реми вздрогнул всем телом.

— Эй! Вы что надумали, мистер?!! Я говорю правду! Эй!

— Вы лжете, Реми. А я имею полное право вытягивать из вас правду любыми доступными способами.

— Дьявол, больно… — Он забеспокоился, заерзал по жесткой поверхности кресла. — Слушайте, ну какая вам нужна правда? Пошутил я, понимаете? Ну, боже мой, вы что, шлюшек не видели никогда?

И вскрикнул.

Дарс и сам не понял, что вновь крутанул бегунок. Он ведь просматривал воспоминания девушки, которой дал имя Луиза. Он очень хорошо видел, что с ней делал этот недочеловек.

— Правду, мистер Реми.

— Ну хорошо, хорошо, — жирная грудь ходила ходуном, по подбородку потекла слюна, — только не надо больше… вот этого…

— Я вас слушаю.

— Я торговец. Я был после войны в королевстве Дирсах. Случайно нашел спасательную капсулу, а в ней была эта девка. Ну я сразу понял, что она не в себе. Дурочка. Ну и решил, хоть использую. Одному, знаете, скучно на корабле.

Дарс не смотрел на него. Он не отрывался от созерцания копии нейроматрицы. Сейчас было бы неплохо визуализировать все ее содержимое, но это займет время. В груди собиралась ломкая, холодная тьма — и одновременно с этим росло желание еще раз крутануть бегунок, да так, чтобы эта свинья билась в судорогах до пены изо рта, до рвоты.

«Хоть использую».

— Значит, в спасательной капсуле, — повторил Дарс. От него не ускользнуло, что Реми выдохнул с облегчением.

Врал. И уже решил, что ему поверили.

— Ну да, в капсуле. Плавала в гомогенизирующей жидкости. А что еще с ней было делать? Прошу заметить, я ее кормил и поил. Не буду же я все это делать даром, а?

— Конечно, — Дарс кивнул, — никто не обязан даром. Хорошо, мистер Реми, пока что я вполне удовлетворен нашей беседой. Отведите его в триста пятую, кажется, там сейчас свободно.

— Эй! Мистер! Да что я такого сделал, в конце концов?

— Официально вы ввезли на территорию империи раба, которого не освободили при пересечении границы, — ответил Дарс.

— Эй! А неофициально?

— А неофициально вам придется здесь пробыть некоторое время.

— Да что она натворила, эта сучка? Убила кого?

Дарс изо всех сил стиснул край стола.

Ему очень хотелось подняться, подойти и избить задержанного. Раскроить ему физиономию, сломать нос и ощутить, как под пальцами хрустнет горло. Этакие дикие, первобытные желания, доставшиеся от человека нецивилизованного.

Но вместо этого Дарс махнул рукой сопровождающему персоналу, а потом начал копирование нейроматрицы к себе на анализатор.

Происходящее нравилось все меньше.

На первый взгляд, Реми рассказывал вполне правдоподобно. Все это действительно могло случиться именно так. Но некое внутреннее чутье подсказывало Дарсу, что торговец врал и недоговаривал.

Для того чтобы убедиться в собственной правоте, Дарсу требовалось время, желательно — вся ночь. И включенные на полную мощность анализатор и транслятор. Он собирался на время стать свободным торговцем Реми.

Стальной обруч сжимал голову так, что невозможно было открыть глаза.

Рыча сквозь зубы, захлебываясь собственным стоном, Дарс выдрался из пространства нейроматрицы Реми, и его тут же вырвало на пол. Пустой желудок продолжал конвульсивно сжиматься, когда Дарс раскусил спасительную капсулу. Обезболивающее разлилось адской горечью во рту, почти моментально впиталось в слизистую. Дарс осторожно приоткрыл глаза, затем выпрямился. Запустил уборщика и, откинувшись назад, вновь прикрыл глаза.

Его не покидало ощущение, что он только что искупался в яме, до краев полной помоями.

Внутренне Реми не просто соответствовал тому впечатлению, что производил, нет, было еще хуже. В ушах звучали крики Луизы — такими их слышал и запомнил этот боров. Жалобные, пронзительные. «Не надо!»

В горле рождалось рычание. В груди стремительно вскипал лавовый шар, царапая, обжигая, требуя выхода.

Дарс видел ее… совершенно голую, всю в синяках, сквозь кожу просвечивают тонкие жилки. Что интересно, в начале путешествия с Реми Луиза выглядела куда как крепче. Нет, не упитанней, скорее — просто сильнее. За время, проведенное с Реми, она дошла до крайней степени истощения, повисла на краю той пропасти, что зовется безумием. Кормил он ее, как же.

И — да. Соврал Реми. Он не находил Луизу в спасательной капсуле. Ему передал ее в бессознательном состоянии некий гуманоид и настоятельно посоветовал перепродать в империи Квеон каким-нибудь богатеньким ублюдкам, присовокупив к своему желанию ключ от ячейки одного из банков Рамоса.

Образ человекоподобного, передавшего Луизу торговцу, в памяти Реми выглядел очень размытым. Не запомнил его лица боров совсем. И не был знаком с ним.

Но вот банковская ячейка вполне могла оказаться путеводной нитью по лабиринту этого дела. Если судить по наскоро просмотренным воспоминаниям, Реми еще не успел до нее добраться, а, следовательно, должен был где-то хранить ключ.

Дарс аккуратно снял форменную куртку, оставшись в рубашке. Затем он бесшумно вышел из кабинета и направился в камеру триста пять. Сквозь редкие окна пробивался слабый свет приближающегося утра.

Здание ведомства хорошо знало биометрические данные главного человека Службы имперской безопасности. Двери одна за другой распахивались перед Дарсом, и он шел, и шел, и шел, пока не уперся в дверь, за которой находился Реми.

Помедлил секунду, собираясь с мыслями, затем приложил ладонь к сенсорному замку. Огненный шар жег изнутри, царапал и толкался у самого сердца.

Реми не спал, сидел на койке. Объемное пузо покоилось на коленях, толстые волосатые пальцы впились в твердый край тюремного ложа. В камере было довольно светло, Дарсу не пришлось даже включать свет.

— Сэр? — только и спросил торговец, удивленно моргая.

— Где ключ от банковской ячейки, Реми? — тихо спросил Дарс.

— Какой ячейки?

— Той, где тебя ждет награда от перепродажи девчонки.

— Да вы что, мистер? Какой ключ?

Чувствуя, как пульс колотится в висках, Дарс мягко скользнул вперед, ближе к Реми.

— Не надо делать из меня дурака, Реми. Анализа нейроматрицы никто не отменял, понимаешь?

— Да что вы так вцепились в эту бабу, — выдохнул Реми. — Больше заняться нечем?

Он хотел сказать еще что-то, но не успел.

Дарс испытал мало с чем сравнимое удовольствие, слушая хруст носовой кости Реми.

И, уже хватая того за горло, прорычал в лицо:

— Где. Ключ. Говори, мразь! Я все равно из тебя вытрясу!

Реми судорожно сглотнул. Взглянул слезящимися глазами на Дарса, а затем, заорав вдруг, кинулся вперед.

— А-а-а! — и попытался заехать Дарсу кулаком в челюсть.

В следующий миг он уже полетел на пол, со смачным хрустом впечатался в жесткое покрытие. Дарс рывком перевернул тяжелое тело на спину. Кажется, разбил костяшки, превращая лицо Реми в фарш. Кажется, выбил мерзавцу пару зубов… И уже не мог остановиться.

— Не… не надо-о-о!

— Ах, не надо?

В ушах — ее голос, ее мольбы, оставшиеся неуслышанными.

Дарс сжал шею мерзавца, придавив грудь коленом.

— Где ключ, Реми? Возможно, ты даже выйдешь отсюда живым.

Торговец захрипел, выкатив глаза в красных прожилках.

— Говори, — приказал Дарс.

— Ключ…

Тело под ним конвульсивно дернулось, выгнулось дугой. Дарс выругался, подхватил тяжеленную тушу под мышки, уложил на койку. Вызвал врача. Осознание допущенной — и такой глупой — ошибки жгло раскаленным железом. Реми не помнил лица того, кто передал ему Луизу. И того, как ему внедрили ментальный блок, тоже не помнил.

Реми повернул голову набок, изо рта пошла желтоватая пена. Глаза закатились. Еще мгновение — и он обмяк. Дарс выругался, пощупал пульс — сердце торговца не билось. Судя по всему, кто-то очень не хотел, чтобы ключ от ячейки достался посторонним.

На Рамос неумолимо катился рассвет. За окном застыли черные силуэты деревьев на фоне нежно-сиреневого неба. Сумеречный свет просачивался в комнату, светлой пудрой оседая на полу, стенах, смятой постели.

Глядя на черные локоны, рассыпавшиеся по подушке, Дарс не шевелился.

Он сидел в кресле, опершись локтями о колени, положив подбородок на сцепленные пальцы рук. Обработанная антисептиком и репаратором кожа на сбитых кулаках медленно затягивалась, при этом руки пощипывало, словно в ранки попала соль.

Дарс не знал, зачем его понесло к Луизе. Хотел убедиться, что с ней все в порядке, что никто не влез через распахнутое окно, что неведомый кукловод еще не появился в стенах академии.

И потом, после возни с Реми Дарс ощущал себя отвратительно грязным. Задыхался, барахтаясь в вонючей жиже чужих воспоминаний. Нельзя сказать, чтобы сам был чист, но все познается в сравнении. Луиза, спящая в пудровом свете утра, казалась глотком чистого воздуха с ноткой ванили.

Внезапно девушка вздрогнула, ресницы затрепетали. Дарс было схватился за перстень, а потом сообразил — поздно. Луиза проснулась, ее глаза широко раскрылись. Глупо убегать, когда тебя уже заметили.

— Сэр? — обворожительно хриплый со сна голос. И снова нотки страха. — Что вы… здесь…

Вот интересно, что ей ответить?

Девушка хочет знать, зачем к ней в спальню приперся мужчина, которого она боится и чье общество с трудом выносит. И ей нужно ответить, причем так, чтобы поверила. Дарс несколько секунд прислушивался к сумасшедшему хохоту внутренних демонов, потом спокойно сказал:

— Не беспокойся. Ночь сегодня… непростая выдалась. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Луиза села на кровати, двумя руками прижимая к груди одеяло. Кружевная бретелька ночной сорочки восхитительно мило сползла с точеного плеча, и Дарс невольно поймал себя на мысли, что хочет — до безумия — уткнуться носом в ямку над ключицей, вдохнуть полной грудью яблочно-ванильный аромат ее тела и хотя бы на несколько мгновений перестать быть тенью императора. Желание это было таким болезненно острым, что он невольно передернул плечами.

Нет, так нельзя.

Не забывай, кто ты и кто она.

— Сэр, — тихо выдохнула Луиза, — вы не могли бы… отвернуться? Я оденусь.

— Да, конечно, — спохватился он, выходя из ступора. — Я выйду в гостиную, подожду там.

Он действительно вышел. Уселся в кресло рядом с журнальным столиком, вытянул ноги. Стоило только принять расслабленную позу, тут же навалилась усталость. Дарс потер глаза, похлопал по карману в поисках сигары и даже достал ее, но потом передумал. А что, если Луиза не любит запах дыма?

Едва слышно скрипнула дверь, на пороге спальни появился хрупкий силуэт. Она была в черных бриджах и рубашке в крупную зеленую клетку навыпуск, воротник застегнут под самое горло.

— Хотите кофе, сэр?

И говорила тихо-тихо, словно опасаясь, что кто-нибудь услышит.

Дарс махнул рукой:

— Не нужно. Ты же первая не захочешь его со мной пить.

— Сэр… это не так… — Ему показалось или девочка смущенно опустила взгляд?

— Все равно не нужно. Я скоро пойду к себе.

— Сигма-тоннель?

Она стояла перед ним навытяжку, опустив голову и машинально перебирая край рубашки. И вид при этом у нее был такой соблазнительный, что внутренний хищник Дарса клацнул зубами и облизнулся.

— Да. Твои координаты теперь в моей прошивке, не забывай, — ответил он, а про себя подумал, что у него слишком давно не было женщины и именно поэтому такая реакция на Луизу.

— Сэр, — она подняла глаза, улыбаясь, — а что, если бы я была не одна?

— Тогда твоему воздыхателю не поздоровилось бы. — Он тоже улыбнулся, всем своим видом сводя сказанное к шутке.

Внезапно лицо Луизы нервно дернулось.

— У вас… кровь на рубашке.

— Работа такая, ничего не поделаешь. И тебе надо бы знать, наверное… Этой ночью умер твой прежний хозяин Реми.

Она зябко поежилась. Но не испугалась, смотрела прямо в лицо.

— Это вы его убили… сэр?

Дарс потер переносицу. И обругал себя последними словами. Он так торопился сюда, что не сменил одежду.

— Не совсем так, Луиза. Может, я бы и убил его, но кто-то успел до меня. Хотя, честно говоря, я бы и сам это сделал. Мне, видишь ли, пришлось покопаться в его воспоминаниях.

— Понятно. — Внезапно голос девушки сделался совершенно бесцветным, а сама она стала походить на увядший цветок, уронивший головку.

Дарс поднял брови.

— Я думал, ты обрадуешься тому, что этот подонок мертв.

Ему кажется или Луиза покраснела?

Вот что нормальные люди должны делать в таких ситуациях?

Что этой Луизе вообще надо?

— Подойди ко мне, — скомандовал он.

Девушка вздрогнула и, стиснув на груди руки, мелкими шажками подошла к креслу.

— Что случилось? Все было нормально, Луиза, до того момента, как я сказал, что…

— Вы видели его воспоминания, сэр, — по гладкой щеке покатилась слеза, — мне не хотелось бы, чтобы вы это все видели.

— Ну и что? — Дарс пожал плечами. — Брось, это уже прошлое. Его не изменить, да, но нужно переступить и идти дальше.

Луиза вздохнула.

Он сунул руку в карман, нащупал твердую поверхность металлической тубы сигары и вцепился в нее, как утопающий в соломинку, потому что более всего на свете хотелось подхватить Луизу на руки, прижать к себе и вытереть ее слезы. Собрать их губами.

— Прекрати рыдать, — раздраженно бросил он, — я пришел не для того, чтобы смотреть, как ты плачешь.

Луиза вскинула глаза. Губы дрожат. И молчит.

— Я хотел предупредить, чтобы… если ты почувствуешь, что рядом с тобой происходят какие-то странные вещи, пожалуйста, воспользуйся кольцом.

Она машинально погладила черно-золотую поверхность своего перстня. Тонкие пальчики, ногти кое-где поломаны.

— Поняла вас, сэр.

И столько боли в голосе, что просто невозможно противиться накатывающему желанию подхватить на руки, поцеловать каждый пальчик, попробовать на вкус ее губы.

Дарс скрипнул зубами и поднялся из кресла. Ему определенно стоило изредка заказывать проституток, хуже от этого никому бы не стало.

Он все же не удержался — приподнял подбородок Луизы, заглянул в подернутые пеленой слез глаза.

— Выше голову, мисс Мар. Реми больше нет, но, учитывая вашу потерю памяти, произойти может все что угодно. Пожалуйста, не стесняйтесь сообщить мне своевременно, если что-то пойдет не так. Договорились?

Она слабо улыбнулась и торопливо отерла слезы.

— Да, конечно. Простите меня, сэр. С моей стороны просто свинство так себя вести. Я постараюсь, чтобы дальше все было правильно.

Дарс сделал шаг назад — исключительно чтобы быть дальше от нее.

— Вот и умница. Хорошего дня… Луиза.

И активировал сигма-тоннель. Подальше отсюда. В ледяной душ. А потом отдать приказ обыскать корабль, на котором прилетел Реми.

Впрочем, до душевой он так и не добрался. Выходя из сигма-тоннеля в кабинете, Дарс уже слышал, как разрывается оповещатель.

Два шага к столу, нажать на кнопку.

Прямоугольник голограммы растянулся, являя Дарсу встревоженное лицо Веллса.

— Сэр…

— Что такое?

А в груди уже скребет нехорошее предчувствие. Просто так Веллс не будет тревожить, следовательно, произошло что-то неординарное.

— Сэр, пожар в космопорту на стоянке.

Дарс ругнулся сквозь зубы. Не нужно быть оракулом, чтобы предсказать дальнейшее развитие беседы.

— Возгорание, сэр. Корабль мистера Реми…

Захотелось запустить в голограмму чем-нибудь тяжелым. Дарс глубоко вдохнул. Выдохнул. Мелькнула совершенно неуместная мысль о том, что ему не хватает легкого аромата ванили и яблок, а еще, наверное, отпуска на какой-нибудь далекой планете. Подальше от Рамоса, от императора, от всего-всего-всего. Вслух же он совершенно спокойно поинтересовался:

— Что-нибудь уцелело? Я имею в виду, что-нибудь осталось от корабля Реми?

Браво подкрученные усы Веллса, казалось, опали.

— Нет, сэр. Корабль разнесло на куски. Взорвались топливные баки.

«И концы в воду», — проговорил про себя Дарс.

Кто-то был очень заинтересован в том, чтобы причина появления Луизы Вивьен Мар на Рамосе до поры до времени оставалась тайной.

— Выяснили, от чего произошло возгорание?

Веллс развел руками.

— Сэр, что тут выяснишь. На месте корабля воронка. Фрагменты разбросало в радиусе пятисот метров. Это вполне могла быть неисправность самого корабля, причем Реми мог прилететь сюда уже с ней. А так как это был его личный корабль, он не потрудился установить бортовые самописцы.

Кто-то очень рассчитывал на то, что Реми сдаст Луизу куда нужно и взорвется вместе с кораблем.

Дарс вздохнул.

Разом навалилась усталость. Он даже прикрыл на миг глаза и почти увидел себя на пляже с белым песком. И чтобы обязательно шезлонг и фруктовый коктейль со льдом.

Похоже, в сердце империи закручивалось интересное дело, и на текущий момент все нити оказались утеряны. Оставалась только девушка, по чьему-то злому умыслу потерявшая память.

— Хорошо, Веллс, — выдохнул Дарс, — попытайтесь опросить возможных свидетелей, вдруг что-нибудь всплывет.

«Не всплывет, — подумал он тут же, — с камнем на шее никто еще не всплывал».

Мысли крутились размеренно, как жернова доисторической мельницы.

Наверное, он правильно поступил, оставив Луизу в академии.

Там она одновременно была и на людях, и создавалась иллюзия ее полной свободы. Если за ней следили, то вряд ли что заподозрили: ну устроил мистер Эш в академию девушку, что из этого? Она согласилась молчать в обмен на учебу в престижной академии. Нет в этом ничего подозрительного.

Он устало опустился в кресло, потер глаза.

Наверное, Луизу нужно было просто убить.

И, возможно, он смог бы отдать приказ… до того, как первый раз услышал ее голос.

А потом убедил себя, что правильно будет именно так.

«Но сам-то ты понимаешь, что так — совершенно неправильно? Особенно для империи?»