Афины снова были свободны. Но какое же сословие получит теперь правление в республике, знать или народ? Знать много содействовала низвержению тиранов, она и под гнетом тирании не потеряла своего единства, и теперь, под руководством Исогора, представляла замкнутое сословие, решившееся, по возможности, воспользоваться в своем интересе положением дел. Предполагалась уже полная реакция, возвращение к отношениям, предшествовавшим времени Солона, когда одна знать обладала почестью и выгодами правления; время, казалось, как нельзя более благоприятствовало этому, потому что партий парадиев и диакриев уже не существовало. Тогда Клисфен, глава Алкмеонидов, занял место предводителя всего незнатного населения; в противоположность знати он создал замкнутую народную партию и таким образом нежданно-негаданно стал могущественнейшим человеком в Афинах.

Клисфен видел, что как преобладание знати, так и введение тирании подвергнет государство новым потрясениям. Хотя мысль о тираническом господстве и не была чужда его фамилии искони, и он сам имел теперь в своих руках необходимую для этого силу, тем не менее, при всем властолюбии он был настолько благороден и великодушен, чтобы пожертвовать своими личными выгодами и славой своего дома для счастья и спокойствия отечества. Идея утверждения в отечестве мира необходимо было навсегда сломить перевес знати, пощаженной еще законодательством Солона. Клисфен поставил это высшей задачей своей жизни; он признал, Что только этот шаг завершить великое дело Солона.

Клисфен со смелой решительностью приступил к трудному делу и привел его в исполнение с беспощадной энергией. Хотя Солон и допустил всех граждан к участию в государстве и уравнял их в существенной стороне дела, тем не менее, он оставил неприкосновенным старое разделение знати на четыре племени: гелеонтов, гоплитов, аргадов и эгикоров, и разместил по этим старым племенам новосозданных граждан, вследствие чего дворянские роды сохранили свою прежнюю замкнутую связь, обеспечивавшую им преобладающее влияние в государственном правлении. Клисфен разорвал эту связь, уничтожил деление на четыре ионические племени и сохранил в неприкосновенности только их подразделение по фратриям и родам, с их наследственными святилищами и жертвоприношениями; вместо того он разделил для государственного управления весь народ, какого бы кто ни был происхождения, на десять новых племен, или фил, и притом местных (локальных, топических) фил, так что каждая фила состояла из 10 меньших округов (димов), расположенных в совершенно различных частях Аттики. Таким образом, эти отдельные филы совсем не имели местных средоточий, и если члены какой-либо филы желали устроить сходку, то она собиралась на Афинской площади, где были выставлены статуи 10 племенных героев*, по именам которых назывались филы. *Эрехтея. Эгея, Пандиона, Кевропса, Энея, Акамантл, Иппофоона, Аякса, Леонта, Антиоха.

По этому подразделению выбираемы были члены думы (вулевты) и присяжные народных судрв (идиасты), из каждой филы по 50 сенаторов и по 500 илиастов, так что с этих пор дума состояла из 500 человек, а число присяжных, идиастов, простиралось до 5000, к которому присоединилось еще 1000 запасных. От этого увеличения чисел получила ежегодный доступ к государственным делам большая, чем прежде, часть народа, а для возбуждения в последнем живейшего интереса к республике он был созываем в народное собрание десять раз в год, тогда как прежде это случалось только четыре раза.

Это нововведение случилось год спустя после изгнания Писистратидов, в 509 году. Знать увидела, что оно отнимало из ее рук всю власть и передавало ее целому народу; она напрягла все силы, чтобы погубить новое учреждение. Исогор настоял на своем избрании в первые архонты на следующий год; но, не будучи, несмотря на это, в состоянии преодолеть влияние Клисфена, он принужден был искать помощи за пределами страны. Он обратился к спартанскому царю Клеомену, своему приятелю. Спартанцы, будучи всегда ревностными приверженцами аристократической формы правления, с негодованием смотрели на введение демократии в Афинах; за помощь, оказанную ими против Писистратидов, они надеялись взять Афины на буксир своей политики, а теперь видели, что этот город совсем отворачивается от них и следует своему собственному пути. Они снова послали Клеомена с войском против Аттики. По совету Исагора, последний еще с дороги послал в Афины вестника с требованием; чтобы граждане удалили из своей среды лиц, подверженных проклятию; снова поднято было воспоминание о злодеянии Алкмеонидов, совершенном в Кидоново время. Клисфен не отважился ожидать прибытия спартанского войска и оставил страну.

По вступлении Клеомена в Афины Исагор немедленно приступил к своей насильственной реакции. Он указал Клеомену на 700 семей, бывших опасными по своему демократическому направлению, вследствие чего последний приказал своим воинам изгнать за пределы страны больше 3000 человек, мужчин, жен и детей. Затем была учреждена новая дума из 300 эвпатридов; но Исагор неожиданно встретил сильное сопротивление со стороны старой думы, которая не хотела уступить своего места и объявила о своем намерении поддерживать законы. Исагор, первый государственный сановник, для насильственного осуществления своего плана открыл доступ чужому царю и чужим войскам в цитадель родного города. Этот насильственный шаг, вместо устрашения народа, побудил только город и страну к открытому сопротивлению. Вооруженный народ полился сюда массами, окружил и начал штурмовать кремль, убежище его свободы и обитель величайших богов его страны. Уже на третий день Клеомен, прибывший с незначительным отрядом, потерял мужество; он заключил капитуляцию и постыдно оставил страну со своими обезоруженными спартанцами. Он взял с собой только Исагора, главнейшего виновника, и имел настолько низости, чтобы предать остальных аристократов, державшихся его стороны, карательной мести сограждан. Они были заключены в темницу и, как государственные преступники, осуждены на смерть. Призванный советом, Клисфен немедленно возвратился с другими изгнанниками в Афины и снова взял в свои руки управление государственными делами. Народ совершил великий подвиг, сила знати была сломлена, спартанцы заплатили позором за свои притязания; но еще грозили новые и сильнейшие опасности. Пылкий Клеомен напрягал все силы к отмщению своего позора, к восстановлению своей запятнанной чести; униженное спартанское государство должно было силой оружия восстановить свое потрясенное значение. Началась открытая война. Спарта выставила против Афин войска всего Пелопоннесского союза и сверх того, чтобы массой вполне подавить ненавистный город, призвала еще на помощь враждебные афинянам соседние города, аристократически управляемую эвбейскую Халкиду, с завистью смотревшую на возрастание Афин, и Фивы, которые, недавно разбитые афинянами, должны были терпеливо сносить отступления Платеи от Виотийского союза и присоединение ее к Афинам.

В то время как пелопонесское войско, предводимое обоими спартанскими царями, Клеоменом и Димаратом, вторгнулось в Аттику и расположилось лагерем при Элевсисе, фиванцы с виотянами прошли через Киферон и овладели Иноей, а халкидское войско переправилось через пролив и опустошило восточную часть Аттики. Несмотря на всю опасность, Клисфен и афиняне не потеряли мужества. Решившись на крайнее сопротивление, они со всей своей военной силой отправились против пелопоннесцев к Элевсису, где Клеомен безнаказанно свирепствовал в святилищах Димитры и Коры: он приказал вырубить священную рощу, опустошил благословенную пашню, принесшую некогда людям первую жатву ячменя, и священный луг, на котором при мистических торжествах устраивался хоровод. Войска противников уже выстроились в боевой порядок, как вдруг коринфяне обратили тыл и направились к лагерю, а их примеру последовали и другие. Спартанцы созвали пелопоннесцев на войну самовольно, без союзного определения, даже без объявления им цели похода. Лишь по вступлении в Аттику сделались известными замыслы спартанцев. Только удайся им покорение Афин, и их могущество, уже и теперь весьма заметное, сделалось бы опасным для самостоятельности пелопонесских государств. Поэтому коринфяне воспользовались осквернением Элевсинских святилищ, как благовидным предлогом, и отказались от содействия. Все войско распалось, и Клеомен, оставленный даже своим царственным товарищем, без боя повел своих спартанцев обратно на родину.

Неожиданно освободившись, не поднимая оружия, от самого опасного противника, афинский народ тотчас же бодро отправился с Элевсинской равнины к восточному берегу, с целью наказать вторгнувшихся халкидийцев. Но так как фиванцы последовали за афинянами в намерении соединиться с халкидийцами, то они обратились сначала против них и нанесли им совершенное поражение. 700 виотийских гоплитов были взяты в плен и в цепях шли за афинским войском, которое в тот же день переправилось через море для преследования халкидийцев, поспешивших отступлением, в их собственной земле. Халкидийцы были разбиты, а город их покорен. Он должен был принять демократическое устройство и отказаться от лучшей части своей области, со всеми владениями знати, в пользу афинян. С этих пор искони славная Халкида сделалась незначительным городом. Афиняне же на десятую часть выкупа за пленных виотийцев и халкидийцев воздвигли в честь своей богини медную четверню на акрополе; а в воспоминание победы по стенам последнего были развешены цепи пленников.

Спартанцы еще раз пытались положить предел возрастающему могуществу Афин. В негодовании на последние неудачи своей политики, они оставили правило, которому до сих пор следовали с честью, — правило, повелевавшее всюду в Греции низвергать тиранию, и даже призвали из Азии Иппию, чтобы снова водворить его в Афинах и сломить могущество их с помощью изгнанного прежде тирана; но в союзном собрании, которое они созвали в Спарту, с целью привлечь на свою сторону союз, коринфяне снова выразили несогласие, а к коринфянам пристали и прочие союзники. Спартанцы принуждены были, таким образом, оставить свой план, и Иппия, ничего не сделав, возвратился в Сигейон.

Своим решительным мужеством и храбростью афинский народ добился свободы в своих внутренних делах, а во внешних не только защитил оспариваемую у него независимость, но и вынудил от соседей немаловажные выгоды. Вся Эллада с удивлением смотрела на быстрые победы и чрезвычайное преуспеяние Афин. Все это было плодом единодушия и дружного одушевления, которым народ был обязан учреждением Клисфена. Во время внешних войн, выпавших на долю Афин, Клисфен не остановился на пути устройства и упрочения народного владычества, умножения и укрепления государственных сил. Он провел предложение, по которому земли, приобретение государством на Эвбее, были разделены на 4000 участков и распределены между аттическими гражданами из класса фитов. Через это государство приобрело 4000 зевгитов, следовательно, увеличило свои военные силы на 4000 гоплитов. Число граждан было увеличено распространением права гражданства на множество иноземцев и сожителей (метэков), которые до сих пор за известную плату жили в городе и занимались торговлей и ремеслами; они увеличили силу народа против знати. Полномочия высших сановников, архонтов, были ограничены с той целью, чтобы они не делались, как это случилось с Исагором, опасными для спокойствия и прав народа. Для устранения раздоров и козней партий при выборах высших сановников, где честолюбие богатых и сильных всегда находило широкое поприще, было постановлено решать дела между соискателями жребием.

Клисфену обязано своим происхождением еще одно исключительно принадлежащее Афинскому государству учреждение, имевшее целью предохранение народа от господства или опасного преобладания отдельной личности, именно — остракизм или черепковый суд. Он был высшим стражем аттической демократии. Ежегодно совет в определенное время обращался с запросом к народному собранию о том, не требует ли положение государства удаления какого-либо гражданина. Если народ отвечал утвердительно, то был назначаем день для нового народного собрания, на котором каждый гражданин тайно записывал на черепке имя того человека, которого он считала опасным для государства. Если на 6000 черепков было написано одно и то же имя, если, стало быть, треть аттических граждан, имевших право голоса, объявляла кого-либо опасным для государства, то этот человек в продолжение 10 дней должен был оставить отечество на 10 лет. При этом он не терпел, однако ж, ущерба в остальных своих правах и имуществе и не считался своими согражданами, вследствие такого изгнания, наказанным или обесчещенным. Вообще остракизм был редко употребляем и им никогда не злоупотребляли. Рассказывают, что он в первый раз применен был к самому Клисфену; но этому противоречит известие, что первым подвергшимся остракизму был родственник изгнанного тирана Иппии, по имени Гиппарх, сын Харма из дома Холарга. Последний достиг Звания первого архонта в 496 году, в то именно время, когда персы грозили возвращением Иппия; и это было достаточной причиной для удаления его из государства, как человека опасного для народной свободы Развитием демократических элементов в Солоновом законодательстве и уничтожением ограничений, зависевших от аристократического влияния, Клисфен впервые довел Солоново устройство до его полноты. С тех пор мощь афинского народа развивалась быстрыми шагами, так что Афины сделались наряду со Спартой могущественнейшим государством в Греции.

«Теперь только выросли Афины, — говорит Геродот о Клисфеновом времени, — и пример их показывает, какую цену имеют свобода и равенство прав. Ибо пока афиняне находились под властью тиранов, они не могли одолеть в войне ни одного из своих соседей; по освобождении же от тиранов, далеко превзошли всех». Подобно тому, как в описываемое время нападение Спарты на свободу и независимость Афин немало действовало быстрому и неожиданному возрастанию влияния их, так точно в последующие десятилетия опасности персидских войн быстро подняли их на высшую степень могущества и политического развития.