Телега двигалась не спеша. Старые колёса натужно скрипели, жалуясь на неровную лесную дорогу. Дно телеги было устлано колючей соломой, но лежащую на ней девушку это ничуть не беспокоило. Придорожные ели слегка покачивались от поднявшегося ветра, намекая на приближение дождя. Солнце спряталось за тёмными тучами.

— Эй, Шела, ты спишь? До города осталось две версты, — вклинился в мысли девушки голос старого пекаря, любезно согласившегося подкинуть её до Холдана. Там она собиралась воспользоваться стационарным порталом чтобы попасть в столицу.

— Как же, поспишь тут, когда собственная мать с бабкой из дому выперли, — пробурчала Шела себе под нос. Пекарь её слов не расслышал, а потому ответом Шелу не удостоил.

Девушку одолевала грусть и тоска потери. А терять ей было что: это и мамины вкусные пирожки, и бабкины сказки о доблестных магах, злых демонах и самовлюбленных эльфах, и купания в Молочной речке (названной так из-за воды тёплой, как парное молоко), и даже по играм с младшими она будет скучать. А виноват во всём кто? Ну уж точно не она! Папкины гены да наследственность, к демонам их в пекло.

Размышляя над каверзами судьбы, Шела в который раз прокручивала в голове события, которые в одно мгновение перевернули её жизнь.

Это утро ничем не отличалось от предыдущих: едва рассвело, она как всегда с неохотой поднялась с кровати, оделась и пошла умываться. Наспех позавтракав, отправилась к огороду, где её уже ждала переполненная энергией бабуля.

— Шела, ты снова опаздываешь! Земля ждать не любит! — нравоучительно изрекла старушка и всучила девушке тяпку. Покрутив орудие труда в руках, Шела с обречённым вздохом приступила к работе.

Сплошной труд с раннего утра до позднего вечера являлся обычной вещью в деревне Наваришки. Однако Шела успешно избегала половины повешенных на неё обязанностей и успевала насладиться лёгкостью и беззаботностью юных лет. В этом ей помогал папкин подарочек — магия. Ей была подвластна водная и земная стихии. Ну «подвластны» это громко сказано. Скорее уж иногда позволяли ей воспользоваться собой.

Население Наваришек состояло из людей, о магии только через слухи да старинные сказки слышавших. Единственной, кто имел хоть какое-то реальное представление о «чуде несусветном», «демоновом даре» и «нелюдском изъяне» была местная знахарка — тётка Авгея. Она-то и помогла Шеле немного освоить свой дар.

Когда бабуля уходила кормить скотину, Шела тайком магичила — поливала растения с помощью водной стихии, удобряла и полола, привлекая магию земли. В общем, всю работу делала очень быстро и со спокойной душой убегала на речку. Бабка частенько подмечала излишнюю прыткость внучки, поэтому за непослушание Шеле нередко доставалось. Вся её семья была против использования дара. О том, что он у неё есть и о том, что к людям она принадлежит лишь наполовину знали только близкие и знахарка Авгея.

В глухих деревеньках, отдалённых от цивилизации и давно притормозивших в развитии, магов и «нелюдей» очень сильно недолюбливали. Более того, в некоторых из них магически одаренных либо принадлежащих к иным расам, будь те всего наполовину или даже на четверть «нелюдями», до сих пор хватали и в лучшем случае изгоняли, а в худшем — сжигали на костре. Наваришки исключением не стали. Деревенский староста вместе с храмовым настоятелем были явными приверженцами чистоты крови и свято верили в превосходство людской расы над остальными. Переубедить их было невозможно. «Половинистость» короля (его мать — демоница) для них не имела никакого значения также, как и законы королевства, запрещающие самосуд, убийства и расовую нетерпимость. Именно поэтому о способностях Шелы не распространялись и держали их в тайне. Девушка была полуэльфийкой. Свои слегка заостренные ушки она всегда прятала в густых волосах, заплетенных в косы; одежду носила мешковатую, дабы излишне тонкая талия не привлекала внимания. А вот с глазами было сложнее: большие, с густыми и длинными ресницами, они были похожи на озёра — такие же глубокие, насыщенного синего цвета. Тем не менее, секрет Шелиного происхождения так и оставался секретом. До сегодняшнего дня.

Есть в деревнях такая традиция: чуть девка расцветет, в нужных местах округлится — её сразу замуж и выдают. Шела расцвела уже давно. Девятнадцать лет — старая дева, по Наваришским меркам. Отчим не спешил девушку сватать — искал достойного жениха. Долго искал, так долго, что сын старосты вырос до пятнадцати годков. Оба семейства этому несказанно обрадовались и заключили устную договоренность о браке своих детей. Ни Шелиного отчима, ни деревенского старосту не смущало, что невеста старше жениха на четыре года, а сам жених ещё дитя несмышленое.

Именно эту прекрасную новость сын старосты сегодня утром сообщил Шеле.

— Ну что, глазастая, будешь женой моей, значицца, — похабно улыбаясь, сказал ей Митлан. — Я, значицца, послушных люблю. И чтобы вооот с такими, — руками он обозначил нечто напоминающее огромные тыквы в районе своей грудной клетки. — Ты не в моём вкусе, но твой отчим много монет обещал за тебя. Так что я готов мирится с твоей уродливостью. — И в подтверждение своих слов он схватил Шелу за косу, дёрнул на себя и попытался облапать. Девушка разозлилась. Сильно разозлилась. Эмоциональный всплеск оказался настолько мощным, что пшеничное поле затопило внезапно начавшимся ливнем, а ближайшее дерево схватило наглого мальчишку за ворот, ударило пару раз об землю и избило ветками. На истошные вопли Митлана сбежалась вся деревня. Магическая одаренность Шелы всплыла наружу в буквальном смысле — подтопило не только поле, но и всю деревню. Пока жители боролись с водной стихией, главную виновницу утащила бабка и усадила в телегу к пекарю, который как раз собирался ехать в Холдан. Мать наспех собрала вещи и впихнула их Шеле, напоследок отругав, поплакав и пожелав удачи. Знахарка Авгея также пришла попрощаться и посоветовала ехать в столицу, поступать в магическую академию. Шела понятия не имела, что делать и как дальше жить, поэтому идея с академией показалась ей наилучшим вариантом. Там она сможет полностью взять под контроль магию и перестать скрывать своё родство с эльфами. В отличие от деревень в городах представителей других рас не уничтожали, магически одаренных на кострах не сжигали, а наоборот любили и жаловали. Особенно красавцев-демонов и не менее симпатичных эльфов.

Задумавшись, Шела надолго выпала из реальности. Окрик старого пекаря заставил её вздрогнуть. Оказалось, что они уже прибыли в Холдан.

Городок этот был маленьким и несильно отличался от Наваришек. Даже удивительно, что тут построили стационарный портал и выделили дежурного мага для контроля за его работой. Распрощавшись с пекарем, Шела направилась в нужное здание.

Войдя внутрь, она изумленно застыла и по-детски раскрыла рот. Желающих воспользоваться порталом оказалось настолько много, что Шелина очередь подошла только к утру. Почти все присутствующие оказалась в Холдане из-за поломки портала в одном из крупных городов западной части королевства.

Не выспавшаяся и злая, Шела вывалилась из портала и бухнулась прямо на колени. Вокруг раздались смешки. Хмуро глянув на весельчаков, она направилась к выходу.

Столица Бермейского королевства встретила Шелу непередаваемой какофонией запахов, варьирующихся от ароматов дорогих духов до вони протухшей рыбы из лотков торговок близлежащего рынка. Привыкшая к чистому свежему воздуху Наваришек, она не удержалась и зажала нос двумя пальцами. Постояв ещё пару минут, перехватила поудобнее маленький рюкзачок и двинулась вперёд.

Поток народа на улицах города ошеломлял своими размерами. Все куда-то спешили, суетились, толкались. К моменту, когда Шела достигла площади, её бока болели от постоянных тычков прохожих. Хорошему настроению это не поспособствовало. Ей захотелось на ком-нибудь выместить свою злость. К несчастью, внимание окружающих всецело было посвящено странной компании, разместившейся на помосте. Шестеро орков нависли над рыжим парнем, стоящим на коленях перед пнём. Один из них злился не меньше Шелы и брызгал слюнями, безуспешно пытаясь заставить рыжика положить голову на деревяшку, дабы удобнее было её отрубать. Народ с интересом поглядывал на сие действо и в явный произвол вмешиваться не собирался.

— Мужчина, а что это вы беспредельничаете? — громко вопросила Шела, с видом заправского градоначальника. Орк с занесенным над головой рыжего бедолаги топором повернулся в её сторону и одарил тяжёлым взглядом. Вслед за ним тоже самое проделали ещё пятеро здоровенных громил. Шелин дух справедливости заметно поутих, но не настолько сильно, чтобы замолчать. — Прежде чем доводить публичную казнь до смертельного исхода обвиняемого, вы должны по давней традиции спросить, не желает ли какая-нибудь девица спасти его от смерти, заключив с ним брак.

Орк сердито зарычал, от чего по площади разлился едва уловимый запах тухлятины.

— А ты чего это, замуж за него хош? — почесал он лысину лезвием топора.

— Я? Э, нет, мне ещё рано. Не доросла я до брака. Мне ещё в академию поступать, учится. В общем — рано.

Пока Шела мило беседовала с орком, обвиняемый оклемался и стал озираться. Из-под всклоченных длинных волос у него торчали острые кончики ушей, на которые раньше она не обратила внимания.

— Ой, да он же эльф! — воскликнула Шела и отступила на пару шагов назад. — Вот уж тем более такого счастья не надо! Пойду я, ребятки, бывайте здоровы и не забывайте о традициях, — затараторила она, постепенно ускоряя шаг.

— Стоять! — прогремел голос орка, заставив заткнуть окружающих носы, а не уши, как полагается в таких случаях. В этот раз волна вони знатно прошлась по всей площади, проникнув в каждую щель и в каждый нос.

Шела на всякий случай остановилась. Острие топора было повернуто в её направлении и недвусмысленно блестело в руке орка, как бы намекая: "Ещё шаг и наша встреча станет неизбежной".

Встречаться с холодной железякой Шеле не хотелось. Она выжидающе посмотрела на орка.

— Ты, — некультурно ткнул он своим пальцем, по размеру не уступающим хорошой сарделине, — выйдешь за него замуж, и я оставлю его в покое. Ежели против, то можешь готовить поминальную молитву.

Молиться Шела не любила. Всё детство бабушка таскала её на службы в деревенский храм, где ей приходилось заунывно вторить старому служке и стоять на коленях. Пол твёрдый, деревянный. Колени оттого постоянно болели ещё целые сутки. Нет, молиться она не любила. А смерть и вовсе не почитала.

— Уважаемый, но тут ведь полно женщин! Пущай любая из них и выйдет замуж за эльфа. Его ж коли отмыть и причесать, наверняка красавцем назвать можно будет.

Дамы оживились. Каждая наперебой принялась выдвигать свою кандидатуру, а местами даже вспыхивали мелкие потасовки за право на замужество с эльфом.

— Молчать! — утихомирил их орк одним своим криком и незабываемым ароматом изо рта. В этот раз Шела смогла различить, что именно тухло у него в желудке — рыба.

— Или она, или никто! Считаю до трёх и отрубаю этому эльфийскому выродку башку!

На раз Шела отвернулась, на два сделала шаг, намереваясь покинуть площадь, на три резко развернулась и заорала:

— Я согласна! — С досадой плюнув под ноги, она боязливо глянула на эльфа. Он был всё ещё живым. И очень-очень злым. Его бирюзовые глаза так и сверкали молниями.

— Ну вот и ладненько, — довольно улыбнулся орк, схватив рыжеволосого эльфа за шкирку и вынудив того встать. — Братья, мы просто обязаны присутствовать на их свадьбе! Хватайте девчонку и бегом в храм.