Шела плохо помнила последние события в пещере. Из рассказа Джейда следовало, что её нашли в бессознательном состоянии рядом с Териасом, «рыдающим, словно девица». Когда тролль произнёс эту фразу, он опасливо оглянулся, боясь быть услышанным, а она лишь грустно улыбнулась. Также Джейд поведал о том, что едва его отшвырнуло от Шелы, он попытался разрушить магический купол, но не смог. Старался тролль найти и шан Эрлиаля, однако у него опять же ничего не вышло. Он не понимал, что происходит, пока не заметил призрак ведьмы. Чуть не посидев от страха, тролль всё же принял мудрое решение — отправил магического вестника Эдвину шан Эрлиалю и спустившись с гор, затаился в ожидании подмоги.

Два дня ушло на штурм пещеры. И когда в магии ведьмы удалось проделать брешь, она сама спала. Териаса и Шелу мгновенно вытащили.

— А что стало с призраком?

— Умотала на тот свет, наконец-та, — проворчал тролль. Воспоминания о призрачной ведьме до сих пор вызывали в нём не самые лучшие эмоции. — А напоследок-та, расщедрилась, карга злопамятная-та. Подкинула гримуар.

— Ооо… — глубокомысленно протянула Шела. — Эдвин наверняка рад тому, что реликвия вернулась в семью, а проклятие разрушено.

— Конечно, рад! — воскликнул Джейд. — Куда он денется-та.

Тролль спрыгнул с постели, собираясь уйти.

— Постой! — Заметила Шела его маневр. — А с Териасом всё в порядке? — взволнованно спросила она. — Почему его ко мне не пускают?

Джейд потупился. Он не хотел врать девчонке, но правда звучит и того хуже. Тяжко вздохнув, тролль поднял глаза от пола и посмотрел на неё.

— Здоров твой муженёк-та. Ни одна хворь его не берёт. А вот где он шастает, замест того чтобы к жене наведаться, не знаю. — Джейд безразлично пожал плечами, всем своим видом как бы показывая, что не врёт. Он и не врал. Просто не договаривал о том, что младший шан Эрлиаль намеренно избегает свою жену.

Шела расстроенно отвернулась. Ей не хватало Териаса, но тот будто выбросил её из своей жизни. Он не спрашивал о её здоровье, не приходил навещать, избегал встреч. Шан Эрлиаль словно отгородился от неё стеной из зарослей колючего терновника, исключая всяческую возможность общения. Это и пугало, и злило, и сбивало с толку. Разве не должен он радоваться тому, что они оба остались в живых? Разве не должен спать с ней в одной постели, делить с ней обеды и ужины, ласково обнимать и шептать милые глупости на ушко? Шела считала, что должен. Но почему-то у шан Эрлиаля по этому поводу имелось иное мнение.

Совсем скоро Шела почувствовала себя лучше. Она окрепла настолько, что настояла на обеде в общей столовой. Однако того, ради кого Шела спускалась, там не оказалось.

— Он уехал… — Завидев её, свекр принялся виновато оправдываться. — Но я думаю, что Терри вернётся за тобой в ближайшее время.

Шела криво ухмыльнулась. Она уже поняла — муж сбежал, снова бросив её на попечение отца. Поняла она и другое — если шан Эрлиаль и приедет, то не раньше, чем ему что-то от неё понадобиться.

Отодвинув тяжёлый стул, Шела села за стол. На её лице появилась приветливая маска, а её рот стал дружелюбно расспрашивать свекра о его делах, об изменениях, произошедших в её отсутствие, и о новых изобретениях. Одновременно с этим, в Шелиной душе скребли кошки, танцевали медведи и грызлись голодные волки. Одним словом, на душе её было паршиво.

Жизнь Шелы вошла в привычное русло. Она возобновила занятия магией с Эдвином и продолжила ухаживать за своими растениями. Цветы шеланиэли радовали её своими пышными белоснежными бутонами, а Ленотик — прожорством, благодаря которому в спальне не водилось ни одного насекомого. Но прежнего спокойствия Шела больше не ощущала. Иногда боль в её сердце доходила до того, что превращалась в физическую, а апатия снедала настолько, что она неделю валялась в постели и претворялась больной. Рана, нанесенная рыжеволосым предателем, была глубока. Она постоянно кровоточила и никак не зарубцовывалась. Глядя на голубое небо, Шела видела ненавистные бирюзовые глаза; общаясь со свекром, она старательно отводила взгляд от его рыжих волос; шагая по коридорам, она срывалась на бег, лишь бы не видеть его портретов. О, если бы она знала, насколько болезненной и жалкой сделает её любовь, она никогда бы не полезла спасать этого рыжеволосого прохвоста!

Так Шела дожила до середины лета.

— Да сколька можна-та! — сердито воскликнул тролль, наблюдая за тем, как она с кислой миной уставилась в стену. — Полгода-та уже прошло, а ты всё сидишь, ждёшь этого трусливого мальчишку! — Шела лениво скользнула по нему взглядом и отвернулась. После их совместного приключения Джейд не ушёл на болота, как собирался, а остался в замке Эдвина. Сам он объяснил это тем, что ему совесть не позволила оставить малахольную девицу в таком состоянии. — Да горному троллю-та ясна — боится он! Боится опять навредить тебе, боится твоей обиды и презрения!

— Разве шан Эрлиаль способен испытывать чувство страха? — безучастно поинтересовалась Шела.

Тролль гневно засопел.

— От упрямая девица-та! — Зло топнул он ногой. — Хватит сидеть за стенами этого замка! Пора навестить твоего глупого мужа-та и показать ему, как сильно он ошибся, когда оставил-та тебя!

Шела устало закатила глаза, видимо окончательно переняв дурацкую привычку шан Эрлиаля.

— Мой муж не считает, что я достойна находится рядом с ним. Почему я должна навязываться? — Она оттряхнула с юбки ранее не замеченную грязь и поднялась со стула, намекая, что разговор окончен.

Однако тролля настолько достала её меланхолия, что он был согласен отступить только при одном раскладе — Шела должна согласится поехать к мужу. Об этом он ей и сообщил.

— Не хочешь ехать просто так, значит езжай для того-та, чтобы напомнить об его обязательствах. Ты свою часть сделки-та выполнила — проклятие снято, гримуар в семье. А вот он-та не хлопочет о твоём поступлении в магическую академию-та. — Джейд попробовал уговорить Шелу хитростью. Он догадывался — девица попросту переживает, что шан Эрлиаль продолжит её игнорировать. Поэтому и подкинул ей реальный повод для общения с ним.

В глазах Шелы зажглись маленькие искорки надежды. С минуту она обдумывала слова тролля, в волнении прикусив нижнюю губу.

— Ты прав, Джейд! — Тролль не смог сдержаться и по-шутовски раскланялся, принимая похвалу. — Шан Эрлиаль не стоит ни моих слёз, ни моих несбывшихся мечтаний! Я должна поступить в академию и избавится от него раз и навсегда!

Джейд страдальчески хлопнул себя по лбу. Девица вроде послушалась, а выводы почему-то сделала совершенно противоположные тем, что он пытался до неё донести.

— Ох эта безмозглая молодежь… — обреченно прошептал он.

На следующее же утро они покинули замок старшего шан Эрлиаля.

Териас

Оставляя жену в замке отца, Териас думал о том, что так будет лучше. Однако гневные письма старшего шан Эрлиаля говорили об обратном. Ни ей, ни ему лучше не стало. Он понимал, что поступил неправильно, сбежал, как самый последний трус, но ничего не предпринимал, чтобы это исправить. Он не винил себя в случившемся, но осознавал, что являлся тому причиной. Лишь благодаря его семейке Шеланиэль влипла во все эти приключения и чудом осталась жива. Однако Териас больше не хотел надеяться на богов или слепо верить в удачу. Он желал оградить жену от всех проблем и опасностей, а кто как ни он сам являлся главным их источником? Териас попросту самоустранился, предпочтя наблюдать за ней со стороны и всегда быть наготове, если потребуется его вмешательство.

Всё возвратилось на круги своя. Днём он малодушно наслаждался спокойствием и размеренностью жизни: создавал проекты, проталкивал их на Королевском совете, беспрестанно спорил со злобным старикашкой лер Иналем, ровно в семнадцать ноль-ноль пил крепкий чёрный кофе без сахара, а в восемнадцать тридцать отпускал своего помощника, при этом продолжая сидеть в кабинете допоздна. Но сколь ярым трудоголизмом он не болел, всегда наступало время, когда нужно было ехать домой и ложится спать. Иногда от этой дурацкой необходимости его спасал лучший друг. Девор шан Кериль знал толк в развлечениях и считался одним из самых прожжённых гуляк Блумингрейта. Где бы он не появлялся, он нёс за собой флер веселья, пьянящей эйфории и азарта. Только ему было под силу выдернуть Териаса из серой обыденности, омраченной хандрой и бесконечными сожалениями.

Однако и эти меры носили лишь краткосрочный характер. С наступлением ночи, Териаса атаковала неуёмная тоска по его маленькой и такой сладкой Шеланиэль. В его памяти всплывали её огромные голубые глаза, распахнутые от изумления; аккуратненький ротик с полными губами; горделиво приподнятый подбородок; прохладный шелк волос, струящихся по её спине; изящные изгибы её тела и бархатистая кожа, покрывающаяся мурашками от его прикосновений. Он снова хотел слышать мелодичный голосок, видеть искреннюю улыбку и обнимать тонкую девичью талию. Териас сам себе напоминал безумца, одержимого желанием быть рядом с Шеланиэль. Несколько раз он срывался, садясь в карету и мчась к отцовскому замку. Но на полпути его всегда останавливали сомнения. Его, эльфа, которому неведомы преграды, который всегда шёл напролом и добивался своих целей, ни на кого не оглядываясь. Любовь к ней сделала его жалким трусом. И злясь на себя за это, он разворачивал экипаж и медленно возвращался в поместье, чтобы провести ещё одну ночь в одиночестве и кошмарах.