Утро выдалось сырым и промозглым. Воздух был холодным и влажным от испарений. Проснувшись первой, Аня отправилась в дальний конец кемпинга. Она чувствовала себя значительно лучше и знала, что завтра недомогание пройдет совсем. Немного пугал предстоящий переход, но Ане уже не терпелось отправиться в путь. С нее было достаточно романтики странствий. Она была женщиной, и ее влекла совсем другая романтика – стыдно признаться, но со свечами, цветами, валентинками и прочими атрибутами классических любовных отношений.

Мог ли претендовать Роман на место в Анином сердце? С одной стороны, он нравился ей гораздо больше, чем Андрей. С другой стороны, Роману не хватало жесткости и брутальности, которая, по ее мнению, должна отличать настоящего мужчину. Он ни разу не струсил, но и героем себя не проявил. Какой-то неопределенный, ни рыба ни мясо.

Занятая своими мыслями, Аня, как это часто бывает, перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Неожиданный звук вернул ее в реальность. Поискав взглядом источник шума, она увидела за оградой нескольких рыжих собак. Одна из них оттягивала зубами край сетки, а другая протискивалась в дырку. Остальные возбужденно скулили, кружились, скакали и переминались с лапы на лапу, напоминая зевак, дожидающихся вожделенного зрелища.

«Надо бежать», – сказала себе Аня… и осталась на месте. Прежде она часто читала, что кого-то парализовало от страха, но никогда не верила, что подобное состояние действительно возможно. Она считала это авторским преувеличением. Типа библейских персонажей, обратившихся в соляные столбы. Аня была уверена, что уж она-то в минуту опасности будет не стоять на месте, а действовать. И вот теперь оказалось, что она не способна даже пальцем пошевелить! Стоит и смотрит. А сквозь стальную сетку на нее смотрят динго. И одна из них уже на этой стороне.

Преодолевая оцепенение, Аня попятилась. Рыжая собака, делая размашистые бесшумные прыжки, промчалась мимо нее, затормозила всеми четырьмя лапами и развернулась. Ее задачей было отрезать Ане путь к отступлению. Она не лаяла, не рычала, не нападала. Она лишь скалила зубы, давая понять, что пустит их в ход, если девушка вздумает бежать.

Бросив взгляд на ограду, Аня увидела, что на территорию кемпинга пробирается следующий пес. Он был крупнее, поэтому протискиваться в щель ему было труднее, но он спешил и старался. Аня поняла, что если не убежит сейчас, то будет поздно.

Глядя в глаза ближней динго, она начала смещаться влево, готовясь к решающему броску. Не тут-то было! Рыжая тварь снова преградила ей путь. Более того, теперь она была ближе и явно не собиралась отступать.

Боясь спровоцировать ее криком, Аня молча бросилась к дереву, подпрыгнула, схватилась за ветку и подтянулась. Секундой позже собачьи зубы клацнули в сантиметре от ее ног. Взвизгнув, Аня напрягла мускулы. Прыгнувшая собака опять промахнулась. Но ветка была слишком толстой, чтобы обхватить ее пальцами как следует, и забраться на нее не получалась. «Сейчас она меня схватит! – поняла Аня. – Схватит, стащит на землю, а там и остальные динго подоспеют».

Постанывая от напряжения, она попыталась забросить на ветку ногу, но руки соскользнули, Аню развернуло вниз головой… Ей удалось сгруппироваться во время падения, но это все, что она успела.

Ударившись спиной об землю, Аня едва не задохнулась. Воздух вырвался из легких, лишив ее возможности дышать. Ослепшая и оглохшая от боли, она приготовилась к смерти. Все было так глупо и так непоправимо…

Словно откуда-то из другого измерения, до Ани донесся человеческий голос. Он что-то кричал – грозно и яростно. Открыв глаза, девушка увидела Романа, стоящего над ней. Он казался неправдоподобно большим. Скосив глаза, Аня обнаружила, что в метре от нее бьется в судорогах собака, из пасти которой течет кровь. Ее оскаленные зубы были красными. Аня поспешно отодвинулась. Зрение прояснилось, пелена спала с глаз. Усевшись на земле, она увидела, как Роман с копьем наперевес бежит к ограде, за которой сгрудились динго. Пес, который почти пролез в кемпинг, торопился убраться подобру-поздорову. Но теперь никто не держал сетку, поэтому Роман настиг его там.

Копье в его руках поднялось и опустилось, снова поднялось и опустилось. Раздался душераздирающий визг, как будто где-то резали поросенка. Собака вырвалась из ловушки, оставив на проволоке клочья шерсти и шкуры. Ее соплеменницы уже давно скрылись в зарослях, и динго, прихрамывая, помчалась за ними.

Собака, которую возмездие настигло раньше, никак не могла издохнуть. Ее лапы подергивались, словно она порывалась бежать, вывалившийся язык был перепачкан кровью и песком.

– Ты как? – спросил Роман, присев рядом с Аней. – В порядке?

Глаза у него были как у пьяного, он тяжело дышал и облизывал пересохшие губы. Аня подумала, что, должно быть, такие же безумные лица у солдат в бою. Смесь торжества и ужаса перед содеянным…

– Добей ее, – попросила Аня. – Слышишь, скулит? Мучается же.

– Не смотри, – сказал Роман, поднимаясь.

Она зажмурилась, заткнула уши и сидела так, пока не почувствовала осторожное прикосновения к плечу. Она отняла руки от ушей и подняла взгляд. Перед ней стоял Роман с окровавленной палкой. За его спиной видны были бегущие фигуры. Дедушка бежал последним. Испугавшись, что у него схватит сердце, Аня вскочила и замахала руками, давая понять, что спешить не надо.

– Все хорошо, – крикнула она, – все хорошо!

Это никого не остановило. Все трое подбежали и окружили Аню, расспрашивая, что произошло. Отвечать взялся Роман, показывая то на дохлую собаку, то на лаз в изгороди.

– Надо будет заделать, – деловито заметил Быков.

– Не надо, – сказала Аня. – Я не хочу тут оставаться.

– Сегодня же уходим, – закивал дед. – Хватит торчать на одном месте. А буньип – шут с ним!

– И то верно, – рассудила Камила. – Если судьба, то все равно встретим.

И она оказалась права. Буньип попался им в дороге. Было решено двигаться вдоль океана, чтобы не обминать многочисленные озера и заболоченные низины. Кроме того, ходьба по берегу избавляла путешественников от необходимости пробираться сквозь чащи и совершать восхождения на дюны, некоторые из которых достигали стометровой высоты.

Океан подбросил им дармовое угощение. Это был дельфин с засевшим в боку гарпуном.

– По-видимому, ему удалось уйти от охотника, – заключил Роман, присев на корточки и трогая конец гарпуна.

Победа над динго его изменила. Он стал более уверенным в себе, держался наравне с Быковым, а с Аней пару раз заговорил покровительственным тоном. Ей это не слишком понравилось. Девушка вдруг осознала, что ей не слишком нравятся брутальные мужчины. Кроме того, в памяти то и дело всплывала картинка с умирающей собакой. Рассудком Аня понимала, что Роман не мог поступить иначе, однако душа не принимала убийство животных, какими бы они ни были. Выходило, что людям лучше сидеть в своих городах и не высовываться, потому что, оказываясь на природе, они неизбежно что-то портят и нарушают.

Ане не терпелось вернуться домой. Ей так не хватало чистой одежды, интернета, набитого продуктами холодильника… Она подозревала, что ей очень не скоро захочется снова отправиться в путешествие. Даже на средиземноморский курорт не тянуло. Никуда дальше ближайшего развлекательного центра.

Необходимость есть мертвого дельфина добивала Аню. Все пришли к выводу, что он достаточно свежий, поэтому годится в пищу. Когда был разведен костер и нарезаны ломти упругого, бледного мяса, Аню едва не стошнило.

– Надо поесть, Анечка, – сказал дедушка, протягивая ей палку с «шашлыком». – Ты только не принюхивайся.

– Просто рыбьим жаром пахнет немного, – вмешался в разговор Роман, уже начавший жарить свою порцию. – Слегка подкоптится, и порядок.

Аня хотела отказаться, но голод был сильнее отвращения.

– Дельфины умные и очень добрые, – сказала она, желая поддеть спутников. – Есть их подло.

Камила пожала плечами, как бы говоря: «Так не ешь».

Это разозлило Аню еще больше.

– Мы острову ничего, кроме вреда, не принесли. Столько животных загубили!

– Они хотели нас слопать, – напомнил Быков, осторожно пробуя дымящееся мясо. – Мы первыми не нападали.

– Какая разница, первые или вторые? Результат одинаковый.

– Лекция о непротивлении злу насилием, – торжественно объявил Роман. – Читает Анна Балтер. Поприветствуем Анну.

Он шутовски захлопал в ладоши. Никто не засмеялся, но девушке показалось, что она видит на лицах затаенные ухмылки. Она швырнула вертел в костер и встала, заявив:

– Не понимаю, как это можно есть. Лучше с голоду умереть!

На самом деле Аня так не думала, но менять что-либо было поздно. Не сумев подавить вспышку гнева, она поставила себя в глупое положение. Не могла же она сесть на место и взять новую порцию! Оставалось, сложив руки на груди, направиться независимой походкой вдоль берега.

– Аннушка, вернись! – окликнул ее дед.

– Не хочу, – обронила она через плечо. – Угощайтесь сами.

– Нужно ее вернуть, – пробормотал огорченный Быков.

– Нет, – возразил Роман, – лучше дать ей успокоиться. Это как в детстве с мороженым. Тебе предлагали, а ты отказался, обидевшись или из гордости. А потом и взять это чертово мороженое не можешь, и хочется его безумно. И возникает этот… когнитивный диссонанс. Короче, ты злишься на тех, кто хочет тебя угостить, как будто они виноваты. Но если не навязывать мороженое, то до критической ситуации не дойдет. Потому что чем меньше раз ты скажешь «нет», тем легче будет сказать «да».

– А ты, брат, философ, – одобрительно произнес Быков.

– Молодым людям легче понять друг друга, – вздохнул профессор, пытаясь прожевать полусырое мясо. – На то они и молодые.

Камила ничего не сказала. Ее прут так и норовил загореться, поэтому она не могла позволить себе отвлекаться на болтовню.

– Что-то она далековато ушла, – забеспокоился профессор, когда фигурка внучки сделалась совсем маленькой.

– Сейчас, – сказал Роман, – я ее догоню.

Прихватив вертел с шипящими ломтями, он отправился за Аней. Неизвестно, о чем они говорили, но через некоторое время путешественники увидели, что молодые люди возвращаются, а порция дельфиньих шашлыков таинственным образом исчезла. Аня в очередной раз отказалась есть, но это уже никого не встревожило. Закопав остатки кострища и трапезы в песок, маленький отряд отправился дальше.

Дорога вдоль океана была красивой, но довольно однообразной. Океан слегка волновался, посылая на берег ленивые волны, длинными пенными языками вылизывающие песок до глянцевого блеска. Облака рассредоточились по краям горизонта, оставив центр синего небосвода свободным, так что ничто не мешало солнцу раскалять мир внизу. В солнечном свете белый песок был ослепительным, как снега на горных вершинах, заставляя путников щуриться и смотреть под ноги. В полдень тени сократились до бесформенных, почти круглых пятен, но ближе к вечеру стали растягиваться, превращаясь в узнаваемые силуэты.

Чайки носились в воздушных потоках, подобно листкам бумаги, подхваченным ветром. Один раз путники увидели в полосе прибоя гребнистого крокодила, но он тут же нырнул в океан, не желая связываться с людьми на суше. Попадались и другие птицы и звери, которых профессор безошибочно классифицировал. Остальные взирали на живность с точки зрения гастрономической пригодности.

Переход близился к концу, когда путники наткнулись на обрывок спутанной рыбачьей сети. Роман равнодушно перешагнул через нее, но Камила остановилась.

– Нейлон, – определила она, щупая сеть.

– И что? – поинтересовался Быков. – Предлагаешь ловить рыбу?

– В принципе, можно было бы, – сказала Камила, – но сетка маленькая. Ей можно найти применение получше.

– Да? – произнес профессор без всякого энтузиазма.

– Помню, была сказка о какой-то принцессе, одетой в рыбачью сеть, – сказал Роман. – В детстве она казалась мне ужасно сексуальной.

– Теперь понятно, что ты за тип, – обронила Аня.

Это не была язвительная острота, скорее – дружеское подначивание. Быков подумал, что за это время его племянник и Аня заметно сблизились. Это радовало. Всегда напрягает, когда в коллективе кто-то выясняет отношения: остальные чувствуют себя не в своей тарелке.

Думая об этом, Быков наблюдал за Камилой, умело распускающей сеть.

– Сейчас мы смастерим луки, – говорила она. – И с этого дня никто не будет голодным. Шпагата хватит на пять луков. Этого вполне достаточно, чтобы охота была результативной.

– Я не буду охотиться, – покачала головой Аня и спрятала руки за спину. – Не могу убивать живое.

«Очень многие отказываются убивать живность, зато поедают ее с превеликим удовольствием», – отметил про себя Быков.

– Я тоже, – заявил Балтер, проявляя полную солидарность с внучкой.

Камила пожала плечами.

– Как знаете. Никто вас заставлять не собирается. Но оружие все же не помешает. Помните динго? А браконьеров? Хоть какая-то защита.

С этим доводом нельзя было не согласиться.

– Показывайте, что делать, – согласился профессор, состроив воинственную гримасу.

– Тогда за мной! – скомандовала Камила, уже успевшая смотать нейлоновую бечевку в клубок, и направилась к зеленой полосе вдоль пляжа.

Остальные отправились за ней.