Когда Быков с индейцами приближались к деревне, их встретил Виктор, шагающий им навстречу с копьем наперевес.

– Вот, – произнес он, – решил прийти вам на помощь.

Ачега, глядя на него, как на пустое место, прошли мимо, а Быков не смог, поэтому остановился.

– Мы уже справились, – сказал он, воздержавшись от благодарности.

За что было говорить спасибо этому человеку, который явно сидел на опушке, дожидаясь, пока возвращающаяся экспедиция появится на тропе, а затем вышел из кустов и продемонстрировал свое стремление помочь. По правде говоря, Быкову было неприятно видеть Виктора и разговаривать с ним. И как только Камила могла связаться с таким ничтожеством? Неужели она ослепла? Неужели не видела, на кого меняет его, Быкова? Эта вопиющая несправедливость до сих пор не давала ему покоя.

– Жаль, – вздохнул Виктор. – А я подумал и понял, что не могу бросить тебя в трудную минуту. Натура у меня такая. Всегда иду навстречу опасности.

– Но не всегда успеваешь, – сказал Быков.

Его реплика не была услышана.

– Хотя бы фляга моя пригодилась? – спросил Виктор.

– Да. Вот, держи. Только помой ее хорошенько.

– Она почти полная.

– Вылей все, – сказал Быков. – Иначе превратишься в спящую красавицу.

– В спящую красавицу? Как это?

– Не читал эту сказку?

– Я сказок никогда не любил, – признался Виктор. – Я реалист по натуре.

– Это я заметил, – сказал Быков, трогаясь с места.

Виктор послушно зашагал следом за ним.

– Что это у тебя за рюкзак? – полюбопытствовал он.

– Военный трофей.

– Покажешь?

Быков остановился. Почему он должен притворяться, будто хоть немного уважает человека, которого на самом деле ни в грош не ставит? Зачем лицемерить? Не правильнее ли сказать трусу и подлецу в лицо все то, что хочется сказать? Что следует сказать.

– Потом увидишь, – буркнул Быков, возобновляя движение.

Он злился на себя за то, что не смог объясниться с Виктором. Такой уж у него был характер. Дурацкий.

Морин и Камила бросились к Быкову, едва заметив его. Но, приблизившись, обе повели себя по-разному. Морин кинулась на шею Быкову. Камила взяла за руку Виктора.

– Что там было? – спрашивали они наперебой. – Как ты справился? Это было опасно?

Быков отделывался общими фразами, улыбаясь. Как всякому нормальному мужчине, ему было приятно женское внимание. В молодости, опьяненный успехом, Дмитрий Быков запросто мог приукрасить свои подвиги, но с годами сделался сдержаннее и осмотрительнее.

– Все нормально, – отвечал он. – Ничего особенного. Когда-нибудь потом расскажу более подробно.

– Знаешь, Дима, – сказала наконец Камила, – ты самый странный мужчина из всех, с кем мне доводилось встречаться. Неужели тебе не хочется похвастаться?

– Нет. – Быков пожал плечами. – Зачем?

Морин с обожанием посмотрела на него. Виктор поморщился и пожаловался, как бы в шутку:

– Если так пойдет дальше, у меня разовьется комплекс неполноценности. Тяжело находиться в обществе супермена.

– Я не супермен, – заверил его Быков. – У меня множество недостатков.

– Назови хотя бы один! – дурашливо воскликнул Виктор. – Успокой меня!

Морин и Камила с нетерпением ждали ответа. Многие ошибочно считают, что главное – удовлетворить женщину в постели. На самом деле не менее важно удовлетворить ее извечное любопытство.

Быков снял рюкзак, поставил его на землю и легонько толкнул ногой.

– Здесь доказательства того, что я несовершенен.

Виктор поспешно присел возле рюкзака:

– Можно?

– Пожалуйста, – разрешил Быков.

– Ого! – воскликнул Виктор восхищенно. – Вот это да!

– Что там? Что там? – загалдели женщины.

– Улики против меня, – сказал Быков. – Вы видите перед собой вора, леди. В мешке вещи, которые я взял без спросу. Нарушив тем самым известную библейскую заповедь «не укради».

– Смартфон! – торжествующе объявил Виктор, перебирая содержимое рюкзака. – Планшет! А это что за штука?

– Аккумулятор для подзарядки батарей, – пояснил Быков. – Вы говорили, что ваши телефоны сохранились? Сейчас мы их реанимируем.

Провожаемые взглядами индейцев, четверо путешественников направились в хижину Виктора и Камилы. Там они подключили мобильник к аккумулятору, а сами расселись на полу в ожидании результата. Морин, устроившаяся рядом с Быковым, просунула ладонь под его руку, как бы заявляя на него права. Камиле это не очень понравилось.

– Помнишь, Дима, как мы путешествовали по острову Фрейзер? – спросила она, подарив ему улыбку Моны Лизы. – Тогда у нас тоже не было связи с внешним миром. Мы были как Робинзон и Пятница. Нет, как два Робинзона.

– Нас там было пятеро, – напомнил Быков, чувствуя, как напряглись пальцы Морин, обхватившие его бицепс.

– Остальные не считаются, – отмахнулась Камила.

– Мы с тобой тоже были совсем одни, дорогая, – произнес Виктор, откашлявшись в кулак. – Вдвоем против природы!

Это прозвучало слишком пафосно, и Быков не смог сдержать ироничную усмешку.

– Если бы природа захотела, – произнес он, – она бы стерла в порошок любого из нас. Чем больше я путешествую, тем сильнее убеждаюсь в том, насколько мы на самом деле слабы и не приспособлены к жизни за пределами цивилизации. Стоит исчезнуть электричеству, и человечеству конец. Без водопровода и компьютеров мы уже не способны существовать. Случись техногенная катастрофа, и выживут лишь единицы.

– Какие-нибудь племена в Африке, Америке или Австралии, – задумчиво произнесла Морин. – И все начнется сначала.

– Как уже, наверное, не раз бывало в истории, – добавила Камила тихо.

– Вздор! – отмахнулся Виктор. – Лично я могу приспособиться к любым условиям.

– Это я заметил, – обронил Быков. – Ты специалист по выживанию. – Сделав паузу, он уточнил: – За счет других.

– А давайте отправимся в путь прямо сегодня! – воскликнула Камила с фальшивыми радостными нотками, резанувшими слух собравшихся.

Она хотела сделать так, чтобы на последнюю реплику Быкова никто не обратил внимания. Не вышло.

– Ты на что намекаешь? – спросил Виктор с угрозой, которая сменила его обычную вежливую приветливость.

Теперь и Морин сообразила, что тему разговора необходимо сменить. В срочном порядке.

– Сначала попробуем дозвониться в консульство, – сказала она чересчур громко. – У меня есть номер. Я уверена, что за нами пришлют вертолет. И тогда нам никуда не придется идти.

– Ты на что намекаешь, Дима́? – повторил Виктор громче.

Подобно Мануэлю, он переиначил его имя, сделав ударение на последнем слоге. Это здорово задело Быкова, хотя он и не подал виду.

– Я не намекаю, я говорю прямо, – сказал он.

– Думаешь, можно оскорблять меня безнаказанно? – Виктор отбросил руку Камилы, которую та положила на его плечо. – Почему ты так решил? Кем ты себя возомнил?

Быкову было трудно усидеть на месте. Он почувствовал, как кровь прихлынула к лицу, а внутри что-то мелко завибрировало, словно под воздействием электрического напряжения.

– На твоем месте я бы заткнулся, – сказал он, взглянув Виктору в глаза.

Но тот не хотел затыкаться.

– Я требую, чтобы ты извинился! – заявил Виктор высоким, подрагивающим от возмущения голосом. – Немедленно!

– А иначе что будет? – осведомился Быков.

– Я неплохой боксер, – сообщил Виктор, не обращая внимания на голоса увещевающих его женщин.

– Ты хочешь драться?

– Почему нет? Ты ведь не имеешь ничего против бокса? Один раунд. Это здорово охлаждает некоторые горячие головы.

Быков подумал, что если откажется, то никогда не простит себе этого. С другой стороны, будет очень обидно, если он примет вызов и ему набьют морду. В молодости Быков был никудышным драчуном, а потом, во взрослой жизни, с ним вообще редко случались ситуации, когда приходилось самоутверждаться с помощью кулаков. Виктор же был довольно спортивный мужчина. Настоящий атлет.

Быков посмотрел на притихших женщин, потом смело взглянул в глаза Виктору.

– Давай, – сказал он. – Один раунд. Сколько он длится?

– Три минуты. Но наш бой не займет столько времени.

– Я тоже так думаю. – Быков встал на ноги и снял футболку через голову так резко, что едва не порвал ее.

– Не надо, Дима! – Морин попыталась обнять его, но он не позволил ей этого сделать. – Это глупо и несовременно.

– Вы как школьники! – поддакнула ей Камила.

– Это мужские игры, – сказал Виктор.

Он тоже успел раздеться до пояса, демонстрируя в меру мускулистый, хорошо развитый торс. Рельефный живот, широкие плечи, квадратная грудь… Быкову стало неловко за свое телосложение. Он здорово похудел за время путешествия, но в атлета, разумеется, не превратился. Зато он обладал преимуществом в весе.

Противники, а также Морин и Камила вышли из хижины на яркое солнце, заставившее их прищуриться. Индианки под навесом, предвкушая увлекательное зрелище, оставили свои дела. Детишки, выпятив и без того раздутые животы, обступили воображаемый ринг.

– Перчаток у нас нет, поэтому я буду бить вполсилы, – пообещал Виктор так громко, чтобы его услышали Камила и Морин.

Это была очередная игра на публику. Об этом свидетельствовала многообещающая усмешка Виктора, принявшего боксерскую стойку.

– Считай до ста восьмидесяти, Морин, – велел Быков и, сжимая кулаки на уровне лица, пошел вперед.

Грациозно прыгая и постоянно меняя местоположение, Виктор запорхал вокруг него, нанося пробные удары в плечи, бока и голову.

Быков делал выпады редко, боясь раскрыться для какого-нибудь мастерского хука или апперкота. Боковым зрением он увидел нескольких индейцев, вышедших из «дворцовой» хижины. Потом ему стало не до них.

Удары посыпались на Быкова со всех сторон, точные, сильные, расчетливые. Его дыхание сбилось, губа вздулась, в левой ноздре захлюпало. «Сорок пять, – доносилось до сознания Быкова издалека, – сорок шесть, сорок семь…»

«Не выстою, – понял он. – Пропущу еще несколько ударов и рухну ко всеобщему удовольствию. Не надо было соглашаться на поединок. Но и отказаться было нельзя».

Трах! В голове у Быкова взорвалась петарда.

Хлоп! В рот из желудка выстрелила струя желчи.

Клац! Зубы щелкнули во рту, наполненном солоноватой горечью.

– Восемьдесят восемь, – считала Морин. – Восемьдесят девять…

«Еще пара ударов, и я упаду, – думал Быков. – Где этот сукин сын? Врезать бы ему хотя бы разок напоследок…»

Вместо Виктора перед ним плясала смутная тень, постоянно смещающаяся из стороны в сторону, приближающаяся и удаляющаяся, вырастающая и уменьшающаяся. Попасть в нее кулаком удавалось очень редко. И все же Быков старался. Очень старался. Прилагал для этого все силы.

Бывают моменты, когда небеса словно бы испытывают нашу решимость и желание одержать победу. Нас доводят до предела, до последней черты, проверяя, не сломаемся ли, не сдадимся ли мы раньше времени. И если нет, если становится понятно, что мы готовы сражаться до конца, нам посылают помощь свыше.

Нечто в этом роде произошло и с Дмитрием Быковым.

К силуэту Виктора, наскакивающего на него, неожиданно присоединился еще один. Сознание, получившее передышку, слегка прояснилось, и сквозь туман, застилающий глаза, Быков узнал Малакалу.

Индеец, не вступая в кулачный бой, попросту сгреб Виктора в охапку, приподнял его над землей и отшвырнул прочь с такой силой, что тот, падая, сшиб подпорку под крышей хижины. На поверженного белого человека обрушился целый ворох сухих пальмовых листьев.

– Эй! В чем дело? – возмутился он, выбираясь из завала.

Вместо того чтобы ответить, Малакала снова схватил его и швырнул в противоположном направлении. Морин вынуждена была подпрыгнуть, чтобы ее не сбило с ног катящееся кубарем тело.

– Хватит! – взмолился Виктор.

Стоило ему подняться на четвереньки, как индеец оказался рядом. На этот раз Малакала ограничился тем, что толкнул босой подошвой обращенное к нему лицо.

Выказав таким образом отношение к Виктору, Малакала подошел к Быкову и заговорил с ним горячо и гневно. Индеец дважды коснулся рукой собственной груди и столько же – груди Быкова. Гостям племени не требовался переводчик, чтобы понять суть этого монолога. Все было просто. Малакала считал Быкова своим другом. Виктора же он не любил, не уважал и лишь терпел его присутствие. В подтверждение этой догадки сын вождя снова подскочил к поверженному противнику и стал пинать его, выкрикивая какие-то явно нелестные слова.

Оправдываясь, Виктор отполз подальше, вскочил и стал пятиться, лепеча:

– Почему ты так рассердился, Малакала? Мы же просто развлекались. Это дружеская игра. Скажи ему, Дима!

– Все в порядке, – заверил Быков индейца, стараясь не слишком гнусавить из-за крови в носу. – Мы с Виктором не враги.

Проворчав что-то, Малакала пошел прочь.

– Мы пошутили! – крикнул ему вслед Виктор. – Это была шутка.

– В следующий раз я тебе сама глаза выцарапаю, шутник! – предупредила Морин, становясь между ним и Быковым.

Виктор потупился, изображая покорность и раскаяние. Но его быстрый взгляд, брошенный исподлобья, выражал совсем другие чувства.