Вертолет оповестил о своем приближении механическим стрекотом, переполошившим всю деревню. Услышав странный непривычный шум, доносящийся откуда-то с неба, женщины схватили детишек и стали прятаться. Воины во главе с Унчуном, наоборот, приготовились к обороне. Кокер-спаниель Бадди держался возле индейцев, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы.

Напрасно Быков с товарищами убеждали индейцев в том, что никакой опасности нет. Жестов было недостаточно, чтобы объяснить племени ачега, что такое вертолет и почему его не следует бояться. Не помогли даже схематические рисунки, сделанные Виктором специально для вождя.

Рано утром Виктор пришел в хижину к Быкову и Морин, чтобы объясниться. Вид у него был виноватый и несчастный.

– Я очень жалею о том, что произошло между нами, Дима, – произнес он, сплетая и расплетая пальцы. – Ты мне друг, и я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня и Камилы. – Спохватившись, Виктор повернулся к Морин. – Тебе я тоже благодарен, Мо. Вы мои друзья. Я не желаю вам зла. – Тут он опять обратился к Быкову: – Прости меня, Дима. Я хочу, чтобы мы снова были близкими друзьями.

Были ли они друзьями до того злополучного боксерского поединка? Быков так не считал. Виктор с самого начала вызывал у него антипатию. Но если до определенного момента причину неприязни можно было объяснить ревностью, то после истории с храмом личность этого человека прояснилась окончательно, представ в самом неприглядном свете.

Глядя на протянутую Виктором руку, Быков задумался. Он спросил себя, как часто жалел о таких вот моментах, когда шел на компромисс со своей совестью. Пожимал руки подлецам, улыбался негодяям, не разоблачал обманщиков. Не пора ли положить этому конец?

– Нет, Виктор, мы никогда не были близкими друзьями, – медленно проговорил Быков, не отвечая на рукопожатие. – И не будем ими. Мы чужие и очень разные люди.

– Но я все равно благодарен тебе. Спасибо!

Виктор схватил Быкова за руку и крепко сжал ее своей горячей сухой ладонью. Таким образом, примирение все-таки состоялось. И теперь, когда вертолет наконец появился над верхушками деревьев, Виктор на правах друга хлопнул Быкова по плечу и воскликнул:

– Ну вот, дружище! Мы спасены!

Чтобы не смотреть на него, Быков повернулся к Морин и спросил:

– Интересно, как они сумели найти нас так быстро? Ты ведь не могла сообщить им наши координаты…

– Конечно, нет, дорогой, – рассеянно ответила она, не отрывая взгляда от вертолета. – Они сказали, что обратятся к ученым. Все индейские племена сейчас на особом учете. Их местонахождение и перемещения отслеживают со спутников.

«Великая честь, – подумал Быков. – Сначала пришельцы безжалостно истребляют аборигенов, а потом принимаются опекать те жалкие кучки народа, которые уцелели. Вся наша культура построена на человеческих костях, а дороги к храмам омыты кровью».

– Дима…

Быков повернулся на голос Камилы, тронувшей его за руку.

– Что? – спросил он.

Она ответила, но ее слова утонули в усиливающемся рокоте двигателей.

– Громче, – попросил Быков. – Не слышу.

Камила приблизила губы к его уху.

– Я хочу, чтобы ты не держал на меня зла, Дима! – крикнула она.

Прежде чем ответить, Быков бросил быстрый взгляд в сторону Морин. Она не смотрела на него.

– Я на тебя не сержусь, Камила, – сказал Быков.

Она прочла ответ по движению его губ. Потом опять привстала на цыпочки, чтобы ему было лучше слышно:

– Дима, у тебя правда не сохранились снимки нашего полета?

Он не поверил своим ушам, ведь вертолет гремел так близко.

– Что ты сказала?

– Я спрашиваю, у тебя правда нет фотографий? – повторила Камила. – Я имею в виду, может быть, ты их просто припрятал?..

– Припрятал? Зачем?

– Чтобы наказать меня за… за…

Быков вспыхнул, будто ему в лицо плеснули кипятком.

– С ума сошла! – выпалил он. – Неужели ты думаешь, что я способен на подобную подлость? Я никогда бы так не поступил. Даже если бы ревновал тебя к Виктору.

– Я просто так спросила, – стала оправдываться Камила. – На всякий случай. Понимаешь, нам ведь выплатили аванс за полет, и мы его истратили. И как теперь возвращать долг, не знаю.

После этого признания Быков почувствовал себя без вины виноватым.

– Все снимки остались в украденной камере, – сказал он. – Я попытаюсь отыскать Мануэля через полицию. Ничего не обещаю. Но если мне это удастся, ты получишь фотографии.

Камила поблагодарила Быкова, прижавшись к нему всем телом, а потом быстро отстранилась, чтобы никто не успел этого заметить. «Мне все равно, – сказал себе Быков. – Мне абсолютно все равно».

Тем временем, обдавая ветром древесные кроны, вертолет сделал несколько кругов, выбирая место для посадки. Воины ачега тоже поворачивались вокруг своей оси, чтобы летающее чудовище не зашло к ним со спины. Быкову стало жутко, когда он попытался посмотреть на вертолет их глазами. Огромная хвостатая туша бело-голубого цвета, не обладающая ничем похожим на крылья, свободно парит в воздухе и выделывает разные фигуры, разглядывая собравшихся внизу поблескивающими стеклянными глазами…

Поискав взглядом Малакалу, Быков приблизился к нему, успокаивающе положил руку индейцу на плечо и громко сказал:

– Все хорошо. Опасности нет.

Малакала покосился на него, силясь проникнуть в значение незнакомых слов.

– Скоро мы улетим, – продолжал Быков, напрягая голосовые связки. – Не буду лгать, что я когда-нибудь вернусь сюда. Мы больше никогда не увидимся, Малакала. Но я буду помнить о тебе. И ты не забывай меня. Кто знает, может быть, однажды нам суждено встретиться в Лесах Счастливой Охоты…

Выслушав Быкова, Малакала тоже произнес небольшую речь, которая, впрочем, оборвалась, когда вертолет зашел на посадку. Вихрь сорвал листья с ближайших крыш и взметнул пыль, как будто некий волшебник, щадя нервы индейцев, скрыл от них происходящее за полупрозрачной завесой.

Дверь вертолета открылась, обнажая черное нутро с фигурами пригнувшихся людей. И тут вождь Унчун не выдержал. Прозвучал его голос, резкий, как крик большой потревоженной птицы. Повинуясь приказу, все индейцы обратились в бегство, оставив гостей стоять на площадке. Ачега готовы были пожертвовать своими жилищами и утварью, лишь бы не находиться рядом с рычащим зверем, опустившимся с неба.

– Ну что, друзья, за мной! – весело прокричал Виктор, первым подхвативший вещи. – Нас ждет большой сияющий мир!

Он пребывал в эйфории и даже не обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на ачега, прячущихся в зарослях. Зачем они были нужны ему теперь, когда его кости благополучно срослись, а сам он не нуждался в пропитании и крыше над головой? Быков в очередной раз испытал острую неприязнь к этому человеку, наружность которого столь мало соответствовала его характеру. И Быкову отрадно было видеть, что Морин и Камила повели себя иначе. Обе женщины, не сговариваясь, остановились и стали махать индейцам руками, выкрикивая трогательные слова прощания.

Быков почувствовал, как в горле набухает горячий комок. Он был счастлив, что покидает дикие края, но ему было грустно расставаться с ачега. Дни, проведенные среди индейцев, были яркими и незабываемыми. Несомненно, эти люди оставили в душе у Быкова заметный след. Унчун, его пылкий сын Малакала, суровый шаман Вичету, неразговорчивые и вездесущие воины, смешливые женщины, сварливые старики, вечно голодные дети – все они сделали внутренний мир Быкова ярче и содержательнее.

– Прощайте! – крикнул он что было сил.

Слезы навернулись ему на глаза, как в детстве, когда он прощался с друзьями по пионерскому лагерю. Тогда все они тоже знали, что расстаются навсегда, и с трудом рвали нити установившихся связей. По живому… Это так больно, даже если ниточки совсем тонкие.

Не оглядываясь больше, Быков быстро зашагал к вертолету. На ходу ему приходилось пригибаться, преодолевая сопротивление воздушного потока. Словно что-то пыталось удержать Быкова там, где осталась частица его сердца.