Мы летели рейсом Нью-Йорк — Касабланка, как обычные туристы. Преодолев расстояние от Лос-Анджелеса за пять часов на самолёте семьи Вульфф, группа пересела в воздушный лайнер американских авиалиний Тар. Бизнес-класс не мог конкурировать с салоном частного реактивного самолёта. Тут даже вытянуть ноги не представлялось возможным, а уж о том, что бы растянуться в уютной спальне на кровати, и речи не было. Я с тоской представляла, что в воздухе нам предстоит провести около десяти часов и пережить пересадку в Лиссабоне. Словом, когда мы, наконец, достигли пункта назначения, меня шатало, как пьяную. Да, дорогу я всегда переносила плохо. Алекс это знал. Поэтому, или отвлекал от утомительного путешествия, уединившись со мной в комнате страсти, или заставлял выпить для храбрости. Чаще всего два этих лекарства смешивались в одном стакане. Результат всегда был положительным. Потом мужу только и оставалось, что перегрузить моё измученное полётом и выпивкой тело в подъехавший к трапу автомобиль и дать возможность выспаться.

Естественно, в аэропорту имени Мохаммеда V, никто не подал машину к трапу, да и на сон времени не было. Мы погрузились в два такси и помчались по густонаселённому городу.

— Красавицы, у вас час на отдых и принятие водных процедур.

Именно столько времени требовалось Чайке, чтобы взять автомобиль в аренду и погрузить в него оборудование, которое уже ожидало нас на базе.

Я во все глаза смотрела в окно. Марокко. Никогда не была в Африке. Даже не тянуло. Так почему сейчас во мне проснулось слабое сожаление по этому поводу? Я пообещала, что, когда Лев вернётся в свой прайд, мы обязательно отправимся в мировое турне. Вдвоём.

— Дмитрий Викторович! А Вы бывали в Марокко раньше?

Куратор улыбнулся.

— Много раз. Вот только на осмотр достопримечательностей времени не было. А, когда ушёл в отставку, провёл тут полгода.

— Вау, круто. Когда я уйду на пенсию, переселюсь в Африку. Мне тут нравится.

— Тебе сынок до пенсии топать и топать.

— Вон, смотрите, Великая мечеть Хасана II, крупнейшая в Марокко и одна из крупнейших в мире.

— Реально огромная. Да, маман?

Чайка усмехнулся.

— Она вмещает двадцать пять тысяч верующих. Ещё восемьдесят тысяч человек могут молиться на прилегающей площади.

Я во все глаза смотрела на величественный комплекс.

— Из стеклянного зала открывается потрясающий вид на Атлантику. Высота единственного минарета ― двести десять метров. Дизайн разработал французский архитектор Мишель Пинсо.

Ромка присвистнул.

— Да Вы, Дмитрий Викторович, просто ходячая энциклопедия.

Мужчина кивнул.

— Чтобы избежать болезни Альцгеймера в старости, мозги нужно тренировать с молодости. Да и барышни любят эрудированных парней. Так ведь, Аннушка?

— Конечно.

Возможно, так и было, вот только я любила своего парня совсем за другое. Поражал ли Лев меня когда-нибудь эрудицией? Пожалуй, нет. Но не вступать же в полемику с куратором!

Мы мчались по узким улицам между современных высотных зданий. Город строили французы, а уже достраивали марокканцы.

— Смотрите, ещё одна интересная особенность. Население передвигается в основном на такси. В городе есть большие и маленькие. Мы едим на большом, «гранд», оно белого цвета. А вот маленькие, «пти», ― красные. В Рабате они синие. Так что, сынок, когда выйдешь на пенсию, помни, что в Марокко это дешёвый вид транспорта.

Через несколько минут современный город закончился, мы свернули в район старой медины.

— Ма, словно в другое место и в другое время попали.

Мы медленно двигались по узким, довольно грязным улочкам, созерцая какую-то неустроенность и нищету.

— Нет, маман, я передумал тут старость встречать.

— В этих кварталах живут не очень обеспеченные люди.

Улицы были пешеходными, и наши такси едва протискивались сквозь пёструю людскую толпу, пока не подъехали к дому на окраине. Оставшись на улице, мы обвесились рюкзаками и пошли следом за Чайкой в дом. Янка нервничала.

— Аль, мне кажется, или эта хижина рухнет прямо на нас?

Алёна улыбнулась.

— Не верь глазам своим, верь координатору. Вряд ли он решил умертвить нас столь жестоким способом.

Мы прошли ряд ступенек и едва втиснулись в узкий дверной проём. Седой марокканец, видимо, хозяин всей этой роскоши, кивнул.

— Знакомьтесь, Абиб, мой старинный друг.

Старик улыбнулся, но взгляд пронзительных карих глаз остался настороженным.

— А домик внутри гораздо симпатичнее, чем снаружи. ― Неунывающий Женька, тянувший на себе большую часть поклажи, весело подмигнул.

Мы поднялись на второй этаж. Единственная, довольно большая комната и душ за занавеской. Ромка покрутил краны.

— Девушки, вода есть. Уже хорошо. Правда, только холодная.

— А тебе все удобства подавай, малыш? ― Янка скинула рюкзак. ― А ну, парни, выметайтесь вон. Дайте девочкам помыться.

Посокрушавшись над наглостью слабого пола, парни удалились. А мы, повизгивая и охая, поочерёдно встали-таки под ледяную струю. Положительным моментом стало уже то, что усталость, как рукой сняло.

— Первое испытание прошли достойно. ― Алька широко улыбнулась. ― Теперь остаётся ждать.

— А чего ждать?

— Команды. Запомните, подруги. Всем нам предстоит чётко выполнять все приказы координатора. Никаких вопросов и никакой самодеятельности. Даже если что-то кажется неправильным, вы должны помнить, куратор прав уже потому, что он куратор. Любая самодеятельность может поставить под угрозу существование нашей группы вообще.

Янка достала пилочку для ногтей и принялась за маникюр.

— Чайка поедет с нами в Уджду?

— Нет. Он останется тут, на базе.

Я спустилась на первый этаж. Дмитрия Викторовича нигде не было видно, зато наши парни втаскивали в дом огромные ящики.

— Батя был прав. Физическая подготовка иногда может пригодиться.

Абиб указал рукой на комнату за ковром.

— Там ставить.

Микроскопическое помещение кроме стола, стула и покосившегося шкафа ничего не имело. Алёна отодвинула меня и протиснулась внутрь.

— Иди наверх, полежи немного. А мы пока оборудование подключим, кстати, там тебя ждёт твой собственный ящик. Разбери.

Я была заинтригована. Что Чайка приобрёл для меня? Нет, ошибки быть не могло. Десять килограмм лекарств и медикаментов. Всё, от антибиотиков последнего поколения до химических антидотов. Даже набор полевого хирурга. Боже! Неужели Дмитрий Викторович посчитал, что я, участковый терапевт, смогу кого-то прооперировать, да ещё и в полевых, точнее, в пустынных условиях? Тем не менее, я разгребла содержимое по кучкам в надежде на то, что смогу как-то разместить это в транспорте, а не тащить тяжеленную аптечку на своих хрупких плечах. В свою сумку запаковала шприцы, ампулы с обезболивающим, бинты, спирт и таблетки от поноса. Мало ли что в такой жаре случится!

Чайка появился ровно через час, как и обещал. Под окнами стоял прекрасный внедорожник невероятных размеров. Восторгам Янки не было предела. Именно она в нашей команде была заядлым водителем всего, что двигалось, включая яхты и вертолёты.

— Быстро ужинаем, и выдвигаемся. ― Алька посмотрела на часы. ― Нам предстоит преодолеть шестьсот пятнадцать километров. Если повезёт, к шести утра будем на месте. Справишься, Янчик?

— Как два пальца…

— Вот и славно.

Минут двадцать нам понадобилось, чтобы перенести свои рюкзаки и часть оборудования в супер-автомобиль. Прожевав бутерброды, и, запив их травяным чаем, мы тепло простились с координатором.

— Удачи всем нам.

Янка завела мотор, и железный конь, или легированный верблюд, (как назывались тут машины?) резво помчал нас к марокканской бермундовине, как именовал Уджду мой сын.

Автомобиль мчался на запредельной скорости. Алька сверяла маршрут навигатора с картой.

— Нам бы музычку какую, чтоб не уснуть. ― Ромка вынул из кармана флэшку.

Магнитофона в машине не обнаружилось. Радио издавало странные шипящие звуки и совершенно не желало радовать нас бодрым мотивом.

— Потерпите, бойцы. Вот устроимся и отоспимся.

Ромка зевнул.

— А чего было ехать по ночи? Могли бы и в Касабланке выспаться.

— Совсем идиот? ― Янка зло сверкнула глазами в центральное зеркало. ― Если ехать днём, нас сразу обнаружат.

— Ага. А так не сразу.

— Так больше шансов остаться незамеченными, мой мальчик. ― Алёна широко улыбнулась.

— Это вы дуры, если думаете, что группу весьма странных туристов ещё не засекли. Нас, между прочим, с аэропорта пасти стали. Я хвост сразу заметил.

— А ты не промах. ― Алька рассмеялась. ― Значит, заметил? Нужно Дмитрию Викторовичу доложить. Эти ребята страховали нас. Знакомые Чайки. Так что успокойся.

Мне надоели препирательства команды.

— Девочки, а, давайте, споём.

Все воодушевились.

— Пой, Аня, а мы подхватим.

Я задумалась и запела:

— Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам, и, конечно, подпевать лучше хором, лучше хором, лучше хором…

Через три часа все охрипли. Умолкнув, услышали музыку другого порядка. Женька, подложив ладони под щёки, спал, выдувая довольно громкие рулады.

— Пни его, ― попросила Алька.

— Нет уж, пусть храпит. Теперь я за рулём точно не усну.

— А вот я, пожалуй, вздремну часок, дамы. Должен же будет кто-то завтра стоять на часах, охраняя ваш безмятежный мирный сон!

Сын склонился ко мне на плечо и тут же покинул нашу реальность. Мне пришлось тяжелее всех.

— Хрр-рр, ― Женькин бас надрывал ушные перепонки.

— Фью, ― вторил Ромка мягким баритоном.