— Элейн?!
— Элейн?!
— Элейн?!
Три возгласа прозвучали почти одновременно. Первый принадлежал Лейпольдту, второй — вошедшему в тот момент в комнату Сударю, а третий (общий) — нашей компании.
— Собственной персоной, — подтвердила причина наших восклицаний. — И очень польщена всеобщим вниманием. Сударь…
— Да, Хозяйка, — с поклоном отозвался тот.
— Я голодна как акула-вегетарианец. Будьте так добры…
Даже не став дожидаться окончания фразы, маг понимающе кивнул, улыбнувшись одними уголками губ, и бесшумно удалился.
Следующая реплика Элейн была обращена Лесничему:
— Интересно, что ты им про меня порассказывал, негодник?
— Я… вообще-то…
— Ну да, дорогой, конечно ты, — подтвердила самая прекрасная женщина из всех, когда-либо мной виденных, плюхаясь на колени Френгиса. Забрав из безвольной руки экс-короля кубок и сделав из него добрый глоток, она прищурилась и добавила:
— Сначала вскакивают при моем появлении, теперь вот пялятся, как монашки на шлюху!
Довольная донельзя произведенным замешательством, магесса потянулась всем своим потрясающим телом (я невольно сглотнул внезапно наполнившую рот слюну) и, запечатлев на губах Лейпольдта долгий нежный поцелуй, промурлыкала:
— Ах, Френги, как же здорово опять очутиться дома!
— А… да… — промямлил тот.
— Ну же, мой милый, закрой, наконец, рот, а то вид у тебя преглупый.
В этот момент я почувствовал весьма ощутимый удар чем-то твердым (например, ногой) по своему колену и, подняв глаза, встретился с гневным взглядом Глори.
— Тебя это, между прочем, тоже касается! — тихонько прошипела она. Этот тембр не сулил мне ничего хорошего, если я тут же не перестану так откровенно пялиться на Элейн.
Перестану пялиться? Да ни за что! По крайней мере — пока…
Магесса же тем временем оглядела все честное собрание и присвистнула:
— Ну и компания подобралась! Гном, абсолютно затраханного вида…
— Элейн! — попытался возмутиться Лесничий.
— Что такое? — невинно захлопала глазками та, нарочно поерзав у него на коленях. Боги, да ее шелковое платье, должно быть, не толще волоса и… Ай! — новый пинок от Глори, еще сильнее. Ну не могу я на нее не смотреть, не могу!!!
Лейпольдт громко сглотнул:
— Н-нет, ничего.
— Отлично! Итак, что мы имеем кроме гнома?.. Симпатичный парнишка, молодой, правда, но вполне в моем вкусе. Привет, милый!
— З-здравствуйте, мадам, — выпалил Бон, вскакивая и роняя свой стул.
Элейн притворно надула губки:
— Фи, неужели я выгляжу такой старухой? Годков мне, может быть, и побольше твоего, но это ведь для всех остальных секрет, не так ли, солнце? и она заговорщитски подмигнула парню, приложив изящный пальчик к губам.
— Разумеется.
— Вот это другой разговор, — магесса изящно спрыгнула с колен экс-короля и, подойдя к Бону, чмокнула его в щеку.
— Как меня зовут, ты, конечно, уже знаешь. А ты кто?
— Бон… — пробормотал тот, все еще не совсем придя в себя.
— И все?
— Да, то есть, нет, я хотел сказать — всегда к вашим услугам, ма… Элейн.
— Умница! — и магесса подставила парню щеку. — Значит, будем друзьями?
— Конечно, всегда рад.
— Ну и чудненько!
Не успела Элейн вновь уютно устроиться на коленях Лесничего, как в столовую с важным видом заправского официанта вошел Сударь. Впереди него на уровне груди медленно и так же важно левитировали два больших подноса, уставленные всякой всячиной.
— Браво, Сударь, вы как всегда — выше всяких похвал! — захлопала в ладоши магесса, а потом щелчком пальцев поставила оба подноса перед собой на стол.
— Рад служить вам, Хозяйка.
— Узнаю своего старого товарища! Все такие же милые, хотя и старомодные, манеры.
— Я могу еще чем-нибудь?..
— Нет пока, спасибо. Я только-только начала знакомиться с друзьями Френги… Зато я притащила ящик вашего любимого тилианского рубинового, урожая Великого Года, так что как-нибудь вечерком обязательно посидим вдвоем и вдоволь наболтаемся.
— С вашего позволения, — и Сударь вновь бесшумно, как призрак, вышел, плотно закрыв за собой дверь.
— Отлично! — провозгласила Элейн, потирая руки. — Я надеюсь, присутствующие меня простят, поскольку я намерена продолжать церемонию знакомства параллельно знакомству с этим изобилием. Нет возражений? Вот и ладушки!
С этими словами она впилась зубами в фазанью ножку.
Пытаясь переварить все происходящее, я машинально налил себе и Глори вина; заметив это, магесса одобрительно кивнула, не прекращая жевать:
— Прекрасно, а то я терпеть не могу ужинать в одиночестве… Френги, ты ведешь себя крайне некрасиво, совсем не как хозяин. Я понимаю, что ты рад меня видеть, и все такое, но это же не повод быть таким негостеприимным.
— Да, прошу меня простить, не стесняйтесь, пожалуйста, — растерянно пробормотал Лейпольдт, одной рукой подвигая ко мне блюдо с ломтиками ананаса, а другой — бутылку ликера к Римбольду.
Бон, который уже окончательно освоился, не выдержал и громко фыркнул.
— Что такое, милый? — подняла брови Элейн.
— Да нет, спасибо, просто что-то в горле запершило, — поспешно заверил ее парень, отбирая ликер у гнома, бородатая физиономия которого выражала немой возглас: «КУДА Я ПОПАЛ?!»
— Отлично, тогда продолжим знакомство! — магесса отложила салфетку и слегка дернула Лесничего за бороду. — Вообще-то это нечестно, Френги: поскольку гости твои, ты и должен нас знакомить. Ладно, ладно. Я ужасно сердита, но погасить мой гнев может горячий поцелуй… Да, так гораздо лучше. Кто тут у нас еще? Ага, какая милашка! И судя по всему, готова съесть меня живьем. Ах, старый негодник, стоило мне только отлучиться, и у тебя уже девчонки табуном! Ну-ка быстро признавайся, кто это?
Густо покраснев, экс-король прочистил горло и произнес:
— Дорогая Элейн… позволь тебе представить мою дочь Глорианну.
Глори встала и подчеркнуто вежливо наклонила голову, сохраняя ледяное выражение на лице.
— Дочь? Та самая? Какая прелесть! Ты мне сразу понравилась, Глори!
— Глорианна.
— Как скажешь. Хотя если по мне, то Глорианной пристало величать высохшую как вяленая рыба старую деву… Однако, я вижу, что чем-то тебе не угодила?
Девушка неопределенно пожала плечами и протянула мне свой пустой кубок. Магесса усмехнулась и сделала пасс кистью. Хрустальный графин, извернувшись угрем, выскочил из моих пальцев, завис в воздухе над столом, потом наклонился, и струя янтарного муската потекла в кубок. После этого графин с невозмутимостью хорошо вышколенного дворецкого опустился на свое место.
— Так-то лучше! — и Элейн пристально взглянула на Глори. — А теперь, крошка, прекрати играть в молчанку и скажи, что не так. Уж не ревнуешь ли ты меня к папочке?
Девушка, как раз в этот момент сделавшая глоток, закашлялась.
Хозяйка явно была удовлетворена ее реакцией.
— Ага, — глубокомысленно изрекла она. — Чудненько. Тогда в чем дело? Дай-ка я попробую угадать… Ну конечно! У нас тут есть еще кое-кто, с кем я пока не знакома! — и она окинула меня откровенно оценивающим взглядом.
Я почувствовал, что у меня начинают гореть уши. Последний раз на меня смотрели так годиков десять назад, когда бастионы моей невинности были подвергнуты первому штурму дочкой нашего соседа-мельника. Хм, второй попытки не потребовалось. Девчонка была крайне настойчива, и аргументы приводила такие… Короче, я избежал ранней женитьбы лишь поспешно удрав из дома.
— Вот в чем дело! — триумфально усмехнулась Элейн. — Кажется, насчет ревности я не промахнулась, да только смотрела не туда… Успокойся, солнышко, я заглядываюсь на чужое только тогда, когда совсем припечет, а под рукой нет ничего подходящего.
Глори с пылающим от смущения и гнева личиком встала и, демонстративно не глядя на магессу, обратилась к отцу:
— Папа, я очень устала. Надеюсь, ты ничего не будешь иметь против…
— Да, конечно, — засуетился Лесничий, — сейчас кто-нибудь придет и проводит тебя в твои комнаты.
Элейн понимающе кивнула и вновь обратила свои потрясающие глаза цвета морской волны на мою скромную персону.
— Послушай, а тебя часом зовут не Самсон или Голиаф?
— Часом нет, — неизвестно почему смутился я. — Меня зовут Сэд… то есть Сэдрик. А что?
— Да нет, ничего особенного. Есть у меня пара знакомых, походящих на тебя по комплекции. Правда, они полутролли, да и ума у обоих кот наплакал.
— Ну, тут он от них недалеко ушел! — фыркнула Глори. — Папа, ну скоро там?!
— Давай я тебя провожу, — я совершенно не понимал, чем обязан такой вспышке. Может, сделал чего не так?
— Сделай одолжение, — кивнула девушка с видом истиной принцессы, принимающей услуги от пажа. Ни ей, ни мне в голову тогда не пришло, что я понятия не имею, куда именно нужно идти.
Как только мы закрыли за собой дверь, я мягко взял Глори за руку.
— Послушай, чего ты на нее взъелась? По-моему она очень милая…
— Ах так! — взвилась девушка, вырывая у меня руку. — Она, значит, милая, а я… Знаешь что — иди-ка ты к этой милой… Самсон! Сударь!
Вырвав у меня руку, она подбежала к проходящему мимо магу и, повиснув у него на локте, что-то защебетала. Тот коротко поклонился, и оба скрылись в боковом проходе. Я же остался стоять на месте дурак-дураком. Нет, никогда мне не понять женщин!
В конце концов, я посмотрел на себя со стороны — ну и видок! — и здраво рассудил, что, может меня и отшили, но не торчать же теперь посреди коридора. Раз на то пошло, можно на все плюнуть и надраться!..
Потянув за ручку двери, я был встречен дружным хохотом — Элейн, вокруг которой сгрудилась вся компания, включая даже гнома, взахлеб рассказывала какой-то анекдот. Судя по доносившимся до меня обрывкам фраз, крайне фривольный. Я плюхнулся на свое место, налил до краев кубок и опрокинул его в себя. В другое время, наверное, я ни за что бы не стал глотать такие изумительные напитки как дешевое пойло, но тогда это не имело никакого значения. Я был зол, смущен, а от этого зол еще больше.
Новый взрыв смеха ознаменовал окончание анекдота, и тут рассказчица обнаружила мое явление.
— О, наш большой друг Сэдрик снова с нами. Как там дочурка моего милого короля?
— Дочурка кого? А… в порядке, я полагаю…
— Правда? Извини, конечно, но только я полагаю несколько иное. — Элейн лениво потянулась и посмотрела на меня с явной иронией. — Например, я полагаю, что или она сама стала требовать объяснений, или ты — что хуже. Она вспылила и упорхнула с Сударем, а ты минут пять… Эй, что с тобой?
Я едва сумел подавить в себе желание придержать руками съезжающую к груди нижнюю челюсть. И после этого меня будут убеждать, что чудес не бывает?!
— Вы прочитали мои мысли! — Это был даже не вопрос, а утверждение. Пусть эта сильномогучая отставная Лесничиха знает, что и я не шиком брит!
— Вот еще! Охота была трудиться… Знаешь, был у меня когда-то приятель — частный детектив, золотая голова. Так он всегда говаривал «элементарно», прежде чем одним рассуждением вывести всех плохих парней на чистую воду. Так это я к чему: я, разумеется, не детектив, но это и вправду элементарно, вот смотри. То, что один из вас затеял разборку, надеюсь, объяснять не нужно. Девочка здорово завелась, а ты, вместо того, чтобы молчать в тряпочку, полез с дурацкими вопросами. Вот и результат.
— Да, но почему именно Сударь?
— Опять-таки элементарно. Уйти одна она, конечно, могла, но, насколько я ее узнала, этого было явно недостаточно. Во-первых, она могла заблудиться, а во-вторых, нужно было примерно тебя наказать и одновременно на корню пресечь твои попытки тащиться за ней следом. Посему — требовался другой проводник. Причем не простой слуга: она все-таки принцесса, да и кого простым удивишь? Сударь на эту роль подошел как нельзя лучше: внешнего эффекта у него хоть отбавляй, да к тому же — могущественный маг… Ну и наконец, как я все это узнала? Знаешь, я ведь тоже когда-то была в ее возрасте… Хотя я бы на ее месте просто взяла бы тебя за шиворот, оттащила куда-нибудь, где нет посторонних и, по возможности, мягко, и раз и навсегда убедила в своей правоте!
Вновь сменив Лейпольдта на должности «макового цвета», я машинально протянул руку за спасительным кувшином, плеснул в кубок, глотнул и — о демон! — закашлялся, зафыркал, захрипел, но все же, сделав титаническое усилие, проглотил-таки проклятущее МОЛОКО.
— Извини, — мило улыбнулась Элейн, с явным удовольствием наблюдавшая за моими мучениями, — но мне почему-то показалось, что с тебя на сегодня хватит. К тому же знаешь, когда мужчина падает на стол — или под стол, — он сразу же здорово падает и в глазах женщины.
Пока я раздумывал, что ей ответить: что для моего падения стоящих на столе напитков может не хватить, или что падать в глазах мне, собственно, не у кого, дверь отворилась и в столовую впорхнула Глорианна.
— Что случилось? — тут же отреагировал на ее появление Лейпольдт. Вот, а меня, между прочем, заметили далеко не сразу!
— Случилось? — захлопала ресницами девушка, совсем как Элейн. Интересно. Их что, специально этому в школе учат?
— Ты же отправилась отдыхать…
— И чудесно отдохнула, — перебила его девушка. — Теперь я вновь полна сил и хотела бы присоединиться к вечеринке, если никто не против.
Говоря это, она с явным вызовом стрельнула глазами сначала по мне, а потом — по магессе.
Я уже устал удивляться в этот вечер, но, как оказалось, напрасно. Как уже говорилось, во время моего непродолжительного отсутствия Элейн стала центром общения, поэтому все подтянулись к ней. Соответственно, произошло некоторое перемещение, в результате которого Бон оказался сидящим на стуле Глори.
Осознав сей факт, парень начал было подниматься, но девушка жестом остановила его.
— Ну что ты, что ты, не беспокойся, пожалуйста. Я без места не останусь. Правда, Сэд?
И с этими словами она мигом запрыгнула ко мне на колени, обняв одной рукой за шею.
— Тебе не тяжело?
— А?.. Что?.. Нет…
— Великолепно. Мне тоже очень удобно!
Дальнейшее поведение нашей принцессы вообще не лезло ни в какие ворота. Глори взглянула на Элейн с видом нашкодившего котенка и ангельским голоском произнесла:
— Прости меня, пожалуйста, за несносное поведение. На меня свалилось столько всего за эти сутки… Я искренне рада, что у папы такая замечательная подруга.
Говоря это, она как-то особенно посмотрела на магессу — взгляд из серии «между нами, девочками». Та, казалось, совершенно удовлетворенная фамильярным «ты», ответила похожим взглядом и озорно подмигнула:
— А уж я-то как этому рада. Такого мужчину, как твой отец, днем с огнем не найдешь! Недаром я его утащила из этого вашего Гройдейла.
Глори кивнула, Бон фыркнул так, как умеет фыркать только Бон (да еще, разве что, Изверг), Лесничий, в который раз, покраснел, Римбольд, чрезвычайно довольный закрытию темы гномийского вероломства, засунул в рот очередное яблоко, а я еле подавил зевок. Угадайте с трех раз, на кого обратила внимание магесса? Совершенно верно.
— Все, остальные разговоры откладываются на завтра, а мы с Френги отправляемся баиньки. Сударь!
Маг тут же оказался в комнате, как будто ждал за дверью, пока его позовут.
— Я уверена, что вы уже распорядились, чтобы наших гостей разместили с максимальным удобством?
— Разумеется, Хозяйка. Комнаты со всем необходимым давно готовы.
Тут я вспомнил об Изверге и понял, что пока не буду уверен, что с ним все в порядке, не смогу уснуть.
— Надеюсь, никто не будет против, если я пожелаю спокойной ночи нашим четвероногим друзьям?
— Мы пожелаем.
Взгляд девушки был полон теплой просьбы, ожидания, предвкушения и — не знаю, я никудышный психолог, но мне показалось — скрытого предостережения, что если я откажусь…
Я как можно более небрежно кивнул и вопросительно повернулся к Сударю. Тот пожал плечами, одновременно залезая в карман своего щегольски приталенного дублета (ишь ты, уже когда-то успел переодеться!), и достал симпатичный клубочек темно-красных шерстяных ниток.
— Ого, так вы еще и носочки вяжете? — вякнул Бон прежде, чем успел подумать, кому и что он говорит. Потом, осознав это, парень даже прихлопнул рот ладонью. Но было поздно.
— Молодой человек! — излишне спокойно произнес маг, но от этого вроде бы мягкого голоса резко дернулось в сторону пламя свечей в роскошном канделябре. Ну все, сейчас точно превратит парня в каменную статую!
— Действительно, Сударь, а я и не знала, — бархатный голосок Элейн удивительно успокаивающе прошелестел во внезапно наступившей тишине. — И сколько за пару?
В глазах магессы мелькали искорки смеха, но было там что-то еще, из-за чего напряженные скулы Сударя моментально расслабились и он улыбнулся:
— Для вас, Хозяйка, с большой скидкой — пара миллионов золотом.
Потом он насмешливо прищурился на всю нашу компанию, остановил взгляд на Боне, который от этого даже задержал дыхание, и пояснил:
— Нитки, знаете ли, жутко дорогие — специальные… для штопки рта!
Мы с Глори неспешно шли за катящимся впереди нас клубочком. Может быть, он и годился для вязания или штопки, но в качестве провожатого был куда как более предпочтителен, поскольку ни глаз, ни рта, ни ушей не имел.
Девушка увлеченно болтала о всякой ерунде; кажется, она рассказывала что-то весьма забавное о бытности своей принцессой, но моя голова была занята совершенно другим. Такая резкая перемена в поведении Глорианны откровенно сбивала меня с толка, да и сказанное Элейн в отсутствие моей малышки наводило на…
Стоп! Я только что подумал… Вот именно, я поймал себя на мысли, что уже давно про себя называю ее МОЯ малышка!
Именно в этот момент девушка резко остановилась, на полуслове оборвав свою фразу, а потом пару раз щелкнула пальцами перед моим носом.
— Сэд!
— А? Да-да, я с этим абсолютно…
— С чем?
— Ну, с тем, что ты сейчас говорила…
— А что я говорила?
— Ну… э-э…
— Все ясно!
Видно было, что она здорово рассержена, но чтоб мне лопнуть, если за гневом она не пыталась скрыть (так неумело, что даже я заметил) почти детское огорчение.
— Ну, если уж тебе было настолько неинтересно, то мог бы по крайней мере… — решительно начала она, но я мягко взял ее за плечо. Глори замолчала, изобразив на лице сердитую мину, но руки моей не скинула. А ее плечо под тонкой тканью блузы было таким теплым и мягким, что ни коем образом не способствовало приведению моих сумбурных мыслей в порядок.
— Глори, — как можно спокойнее начал я, — я в последнее время тебя совсем не понимаю.
— Оно и видно, — все еще с изрядной долей обиды в голосе буркнула она. Но и попыток к освобождению тоже не сделала. Наоборот, придвинулась ко мне почти вплотную. Не поддавшись на явную провокацию, я не стал зря спорить, и продолжал:
— Тебе не кажется, что ты ведешь себя несколько странно? То рычишь на Элейн, то просишь у нее прощения, а что до меня…
— Да ты что, обиделся? — торопливо перебила меня она, и неожиданно я ощутил легкий, мимолетный, но от этого ничуть не менее приятный поцелуй. Теперь ты меня прощаешь?
Мысли мои окончательно разбежались в разные стороны. «Обнять или не обнять?..»
Как бы там ни было, но, поскольку я и на этот раз не собирался дать ей улизнуть, я выпалил, прежде чем разум взял верх над эмоциями:
— Ты что, меня ревновала?
О-о! Видно, все-таки не стоило мне это говорить. Глорианна — а в тот момент о ней нельзя было сказать не только «малышка», но и просто «Глори» резко вскинула голову, одновременно сбрасывая мою руку.
— Ах вот что ты подумал?
И так же — гордо, подняв голову и расправив плечи, твердым шагом венценосной особы она прошествовала вперед, не удостоив меня и взглядом. Надо было срочно что-то делать, да вот беда — выражение лица девушки заранее перечеркивало любые мои попытки вновь открыть рот, поэтому до самых «конюшен» мы шли молча.
Изверг, Лака и Забияка, ухоженные и накормленные, встретили нас настоящим шквалом восторга. Я мельком подумал, что не будь конюшни возведены так основательно, с довлеющим применением в качестве основного строительного материала камня, кому-то пришлось бы проводить в них капитальный ремонт.
Наконец, изъявления радости сошли на нет, и драконозавры начали поглядывать на нас с некоторым недоумением. Все дело в том, что я потрепал за уши Лаку, Глорианна похлопала по шее Изверга, мы оба поздоровались с Забиякой, но — и только. Все так же игнорируя друг друга, мы разошлись по разным углам. Девушка стала демонстративно-придирчиво осматривать висящую на гвозде сбрую Лаки, я же, так и не придумав, куда деть свои руки, положил их на холку Изверга. Мой приятель тут же ткнулся в меня носом, с одной стороны ободряя, а с другой — спрашивая, что здесь, собственно, происходит. В ответ я лишь пожал плечами.
Лака, видимо, обратилась к своей хозяйке с таким же вопросом. И получила почти такой же ответ. Почти, потому что девушка тихо — но я все-таки услышал — буркнула:
— Да ну его!
Мы промолчали еще минут десять, и, наконец, я не выдержал.
— Глори…
— Ты сегодня сказал достаточно, — отрезала девушка, причем таким тоном, что я почувствовал себя нерадивым слугой, который собрался оправдываться перед господином за плохо вычищенные сапоги. — Теперь я скажу. Во-первых, я не кручу романы со своими компаньонами…
Тут Лака весьма громко и неодобрительно фыркнула, причем до того похоже на Изверга, что я даже покосился на него. С другой стороны, как неоднократно повторяла моя матушка: «С кем надерешься…» Или «уведешься»?
Как бы там ни было, а фырканье это означало что-то вроде: «Ну-ну, и много их у тебя было? Что романов, что компаньонов?»
Девушка вздрогнула и чересчур сильно для такой ерунды шлепнула драконозавриху. Э-э, да она нервничает!
— Во-вторых, тебе не стоит забывать: я все-таки принцесса, а принцессы…
— Ну конечно! — теперь уже не выдержал я. Может, я бываю порой простоват, но кое-какая гордость у меня еще осталась. — А принцессам даже разговаривать с нижестоящими не полагается! Тем более — с Самсонами!!!
Я резко развернулся и направился к выходу. Изверг попытался меня удержать, схватив зубами за штаны, но остановить рассерженного Сэда в подобные минуты не всегда удается и горной лавине. В пасти драконозавра остался лишь изрядный клок моей одежды, а я, совершенно не обратив на это внимания, весьма громко бросил: «Да ну ее!» и свернул за угол.
Ну да, я был здорово выведен из себя. Кроме того, волшебный клубочек остался у Глорианны, поэтому немудрено, что выбирался я добрый час: пару раз сворачивал не в тот коридор, в результате чего заходил в тупик. Наконец, когда мне все это здорово надоело, я весьма бесцеремонно остановил проходящего мимо человека и попросил указать мне дорогу. Тот коротко поклонился и за пять минут провел меня «сквозь стены» к предназначенной мне комнате. По дороге «гид» не проронил ни слова, хотя время от времени с любопытством на меня поглядывал.
Ну и что здесь такого?! Подумаешь: в штанине дырка размером с его голову, волосы и плечи засыпаны каменной крошкой и побелкой, а на лбу — в который раз за последнее время — красивая шишка.
Касательно дыры и так все ясно, а что до остального — если уж делаете арки такими низкими, то, по крайней мере, озаботьтесь их прочностью!
Самое странное, что моя просьба была высказана таким тоном и таким словами, что не только Глорианна, а и сам Лейпольдт Гройдейлский не постеснялся бы. Нет, права все-таки была моя матушка — с кем подерешься…
Комната оказалась не шибко просторной, но очень уютной. Цветы в причудливых керамических вазах. Антикварная мебель. Пушистые и дорогие даже на ощупь ковры. Аквариум с экзотическими рыбками. Даже чудесный маленький камин, пламя в котором радовало глаз, совсем не создавая духоты. Но главное — большая кровать. Когда я говорю это, то имею в виду не просто большая, а именно большая. (Уж поверьте опыту человека, постоянно озабоченного в этом мире недомерков, куда ему пристроить на ночь свои ноги.) Правда, перина была до того мягкая, что я утонул в ней по самые уши, но и с периной я мигом разобрался — бесцеремонно скинул на пол по соседству со снятой одеждой.
Как только я собрался задуть свечи в золотом канделябре, они тут же сами собой погасли, а перед камином непонятным мне образом очутилась изящная, вышитая золотом ширма. Комната погрузилась во мрак.
Я закрыл глаза и честно пытался бороться с мыслями, скачущими в голове похлеще бешеного выдроскунса… ну, чтобы вам не соврать, минут десять. Как и следовало ожидать, из борьбы я вышел разбитым наголову.
Встав, я пошарил на полу в поисках одежды, а потом, по какому-то внутреннему наитию, хлопнул в ладоши и скомандовал: «Свет!» Свечи послушно зажглись, я оделся и обулся. Потом снова разулся, вытащил из своего мешка, лежавшего тут же, другие штаны, переоделся, натянул сапоги и вышел за дверь.
В столовой было темнее, чем в кармане у тролля, но я уже знал средство от этой напасти. После моей команды хрустальная люстра под потолком тут же засветилась; я плюхнулся на первый попавшийся стул и с радостью обнаружил на столе тарелку с холодным окороком, кувшин и кубок. Есть совершенно не хотелось, а вот пить… Помня о нехорошей привычке Элейн подсовывать взрослым людям мерзкое белое пойло, я внимательно осмотрел содержимое кувшина и даже понюхал. Нет, кажется, все в порядке. Все же с некоторой опаской сделав первый глоток, я прислушался к реакции своего желудка и с удовольствием глотнул еще. Магия, конечно, штука полезная, но вино уж, пожалуйста, оставьте в покое…
Не знаю, сколько я так просидел, не спеша прихлебывая ароматный нектар и сожалея, что так и не приобрел привычку курить. Трубочка, говорят, здорово способствует приведению мыслей в порядок. Ладно, обойдемся и без табака. Уж до того, что ситуация грозит зайти в тупик, я и сам худо-бедно дошел. Теперь бы разобраться, как из нее выпутаться…
Наконец, когда уровень жидкости в кувшине изрядно понизился, в голове моей созрело твердое решение. Значит так: завтра с утра пораньше…
— Что, не спится на новом месте?
Голос Элейн раздался так внезапно, что я подскочил на месте, а рука против воли потянулась сначала к поясу, на котором, естественно, не было никакого меча, а потом — к кувшину. Содержимое его, к счастью, осталось неизменным.
— Поговорить не хочешь?
— Нет. А впрочем, я и сам собирался завтра…
— Ну вот, значит, я как всегда вовремя.
Магесса ловко подцепила ногой ближайший к ней стул и села напротив меня.
— Итак?
— Я хотел спросить: вы же прибыли сюда не на корабле?
— Конечно нет, — Элейн подмигнула мне и добавила: — Судя по всему, если я сейчас скажу, что прилетела на ковре-самолете или метле, для тебя это неожиданностью не будет?
Вот так всегда; и после этого она говорит, что не читает мои мысли!
— На самом деле, — уже серьезно продолжала хозяйка, — я, во-первых, страдаю от морской болезни, а во-вторых, предпочитаю телепорт.
— Теле-что?
— Скорее, «теле-куда», — ухмыльнулась магесса. — Описание всего процесса для тебя будет слишком долго, скучно и непонятно. Проще говоря, вся штука в том, что ты входишь в дверь «тут», а выходишь — «там». И расстояние — для меня, по крайней мере, — роли не играет.
— Угу, что-то подобное я и думал… А вы можете и меня так?
Элейн внимательно посмотрела на меня и протянула:
— Странно, а я-то думала, что вы у нас погостите хотя бы пару дней…
Я слегка смутился и отвел глаза.
— Я же сказал «меня»…
— Ох, прости. Когда я не высплюсь, становлюсь такой рассеянной…
Только теперь я заметил, что Элейн одета лишь в шелковый домашний халат и мягкие тапочки. Под халатом, судя по всему, не было ничего. Пару часов назад я бы от нее глаз не оторвал, но сейчас мне меньше всего хотелось думать о женщинах. ЛЮБЫХ женщинах!
Как бы там ни было, я забормотал извинения, но магесса движением руки прервала меня и, сладко зевнув, проговорила:
— Ладно, утро вечера мудренее, как говаривала моя бабка Василиса, недаром прозванная Премудрой. Завтра увидим, что я могу сделать, а пока скажу только: не торопись. Может статься, что тебя ждет еще много неожиданного.
— Уж в этом я нисколько не сомневаюсь, — весьма невежливо буркнул я и потопал к выходу.
— Сэд, одну минуту.
Какого лешего ей еще от меня надо?!
— Нет, лешие меня не интересуют, — усмехнулась Элейн, — а вот шишка у тебя на лбу меня совершенно не устраивает. Что случилось?
— С кровати упал!!! — Да что они все сегодня, сговорились что ли?!
Магесса подошла ко мне и чуть прикоснулась кончиками пальцев к шишке. Я тут же почувствовал холод и легкое покалывание неизвестно чего, но продолжалось это от силы несколько секунд.
— Ну вот, так гораздо лучше, — удовлетворенно протянула магесса и повернула меня к зеркалу. Как и следовало ожидать, никакой шишки и в помине не было. Мне даже показалось, что и морщин на моем изнуренном челе поубавилось.
— Спокойной ночи.
— Угу. И вам.
Свет сам собой, даже без команды, погас, так что дверной проем мне пришлось нащупывать. Так же на ощупь обнаружив дверь в свою комнату, я осветил ее и…
Боги, я мог бы поклясться, что минуту назад совершенно не хотел спать, сейчас же веки просто слипались. Из последних сил скинув одежду, я пластом рухнул на кровать. За миг до того, как уснуть, я оценил юмор Элейн и отметил для себя, что впредь в ее присутствии нужно следить за своим языком — раньше просто БОЛЬШАЯ кровать теперь была ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ…