Гарман не знал, огорчаться или радоваться пропаже маски. Вроде неплохо, что подделка, из-за которой чуть не погиб друг учителя, исчезла. Но вряд ли кто-то поверит незадачливому курьеру, кроме оставшихся в Йезде стариков, что посылку попросту украли. Ключник знал, что всё тайное так или иначе становится явным, а вспоминая о краже ключа из лавки, чувствовал растерянность.

Стечение обстоятельств или очередное испытание? Он здорово рисковал, предъявляя таможенникам поддельные документы, находясь на судне в каюте с оружием. Что-то подсказывало Гарману — кража была спонтанной и непрофессиональной. У Юсуфа и без него хватало проблем с грузом и судном. Капитан добросовестно выполнил обязательства по доставке пассажира в нужное место, и ронять репутацию из-за таких мелочей ему было ни к чему. Если о маске никто не знал, то её могли украсть мимоходом, полагая, что вещь дорогостоящая. Сделать это могли только матросы или, вероятнее всего, подозрительно неприветливый боцман.

Где теперь искать шхуну Юсуфа, юноша даже не представлял. Что он скажет капитану, какой получит ответ на вопрос? «С маской придется, видимо, распрощаться. Без посылки к шейху лучше не соваться, — невесело размышлял ключник. — Нужно думать, как с проверенными документами попасть на Аравийский полуостров». Деньги остались целы благодаря поясу, подаренному старой заратуштрийкой в Кермане, но на что их могло хватить, парень представлял с трудом.

Перед дальней дорогой юноша планировал пройтись по Манаме, заглянуть на рынок, купить в дорогу всё необходимое и заодно расспросить местных о маршруте. Гарман был расстроен пропажей и крайне недоволен собой, но доставку грааля в пещеру никто не отменял. Бесценную чашу важно было уберечь и вернуть на законное место. Невезучий курьер решил как следует выспаться и на свежую голову обдумать план действий.

Всю ночь ключника мучил кошмар, в котором он прыгал с борта шхуны. Наплечная сумка цеплялась за поручни, из нее в воду падали ключ, чаша и маска. С капитанского мостика на него кричал бедуин, потрясая кулаками и требуя, чтобы парень нырял за утонувшим имуществом. Гаруша бросался в морскую пучину множество раз, выныривая с пустыми руками. Во время очередного погружения ему удалось найти на дне только ключ и чашу. В отчаянии прыгнув за маской в последний раз, юноша наглотался воды и начал идти ко дну.

Проснувшись от ужаса в холодном поту, Гарман увидел, что наступило утро. Сон казался довольно загадочным, ведь заратуштриец не умел плавать, а в море окунулся впервые в Бендер-Аббасе. В ночном кошмаре поначалу он держался на воде вполне сносно, умело набирая в лёгкие побольше воздуха, чтобы нырнуть как можно глубже.

Спустившись из своей комнатушки вниз, он спросил у бессменного бармена, где находится центральный базар. Тот, всё так же сохраняя молчание, вывел постояльца на улицу и показал направление рукой. Мимо рынка пройти было невозможно — центральная часть города представляла собой сплошной базар, одновременно издающий тысячи звуков и распространяющий мириады ароматов. По мере продвижения к центру, на узких кривых улочках всё чаще попадались лотки с овощами и сладостями, лавки с разнообразными сувенирами и небольшие магазинчики.

Несмотря на ранний час, по улицам уже сновали толпы людей. Было на удивление много женщин с открытыми лицами и в платках без паранджи, мужчин в нарядных белоснежных одеждах, кричаще одетых европейцев и индусов. Среди многочисленных афганцев и темнокожих нубийцев часто встречались низкорослые люди с раскосыми глазами в широкополых соломенных шляпах. На безбрежном рынке Манамы женщины наравне с мужчинами стояли за прилавками и торговались ничуть не хуже.

По тесным проходам между рядами лотков периодически проносились стайки худых и шустрых мальчишек, занятых каким-то своим делом. Дети крутились рядом с разодетыми белолицыми европейцами и роскошно одетыми арабами, умело выпрашивая деньги у тех и других. К Гарману предприимчивые юные попрошайки не обращались, видимо, он не производил впечатления состоятельного господина.

Углубляясь все дальше в ветвящийся проходами и нескончаемыми улочками базар, путешественник купил немного муки, кофе, инжира и кардамона. Через пару часов юноша почувствовал, что почти оглох от непривычного шума и музыкальной какофонии. Казалось, каждый торговец считал своим долгом иметь в лавке собственное музыкальное сопровождение, привлекая внимание покупателей. То тут, то там слышались споры, громкие возгласы и перебранки чуть ли не на всех языках мира. Продавцы и покупатели горячо торговались, эмоционально и красноречиво спорили друг с другом, получая от процесса истинное удовольствие.

Гарман все дальше проникал в затейливые лабиринты восточного базара, где под свисающими гирляндами товаров теснились лотки со специями и кофе, орехами и сладостями. Каждый свободный клочок пространства по всему рынку заполняли плотно примыкавшие друг к другу импровизированные прилавки и столики с сувенирами.

Продуктовые ряды постепенно перешли в вещевой базар, где продавали национальную и современную одежду, ковры и посуду. Изделия из текстиля и кожи висели высоко на верёвках, крючках и трубах — витрины достигали нескольких метров высоту, так что продавцам приходилось снимать одежду длинными палками. Покупатели перемещались по торговым рядам с высоко поднятыми головами, высматривая товары на верхних ярусах. В густой толпе подойти к шатким столикам и лоткам на противоположной стороне было практически невозможно, настолько плотно двигались два встречных потока людей.

Утомившись от толчеи, Гарман свернул на боковую улочку, где народу было поменьше. Заманчиво мигали разноцветными огнями вывески аккуратных магазинчиков, приветливо улыбались и зазывно нараспев о чём-то рассказывали продавцы. Зайдя наугад в ближайший магазин, ключник был очарован часами всевозможных видов — сияющие стеклянные прилавки с наручными хронометрами, настенные часы и какие-то электронные незнакомые устройства совершенно поразили воображение парня.

Немолодой продавец тут же взялся предлагать юноше разнообразные часы с красивыми кожаными ремешками, надевая на руки и рассказывая, как их легко заводить, что они не боятся ни воды, ни жары, ни солнца, ни ударов.

Пока Гарман завороженно рассматривал циферблаты хронометров и следил за руками часовщика, за спиной внезапно раздался звон разбитого стекла. Обернувшись, мужчины увидели, как из магазина удирают два мальчика. В обеих руках каждого были зажаты по нескольку пар часов. Не раздумывая ни секунды, ключник рванулся за воришками и нагнал их спустя десяток метров за углом, крепко схватив обоих за руки. Ему приходилось пресекать в «Голубиной башне» подобные попытки что-нибудь стащить, поэтому действовал он машинально.

Мальчики в унисон захныкали, умоляя их отпустить. Побросав на землю награбленное, они рвались из рук ключника, но его сильные пальцы сжимали запястья неудачливых охотников за ценностями, словно клещи. Подбежавший к ним продавец часов собрал разбросанный товар, после Гарман потащил упирающихся мальчишек обратно в магазинчик. Люди вокруг смотрели на заваруху, но мешать справедливому возмездию никто не спешил — воровство здесь осуждалось очень сурово, независимо от возраста нарушителей.

В магазинчике продавец надавал мальчишкам затрещин, заставил убрать осколки витрины и выгнал прочь. В благодарность за помощь он подарил Гарману скромные наручные часы с настоящим компасом на прочном кожаном ремешке. Ключнику требовалась с собой в дорогу большая фляга и ножи, и часовщик посоветовал юноше сходить на Золотой рынок — действительно стоящие вещи продавались только там.

Гарман приобрел в небольшой аптеке на углу бинты, йод и обезболивающие таблетки в дополнение к травам Ахмеда. Теперь он полностью был экипирован для поездки в пустыню, осталось дело за малым — купить пару фляг для воды. Перекусив кебабом у небольшой жаровни прямо на улице, ключник двинулся в направлении Золотого базара.

Переход между рынками был почти не заметен. Та же теснота, какофония звуков и настырные зазывалы, хватающие за руки прохожих, сменились лишь декорации на уличных витринах. Над головами покупателей свисали не ковры и рубахи, а гроздья медных ковшей, кофейников и чеканных медных тарелок. Продавали всё подряд — сбрую для верблюдов и лошадей, шкуры и кальяны, разнообразную керамику: от небольших чашек до гигантских глиняных кувшинов с росписью, тонкий фарфор и роскошные самовары ручной работы, ничем не хуже тех, которые им приходилось чеканить с учителем.

Повсюду сверкали на столиках и позвякивали на невысоких крутящихся стойках мелкие безделушки, брелоки, пепельницы и прочая мелочь, повсеместно встречались поделки из оникса. Ювелирные украшения, жемчуг, дорогие сувениры ручной работы из золота и меди, фляги и оружие продавались не на улицах, а в небольших магазинчиках.

Обойдя несколько таких ювелирно-посудных лавок, отбиваясь на ходу от продавцов, Гарману удалось купить себе пару больших фляг и клинок в красивых ножнах, хоть и сувенирный, но вполне пригодный после хорошей заточки к делу. Ключник бродил по рынку уже полдня, попутно выяснив, что в Эль-Хубар можно добраться по новому королевскому мосту через Персидский залив либо на такси, либо на автобусе до Даммама. Оставалось найти автобусный вокзал и узнать расписание — местные торговцы почему-то не советовали ехать на такси: слишком дорого и небезопасно.

Внимание ключника привлекла витрина магазина, где сиял огромный блестящий самовар с легко узнаваемой чеканкой калямзани, окруженный изысканными кальянами, также украшенными медными деталями ручной работы высокого качества. Полюбовавшись на витрину, Гарман поддался любопытству и вошёл внутрь. Стены и даже часть потолка были увешаны разнообразными по назначению товарами, складывалось впечатление, что магазинчик торгует всем подряд.

Под стеклами прилавков соседствовали ювелирные изделия, часы, ножи, пепельницы и другие сувениры, не объединенные между собой никаким общим назначением. На стенах красовались хорошо выделанные шкуры, ковры и яркая праздничная одежда, медные тарелки и гравюры, декоративные маски и всевозможное оружие. С левой стороны в ряду металлических изделий, приютившись рядом со старинным седлом и саблей в потертых ножнах, чуть покосившись, на крюке висела маска, исчезнувшая при загадочных обстоятельствах из сумки ключника.

Сердце юноши застучало сильнее, к вискам прилила кровь. Гарман поспешно отвел глаза, стараясь сохранять спокойствие и ничем не выдать своё волнение. Взял в руки небольшой кальян, он начал внимательно его разглядывать, затем попросил чернокожего продавца, внимательно отслеживающего перемещения покупателей по тесному заставленному товарами помещению, снять со стены длинный клинок.

Узнав стоимость, ключник попробовал начать торг, но на все попытки снизить цену продавец резко вскидывал голову вверх и заученно пояснял, что на некоторые товары сделать скидку может только хозяин, которого сейчас нет. Торговаться толком по всем восточным правилам ключник не умел, хотя не раз наблюдал серьезный и обстоятельный торг учителя и клиентов во время переговоров о цене за работу, с чаепитием, угощениями и неспешными беседами.

Взволнованный юноша робко попросил показать маску, выделяющуюся среди всех товаров. В целом, магазин производил впечатление скупки или ломбарда. Продавалось много всякой всячины вперемешку, будто со всего рынка каждый торговец принес что-то не самое нужное и оставил в этом странном месте на продажу. Взяв маску в руки, Гарман убедился в том, что не ошибся, нащупав свою метку. Названная цена оказалась непомерно высокой, ключнику явно не хватало требуемой для покупки суммы. Нужно было приложить все свои старания, чтобы уйти из этого магазина с маской.

Не рассчитывая на успех, он неумело начал торг — показал продавцу на тыльную сторону, раскритиковав материал, указал на две несущественные царапины, небольшую вмятину. К удивлению Гармана, продавец тут же сделал некоторую уступку в цене, что воодушевило неопытного покупателя. Удручено покачав головой, ключник с огорченным видом собрался вернуть маску продавцу, но чернокожий продавец сам продолжил диалог, ещё немного сбавив цену. Их беседа привлекла внимание двух бедуинов, рассматривавших в углу лавки высокий кальян с хрустальной колбой. С интересом поглядывая на юношу, они ждали, чем закончится торговля.

Видимо, продавец был рад избавиться от странного товара, на который случайно обратили внимание. Как только вошедший в роль Гарман повернулся спиной, делая вид, что уходит из магазина, он тут же услышал подходящую цену. Недолго думая, ключник достал все имеющиеся у него деньги: американские доллары, местные динары, полученные на сдачу после покупок здесь в Манаме и немного иранских риалов. Остаться совсем без копейки значило поставить под угрозу дальнейшее путешествие.

Пересчитывая деньги и пытаясь сообразить, хватит ли их на покупку, парень бросил на бедуинов умоляющий взгляд, молча попросив помощи в торге. Один из них неспешно приблизился к маске и, взяв ее в руки, состроил презрительную гримасу, которую можно было истолковать двояко. Второй бедуин чуть подыграл ему, понизив голос и сказав так, чтобы слышали все: «Дешевая подделка, не иначе». После чего мужчины демонстративно отвернулись от продавца с товаром и принялись оживленно обсуждать длинный клинок в старинных ножнах, висящий на стене.

Продавец еще чуть сбавил цену, заявив, что больше ничего не может сделать для покупателя. Потом под пристальным взглядом Гармана он долго пересчитывал и переводил по курсу стопку разной валюты, разложенную на прилавке. В результате ненужные риалы и две сотни долларов он вернул покупателю, старательно упаковал маску в пластиковый пакет и поспешил к ожидавшим его с кальяном и клинком бедуинам.

Ключник рванулся прочь из нескончаемых торговых рядов, крепко прижимая к груди покупки, и пришёл в себя лишь в нескольких кварталах от базарной суеты. Он не ожидал, что ему так повезёт, даже не рассчитывал на такой подарок судьбы. Разыскав закусочную, где он снимал комнату, Гаруша тщательно упаковал объемные покупки и своё бесценное имущество, с трудом закрыв баул.

Как маска оказалась в лавке скупщика, он мог лишь догадываться. Вероятно, кто-то из матросов забрался в его сумку, где единственной стоящей вещью была позолоченная маска с самоцветами. Всякая мелочь, невзрачная глиняная кружка и ключ заинтересовать вора, конечно же, не могли. Возможно, оригинал маски и обладал особой художественной ценностью, известной только коллекционерам и знатокам, но матрос мог увидеть в этой вещи лишь дорогой позолоченный сувенир.

Мысленно поблагодарив учителя за науку, Гарман ещё раз вспомнил его наставления о том, что на своих изделиях мастер обязан ставить метку. Верь не верь, а вот нашлась же пропажа. Правда, денег оставалось совсем немного, и хватит ли их на дорогу в Саудию, ключник не знал. Он поспешно распрощался с молчаливым барменом и пошёл искать станцию, откуда уходили автобусы на Даммам.