Высокий особняк утопал в темноте, спустившейся на город. Только неясные очертания зданий, шелест листвы и шум воды указывали на то, что впереди действительно должен быть дом. Магические светильники были погашены, слуги больше не ждали домой своего хозяина, посылая мальчишек к выезду на общую дорогу, чтобы убедиться, что он не появится не замеченным.

Кира остановилась на высоком крыльце, нерешительно касаясь ладонью гладкой и холодной поверхности входной двери. Она не должна была приходить сюда, но не смогла отказаться от последней возможности взглянуть на дом, где жил охотник. Ведь его мать и сестры не станут оставлять особняк, в котором до сих пор появлялись с большой опаской, словно не в роскошный жом входили, а в логово волка… Сначала охотница хотела поговорить с родственниками Рина и убедить их продать особняк ей, пусть и с большой рассрочкой, ведь денег на его приобретение у нее не было. Она прекрасно понимала, что золото — теперь последнее, что будет заботить женщин, потерявших единственного сына и брата, оставившего им огромное наследство. Но затем здраво рассудила, что жить в доме охотника, пусть и из самых благородных и чистых побуждений, она просто не сможет.

Пока она размышляла, стоит ей входить в опустевший дом, или же вернуться назад, дверь плавно открылась, Кира оказалась лицом к лицу с бледной, заплаканной и осунувшейся Ирмой, домоправительнице и дальней родственницей погибшего мужчины.

— Я ждала вас, — она посторонилась, неохотно убирая руку с косяка и глядя поверх плеча охотницы на темную дорогу, словно все еще слепо надеялась на то, что слухи и пересуды окажутся в очередной раз досужими сплетнями, и Рин вернется домой, целым и невредимым, как раньше.

Она видела, как тяжело переживала его смерть женщина, успевшая полюбить его самоотверженной и преданной любовью, привязавшись к нему всей душой и сердцем, даря заботу и ласку. Ирма отказывалась мериться с действительность, не желая покидать этот дом, который за несколько лет стал родным для нее, хотя остальных слуг распустила, отправив по домам. Именно поэтому Кира и пришла сюда сегодня, чтобы проститься с местом, неразрывно связанным для нее с Рином.

— Его родственники еще не приехали? — Она не знала, что можно сказать женщине и как утешить ее, поэтому предпочла сразу задать вопрос.

— Они не приедут. Похорон ведь не будет… Они устроили прощание с хозяином дома, где все его знали и любили.

— Кому-то из них придется приехать в Краснев, чтобы вступить в права наследования. Не собираются же они дарить все, что заработал Рин, градоправителю?

Ирма резко остановилась, удивленно глядя на разошедшуюся охотницу красными, воспаленными от пролитых слез глазами, затем горько улыбнулась.

— Вы еще не знаете…

— Что я не знаю? — Кира приготовилась к худшему. Неужели мужчина был настолько беспечен, что не оставил после себя обязательного для всех охотников завещания, и теперь все его скопленное за долгие годы имущество переходило в городскую казну? Она уже мысленно пыталась найти выход из этой ситуации, лихорадочно вспоминая всех именитых жителей города, на которых можно было надавить, чтобы добиться от них помощи в этом непростом деле, ведь вырвать из цепких рук золото будет посложнее, чем убить даже самого опасного демона. Поэтому ответ домоправительницы стал для нее полнейшей неожиданностью, заставив сбиться с шага и остановиться, недоверчиво и непонимающе глядя на нее.

— Хозяин, все, чем владел, завещал вам, передавая в ваше полное распоряжение золото, дома и шахты…

— Зачем? — Оторопело прошептала Кира, с трудом заставив себя заговорить.

— Он понимал, что его семью смогут с легкостью обобрать до нитки, ведь мы все простые люди и ничего не смыслим во всех этих делах, связанных с деньгами. А вы сможете распорядиться ими с умом. Хозяин знал, вы не оставите его мать и сестер. И поможете остальным…

— Когда возлагаешь на другого такую огромную ответственность, нужно предупреждать об этом.

— Он надеялся, что вы выполните его последнюю волю. Вот только случилось это слишком быстро…

Плакала Ирма страшно: беззвучно, сдерживая слезы, судорожно сжимая бледные, искусанные в кровь губы, чтобы не позволить сдавленным стонам сорваться с них. Кира отвела взгляд, позволяя ей выскользнуть из комнаты, чтобы попытаться взять себя в руки и успокоиться.

Вот только у нее это не получалось. Наверное, было бы проще выплакать свою боль со слезами, так, как это делала домоправительница, но глаза оставались предательски сухими.

Только внутри все больше и больше с каждой минутой разрасталась какая-то тьма, медленно, но неотступно захватывающая сознание, окутывающая ее пеленой безразличия и какого-то оцепенения.

Кира без сил опустилась в ближайшее кресло, ссутулившись и сжав безвольно опущенные между коленями руки в замок, бессмысленно глядя в одну точку на полу. Рин поступил не слишком честно, вовлекая ее в дела своей семьи, но отказаться выполнить его последнее желание она никогда не осмелилась бы. К тому же, охотница хорошо знала его семью, поэтому прекрасно понимала, что кроме нее у них теперь действительно не осталось никого, кто мог бы им помочь.

— Я хочу вам кое-что показать, — Ирма неслышно вошла в комнату, тонущую в полумраке, скрадывающем очертания предметов мебели, беззвучно ступая по толстому ковру, остановившись в паре шагов от нее. Она уже сумела справиться с собой и успокоилась, хотя и было заметно, что это ненадолго.

Кира заставила себя подняться с кресла и пойти вслед за домоправительницей, уходящей по едва освещенному парой зажженных магических светильников коридору вдаль, доставая из кармана связку ключей. Она терпеливо ждала, пока женщина найдет нужный ключ и сможет открыть замок, не понимая, зачем было вообще запирать ее, ведь никогда прежде не сталкивалась с закрытыми дверями в доме Рина.

Зайдя в просторное, темное помещение вслед за Ирмой, Кира прищурилась, пытаясь рассмотреть хотя бы что-то в темноте. Тусклый, бледный свет, проникающий сквозь высокие окна, едва освещал очертания каких-то коробок или ящиков, заставив охотницу непонимающе нахмуриться.

— Я никогда здесь не была раньше.

— Я тоже, — после короткого молчания призналась женщина, целеустремленно направляясь куда-то в сторону, видимо, зная, куда и зачем, — при жизни хозяина…

Кира зажмурилась, когда неожиданно ярко и ослепительно вспыхнуло одновременно множество светильников, заливая большую комнату с высокими стенами ослепительным и ровным светом, ударяя по болезненно отреагировавшим глазам.

— Хозяин никому не позволял заходить сюда, говорил, что здесь хранится оружие, и мы все можем случайно пораниться. Еще и шутил, что кто-нибудь из служанок обязательно полезет вытирать пыль с арбалетов. Я нашла ключ в ящике стола, в его кабинете.

Кира недоуменно приподняла брови, удивленно осматриваясь по сторонам. Больше всего эта странная комната, которая, судя по красивому орнаменту на стенах, узорному полу и колоннам в углах, раньше была гостиной, напоминала сейчас кладовую, забитую до отказа всевозможными вещами. Охотница нахмурилась, разглядывая сложенные аккуратной стопкой древние фолианты в золоченых переплетах, украшенных россыпью мелкого жемчуга, лежащих на невысоком приставном столике из красного дерева. Рядом, на полу, стоял огромный, немного приоткрытый, сундук, из которого выглядывал пушистый воротник меховой накидки из горностая. Собственно, догадалась она об этом только потому, что когда-то сама облизывалась на такую, но не стала тратить деньги на бессмысленную роскошь. Присев, Кира приподняла крышку сильнее, подтверждая свою догадку. Великолепная накидка с рубиновыми пуговицами была небрежно брошена поверх груды пестрых и ярких мехов.

Многочисленные шкатулки и резные коробки занимали не только столики, кресла и диванчики, они стояли на подоконниках и просто на полу, образуя большие горы. В одних были книги и манускрипты, другие с трудом закрывались, забитые до отказа всевозможными украшениями или резными хрустальными флакончиками с духами и эфирными маслами. Отдельно в углу стояли небрежно сдвинутые в сторону плетеные корзины с винами, рядом высились мешки с чаем различных сортов.

— Рин не решался сделать кому-то подарки? — Прокашлявшись, чтобы избавить голос от неожиданно появившейся хрипоты, задала очевидный вопрос Кира, мысленно возвращаясь к их разговору, состоявшемуся довольно давно, когда мужчина признался, что не Марту, бывшую тогда его возлюбленной, он хотел бы видеть рядом с собой в роли жены и матери своих детей. Неужели он действительно кого-то любил все эти годы, но так и не признался в этом даже ей, хотя Кире казалось, что они для этого были довольно близки?

— Да. Он годами собирал все это здесь. И я думаю, не просто так…

— Мне казалось, он никогда не был робким в том, что касалось дел сердечных, — Кира хотела пошутить, но ее слова прозвучали слишком горько для беззаботной шутки.

Ирма все же улыбнулась, через силу заставив губы сложиться в подобие улыбки, больше похожей на гримасу. Она прошла вперед, к камину и взяла в руки какое-то украшение, рассматривая его поближе.

— Наверное, он просто понимал, что с этой женщиной у него ничего не получится…

— И кто же она?

— Думаю, вы знаете ее гораздо лучше, чем я, — Ирма прозаично и не весело усмехнулась, возвращаясь назад и протягивая ей нитку сверкающих камней, не узнать которые Кира не могла. Они были настолько редки, что из них делали только подобные украшения — просто насаживали на незаметную нить. Идеально круглые, большие светло-коричневые камни, в чьей сердцевине сверкали золотистые вкрапления, образующие замысловатый узор, индивидуальный для каждого. Нить из одинаковых камней, встречающихся в природе в ограниченном количестве, стоила баснословных денег. И именно такую она несколько лет назад увидела на шее одной именитой дамы из средней аристократии, когда они вдвоем выполняли очередное задание.

Кира автоматически взяла протянутое женщиной украшение, отказываясь верить своим глазам. Она тогда просто смотрела на аристократку, выставляющую напоказ роскошное украшение, заставляя собравшихся завидовать ей, ничего не говоря. И ей казалось, она довольно быстро заставила себя отвернуться, чтобы не выглядеть простодушной дурочкой, глазеющей на блестящие камешки. Но Рин заметил, с каким видом она это делала, и более того, сумел заполучить ожерелье…

Утешало только то, что ни она одна была такой слепой, легко верующей идиоткой на протяжении долгих лет. Говорят, что большинство тех, кого любят, именно такие… Нужно было сразу верить тем, кто ставил под сомнение их крепкую дружбу и слушать более опытных людей.

— Наверное, это звучит, как нелепая и глупая отговорка, но я ведь спрашивала его, когда слухи стали распространяться по городу. А Рин сказал, что любит меня, как сестру.

— Думаю, он не хотел терять вас. Я случайно заметила, как он смотрит на вас, пока вы разговаривали с кем-то из слуг. Хозяин заметил мой взгляд, сразу отозвал в сторону и сказал, что отошлет меня домой, если я вздумаю вам что-то рассказать.

— Он столько лет скрывал от меня правду. Но… — Кира нервно передернула плечами, — у него ведь были женщины. Не для случайных связей, призванных успокоить плоть, а для крепких отношений…

— Когда хозяин расстался со своей последней возлюбленной, я не выдержала и прямо спросила его об этом. Сказала, что не понимаю, почему он так любит одну женщину, а пытается устроить свою жизнь с другой.

— Наверное, Рин просто хотел разлюбить меня. И Марта была идеальной кандидатурой для того, чтобы заменить меня в его сердце.

— Нет, ошибаетесь, — Ирма печально покачала головой, без сил опускаясь на заколоченные коробки, составленные перед низкой оттоманкой, оббитой нежно-сиреневым шелком с узором из серебряной нити, — хозяин странно посмотрел на меня. А потом усмехнулся и ответил, что прекрасно понимает, что вы никогда не будете вместе, поэтому он и впустил в свою жизнь другую женщину. Но никогда не желал расставаться со своей любовью к вам. Он не говорил им всей правды, но и не скрывал того, что на его любовь ни одна из них не может рассчитывать. Марта об этом тоже знала, только не смогла смириться с тем, что все ее попытки вызвать у него более сильные чувства, нежели желание и симпатию, заранее обречены на провал.

— Выходит, она знала о его отношении ко мне? Можно сказать, что мы были даже дружны с ней, но она не выдала себя ни единым словом или поступком.

— Она не знала имени женщины, отнимающей у нее, как она сама считала, возлюбленного. Как-то Марта пришла сюда и пыталась добиться правды от меня, но я отказалась говорить с ней. Может быть, тогда она и начала что-то подозревать. А после очередного дела не сдержалась и в пылу ссоры обвинила вас в том, что вы заставляете его бездумно рисковать собой только для того, чтобы сохранить свою жизнь… Она многого тогда наговорила, их разговор слышала служанка, прислуживающая ей, одна из тех, кого хозяин привез из деревни. А после рассказала мне. Обиженная, задетая за живое, женщина бросила ему в лицо, что вы просто используете его в своих планах, притворяясь, будто ничего не замечаете. А он ведет себя, как ослепленный этими проклятыми чувствами дурак, и если ему прикажут с обрыва прыгнуть, он без раздумий сделает именно так, как от него ждут. Этого он простить не смог. Хозяин увез Марту, а мне, когда я пыталась поговорить с ним, просто сказал, что все его попытки были заранее обречены на неудачу, ведь он прекрасно знал с самого начала, что нужны ему были только вы.

— О том, как Рин на самом деле относится ко мне, знал и его друг, Зорий, я права?

— Да. Он часто спорил с хозяином, доказывая, что ему нужно хотя бы попытаться поговорить с вами.

— И однажды хотел сделать это сам, — Кира покачала головой, отказываясь верить в собственную наивность и доверчивость. Стражник тогда был настроен очень решительно, хотя и порядком смущался из-за необходимости вмешиваться в чужую личную жизнь. Но охотница просто не захотела его слушать, сделав свои ошибочные выводы. Она предпочла пойти путем меньшего сопротивления, и не прислушиваться к постороннему мнению, а узнать правду у Рина. А он спокойно солгал, и даже душой не покривил при этом. Он ведь признал, что действительно любит ее. Но, видимо, ее дурацкая реакция, скрыть которую она не посчитала нужным, потому что была слишком ошеломлена его словами и сбита с толку, окончательно убедили его, что все его догадки правы и она на самом деле относится даже к их предполагаемым отношениям не просто отрицательно, а с каким-то диким ужасом. — Но я оставила его слова неуслышанными…

— Вы воспринимали хозяина, как друга, поэтому и не замечали его особого отношения к вам. Он знал это, и очень дорожил вашей дружбой. Думаю, он умер счастливым, ведь всегда говорил, что ему для полного счастья достаточно того, что вы рядом с ним. Больше всего он боялся потерять вас…

— Какая ирония судьбы, — Кира с трудом сдержалась, когда почувствовала, как судорожно сократились мышцы, вместо улыбки выдавая какую-то отвратительную гримасу, — вместо этого его потеряла я…

— Хозяин оставил вам все, чем владел, потому что хотел, чтобы когда-нибудь вы действительно считали своим то, что принадлежало ему. Он купил этот дом из-за вас. Признался как-то, что просто не смог устоять перед тем выражением полнейшего восторга и оживления, которые были на вашем лице, когда вы его показывали. Хотя сам до последнего недолюбливал дом, постоянно путался в коридорах, а в сад вообще старался не выходить, потому что статуи, фонтаны и розарии угнетали его, вызывая неловкое чувство, будто он несправедливо занял чужое место…

Если бы у Кира еще оставались слова, она непременно попыталась сказать, что ей на самом деле искренне жаль, что все получилось именно так…. Но их не было… Так же, как и возможности сделать это…

Мысли спутались и смешались, отказываясь связываться в логичные цепочки, а в голове одно за другим настойчиво всплывали воспоминания, которые сейчас она предпочла бы загнать поглубже и запереть в темнице памяти как можно надежнее, чтобы больше не выпускать их оттуда…

Не став ждать от нее ответа, Ирма потихоньку вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой. Охотнице показалось, что ей даже стало немного легче после этого разговора, словно она, наконец-то, сняла с души непосильный груз и призналась в том, что давно хотела открыть. А теперь ее совесть была чиста… Видимо, свой последний долг перед Рином она выполнила…

Кира не знала, сколько времени просидела в комнате, на том самом сундуке с бесценными мехами, бездумно глядя в пол, покрытый замысловатыми узорами, образованными длинными и извилистыми прожилками на розово-сиреневом мраморе. Просто в один момент подняла голову и увидела, что за окнами начинает светать. Яркое освещение не позволяло первым робким лучам скользнуть в комнату, чтобы заявить о своем появлении, отгоняя их назад, вместе с рассветом, оставляя за ночью право властвовать в этих стенах.

Она быстро поднялась и торопливо вышла из комнаты, только за дверями с трудом переведя дух, понимая, насколько сильно устала. Казалось, вся окружающая обстановка просто выпила из нее последние силы, как физические, так и моральные…

Найти спальню Рина не составило труда. Она несколько раз бывала в просторной, светлой комнате, обставленной самой необходимой, добротно сделанной, но совершенно обычной мебелью. Единственная уступка, которую охотник позволил себе, чтобы не проводить ночи в роскошных покоях, где ему было бы откровенно неуютно. Хотя остальные спальни остались нетронутыми, Кира знала об этом не понаслышке, ведь в свое время тщательно и досконально изучила каждую из них, восхищаясь красотой и богатством убранства, подобранного с огромным вкусом и изяществом.

Она неуверенно приоткрыла дверь, задержав на ней руку, словно боялась потревожить сон мирно отдыхающего мужчины. Кира заставила себя отвести руку, зябко поежившись, и решительно шагнула внутрь. Нужно было сделать это давно, много лет назад, заняв место, подаренное ей судьбой, теперь потерянное для нее навсегда…

Непослушными пальцами расшнуровав высокие сапоги, она автоматически сняла куртку и отстегнула пояс с ножнами, бросив их рядом, на пол. Скользнув ладонью по простому льняному покрывалу, Кира забралась в постель, укрываясь сверху свободным уголком, утыкаясь носом в большую, взбитую подушку, сохранившую запах чабреца…

Сильный спазм сжал горло, слезы, которые она уже не могла контролировать, безостановочно потекли из глаз, впитываясь в мягкую, белоснежную ткань.

Все это время она яростно доказывала мужчине, что ей не нужна его опека и забота, что она прекрасно может справиться и без него… Теперь она могла демонстрировать свою независимость всем и каждому, только какой от этого был прок, если в этой жизни она была нужна только одному человеку? Рин был единственным, кого действительно волновало ее благополучие и счастье… А всем остальным было совершенно плевать, жива ли строптивая и, как многие считали, высокомерная охотница, или давно сдохла в каком-нибудь заброшенном склепе, став одним из его постоянных постояльцев…

Тихий звук разбудил Киру, которая сама не заметила, как уснула. Усталость и обреченность решили сделать ей поблажку, погружая в глубокий и беспокойный сон, с невероятно быстро сменяющимся калейдоскопом событий, не позволяющим ей на самом деле отдохнуть. Охотница с трудом разлепила слипшиеся ресницы и приоткрыла воспаленные глаза, отозвавшиеся резкой болью, словно кто-то крайне добрый щедро бросил ей в лицо пригоршню песка. Дезориентированная неожиданным пробуждением, вырвавшим ее из сна, который никак не желал ее отпускать, она даже выдохнуть не успела, как оказалась прижата к кровати сильным рывком, вдавившим ее тело в жестковатый матрас. Крепкая рука сжала горло, мешая дышать и не позволяя вырваться. Кира обхватила ее обеими руками, пытаясь оторвать от собственной шеи, или хотя бы немного ослабить захват. Сдавленный звук вырвался из горла, вместе с последним воздухом.

— Кира?! — До боли знакомый голос отозвался в ее ушах звоном.

Хватка мгновенно ослабла, пальцы, крепко сжимающие ее шею, напряженно дернулись и разжались, позволяя ей сделать судорожный, глубокий вдох и раскашляться.

Покрывало, которым она укуталась вся, с головы до ног, завернувшись в него, словно в кокон, резко скользнуло вниз, заставив ее быстро заморгать.

Судя по яркому свету, заливающему комнату, уже давно наступил день…

Охотница перевела обреченный взгляд на обладателя едва не придушившей ее руки, глядя на мужчину, стоящего одним коленом на кровати рядом с ней совершенно равнодушно и спокойно, с четким осознанием и пониманием того, что у нее начались галлюцинации.

Ее психика решила, что это уже слишком, поэтому она просто снова закрыла глаза и потянула на себя покрывало, чтобы не слишком храбро спрятаться под ним от видения, не желающего никуда исчезать.

— Что случилось? Почему ты здесь?

Говорящая и очень настырная галлюцинация упорно отказывалась оставлять ее в покое, продолжая задавать бессмысленные вопросы.

Что она здесь делает? Оплакивает его смерть…

— Чью смерть? — В сильном, взволнованном голосе явно прозвучало удивление и непонимание. — Да что с тобой такое?

— Твою смерть, — охотница закопалась в покрывало поглубже, обнимая обеими руками подушку. Какая разница, если она поговорит с прилипчивым видением и расскажет ему о том, что происходит. Может, это поможет, и оно от нее отстанет.

— Мою? — Галлюцинация оказалась еще и на редкость недогадливой. А еще в ее голосе отчетливо звучал откровенный шок, быстро сменившийся пониманием. С рычащими и раздраженными нотками она добавила. — Зараза!

— Согласна, — покорно кивнула в своем укрытии Кира, затем не выдержала и взмолилась. — Оставь меня в покое. Можно я еще немного поплачу, а потом сойду с ума, раз уж тебе так сильно этого хочется?

— Да вашу ж мать, — не сдержалось видение, добавляя россыпь цветистых и изощренных ругательств сразу на нескольких языках.

После чего она оказалась безжалостно выдернута из своего ненадежного убежища и извлечена наружу. Удерживая ее без труда на вытянутой руке, как котенка, мужчина быстро заскользил по ней взволнованным, испытующим взглядом.

— Кира? — Теперь в его голосе слышалась откровенная паника.

Подумав, охотница согласно кивнула, подтверждая, что он, кем бы ни был на самом деле, угадал ее имя, и закрыла глаза, не обращая внимания на удерживающую ее на весу руку.

— Ирма!!!

Громкий крик, с явно злыми, сбивающимися на рычание нотками, разнесся по комнате, заставив ее широко распахнуть глаза и непонимающе уставиться на бледного мужчину, не сводящего с нее встревоженного взгляда.

Раздались торопливые шаги, дверь в спальню широко распахнулась, пропуская растрепанную женщину, одетую только в длинную сорочку. Она сделана еще несколько быстрых шагов, торопясь прийти на помощь, затем резко остановилась, как вкопанная, глядя на мужчину все более увеличивающимися в размере глазами. Смертельная бледность залила ее лицо. Ирма отшатнулась назад, издавая какой-то неясный возглас, после чего просто соскользнула на пол в спасительном обмороке.

А вот она так не умела, хотя в этот момент очень сильно завидовала женщине, лежащей на полу, раскинув руки, и не подающей признаков жизни.

Кира завистливо покосилась на потерявшую сознание домоправительницу, но настойчивое видение, вместо того, чтобы обрадоваться собственному достигнутому успеху, еще сильнее расстроилось и разозлилось. Охотница сталкивалась до этого с призраками, поэтому спокойно восприняла его появление, хотя видеть Рина, казавшегося совершенно нормальным, и уж точно, живым и невредимым, было невыносимо больно.

Видимо, ее сознание решило, что это для нее слишком, и выставило в качестве защиты какое-то флегматичное равнодушие и инертное принятие, позволяя ей прямо смотреть на взволнованное лицо, с плотно сжатыми губами и прищуренными глазами, смиряясь с происходящим, что для нее было абсолютно не характерно.

— Кира. — Мужчина бросил быстрый взгляд в сторону лежащей без сознания женщины, явно не зная, как поступать в сложившейся сложной ситуации и кому из них двоих его помощь была нужнее. Убедившись, что охотница не воспринимает его, продолжая смотреть на него, но при этом явно не видя и не понимая, кто перед ней, Рин придвинулся ближе, осторожно ослабляя хватку сильных рук и позволяя женщине сесть. — Посмотри на меня…

Охотница после минутного колебания все же выполнила тихую, произнесенную сдавленным, хрипловатым голосом просьбу, поднимая на него глаза.

Внутри все перевернулось, когда потускневшие, воспаленные и красные глаза с припухшими веками посмотрели на него с выражением какой-то полной покорности. Он привык видеть ее совсем другой. У женщины были очень красивые, выразительные, насыщенно зеленые и яркие глаза, всегда полные огня и задора, в их влажных, бездонных глубинах весело плясали дразнящие искры, сразу увлекшие и покорившие его. Но теперь эти глаза потухли, а живой и задорный блеск исчез, сменившись беспомощностью, печалью и дикой тоской.

Охотник с трудом справился с собой, отгоняя поднимающуюся изнутри удушающую панику. Он мог с легкостью справиться с любым смертельно опасным существом, но не знал, как помочь женщине, сидящей перед ним в том положении, которое он заставил ее принять.

Кира не делала никаких попыток сбросить его руки со своих плеч, она даже не шевелилась…

Большие, мозолистые и немного шершавые ладони скользнули по ее щекам, вызвав легкую улыбку. Так любил делать Рин, хотя эта его привычка всегда порядком раздражала охотницу, заставляя ее чувствовать себя маленькой девочкой. Губы дрогнули от воспоминания, гримаса сменила теплую и ласковую улыбку, когда подсознание совсем не вовремя напомнило ей о том, что больше он никогда так не сделает…

— Прости, — заранее за что-то извинилось видение, продевая руки под ее колени и спину, без труда отрывая от постели вместе с прижатой к груди подушкой и сбившимся покрывалом, которое закрутилось вокруг ног.

Рин чертыхнулся, наступив на ниспадающий до пола край, отбросив его в сторону ногой, и быстро пошел к выходу. Мужчина несчастным взглядом оглядел бледную домоправительницу, так и не очнувшуюся от глубокого обморока, теряясь от сознания собственного бессилия. Чувство беспомощности было тем, к чему он так и не смог привыкнуть. Сделав непростой выбор в пользу охотницы, поведение которой начинало не только тревожить, вызывая сильное беспокойство за нее, но и откровенно пугать, он тяжело вздохнул и вышел из спальни. Привести женщину в чувства можно и позже, отдых пойдет ей только на пользу, позволив вернуться душевному спокойствию. Судя по всему, его отсутствие в городе длилось слишком долго, раз стражи официально признали неоспоримый факт гибели, сообщив об этом всем его близким и родным. Хотя Рин и не понимал, что же должно было для этого произойти, ведь Зорий никогда прежде не принимал поспешных и необдуманных решений. Да и он сам частенько возвращался с охоты намного позднее, чем думалось, поэтому страж, заодно являющийся и его лучшим другом, должен был привыкнуть к этому и не бить ложную тревогу раньше времени.

Как вывести Киру из этого странного состояния, в котором она находилась, охотник не знал, поэтому сделал первое, что пришло на ум. Оставлять ее одну и идти за помощью Рин не решился, не зная, как поведет себя женщина, если он уйдет…

Прохладная вода, резко обрушившаяся на нее мощной струей сверху, заставила Киру сдавленно вскрикнуть и рвануться прочь. Крепкая рука, лежащая на ее плече, не позволила ей выбраться из глубокой фарфоровой ванны, где она непонятно каким образом оказалась лежащей.

Охотница вскинула голову, чтобы непонимающе оглядеться по сторонам. Ниспадающая вниз по специальной подставке вода полилась ей на голову, заливая лицо, заставив быстро зажмуриться, заодно приводя в чувство. Вместо того чтобы начать активно вырываться и брыкаться, она заставила себя успокоиться, хотя сердце неровно билось где-то в горле.

— Отпусти меня, — совершенно нормальным голосом попросила Кира, не совсем уверенная в том, к кому она вообще обращается.

Сдерживающая ее рука сразу расслабилась, но никуда не исчезла, скользнув с плеча к талии. Обхватив ее, мужчина легко поднял охотницу, доставая из быстро наполняющейся ванны с прохладной водой.

Едва ее ноги коснулись мраморных плит пола, Кира быстро вскинула голову, огромными от волнения глазами глядя на стоящего напротив нее охотника, в полностью промокшей рубашке, с длинных, сбившихся волос которого тонкими ручейками стекала вода. Видимо, ему пришлось удерживать ее, не давая возможности освободиться.

— Прости, мне пришлось, — с глубоким вздохом произнес Рин, так и не дождавшись от женщины какой-нибудь реакции, — я не был уверен, что теплая вода поможет привести тебя в чувство.

— Рин? — Ее голос сорвался, сойдя на едва слышный шепот.

Кира закрыла глаза, пытаясь понять и принять то, что происходит. Мысли невольно вернулись назад, логично намекая на то, что ее разговор с мужчиной чуть раньше не был галлюцинацией.

— Он самый, — с немного нервной улыбкой отозвался охотник, тяжело поднимая руку, и устало потирая мокрый, нахмуренный лоб.

— Ты жив… На самом деле жив…

Прозвучало сказанное ею довольно забавно, но охотник даже не улыбнулся, наоборот, еще сильнее нахмурился и напрягся.

А Кира невольно вспомнила о том, как говорила с Зорием, сообщающим о его гибели. На самом деле мертв… Так он сказал тогда, давая понять, что мужчина больше не вернется, как бы сильно они все не хотели обратного.

Следуя слепому порыву, ни мгновения не раздумывая, охотница бросилась к нему, споткнувшись о пологую округлую ступень, ведущую на постамент, на котором была установлена ванна, с силой и отчаянием стискивая его в сумасшедших объятиях. Уткнувшись лицом в его грудь, она обхватила его руками, впиваясь длинными ногтями в ткань рубашки, с наслаждением вдыхая знакомый, давно ставший родным, запах, умиротворенно закрывая глаза.

— Не делай так больше, — тихо попросила она шепотом, не отрываясь от него.

Растерявшийся мужчина медлил, явно не зная, куда деть от неловкости руки, но после ее слов нежно обнял в ответ, крепче прижимая к себе. Наклонившись, он осторожно коснулся губами ее мокрой макушки, едва ощутимо целуя.

— Обещаю… У меня и в мыслях не было, что здесь такое творится…

Почему-то эти слова стали последней каплей, упавшей в переполненную чашу, расплескав содержимое и заставив его хлынуть через край. Так часто, слишком часто, она сама говорила что-то подобное в ответ на встревоженные замечания мужчины, стараясь просто отделаться от чрезмерной заботы и опеки. Поэтому прекрасно понимала, что они ровным счетом ничего не значат. Рано или поздно, Рин вновь вернется к своему занятию, давно ставшему единственным смыслом его жизни, игнорируя угрожающую ему опасность.

Но куда более болезненным и тяжелым было осознание того, что она не сможет сделать ничего, чтобы остановить его.

Слезы, которые, как она думала, все выплакала прошлой ночью, вновь навернулись на глаза обжигающим жаром, начиная стекать по бледным, не успевшим высохнуть от незапланированного купания щекам, крупными каплями падая ему на рубашку.

Обнимающие ее руки дрогнули, когда плечи затряслись от беззвучных рыданий. Она никогда не умела плакать, в отличие от своей младшей сестры, быстро смекнувшей еще в раннем детстве, что, проливая горькие слезы, можно добиться куда большего, чем пытаясь кого-то в чем-то убедить…

— Ну что же ты, — утешать Рин умел мастерски, освоив это непростое ремесло довольно рано, воспитывая младших сестер, постоянно разбивающих себе носы и коленки. Они часто царапали и резали пальцы, обжигали ладошки и всячески шкодили, получая от матери справедливое воздаяние в виде легких подзатыльников и шлепков. Поэтому его голос сразу сменился, зазвучав намного тише, приобретая ласковые убаюкивающие нотки.

Вот только она не готова была выступать в роли благодарного слушателя…

— Я сама тебя убью, — сквозь слезы срывающимся голосом пообещала Кира, крепче вцепляясь пальцами в его спину, противореча своим собственным словам.

— Прости, мне жаль, правда. Я не думал, что все так обернется… Такое ведь случалось и раньше, но никто не спешил бить тревогу… Кому так не терпелось похоронить меня побыстрее?

— Зорию не понравилось, что ты в одиночку отправился на ту тварь, живущую в пещере, — слабо отозвалась Кира, не выпуская мужчину из крепких объятий. Пытаясь справиться с собой, она несколько раз глубоко вдохнула, стремясь успокоиться. Но сделала только хуже, ведь знакомый, безумно нравящийся ей запах трав проник в легкие. В носу противно защекотало, заставив ее не слишком эстетично шмыгнуть им, а на глазах опять выступили слезы.

Охотник стойко выдержал испытание, терпеливо и безропотно дожидаясь, пока она немного успокоится, после чего тихо спросил.

— А ты откуда знаешь такие подробности? Зорий загнал туда стражей?

— Да, они там были.

— Вот же…, - мужчина шумно выдохнул. Кира чувствовала, как он напрягся, но не сделал пока никаких попыток освободиться от нее, — куда лезут, спрашивается? Эта зубатая тварюшка все еще жива. Перед моим появлением они как раз изволили обедать каким-то бедолагой, сунувшимся туда в одиночку. Я только одну уложил, а там их оказалось двое.

— Я там тоже была, — честно призналась охотница заранее, деликатно, но, не слишком понятно намекая на то, что он ошибается насчет существа, на которое велась охота.

— Наверное, я тебя опережу, — мрачно и сдавленно прошипел Рин, с трудом сдерживая вспыхнувшую ярость и какой-то неконтролируемый страх, волной прошедший по всему телу, вызывая слабость и беспомощность, — убью, имею в виду. Только тогда я буду совершенно уверен в том, что ты постоянно остаешься на одном месте…

— А что бы ты сделал? — Хрипло поинтересовалась Кира, без особого желания отрываясь от теплого и сильного тела, рядом с которым вновь чувствовала себя спокойной и умиротворенной.

— Уничтожил бы эту тварь. — Пожал плечами охотник, внимательно рассматривая ее покрасневшее лицо. Протянув вперед руку, он осторожно провел пальцами под припухшими глазами, вытирая остатки слез. — И камня на камне не оставил от той проклятой пещеры. А если серьезно, я не хочу даже думать о том, что с тобой могло что-то случиться…

— Нужно привести в себя Ирму. Она очень тяжело переживала известия о твоей смерти.

Кира устало провела холодными ладонями по лицу, чтобы немного остудить горящие щеки. Она чувствовала себя немного лучше, мысли, по крайней мере, снова начали появляться в голове, и даже в нужном прядке, перестав путаться.

— Мои тоже обо всем знают? — Напряженно спросил Рин, сжимая руки в кулаки.

Охотница кивнула.

— Зорий, после того, как убедился, что все кончено, отправил к твоей матери стражника. Он хотел поехать сам, но градоправитель, попавшийся ему по дороге, вернул его назад.

— Я должен съездить к ним. Для нее эта новость могла стать очень серьезным ударом, — голос мужчины сорвался, выдавая его волнение.

Кира знала о его особом, теплом и трепетном отношении к своей семье, ведь ее он всегда и при любых обстоятельствах ставил на первое место.

— Она для всех стала такой. Тебя многие любят, Рин…

— Естественно, — не сдержался мужчина, холодно усмехаясь, — я ведь умер. Живого меня в этом городе мало кто жаловал. И поступок нашего замечательного градоправителя тому прямое доказательство.

— Мне казалось, его предвзятое отношение никогда не трогало тебя. Я уверена, он просто завидует твоей славе. Ведь говоря о Красневе, люди прежде всего вспоминают твое имя. Не его…

— Здесь немало моих доброжелателей, — он изобразил руками кавычки, — и без него. Ну, хоть мертвого полюбили…

— Я люблю тебя не зависимо от твоего состояния.

Рин удивленно вскинул голову, напряженно и пристально вглядываясь ей в глаза. Затем торопливо отвел взгляд, устремляя его в пол. И без того мрачное выражение лица стало еще более угрюмым. Откашлявшись, он сдавленно произнес.

— И я на самом деле очень благодарен тебе за это…

— Я говорю о другом, — вздохнув, Кира полезла в карман промокшей куртки, доставая оттуда маленький ключ, такой обычный с виду.

Мужчина, при взгляде на него, громко скрипнул зубами. Его руки против воли сжались в кулаки, но больше он ничем себя не выдал.

— Уже приняла ключи?

— Не заставляй меня придумывать какую-нибудь гадость, — с милой улыбкой прошипела охотница, продолжая удерживать ключ в пальцах, не убирая его обратно и не отдавая ему.

Рин с легкостью притворился, что это его не пугает и нисколько не волнует. За много лет он прекрасно научился это делать.

— Ну, нашла ты кладовку, — охотник поднес руку к лицу и задумчиво постучал пальцами по подбородку, старательно не смотря на нее при этом, — там, кстати, что-то осталось?

— Рин, ты испытываешь мое терпение, — раздраженно выдохнула Кира, — а я и так им похвастаться не могу!

— Не понимаю, чем тебя так взволновало увиденное, — продолжал прикидываться мужчина, хотя выражение глаз теперь выдавало охватившее его волнение и смущение.

— Может быть, тем, что там все куплено для меня?

— Хм, без обид, но даже в этом городе кроме тебя есть еще много женщин…

— И их ты тоже любишь? — Его попытка уйти от разговора была заранее обречена на провал, ведь на этот раз охотница не собиралась так просто позволять ему это. Она хотела все расставить по своим местам.

— Нет, — едва слышно выдохнул мужчина, задерживая после ее слов дыхание, словно она причинила ему боль своим вопросом, просто предположив такой вариант.

— Но меня ты любишь? И не надо приплетать сюда сестер, хорошо?

— Зачем тебе это? Наш разговор может все испортить…

— Это справедливо, не находишь?

— После сегодняшнего дня наша дружба закончится, а я не хочу этого!

— Тебе никогда в голову не приходило, что после того, как заканчивается одно, начинается другое?

— Станем врагами и будем преследовать друг друга, отбирая заказы и всячески пакостя? — Насмешливо спросил охотник. Покачав головой, он усмехнулся и направился к двери.

Но был остановлен шагнувшей вперед Кирой, с решительным выражением лица перегородившей ему дорогу.

— Почему-то ты даже не берешь в расчет меня. Что, если твои чувства, в которых ты так сильно не желаешь признаваться, взаимны?

— Не смеши меня, Кира, — в голубых глазах мужчины засверкала сталь. Он с силой сжал зубы, видимо, сдерживая какие-то резкие слова, не желая произносить их вслух.

— Но это так…

— Не надо делать мне одолжение!

Кира отшатнулась от неожиданности, когда мужчина без предупреждения перешел на крик. Ей показалось, что от его оглушительного и яростного вопля даже стекла в золоченых рамах зазвенели.

Через мгновение он взял себя в руки, возвращаясь к прежнему насмешливому выражению, делая вид, что внезапной вспышки гнева просто не было.

— Одолжение? — Нервным шепотом переспросила Кира, выгибая брови.

— Ты из знатного рода, я прекрасно знал об этом всегда. Так же, как и все остальные. Такое не скроешь! И ты думаешь, я поверю в твой интерес к нищеброду, вроде меня?

— Мне казалось, в этом городе нет никого богаче тебя! — Не смогла удержаться от иронии охотница, задетая его словами за живое, хотя сказать хотела совсем не это.

Заметив, что мужчина собирается продолжить, Кира вздохнула и решительно направилась к нему.

Рин вздрогнул, когда она остановилась почти вплотную к нему, сделав попытку отстраниться.

— Наклонись, — устало попросила она, заставив его удивленно вскинуть широкие брови.

— Зачем? — Явно не понял он.

— По уху тебе съездить хочу. Согласись, имею право…

Вопреки ее ожиданиям, мужчина покорно склонился вперед, судя по всему, считая также. Его благородство никогда не переставало удивлять Киру, он считал себя виноватым, хотя его вины в случившемся не было никакой.

Убедившись, что сможет дотянуться до него, Кира привстала на цыпочки и поцеловала.

Мужчина резко подался назад, едва ее прохладные и соленые от слез губы прикоснулись к его, но охотница крепко держала его за рубашку, не давая возможности отстраниться. Она прекрасно знала, что отрывать ее руки насильно он не станет.

— Рин, — она немного откинула голову назад, тихо окликая его.

Сглотнув, охотник с шумом выдохнул и перевел на нее взгляд. С минуту он просто смотрел ей в глаза, затем быстро, словно боясь передумать, склонился к ней, с силой сдавливая в объятиях и жадно целуя.

Тихий стон и глухой звук удара заставил их отпрянуть друг от друга.

Кира быстро обернулась, непонимающе глядя назад, пытаясь сфокусировать взгляд, который упорно продолжал выдавать ей какие-то размытые очертания.

У нее за спиной раздалось задумчивое хмыканье, после чего Рин вплотную подошел к ней, обнимая обеими руками за талию. Наклонившись, он прижался горячими губами к ее обнаженной шее, тихо прошептав.

— Ладно Ирма, как остальных откачивать будем?

Взглянув на снова потерявшую сознание домоправительницу, лежащую в изящной позе на полу у самых дверей, Кира удовлетворенно улыбнулась и склонила голову на бок, чтобы ему было удобнее целовать ее.

— Чем больше людей будет лечиться от нервного срыва, тем меньше будет заказов….

— Это ведь масса свободного времени…

— Точно. Нужно будет провести его с пользой…

— Пожениться?

— В первую очередь…

— Родить детей?

— Как-то ты явно преувеличиваешь, — с хитрым прищуром охотница обернулась к улыбающемуся мужчине. Ей казалось, что жителям города хватит гораздо меньше времени, чтобы принять новость, которая для многих и не станет сюрпризом.

— Краснев будет долго отходить от шока…

— Ммм, вполне возможно. Девочку и мальчика?

— Всего двоих? — Справедливо возмутился Рин, который сам вырос в большой семье и обожал детей.

— Посмотрим…

Ослепительная вспышка залила комнату, заставив их одновременно зажмуриться. Рин среагировал быстрее, чем заворчавшая охотница, еще до конца не отошедшая после всего случившегося за последние дни, резко разворачивая ее к себе лицом и прижимая к груди.

Вслед за светом пришел какой-то неясный гул, переросший в оглушительный взрыв, от которого вздрогнули даже стены и ощутимо завибрировал пол под ногами.

— Вот это шандарахнуло, — присвистнул мужчина.

— Поженились, родили детей, — вздохнула Кира, с любопытством косясь в сторону окна, не отрываясь, впрочем, от широкой груди.

— Пойдем, узнаем, что произошло?

— Естественно, только сначала поможем бедной женщине. А то так и до сердечного приступа не долго!

Рин рассмеялся, отпуская ее, и направился к Ирме. Кира с улыбкой смотрела ему вслед, представляя, как все их планы в недалеком будущем претворятся в жизнь… Как там говорится в поговорках, не было бы счастья, да несчастье помогло? Теперь она была с этим мнением вполне согласна, ведь не сообщи Зорий ей о гибели Рина, ничего бы в их судьбах не изменилось. Мужчина продолжал бы лгать и скрывать от нее правду, втайне страдая, но упорно не желая становиться счастливым без нее. А она так и продолжала бы считать его присутствие в своей жизни простой данностью, прекрасно зная, что он всегда будет рядом…

Иногда сказки тоже оказываются правдой, ведь Кира собиралась следовать одному из прописных правил прекрасных историй о любви, где главные герои всегда живут долго и счастливо…

Но вот вопрос, что могло взорваться с таким невероятным шумом средь бела дня?