Я не должна была проснуться. Проснуться в день после того, когда я планировала совершить самоубийство, в план точно не входило. Я помню тот момент, когда мои глаза открылись. Я могла видеть.

Никогда до этого я не чувствовала такой ясности. Не той ясности, когда ты, наконец, что-то понимаешь, а ясности чистого холста. Ясность форзаца в новой книге.

Если не смотреть на обложку, то непонятно, в начале или в конце книги этот форзац. Ты не знаешь, это начало истории, или же её конец. Думаю, каждый форзац — это всё вместе. Об этом меня заставил задуматься пустой потолок надо мной. Казалось, будто вчера я действительно умерла, как и хотела, но я не хотела просыпаться. Я не планировала чувствовать, что воскресла из мёртвого мира, в котором «жила» так много лет.

И что теперь? В то утро я знала, что Бог в моей комнате. Физически комната ничем не отличалась от вчерашней. Маленькая рождественская елочка, всё ещё освещала угол разноцветными огоньками. В тумбочке всё ещё лежали коробочки памяти. На стене за кроватью всё ещё висело изображение Даймбега Дарелла.

Изменилась только я.

Я смотрела на потолок, думая, как феноменально то, что тот самый Бог, которого я так ненавидела, ворвался в мою жизнь именно в тот момент, когда я готова была отказаться от этой жизни, которую Он же мне и дал. Сердце наполнилось теплотой от этих мыслей, а на глазах появились слёзы. Я плакала от того, что Бог не просто существует — Он рядом. Он не просто сотворил жизнь, а потом только наблюдал, как её составляющие хаотично распределяются между собой. Он принимал участие. Я никогда бы не поверила, если бы не то ясное присутствие Бога, которое я ощутила прошлой ночью. Молящийся человек обращался именно ко мне и говорил обо мне. «Он видел, как ты плачешь перед сном каждую ночь» — сказал он. Это меня удивило, восхитило, и успокоило.

«Что ж, я не планировала сегодня просыпаться» — вслух сказала я Господу, спасшему мою жизнь. «Ну и…почему я всё ещё здесь? Зачем ты спас меня? Чего ты хочешь от меня сегодня?»

Листья падают с деревьев.

Я лежала несколько часов, размышляя. Когда настало время завтракать, я не была голодна и вместо этого спросила разрешения сразу пойти в школу. Октябрь принёс настоящее облегчение после жары Миссисипи, и я побрела по дороге. Когда я завернула за угол, то стала искать сигарету, которую носила в обложке тетради. Я прятала там сигареты с тех пор, как бабушка запретила носить их в школу. Деревья справа, пустая церковь — слева, и сигарета, вспыхнувшая в солнечных лучах. Воздух был другим. Моим голым рукам он казался идеальным. Было приятно, когда он играл моими волосами. Но сигарета не сочеталась с этим холодным совершенством вокруг. Птицы, которые раньше оплакивали каждое моё ужасное утро, теперь пели радостные песни, как будто сегодня был мой День Рождения — они праздновали коронацию моей новой физической и духовной прекрасной жизни этой чудесной осенью.

Вот новая дочь! Какая радость! О, чудесные, прекрасные вещи, которые для неё в новинку! Пели они.

Меня потрясла их песня. Она была повсюду. Она переполняла меня, и я отвернулась от незаслуженной ласки, с которой ветер целовал мне лицо. Я посмотрела вниз, на золотые листья, по которым шла, а затем — наверх, чтобы понять, откуда они появились. Они могли прилететь издалека, подумала я. Меня заинтересовало их происхождение. Я представила, как они вместе с ветром летели откуда-то, где я никогда не была, например, из Нью-Йорка. Тогда я подумала — Но ведь Бог знает, откуда каждый из них. Эта мысль меня удивила и позабавила, идеей о том, что где-то есть реальная личность, как Бог, которая не только знает, из какого штата каждый лист, но также из какого дерева и семени, когда и где это семя упало, как долго прорастало, и так далее, до того момента, когда он создавал деревья.

Бог знал.

Он знал, когда упал тот лист, на котором я стояла, и зачем. Я остановилась и стала смотреть на листья. Я начала смеяться над романтичностью всего этого. Таинственна и прекрасна древность, сложность, креативность, мудрость, продуманность, гениальность, искусность, изобретательность Бога.

Как она огромна и захватывающа! Мой разум пытался осознать тот факт, что существовал истинный Бог, который всё ещё заставляет деревья расти, терять листья и давать семена. Я улыбнулась красоте Бога и кажется, влюбилась в него ещё сильнее.

Понимая любовь и искусство Бога.

Первое, что я поняла о том месте или состоянии, в котором теперь существовала — Бог хочет, чтобы я поняла, как Он меня любит. Я чувствовала это весь день, с радостью и беспорядочно бьющимся сердцем. Я никогда не чувствовала такую бесконечную радость. Радость — это не просто счастье. Счастье идёт от души, а радость — от того духа, что стоит за нашими душами. Радость была красивой и удивительной мелодией, поющей в моём сердце о том, как Бог меня любит.

Потом, я поняла, как Бог заботится о других людях. Он хотел, чтобы я знала об этом, а потом смогла учиться этому у него — Он хотел, чтобы я любила других людей также, как и Он. В тот день в школе, если я встречала кого-то, кого ещё вчера ненавидела, то старалась уйти, потому что начинала плакать от осознания, как сильно Бог любит этого человека. Помню, как сидела в столовой, одна в уголке, и просто смотрела на всех. Это был мой первый день любви с Богом. Я любила Его, потому что Он был такой сильный, настоящий, и сверхъестественный, а ещё потому что Он показал мне благодать, когда принял меня и полюбил такой, какая я есть. И поскольку я была влюблена, мне хотелось знать о Боге больше. Я смотрела на столовую, полную людей, и слышала, как Бог говорит: вот моё искусство. Это — мои шедевры.

Я начала плакать, когда осознала, что святой Бог любви и милосердия, которого я узнала вчера, создал каждого в этой комнате. Это было приятно узнать, потому что когда я дружила с кем-то, или только учила дружить, или влюблялась — мне очень нравилось смотреть на них и понимать их искусство. Я знала, что творения человека, чем бы они ни являлись, могут многое рассказать о его внутреннем мире. Созерцание этих творений влюбляло меня в человека ещё больше. Ты всегда можешь смотреть на отпечатки пальцев на картине, как на подпись художника.

Неожиданное начало восприятия людей, как Божьего творения, наполнило меня человеколюбием. Я так ненавидела людей. Я не ценила их, осуждала, критиковала, смеялась, искажала, оскорбляла и использовала их. Как будто я много лет плевала на творение Бога и называла его бездарностью. Понимание этого разбило моё сердце.

«Боже мой, прости меня» — прошептала я.

Через некоторое время моя девушка — Аманда, подсела ко мне.

«О, ты подстригла волосы. Не буду врать, выглядит отстойно. Лучше носи пока кепку» — посмеялась она — «Жаль, что в школе нам запрещены кепки». Затем она начала обсуждать школьные порядки, потому что правила казались ей глупыми и бессмысленными.

Пока она говорила, я удивлялась, как жизнь Аманды говорит о Боге. Она — творение Бога. Меня это так ошеломило, что я просто смотрела на неё.

Я смотрела на её веснушки — которые её раздражали — они были похожи на россыпь прекрасных звезд на небосводе. Господь поместил их туда.

Я заметила, как быстро её глаза двигались, осматривая зал и подмечая всё. Их создал Бог.

Я заметила, как она кусает своё яблоко и думала, как невероятны наши вкусовые рецепторы. Я думала о том, что каждый день даю своей собаке один и тот же сухой корм, а Бог наделил нас вкусовыми рецепторами и мы можем есть всю эту вкусную пищу. Он создал вкусовые рецепторы.

«Ты чего так смотришь?» — спросила она.

Я не знала, что ответить.

Как ей объяснить? — думала я.

Я вспомнила, как парень в церкви говорил о моих отношениях с Амандой. Тогда я поняла, что Бог хочет, чтобы я любила её и отпустила. Если Бог считал что для меня это не лучшие отношения, то для нее — тем более. Для обеих из нас у Бога было что-то получше. Это странно, но я знала, что Бог хочет, чтобы я любила её так же, как Он.

Я сказала «Да просто задумалась».

«О чем ты задумалась?» — спросила она

«Не знаю, как объяснить. Прости. Давай потом поговорим».

Я извинилась и пошла в уборную, чтобы поплакать. Я сидела там несколько минут, обдумывая, что Бог создал каждого и всех нас любит. Весь день я думала об этом и эта истина так глубоко проникла мне в сердце, что заставляла меня плакать.

Он настолько велик, что если бы все звёзды и песчинки в мире обладали голосом, чтобы рассказать о Его доброте, они всё равно не смогли бы полностью описать Его. Даже сейчас я живу в бесконечной благодарности такому чудесному и всемогущему Богу.

Когда я пришла из школы, бабушка вернула мне сигареты.

«Дедушке сегодня стало лучше. Спасибо за то, что сходила вчера в церковь. Ты выглядишь лучше сегодня. Я люблю тебя, Лейси.»

Я поблагодарила её, и взяла сигареты. Я села покурить и думала о том, что во мне изменилось. Я не рассказала бабушке. Пока что. Той ночью я лежала и слушала, как Билли Корган пел о переменах в жизни. «Что такое любовь?» — спрашивал он. Ему не нравились перемены, он страшился их. Я думала о своём безрассудстве. Мне так сильно хотелось, чтобы хоть что-нибудь изменилось, что я готова была умереть. Но я не представляла себе жизни, отличной от той, которую знала. Жизнь за пределами моей пещеры, полной горечи и ненависти, была мне чуждой. Непонятной, как чистый холст. Будто я только что увидела океан и не могла понять, какой мир скрывается внутри него.

Решения определяют нас

Думаю, многие воспринимают Христианство неправильно, и это печально. Считается, что это религия разрешений и запретов. Бог заботится о наших сердцах и о состоянии наших душ. Он хочет, чтобы мы были связаны с ним. Господь хочет, чтобы мы жили, и только Он, Творец жизни, может рассказать нам о том, что есть жизнь, а что — смерть. Единственный, кто создал в нас душу, Единственный, кто знает, что для нее губительно, а что её исцеляет.

Когда Бог что-то показывал мне в жизни, Он всегда был милостив. Он был таким любящим, когда просил меня пустить Его в такие области моего сердца, от которых я бы лучше держала Его подальше. Он всегда делал их лучше. Он был таким добрым и терпеливым.

Помню, как Бог начал сжимать моё сердце всякий раз, когда я думала об отношениях с Амандой. Это было одним из первых важных решений, которые я приняла после того, как выбрала Его. Я знала, что умру, если ОН меня не спасёт. Я также знала, что если порву свои отношения с Амандой, мы не будем близкими друзьями, если вообще сохраним дружбу. Глубоко эмоциональные романтические отношение прекратить сложнее всего, и «оставаться друзьями» может породить порочный круг. Я не была уверена, как она воспримет мои слова.

Я знала, что если завтра нам суждено умереть, то в оставшееся короткое время своего пребывания на земле я бы соглашалась на всё, о чём бы Бог меня не попросил. И я знала, что Бог любит Аманду гораздо сильнее и чище, чем я когда-либо. Господь спас мою жизнь, и я могла отплатить Ему, только выполняя всё, что Он скажет. Я решила поговорить с Амандой о том, что случилось в моей жизни и сказать, что мы больше не можем встречаться. Лучше пусть она услышит о том, что я поверила в Бога, чем о моей смерти от суицида.

Она пришла и мы сели на полу в моей комнате. Я плакала, пока объясняла, что случилось. Она тоже плакала, плакала над моим самоубийством и спасением, над моим опытом общения с Богом. Она понимала моё желание начать жить по-другому, жить ради вечности, а не ради короткого пребывания в этом мире. Она понимала, что нужно прекратить наши отношения. Она плакала вместе со мной, и нам обоим было и грустно, и радостно одновременно. Бог показал мне Благодать, и я смогла справиться. То, что Аманда так меня поняла, было просто чудом.

Я благодарна за то, что мы с Амандой расстались именно так. Через несколько лет были ещё отношения, которые закончились также, но эти истории я берегу для другой книги, другого разговора с тобой, милый читатель. Просто знай: я поверила в Бога при угрозе самоубийства, и подчинилась ему, изменив ситуацию. Но Бог был так добр ко мне, что исправил всё так легко и быстро.

Моё новое видение

В Евангелии от Иоанна есть хорошо известный стих (4:19), который говорит, что Я должен любить, потому что Господь первый полюбил нас. Как прекрасен и нежен тот все вдохновляющий Бог, которого я приняла в той Баптистской церкви, и позволила Ему полюбить себя, полюбить достаточного для того, чтобы сойти в меня. И это было взаимно. Хотя Ему это было не нужно, но он хотел моего ответа.

Но на этом любовь Бога не заканчивается. Когда мы осознаем всю её силу, он хочет, чтобы мы любили других также, как мы любимы Им.

Великий философ Сёрен Кьеркегор сказал, что любовь идёт по вертикальной линии, но я бы сказала, что она идёт в вертикальном направлении. Сначала нас любит Бог, она нас воодушевляет, вдохновляет и учит нас любить других. Вертикаль продолжается в горизонтали и вот мы уже можем видеть, как тени идут из одной души в другую, мы видим людей так, как видит их Господь. — как пугающие и удивительные создания

Любовь Бога сказала мне об отношениях, которые мне необходимо убрать из своей жизни: отношения с Амандой. Он приготовил для нас обеих что-то лучшее. Если бы, когда мы еще встречались, кто-нибудь сказал, что однажды я стану мамой двух очаровательных малышей и женой любимого супруга, я бы засмеялась им в лицо, а может, и послала бы куда-нибудь подальше. Я не хотела иметь детей, и недолюбливала мужчин. Но истории наших жизней подчиняются Божьему плану. Мы оглядываемся и видим, как Он даёт нам нечто лучшее, нечто более красивое, что соответствует Его плану для всего человечества. Что-то, что не держится на страхе, но сокрушает страх верой. Что-то, что не держится на старых ранах, но исцеляет их прощением и верой.

Сложно ли было говорить с Амандой? Да. Но часто мы начинаем ценить добро только после того, как пройдём через грязное болото наших неверных решений. И тогда, по другую сторону этого зловония, мы увидим сияние жизни, для которой мы предназначены. Она сияет, от огня Божьей святости, но она не обожжёт нас. Скорее, она пробудит наши сердца, разумы и души, научит нас любить — чтобы превратить вертикаль в горизонталь и понять, как нам нужно жить.