"Смех не только осуждает осмеянного и осмеиваемое. Он и освобождает осмеивающего, часто высвобождает от непосильного бремени, наваливаемого на него жизнью. В этом великое социально-биологическое значение смеха. Может статься, население СССР не выдержало бы и половинной доли бедствий построяемого в стране социализма, если бы не смех. Но с самого Октября психика советского человека начала защищаться насмешкой, как созданием антисоветских анекдотов, так и чисто словесным переосмысливанием советских аббревиатур, лозунгов и программ.

…Его переосмысливания, его анекдоты – они зеркало жизни. И при этом – не кривое".

Борис Филиппов

Во вступлении к собранию советских политических анекдотов, которое мы решаемся представить на суд читателей, естественно поставить перед собой вопрос: анекдот – что это такое?

В старину анекдотами называли короткие из уст в уста передаваемые, а часто и зафиксированные в письменных источниках рассказы о происшествиях, имевших место в истории или приписанных таковой. Еще в 1931 году известный русский писатель и политический деятель П. Б. Струве определял анекдот близко к его классическому толкованию. "Анекдот, – писал он, – это занимательный и забавный рассказ о каком-то действительном, не выдуманном происшествии, которое имеет, однако, помимо индивидуального и случайного содержания, типический и общий смысл". (П.Б. Струве, Сб. статей "Дух и слово", 1931. Речь, произнесенная в Белграде на собрании по случаю 100-летия со дня рождения Н. С. Лескова. ИМКА-Пресс, 1981, Париж).

Что из этого определения сохранил анекдот за собой в наши дни? Отвечая на этот вопрос, мы ограничиваем себя теми общественно-политическими и историческими обстоятельствами, в которых циркулировали анекдоты нашей коллекции. Хронологически большая часть публикуемых анекдотов возникла в 1950-х-1970-х годах. Но в нашем собрании есть экспонаты, относящиеся к 1920-40-м и к 1980-м годам Записывание анекдотов начато д-ром С. Тиктиным в 1956-м году и не прерывалось до настоящего времени. Это значит, что анекдоты более раннего времени, попавшие в нашу коллекцию, продолжали циркулировать и в эти годы. Иначе собиратель не мог бы их слышать и записать. Что же представляют собой анекдоты 1920-х – 1980-х годов?

В эти годы анекдот тоже порой является рассказом "о каком-то действительном, не выдуманном происшествии". Это происшествие всегда предстает в нем в сатирической интерпретации. И вместе с тем он неизменно сохраняет в себе "помимо индивидуального содержания", весьма условного, какой-то "типический и общий смысл". Этим смыслом он, как правило, и интересен, благодаря ему распространяется и обретает популярность. Эта типичность сохраняется и тогда, когда сюжет анекдота вымышлен, а не основан на историческом факте.

Принято утверждать, что оппозиционная мысль, самиздатская и эмигрантская, далека от народного миропонимания. Внимательный взгляд на анекдоты (неподценэурное устное народное творчество) доказывает, однако, что это не так. Та часть народа, которой преимущественно принадлежат анекдоты на политические и социальные темы, демонстрирует решительную причастность к диссидентскому мировоззрению. Словарь, сюжеты, умонастроение большинства собранных нами анекдотов заставляют предполагать, что последние создавались в среде достаточно образованных и информированных горожан. Да и собирались анекдоты именно в этой среде. Но среда эта, судя по тематике анекдотов, весьма широка и позволяет говорить о значительной распространенности выраженных ею настроений и взглядов.

Фольклор – это устное народное творчество. У всех народов оно старше их письменности. Былины, саги, сказки, сказы, песни создавали издревле народные таланты, которые не прибегали к помощи письменности, а подчас и не владели ею. Антитоталитарный политический анекдот, напротив, упрямо возникает в странах сплошной или почти сплошной грамотности и как жанр не обнаруживает никаких признаков упадка или отмирания. На наших глазах возник некий исторический парадокс: если фольклор прошлого развивался на фоне отсутствия или малой распространенности в народе письменности, то анекдотный фольклор современности массово рождается в тоталитарных обстоятельствах из-за отсутствия свободы печати. Иными словами, его вызывает к жизни тоже отсутствие письменности, на этот раз – легализованной письменности идей и сюжетов определенного рода. Так возникает парадоксальное генетическое родство между устным народным творчеством далекого прошлого и новейшего времени.

В эпоху Сталина за политический анекдот, рассказанный в узком кругу людей, среди которых оказывался доносчик, рассказчик и недоносители, слушавшие его, получали нередко до десяти лет заключения за "антисоветскую агитацию и пропаганду" по печально известной статье 58-й, п. п. 10-11 прежнего УК РСФСР. Но все-таки анекдоты рассказывали и в ту пору, даже в лагерях, хотя и не столь повсеместно, как в эпоху Хрущева, но, по сообщениям из СССР, в конце 1970-х – начале 1980-х гг. за их распространение давали до трех лет лагерей по ст. 190 УК РСФСР ("распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй"). Известно, что в то время ставился вопрос о специальном законе, карающем за распространение анекдотов, частушек и другого фольклора антисоветского содержания. Закон этот так и не был издан. Однако остановить поток анекдотов не удается: покойный генсек ЦК КПСС Юрий Андропов за пятнадцать месяцев своего правления стал героем тридцати дошедших до нас издевательских устных миниатюр. Много анекдотов успел оставить после себя К.У. Черненко. Успешно "набирает" анекдоты и М. С. Горбачев.

Поражает поистине энциклопедическая широта тематики и проблематики антитоталитарного анекдота в СССР и странах-сателлитах. В нем сатирически воспроизведены все основные аспекты советской идеологии, политики, повседневной жизни, экономики. Уже одно только оглавление нашей книги, перечисляя ее разделы, дает представление о всеобъемлющем характере ни на миг не прерывающегося творчества создателей анекдотов. Каждому тематическому разделу мы предпослали введение, анализирующее ту сторону советской жизни, которая воспроизводится анекдотами данного раздела.

Социалистическое общество возникает в совокупности представленных в книге сатирических миниатюр как огромная, косная, неповоротливая махина, организованная самым нерациональным, непродуктивным образом. Вся власть, экономическая и политическая, вся инициатива, в том числе идеологическая и культурная, в этом обществе предельно централизованы. Вершина партийной иерархии (лидеры КПСС) и ее охранно-репрессивный аппарат (госбезопасность) обладают, казалось бы, беспредельной властью. Их мощь поддерживается не только силой, но и непрерывной одуряющей идеологической пропагандой и агитацией. Все в системе поставлено на службу их целям. Тем не менее им все-таки не удается добиться от общества решения задачи, объявляемой ими вот уже седьмой десяток лет главной: догнать и перегнать развитые страны свободного мира в экономическом отношении, удовлетворить основные нужды своих народов. Анекдоты наглядно показывают, как верхушка партийно-правительственной и охранно-репрессивной иерархии подменяет эту нереальную задачу другой, реальной: во что бы то ни стало. любой (для народа) ценой сохранять и распространять современную форму системы, обеспечивающую им их всевластие и все привилегии.

Уже семьдесят лет советская пропаганда направлена на воспитание в сознании советских граждан некоего комплекса святынь и догматов, долженствующих пребывать вне критики и сомнения. Социалистический строй, его однопартийность, коммунистическая партия и незыблемость ее правоты и руководящей роли, строительство коммунизма, внутренняя и внешняя политика ЦК КПСС, партийная интерпретация исторического прошлого и партийный прогноз будущего, партийная национальная политика, неприкосновенность государственной собственности и ряд других черт и принципов советской действительности предстают в партийно-правительственной пропаганде как вечные, непогрешимые и не подлежащие критике и пересмотру священные основы общепринятого бытия. Для анекдота же таких святынь и догматов не существует. Его главные объединяющие принципы – тотальность иронии, отсутствие лиц, тем и коллизий, стоящих вне критики, всеобщность скепсиса и нигилизма, всепроникающее и всеобъемлющее отрицание.

Начинаясь, казалось бы, с почти безобидных шуток, эта ирония, эти скепсис и нигилизм в количественно небольшом, но весьма характерном цикле так называемого "черного юмора" доходят до зловещего и отчаянного цинизма. Наиболее чудовищен "чернобыльский" юмор, вернее "антиюмор". Саркастичному и безжалостному осмеянию подвергаются высшие фетиши официальной идеологии: герои гражданской и второй мировой войны и Ленин. В нашей подборке в разных главах читатель увидит эти исполненные ненависти сюжеты.

Особый очень объемистый и тематически разнообразный жанр устных миниатюр представляют собой диалоги "Армянского радио" ("Радио Ереван"). Анекдоты на самые разные темы в форме лаконических диалогов "вопрос – ответ" существовали в фольклоре издавна. Одним из частных, воплощений этого жанра является серия "Армянское радио". Она началась после получившей широкое хождение оговорки ереванского диктора. Он якобы сказал: "При капитализме человек эксплуатирует человека, а при социализме все происходит наоборот".

Достоверность этого факта вряд ли может быть проверена. В русском анекдотном фольклоре издавна существовали армянские загадки, очень забавные, и армянские анекдоты различной тематики, сочинявшиеся отнюдь не армянами. Так или иначе анекдоты серии "Армянское радио" много лет уже имеют в СССР широчайшее хождение. Их тематический разброс чрезвычайно широк. Поэтому мы выделили в отдельную группу только небольшой цикл "Армянское радио о самом себе", остальные же анекдоты серии распределили по соответствующим тематическим разделам. Обычно в этой серии некий аноним задает Армянскому радио провокативные вопросы, и оно изобретательно на них отвечает. Иногда "заводящий" вопрос задает само Армянское радио, что случается, впрочем, редко (см., например, "кагебыло кагебудет" в цикле анекдотов об Андропове).

В нашей антологии мы обозначаем серию "Армянское радио" буквами А/р.

Судьбы анекдотов складываются по-разному. Одни живут долго и даже дополняются по ходу истории. Другие – чаще всего связанные с определенным событием – постепенно забываются вместе с ним. Некоторые мигрируют из эпохи в эпоху, из страны в страну, приобретая соответствующий времени и месту колорит. Иные как бы умирают и воскресают вновь, порой через поколения, иногда среди совсем иного народа, как только возникают ситуации, сходные с породившей их впервые.

Фиксация анекдотов на бумаге сопровождается определенными затруднениями и почти всегда – существенными потерями. Анекдот возникает как устный жанр. Его смысл, производимое им впечатление зависят не только от значения составляющих его слов, но и от интонаций говорящего, от его мимики, от пауз и логических ударений в его речи. Все это невозможно передать, фиксируя анекдот на бумаге. Для нас же запись и воспроизведение анекдотов сопровождались еще и особыми затруднениями. Коллекционирование анекдотов было в СССР занятием недозволенным. Записывать их приходилось предельно кратко, самую суть, в маленьких блокнотах, которые легко было прятать и уносить из дому, когда сгущалась тревога. Через границу анекдоты были пересланы в микрофильмах, содержавших десять страниц машинописного (через один интервал) текста на кадр. Фотопленку необходимо было надежно укрыть от зорких глаз советской госбезопасности, для чего пришлось, по возможности, сократить ее саму. В Израиле кадры были отпечатаны с большим увеличением, после чего началась работа по восстановлению первоначальной редакции анекдотов, что иногда было непросто.

Мы живем в Израиле с марта 1977 года и все это время стремились получать и получали новые анекдоты от приезжающих в страну репатриантов, поток которых стал узок, но все-таки по сей день не прекратился.

Некоторые новейшие анекдоты почерпнуты нами из русских зарубежных газет "Новое Русское Слово" и "Русская мысль", из журнала "Посев" и других зарубежных периодических изданий.

Мы с благодарностью обменялись недостающими анекдотами с другим их коллекционером – Юлиусом Телесиным, проживающим в Иерусалиме.

Мы благодарим также д-ра Якова Айэенштадта (Иерусалим) за сообщенные им анекдоты.

Некоторые из собранных нами анекдотов в несколько иных вариантах, чем наши, встретились нам в других, изданных на Западе книгах:

Н. Олин. "Говорит Радио Ереван" (Коллекция из 172 анекдотов) ;

Э. Дрейцер. "Недозволенный смех". (Коллекция из 73 анекдотов) ;

Дж. Коласский. "Смотри, товарищ, народ смеется над нами" (Коллекция из 314 анекдотов, карикатур и частушек);

"Смех вопреки всему" (108 анекдотов, собранных и литературно обработанных А. Шепиевкером) ;

"Россия умирает смеясь". (Коллекция из 229 анекдотов, собранных в СССР тремя жителями Ленинграда А. Н, Р. Н. и К. С.);

А Воробейчик "Когда олим смеются" (Коллекция из 382 анекдотов на различные темы).

Такие совпадения неизбежны, ибо анекдоты не сочиняются их собирателями, а черпаются из одного и тою же резервуара неподцензурной сатиры. Разумеется, полного совпадения в их текстах нет и не может быть, потому что каждый рассказчик интерпретирует анекдот по-своему.

В первом издании этой книги, выпущенном в 1985 году издательством "Overseas Publications Interchange Ltd." (Лондон), имелось несколько больше 1500 анекдотов В настоящем издании их около 1 700.

Это может прозвучать парадоксально, но в своем конечном, глубинном смысле анекдоты представляют картину не смешную, а страшную. Они изображают общество несвободное, бедное, подчиненное худшим своим представителям, организованное самым нелепым и непродуктивным образом. В них пертретируется власть агрессивная и безнравственная. Они констатируют отсутствие положительных перспектив для подсоветского общества. Многие анекдоты пропитаны фатализмом, скепсисом и нигилизмом, разъедающими общественное сознание.

И закономерно, что подсоветский анекдотный фольклор стал теперь привлекать все болииСе внимание не только специалистов-гуманитариев, но и публицистов и даже политически* деятелей.

Везде, где возможно, мы стремились указывать время возникновения анекдота. Анекдот рисует действительность в динамике – от ее теоретических истоков до ее отдаленных планов и перспектив Это – взгляд не со стороны, а изнутри, не описание, а самоанализ. Вместе с тем нельзя упускать из виду роль юмора как средства психологической самозащиты несвободных людей от угнетающей их действительности. Насмешка над ней, высказанная или выслушанная даже в узком кругу и всегда передаваемая дальше, даст рассказчику и слушателю анекдота ощущение суда над действительностью, неполной подчиненности ей, своего рода реванша но отношению к ней. Кроме того, даже очень страшная вещь, будучи высмеянной, становится как бы менее страшной.

Если наша книга дополнит и оживит представления читателя о тоталитарном космосе, мы сочтем, что задача, которую мы перед собой поставили, решена.