19 октября. Россия. г. Казань. «Мавзолей. Кафе по интересам». 22.35. Время местное.

Шаровые молнии, голубые пули, лицо Файла, горящее в языках пламени. Орлова мучили кошмары. Кто-то настойчиво тряс его за плечо и Григорий открыл глаза. Всплыло лицо Петра Самуиловича, разящее уже приевшимся запахом дорогого одеколона.

– Долго я спал? – спросил Григорий, почувствовав во рту сухость с неприятным привкусом.

– Около часа, – ответил управляющий. – Хочешь пива?

– Лучше кофе.

– Хорошо, сейчас распоряжусь.

Петр вышел из зала и через несколько секунд вновь вернулся. Орлов посмотрел направо. В соседнем кресле мирно посапывал Винпулькер.

– Я переговорил с начальством. Они хотят с тобой встретиться.

– Что-нибудь случилось?

– Ты был прав, кто-то пытался проникнуть в наш сервер. Защита не выдержала, они вскрыли все коды и, возможно, теперь знают, откуда дул ветер. Не представляю зачем ты им нужен, но для твоей поимки, видимо, задействованы очень серьезные силы. Кстати, в данный момент здание обкома, реального обкома, подвергается обыску какими-то спецслужбами.

– А ты думал, что я шутник какой-то? Я же говорил, что за то, что я скачал из Нэта, легко потерять жизнь.

– Да, но ты так и не сказал, что ты скачал. Но сейчас, я уже думаю, это и к лучшему. Просто не говори ничего об этом деле, даже не упоминай…

В помещение зашел официант, доставив на разносе две чашечки с кофе. Григорий легонько толкнул Винпулькера и когда тот открыл глаза, взял одну из чашек и протянул ему. Приняв вторую, Орлов немного отпил. Официант вышел.

– Я не повезу вас к моему начальству, просто постараюсь вывести вас из города на своей машине. Автомобиль оставлю вам. Если получиться, не убей его. Будет возможность, оставишь на какой-нибудь платной стоянке и сообщишь где оставил по Сети. Я потом перегоню.

Григорий допил кофе, встал и, потянувшись, произнес:

– Медлить некогда, пора делать ноги. Знал бы ты, что в последнее время я только этим и занимаюсь. Пойдем, Вин.

Винпулькер поднялся с кресла и они вышли в центральный зал. Очень громко играла ритмичная музыка. Людей стало еще больше, многие танцевали, двигаясь в такт. Со стороны входа донеслись какие-то крики. Танцующие стали поворачивать головы в том направлении, многие, сорвавшись с места, бросились в ту сторону.

– Что-то случилось, – громко, пытаясь перекричать музыку, произнес Петр и направился туда, где кричали и шумели. До выхода в холл он дойти не успел. В обеденно-танцевальный зал ворвалось несколько молодых людей, одетых в легкие брезентовые куртки и светло-голубые джинсы. Имея бейсбольные биты, они стали крушить ими все на своем пути. Сексуальное коммунистическое меньшинство оказалось не из робкого десятка. В незнакомцев полетели бутылки и тарелки. Бармен выключил музыку. Шум, доносящийся из прихожей, выдавал происходящую там драку. В зал вбежал еще один парень с битой. На его спине, уцепившись за шею, висел один из охранников с красной повязкой на рукаве. Молодой человек пытался скинуть его со спины, но ему это никак не удавалось. Так он и продвигался вперед, делая тяжелые шаги. Петр отошел в сторону и, вызвав кого-то по сотовому телефону, начал сообщать о нападении. У обороняющихся закончилась посуда и в ход пошли стулья и кулаки. Несколько человек уже лежало на полу, сгибаясь и подвывая от полученных ударов. Управляющий подошел к «близнецам» и произнес:

– Демики. Давно их не было видно.

– Кто такие демики? – спросил Орлов.

– Любители демократии. У нас давняя вражда.

– Если они демики, то вы что – комики?

– Мне не до шуток, Гриша. – Петр достал из внутреннего кармана пиджака темный большой пистолет.

– Ты че, совсем рехнулся? – произнес Григорий.

– Газовый.

– Все равно. Мы же в помещении.

– Мощная струя. Главное, в рожу попасть.

Только Петр произнес последнюю фразу, как из толпы дерущихся вырвался один из демиков и сразу же получил в лицо струю слезоточивого газа. Тут же бросив биту, он схватился за лицо ладонями и, наклонившись, отскочил в сторону. Откуда-то появился женоподобный Владик и стал наносить ему удары ногами по корпусу, при этом приговаривая: – Получай, проказник. Получай проказник…

Петр повернулся к Григорию и сказал:

– Правда, мощный газ? Да? Я просто тащусь от этого.

И тут Орлов увидел, что из толпы выскочил еще один парень с битой. Он уже занес ее над затылком ничего не подозревающего Петра.

– Осторожно! – крикнул Григорий, но стоящий рядом Винпулькер оттолкнул управляющего и занял его место. Бита опустилась на голову мимикрийца и стала медленно опускаться к полу, преодолевая сопротивление плоти мимика, словно вляпалась в большой кусок желе. Лицо нападающего изменилось, выражая недоумение, но тут в его спину ударил, рассыпаясь на части, стул. Демик рухнул на пол. Владик, держа в руках оставшиеся от стула две ножки, широко улыбался.

– Он что, мутант? – спросил Петр, указывая пальцем на Винпулькера, который моментально вернул своему телу человеческий вид.

– Это то, о чем тебе тоже не обязательно знать. И предупреди Владика, чтобы не задавал ненужных вопросов.

Управляющий понимающе мотнул головой и направился к жалкой кучке дерущихся, к тем, кто еще не потерял устойчивость. Он стрелял точно в лица уже порядком подуставших от борьбы демиков.

Со стороны улицы послышались сигналы милицейских сирен. В кафе ворвались экипированные бойцы «блюстители порядка» и без разбирательств стали колотить резиновыми дубинками всех, кто попадался им на пути. Петр попятился назад и, приблизившись к «близнецам», сказал:

– Надо сматываться, пока и нам не досталось. Бежим, на кухне есть запасной выход.

Управляющий и его новые друзья, быстро двинулись в дальний конец зала, к дверям, ведущим в помещение с электроплитами и кастрюлями, где двое поваров и один официант стояли с огромными половниками в руках, приготовившись оборонять свое рабочее место. Когда все трое выскочили на улицу, их ожидал сюрприз. Около десяти милиционеров, облаченных в полное боевое снаряжение, наставили на них укороченные стволы автоматов.

– К стене, руки за голову! – закричал один из милиционеров. Всех троих схватили, развернули и, прислонив лицом к стене дома, стали пинать по лодыжкам. – Шире ноги! – кричал все тот же милиционер.

Проверив задержанных на наличие оружия, служители закона, не найдя ничего, повели троицу вокруг здания, к центральному входу в клуб.

«Однако быстро Петр отделался от газовика», – подумал Орлов.

Перед входом в кафе стояло несколько желто-синих машин, бронированный фургон для перевозки спецподразделений и также простой автобус с решетками на окнах. Этот транспорт предназначался для конвоирования задержанных. Туда-то и стали запихивать всех посетителей, которых бойцы правопорядка выводили из клуба. Когда к автобусу подвели «близнецов» и Петра, в салоне вновь вспыхнула потасовка. Один из милиционеров, видимо высокий чин, распорядился отделить демиков и перевести их в фургон. Приказание выполнили быстро, и тому причиной было нежелание самих демиков находиться в обществе сексуальных меньшинств. Григория и Винпулькера затолкнули в салон, Петр сопротивлялся:

– Это ошибка! – кричал он. – Я владелец этого клуба! На нас напали!

– Залазь, козел, в отделении разберемся, – сквозь зубы произнес один из милиционеров. – Иначе я тебе ноги переломаю и сам ты уже не зайдешь в автобус, тебя внесут.

Последняя фраза возымела на Петра отрезвляющее действие. Он быстро поднялся по ступенькам. В наполненном салоне хозяина кафе встретили одобрительными выкриками и похлопыванием по плечу.

– На ваши рожи смотреть страшно, – произнес Петр и уселся на сиденье, которое освободили для него двое парней с прилизанными прическами.

– А ты видел рожи у демиков?! – выкрикнул откуда-то сзади Владик. – Мы и сами им неплохо задали.

Управляющий обернулся.

– После драки кулаками не машут.

Петр, видимо вспомнив про «близнецов», посмотрел на них и передвинулся ближе к окну с грязными разводами.

– Че стоите, садитесь, – управляющий похлопал ладошкой по сидению, оббитому стершимся коричневым кожзаменителем. – Втроем поместимся. Недолго придется тесниться, я успел сообщить секретарю организации. Скоро нас вытащат.

Сообщение о том, что босс местной ячейки компартии в курсе дела, вызвало шквал одобрительных эмоций. В салон заглянул один из блюстителей закона и, убедившись в отсутствии причин для негодования, вновь убрал голову. В течение десяти минут в автобус запихнули еще несколько человек, дверь захлопнулась и «передвижная камера заключения» тронулась в путь.

Отделение милиции оказалась в пяти минутах езды. Двухэтажное, обшарпанное, ничем не примечательное здание постройки прошлого века. Автобус остановился возле лестницы, ведущей в цокольный этаж.

– Давайте, прапорщик, запускайте вначале голубых! – крикнул офицер в фуражке.

Прапорщик, снял каску, вытер рукавом вспотевший лоб и водрузив синий пластиковый колпак на место открыл дверцу автобуса. Задержанные посетители кафе стали выходить из салона и спускаться вниз. Большинство передвигалось непринужденно, видимо многие из них бывали здесь и ранее.

В небольшой прихожей находился стол с плексигласовой табличкой «Дежурный по отделению». Пожилой майор встал со стула и когда все арестованные скучились в углу, произнес:

– Так, так, так Опять гомики драку устроили.

Возражать почему-то никто не стал.

– Подходите по одному, вытряхивайте содержимое карманов на стол. Расписывайтесь и в камеру. Всем понятно?

Ответа майор, видимо, не ждал, так как сразу же повернулся, подошел к столу и уселся на свое место.

– Сержант! – крикнул он.

Открылась массивная дверь и в прихожую вошел невысокого роста и плотного телосложения милиционер с беретом на затылке. На лоб спадала густая прядь обесцвеченных волос.

– Давай, Андрюша, садись. Надо вести опись.

Сержант сел на стул, стоящий сбоку от стола, подтянул к себе пачку бланков, взял шариковую ручку и вопросительно посмотрел на своего начальника.

– Давайте, первый! – громко сказал майор.

Толпа произвольно выстроилась в очередь. Первый задержанный стал выкладывать на стол содержимое своих карманов.

– Ключи с брелком, – произнес дежурный по отделению и, бросив их в пластиковый пакет, взял в руку следующую вещь. – Презервативы, пять штук. Рубли – три сотни. Записываете сержант?

– Да, – ответил подчиненный.

– Итак, далее… Фотография друга. Посмотри, какой красавец, – майор повернул карточку лицевой стороной к сержанту и когда тот ответил кивком головы, бросил ее в мешок. – Здесь его нету? Я бы отправил его в камеру к братве. Наверное, измены с десятью зеками ты бы ему не простил? Ну что тут у тебя еще? Барахло всякое. – Начальник сгреб остальные вещи: носовой платок, ручку, часы и горсть семечек со стола в куль. – Давай расписывайся и проходи вон в ту дверь.

У Петра забрали сотовый телефон, ключи от машины и дома, пачку рублей и несколько сотенных долларовых купюр, все золотые изделия и документы. У Орлова изъяли дискеты и остатки денег. Карманы Винпулькера оказались пусты, что немало удивило майора. В итоге все арестованные очутились в одной большой клетке, отгороженной от остального пространства тремя решетками. Просторное помещение имело несколько таких камер, расположенных впритык к друг к другу вдоль двух стен. Тусклый свет подвешенных под потолком фонарей создавал светлые участки. Остальное пространство находилось в полумраке. Сидений в клетках не было, поэтому все задержанные уселись просто на пол и время от времени выкрикивали ругательства в сторону другой камеры, в которую заперли демиков.

Возле входа на стуле сидел маленького роста охранник и пытался читать книгу. Форма была явно не по размеру и висела на нем балахоном, притом мятым и давно не чищеным. Когда ругательства между соперниками достигали пика именуемого шумом, милиционер пытался окриками осадить арестованных, однако это вызывало лишь ответный шквал мата – уже в его сторону. Тяжело вздыхая, охранник смотрел на часы, и вновь возвращался к чтению.

Примерно через полчаса входная дверь, скрипнув, отворилась и в помещение шагнул дежурный по отделению. Шум мгновенно прекратился, все обратили свои взгляды на вошедшего. Охранник поднялся со стула. Сразу же за майором в изолятор временного задержания зашел чернобородый человек в военной форме цвета хаки с красным беретом на голове.

– А это еще что за бородач? – удивился Петр. – Я думал, пришел секретарь нашей ячейки.

Орлов выглянул из-за спины управляющего и сразу нагнулся, узнав в чернобородом – Чегевана. Сердце бешено заколотилось.

– Делай вид, что нас не знаешь, – прошептал он.

– За вами?

– Да, – коротко ответил Григорий и отвернулся, хотя отлично понимал, что таким образом встречи с командиром партизан ему не избежать.

Чегеван с майором подошли к решетке, отделяющей от них камеру с коммунистами, и бородач, указывая пальцем на «близнецов», сказал:

– Вон те двойняшки. Я заберу их.

– Рядовой! – крикнул дежурный по отделению. – Отпирай.

Охранник подбежал к камере и, открыв дверцу, отступил в сторону.

– Эй, близняшки, на выход, – громко произнес майор.

Григорий тяжело поднялся на ноги и вышел из клетки. Винпулькер последовал за ним.

– Проходите, проходите, – произнес майор. – Можешь забирать их. Вещи нужны? У одного из них вообще ничего нет, даже документов.

– Заберу все, что есть, – ответил Чегеван и подтолкнул «близнецов» к выходу.

Григорий хотел обернуться и посмотреть в последний раз на Петра, но вовремя сообразил, что даже небольшой кивок в ту сторону может плачевно сказаться на его судьбе, а может и на судьбе всего кафе «Мавзолей». Ведь уничтожили же они «Хакер порт».

– Ну что, братья, я же говорил вам, что никогда не теряю своих денег. Давайте двигайте вперед, снаружи вас ждет прекрасная клетка из пуленепробиваемого стекла.