Что-то, чего он не заметил, украло еще 50 секунд. Нервная дрожь пробежала по телу агента времени. И по цифрам на браслете, как по команде, пронеслось мерцание.

Нащупывая дорогу, которой ушли беглецы, Саймон, что называется: «проскочил по соседям». Настраиваемое опытом перемещений-второе зрение, внутренним чутким радаром просканировало лестничную площадку. Квартира напротив была пуста. Но кто-то из ее жильцов забыл в одной из висящих курток свой сотовый, который почти сел. Но и оставшейся энергии было достаточно, чтобы запечатать этот проход для любого агента времени, поставленного на счетчик хронографа. Этажом ниже, давно, на одном характере, и потому уже беззлобно, рычала собака.

Длинная, в полторы руки, рукоять ушла в петлю под мышкой. Саймон не спешил, надевая налезвейник и застегивая на топоре чехол, словно намордник над клыками бойцового пса. Свободный, легкий плащ на молнии прикрыл его верного помощника. В движениях Саймона угадывалась почти звериная настороженность. Терпения у него было не меньше, чем у хищника, выслеживающего свою добычу.

Такой был способен на что угодно.

Саймон походил, кружа по площадке, и нажал кнопку звонка. Отпустил и вновь надавил. Агент досадливо покачал головой. Кажется он все же потянул мышцу. Следовало бы разогреться, прежде чем рубить с плеча. Нет, теперь он понял характер боли: во всем был виноват уроборос.

За дверью послышались тяжелые шаги. Саймон почувствовал как мускул за мускулом немеет вся его левая рука.

— Кто там, черт возьми?! — взревел подсевший от курева бас. Хозяин квартиры потянулся к глазку.

У мужчины на руке были часы. Тяжелые, с автоподзаводом. Специфическая боль от уробороса научила различать тонкие детали механизма.

— Извините, я ошибся этажом. Еще раз, извините, — ретировался Саймон.

— Идиот, — раздраженно пробурчал мужчина за дверью. Шаги начали удаляться.

Последнюю дверь, как вариант, Саймон отмел сразу. Старики-классические замедлители. И вышибают твое хронометрическое время напрочь. Об этом принципе знает любой агент. Тут больше потеряешь-чем найдешь.

«Они вот только что были здесь. Совсем рядом. Но где?»

Саймон сделался мрачен. Он почувствовал, что спугнул в душе тот миг, когда мог безошибочно пуститься по их следу. Агент времени вновь вернулся глазами к квартире стариков. Он явственно ощущал, как по ее контуру подгнивает ВРЕМЯ.

«Паршивое место. Рядом со стариками- как на кладбище: там и тут ВРЕМЯ словно замирает. Дэвид хитер и не полезет в ловушку, которая съест у него минут двадцать. А то и больше. Когда они обязаны беречь каждую секунду.»

Весь этаж оказался пустышкой.

Поправив топор под полами плаща, Саймон в следующий миг сорвался с места и пустился бегом вниз. Лифт он игнорировал: малое замкнутое пространство из железа с детства вызывало в нем тошнотворные ощущения. И уроборос на его руке мог потерять на этом до десяти минут чистого времени.

В его положении ни одно решение не могло считаться абсолютно верным. Саймон инстинктивно выбирал путь, надеясь, что он лучший. И своим упорством превращая его в таковой. В том, что преследуемые скоро отыщутся, он не сомневался.

Джульетту захлестнула волна эмоций. Но обсыхать пришлось Дэвиду. Хотя влажные ресницы девушки приятно, до проникающего в сердце беспокойства, щекотали его шею.

Мужчина убрал локоны с ее лица. Потом осторожно и в чем-то виновато погладил девушку по затылку. Дэвид сделал это нежно. Совсем не так, как спросил после:

— Ты что нибудь делаешь без истерик?

У Джульетты от страшной вести вышибло пробки и мир потух. Но она была сильной девушкой. Едва ее сознание вынырнуло из кромешного ада, «лягушка» заработала лапками, обретая под ногами спасительные островки здравого смысла.

— От таких новостей рехнуться запросто можно. А я, всего лишь, немного всплакнула, — резко отстранившись от него, выпалила профессорская дочка.

Заглотнув наживку, она, все же, сумела снять себя с его крючка. Потому что, как всякая женщина, предпочитала отталкиваться от вероятного.

Ее наглая резвость поразила Дэвида на пару секунд.

«Благодарности ноль. Неужели ни одна из дам никогда не чувствует, что она что-то задолжала мужчине?»

— Невозможно знать будущее человека, потому что нельзя перемещаться во времени. Твои слова-вранье на вранье, — с ехидцей произнесла юная студентка:-Это был довольно жалкий способ увидеть мои слезы, — как ей показалось, за дело приложила своего спасителя Джульетта.

Ей так хотелось его смутить.

— Ты убеждена в этом заурядном правиле, золотце мое? — возмутительно уверенно поинтересовался Дэвид.

— Так меня учили в школе. И я получала за это хорошие отметки, — без видимых сомнений, понимая, что он давит на нее не для забавы, ответила она.

— Тогда каким таким образом группа корректировки оказалась внутри твоей… вернее, вашей с отцом квартиры. И навестила семью Скиапарелли на высоте аж девятнадцатого этажа? — с некоторой жестикуляцией поинтересовался Дэвид.

— Точно так же, как очутился в этой, — упрямо парировала она:-В мастерство домушника мне поверить намного проще, — с житейской смекалкой заявила Джульетта, поджимая губы.

— Ясно, — легко согласился Дэвид. — Но следует соблюдать точность: тут балконная дверь открыта, а у тебя она была заперта, — и он вопросительно вздернул брови.

— В этом я уже совсем не уверена. Может ты родственник и тезка иллюзиониста Дэвида Копперфильда? — развела руками Джульетта. — И проверить сей факт теперь не так-то просто, — ее глаза не высохли. И словно в меняющемся узоре калейдоскопа в них промелькнуло выражение смертельного ужаса и вины.

Она была как маленький ребенок, взывающий к совести своего мучителя.

Дэвид отогнал подступившую к сердцу жалость.

— Наследие давно исчезнувшей цивилизации Марса было закрытой книгой, пока твой отец не расшифровал таблицы, найденные в Сидонии, в городе пирамид. С тех пор засунуть джина обратно в бутылку уже невозможно.

Это было чистейшей правдой. И пока Дэвид излагал неоспоримые факты, Джульетта готова была его слушать как зачарованная.

— Папа мне говорил, что каменные таблицы хранились миллионы лет, — согласилась девушка. — Но ни о каких перемещениях во времени там речи не шло, — вновь уперлась она.

Едва кивнув, Дэвид продолжил:

— Что ты знаешь о «Меморандуме новых марсиан»?

Профессорская дочка взяла себя в руки и выдала с очаровательной улыбкой:

— В нем колонисты заселившие Марс требуют политической и экономической автономии от Земли, — словно с зачеткой в руке, без запинки ответила юная студентка, машинально поправляя челку.

— Скажу тебе больше, — глаза Дэвида блеснули ледяным огнем, Но вспыхнувшую эмоцию он тут же подавил. — Земля и Марс переживают скрытую холодную войну. И она в самом разгаре. Саймон — агент тайной службы времени с Марса, а я-с Земли. Дело касается планетарной безопасности, если тебе так будет понятнее.

Дэвид чуть отстранил ошарашенную девушку и приоткрыл входную дверь. Ловя все шумы и шорохи, он вышел на лестничную площадку. Какое-то время Дэвид постоял без движения, ожидая осторожных шагов.

Квартиры смежных балконов принадлежали разным подъездам. Благодаря этой архитектурной особенности высотки, беглецам удалось избежать встречи с Саймоном. Но куда он направился теперь, они не знали.

Мир был открыт для вариантов.

— Ты меня не переубедишь, потому что пытаешься всучить мне липу, таинственную чушь, — очень тихо прошептала Джульетта, стараясь не отставать от него ни на шаг. И выражение ее лица как бы говорила ему: «да, я такая, и ничего с этим не поделаешь».-Меня пустыми словами не купишь. Если бы машину времени смогли… сумели бы построить, об этой сенсации века без умолку трубили бы во всех новостях.

Во взгляде Дэвида мелькнула тень снисхождения, а в уголках глаз наметился прищур.

— Так мы и сказали всему миру. Согласно официальной версии, машины времени не существует. Это абсолютный миф. До сегодняшнего дня и тебе полагалось так думать. Хотя ты не похожа на тех, кто верит всем заявлениям правительства, — и его глаза окружили смешливые морщинки.

Джульетта стрельнула глазами, не удостоив его ответом. Но для себя она отметила, что его глаза посмеивались, но не насмехались над ней.

Возникла пауза. Гул тронувшегося с первого этажа лифта помчался по шахте без остановок, нарастая.

— Попробуй довериться той правде, в которую ты уже поверила. Особенно если тебе разрешают потрогать ее руками, — и Дэвид протянул запястье с уроборосом на обозрение Джульетте.

Недовольная им, как и всем на свете в эту минуту, девушка принялась рассматривать наручный регистратор и преобразователь времени. Позволив себе поворачивать руку с диковинкой и так и этак.

Браслет был выполнен в виде змеи, поедающей собственный хвост. Джульетта много читала и вспомнила, что уроборос — древний символ круговорота жизни, бесконечности Вселенной и ВРЕМЕНИ. Эмблема смерти и рождения.

Регистратор явно был рассчитан на активный образ жизни владельца. Звенья ремешка, как и застежка, были выполнены из стали. Ряд едва выступающих кнопочек от несанкционированного нажатия прикрывала защищающая скоба. Мелькающие числа покрывал толстый, но совершенно прозрачный слой чего-то алмазно прочного. Посмотрев ближе, она увидела. Что каждая чешуйка стильного браслета отливает кружевом мелкой чеканки.

— А циферки-то синенькие, — неожиданно отметила Джульетта слабеющим от восхищения голосом:-Будто ВРЕМЯ питается венозной кровью, — и часто, часто заморгала, глядя на Дэвида, словно испугавшись собственных крамольных слов.

Лицо Дэвида как-то невероятно потемнело.

— Ты его еще не знаешь. Чтобы ВРЕМЯ как следует невзлюбить, нужно познакомиться с ним поближе, — он произнес это с такой безжалостной тоской, что у Джульетты закололо сердце. — У него зверская хватка, — закончил он, точно повторив страшный, не подлежащий пересмотру приговор.

Глухое эхо остановившегося лифта поглотила жадная тишина. Двери едва заметно дернулись и начали раздвигаться. Джульетта прижалась к Дэвиду, словно раненый зверек. Агент времени откинул защитную скобу на браслете. Последовательно нажал кнопки управления хронографом и включил режим: «Призрак».

Как будто пузырь возник в кипящем сахаре. Густой, радужный перламутр эластично вспух вокруг беглецов.

Из лифта вышла невысокая женщина, устало толкая впереди себя детскую коляску. Она покатила ее «цвыкая» не смазанной осью, когда оболочка защищающая Дэвида и Джульетту определила границы двух миров всего в полушаге. Женщина даже не повернула головы, уверенная, что находится на этаже одна.

Джульетта таращилась на резко изменившееся пространство, словно через остекленевшую сферу. Женщина еще не дошла до своей квартиры, а уже «размокла» в гранулы и прочий жмых. Коляска с ребенком разваливалась как брикет корма, брошенный в аквариум. Двинувшийся вверх лифт напоминал огромный полиэтиленовый пакет, облепленный пузырьками воздуха.

Джульетта больше не могла думать, что ее дурачат каким-то грандиозным образом. Потому что стены и пол обрели кристальную прозрачность. Окна подрагивали, точно затянутые обесцвеченной кисеей. Арматура в бетоне теперь напоминала колбы. Серебрились струи, заточенные в трубы с горячей и холодной водой. Лампы походили на сгустки мохнатого огня. Самыми яркими нитями, точно распрямившиеся молнии, светилась упрятанная в стены электропроводка. Высота обрела многослойность, а живущие в квартирах люди бродили неясными силуэтами.

Джульетта вдруг вспомнила, что человек, по большей части, состоит из воды. И, по сути, является вертикальной лужей.

Экраны работающих телевизоров и мониторы компьютеров горели студенистыми медузами. Балки несущих конструкций, санузлы и ствол шахты лифта, как бы курились, расщепляясь и скатываясь в шарики, цепочки нитей, поблескивающие словно шелковые паутинки.

Они зависли в безвременьи, как акванавты в своем батискафе, и Дэвид ласково сжимал ее ладонь в своей.

— Научись признавать, что ВРЕМЯ бывает разным. В том числе-не твоим. И это обстоятельство сильно ограничивает нашу степень свободы, — Дэвид старался говорить четкими, предельно понятными фразами. И неплохо демонстрировал свою уверенность. — Я ожидал что из лифта выскочит Саймон, размахивая топором. И ради Защиты поставил наше с тобой время на паузу. На сленге агентов времени, это называется «слить близнецов». Мы обрели невидимость, соорудив кроличью нору вблизи текущего времени. Но расплачиваться пришлось из запасников моего личного времени. Потеряв с наручного хронографа 11 минут. «Близнецы»-это две единицы, поставленные рядом. Наша жертва, которую мы кладем на алтарь ВРЕМЕНИ, чтобы обрести островок безопасности и невидимости.

Джульетта, даже ради собственной пользы, не пыталась изображать, что хоть что-то из вышесказанного понимает.

— Если это был тест, то я его не сдала, — приглушенно выдавила из себя девушка и с опасной беспомощностью заглянула ему в глаза. — Это для меня сложновато.

Дэвид выждал, понаблюдав за ней, потом вздохнул и принялся объяснять заново:

— Давай я буду рассказывать по порядку, чтобы не вносить путаницу в твою голову. ВРЕМЯ-как ты знаешь, понятие относительное и существует неравномерно. Большинство людей судит о нем поверхностно. Хотя ВРЕМЯ-неотъемлемая часть существования материи. Среднестатистический человек замечает лишь самые элементарные проявления ВРЕМЕНИ, как факт окружающего мира. Времена года, день или ночь. От рождения и до смерти, — Дэвид очень внятно и столь же добросовестно произнес задолго припасенные истины. — Но выбирая в пространстве точку пребывания, мы определяем и временную. Человек прислонившийся к скале или зданию-часто невидим. Потому что наибольшая временная составляющая вбирает в себя меньшую. Поглощенный начинает принадлежать дому. Другому времени. Чужой реальности. Объединенный с действительностью, которая существует дольше его. Возле рек и дорог время течет значительно интенсивнее. Мы слишком быстро живем, чтобы замечать такие мелочи. Но они важны.

Джульетта начала думать обо всем, в чем до этого была уверенна. И насколько шатким все это теперь ей казалось.

— Мы с тобой находимся в шаре-зорбе, отгородившись от реальности, которая целых три минуты течет мимо нас, — он говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющимся. Не меняя начатого тона:

— Представь, что мы на скамейке штрафников. А матч продолжается без нашего участия. Мы не вовлечены в целостность простирающегося временного потока и от того реальность видеться нам не плотной. Субъективно, мы не распознаем однородность текущего мимо времени. Мы видим картину мира не как сплошное струящееся полотно, а как разрозненные капли, падающие из лейки душа. Ведь механизм нашего восприятия нарушен, по причине отсутствия нас самих в данном временном потоке.

Тоненький, слабеющий голосок в самой глубине души Джульетты ностальгически жаловался, что до этого утра в своей жизни она нереально скучала.

Бока защищающей беглецов сферы исцарапались, пожухли, покрылись морщинами и те превратились в разрезы. Электрические смерчи исчезли в тугих канатах кабелей. Проводка спряталась в стены, покрывшись вязкой патокой цемента и гипса. Словно между неприступностью стен и прозрачностью стекол возобновился зримый договор. Стенки шара разлезлись мутью и поползли шевелясь ленточной бахромой, которая продолжала распадаться на хрупкие прожилки. Вскоре зорб истлел вовсе, обратившись в разреженную, едва угадываемую дымку.

Паранормальный хаос исчез. Маленькое гетто, повязавшее их по рукам и ногам, улетучилось окончательно. Они вновь стояли на площадке девятнадцатого этажа одни, в чужом подъезде. Словно возвратившись из другого измерения.

Воздуху вернулась свежесть летнего тепла. Острота бликов искрила, высвечивая каждую трещинку в штукатурке. И едва слышно дребезжало стекло в окне от ожившего лифта. Или то был попавший между рамами шмель?

Дэвид посмотрел вокруг, словно проверяя-не растут ли у стен уши, и тихо произнес:

— Наша частная временная зона закончилась. Пошли, — безальтернативно приказал он. — Пора набрать обороты. Дальше ведь легче не будет.

— Ты это серьезно? — в глазах девушки блеснул испуг.

— Нет, я дурачусь, — ответил Дэвид и вышел на лестницу первым. — Если клоуны остались, то им еще придется нагонять уехавший цирк.

Джульетта напряженно смотрела ему в след, словно на внезапно вспыхнувший огонь. Но пустилась за ним вдогонку.

До этой поры их безумный разговор едва поддерживали рамки логики. Теперь она больше ничему не удивлялась.

Беглецы спускались по лестничному колодцу, и Дэвид продолжал натаскивать профессорскую дочку. Осторожный шум их шагов казалось разносился на много этажей вниз и вверх.

— Попробуй увидеть ВРЕМЯ таким, каким оно и является. Истинное его понимание лишает нас иллюзий и заблуждений. У него есть аномальные зоны, где ВРЕМЯ и пространство текут по иному. Тут полно ограничений: что делать можно, а что нет, — рассказывал он по пути:-ВРЕМЯ суммируется или вычитается в каждой новой точке. Когда мы находимся в состоянии стресса, ждем или догоняем, сопротивляемся угрозе собственной жизни, нам кажется, что ВРЕМЯ исчезает окончательно и бесповоротно. Или наоборот, навязчиво заполняет собой каждую клеточку мироздания, настолько оно непредсказуемо себя ведет. И все это моментально отражается на данных наручного хронографа. Встречающаяся повсюду сложная электроника и даже примитивные измерители времени дают погрешность, которая приводит к сбою таймера выделенного времени, — взгляд Дэвида метнулся к двери, за которой что-то упало. Он резко остановился, настороженно поводил глазами по этажу, изучая каждый его сантиметр. Вгляделся в пустой лестничный пролет. Перевел взгляд на верх. Заглянул вниз. Этажом выше хлопнула дверь, разнося жутковатое эхо. Послышались быстрые шаги. Дэвид напряженно выжидал. Спустя какое-то время, скрипуче и тревожно загудел вызванный лифт. Дэвид спустился на пару ступенек, постоял, озираясь по сторонам. И внезапно, упругим шагом двинулся вниз, заговорив вновь:

— ВРЕМЯ полно искажений. Для носителя хронографа чрезвычайно важна эмоциональная вовлеченность в то, в каких условиях работает уроборос. Например, рука с уроборосом немеет и болит вблизи другого счетчика времени. Но волю чувствам давать нельзя. Учись делать то, что никогда бы не совершила в обычной жизни. Переведи временную составляющую в рациональную часть ума, — Дэвид спускался быстро, с железной логикой диктуя ей необходимые к запоминанию вещи. Джульетта едва поспевала следом. Агент времени понизил голос до шепота и сбавил шаг, приостанавливаясь, только когда люди с нижнего этажа стали спускаться, не воспользовавшись лифтом.

— Порой, ВРЕМЯ выкидывает жуткие фокусы и никогда не бывает бесплатным. Побочное действие источников помех невосполнимо. Они чинят препятствия, и в результате происходит неконтролируемая утечка времени. Наручные и карманные регистраторы времени рвут показания с хронографа, как волчья стая, раздирающая свою добычу, — его голос был тих и серьезен.

Джульетта пыталась уложить в голове хотя бы часть того, что она узнала. Но мысли кружились вихрем, как мелькающие лестничные пролеты, от чего девушка ощутила легкий приступ тошноты.

Дэвид был начеку. Он знал что вынуть из нее все сомнения ему не удалось. Джульетта его побаивалась. Все шло от нервов и могло привести куда угодно. Но в профессорской дочке угадывался сильный женский характер. Едва они окажутся на улице, соблазнившись мнимой свободой, девушка может попытаться улизнуть. Или попробует выкинуть что нибудь героически недопустимое. Поощрять появляющийся простор для глупостей агент не собирался. Придирчиво ощупывая в себе язву сомнений, он откладывал этот разговор на потом. Выдержит ли девушка-узнав больше? И как это скажется на ней? Затягивать с беседой не стоило. Пришло время, когда следовало привязать профессорскую дочку к себе окончательно.

Он действовал прямо и быстро. Резко остановившись на площадке второго этажа, Дэвид развернулся к набегающей Джульетте и неумолимо заявил:

— Детка, послушай. На намеках далеко не уедешь. Поэтому скажу тебе прямо: ты выжила, и этим теперь виновна перед ВРЕМЕНЕМ. Тебя уже нет на свете. Ты сгорела вместе с квартирой, — это было жестоко, но конкретно.

Джульетта сбилась с шага и схватилась за перила. Ее пальцы расползлись по деревянному поручню. Это помогло не упасть на Дэвида самым неприглядным образом. Она едва не потеряла над собой контроль, но после секундного замешательства, выпалила:

— Что со мной опять не так?! — ее голос походил на рычание гончей. — Признавайся давай!

Дэвид заговорил предельно мягко:

— Ты умерла в своей реальности. Потеряв место в этом мире. Теперь, в лавинотеке ВРЕМЕНИ, ты выступаешь как волнорез. ВРЕМЯ расслаивается самим парадоксом продолжения твоего существования. Который ВРЕМЯ старается уничтожить, чтобы восстановить свою целостность и поточность.

Глубоко дыша, Джульетта старалась успокоиться. Дэвид сделал небольшую паузу, чтобы она подумала над его словами, и затем продолжил:

— ВРЕМЯ — точно счалка: сплетение каната из множества нитей. Жизненных жил. Текущий строй времени восстанавливает свои реалии и избавляется от безымянных пешек. Смерть ставит все на свои места. ВРЕМЯ ликвидирует любые проблемные вероятности, как отжившие, грязные, спутанные космы.

Глаза Джульетты внезапно сузились как у кошки, а кончик носа побелел от ярости:

— Да ты что, издеваешься?! — она едва не бросилась на него с кулаками. — Думаешь мне прежнего выноса мозга было мало?! Как так получается, что я подохла-даже этого не заметив? Не молчи! — теперь она была не девушка, а злобный сорванец. Джульетта стояла, упрямо опустив голову и заложив руки за спину, чтобы избежать соблазна подраться. Ее положение было настолько жутким, что не могло быть правдой. Если только Джульетта не сошла с ума. Весь ее гнев мгновенно испарился. Девушка желала, чтобы это хотя бы оказалось сном, но понимала, что это не так. Но как и во сне, она не знала что произойдет дальше.

Джульетта почувствовала как крепкие пальцы сжали ее плече. Потянули к себе. Другая рука мужчины нашла подбородок девушки и осторожно приподняла. Дэвид заглянул в глаза юной студентки, фокусируя ее внимание на себе. Боясь вздохнуть, профессорская дочка непроизвольно прикрыла рукой яремную ямочку. Она во все глаза смотрела на агента времени, словно всматриваясь в хрустальный шар судьбы.

Сохраняя на лице вдумчиво-спокойное выражение, он продолжил разговор, как ни в чем не бывало:

— Я понимаю, тебе не легко это слушать. Да и говорить об этом не стоило. Но имей смелость признать, что это с тобой случилось на самом деле. Знаешь как это бывает в некоторых супермаркетах, испытывающих проблемы с оборотным капиталом, и куда давненько не заглядывали представители Общенациональной Ассоциации генетической безопасности? Лежит себе на полке просроченный продукт. И никто его до поры не утилизирует. Ты, как человек, как бы еще есть. А время твое закончилось. Ты-просрочка, — его голос звучал так бесстрастно, что хотелось выть. — А я пытаюсь наклеить на тебя этикетку с новыми сроками годности.

— Ты просто мастер поднимать настроение. И очень тактичен, — кольнула его Джульетта, убирая руку Дэвида от своего лица. — Я хочу знать, что меня ждет? — ее глаза оглушительно кричали.

Агент времени с любопытством наблюдал за подопечной, как та справляется с очередным шоком.

— Решила пожалеть себя? Так это поздно. Боюсь, тебе придется привыкать. Приживить себя обратно в действующее время пока не удавалось никому. Да, ты еще существуешь в парадоксе. Но вошла в группу мертвых пожизненно. Отторжение уже произошло. Затверди это накрепко. ВРЕМЯ без колебаний выводит из уравнения лишнюю переменную. Само себя сращивает на том месте, где была ты. Живые у ВРЕМЕНИ удосуживаются легкого шлепка, а выбывшие из жизни безжалостно размазываются по стенке. Ему это-пара пустяков. И ходить будет смерть по твою душу с одних козырей, — совсем грустно уронил Дэвид.

Лицо Джульетты медленно побледнело. И вязкий холод опустился в самый низ живота. Она была в полном замешательстве и даже не знала что на это ответить.

Разве кто-то на свете может быть к такому готов?

А, тем временем, агент продолжал говорить сухо и практически отчужденно. Он ее так прикладывал, чтобы содрать с профессорской дочки последнюю спесь:

— У ВРЕМЕНИ всегда все куплено. Любая оплошность для тебя равносильна смерти. Малейший пустяк превратится в проблему. Все невезение, какое только может быть, все неприятности и глупые просчеты обрушатся на тебя. Теперь даже порезав палец, ты скорее умрешь, чем останешься в живых, — продолжал трамбовать ее Дэвид. — Ты под обстрелом ВРЕМЕНИ, как утка в тире центрального парка. Ошибись хоть раз-и сам Господь тебя не спасет, — он сообщил это спокойно, без шанса на попытку борьбы. Дэвид буквально ходил вокруг нее кругами. Как паук бинтующий муху. — Тебя будет убивать все. И, вероятно, в десять раз чаще, чем самого последнего неудачника на свете. Ты и пары метров без этого не пройдешь. Отныне у тебя не жизнь, а сплошная полоса препятствий. Если я говорю о чем-то, тебе просто надо это поскорее понять. Грядет настоящая беда. Вернее, в твоей жизни она уже случилась. И я ее озвучил, — он заставлял понимать ужасные вещи, не давая возразить. — ВРЕМЯ будет колотить по тебе со всех сторон. В такой момент важно быть рядом с надежным человеком. Пока ты находишься в радиусе действия моего зорба, ВРЕМЯ к тебе не подступится. Ты и теперь жива только потому, что рядом со мной. Вблизи моего уробороса, — Дэвид говорил медленно. С паузами между словами, чтобы эта мысль лучше отложилась в ее голове:-Я стараюсь-как могу. А способен я на многое. Поверь, — выдавал агент признание за признанием. — Человек играет с тем, что есть у него на руках. И это нас с тобой объединяет, — Дэвид постучал пальцем по циферблату. — И твой оборонительный периметр должен функционировать идеально. Как только ты покинешь зону влияния уробороса на руке агента времени, любые твои передвижения станут смертельно опасными. Адаптируйся к этому, как к новой полезной привычке. Чтобы жить, существовать дальше, нужно в полной мере этого хотеть. О свободе, в обычном твоем понимании, придется забыть. Может казаться, что такая позиция держит тебя в рабстве. Но, на самом деле, она продлевает твою жизнь, — произнес он грозно и многозначительно. Его аргументация, при всей своей отвратительной правоте, не оставляла шанса на своеволие.

— Не рассказать тебе это было бы неправильно. Ты должна осознавать что тебя ждет. Воспринимай это-как новый опыт. Сейчас мы выйдем на открытое пространство и я хочу, чтобы и там все происходило без потерь.

Дэвид ушел, и взора не кинул, не успела она и глазом моргнуть. Растворившись в последнем повороте ступенек. Лишив ее всего и сразу. Сделав из, казалось бы, обычной жизни-животрепещущую проблему выживания. Это была катастрофа. И ничего не могло быть хуже. То чувство беспомощности, которое охватило Джульетту в этот момент, она бы не пожелала испытать никому. Это было так ужасно, потому что никогда и ни с кем не могло произойти. Все горизонты разом перед ней обрушились и тяжелая пелена затмила сознание, прикончив жуткими доводами все ее надежды. Девушка буквально оцепенела, до зябкости ощущая нависшую над собой опасность. Джульетта получила просто огромную порцию страха, не осилить, не переварить которую была не в состоянии. Это был момент не просто паники, он практически довел ее до паранойи. Она подошла к тому пределу, за которым самообладание могло ее покинуть. Взгляд девушки плыл, словно тщетно пытаясь различить пределы безоглядного горя. В ушах гулко стучала кровь.

«Вся жизнь вверх дном.»

Джульетта присела посреди лестничной площадки, тихонько, мелко всхлипывая.

«Как я вляпалась в такую историю?» — подумала она: «Вот так, из неоткуда, появился агент времени и жизнь ее закончилась.»

Кем она была теперь-Джульетта не понимала, но честно пыталась это выяснить. Способность рассуждать, пожалуй, и спасла ее от помешательства. У нее было то, что она не собиралась терять даже после собственной смерти. Мысли о папе вернули в ее сердце кусочек мира.

У нее было ради кого жить!

Она словно бы очнулась, позволив угнездиться этому чувству в уголке мозга. В ней всколыхнулась надежда. Джульетта поняла, что успокаивается. Пришла в себя и перевела дух. Она вновь была готова осмысленно воспринимать окружающее. Ее сознание нащупало верный след. Поворачивая мысли и так и сяк, Джульетта словно высвобождалась из капкана неизбежного. Шаг за шагом настраиваясь на борьбу. Сердце начало отбивать новый ритм. Юная студентка утерла слезы. На душе сделалось светлее. В глубине нарастал бунт. Она никогда не держала в мыслях, что родилась неудачницей. Подобная мысль наоборот ее разозлила. Джульетта нашла в себе силы восстановиться и была полна решимости.

«Ладно, переживу,»-сказала она себе совершенно искренне: «Если цель-выжить, то и переживать некогда. Безальтернативных действий не существует. Определенно, еще можно было что-то сделать.»

Дочка профессора криптологии умела решать душевные шарады. Думая об отце, Джульетта ощущала спокойствие и прилив сил. Если дело обстояло действительно так, как говорил агент, ей следовало спешить. Подгоняемая необходимостью найти Дэвида как можно быстрее, девушка вскочила, стряхивая с себя оцепенение, и побежала вниз.

Она должна была любой ценой пережить сегодняшний день: так она себе решила.

Агент времени ожидал ее в сквере, прямо напротив подъезда. Дэвид закогтил девушку взглядом и долго рассматривал, пока Джульетта переходила дорогу. Она пробралась между припаркованных автомобилей, готовая к любым неожиданностям. Джульетта была эмоциональна честна с ним. Она как бы вновь училась вглядываться в окружающий мир. И старалась смотреть на все глазами агента времени. Прежде неразличимое, она видела теперь вблизи. Лужа возле каменной бровки тротуара образовала кляксу из грязных разводов от протекшего на асфальт машинного масла. Как бы напоминая Джульетте, что ВРЕМЯ занесло ее в свой черный список. Девушка шла тихонько, наблюдая как ВРЕМЯ дремлет на солнце, затаившись в бархате придорожной пыли, словно в прахе чьих-то сгоревших надежд. Прячется в кустах и прищурившись держит ее на мушке, определяя срок всему сущему. ВРЕМЯ сейчас могло просто сморгнуть Джульетту, как соринку, списав ее случайное существование на несчастный случай. Деревья сочувственно покачивали кронами, развернув ладошки листьев навстречу дневному свету. Обволакивающе мягкий шелест вкрадчиво нашептывал ей, что ветки деревьев имеют свойство обламываться. И как она безнадежно уязвима перед этим «дамокловым мечом» случайности. Водитель «ГАЗели» сдавал задом, ориентируясь исключительно по зеркалам, и пугая клаксоном пешеходов. Стаж его вождения наверняка был минимальным, но достаточным, чтобы не почувствовать наезда на бедную девушку.

Она постаралась не провоцировать ВРЕМЯ. И обошла машину как можно дальше.

Все прежние неприятности казались студентке просто мелкими шалостями.

«И это было круто!» — призналась себе Джульетта.

Выражаясь словами агента времени: «срок ее годности истек». От нее непристойно попахивало феромонами живучести. И было очень неплохо, что она предусмотрительно сходила в душ.

У Джульетты появилось ощущение иной перспективы ВРЕМЕНИ. И она делала то, что чувствовала. Мысли об отце только помогали девушке с этим решением.

— Не надо так на меня смотреть, — первым делом произнесла Джульетта, подойдя к Дэвиду. Ее глаза блестели как древесные угольки. Огонек надежды она запрятала в такую даль, чтобы он даже не вспыхивал.

А Дэвиду казалось, что он смотрит в нее, как в открытую книгу. Все что девушка узнала, увидела и пережила за последний час, сильно истощило ее воображение. Но как раз это, по его мнению, и сработало как парашют, позволив Джульетте сгруппироваться и побороть состояние острого шока.

Он стоял, опираясь спиной на раскрашенную ромашками детскую горку, засунув руки в карманы олимпийки.

— Как себя чувствуешь? — с отеческой ноткой поинтересовался Дэвид.

— Как лягушка в блендере, — ответила Джульетта, сердито покусывая нижнюю губу. — Нельзя бить такой информацией в лоб, — произнесла она с такой горечью, какой раньше никогда от себя не слышала.

Дэвид снисходительно улыбнулся, с неким оттенком сочувствия:

— Понимаю каково тебе, — и взгляд его был не таким, как смотрят на удачливого уродца. Но это длилось недолго. Дэвид контрольно осмотрелся, и его взгляд завяз в перехлесте качающихся теней. Двор утопал в тополях.

— Зато теперь ты четко представляешь себе расстановку сил, — вдруг сказал он, совершенно не скрывая своего удовлетворения. Легко приобняв Джульетту, Дэвид повел девушку в глубь двора. — Нельзя все время бегать. Иначе Саймон нас загонит насмерть. Больше чем мы с тобой можем сами, для нашего спасения все равно никто не сделает. И без тебя мне с ним не справиться.

Джульетта мотнула головой, соглашаясь:

— Считай, теперь я в порядке. Куда ты-туда и я.

Но Дэвид не приметил как крепко она, после этих слов, сжала зубы. Насколько была собрана и полна холодной ярости.

Они продолжали идти бок о бок. Дэвид зорко оглядывался. Но обоим бросилось в глаза отсутствие на детской площадке ребятишек. Суетливые мамаши вместе со своей детворой куда-то исчезли.

Миллионы событий роднят и разлучают людей. Пробежала навстречу женщина с таким лицом. Словно случилось такое, о чем не спрашивают. Бормоча и кляня кого-то.

Джульетта глянула на Дэвида, но он понимал не больше ее. Люди стояли группками и по одному, испытывая некий коллективный невроз. По их обрывочным, невнятным возгласам трудно было что-то разобрать. Беглецы миновали мусорные баки. Народу становилось все больше. И стоял он плотно. На лицах многих застыла маска сожаления. Люди явно набежали с соседних дворов и улиц, словно опекая больное страданием место. Многие женщины рыдали и заполошно размахивали руками. Со стороны это выглядело жутковато и где-то дико. Притихли даже беспечно слоняющиеся подростки, которые, нерешительной стайкой, толпились вокруг теннисного стола. Ловя тревожные взгляды, беглецы остановились, вслушиваясь в разговор. Грудастая, краснощекая дворничиха, уперев свободную от метлы руку в покатистую талию, рассказывала знакомой, мягким, распевным голосом. Из разговора быстро стало ясно, что тут произошло. Мальчик катался по двору на большой игрушечной машине. Пока, на беду, не провалился в открытый коллектор. Крышки на люке не было. И колодец, как часто у нас бывает, был не огорожен. ЖКО не удосужилось соорудить даже липовое заграждение в виде ленточек.

Мать кричала, давилась рыданиями. Отец, в шортах, с кривыми костистыми ногами, безотрывно глядел перед собой. Участковый, в изрядно помятой форме, стоял между ними в клубах пара, кланяясь чудовищной глубине колодца.

Знакомая дворничихи держала двух своих присмиревших малявок возле себя и поглаживала, поглаживала их по головам. Пытаясь сберечь от всех напастей.

«Пропал мальчонка», — судачила толпа. Оказывается, все знали эту семью.

«Деток-то у них больше нет», — слышался шепоток, на вроде смертного приговора.

Зевакам, из тех кто вечно лелеет мрачные мысли, обязательно нужно было посыпать рану солью.

Большая пластмассовая машина, на которой он ехал, перебирая ногами, заклинила ребенка в кольце колодца, метрах в трех ниже верхнего края. Дите застряло наглухо, в невыносимом возрасту оцепенении. Вынешь машину и мальчонка провалится в кипяток. Хоть и не шевелись: что не сделаешь-все еще хуже.

Из-за клубов пара, вырывающихся на поверхность, казалось, что ребенок варится в кипящем котле.

Высоким, срывающимся голосом, мужик в трико и майке с изображением Че Гевары, костерил коммунальщиков не закрывших коллектор.

— Да они-то здесь причем, — ответил ему толстяк в пижамных штанах и накинутой поверх светло-голубой рубашке в мелкую белую клетку. Кислая мина на его мясистом лице не выражала ничего хорошего. — Наверняка бичи на пункт приема цветного метала откатили. Маргинальные элементы плевать на нас из своей теплотрассы хотели.

Никакая душевная прочность не могла выдержать прожигающих всех насквозь материнских слез. Люди поджимали губы и гневно покачивали головами, израненные собственной несостоятельностью оказать помощь. Все их взгляды существовали как бы в обход несчастных, отчаявшихся родителей. Из колодца доносился тонкий, едва различимый плачь ребенка. Каждый миг слабеющих детских всхлипываний казался бесконечностью.

ВРЕМЯ затихло, его будто совсем не стало.

Молчать было невозможно. С разных сторон неслись сумасбродные предложения как спасти мальчика. Строились теории. Дело дошло до воспоминаний.

— Такой случай был в Татарстане, — рассказывала мелкозубая противная баба, сделав большие жалостливые глаза. И в паузах остервенело выгрызая кожу вокруг безымянного пальца. — По слухам, в Кукморском районе. Ребенок, в возрасте около года, провалился, когда бурили скважину для воды. Глубина еще больше была, может метров десять или двадцать. Не достать. Отец, не в силах слышать плачь ребенка из глубины, забросал скважину камнями, и сам пошел повесился.

— Эй вы, гражданочка, прекратите баламутить народ, — предупредил ее участковый инспектор.

Джульетта, от этих слов невольно сжалась в комок. Остро кольнуло сердце. Все ее мысли были о папе. Молясь за него, она посмотрела вверх. Даже облака в этот день держались кучками.

Во двор ворвалась машина министерства чрезвычайных ситуаций. Не выключая сирены она резко сбросила скорость и теперь едва плелась, отодвигая зевак. Следом въехала скорая помощь. Поднялась сутолока. Покинувшие кабину спасатели МЧС командовали громко и деловито, оттесняя людей со своего пути.

— Разойдитесь!

— Дайте дорогу!

— У вас что, других занятий нет?!

— Что стоим, я не понял?!

— Эй, поосторожней!

— Марш домой!

— Расходитесь! Это вам не представление!

Толпа начала неохотно расступаться.

Дэвид не поддался всеобщему настроению. Он придерживался собственного плана.

— Придется слегка погеройствовать, — заявил он:-Предлагаю все решить в ближайшие минуты, — не ослабляя бдительность, Дэвид стиснул руку Джульетте повыше локтя и потянул в сторону. Быстрым шагом они отошли на значительное расстояние, чтобы никто не смог их случайно подслушать.

Джульетта внимательно на него уставилась. И это не был взгляд потерянной овечки.

Агент времени приблизил руку с браслетом. Девушка впилась глазами в его запястье. Дэвид отогнул защищающую кнопки скобу хронографа. Перевел таймер обратного отсчета в резервную систему. И вывел на циферблат режим боевой директории. В прозрачной глубине уробороса загорелся равнобедренный треугольник. Своим основанием направленный в противоположную от них сторону.

Ох как ей это не понравилось. У Джульетты даже защекотало под ложечкой.

Дэвид покудесничал с уроборосом, легко снял его и защелкнул на руке девушки.

Джульетта точно знала с чего ее вдруг затрясло. Обмерая сжавшимся нутром, студентка собиралась с духом. Она в жизни так не пугалась и радовалась одновременно. Решение было принято моментально. Когда к ней вернулся дар речи, Джульетта пролепетала:

— Надеюсь, ты не включил его в режим «пояс шахида»?

— Не выдумывай, — осадил ее Дэвид. В его голосе явственно пульсировала тревога:-Уроборос — высокоспециализированное устройство. И в нем нет такой примитивной функции. Ты бы сейчас не об этом беспокоилась.

— А чего мне дожидаться? — ее дерзость набирала обороты. Ведь браслет пришелся ей точно в пору.

Тогда это его насторожило, но потом вылетело из головы.

— Я хочу расставить на Саймона ловушку. И выманить его на тебя, как на живца.

— То есть, ты понятия не имеешь где его искать? А я буду жертвенной козой у колышка! — она по женски эмоционировала и готова была пойти в разнос.

— И даже заблеешь, если так будет нужно, — предельно сурово оборвал ее причитания Дэвид.

«Вечно женщины надеются, что будет иначе.»

— А если он не появится? — с надеждой произнесла Джульетта, намного тише.

— Этот везде пролезет, — заверил Дэвид. — Против такой приманки Саймон устоять не сможет.

— Я не представляю как пользоваться уроборосом, — предупредила Джульетта, беспомощно затрепетав ресницами и выставив вперед руку с браслетом. Она была похожа на женщину, которую поколотил муж. Целиком покорившуюся своей участи и уныло демонстрирующую побои.

— Использование уробороса не требует от новичка особой подготовки, — продолжил пошаговый инструктаж Дэвид. — Но в его настройке есть несколько фазовых уровней, воспользоваться которыми может только специалист, — предупредил ее агент. — Саймон, как пить дать, отерается в этой толпе. Вокруг столько спасателей и разного народа, что ему будет не просто до тебя добраться или, тем более, схватить. Попадешься ему на глаза. Покрутишься под носом, а там и я подскочу.

— Ты так меня и бросишь, с этим ошейником от блох? — уничижительно высказалась она о хронографе, сознавая что Дэвид не позволит ей расслабиться ни на секунду. Она старалась дышать ровнее, не оставляя и намека на свои истинные настройки.

Агент времени легонько поправил браслет на ее белесой ручке:

— При помощи уробороса можно не только прятаться, но и нападать. Я сейчас включил его в режим оружия. Сигнал искажения времени распространяется рукавом на сто метров перед тобой. Расширяясь к контуру последнего охвата на одиннадцать метров. Кривизна времени ложится аномалиями, словно блинчики по воде. Если на месте старта волны времени прошло три секунды, то в десяти метрах-до получаса. В ста метрах произойдут такие временные сдвиги, что минует декада. — Дэвид опускал детали, продолжая ускоренный курс подготовки. Но в своих разъяснениях был, как всегда, убедителен:-Нажмешь вот эту кнопку… Не сейчас! — ему пришлось шлепнуть ее по пальцам. — А когда я подниму руки к верху, как бы потягиваясь, — в его голосе звучали стальные, обязательные к запоминанию нотки. — Очень важно, чтобы Саймон попал в аномальную временную зону. Где я его прищучу.

— А вдруг у меня не получится? — совершенно резонно предположила Джульетта:-Ведь я могу промазать или попасть в тебя? — ее голос выдавал отчаяние. — Почему бы тебе не сделать это самому? Как ты мог заметить, я не из разряда везучих, — и Джульетта окончательно увяла.

— Нельзя сомневаться в себе. Это вредно, — подбадривал девушку Дэвид, всякий раз перехватывая ее взгляд. — Я думаю-ты постараешься. С топором между лопаток ты будешь выглядеть по дурацки.

Даже эта грубая шутка на девушку не подействовала.

— Я так не могу, — стала отнекиваться Джульетта. Но Дэвид поймал ее за плечи и спокойно повернув к себе, сказал:

— Прояви еще немного мужества и все закончится. На своей судьбе экономить не стоит. Хуже нет ничего-чем страдать от последствий чужих решений. В общепринятом смысле, ты будешь в полной безопасности, — непререкаемо заявил он:-Саймон тебя заметит. Ты выстрелишь. Я его обезврежу. И все у нас с тобой будет в полном ажуре.

— Не знаю, смогу ли я, — Джульетта набрала в легкие побольше воздуха и с сожалением выдохнула, словно испуская последний дух. — Меня даже подташнивает от одной мысли, что придется в кого-то стрелять. — она имела право на робкое выражение лица в этот момент, и воспользовалась этим.

— Да погоди ты вздыхать, — подкупающе весело Дэвид подхватил ее под мышки и на пару секунд приподнял над землей. — Держись меня и я вытащу нас обоих.

Джульетта сумела выжать из себя улыбку, что, при таких обстоятельствах, было равносильно подвигу.

— Ты тоже меня пойми, — откровенно заявил он:-Не могу я одновременно находиться и тут и там. А с твоей помощью мы гарантированно его возьмем, — Дэвид чувствовал азарт, который, порой, кажется женщине лучшим аргументом ее защищенности. И Джульетта сдалась:

— За такое мне полагается пирожное, — вызов в ее голосе был замешан на иронии, сквозь которую ему еще мерещилось подростковое упрямство.

— Будет тебе и мороженое. И торт со взбитыми сливками-если захочешь. Но только потом. Саймон жаждет крови и пойдет до конца. Сделай это в первую очередь для себя.

Они обговорили последние детали.

— Если ты сейчас попадешь в руки Саймона. Или меня схватят полицейские-миссии конец, — он вновь давил на важность того, что они делают.

— Есть что нибудь еще, что я обязана знать? — ее глаза заполнились чем-то по новому разумным и взгляд сделался острее и целеустремленнее.

— Тут достаточно правил и предписаний, но тебе необходимо запомнить главное: Саймон должен быть на линии основания треугольника на циферблате уробороса. Это работа ювелирная, — предупредил Дэвид, поворачивая ее руку с браслетом параллельно земле и указывая на движение треугольника. Он был последователен и методичен. — Целься как следует и только потом жми вот на эту, одну единственную кнопку. Следовало бы конечно попрактиковаться во владении уроборосом, — и вздохнул. — Но пристрелочного залпа не будет. У нас на это нет ни времени, ни возможностей.

Джульетта расчувствовалась и крепко обняла Дэвида на удачу. Он сказал, отпуская ее:

— Вперед, ты сможешь. Верь мне-как самой себе. И выбрось лишнее из головы. По завершении, мы свернем миссию и отправимся к твоему отцу. Мы оба знаем как важно, чтобы все у нас вышло синхронно.

Джульетта кивнула в знак согласия и знойно смахнула челку со лба. В глазах девушки появилось что-то пуленепробиваемое. Но он предположил, что так она настраивается. И был не прав. Есть тонкая грань между импровизацией и неподчинением, предпосылки которого он не заметил.

Джульетте очень не понравилось, что у него на все были правила.

Девушка смешалась с толпой, продвигаясь в направлении указанного Дэвидом взгорка. С этих пор уроборос на руке контролировал каждую секунду ее существования. Она знала как выглядит ее шанс: невыдуманная сенсация обняла ее руку. И Джульетта не собиралась с ней расставаться. Пока она находилась в зоне действия уробороса — ВРЕМЯ ее не атаковало.

Еще час назад эта информация показалась бы ей настолько невероятной и немыслимой, насколько теперь представлялась столь же очевидной и неизбежной. Новое для нее параноидальное стремление все теперь делать с оглядкой, взяло над Джульеттой верх. Девушка крутила головой, но не видела в толпе никого, достойного более пристального внимания.

Совершенно неожиданно для окружающих, Джульетта закричала и отскочила, словно на нее плеснули кислотой. Боль была невыносимой, точно в локоть Джульетте вогнали раскаленную спицу. Молодая парочка, снимавшая происходящее возле колодца на сотовые телефоны, посмотрели не нее, как на сумасшедшую. Джульетта сжала кулак и опустила больную руку с браслетом вдоль тела. На лбу выступила испарина.

Она быстро прикинула, какое количество гаджетов и наручных часов ее окружает!

Жизнь еще никогда не казалась ей настолько ужасной, как сейчас. Когда она пережила нападение сбоящих определителей времени-дело едва не дошло до рвотного рефлекса. Она шла сквозь толпу, периодически ощущая такую боль, что ей хотелось отгрызть собственную руку и выбросить куда подальше.

Это чувство не узнаешь-пока его не отведаешь.

Разве она многого хотела? Ее направляли обязательства перед отцом. Но и этого теперь казалось мало. Выматывающая боль вдруг стала новым аргументом в ощущении самой себя.

Джульетту еще потряхивало, но теперь она хотя бы ушла от остальных. И незаметно стояла в стороне, повернувшись к толпе. Никому, слава Богу, не интересная. Пробившиеся из под низу корни покрыли трещинами лопнувший асфальт на том бугорке, где остановилась девушка.

Место было выбрано удачно. С хорошим обзором. Сильный сухопарый спасатель фиксировал трос, опуская своего напарника в коллектор. Тусклый свет аварийной лампочки на шлеме МЧС-ника метался по бетонному шурфу.

— Головенку не ударь мальцу!

— Того и гляди помрет! — безжалостно выкрикнули в толпе.

Лицо отца стало землистым. Открывшаяся ему глубина была худшим злом в мире.

Игнорируя любые советы, спасатель позволил товарищу обвязать ребенка концом дополнительно сброшенной, прочной нейлоновой веревки. И потянул уже закрепленную другим концом веревки машину на себя.

Там где боль-ВРЕМЯ замирает.

Страшные сгустки беды насмерть склеивали мгновения. Опутывали каждую секунду, не пуская следующую сбыться. Эти инфицированные разносчики суеты вдруг пропитались тягучей тоской ожидания, остановив все разумное и полезное в мире.

Лицо матери окаменело как схватившийся гипс. Мальчонка повис в клокочущей глубине колодца, прижатый капотом автомобиля к бетонной стене. Подвешенный вверх ногами спасатель рисковал. Едва заклинившая машина потеряла опору. Тяжелый кузов сорвался, выскользнув из крепежной петли. И полетел вниз, чуть не зацепив мальчишку.

С шорохом в штольню колодца посыпались комки грязи. ВРЕМЯ рванулось, высвобождаясь от липкой паутины из страха и боли. Метафизика ощущений наполнила ВРЕМЯ запальчивой суматохой. Сметая страх перед последствиями и делая мир проще и доступнее. Секунды сделались неуловимыми.

Оба спасателя, вместе с отцом, участковым и врачом скорой присели на корточки возле дыры. Бесценный первенец оказался на поверхности, подхваченный множеством рук.

— Больше воздуха!

Шум и бабий гам перекричать было невозможно.

— Вот он!

— Живой!

— Родненький!

Врач скорой, в расстегнутом халате, со сбившимся на бок узлом галстука, завернул дитятко в приготовленное одеяло и передал женщине.

Слабый, заморенный ребенок оказался в объятьях матери. Она жадно обхватила мальчика руками и прижала постреленка к себе.

Так обнимают на краю жизни и при самой большой разлуке.

Чумазый, с взъерошенными волосами, мальчонка задышал. Мимолетный румянец вернулся на крохотные щечки. Он на глазах наполнялся соком жизни от токов родного тела.

Джульетта наверняка бы заплакала от умиления, разжалобившись от всего, что увидела, если бы кожей не почувствовала на себе взгляд. Девушка сразу поняла, что это и есть Саймон.

Цепляя взглядом, он крался словно кот почуявший мышиную норку. Саймон оказался широкоплечим и довольно высоким. Он был физически крупнее Дэвида и тяжелее его.

«Вот оказывается из-за чего тот переживал.»

«Саймон — один из лучших. И это очень для нас плохо,»-припомнила Джульетта слова Дэвида.

В глаза сразу бросался его космический загар. Но и без довольно странного, голубоватого оттенка кожи в ее убийце было нечто внеземное.

В сердце дикой белкой заметалась паника. Словно пойманная в западню, Джульетта не могла сдвинуться с места. Она не чувствовала под собой ног. На душе вдруг стало пусто, а мозг оцепенел. Тело вновь пробила дрожь.

Мышцы Саймона были закалены упражнениями, под которыми угадывался мощный костяк скелета. Девушка успела разглядеть руки с твердыми, тяжелыми суставами. Саймон, то и дело, злобно кривился от приступов боли, которую приносил его собственный уроборос. Гремучая силища блуждала в этом человеке. И отсутствие топора Джульетту нисколько не обнадеживало. Ужас парализовал и пригвоздил девушку к земле. Приближаясь так быстро, он просто сводил ее с ума! Сокращая вероятность ее существования в этом мире до критических величин.

«Сейчас подбежит, выхватит, рубанет и готово.»

Теперь-то она понимала, что при встрече с таким типом оружие ей просто необходимо.

Стараясь унять вспыхнувший страх, девушка пыталась разыскать глазами Дэвида. Вязко протиснувшись, агент времени вырос как бы из пустоты.

«Очень вовремя!»

Он двигался мимоходом, не привлекая к себе внимания. Подкрался живчиком за спину Саймону и сладко потянулся, даже зевнув для пущей убедительности, подавая условный знак.

Будто обрубив в себе разом что-то, Джульетта собрала всю свою волю в кулак, и вняв его призыву, вскинула руку. Она расставила длинные изящные ноги и потянулась к Саймону.

Джульетта видела как губы Дэвида шепчут ей:

— Давай же, ну…

Помешкав мгновение, она точнее навела уроборос и только потом, как он ее учил, выстрелила.

Врач скорой помощи собрался ввести ребенку антишоковый препарат. Сделать мальчонке укол не удалось. Брызнувший фонтанчик на кончике иглы одноразового шприца, в почти остановившемся времени, казался цветком, сотканном их тончайшего хрупкого стекла.

Волна ВРЕМЕНИ настигала людей очагами. Она накрыла спасателей и их автомобиль, захватив передок скорой. Родителей с ребенком, участкового и много разного народа, оказавшегося в фазе воздействия. В паре метров от вытянутой руки Джульетты люди вели себя точно ленивые зомби. Они не могли продраться сквозь диафрагмы аномалий и притормаживающих асинхронностей. В двух десятках шагов, угодившие под волну, замирали в рукаве выстрела как манекены, едва дрогнув. Никто, из оставшихся снаружи, не понимал их скульптурного поведения. Началась паника. Оказавшиеся по счастливой случайности в стороне, кинулись бежать. Склонившемуся над колодцем мужику в трико и майке с Че Геварой, волна ВРЕМЕНИ прошлась аккуратно по шее. Все его тело дергалось, ноги бежали так усердно, что потеряли сланцы. Мужик размахивал руками, колотя воздух. А голова оставалась неподвижной, будто зажатая в невидимом заборе.

Бедный мужчина чем-то напоминал петуха с только что отрубленной головой.

Случилась давка. Тут и там раздавались мольбы о помощи. Пытавшиеся вытянуть наружу «зомби» и «манекенов» падали, теряя сознание. Двор стоял на ушах.

Амнезия этих разно-текущих минут всем прикоснувшимся к ним участникам была гарантированна. Так человеческий организм включал защитные механизмы и реагировал на невозможное.

«Черт возьми! Это было самое настоящее оружие. Нечто из ряда вон выходящее. Изысканнейший ужас.»

Дэвид бросился в сторону, не очень надеясь на стрелковое мастерство Джульетты. Для первого раза она выстрелила неплохо, но, учитывая обстоятельства, не слишком хорошо. Мгновением раньше тело Саймона оказалось там, где его не должно было быть.

Сила тяжести на Марсе ниже земной. Саймону ежедневно приходилось тренироваться в специальном загрузочном костюме. Что поддерживало его мышечную систему в идеальной спортивной форме. С быстротой зверя, внезапно почуявшего западню, он отскочил с пути узконаправленной волны ВРЕМЕНИ, покинув зону поражения.

Дэвид атаковал коротко и молниеносно жестко. Слишком понимая как нельзя ошибаться. Мысленно он рассчитал все так тщательно, что на исполнение не хватило безукоризненности. Марсианин словил движение в кадык. Удар был обманчиво простым, но весьма эффективным, если бы достиг своей цели. Опасность сделала восприятие Саймона по-звериному тонким и обостренным. Он сцапал Дэвида за руку, как тщедушного первоклассника и порывисто вертко крутанул, выворачивая противнику кисть. Руку судорожно свело болью.

И без топора удар у Саймона был такой, словно он опускал тебе на затылок чемодан с гаечными ключами.

Голова Дэвида безвольно мотнулась назад. Он тут же ослаб и тяжело повис на руках у Саймона. Марсианин потащил землянина, легко стиснув его за шею своим медвежьим объятьем. Да так, что у того, вместе с черепом, едва не выскочил весь позвоночник. Саймон волок Дэвида сквозь суматоху полубезумной толпы, как какую нибудь театральную куклу. Уложив его в скверике лицом вверх, агент времени поспешил заняться поисками Джульетты.

В том месте, откуда распространилась аномальная волна ВРЕМЕНИ, девушки уже не было.

Дэвид очнулся с ощущением полнейшего кошмара. С трудом оттолкнулся от земли и сел. Голова разламывалась, а в глазах пульсировали красные точки.

«Подготовленная ловушка не сработала.»

Сплевывая горечь от попавших в рот листьев, Дэвид обшарил взглядом двор. Проблесковые маячки на спецмашинах заглохли. ВРЕМЯ намоталось на них, как сеть на винт катера. Люди стояли клином, без возможности бежать. Завязнув во ВРЕМЕНИ, в тех позах, в которых их застигла волна.

Время в скверике локально изменилось. Листва на деревьях, в зоне воздействия уробороса, пожелтела и опала. Трава пожухла, словно ее прибило первыми заморозками. Там наступила глубокая осень.

Истерично лаяли собаки. Двор пережил свою внутреннюю травму. С болячек балконов, с неврозов распахнутых окон, на всех выпирающих поверхностях читался ужас. Все взгляды приковал эпицентр беды. Но жильцы теперь наблюдали только издали, предпочитая держаться от этой дьявольщины подальше.

«Через одиннадцать минут воздействие аномального залпа уробороса должно было достичь неизбежной стадии завершения и схлынуть само собой. Значит прошло меньше.»-сделал свой вывод агент.

Дэвид потихоньку осознавал, что по его вине произошло чудовищное упущение. Джульетта воспользовалась положением жертвы, которую он должен был оберегать, и украла уроборос.

Она совершила это намеренно. Приняла решение и затаилась. Выждала подходящий момент и улизнула.

«Неблагодарная девчонка упорно не хотела играть по его правилам. Он-недалекий безумец, который здорово просчитался, не распознав ее планы. Хотя вполне уяснил, что профессорская дочка не из робкого десятка. Какой же он растяпа! Все прошляпил. Он пропустил ее мотив. Джульетте было одиноко и тревожно. И она, естественно, думала об отце. Джованни Скиапарелли был ее мотивацией, вынудившей беглянку неминуемо действовать в собственных интересах. Агент времени сам подтолкнул Джульетту на это, соблазнив девушку браслетом. Он должен был учесть такую возможность.»

Дэвид проверил свои карманы: они опустели. Сначала он обвинил Саймона, но потом агент вспомнил, как Джульетта вдруг переполнилась нежностью и захотела с ним крепко обняться, как бы на удачу. В тот момент мерзавка и стянула связку ключей и несколько денежных купюр с мелочью из его олимпийки.

«Как он ее проглядел?»

Все складывалось уж очень паршиво. Это, пожалуй, был худший из вариантов развития событий. Он практически потерял контроль над ситуацией. Допущенный промах загладить было невозможно.

Уроборос — хорошая страховка для девушки, которую ВРЕМЯ объявило мертвой. Это станет ему уроком, который Дэвид вызубрит на собственной шкуре.

— Что же ты вытворяешь, девонька? — прошептал себе под нос мужчина, едва справляясь со звоном в голове.

Жизнь агента летела под откос. Теперь он стал для ВРЕМЕНИ объектом уничтожения. Дэвид тоже был из числа посмертно спасенных. Ведь он, как и Джульетта, являлся просроченным.

Ничего другого не оставалось, как отыскать беглянку. Давно поцелованный смертью заслужил все, что его ожидало.