Клэр была рада покинуть эту компанию, чтобы наедине поразмышлять о значении взглядов, которыми обменялись отец и миссис Лоусон. Может, ей тоже не терпелось сесть за карты, и она тем самым одобрила данное дочери разрешение покинуть столовую. В своей спальне Клэр наконец могла немного расслабиться и отдохнуть. Она находилась довольно далеко от столовой и, конечно, ничего не слышала, даже если бы игра стала излишне шумной. Она вспомнила бутылки, выстроившиеся на шкафу. Их там было много, очень много, и она с удивлением задавала себе вопрос, каким образом отец смог себе это позволить. Наверное, он организовал такую впечатлительную выставку только ради того, чтобы убедить своих гостей в том, что у него были деньги для игры. Нужно помолиться Богу, чтобы ему повезло сегодня вечером, ибо в кладовой уже почти ничего не осталось из припасов.

Она медленно разделась и подошла к умывальнику. Бронзовая круглая ручка двери поблескивала при свете свечи, напоминая ей о неожиданном вторжении к ней в спальню отца несколько дней назад. Она повернула в замочной скважине большой ключ, не отдавая, правда, себе отчета, для чего. Глупо, конечно, но она не желала, чтобы кто-нибудь по ошибке вломился в спальню, приняв ее за ванную комнату, расположенную на этом же этаже. Надев ночную рубашку и загасив свечу, она легла в кровать.

Лежа, она думала о двух дамах, с которыми здесь встретилась: они были хорошо одеты, от них исходил тонкий запах духов, их украшали драгоценности. Может, они тоже были вдовами, но явно не столь состоятельные, как миссис Лоусон. Ей очень хотелось это выяснить. Мать Клэр вряд ли была бы высокого мнения об их манере ярко красить помадой губы, румяниться, об избытке тяжелых колец на пальцах, об этих слишком приторных благовониях. Мать всегда говорила ей, что, отправляясь на вечеринку или бал, нужно было обязательно поглядеть на себя в платье в зеркало и снять с себя украшения. Клэр никогда не подвергала сомнению данный ей совет, предполагая, что тем самым проводила разграничительную линию между элегантностью и вульгарностью. «Бедная мама», – нашептывала Клэр, засыпая. Ее драгоценные украшения из материнского приданого давно уплыли, и как она могла снять перед зеркалом даже одно украшение, если у нее ничего не осталось?

Она проснулась от того, что, как ей почудилось, кто-то скребся в дверь. С минуту она лежала тихо, полагая, что это все – игра воображения, но звук повторился. Кто-то стоял в коридоре, пытаясь привлечь ее внимание, причем как можно тише. Вновь послышался скребущийся звук. Она спустила ноги на пол и начала шарить по столику, пытаясь отыскать коробок спичек, зажгла свечу и уставилась на дверь. Ручка повернулась, и она вспомнила, что заперла дверь на ключ. Подойдя на цыпочках, босиком к двери со свечой в руке, она прильнула к косяку. Царапание превратилось в легкое настойчивое постукивание.

– Мисс Хэркорт, проснитесь.

Это был мужской голос, он звучал мягко, но тревожно.

– Кто это? – прошептала Клэр.

– Филип Рейн, мисс Хэркорт. Мне нужно с вами поговорить.

Клэр нахмурилась.

– Я вас не знаю. Прошу вас, уходите.

– Я хочу помочь вам, к тому же вы меня знаете. Вы меня видели. Я подходил к вашей кухонной двери, а также видел вас на церковном кладбище. Я знал, и в том и другом случае, что вы – мисс Хэркорт.

– Ну и что, для чего мне нужна ваша помощь?

Вероятно, он пьян, – решила она про себя, хотя его голос звучал вполне уверенно.

– Мисс Хэркорт, умоляю вас, выслушайте меня. Не откроете ли дверь?

– Нет, я не открою дверь перед незнакомцем. Я предпочитаю, чтобы она разделяла нас с вами.

– Может, сегодня ночью это – мудрая предосторожность, но завтра она вам ничего не даст. Будет слишком поздно.

Клэр в растерянности уставилась на дверь.

– Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.

– Это вполне естественно, ведь вы мне не даете объясниться лицом к лицу. Я вынужден говорить шепотом и молиться Богу, чтобы нас никто не услышал.

– Вы пьяны, мистер Рейн?

– Нет, не пьян, и я не просто мистер Рейн, я лорд Рейн, хотя я сообщил вам о своем титуле просто так, между прочим. Это неважно, а вот ваша безопасность в самом деле важна, по крайней мере для меня… так как я решительно не одобряю того, чем занимается ваш отец.

– Вы имеете в виду карточную игру? Но разве вы сами не явились сюда ради этого?

– Да, я признаюсь, но такую игру, какую ведет ваш отец, я не могу себе позволить. Он попал в весьма трудное положение. На него нашло какое-то дьявольское наваждение, и он делает ставку на все, чем владеет. Может, вы мало знаете об азартных игроках, мисс Хэркорт, но поверьте мне, когда объявляется ставка, дело чести для обеих сторон добиться для себя наилучших результатов.

– Зачем вы мне об этом говорите, лорд Рейн? Вы хотите мне сообщить, что отец поставил на кон этот дом и все, что ему здесь принадлежит?

– Совершенно верно. И он проиграл. Победивший его человек отличается беспощадностью. Он выжмет у него все до последнего из того, на что он сделал ставку.

– Для чего вы все это мне рассказываете, лорд Рейн? Меня нисколько не огорчит расставание с этим домом.

– В таком случае я предлагаю вам как можно быстрее одеться и сделать это до того, как новый собственник вступит во владение. Сейчас он очень пьян и, если нам повезет, будет пребывать в таком состоянии еще несколько часов. Сейчас у вас наилучший шанс, к тому же я предлагаю вам свою защиту.

Клэр была ошеломлена.

– Вот так, в середине ночи? Ведь этот человек обязан предоставить нам время на поиски другого жилища.

– Мисс Хэркорт, вы меня неверно поняли. Выигравший предлагает отказаться от дома и собственности при определенных условиях.

– Каких?

– Он хочет забрать вместо этого всего вас.

У Клэр екнуло сердце, и она на мгновение почувствовала сильное головокружение.

– Меня? Но ведь это смешно. Он не мог… – Голос ее вдруг затих, унесся прочь, как только она вспомнила удивительно веселое настроение отца, его просьбу встретить гостей, надеть ради этого лучшее платье, эту миссис Лоусон с горящими глазами, которая взяла ее за руку, чтобы не позволить незаметно ускользнуть, а также необычный тост в честь ее восемнадцатилетия. Для чего он так старательно демонстрировал ее перед гостями, как не для того, чтобы убедить их в ее достоинствах, если вдруг ему сокрушительно не повезет, что у него не останется ничего ценного, кроме нее самой?

– Он не мог этого сделать, – громко сказала она.

– Он это сделал, – последовал твердый ответ.

– Но у меня нет никаких ценностей, – в отчаянии воскликнула она. – У меня совсем нет денег. Какому дураку может прийти в голову идея сделать такое предложение?

– Человек со склонностями к разврату и распутству, мисс Хэркорт, без колебаний лишит вас невинности. Что может помешать ему, если его предложение принял ваш отец. Джентльмен обязан выплачивать свои карточные долги, или ему будет заказан доступ в компанию истинных джентльменов. Дело чести.

– Чести? Вы толкуете о чести, милорд, зная, что именно на нее сделана ставка! – Клэр почувствовала, как изнутри ее всю охватил кипучий гнев. – Будь проклята честь моего отца! Он давно утратил ее в моих глазах из-за того, как относился к моей матери все эти годы. Он никогда не заботился обо мне, и мне тоже на него наплевать. – Она помолчала, подумала. – Известно ли об этом миссис Лоусон?

– Да, мисс Хэркорт, известно. Мне кажется, что это она подбросила ему эту идею, это она назвала цену, которую ему следует уплатить за брак с нею.

Но что достанется ей, если отцу останется в результате только дом?

Она почувствовала в голосе лорда Рейна неуверенность, колебания, хотя он старался говорить с ней мягко и ласково.

– Мне ужасно больно, мисс Хэркорт, но я должен все же сообщить вам, что еще заключена и денежная сделка. Когда право на владение вами будет осуществлено, то ваш отец разбогатеет на пять тысяч гиней.

Клэр в изнеможении прислонилась к двери, все ее тело дрожало.

– Боже мой! Он продал меня, чтобы жениться на этой женщине! Да накажет его смерть за такую подлость!

– Мисс Хэркорт, я умоляю вас! Поскорее одевайтесь и положитесь на меня, если хотите избежать такой судьбы. Я человек чести и никогда не стану принимать участия в такой позорной сделке. Прошу вас, доверьтесь мне, я помогу вам, только поторапливайтесь, нужно успеть до того, как этот человек придет в себя. Вскоре все они поднимутся сюда, чтобы стать свидетелями акта передачи вас в собственность. Поверьте, я знаю людей такого сорта. Мы должны убраться отсюда как можно скорее!

Его торопливость передалась Клэр.

– Да, да, я мигом.

Она заметалась по комнате, натягивая на себя одежду. Потом быстро набила соломенную сумку оставшимися нарядами, сунула туда туалетные принадлежности и, наконец набросив плащ и надев старую шляпку с полями, повернула ключ в двери.

Лорд Рейн внимательно вглядывался в глубину темного коридора, настороженно прислушиваясь к тому, что там происходило. До слуха Клэр донеслись голоса. Она не спускала глаз с красивого профиля этого человека. Он быстро повернулся к ней.

– Прекрасно. Наконец вы оделись. Мы не можем больше терять время. Я поднял своего кучера. Все готово.

Клэр колебалась, у нее вдруг возникли сомнения. Должна ли она покидать собственный дом в глухую ночь из-за сказочки, которую сочинил этот незнакомец? Это было безумием. Ведь он мог лгать ей по каким-то своим неясным для нее причинам.

Но вот в ее сознании живо предстала другая картина – человек со свечкой в руке, человек, стоящий возле незапертой двери ее спальни, прерывающий ее сон. Она вспомнила его сверлящий взгляд и те слова, которые он пробормотал сквозь зубы: «Она может взять меня на таких условиях». Она знала, что отец вернулся в ту ночь от миссис Лоусон. Может, они все там спланировали. А вдова подсказала ему идею картежной вечеринки, обеспечила ее выпивкой, чтобы соблазнить старых азартных игроков и залучить их в дом. Ведь им отлично было известно о стеснительном финансовом положении Джорджа Хэркорта, но тем не менее они явились.

Она задрожала, вспоминая сидевших за круглым столом партнеров с тяжелыми взглядами, с обезображенными распутством лицами, которые бесцеремонно уставились на нее. Истинный картежник должен прежде убедиться в материальности ставки, до того как приступить к игре. Нет, нет, все это безумие, ночной бред, но вот этот человек утверждает, что все так и есть на самом деле!

– Я никак не могу в это поверить, лорд Рейн, – сказала Клэр неуверенным, дрожащим голосом. – Может, вы со мной играете в какую-то недобрую игру? Вы просите меня положиться на вас, но откуда мне знать – правду вы говорите или нет? Если это пари…

Она осеклась, когда он резко поднял руку, требуя тишины.

– Послушайте, – сказал он.

Шум внизу, на первом этаже, усилился, вероятно, дверь в столовую открылась. Она услыхала голос какого-то мужчины, глухой и невнятный, и едва различала слова.

– Пошли же, Джордж. Да не спи ты, не спи! Прежде укажи мне, куда идти. Как твоему приятелю отыскать нужную комнату? Я уже весь вспотел.

Наверху послышались другие, слегка размытые голоса.

– Что за милая штучка, эта ваша вдовушка Лоусон, Джордж. Да будь я проклят, если я не натяну вам нос и сам не женюсь на ней! Хотя я не тот тип, которым нравится семейная жизнь, имейте это в виду. Никогда не испытывал к ней особого влечения… до сих пор.

Послышался взрыв хохота, и эту соленую шутку, вероятно, отпустил тот человек, который намеревался вступить в брак.

Лорд Рейн бросил беспокойный взгляд на Клэр, она в ответ с самым несчастным видом посмотрела на него.

– Неужели вы не поняли из обрывков разговоров, – мягко сказал он, – что у вашего отца теперь имеются средства, чтобы жениться на этой довольно вульгарной женщине, миссис Лоусон. Извините за такие слова в ее адрес, но вы тоже леди, и я уверен, не могли не заметить этого сами. – Он поднял глаза на ее бледное лицо. – У нас нет времени, мисс Хэркорт. Мне, как джентльмену, претит оставлять вас здесь без защиты, но решение остается за вами. Намерены ли вы остаться здесь и подвергаться опасности надругательства со стороны одного из тех картежников внизу, или же вы принимаете мое предложение оказать вам защиту?

– О какой защите идет речь, лорд Рейн? Вы сказали, что вы человек чести. Какой вывод я должна сделать из этого?

– Я предлагаю вам свое имя, ибо мои намерения не вызывают подозрений, мисс Хэркорт. Ваше будущее окажется в надежных руках.

Наконец Клэр решилась.

– Мой выбор прост, лорд Рейн. Я подчиняюсь вам.

– Мудрое решение, мисс Хэркорт, – с улыбкой сказал он. – И у меня теперь камень упал с души. Заприте дверь на ключ. Мы его выбросим в кусты. Им придется затратить какое-то время, чтобы взломать дверь, но к этому моменту мы уже будем на пути к Лондону.

– Лондону? – переспросила, удивляясь, Клэр.

– Лучше поехать в Лондон и остановиться в моем столичном доме, чем в том, который принадлежит мне в Бате. Этот город слишком близко отсюда, и это связано с осложнениями, если туда заявится ваш отец и начнет мне задавать вопросы.

– А что он предпримет, выяснив, что я убежала?

Лорд Рейн внимательно посмотрел на нее.

– Неужели вас это волнует?

Как это ни странно, у Клэр вдруг возникло сильное желание расхохотаться.

– Абсолютно нет, – ответила она, подавив в себе взрыв смеха. Теперь, когда напряжение спало, ей стало очень легко.

– Где находится черная лестница? – спросил лорд.

– Пойдемте, я покажу вам. – Клэр в плаще и шляпке, подхватив соломенную сумку, пошла впереди.

Особой необходимости в излишней предосторожности не было, – та часть дома, где проживала прислуга, уже многие годы пустовала, – но все же они тихо и медленно спустились по лестнице и вышли через заднюю дверь. Она сильно сжала руку лорда Рейна, и они направились через двор к конюшне. Она и не представляла себе, что побег может оказаться такой простой авантюрой. Впереди в окошке тускло горел свет, и Клэр увидела двух мужчин, которые вытянулись по стойке «смирно», когда в ворота вошел лорд Рейн.

– Запрягайте, да поживее! – приказал он и помог Клэр подняться в уютную карету. Она откинулась на кожаную спинку сиденья, а он ковриком накрыл ее ноги. Она закрыла глаза и расслабилась.

Через несколько минут лорд Рейн сел рядом Карета медленно тронулась по дорожке, а ее колеса не создавали почти никакого шума. Когда они выехали из ворот, лошади перешли на галоп. Очень скоро, – думала про себя Клэр, – они приедут в Лондон, и она станет леди Рейн. Ее клонило в сон, и она склонила голову на плечо спасшего ее человека и предложившего ей свое имя.