Когда Клэр проснулась, день был в разгаре, а карета въезжала в гостиничный двор. После сна она почувствовала себя посвежевшей, и к тому же у нее разыгрался адский аппетит.

– Где мы находимся? – настороженно спросила она.

– Это – гостиница «Медведь» в Девайзе, – спокойно ответил Рейн. – Я решил прервать наше путешествие здесь и пораньше позавтракать. Лучше нам остаться в этой гостинице и на ночь. Лошадям нужно дать отдых, так как я раньше не предполагал, что придется ехать до самого Лондона, а не до Бата. – Он улыбнулся. – Думаю, что вы не откажетесь от продолжительного ночного сна. Пусть небо подтвердит мои слова – вчера вам не удалось этого сделать.

– Вы очень заботливы, милорд.

Лорд Рейн почувствовал в ее голосе нотку сомнения и поспешил ее заверить:

– Я послал своего грума, чтобы он снял два самых лучших номера, – сказал он.

– Как далеко мы отъехали от дома?

– Милей пятнадцать или что-то в этом роде. Не беспокойтесь, моя дорогая. Если ваш отец очнется и сумеет предпринять попытки отыскать вас, то он отправится прямиком либо в Бат, а возможно, и в Бристоль, где любой девушке очень просто затеряться. Ему и в голову не придет искать вас в Лондоне. Ведь он уверен, что вы ушли из дома пешком.

– А не сможет ли он догадаться, что вы помогли мне?

– Ни в коем случае. У него нет никаких основании предполагать, что я несу ответственность за ваше исчезновение. Пойдемте, посмотрим, что нам предлагают здесь на завтрак.

Им принесли еду в их маленькую гостиную, и Клэр с удовольствием позавтракала. В доме Хэркортов ей никогда не приходилось видеть такого изобилия.

Лорд Рейн внимательно разглядывал ее сквозь стекло бокала с вином. У нее была красивая фигура, может, только слегка выпирали ребра, – но этот дефект легко устранить с помощью усиленного питания. У нее были тонкие и нежные руки. Он чувствовал, что под этим безобразным платьем скрыто гибкое, чувственное тело. Он медленно, небольшими глотками опорожнил бокал, отгоняя от себя пьянящее видение того сладострастия, которому предстояло ублажить его тонкий вкус, когда они приедут в Лондон. Как и доброе вино, она обещает продолжительное наслаждение. Теперь главное для него – суметь заручиться ее доверием и суметь преодолеть свои желания. Не следует форсировать события, в этом нет никакого прока. Они все еще находились в лесной зоне, и она могла, если ее что-то встревожит, убежать и скрыться. С отвращением он посмотрел на ее старомодную шляпку. Она раздражала его, так как он не был человеком, способным поступиться сиюминутным удовольствием ради будущего – того, которое ожидало его впереди.

– Где, черт возьми, вы раскопали эту шляпку, моя дорогая? Она явно принадлежит доисторической эпохе! Сделайте одолжение – позвольте мне выбросить ее при первой представившейся возможности!

Клэр хмыкнула.

– Она довольно большая, не так ли? Я отыскала ее в гардеробе матери, как, впрочем, и этот плащ. Думаю, эти вещи были очень модными во времена ее молодости. Боюсь, что у меня очень мало своих вещей.

Лорд Рейн нагнулся над столом и положил свою руку на ее пальцы. Клэр внимательно изучала его лицо, которое теперь было так близко от нее. При безжалостном дневном свете она заметила небольшие мешки под глазами и морщины, которые пролегли от ноздрей к уголкам губ. Он был, вероятно, старше, чем она предполагала во время их первой встречи, и ее поразило, что его светлые волосы и бакенбарды были слишком золотистыми, что было совсем неестественно.

Она улыбнулась. Даже мужчины прибегают из-за своего тщеславия к различным ухищрениям, чтобы улучшить свою внешность. Но почему бы ему не покрасить волосы, если ему этого хотелось? По крайней мере, он не прибегал к косметике, что, как она слышала, было весьма популярно среди некоторых денди. Повернув руку ладошкой вверх, она пожала его руку.

– Вы знаете, лорд Рейн, я вам очень обязана и постараюсь выразить свою благодарность, ответив на вашу доброту, как умею. Я непривычна вращаться в высших кругах общества. Будьте со мной терпеливы, и я постараюсь оправдать ваши надежды.

– Я вам целиком доверяю, моя дорогая, а теперь отправляйтесь к себе и немного отдохните. Я верхом доберусь до Девайза и куплю там для вас кое-какую, более приличную одежду. Может, если мне удастся приобрести для вас вечернее платье, вы окажете мне честь и наденете его для меня сегодня ночью?

– Да, конечно, я сделаю все, что вы пожелаете. Вы – сама доброта!

Глаза Клэр заблестели, и редкая, обворожительная улыбка появилась у нее на губах. Настоящее вечернее платье! Боже, что может быть более восхитительным!

К ее великому удивлению, она проспала весь день и проснулась наконец от легкого стука в дверь.

– Войдите! – крикнула она, натягивая на себя простыню, чтобы скрыть поношенное старое белье.

В номер с улыбкой на лице вошла горничная с чайным подносом.

– Сейчас я принесу горячей воды, миледи, а заодно и те коробки, которые милорд поручил мне доставить вам.

– Благодарю вас, – сказала Клэр, до конца наслаждаясь необычной для себя ситуацией: теперь ей прислуживали и обращались столь высокопарно.

После того как горничная принесла горячую воду, Клэр выпрыгнула из постели и разорвала ленточки на целой коллекции картонных коробок. Она с восторгом разглядывала нарядное платье янтарного цвета из тонкого шелка, который, казалось, струился у нее между пальцами. Маленькие бусинки темного цвета украшали воротник и верхнюю часть талии. В другой коробке лежал набор изящного белья из прозрачной ткани и пара красивых чулок, которые ей прежде просто не приходилось видеть. Покупки завершались вечерними шлепанцами и лентой золотистого цвета для волос.

Клэр присела перед этими сокровищами, любуясь щедрыми подарками лорда Рейна.

Ему не было никакой необходимости покупать все это до бракосочетания, но, припомнив его негодование по поводу ее шляпки, она улыбнулась. Конечно, ей не стоит больше ее надевать, но старое платье и плащ все же нужно сохранить, по крайней мере, до того, как они приедут в Лондон.

Помывшись, она натянула на себя новую комбинацию. Она так мягко облегала тело, что ее совсем не чувствовалось. Платье было таким же легким, как перышко, но когда она посмотрела на себя в зеркало, то, печально вздохнув, сильно расстроилась. Вырез на груди был таким глубоким, а талия настолько узкой, что ее груди выпирали наружу, оставаясь почти открытыми. Вероятно, лорд Рейн неверно определил ее размер, – решила она. – Но что оставалось делать? Он ожидал ее к ужину именно в этом вечернем платье, и она дала ему обещание. Тут она вспомнила о шали. Она, конечно, была старая, но когда-то отличалась отменным качеством. Она тщательно расчесала волосы, превратив свои вьющиеся пряди в отполированный гагат, а затем продела ленту через непослушные кудри.

Набросив шаль на плечи, она, мягко ступая в своих маленьких легких шлепанцах, спустилась с лестницы. Лорда Рейна, конечно, позабавит его ошибка в размере платья, но он поймет, что она все же надела его из-за чувства благодарности к нему. Он сидел в гостиной, куда принесли ужин, – элегантный мужчина, в своем жилете из сверхтонкой ткани, его панталоны цвета буйволовой кожи, плотно облегавшие ляжки, были забраны в гессенские сапоги. Когда она поздоровалась, он повернулся и долгим взглядом изучал ее, чем привел в неожиданное смущение.

– Снимите шаль, моя дорогая, чтобы я лучше мог разглядеть, как мой выбор подходит вам.

Она неохотно стащила с плеч шаль и робко рассмеялась.

– Мне кажется, ваш выбор оказался ошибочным, милорд. Как видите, это платье предназначается для девушки еще меньшей, чем я.

– Ничего подобного. Оно просто скроено для вас!

Она прикрыла руками груди.

– Но оно такое открытое! Трудно себе представить, чтобы лондонские леди до такой степени… выставляли все напоказ.

– По стандартам высшего общества, моя дорогая, декольте довольно скромное. Даже знатные леди, как известно, увлажняют свои платья, чтобы они плотнее облегали фигуру. Просто вы еще не привыкли к таким тонкостям, мое несчастное дитя, но в этом нет ничего необычного, уверяю вас. Вы в нем выглядите божественно целомудренной, и, когда я представлю вас своим друзьям, они все будут пускать слюнки от зависти.

– Но вряд ли это выглядит респектабельно, – запротестовала она.

– А вы что, хотите быть респектабельной? – Он подошел к ней вплотную и пальцами теребил ее завитушку на затылке. – Может, вам лучше сойтись с каким-нибудь торговцем? Неужели повседневная жизненная рутина и непрерывное рожание детей отвечает вашему представлению о респектабельности? Тогда скажите сразу, заранее, до того как я продолжу свои усилия по оказанию вам защиты вашей чести.

Клэр напряглась всем телом, и в ее серых глазах вспыхнул огонек негодования.

– Меня воспитали как настоящую леди, милорд, несмотря на образ жизни отца. Я обладаю всеми достоинствами, свойственными дворянству, а не жене торговца.

– Но того, что у вас не хватает, я постараюсь возместить. И сделаю это с большой радостью, – сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в губы. – Надеюсь, вы будете послушной и старательной ученицей.

Губы у него были теплые и влажные, а рука, которую он положил ей на плечо, казалось, обжигала ее через кожу. Она заглянула ему в лицо. У него на лбу проступили блестящие капельки пота, а в выцветших глазах вдруг вспыхнул блеск, которого она прежде не видела. Вдруг, безотчетно, у нее перед глазами возникло лицо отца. И когда пальцы лорда Рейна прикоснулись к бусинкам на воротнике ее платья возле затылка, она испуганно отстранилась. Лорд Рейн это сразу почувствовал и про себя обозвал себя идиотом. Она была так соблазнительна, что он почти утратил контроль над собой. Она, конечно, окажет ему сопротивление, и в результате он утратит все преимущества, которых ему удалось пока добиться. К тому же испугавшись крепкого воздействия на него выпитого вина, она, скорая на ногу, может убежать и больше вообще не показываться ему на глаза. Лучше перебороть свою похоть, оставить исполнение желаний до его лондонского дома, в котором полно слуг, но в котором никто не придет ей на помощь.

Он отступил.

– Простите меня, моя дорогая. Вы были настолько обворожительны, что я не смог преодолеть желания, которое вы у меня вызываете. Восхищение вами может доставлять боль и страдание, но я сумею подавить свои чувства, ожидая, когда вы сами добровольно придете ко мне, и я буду молиться за это. Моя первая обязанность – обезопасить вас от любой угрозы, ибо пока мы не можем считать себя в полной безопасности. Мы продолжим путешествие с первыми лучами зари.

Когда он напомнил Клэр об опасности, она осознала, что у нее не было иного выбора, кроме как принять предложение лорда Рейна о помощи. Только он один мог ее защитить и быстро доставить в Лондон. Он признался, что восхищался ею, и она, хоть и непривычная к проявлениям нежности, должна ответить на его чувства. Ведь только ради нее он нарушал закон, освободив ее от тиранства отца.

Разве ее мать отстранялась всякий раз, когда к ней прикасался отец? Было ли это странное отталкивающее чувство единственным, чего можно было ожидать жене от брака? Неужели только проститутки находят наслаждение в ласках?

Когда после ужина лорд Рейн поднялся из-за стола и, пошатываясь, направился к двери, она открыто улыбнулась ему, приняв решение продемонстрировать ему свою благодарность. Он немало выпил, но так обычно ведут себя все джентльмены, – подумала она.

– Спите спокойно, моя дорогая, – сказал он неподчиняющимся ему до конца голосом, рукой сжимая ее плечо.

– Благодарю вас за все, милорд, – ответила она, предпринимая над собой усилия, чтобы приблизиться к нему и поцеловать его в щеку.

Повернувшись к ней лицом, он жадно перехватил ее губы, всем ртом прильнул к ним. Тут она, еще полностью не отдавая себе в этом отчета, почувствовала, как его проворные пальцы проникли под лиф и сжали ее маленькую грудь. Она хотела отстраниться, отступить, но все же заставляла себя стоять на месте, хотя все ее тело похолодело. Его пальцы начали ласкать сосок, а губы теперь целовали ее шею.

– Клэр, голубка моя, – шептал он, и испарения от бренди ударили ей в нос.

– Милорд, – тяжело выдохнула она. – Вы порвете мне платье!

– Называй меня просто Филипом, любимая, и к черту это платье. Я куплю тебе еще сотню.

Она услышала треск разрываемой ткани и поддалась охватившей ее панике.

– Не смейте этого делать, милорд. Филип, ведь вы обещали подождать! Сейчас не время – я вам этого не позволю!

Он вскинул голову, и она до смерти испугалась свирепого выражения его глаз.

– Ах, вы не позволите! – он произнес эти слова с вызовом. Затем внезапно накал в его глазах погас, и в них проступила сама святость. Он вытащил руку, и Клэр натянула шелковый лифчик на грудь. Щеки ее пылали.

Лорд Рейн откинул влажные волосы.

– Вы правы, моя дорогая. Сейчас не время, да и это место не назовешь подходящим. Вы правильно поступили, напомнив мне об этом. Я был опьянен вашей близостью, на меня нашло истинное безумие. Никого прежде я так сильно не желал, но нужно иметь терпение. Простите, что потревожил вас.

– Само собой разумеется. Спокойной ночи, милорд.

Она улыбнулась ему дрожащими губами и быстро выскользнула из комнаты. На сердце у нее было неспокойно.

У себя в номере она заперла дверь на ключ, тяжело опустилась на кровать и приступила к анализу своих чувств. Ей было ясно одно. Если брак означал беспрекословное подчинение манерам лорда Рейна, который хочет ее лапать и сжимать в объятиях, то она не могла пойти на это. Если ее всю перевернуло внутри от простого его прикосновения к груди, то что тогда говорить о тех невыразимых, неприличных пошлостях, к которым он может ее принудить в супружеской постели? Если она и не осмеливалась отвергнуть его бесповоротно, то только потому, что он мог, разгневавшись, вернуть ее к отцу.

Она кусала в отчаянии пальцы, не зная, что предпринять. Перед ней возник выбор – либо тот пьяница, друг отца, либо лорд Рейн. Действительно ли один? Если ей удастся избежать амурных поползновений со стороны лорда до приезда в Лондон, то не удастся ли ей там избежать его недреманного ока и затеряться в большом городе?

Горничная вошла к ней рано утром. Клэр сама уложила свои вещи в соломенную сумку, старательно завернув в бумагу все новые. Наступит такое время, когда она, может быть, будет раскаиваться, что взяла их. Все же это лишь подарок.

Когда она возвращалась к себе после завтрака, ей пришла в голову идея.

– Да, Филип, – сказала она как можно соблазнительнее, – эта горничная была ко мне так добра, что я хотела бы ей оставить щедрые чаевые. Ты одобряешь мое решение?

– Конечно, моя дорогая, – ответил лорд Рейн, испытывая облегчение из-за ее дружеского тона. Слава Богу, он не испортил своих шансов вчера вечером. Нельзя больше так напиваться; вино всегда пробуждало в нем чувственного человека. Он вытащил кожаный кошелек и передал его ей.

– Можешь дать ей любые чаевые, любовь моя, и верни мне остальное в карете. – Он мог позволить быть себе щедрым, если это способствовало достижению поставленной цели.

Вернувшись в спальню, Клэр высыпала содержимое кошелька на кровать, и глаза у нее широко округлились от удивления. Десять золотых гиней! Она положила две монеты в карман плаща, другую сунула в кошелек, затем, позвав горничную, дала ей золотой. Девушка была вне себя от радости. Редко кто отваживался дать ей целую гинею, и она обрушила на благодетельницу целый поток благодарностей.

Клэр надела свою безобразную шляпку и с сумкой через руку вышла на гостиничный двор. Лорд Рейн улаживал счета с хозяином, и она, заглянув в окно бара, заметила, что он решил пропустить последний стаканчик бренди на посошок. Она направилась к карете, оглядываясь по сторонам.

Два человека прохлаждались возле дверей конюшни, наблюдая за тем, как конюхи выводят лошадей.

– Вы лучше выведите поскорее скотин Его превосходительства лорда, – крикнул один из них, обращаясь к конюху. – В это время суток у него всегда дурное настроение, и он намерен сегодня ночью быть в Лондоне.

– Какая нужда в спешке? – отозвался второй. – Ведь его милая крошка рядом с ним, не так ли?

Первый грум осклабился:

– Ему пришлось заказать два номера. Теперь он торопится слить их в один, и это ужасно действует ему на нервы. Он просто от этого не в себе.

– Видно, на сей раз ему попалась на крючок другая баба. Пытается его раздразнить, правда? Она намерена довести его до белого каления, чтобы он употребил ее в более изысканной манере, чем всех прочих?

Клэр прислушивалась с нарастающим внутри ужасом. Она словно окаменела, не имея сил сдвинуться с места. Она находилась за каретой, и ей не было видно, кто из этих людей были слугами лорда Рейна.

– А что случилось с его последней зазнобой? Такая милая блондинка, как я помню.

– Прогнал ее. Думаю, он от нее устал. Его светлость недолго возится со своими женщинами.

– Интересно, что думает его жена обо всех этих любовницах?

– Вероятно, она рада, что он часто уезжает, несчастная женщина. Давай, Боб. Вот выводят первую. Я подержу ее за голову, а ты загоняй ей под дышло.

Кровь застыла в жилах Клэр. Значит, лорд Рейн женат! Выходит, он намеревался устроить ее в каком-то доме в качестве любовницы – сделать из нее подружку в кровати, покуда она ему не наскучит, а затем тоже вышвырнет на улицу!

Какой же глупой была она, полагая, что он на самом деле может влюбиться в восемнадцатилетнюю, выросшую в селе девицу. Насколько прекраснодушна оказалась она, вообразив, что может войти в высшее общество на правах супруги лорда Рейна, леди Рейн! Для чего тогда ехать в Лондон? Вдруг она вспомнила его замечание о Бристоле, где легко может затеряться молодая девушка. Почему бы и нет? Чем хуже других этот город?

Медленно она подошла к конюшне. Грумы лорда Рейна заталкивали первую лошадь между двумя дышлами, прикрепленными к карете. Конюх уже выводил вторую.

– Это лошадь лорда Рейна? – спросила она.

– Да, мадам, его.

– Благодарю вас.

Взяв у него из рук уздечку и задрав юбку, она вскочила на голую спину лошади. Сделав круг, она плотно обхватила коленями ее круп, перебросила через руку соломенную сумку и сильно ударила ее по бокам пятками. Лошадь сделала большой скачок вперед, и на глазах у изумленных грумов Клэр вихрем пронеслась по гостиничному двору и скрылась за воротами.