Санкт-Петербург,

май 2010 года

Честно говоря, он предпочел бы убить эту поганую тварь, которая ехала с ним сейчас в одном вагоне метро. Просто взять и убить — без всяких церемоний. Оборотень уже начал жалеть, что задумал свою многоходовку.

Смуглый человечек небольшого роста, который сидел сейчас перед ним и делал вид, что читает газету, а сам, похоже, внимательно наблюдал за окружающим, не производил впечатления какой-то слишком уж большой гадости. Пожалуй, и вообще никакого впечатления не производил — если отвлечься от его послужного списка. А список был весомым до жути — впрочем, почти у каждого большого чина в С.В.А .он будет немалым.

Этот тип начинал работать в одной из развивающихся (добавим — не в ту сторону) стран. Известно, что там велись очень неприятные эксперименты с «человеческим материалом». Формально эксперименты курировал какой-то фонд. Но когда его работа вышла наружу, в сети Интерпола попала мелкая сошка. Спонсоры благополучно исчезли, а до «Воинов Армагеддона» никто тогда так и не докопался.

Потом была работа еще в нескольких фондах — самого разного профиля, чаще — связанных с экологическими разработками. И вот теперь тип решил навестить Россию. Что ж, можно пообещать ему преинтереснейшие впечатления. Из России — с любовью… в Запреде-

лье! Небось, этого-то ты не умеешь, дружок — через Предел проходить. Значит, понадобится тебе проводник. И проводник найдется — только ты в штаны десять раз перед тем наложишь.

Оборотень почти весело посмотрел на будущую жертву. Главное — чтобы эта тварь могла снять ошейник со старины Кари. В том, что контрабандист не станет выполнять его просьбу и убивать этого типа с помощью своих собак, оборотень почти не сомневался. Хотя если даже и убьет, это тоже неплохо. По крайней мере, еще один шажок к большой войне между О.С.Б. и С.В.А .будет сделан. К справедливой войне. К войне, в которой Отряд «Смерть бесам!» просто обязан победить. А победить он сможет лишь тогда, когда перестанет почивать на лаврах, как сейчас. Придется работать по-настоящему, и не от случая к случаю, а постоянно.

В конце концов, что такое война? Кто там сказал — продолжение политики иными средствами? Правильно, в общем-то. Только вот какими средствами? А такими, которые позволят спокойно перешагнуть через жизнь твоего врага. Пока что О.С.Б. и С.В.А .хранят вооруженный, готовый в любую минуту взорваться, нейтралитет. Иногда устраиваются молниеносные акции, вроде той, что случилась прошлым летом. Случилось — и что же?! С.В.А .в Питере уже почти восстановило силы. А О.С.Б. их стремительно теряет. А пройдет некоторое время — они еще и передерутся: Светлые с Темными, например. Уже сейчас отношения там не очень хороши, если судить отстраненным взглядом.

А война будет означать будущий мир. Гораздо более справедливый — даже если лично ему до этого мира не придется дожить.

— Следующая станция — «Василеостровская». Осторожно, двери закрываются, — донеслось до оборотня. Значит, сейчас будет пора действовать. Хорошо, что час пик давно прошел, иначе работать оказалось бы гораздо сложнее.

«Гостиный двор» — одна из тех станций, которыми петербуржцы обожают удивлять москвичей, да и любых гостей. Пути здесь закрываются дверями, которые распахиваются только по прибытии очередного поезда. Но мало кто пока что знал, что между «Гостиным» и «Василеостровской» должна располагаться еще одна станция. Ее еще не достроили. А вот в Запределье эта станция существует. Вообще говоря, метро в Запределье — это совершенно отдельная вещь, достойная великой поэмы. Были там станции и переходы, куда оборотень не сунулся бы и в виде мантикора — слишком мало шансов выжить. Пожалуй, «Адмиралтейская» — еще не самая страшная из них.

Пора было начинать работу, тем более, что сиденье рядом со смуглым иностранцем оказалось свободным.

— Добрый вам вечер, господин Пенн Юн, — внятно и громко произнес на английском оборотень, усевшись на свободное место.

Тот слегка удивленно посмотрел на соседа и пожал плечами.

— Простите, но вы ошиблись.

Самообладание у смуглого было на высоте. И это — при том, что его назвали именем, которое знал далеко не всякий — даже из тех, кто расследовал дело о концлагерях в одной очень далекой стране.

— Боюсь, не ошибся. Как я могу ошибиться — простой исполнитель приговоров. Вы сюда прибыли, как турист, мистер Юн? Или у вас есть некая цель? Если так, то вам ее уже не выполнить.

— Простите, я вас не понимаю, — пожал плечами смуглый иностранец. И в тот же момент он попытался сделать какое-то почти неуловимое движение рукой — кажется, в куртке у типа имелось оружие. Оборотень прекрасно понимал, что это — не пистолет, а кое-что посильнее. Как раз на тех, кто знает, что такое С.В.А.

— Сиди спокойно, ублюдок. Попробуешь произнести заклятие — будет хуже, — предупредил он иностранного гостя. На этот раз — на чистейшем русском языке. Но мистер Юн его отлично понял. И даже верно рассудил: если его не собираются убивать сразу — значит, не все еще потеряно.

В этот момент поезд замедлил ход, — почти незаметно, как всегда случается, когда он проходит через недостроенную станцию. Именно этого момента оборотень и ждал.

— Подымайся, скотина. Иди передо мной.

Это был самый опасный момент — оборотню приходилось контролировать не только свою жертву, но и всех, кто оказался сейчас в вагоне. Они должны были погрузиться в собственные мысли или уткнуться в книги — для собственной же пользы. И при этом следовало еще и совершить мгновенный переход.

И маг из С.В.А .почуял слабину. Он уже стоял возле двери, когда вдруг дернулся всем телом, извернувшись, будто змея — и, едва не сбив оборотня с ног, бросился вдоль вагона в последней отчаянной попытке вырваться.

Сделал он все правильно — только поздно. Именно в это мгновение случилось сразу несколько вещей. В вагоне погас свет, а в окне ясно нарисовался силуэт вестибюля станции метро — вполне достроенного, но пустующего. Возможно, кто-то из находившихся в трансе пассажиров даже рассмотрел этот совершенно невероятный пейзаж за окном. Хотя все произошло очень быстро — послышался звон разбитого стекла и отчаянный вопль. А потом поезд снова набрал ход.

Когда свет загорелся, одним пассажиром в вагоне стало меньше, но этого никто не заметил. Как и выбитого стекла. Что же до оборотня, то он спокойно сидел на своем месте, будто бы ничего не случилось.