…За стеной глухо бубнил телевизор. Был самый обыкновенный вечер. Да нет, какой там вечер — уже ночь.
Ян подошел к окну, слегка коснулся рукой прохладного стекла. Неожиданно ему захотелось распахнуть массивные створки, встать на широкий подоконник — и шагнуть вниз. Но не сразу шагнуть, а подождать, пока в комнату не войдет кто-нибудь. Только вот в таком случае ждать придется долго. До утра. Родители думают, что он уже спит…
Ян резко отшатнулся от окна, понимая, что он задумывал — всерьез. Ему стало страшно. Но к страху примешивалось еще что-то, чему Ян не мог пока подобрать названия.
На миг замерло сердце, свет резанул по глазам, словно в сети скакнуло напряжение. Юноша резко обернулся — ему показалось, что скрипнула дверь. Но никого за спиной, конечно же, не было, да и быть не могло.
Ян никогда в жизни не испытывал клаустрофобии, но сейчас он понял, что если еще хотя бы на минуту он задержится в этой квартире, то ему не жить. Он просто умрет в замкнутом пространстве.
Страх накатил жаркой волной. Ян быстро вытащил из-под шкафа спортивную сумку. Кинул в нее старый свитер, пару книг, початую пачку сигарет он сунул в карман. Потом он натянул потрепанные серые кроссовки и, стараясь почти не дышать, вышел из комнаты.
Непонятно откуда взявшийся ужас все же не лишил его некоторой рассудительности. У холодильника парень задержался, взяв нарезку ветчины и кусок сыра. Все это Ян проделывал машинально, прислушиваясь к каждому шороху и скрипу рассохшихся половиц. Больше всего он боялся, что его сейчас кто-нибудь увидит. И тогда…
Тогда в любом случае придется бежать сломя голову.
Он подошел к входной двери, осторожно открыл ее и только тогда оглянулся. Телевизор продолжал глухо вещать обо всех крупных гадостях, которые случились в мире за последние сутки. Из комнаты в коридор протянулся тонкий золотистый луч света.
Он поспешно шагнул за порог, опасаясь услышать: «А куда это ты в такое время да еще без куртки?»
Замок тихонько щелкнул, и Ян перевел дух. Он шагнул к ступенькам.
Пока радоваться было рано. Его окружала темнота, она надвигалась со всех сторон, и пространство по-прежнему было замкнутым, но теперь до улицы ему рукой подать.
Голос телекомментатора, доносившийся из запертой квартиры, стал чуть громче — видимо, кто-то вышел в коридор.
И, поняв это, Ян рванул вниз по лестнице изо всех сил, зажав уши руками и боясь оглянуться. Но нет — дверь не открылась, его опасения оказались совершенно напрасными.
Улица встретила его прохладой, необычной для лета — даже для летних ночей. Лето в Петербурге всегда было понятием относительным, а погода в любое время года здесь переменчива.
Ян поправил ремень сумки на плече и побежал через дорогу — там был проходной двор, ведущий к вокзалу.
Пробежав мимо низких и мрачноватых строений из красного кирпича и нырнув в узкий проход, рассчитанный как раз на то, чтобы через него смог кое-как пройти один человек, Ян остановился, прислонившись спиной к холодной и покрытой трещинами стене. Сердце гулко билось в груди.
Нет, никто и не думал его преследовать.
Ян перевел дыхание и огляделся по сторонам. Впереди, метрах в пятидесяти от него, тянулась насыпь, поросшая травой, а дальше, чуть левее, тускло светились огни вокзала.
«Я, наверное, сошел с ума», — подумал Ян. И в то же время он — непонятно почему — был твердо уверен, что все сделал правильно, что именно так и надо было поступить, а иначе с ним случилось бы что-нибудь страшное. Из окна выбросился бы, например.
И еще — ходу назад для него нет. А есть питерская беззвездная ночь, прохлада и восхитительное чувство свободы, смешанное со страхом. Но этот страх все же не идет ни в какое сравнение с тем, что выгнало его из квартиры.
Ян поежился от холода и медленно направился к вокзалу — мимо редких фонарей и освещенных рекламных плакатов. Наверняка на вокзале он сможет согреться и подумать о том, что делать дальше.
Года четыре тому назад по насыпи можно было запросто добраться до платформ и даже выйти на вокзал, сократив путь до метро. Потом в чьи-то не самые умные головы пришла идея устроить перронный контроль, и вход на платформы перегородили, заодно изуродовав до неузнаваемости весь Витебский — скорее всего, на их языке это называлось «благоустройством». Какого-то особого блага от этого не случилось, а люди моментально научились спокойно воевать и с новой системой контроля. Ян сам несколько раз так поступал — берешь билет на одну зону, а едешь куда-нибудь в Павловск. Если повезет — контролера не окажется, если нет — дашь ему «штраф» на лапу, он не жадный, много не возьмет.
Но сейчас вход на платформу был свободен, решетки почему-то не было.
Ян перешел дорогу, поднялся по скользкой насыпи.
Людей не было, что, в общем-то, и немудрено — в такое-то время.
Но что гораздо удивительнее — куда-то непонятным образом исчезли и перегородки перронного контроля, путь к навесу не был закрыт. Туда Ян и направился, тем более, что начал накрапывать мелкий дождик. Такого летом обычно не бывает, этот дождь — осенний.
Почему-то этой ночью вокзал несколько переменился, и это озадачило Яна еще больше. Может быть, его успели так быстро отреставрировать? Вряд ли… Просто, скорее всего, ночью все кажется таким странным — только и всего.
Оказавшись около закрытых киосков, стоявших у входа под навес, Ян достал из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой, закрыв ладонью от порыва ветра трепещущий огонек. Он затянулся, с наслаждением выпустил дым — и в этот момент почувствовал на себе пристальный и очень неодобрительный взгляд.
Он обернулся. Позади никого не было. Только пустая электричка с закрытыми дверями стояла у платформы. Может быть, в ней кто-то был?
Неприятное ощущение не проходило. Ян стряхнул пепел, подошел к первому вагону и всмотрелся в темное и мутное окно. Смутно проступили ряды сидений, пол, на котором валялась пустая пивная бутылка. Не было там сейчас никого.
Ян поежился и слегка усмехнулся. Пуганая ворона куста боится? Нет, он определенно начал сходить с ума!
Двери со злобным шипением разошлись — и тут же сомкнулись снова, лязгнув, словно челюсти капкана. В вагоне вспыхнул свет, украсив платформу желтыми прямоугольниками. Огни впереди поезда загорелись тоже — больше всего они были похожи на два белых глаза. Электричка определенно СМОТРЕЛА на Яна — мрачно, почти с ненавистью. Она была живой…
Юноша отшатнулся назад, больно ударившись спиной о чугунные перила платформы. Сигарета выпала из пальцев и тотчас же потухла. Но он не обратил на это внимания.
Двери электрички вновь разошлись, затем свет в вагонах погас — и снова наступила тишина. Только в висках дико стучала кровь.
«Капкан, поджидающий ни о чем не подозревающего зверя… нет, не зверя — человека», — с ужасом подумал Ян. Не сводя с электрички глаз, он отходил к навесу, потом все же не выдержал и последние метры почти пробежал.
Здесь не было дождя, где-то впереди светились окошки нескольких ларьков — а значит, там были люди.
Что же это делается, размышлял Ян, доставая из пачки еще одну сигарету. Его руки слегка дрожали. Что же происходит? Какое-то электрическое замыкание?
«Нет, — твердо сказал себе Ян. — Нет. Не в том дело. Просто… Просто здесь все по-другому».
Зажигалки в кармане не оказалось. Скорее всего, она выпала там, на платформе. Но возвращаться назад он не стал бы ни за что, ни за какие деньги. Кстати, о деньгах — они-то в карманах нашлись, правда, когда Ян вытащил их и пересчитал, оказалось, что мелочи хватит на зажигалку. Еще — на сигареты. Вот и все, пожалуй, а дальше — вертись, как хочешь.
Он подошел к ларьку, который почему-то оказался не «благоустроенным» (в городе примерно раз в два года шла кампания по замене киосков на менее «варварские» — за счет хозяев, понятное дело). Это был старый, допотопный киоск, каких на вокзале давно уже не было.
Продавец оказался молодым парнем чуть постарше самого Яна. Видимо, ему наскучило все на свете — и ларек, и товары, и даже журнал, который парень рассеянно листал. Увидев в окошке лицо Яна, продавец слегка оживился — во всяком случае, в его глазах обнаружился некоторый интерес. Видимо, ночной покупатель был здесь редким зверем.
— Зажигалку. За восемь, — Ян невольно бросил взгляд в сторону платформы для поездов дальнего следования, но там было совершенно темно и безлюдно. Темно?.. Почему? Разве фонари не должны гореть всю ночь?..
Черные силуэты вокзальных строений притягивали взгляд, и Ян пришел в себя только когда продавец — видимо, не в первый раз — постучал зажигалкой о «подоконник» киоска.
— Спасибо. — Ян, наконец, прикурил, и машинально сунул зажигалку в карман. Спохватившись, он тотчас же высыпал мелочь на тарелочку для денег.
Парень спокойно сосчитал деньги, потом хмыкнул и лениво зевнул.
— Шел бы ты отсюда, — беззлобно посоветовал он, отгораживаясь журналом от Яна и всего остального мира. — А то поезда растревожишь, а они и так сегодня что-то слишком беспокойные.
Ян подавился горьким дымом. И кто же из них двоих сумасшедший?
Тишину прорезал длинный тоскливый гудок.
— Ну, что я говорил? А ведь собирался поспать пару часиков, да какое теперь поспать…
Сил на изумление у Яна уже не оставалось. Не было в голосе продавца никакой издевки.
Это всего лишь иной мир, — в очередной раз сказал себе Ян. И случиться тут может что угодно. Например, ожившие электрички — это самое обыкновенное дело. И еще немало сюрпризов ожидает в будущем. Вот только как и когда он умудрился в этот мир попасть? Впрочем, разбираться Ян решил потом — сейчас, похоже, лучше всего выполнить совет продавца.
Кстати, куда идти?
Этот вопрос он задал вслух, скорее, себе самому, чем кому-то еще. Однако словоохотливый продавец все же ответил:
— Идти? В зал ожидания, конечно, — он указал рукой на одно из затемненных вокзальных зданий. — Обойдешь платформу, — и прямо. Мимо стражей порядка иди, не бойся — они смирные сегодня… Давай, топай. Посидишь там до утра…
И Ян, покуривая сигарету, поплелся в направлении, указанном парнем. Все не так уж плохо — «людей в сером» он, разумеется, недолюбливал, но, если они тут есть — значит, все не так уж страшно.
Его внимание привлекли высокие резные двери, покрытые позолотой — их освещал одинокий фонарь, стоявший на чугунном треножнике. Двери были слегка приоткрыты, и оттуда пробивалась широкая полоса света.
На ПРЕЖНЕМ вокзале ничего подобного не было. Точнее, двери в этой стороне выглядели совершенно иначе.
И уж тем более не было раньше на Витебском двух статуй, застывших около дверей. Это были полностью закованные в доспехи рыцари с алебардами.
«Не их ли он назвал „стражами порядка“?» — подумал Ян. Во всяком случае, никаких других стражей здесь не водилось — никто не прохаживался с дубинками и не требовал от граждан ни паспортов, ни бумаг о регистрации. Ни, тем более, денег.
Ян остановился, раздумывая, следует ли идти дальше. Его внимание привлекла заботливо застекленная табличка. «Расписание кормления поездов дальнего следования», — прочитал он. Потом перечитал еще раз. Нет, не ошибся…
Ниже заголовка шло перечисление поездов: «С.-Петербург — Варшава… С.-Петербург — Минск… С.-Петербург — Киев… С.-Петербург — Анапа, рацион устанавливается по особому расписанию…» А рядом шли ряды чисел и самые простые фамилии — Орлов, Смирнова, Андреева…
«Это чем же их кормят? — подумал Ян. — Или — кем?»
Ответить на мрачноватый вопрос было некому, и он, набравшись храбрости, шагнул к дверям, стараясь не смотреть на рыцарей с алебардами.
Рыцари никаких действий не предприняли, но Яну почудились их настороженные взгляды.
За дверями обнаружилась беломраморная лестница, ведущая вниз. Сквозь огромное пыльное окно в стене напротив смутно виднелась станция метро. Она располагалась там, где ей и положено быть.
Спустившись на первый этаж, Ян обнаружил, что находится в просторном белом холле. Было вполне светло — горели неоновые лампы под потолком. Вообще-то, на ПРЕЖНЕМ Витебском здесь был вход в багажное отделение, но сейчас все поменялось. Например, на месте выхода из вокзала располагалось огромное зеркало в позолоченной раме. Ян невольно присмотрелся к собственному отражению. Бледный вид, что поделать. В свое время биологичка в школе грозилась: «И будешь ты иметь у доски бледный вид…» Школа… Как это было давно… и не здесь.
За спиной раздался резкий шорох, Ян вздрогнул и немедленно обернулся. Но ничего страшного не случилось — за его спиной появилась — неизвестно откуда — большая черная кошка. Золотистые глаза излучали насмешку и презрение, а кончик хвоста подергивался из стороны в сторону.
— Кис-кис, — Ян присел на корточки, натянуто улыбнулся. Кошка оскорблено прижала уши, выгнула спинку и боком скакнула к нему. Такое поведение не обещало ничего хорошего.
— Э, кисонька… — Ян встал и поспешно отпрянул назад. Может, у нее где-нибудь здесь котята? Тогда и без глаз остаться недолго.
Он отвел взгляд, вспомнив, что кошки воспринимают пристальное внимание, как угрозу. Потом достал из сумки упаковку ветчины, надорвал зубами и протянул кошке вкусно пахнущий кусочек:
— Будешь?
Кошка немедленно сменила гнев на милость и подошла к Яну без всякой боязни. Она обнюхала ветчину, а затем, с не меньшим интересом — руку юноши. Ее золотистый взгляд сделался задумчивым, словно бы она делала некий выбор. Благоразумно решив не вводить зверя в искушение, Ян положил ветчину на кафельный пол и отошел на несколько шагов. Кошка хрипло мяукнула, ухватила ветчину зубами и взбежала вверх по лестнице. Но до рыцарей она не добралась. Там, где на ступеньки падала густая черная тень, кошка исчезла. Не просто слилась с темнотой, а прыгнула в нее… и словно бы растворилась.
Часы на руке Яна пикнули. Половина третьего. Значит, прошел час с того момента, когда он вышел из дома. Всего только час.
Спать совершенно не хотелось. Ян пошел осматривать НОВЫЙ вокзал — надо же знать, в каком мире он оказался.
Здесь были винтовые лестницы, пыльные складские помещения, позолота и розовый мрамор чередовались с обитыми дешевой пленкой стенами, а выходов-входов с вокзала было пять или, возможно, шесть — Ян пробовал их сосчитать, но неуспешно — он все время оказывался в разных местах, Витебский как будто водил его по бесконечному лабиринту. К примеру, зал ожидания оказался едва ли не в подвале, и никаких окон там не было — зато обнаружились колонны и массивные хрустальные светильники на стенах. Вместо неудобных деревянных кресел обнаружились длинные скамьи, обтянутые нежно-зеленым бархатом. И, что характерно, обивка нигде не была вспорота, а на стенах никто ничего не процарапал.
Впрочем, вспарывать обивку сидений было некому — ни одного живого человека Ян за время своих блужданий не встретил. Вокзал был полностью безлюдным. Даже склады никем не охранялись, хотя юноша был отчего-то уверен — стоило бы ему или кому-то еще залезть на такой «халявный» склад — и расплата оказалась бы жестокой и моментальной.
Немного устав, Ян осторожно присел на скамью в зале ожидания, достал из сумки кусочек сыра и отщипнул от него немного. Голода он пока что не чувствовал, зато спать хотелось ужасно. Глаза слипались сами собой, и Ян, вяло дожевывая сыр, понял, что никуда больше не пойдет. Он забрался на скамейку, сняв кроссовки и поставив их на пол, положил сумку под голову и тотчас же погрузился в сон.
Здесь было безопасно, юноша знал это совершенно точно.
Кошмаров ему не снилось.