Вновь прибывшие разместились около своих двух товарищей. Вождь Плоскоголовых раскурил трубку и передал ее Ворону; тот сделал несколько затяжек и вернул ее. Тогда вождь предложил трубку ближайшему к нему кутенаи, со сломанной рукой, но тот с возмущенным видом отказался от нее и начал что-то говорить взволнованным голосом, указывая на Ворона, свою руку, потом на меня и Питамакана.

Языка мы не понимали, но было ясно, что он рассказывал о столкновении с нами по ту сторону гор. Мы не могли понять слово языка, но было просто, что он сказал о конфликте между нами с другой стороны гор. Когда он закончил, начал говорить другой кутенаи, бросая на нас такие же яростные взгляды.

Вождь Плоскоголовых не отвечал, он слушал, наклонив голову и машинально протирая длинный гладкий чубук трубки. Когда последний из них закончил говорить, вождь сказал несколько слов одной из женщин, и та вышла из вигвама. Вскоре она вернулась в сопровождении красивого молодого человека, которого мои товарищи приветствовали на языке черноногих. Он сел слева от меня. Питамакан наклонился и шепнул мне:

– Это Молодая Выдра, полукровка; его мать из племени черноногих.

Вождь Плоскоголовых переговорил с Молодой Выдрой, который затем повернулся к нам и сказал:

– Эти кутенаи обвиняют вас в том, что в долине Солнечной реки вы напали на них, убили одного из них и ранили воина, который там сидит.

– Они говорят правду, – ответил Ворон. – Я сломал ему руку.

– Когда я выстрелил, – гордо сказал Питамакан, – человек упал с утеса и разбился на дне большого каньона.

Молодая Выдра перевел эти ответы, и немедленно все кутенаи пришли в возбуждение и стали в чем-то убеждать вождя. Он терпеливо слушал их, и, когда они закончили, переводчик сказал, что они требуют наши жизни как плату за их потери.

– Переведи это вашему вождю, – спокойно ответил Ворон. – Другая сторона хребта мира – страна черноногих. Они вторглись в нее, чтобы украсть наших лошадей. Мы сделали лишь то, что были обязаны сделать.

Пока Молодая Выдра переводил, Питамакан прошептал мне:

– Кутенаи и Плоскоголовые всегда были друзьями и союзниками; держи свое ружье наготове. Если они настоят на своем, мы убьем здесь трех, что рядом с вождем, и еще столько, сколько сможем, пока не убьют нас.

Потом он повернулся к Ворону и повторил это ему. Ворон кивнул. Перспектива для нас казалась действительно мрачной. Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Молодая Выдра подтолкнул меня и прошептал: «И-ка-ки-мат! (Не бойся!)»

Затаив дыхание я ждал решения старого вождя. Время от времени то один, то другой кутенаи обращался к нему с нескольким словами, но он не поднимал головы и продолжал так же гладить чубук трубки длинными тонкими пальцами. Я не могу описать напряжение этих минут, но знаю теперь, что чувствует невиновный человек, обвиненный в убийстве, когда ожидает, какое решения о его судьбе вынесет суд.

Кутенаи становились все более назойливыми, пока снова не заговорили все сразу. При этом старик поднял руку, призывая к тишине, и обратился к ним на их собственном языке.

Молодая Выдра перевел нам:

– Прошлым летом, в месяц зрелых вишен, мы, Плоскоголовые, выкурили трубку и заключили мир с черноногими. Из-за войн, которые были с ними в прошлом, мы уменьшились в числе. Со своей стороны мы сделаем все, чтобы сохранить этот мир. Я не могу отдать этого белого юношу и двух индейцев вам в руки. Вы не должны причинять им вред, пока они находятся в моем лагере. Что будет с ними после того, как они его покинут – не моя забота. Я верю, что они пришли к нам с миром. Они могут оставаться здесь, сколько захотят, и могут уйти, когда захотят.

Кутенаи начали убеждать старого вождя прежде, чем он закончил говорить. Это рассердило его, он выпрямился, указал на них пальцем на них и закричал, как нам потом сказали:

– Закройте свои рты! Я сказал! Так будет!

Лица кутенаи окаменели, взгляды стали злобными и на них стало противно смотреть. Снаружи собралась большая толпа людей, чтобы услышать то, о чем говорилось в вигваме, и когда вождь отказался от требования кутенаи, большинство, как можно было понять по тону их голосов, это решение одобрило.

Затем заговорил Молодая Выдра. Наклонясь вперед и устремив свой взгляд на кутеная, он сказал им:

– Мой отец – военный вождь этого племени. Поскольку он теперь далеко, мои слова – его слова. Может быть, вы собираетесь застрелить наших гостей, когда они ходят по лагерю или вечером сидят у костра в наших вигвамах. Подумайте хорошенько – за каждого убитого вами мне придется, хотя я этого совсем не хочу, взять жизнь кутенаи. Я сказал.

Наши враги ничего на это не ответили. Тогда Молодая Выдра поговорил вождем и получил его одобрение, после чего молодой человек пригласил нас быть его гостями. Мы с удовольствием прошли вместе с ним к прекрасному, большому вигваму с другой стороны лагеря, где его мать приняла нас так, как будто мы были ее собственными сыновьями.

Редко приходилось мне слышать, чтобы женщина говорила быстрее или задавала больше вопросов, чем эта добрая мать из племени черноногих. Кроме того, она могла делать одновременно несколько вещей; пока она расспрашивала о здоровье ее родственников и друзей и поочередно смеялась и плакала в зависимости от того, какие новости ей сообщали, одновременно она успевала варить, жарить и тушить еду. Скоро она поставила перед нами деревянные тарелки с мясом, корнями камасса, биттеррутом, тушеной иргой и – самый главный деликатес – маленькие куски сладко-горького сахара, полученного из выпаренного кленового сока. Эта еда была намного лучше той, что была у нас в форте.

На некоторое время хорошая пища и живой разговор с нашей хозяйкой отвлекли нас от мыслей о будущем; Молодая Выдра напомнил нам о серьезности нашего положения, сказав матери присыпать огонь золой.

– Мы точно также можем говорить в темноте, – добавил он.

Все мы согласились с тем, что хотя для нас не будет никакого риска бродить по лагерю днем, кутенаи могли бы попробовать стрелять в нас, ориентируясь по теням от огня на покрытии вигвама. Молодая Выдра сказал, что уверен в том, что враг будет наблюдать за нами день и ночь, и если бы мы оставили лагерь, они бы стали преследовать нас по пятам. следовал, замыкаются на наших пятках. Он советовал нам остаться с ним на некоторое время и ждать возможности незаметно скрыться. Ворон сказал, что это – единственное, что можно сделать. С этим мы легли, держа ружья под боком, и беспокойно проспали до рассвета.

Я был удивлен, что Плоскоголовые оказались такими доброжелательными и гостеприимными людьми. В течение тех дней, которые мы оставались с ними, мы были приглашены на их пиры и танцы разных видов, и везде нам предоставлялись почетные места, что очень раздражало кутенаи, которые по одному или группами все время следовали за нами. Я должен сказать, что в те дни Плоскоголовые были людьми чистыми и нравственными, добрыми к детям, и готовыми сделать все, чтобы их старикам хорошо жилось. Они были красивым народом, большинство из них были высокими, стройными, мускулистыми, прекрасно сложенными, и многие из их женщин были очень красивыми.

Лагерь был разбит у самого южного берега озера, которое имело ширину в тридцать миль. Иногда сильный северо-западный ветер поднимал тяжелые волны, что для нас с Питамаканом было непривычным зрелищем, и мы провели много времени, наблюдая за тем, как большие зеленые волны накатывались на берег. Однажды, пока мы были таким образом заняты, меня посетила мысль, которую, как мне потом сказали мои компаньоны, послали мне боги; они потом сказали, что я был большим шаманом.

– Если бы у нас была лодка, – сказал я, – мы могли бы однажды вечером уплыть далеко отсюда и так скрыться от кутенаи.

– Верно! Верно! – воскликнул Питамакан. – Но никакой лодки на этой большой воде нет.

– Должна быть! – воскликнул я и вскочил. – Пойдемте скорее в вигвам!

Мы ворвались к нашим хозяевам столь внезапно, что Молодая Выдра выронил трубку – плохой знак – а его мать вскрикнула. Я взволнованно объяснил им свой план: они должны были построить для нас кожаную лодку, вроде ой, что я часто видел в форте. Я сказал им, что сделаю для них маленькую модель, по которой они сделают для нас большую лодку, примерно пять шагов в длину.

Я объяснил, что каркас они могут сделать в густом лесу около берега, в то время как мы в вигваме будем шить обшивку из лосиных шкур. После этого шкуры нужно натянуть на каркас, чтобы они просохли, и промазать швы, чтобы готовую лодку можно было отбуксировать к лагерю, и мы ночью сможем уплыть на ней туда, где кутенаи нас не найдут.

Поскольку Молодая Выдра решил, что это прекрасный план, я пошел, чтобы начать работу, и сделал модель каркаса, приблизительно один фут длиной. Его мать, взяв кожи из своих запасов и одолжив недостающие у друзей, положила в озеро четырнадцать шкур, чтобы они размокли. Скроить шкуры и сшить из них лист нужной формы было нелегкой задачей, но мы с Питамаканом за четыре дня с этим справились, хотя изрезали все пальцы нитками из сухожилий. Молодая Выдра и его мать к тому времени уже сделали каркас лодки – планширы были из крепкой молодой ели, шпангоуты выгнуты из березы, све было связано ремнями из сыромятной кожи. Пока они собирали смолу для промазывания швов, натягивали кожу на каркас и сшивали ее, мы сделали два весла. Примерно через неделю после начала работы мы были готовы к отплытию. Наши друзья работали в такой глубокой тайне, что никто в лагере даже не предполагал, чем они занимаются. Пока мы с Питамаканом сидели в вигваме и шили кожи, Ворон сидел перед входом и знаками говорил всем кто спрашивал, что хозяева куда-то ушли.

В сумерках (было еще достаточно тепло и светло) пришел Молодая Выдра, пробираясь вдоль берега и буксируя лодку. Его мать тем временем сказала его друзьям о том, что должно было произойти, и попросила, чтобы они помогли нам уйти. Когда мы вышли из вигвама, больше сотни молодых людей и воинов ждали нас, чтобы проводить к берегу. Кутенаи не было видно, но прежде, чем мы достигли берега, они сбежались со всех сторон с ружьями в руках и начали спорить со старым вождем плоскоголовых.

– Давайте! Быстрее! – кричал Молодая Выдра, стоя в мелкой воде и придерживая лодку. – Они говорят, что теперь имеют право стрелять в вас. Питамакан и я бежали вперед, поднимая брызги, но Ворон считал, что бежать так – ниже его достоинства.

– Садитесь скорее! Садитесь с того конца! – командовал Молодая Выдра. – Я займу этот конец лодки и защищу вас. Они не будут стрелять из страха попасть в меня.

Мы сели, и я понял, что лодка неустойчивая. Она была слишком узкой для ее длины. Наконец прибыл Ворон. Он перекинул одну ногу через планшир, встал на дно и схватившись одной рукой за распорку, попытался использовать ее как опору, чтобы подтянуться, как если бы он перебирался через невысокую ограду. Результат был плачевным; лодка опрокинулась и мы втроем упали в мелкую воду, держа ружья над головой, чтобы не намочить их.

Громкий смех и крики раздались в толпе, но нам было не до смеха. Молодая Выдра и я выправили лодку и держали ее, пока Ворон в нее садился; я сказал уму держаться прямо и не хвататься за борта. Наконец остальные тоже заняли свои места, мы с Питамканом опустили в воду весла и начали грести. Плоскоголовые проводили нас приветственными криками, кутенаи – угрожающими, один из них выстрелил и пуля пробила весло Питамакана.

Прощальные крики превратились в гневный рев. Оглянувшись, я увидел, что мужчина боролся с несколькими нашими друзьями, и начал грести усерднее. Мы двигались по спокойной воде и скоро стали недостижимы для стрелков. Уже темнело, и я повернул лодку к восточному берегу. Мгновение спустя Молодая Выдра воскликнул:

– Кутенаи оставляют лагерь! Я могу разглядеть, что они быстро идут по берегу. Му должны пристать к берегу, пока не стемнело.

– Я специально направил их не туда, – сказал я. – Мы высадимся где-нибудь на западном берегу озера.

– Но в этом нет необходимости, – возразил Молодая Выдра. – Вы можете высадиться где-нибудь впереди, как только стемнеет, а утром можете обходным путем вернуться к себе.

До этого случая мы ничего не сказали о цели нашей поездки, но теперь Ворон в нескольких словах рассказал, что мы намеревались делать. Молодая Выдра слушал очень внимательно и неоднократно издавал возгласы удивления или сомнения.

– Я могу только пожелать вам доброго пути, если вы намерены продолжить свой путь, – сказал он, – но я надеюсь, что вы воспользуетесь моим советом и вернетесь в свою страну. Подумайте о известных вам врагах, живущих на западе – Змеях, споканах, нез-персе! А ведь есть еще и много неизвестных племен, живущих по Большой Реке, некоторые из них едят мясо людей, которых они захватывают. Друзья мои, идя в эту страну, вы идете путем смерти. Послушайте меня, возвращайтесь этой же ночью!

– Я не могу вернуться, если только мне этого не скажет мой покровитель – сказал Ворон. – Я не получал такого предупреждения; все мои сны все были благоприятны; мы должны продолжить путь.

– Да, мы должны продолжать! – воскликнул Питамакан.

– Конечно мы должны идти дальше, – эхом отозвался я.

– Я больше не буду спорить с вами, – сказал Молодая Выдра. – Вы стремитесь двигаться навстречу смерти. Хорошо, я помогу вам быстро ее найти. У истока озера начинается тропа, ведущая на запад. Я покажу вам ее, как только мы сможем изменить наше направление.

Мы некоторое время гребли в полной тишине.

Постепенно темнело, и наконец последние отблески в западной части неба погасли и стало совершенно темно, только с трудом можно было рассмотреть отблески огней, горевших в вигвамах в оставленном нами лагере.

Наконец Молодая Выдра скомандовал, и я развернул лодку так, чтобы ее нос указал на юго-запад. После часа гребли в этом направлении, ориентируясь на яркую звезду, мы оказались у выхода из озера и высадились на его южном берегу. Чтобы скрыть место высадки, мы нагрузили лодку камнями и затопили ее на глубине пять-шесть футов. Тогда Молодая Выдра сказал нам, как пройти к озеру Речных Людей, и настало время расставаться. Мы хотели сказать ему, что очень благодарны за все, что он и его мать сделали для нас, но слова не шли. Я вынужден был отвернуться, мне мешал странный комок в горле.

– Смелее! Ничего не бойтесь! – крикнул он нам вслед.

– Ай! Ай! Мы и не боимся! – отвечали мы.

Через несколько сотен ярдов тропинка исчезла в низких кустарниках, и Ворон, шедший впереди, сумел не сбиться. Потом она вошла в густой лес, куда не проникал тусклый звездный свет звезд, и на расстоянии полета стрелы мы ст трудом пробирались через него, спотыкаясь и падая. Заблудиться мы не могли, потому что шум реки справа от нас был хорошим ориентиром. Все же мы решили сесть и подождать восхода луны, и после этого, найдя тропинку, пошли по ней дальше и шли до самого утра. Тропинка так и шла через лес из огромных сосен и густого подлеска, казавшегося очень мрачным для нас, жителей залитых солнцем равнин.

Только одно беспокоило нас: возможность того, что кутенаи могли бы найти наши следы на песке там, где мы высадились, пуститься в преследование и застать нас врасплох. Чем больше мы над этим думали, тем более крепло наше убеждение в том, чо враг преследует нас, и наконец Ворон, который по своему обыкновению молчал, внезапно остановился и сказал:

– У меня есть предчувствие приближающейся опасности. Следуйте за мной, нужно уйти с тропы.

Он повел нас вниз к реке, и потом вдоль нее по покрытому галькой берегу к голой скале, на которую мы поднялись. Снова вернувшись к тропе, мы перепрыгнули через нее и пробрались еще на тридцать-сорок ярдов дальше по камням. Там мы скрылись в густых кустах, через которые могли видеть любого, кто шел по тропе. Мы сняли свои сумки, открыли их и достали мясо и камасс, которые приготовила для нас мать Молодой Выдры.

Мы очень устали и хотели спать. Ворон приказал нам с Питамаканом лечь, а сам остался караулить, но едва мы растянулись, чтобы отдохнуть, как снизу из долины послышались звуки, которые могли принадлежать только проходящему отряду – разговоры, собачий лай и лошадиное ржание. Мы приготовили ружья и присели за кустами, чтобы выяснить, что происходит.

Долго ждать не пришлось. В нашем поле зрения на тропе появился высокий, красивый, в гордой осанкой индеец, одетый в костюм из оленьей кожи, сидящий на крупной сильной пятнистой лошади. Поперек седла лежало ружье, красивый колчан из шкуры выдры со стрелами и луком висел у него за спиной, слева был большой щит. Я сразу понял, что это вождь, человек сильный умом и телом, привыкший вести, а не следовать.

Он возглавлял длинную колонну всадников, которые один за другим появлялись в поле нашего зрения и пересекли скалистую возвышенность, снова скрывшись в лесу. Их было несколько сотен, все на хороших лошадях и с хорошим оружием.

За ними шли женщины и дети, ведущие вьючных лошадей, все были верхом на таких же хороших лошадях, как и воины перед ними. За ними шли, табун за табуном, остальные лошади, которых подгоняли мальчики и юноши, а за ними – еще несколько сотен воинов, арьергард колонны. Они двигались, не останавливаясь, и звук их голосов и топот лошадей на таком расстоянии был не слышен.

Облегченно вздохнув, я обернулся к своим товарищам. Губы Ворона шевелились, и я знал, что он молится. Потом он повернулся к нам и сказал:

– Всегда, всегда она со мной. На этот раз я не совсем понимал ее и думал, что она хочет предупредить меня о том, что враг приближается к нам сзади. Теперь все хорошо; ноги многих сотен лошадей уничтожили наши следы на тропе. Теперь всем можно лечь и выспаться.

– Кто это были? – спросил я.

– Люди Синей Земли, наши враги, – ответил он. – Они идут, без сомнения, чтобы охотиться на наших равнинах и убивать наших бизонов.

Питамакан засмеялся.

– Без сомнения, это так, но наши люди найдут их. Многие из тех, кто сейчас проехал мимо нас, никогда больше по этой тропе не пройдут, – сказал он.

Так я впервые увидел Ко-мо-не-туп-пи, Людей Синей Земли, или, как называли их белые, нез-персе (проткнутые носы).

Мы спали среди скал и кустов до самой ночи, затем спустились к реке и искупались, потом поели из своих запасов. В моей памяти пронеслись события дня – я вспоминал разные эпизоды и веру Ворона в то, что дух его покойной жены указывает ему путь. Думаю, что для меня было простительно, хотя я только недавно начал жить среди индейцев, перенять часть их веры.

Когда луна взошла, мы взяли свои вещи, поднялись на горный хребет, вышли на тропу и пошли по ней с той скоростью, которую могло позволить нам тусклое освещение.

Иногда мы могли увидеть Большую Медведицу и убедится в том, что за ночь не сбились с пути. Ближе к рассвету мы оказались в части леса, где деревья росли гуще, чем обычно, и было так темно, что Ворон, шедший впереди, должен был шаг за шагом нащупывать тропинку. Земля была покрыта слоем прошлогодней хвои, которая полностью заглушала шаги наших обутых в мокасины ног. Внезапно прямо перед нами громко хрустнула ветка, Ворон остановился и почти сразу выстрелил. При вспышке выстрела мы увидели в десяти шагах перед собой несколько человек, и по лассо и сумкам с амулетами, которые у них были, нам стало понятно, что мы столкнулись с военным отрядом.

– Падайте! – скомандовал Ворон. Едва мы это сделали, как над нами прошелестели лассо и стрелы.