Пролог.

Ад. Девятый Круг. Обитель Молчащих. Время неизвестно.

Тихо в Обители Молчащих. Не слышно воплей, криков, жалобного бормотания и визгливых возгласов смилостивиться. Лишь изредка раздается хруст выворачиваемых костей, треск рвущейся кожи, шлепанье капель крови, падающих на лед с определенной высоты и учащенное дыхание демонов, отвечающих за муки особых грешников.

Только раз в адские сутки в Обители полностью тихо. Только пять минут тишины и спокойствия, без непременной боли и страданий. Только раз в сутки, когда демоны меняются сменами. Эти пять минут пролетают очень быстро, почти незаметно, но для измученных и озлобленных душ, это сродни вечности в Раю, в который им не суждено попасть от слова «вообще». Грешники ждут эти пять минут, как самое желанное сокровище в жизни. В глубинах почерневшей от мороза плоти еще горит надежда на счастливый исход.

Протяжный колокольный звон, еле слышимый, является для них настоящей музыкой. Он означает то, что время пришло. Пять минут. Пять драгоценных минут спокойствия и тишины. Для тысяч грешников, приговоренных к вечной муке во льдах Девятого Круга.

Неспешно тикают большие часы, расположенные у входа, но для грешников этот звук является отсчетом до того, как откроется хладная дверь и злобные создания Диавола войдут внутрь Обители Молчащих и примутся истязать тех, кому суждено сгинуть здесь. Только три голоса тихо переговариваются, пока есть возможность. Им плевать на время и пятиминутный отдых. Все их сознание поглощено одной идеей. Странной, нахальной и самоубийственной. Но чего не сделаешь ради свободы. Такой призрачной и далекой в данный момент, но невероятно сладкой и желанной.

- Никаких лишних разговоров. Емко и по делу. Времени в обрез, - тихо шепчет один голос со странным акцентом. Он немного шепелявит потому, что демоны два часа назад выбили ему часть зубов, а новые отрастут только завтра, причиняя жуткую боль ротовой полости.

- Да. Идея абсурдна, но за неимение лучшего, довольствуемся тем, что есть, - ответил первому второй голос. Хриплый и сорванный от бесконечных пыток. – Ты уверен, что у нас получится?

- Уверен. Главное довести до конца задуманное.

- Отсюда никого не выпускают. С чего ты взял, что они разрешат нам участвовать? – раздался третий голос. Шипящий и ехидный.

- Помните того странного грешника, который исчез отсюда в зеленой вспышке?

- Да.

- Не знаю, что это было, но частица той силы, которая помогла ему исчезнуть, теперь во мне.

- В других тоже?

- Нет. Я чувствую ее только в себе.

- Зачем тогда ты поделился с нами этим планом? – недоуменно спросил второй.

- Потому что вы видите меня, и если я исчезну, вы тут же все расскажете истязателям.

- Верно, - хихикнул третий голос. – Значит, только мы втроем.

- Да. Если эта сила поможет нам сбежать, то поможет и победить. Но придется действовать аккуратно. Никто, абсолютно никто не должен знать о нашей затее.

- Хорошо.

- У нас осталась минута. Вопросы?

- Ангелы могут нам помешать?

- Нет. Для них мы будем обычными грешниками.

- Отлично, просто отлично. Даже моя спина не так болит после дьявольских плетей. Хорошие новости.

- Молчать. Они возвращаются. Терпите, друзья. Скоро мы покинем Обитель Молчащих…

Демоны, заступившие на дежурство, радостно усмехаясь, взяли в сильные руки орудия пыток и направились к ледяным стенам. Через несколько мгновений в тишине Обители раздался хруст, за ним еще один и еще. Только трое неизвестных терпели, кусали губы в кровь, но молчали и думали об одном. Свобода, долгожданная свобода была так близко. И так далеко одновременно.

 

Глава первая. Праздная болтовня с друзьями.

Прекрасный день в Раю. Что может быть лучше? Разве что встреча с демоническими друзьями вечером в Лимбе или же валяние с рыжей отрадой моего сердца на зеленой травке в Обители радостных и счастливых. Тысячи вариантов проведения досуга. От просмотра добрых романтических фильмов в одном из небесных кинотеатров или же дружеская игра в футбол с другими душами. Признаюсь, отвык я от такого времяпрепровождения.

Жизнь на Небесах существенно отличается от той, что была у меня на Земле. Там приходилось думать о будущем, работе, семье, деньгах и прочих мирских радостях, а здесь все это попросту несущественно и бессмысленно. Если ты хочешь есть – сорви яблоко с одного из многочисленных деревьев. Хочешь выпить алкоголя – в твоем распоряжении легкое райское молочко или бесовская самогонка, если тебя отправляют с поручением вниз. Хочешь купаться – купайся. Вода в Раю всегда теплая и освежающая. Хочешь читать – читай. Миллионы книг, которые уже вышли или только собираются появиться, уже доступны в райской библиотеке. Скромно умолчу о секретных фолиантах, проливающих свет на тайны мироздания, ибо доступны они только слугам Божьим. А я как раз к таким слугам и отношусь. Если быть точнее, то я — посланник Небес и сопровождающий души к Порогу.

Вы можете справедливо заметить, что даже такая счастливая жизнь приедается. Отчасти вы правы. Приедается только тогда, когда вы покидаете Рай. Тогда на вас падает груз скуки и безразличия. Хочется сразу найти приключений на свою жопку, подраться в баре Харона с парочкой нацистов или выбить зубы одному демону из легиона Нергала. Но скука исчезает, стоит лишь переступить Порог и очутиться в Раю. Прекрасное место и недостижимое для тех, кто ебет кулебяки и по-всякому извращается с едой. Ну, почти недостижимое. В любом правиле есть исключения. И я являюсь как раз тем исключением, которое получило прощение от Него и жизнь вечную. Степка меня зовут. Но я привык к прозвищу, которое получил еще на Земле. Величайте меня Збышеком или не величайте вовсе. Мне похуй, вообще-то. Без вашего мнения обойдусь.

— Понятно, лысенький опять хуету думает.

— Чего? – отвлекся я от мыслей, повернувшись в сторону Астры, которая без стеснения увалилась рядом на дивную зеленую травку, опершись спиной о золотую клетку, за которой начинался Рай.

— Хуету, говорю, думаешь. Знаю же тебя, как облупленного. Сначала ты что-то вещаешь в своей головенке, потом начинаешь спорить с собой, обижаешься и шлешь всех нахуй, кто с тобой не согласен.

— И как ты это поняла? – ехидно спросил я. – Мысли читать научилась после ночи с Леарией?

— Не-а. У тебя взгляд становится немного даунистическим и рот приоткрывается. Еще и шепчешь порой что-то, сжимая кулаки до хруста, — ответила рыжая.

— Ну пиздец теперь. Психологи доморощенные и до Рая добрались. Может пояснишь мне, горемычному, какого биса ты еще не в Аду? Тебе там самое раздолье с комплексами обиженных и опущенных всех мастей.

— А ну как уебу тебя, — буркнула Астра, обидевшись на мою пространную тираду.

— Забей. Я всегда кусаюсь, когда на меня напраслину наводят. Не люблю я это. Мамка как-то попыталась пару пропавших банок варенья на меня списать, так я штаны снял и к ней жопой повернулся, чтобы она там косточки малиновые искала.

— Нашла?

— Нет. Ремнем огуляла так, что я потом пару недель на животе спал, — хмыкнул я, припоминая давнее наказание.

— Видимо не помогло, — улыбнулась рыжая.

— Видимо, — кивнул я. – Когда нам к чете инфернальных недотыкомок лететь?

— Через пару часов, думаю. Элигос обещал позвать.

— Он в последнее время сам не свой, — вставил я. – Носится всюду, замотанный какой-то, чуть что сразу норовит мечом проткнуть. Никакого уважения к посланцу Небес.

— Как же. Уважения к тому, кто его женщине массаж делал и та в припадке сладострастия диван разодрала? Или же, потому что ты его меч уже трижды своровать пытался?

— Пьян был. Чего ты начинаешь?! – возмутился я, когда Астра тихо хихикнула. – Бля, ты вообще за меня или за него?

— За тебя, Степка, за тебя.

— Вот и славно. Я, блядь, ранимый, как доктор Зойдберг без панциря.

— Угу, — невнятно промычала рыжая. – И на вид точно такой же.

— Чего?

— Ничего.

Чуть позже, дождавшись приглашения Герцога Элигоса, мы отправились в Лимб, где намечались знатные посиделки с друзьями. Однако идея была не Элигоса и даже не моя. За нас все решили женщины. Астра и Леария внезапно спелись и даже сделались чуть ли не лучшими подружками, а это означало то, что мне доводилось постоянно сопровождать рыжую вниз, ибо одна она никуда не летала. Может, боялась грозного Петра, который не поощрял путешествия своих коллег в Ад без должного разрешения, а может ее смущали разнокалиберные бесы и демоны, встречающиеся на пути.

Я, как истый ее кавалер и злоебучий подкаблучник, был вынужден следить не только за количеством выпитого, но и за общими всплесками ебанашечки своей подруги, которые выражались в постоянном желании надрать кому-нибудь задницу. А все бесовской самогон и адское вино виноваты.

Вот и приходилось вашему покорному слуге молча сидеть на стуле в питейном заведении Харона, ерзать под пристальным взглядом Герцога Элигоса, который до сих пор не простил мне попыток соблазнения своей женщины, да тягостно вздыхать, когда Астра мило щебетала с Леарией, обсуждая исконно дамские прелести.

— Привет, Збышек. Привет, Астра.

— Привет, Милли, — кивнул я знакомой официантке, которая подошла к нашему столику. Леарии и Элигоса пока не было, а это означало то, что я пока предоставлен сам себе.

— Что заказывать будете? Збышеку явно нужна салфетка сопли подтирать, — ехидно заметила Милли, чем вызвала смешок Астры.

— Нужна. А еще нам надо вина, сыра, сигарет и начните готовить розовых омаров. Это для друзей. Они скоро примчатся, — ответила рыжая, мило улыбнувшись официантке.

— Герцог Элигос и госпожа Леария? – спросила Милли и, получив утвердительный ответ, удалилась на кухню с заказом.

— Элигос – зажравшийся мажор, — обиженно пробубнил я. – Почему это ему омаров, а я должен ебаный сыр жрать? Так скоро в Гомера превращусь и буду до пастушков домогаться.

— Я тебе, блядь, подомогаюсь! – воинственно рявкнула Астра. Я пожал плечами и пробубнил де «давайте, обижайте меня все», после чего уставился на одного из певцов, который пел свои дурацкие песни в центре зала, встав ногами на стул.

— Настроения, бля, нет. Все доебываются, омаров жрать нельзя, Элигос так и норовит хер отрезать своим «Вжиком». Педерасты попсу поют. Что за блядская жизнь? – вздохнул я, закуривая сигарету. Астра демонстративно промолчала или сделала вид, что ничего не слышала. Оно и к лучшему.

Прибытие диавольской четы кабак Харона встретил почтительным молчанием. Каждая душа знала, кто такой Герцог Элигос и чем опасна Леария, поэтому все предпочитали помалкивать. Даже обязательные певцы да поэты убежали на кухню, чтобы полакомиться очистками и остатками блюд. Они знали, как Элигос не переваривает людей искусства. В прямом смысле этих слов.

Астра, увидев свою любимую подруженьку, тут же бросилась к ней обниматься и целоваться, а мне достался суровый взгляд Герцога Элигоса. Демон мягко приземлился на стул и поднял руку, призывая официанта, но рыжая что-то прошептала ему на ушко, чем вызвала слабую улыбку верховного иерарха.

— Так и будешь меня буравить своим огненным взглядом? – мрачно спросил я, когда сидеть в молчании надоело. Элигос поджал губы и скрестил мускулистые руки на груди. – Не? Все по-прежнему? Ну и хуй с вами, дяденька. Тогда слушайте, как я песни буду петь.

— Не вздумай! – тихо произнес демон, покраснев лицом и ушами.

— А вот и буду. Я небесный посланец и мне плевать на то, что вы хотите. С чего начнем? Может пару куплетов Сектора Газа или Коррозию Металла? Нет? Сердючку, Кончиту Вурст, старушку Бритни? – Герцог Элигос мгновенно вытащил из-за спины длинный меч и демонстративно положил его на стол. – Режиком своим пугать вздумал? Хуюшки! Хоть на кебаб покрошите, все равно буду петь.

— Не вздумай! – повторил демон.

— «Не вздумай пукнуть, ибо нос мой чувствителен есмь», — передразнил я, хватая клешню омара с тарелки Герцога. Тот и бровью не повел. Лишь слабо изогнул губы в подобие хищной улыбки.

— Не нарывайся, Збышек.

— А то, что? Хочу вот омара отведать. Чего мне сыр жрать, а тебе омаров? Сидит тут такой важный до пиздеца. «Фу, фу, фу. Збышек рот открыть соизволил». Я, бля, тебе жизнь сколько раз спасал? Помогал всячески, заступился даже перед Владыкой Зла. А ты меня с говном смешиваешь. Молчишь? Ну и ладно, — фыркнул я, доставая пачку сигарет.

— Скажи спасибо, что ты до сих пор ходишь, — через несколько минут буркнул демон.

— Да ладно? И что ты мне сделал бы? Ноги сломал? Было уже. Позвоночник в сраке утопил? Аналогично. Я, бля, по другу скучаю, а он говнится, как падла сутулая.

— Заканчивайте собачиться, — миролюбиво сказала Леария, встревая в разговор. Элигос косо посмотрел на свою даму и демонстративно отвернулся в сторону, делая вид, что меня вообще нет за столом. Демонесса ласково улыбнулась, а затем подмигнула мне. – Дай ему время, Збышек. Через пару веков все пройдет.

— Ну охуеть теперь. Дайте две, — фыркнул я, громко мусоля клешню омара назло Герцогу Элигосу, но демон продолжал играть в молчанку. Скоро мне надоело буравить его злыми глазками и я радостно махнул рукой знакомому лицу, которое пробиралось через стандартных посетителей ресторанчика Харона. – Гомер!

— Збышек. Рад видеть, — улыбнулся знаменитый поэт и, изменившись в лице, пробубнил извинения, нарвавшись на красноречивый взгляд Элигоса. – Простите, господин. Могу я похитить вашего друга?

— Хоть изнасилуй его в рот, — лениво ответил демон.

— Вот и ладненько. А ты кисни тут, страдалец демонический, — рявкнул я и, встав из-за стола, отправился с Гомером.

— У вас с ним ссора? – тихо спросил Гомер, когда я бухнулся на свободный стул и придвинул к себе кувшин с вином.

— Ага. Бесится, что я его бабу до оргазма довел, — ответил я, прикладываясь к демоническому пойлу. – Не, блядь, это вообще ни в какие ворота не лезет. Они теперь вино ослиной мочой разбавляют? Are you achueli tam?!

— Не ругайся, друг мой.

— Прости, дружище. Бесит меня все это. Я тут, знаешь ли, спасаю всех от долбоебов, всадников Апокалипсиса, страдаю в Чистилище, принимаю кровавые ванны пропиздятины Клеопатры, а на меня еще и дуются, — фыркнул я, закуривая сигарету и буравя ненавистного иерарха суровым взглядом. – Сидит вон, пафосный весь, как жена цыганского барона. Хуй с ним, с демонархом. Что у тебя-то новенького? Как работа?

— Нормально, — пожал плечами поэт. – В Лимбе загробная жизнь течет медленно и неторопливо. Вино вот поставляю, поэмы пишу на досуге, пятистопным ямбом балуюсь. Планирую себе квартирку в центре Лимба прикупить. Хорошо, что Герцог Элигос сейчас смотритель. Жить стало чуточку лучше.

— Ага. Только друзей он своих нахуй не любит, — сварливо перебил я и, поперхнувшись вином, повернулся в сторону врезавшегося в меня человека. – Эй, шатун. Тебя, бля, извиняться не учили? А ну как пожалуюсь Миносу, и он тебя в котле тягучей спермы прокипятит.

— Не трогай его, Збышек, — встревоженно вклинился Гомер.

— Почему? Цыган какой-то. Хули мне его бояться? Я может, подраться хочу, — да, вино уже дало свои всходы, наполнив голову приятным хмельком, а душу осознанием того, что мне все позволительно. Но стоило мне взглянуть в глаза мужчины, который умудрился потревожить мой покой, как всю спесь будто ветром сдуло. Надо мной возвышался настоящий исполин. Его черные, жесткие глаза внимательно меня изучали.

— Дерзкий ты. Что забыл посланец Небес в Аду? – голос мужчины обладал странным акцентом, хотя большинство душ вполне сносно умели скрывать свои отличительные особенности. На секунду мне показалось, что я его где-то видел.

— Спроси обиженку вон за тем столиком, — наглость вернулась, как и способность трезво мыслить. Мужчина перевел колючий взгляд на Элигоса, вздрогнул и поспешил исчезнуть. Я не мог оставить такой маневр без внимания. – Вот и правильно. Пиздуй отсюда, носатый. Не ровен час, за косяк зацепишься и заноз нахватаешь.

— Збышек, — промямлил Гомер, стараясь переключить мое внимание. – Нет в тебе благолепия.

— Нет, дружище. Все утекло к ебеням, как семя в желудок порноактрисы. У нас вино, кстати, кончилось. Позовешь Милли, а я пока проветрюсь схожу?

— Не вопрос, — улыбнулся бывший слепец и, подняв руку, прокричал имя официантки. А я, метнув злобный взгляд за столик, где Астра, Элигос и Леария о чем-то мило болтали, направился к выходу. Сейчас мне хотелось просто побыть одному.

Выйдя на улицу, я свернул за угол и прислонился спиной к кирпичной стене. Прохладный камень быстро успокоил буйные мысли и направил их в правильное русло. Да, я был зол на Герцога Элигоса, который почему-то винил меня, вместо того, чтобы винить себя. Я не ведал кто такая Леария, пока меня не просветил Армиллий перед очередной битвой Добра и Зла. Но когда я это узнал, то ничего уже изменить не мог. Да и сама Леария, которая умела читать мысли, как и свой избранник, мило промолчала, предоставив мне отхватить пиздюлей от Элигоса. Странным было еще и то, что Астра, почему-то, принимала позицию демонов, лишь изредка меня успокаивая. Да и то, только в те моменты, когда градус неадеквата подходил к критической отметке. Ну и плевать, не больно-то и хотелось одобрения этих балбесов. Хотя, кому я врал? Хотелось. Мы прошли через многое, пока какая-то сексапильная писечка из числа демонесс не встала между нами.

Я простоял очень долго, дымя сигарету за сигаретой, пока даже в луженой небесной глотке не почернело от копоти. Мысли, целая куча мыслей, злых и не очень, копошились в моей бедной голове. Конечно, стоило бы мне оказаться в Раю, как вся грусть моментально бы испарилась, но одним Раем я не ограничивался, летая порой на Землю и в Ад по поручению Петра. Тогда-то блядские мысли возвращались, продолжая тиранить мою бедную душеньку. А все из-за блядского массажа.

В переулок меж тем завалилась компания пьяных бесов и, громко гогоча, принялись скручивать волшебную сигарету из специальных дьявольских сортов табака. Я радостно улыбнулся и тут же направился к ним. Задолбали печали одного бедного неформала. Порой и веселья хочется.

— Привет, парни, — поприветствовал я их. Бесы подозрительно меня осмотрели, а затем, признав дружка Герцога Элигоса, махнули рукой, приглашая присоединиться. Меня не нужно было просить дважды. – Чего делаете?

— Новый сорт привезли. Вообще чума. Джими подогнал, — пояснил один из бесов, жадно облизнувшись, пока остальные аккуратно набивали самокрутку.

— Хендрикс?

— Он самый, братан.

— Да уж, — хмыкнул я. – Не так-то просто от старых привычек отказаться. И чего такого пиздатого в вашей отраве?

— Сейчас узнаешь, — загадочно буркнул второй, протягивая мне толстый цилиндр и горящий уголек, который внезапно возник в его руке. – Давай, отец. Запускай ракету.

— Я, бля, запущу, — ощерился я. Злоба на друзей вспыхнула с новой силой. И плевать, что я обещал рыжей больше не баловаться с бесами, но тут сам Джа велел. Через несколько мгновений я, глубоко затянувшись, закашлялся и исторг из легких тугую струю сизого дыма. Бесы радостно загоготали, увидев, как я побледнел.

— Выдыхай, выдыхай бобер!

— Ебушки-воробушки. Что за лютая шмаль-то такая?

— Пробрало, братан?

— Еще как, — закашлялся я, а затем сознание отключилось. Резко и неожиданно.

— Збышек…

— Отъебитесь.

— Слышь, ебанько, вставай давай, — знакомый голос во тьме. Где я его слышал?

— Сам ты ебанько, Фридрих Вильгельм. И книжки у тебя ебанутые.

— О чем это он?

— Накурился, — еще один голос. Мягкий и одновременно суровый. – Он в тебе Ницше признал.

— Степка, открой глаза, — нехотя, я подчинился и увидел стоящую рядом Астру, которая тревожно заглядывала мне в лицо. – Очнулся?

— Уйди глюк, я не в затяг, — улыбнулся я, устраиваясь поудобнее. – Блядь, а чего постель такая жесткая?

— Ты на земле лежишь, вообще-то, — фыркнула рыжая. – Как знала, что тебя оставлять нельзя. Вечно ты себе на жопу приключения находишь.

— Ага. Злые вы, уйду я от вас.

— Куда собрался? – с трудом повернув голову, я увидел презрительную усмешку на лице Герцога Элигоса и ехидную улыбку Леарии.

— А, и ненавистный здесь. Давайте, смейтесь надо мной. Сами виноваты. Нечего было меня иро… игро… ингрорировать. Тьфу ты. Игнорировать, — с трудом поднявшись, я застонал от головной боли. – Ебаные бесы. Не удивлюсь, если они в косяк волос с манды напихали.

— Ясно все с тобой. Домой пора и постарайся не попасться на глаза Петру. Ты и так на испытательном сроке.

— Да и плевать, — икнул я. – У вас водички нет? Пить хочется.

— Нет у нас водички, — терпеливо ответила Астра. – За такое безобразие тебя Чистилище на год ждет.

— И пусть, — отмахнулся я. – Хоть там отдохну от вас. Злые вы.

— Злые, злые, — устало произнес Элигос, бережно закидывая меня к себе на плечо. – Я помогу, Астра.

— Спасибо, Герцог. Когда вы уже помиритесь?

— Не ведаю я этого, — хмыкнул демон, расправляя крылья. – Меньше разговоров. Я закину вас к Порогу, а дальше уже сами.

— И на том спасибо, дяденька, — улыбнулся я. – А можно мне конфетку?

— На, — Элигос быстро сунул мне в рот что-то сладкое, а затем, без предупреждения взмыл в темное небо. – Только заткнись.

— Уфе фаткнуфся, — промямлил я, устраиваясь поудобнее. Боже мой, как же спать-то хочется. И кушать. Но далекими проблесками сознания я понимал, что как только приду в себя, то обязательно получу головомойку от Астры. Рыжая мне все припомнит, уверен. Да и плевать. Интересно, сколько я был в отключке и что делал? Не помню. Вообще ничего не помню. Ну и фиг с ним. Сейчас мне просто хочется баиньки.

 

Глава вторая. Избранные.

Ласковое солнце совсем неласково ужалило меня в глаз, вынуждая проснуться. Зевнув, я сладко потянулся и поднялся с мягкой зеленой травки, где всегда любил валяться, если мне становилось грустно.

В озере, которое располагалось рядом с полянкой, вовсю плескалась ребятня в белых одеждах, звери без страха пили воду и ластились к взрослым душам, нежно почесывающим им за ушком. Райская идиллия. Только вот в моем рту, будто кто-то насрал. Много и вонюче. Кое-как доковыляв до дерева, я сорвал с ближней ветки большое спелое яблоко и жадно вгрызся в него, не смущаясь сладкого сока, который стекал мне на грудь. Поглощенный этим занятием, я ничего не видел и не слышал, предпочитая поплотнее набить желудок и поэтому, ожидаемо, пропустил знатный подзатыльник от своей половинки, которая подобралась ко мне, будто злоебучий ниндзя.

— Заинька, когда человек ест, его даже змея не трогает, — обиженно пробурчал я, выбрасывая огрызок подальше.

— Такого знатного развратника, как ты, надо не только трогать, но и лупить порой весьма больно по афедрону, — прошипела Астра, вцепившись мне в руку. Странная фраза, вылетевшая изо рта рыжей, была вполне объяснима. В Раю нельзя ругаться матом. Твой мозг и язык сразу же перенастраиваются на более подходящие слова. Сначала я долго не мог привыкнуть, а потом перестал обращать на это внимание. Со временем ты научишься слышать жесткую ругань даже в безобидных на первый взгляд словечках.

— В точку. Только у меня есть послабление.

— Какое, змеиный уд, прищемленный дверьми сарая?

— Как ты изящно ругаешься-то, — восхитился я и вовремя увернулся от очередного подзатыльника. – Ладно. Не помню я ничего. Вышел покурить с нечистыми за угол и потом, как блаженный.

— А я тебе напомню, сын плешивой блудницы. Выхожу я, значит с друзьями нашими, из корчмы, а тут ты, лежишь в собственном соку и лыбишься, как сношаемый нечистыми человек.

— Вроде понял, — хмыкнул я. – А дальше?

— Я попробовала тебя разбудить, а ты ересь несешь, да безбожников всяких вспоминаешь.

— Ну дела. Видимо, реально знатное богохульство у нечистых было.

— Угу. От этого богохульства ты свою сутану заляпал.

— Чем?

— Желудочным соком.

— Плохо мне, заинька. Чувствую себя, аки лапоть, содомии подвергнувшийся. Как я тут-то очутился?

— Друзья до Порога донесли. А мне потом пришлось тебя от привратника прятать, — я видел, как Астре хочется покрыть меня самыми бранными словами и поэтому не предпринимал попыток поговорить с ней за Порогом. Там мне будет куда хуже.

— Ох ты. Сношаемые птички, заинька. Тягостно мне. Все музыкант чернокожий виноват. Этот арап блудливый смесь приготовил злую, разума лишающую.

— Не переводи все на Джими. Его там не было, — отрезала Астра, скрестив руки на груди, а потом тяжело вздохнула. – Вижу я, как ты мучаешься, лысенький.

— Нечистый с ликом красивым говорил что-нибудь? – поспешил спросить я. Рыжая покачала головой.

— Нет. Говорил лишь, что не ведает, когда козни твои простить сумеет.

— Ну и на уд его, заинька. На обиженных воду возят и в афедрон разят. Не желаешь составить мне компанию до Порога? – улыбнулся я. Астра коротко кивнула в ответ.

— Пошли. Знаю, чего тебе хочется.

— Табачком добрым горло потешить и уста свои осквернить.

— Это можно, — рассмеялась рыжая и, взяв меня за руку, пошла к выходу.

Только за Порогом можно было немного расслабиться. Там разрешалось курить, немного выпить или посквернословить. Я был уверен в том, что Петр догадывался о моих слабостях и о том, что я сознательно согласился ему помогать, чтобы не терять эту странную и хрупкую привязанность к земной жизни. Признаться честно, за Порогом я проводил гораздо больше времени, чем в Раю. Виной всему моя неугомонность, хоть я и обещал Астре вести себя более сдержанно и не искать на жопу приключений. Но жизнь, бля, имеет свое мнение на этот счет.

Покинув Рай, я несказанно удивился, увидев огромное количество демонов и ангелов, которые о чем-то яростно споря, чуть ли не метали друг в друга огненные шары. В темной гуще промелькнула багровая броня Элигоса и иссиня-черные волосы Леарии, а также внушительные широчайшие Ахиллеса, который теперь был демоном низшего порядка. Присвистнув, я приблизился к месту спора и, подойдя к Петру, тихонько дернул его за мантию. Тут же наступила тишина. Тягостная и гнетущая, как в те моменты, когда ты грозишься исторгнуть из себя личинку, восседая на фаянсовом троне. Астра и вовсе удивленно хлопала глазами, предпочитая молчать.

— Вы тут стрелку забили? – тихо спросил я Петра, попутно поеживаясь под внимательными глазами демонов.

— Нет, Збышек, — сурово ответил привратник, поправляя на голове нимб. – Тебя ждем.

— Меня? Зачем? Я вчера себя нормально вел. Немного сыром отравился в рыгаловке Харона, а так все нормально.

— Мне нужна правда, Степан. Что ты вчера делал?

— Ничего, Петр. Бля буду, — я даже хлопнул себя кулаком по груди, но на всех присутствующих это не произвело должного впечатления. – Мы вчера с заинькой сидели в ресторане, пили вино и приятно проводили время с друзьями.

— Да, как же… — прошептал в тишине Герцог Элигос, выходя вперед. – Петр, он действительно ничего не помнит. Я читаю его мысли.

— А вот вам, дяденька, нехуй в моей голове делать, — огрызнулся я. – А ну как увидите там порнографические картинки из прошлого или безобидный массаж.

— Мы нашли его вчера за углом заведения Харона. Он валялся в собственных жидкостях, — демон проигнорировал мои слова, уставившись ярко-красными глазами на Петра. Злился. И очень, сука, сильно.

— Долго он отсутствовал? – спросил привратник, положив мне руку на плечо.

— Примерно четверо часов. Адских, конечно, — ответила Леария, тоже выдвигаясь вперед.

— Нихуя себе, сказал я себе, — охнул я. – Вы, значит, за мной вообще не следили? Хорошие друзья, что уж тут.

— Забей, лысенький, — буркнула Астра, прижимаясь к моей руке. Я невольно отшатнулся и гордо задрал подбородок.

— Ладно. Я вчера с бесами дунул немного. Табачку адского. Грустинка напала, мать её. Вы, блядь, мне скажете, что случилось?

— Тебя избрали, — вздохнув, ответил Петр.

— Избрали? Куда? Я никуда не избирался.

— Перестань его мучить, Петр, — попросила Леария, которая первой прониклась сочувствием к одинокому и напуганному неформалу. – Давайте лучше заглянем в душу и сами все увидим, прежде чем рассказывать ему все.

— Чего? Куда заглянем? – опешил я, но безвольно поник, когда рука Петра на моей спине вдруг стала тяжелой и внушительной. Силы моментально покинули тело, а в голове запульсировала лишь тоненькая звездочка, но и она скоро погасла.

— Это неслыханная дерзость! – громко вещал чей-то красивый голос, больше похожий на классического поп-певца. Наверняка, ангел. Только у них прекрасно все. И внешность, и голос, и одежда.

— Согласен с белым, — пророкотал еще один, более злой и брутальный. От этого голоса у меня по спине прогарцевали мурашки и исчезли где-то в районе копчика. – Еще никто из небесных посланцев не участвовал в Играх.

— Я знаю, Граф Андромалиус. В защиту Степана могу сказать лишь то, что его воля была вдали от разума, — так, это Петр. А почему я, собственно, встать не могу? Такое ощущение, будто на меня двухтонную плиту положили.

— Не удивительно, — мягко ответил Элигос. – Он был под обычным кайфом, а бесам было плевать, куда он собрался и что делает.

— Абигор. В его действиях был злой умысел? – грозно спросил Андромалиус, обдав меня зловонным дыханием. Не иначе рядышком стоял.

— Нет. Он не ведал, что творил, — через минуту произнес Герцог Элигос. – Прибереги своего змея.

— Это невероятно, — еще один голос. Надменный и очень знакомый. – Этот грешник умудряется нарушать все своды и догмы, но так и не получил заслуженного кипящего котла.

— Успокойся, Клеопатра, — твердо вставил Петр. – Он не грешник, а праведник, и не тебе решать его судьбу.

— Его судьба уже решена, привратник, — мерзко захихикала египтянка. – Ты знаешь, что подписавший договор, обязан до конца пройти Игры.

— Иди… ка ты… нахуй! – слабо ответил я, собрав все остатки сил. – Так и норовишь… меня… помучить. Блядина… полоумная.

— С возвращением, Степка. Знал бы ты, что натворил, — ко мне тут же кинулась бледная Астра и вцепилась острыми коготками в руку. – Они видели твою душу насквозь. Даже я.

— И что там было?

— Мало хорошего, Збышек, — меня грубым образом подняли и усадили на облачко. Тяжело сглотнув, я открыл глаза и уставился на Герцога Элигоса, который ободряюще мне улыбался.

— О, мы снова друзья? – ехидно спросил я.

— Потом обсудим. Ты подписал договор на участие в Играх.

— Что за Игры? Чемпионат Ада по третьему Квейку? Тогда я в деле. Дайте-ка мне, блядь, мою рельсу!

— Другие Игры, Степка, — Астра протянула мне сигарету. Затянувшись горьким дымом, я закашлялся и почти блеванул своими легкими.

— Отвратная гадость. Но необходимая. Так что за Игры? Хватит вокруг да около ходить.

— Я расскажу чуть позже, — задумчиво протянул Элигос, дав отмашку другим демонам, которые тут же исчезли в огненной Яме. Никто не мог противиться тому, кто является ближайшим сподвижником Владыки Зла.

«Почти каждая грешная душа имеет шанс на прощение. Этот шанс дается немногим и чтобы им воспользоваться, нужно всего лишь пройти испытание. Этим испытанием являются Игры, которые устраиваются раз в тысячелетие великими королями Ада. Игры опасные и жестокие, но награда, которая дается за победу, высока. Это прощение.

Существует великое множество миров со своими сводами законов. Каждым из этих миров управляют сущности, которые подчиняются лишь одному Богу. Ему! Часть из этих миров используется в качестве площадки для Игр, где грешная душа, которая возжелала прощения, обязана пройти трудные испытания и доказать, что достойна шанса на счастливый исход.

Мало, кто готов пойти на такой риск, ибо в случае поражения, грешная душа навсегда сгинет в Хаосе. Лишь немногие, дошедшие до конца, получат прощение и новую жизнь.

В играх принимают участие четыре команды, численностью по тринадцать душ в каждой, относящиеся к каждому из великих королей Ада – Белиала, Белета, Асмодея и Гаапа. Каждой командой управляет верховный иерарх и его помощник из числа других демонов, которые в случае победы получают почести и титул победителя Игр, а души, которые дошли до финала, получают долгожданное прощение. Забава старая, как сам Ад, и жестокая, как души грешников».

— Нихуя себе, — только и мог молвить я. – Это я на такую хрень подписался?

— Да, Збышек. И более. Ты записался в мою команду, — хмыкнул Элигос, снимая рогатый шлем с головы. – Я – верховный иерарх из легионов короля Белета, а Леария мой помощник.

— Охуеть. А чего ж ты раньше не рассказал об этом? А как я вообще умудрился записаться? Чем я, блядь, думал?

— Хуем ты думал, лысенький, — мрачно ответила Астра, присаживаясь рядом. – Накурившись, ты поплелся с бесами в другой кабак, где стоял ящик, куда можно было бросить листочек со своим именем и желаемым иерархом, в чьей команде ты хочешь быть. Они тебя взяли на слабо, а ты, дурак малолетний, повелся и подписал себе смертный приговор. В случае поражения – сгоришь в Хаосе, как Стефан тот раз.

— Так весело, что аж срать хочется, — буркнул я и повернулся к Герцогу Элигосу. – Поэтому ты со мной не разговаривал? Чтобы я случайно не влез в очередную авантюру?

— Не только. Я был зол на тебя из-за похотливых желаний в сторону моей дамы, — вежливо ответил демон.

— И чего передумал?

— Мы видели твою душу, Степка. Все видели, — встряла Астра. – И то, как ты меня любишь, и как переживаешь из-за всей этой хуеты. Все.

— А как я кулебяку ебал тоже видели? – упавшим голосом спросил я.

— Ага. И не только кулебяку, — фыркнула рыжая, а затем подняла взгляд на Элигоса. – Герцог, сколько душ в твоей команде?

— Со Збышеком двенадцать, — моментально ответил демон. – А что?

— Я буду тринадцатой!

— Нет. Исключено, — помотал он головой, да и я согласился с ним, но Астру уже было не остановить. Рыжая заиграла желваками и собралась было высказать Элигосу все, что думает о нем и злоебучих Играх, как ей на помощь пришла демонесса.

— Луна восторга моего, — тихо прошептала Леария на ушко верховному иерарху. – Желающих всегда мало, а против воли загонять кого-то нельзя, сам знаешь.

— Знаю. Но Петр и так в ярости из-за выходки этого обалдуя.

— В любом случае, он уже подписал договор, а она без него пропадет. Да и в правилах Игр не указано, что участвовать могут лишь грешные души.

— Сладки речи твои, Леария, — вздохнул демон, после чего в его руке появилась опаленная бумажка и черное перо, которые он протянул Астре. – Ставь свое имя и имя того, в чью команду хочешь. Обойдись, пожалуйста, без грубости, как Збышек.

— А что он написал?

— Пожелал мне заняться оральным сексом с буйволом и крайне жестко изнасиловать подушку, — хмыкнул Элигос, метнув в мою сторону суровый взгляд. Мне оставалось только закрыть глаза и провалиться под землю. Опять я вляпался в очередное говно. Ебушки-воробушки.

Чуть позже, когда Герцог Элигос и Леария тоже исчезли в огненной дыре, я подошел к Петру с весьма понурым видом. Привратник ласково усмехнулся и взъерошил мои волосы. На душе сразу же стало теплее и гораздо радостнее, чем прежде. Если Петр и злился, то никак это не демонстрировал.

— Степан.

— Да, Петр? – я робко поднял на него глаза и попытался улыбнуться. Улыбка вышла кривой и неестественной. – Я снова вляпался.

— Запомни. Ничего не случается просто так. Смысл есть в любых действиях, сколь абсурдными они бы тебе не казались.

— Правда? Ты не злишься?

— Немного, — улыбнулся привратник. – Но я тебя простил, как и Олесю, которая готова пойти за тобой, хоть на край света.

— Это правда, что я могу больше сюда не вернуться?

— Да. Грустная правда, Степан.

— Значит все, что говорил Герцог Элигос, реально, — констатировал я. – Игры и Хаос, в случае поражения.

— Более чем реально. Не бойся, дитя мое. Я уверен, что твой поступок не был случайным. Когда-нибудь ты в этом убедишься. Как убедится и она, — Петр ласково подмигнул стоящей неподалеку Астре.

— Спасибо. Я рад был знакомству с тобой, — сказал я и, помедлив, протянул привратнику руку. Тот крепко ее пожал в ответ.

— И я рад, Степан. Вы оба удивительны, хоть и не догадываетесь об этом. Вы сделали свой выбор. Так верьте в счастливый исход. Желаю вам удачи, друзья мои.

— Она не помешает, — хмыкнул я, беря Астру за руку и подходя к огненной яме, откуда тянуло серой и канализационной вонью. – Поехали, заинька?

— Поехали, лысенький, — кивнула подруга, прижавшись к моей руке как в старые добрые времена.

Спуск был быстрым и знакомым, только на сей раз уверенности в том, что я когда-нибудь увижу Рай, не было вовсе. Одно неосторожное действие и все, чего я добился, придется заново кому-то доказывать. Хоть одна радость, что я буду в команде Элигоса и Леарии, а не в той, где главой стоит точащий на меня клыки страшный демон.

Астра словно разделяла мои мысли, предпочитая молчать. Я не догадывался, о чем она думает, но был твердо уверен в одном. Рыжая не сомневалась, когда подписала бумагу Элигоса, чем возможно обрекла свою душу на полное уничтожение. Она не сомневалась, когда следовала за мной туда, куда смертным ход заказан. И всегда, в любые сложные и трудные моменты, я чувствовал ее поддержку. Будь это обычный взгляд, ласковое прикосновение или отборные ругательства, которые давали мне пинок и ускорение ниже пояса. Петр был прав. Мы сделали выбор, а правильным он будет или нет, покажет время.

 

Глава третья. Церемония открытия.

Огненное озеро, островок посреди него, редкие души, которые ждут решения Сеира, восседающего за смоляным столом. Все, как прежде. Даже Эмнох сладко посапывает перед ночной сменой.

Приземлившись, я подал Астре руку и направился в сторону стола летописца всего Ада. Сеир, заметив нас, искривил рот в усмешке и, взмахнув рукой, сотворил еще один стул для Астры. Куда чище того, на котором должен был сидеть я.

— Збышек, Астра, — поприветствовал он нас. Я кивнул в ответ и ласково почесал ручную ящерицу-демона по плешивой голове.

— Привет, старче. Как жизнь? Мне кажется или у тебя Эмнох беременный? Пузо какое-то большое.

— Кажется. Он ночью глаз грешников нажрался и сейчас отдыхает. Не трогай мальца, — поморщился Сеир. – Чем могу быть полезен посланцам? Опять в Лимб?

— Нет. Мы в Играх участвуем, — нарочито лениво буркнул я. Демон радостно ухнул и даже сподобился пожать мне руку.

— Так это ты тот праведник, что решил попытать удачи в Адских Играх? Почему-то я даже не удивлен.

— Сами в ахуе, дед. Куда нам следовать? – улыбнулась Астра. Сеир внимательно на нее посмотрел, поджав сухие губы. – Да, да. Я тоже с ним. Нечего меня буравить глазенками, пока их тебе не повыколупывали нахуй.

— Дерзкая сучка, — рассмеялся старик, после чего повернулся ко мне. – В Пятом Круге все собираются. На Арене Флегия будет посвящение, а потом великие короли расскажут, что на сей раз в испытаниях.

— Получается, что испытания каждый раз меняются? – удивился я.

— Конечно. Иначе скучно будет, Збышек. Тебе ли не знать? Всюду свою морду сунешь. Вы, кстати, в чьем отряде будете?

— Короля Белета и Герцога Элигоса.

— Молодцы. Но фаворитом является Белиал и Маркиз Андрас.

— Это плохо?

— Сам узнаешь. Не буду лишать вас такой радости, — гадко усмехнулся Сеир. – Провожатые нужны?

— Нет, знаем куда лететь, да и силы у нас не отняли, — ответил я. – Поставь на нас пару золотых, Сеир. Не прогадаешь.

— Глупости, Збышек. Все знают, что у Элигоса самая слабая команда. Впрочем, удачи тебе и твоей дерзкой женщине.

— Спасибо, старче. Полетели мы тогда, — но Сеир уже не слушал нас, вновь занявшись заполнением летописи Ада. Хмыкнув, я пожал плечами и, переглянувшись с Астрой, взмыл ввысь. Следующая остановка Арена Флегия. Такси прибудет через полчаса, выходите без звоночка.

Уже на подлете к Пятому Кругу стало понятно, что готовится нечто серьезное. Гневные поля, где обычно дрались буйные грешники, сейчас оккупировали демоны и души всех сортов и расцветок. Во время Игр, как мне говорил Герцог Элигос, пытки отменяются и все смотрят за тем, как горстка смельчаков идет к победе или поражению. Впрочем, удивиться тут было чему.

Обжоры соседствовали с убийцами, распутники вели беседы с обманщиками и астрологами, а гордецы запросто общались с унылыми и добродетельными нехристианами из Лимба. Каждую душу захватило эпичное зрелище и поэтому толпы стремились сюда, в Пятый Круг, где пройдет церемония открытия, посвящения и первое испытание.

Мы с Астрой приземлились в нескольких километрах от столицы, ибо дальше яблоку было негде упасть, а если бы оно и упало, то его тут же сожрали бы какие-нибудь веганы-долбоебы, которым закон вообще не писан.

Демоны, увидев двух дерзких посланцев Небес, ехидно смеялись нам вслед и без стеснения обсуждали наши шансы на победу, а грешники всех мастей, наслышанные о моем безрассудстве, крыли мою несчастную персону на все корки. Я понимал их. Каждый из них мечтал о Рае, а тут рядом с ними идут глупцы, которым подавай острых ощущений. Слава Богу, что никто не кидался с кулаками, а иначе я давно бы психанул и разбил морду парочке особо рьяных крикунов.

Стража у врат внимательно меня выслушала и, выдав специальный пропуск, рассказала, как найти казармы отряда Герцога Элигоса. Даже здесь, на лицах безразличной ко всему стражи, я прочитал насмешку и самый настоящий гнев. Для них я был дерзким глупцом, который возжелал нарушить привычный ход их обычаев. Ну и плевать. Не больно-то и хотелось всякого одобрения.

— Зачастил ты в Пятый Круг, Збышек, — рассмеялся Флегий, устроившись поудобнее на троне в личном кабинете.

— Есть немного. Только в этот раз все по-другому, — кисло ответил я. – Меньше всего я хотел бы сейчас здесь оказаться.

— Серьезно? И это не связано с поиском приключений, которые ты любишь находить на свою жопу?

— Серьезно, — буркнула Астра. – Сама удивляюсь, господин. Оставь Збышека на пару минут в покое – обязательно куда-нибудь влезет. Желательное в мягкое, теплое и вонючее.

— Ну спасибо, — обиженно протянул я. – Вы хотели нас видеть?

— Да. Но теперь все понятно. Ты, сам того не ведая, записался на Игры. Понимаешь ли, у меня собственный интерес в этом деле и я не хотел бы, чтобы мне мешали, — задумчиво кивнул гигант.

— Вот вообще и в мыслях не было, чтоб мне жабу сожрать без соли. Это все ебучий Джими Хендрикс виноват.

— Угу. И твоя хваленая сила воли, которая спасовала перед очередной самокруткой бесов, — ехидно вставила рыжая. Я повернулся к ней и состроил страшное лицо, но Астру моя гримаса не проняла. Напротив, даже подзадорила. – Теперь и я вынуждена с ним тащиться на эти ебанутые Игры. Что это вообще такое? Расскажете по старой дружбе?

— Увы, приказ королей, — покачал головой Флегий. – Испытания станут известны после официальной церемонии.

— Весело. Очередное, блядь, неведение.

— Могу заверить, тебе понравится, — усмехнулся Владыка Гнева, отправляя в рот блюдо с виноградом. – Тьфу, кислятина.

— Ладно, господин. Где нам нашего босса найти? Я про Элигоса сейчас.

— Третий уровень подземелий, Збышек. Ваш символ – крылатая лошадь. Не перепутай двери, а то другие участники тебе не обрадуются.

— Непременно учту. Тесаком только разживусь, для собственной безопасности, — съязвил я, вставая с кресла. Флегий на минуту задумался, а потом загадочно пробормотал.

— Удачи вам, посланцы. Эти Игры обещают быть грандиозными.

— Час от часу не легче, — хмыкнула Астра и вышла следом за мной.

Спускаясь вниз по тысячам ступеней, я рискнул нарушить молчание и спросил Астру о том, какого она вообще черта поперлась за мной. Рыжая, в любимой матерно-поучительной манере, дала краткую характеристику моим умственным способностям, навыкам выживания в неблагоприятных условиях и способах, как я появился на свет. Она была права. Я полный идиот.

— Нет, ты не идиот, лысый. Ты ебанько. Это более жуткая разновидность идиота, совершенно не ведающая о том, что такое чувство самосохранения, — тихо пояснила она, разглядывая двери и ища нужный нам символ.

— Знаю, заинька. Только я не пойму, какого хрена ты за мной-то пошла? – спросил я, останавливаясь и закуривая сигарету. – У тебя наверняка с самосохранением все в порядке. Особенно после целительной ванны с китайским самотыком.

— Попизди мне тут, ебатель кулебяк, — рассмеялась рыжая, а потом смешно нахмурила лоб. – Не знаю. Привыкла, что мы вместе. И еще одна вещь. Меня будто подтолкнули так сделать. Мол, правильно это и все дела.

— Круто. Меня только никто не оттолкнул, когда я свой голос в ящик бросал. Ну бесы, блядь, если я выберусь, то найду каждого и вантузом выебу в нос.

— Сурово, лысенький. Только не легче нихуя от твоих шуток. Сдается мне, что в этот раз действительно все по-другому будет.

— Почему?

— Теперь мы свои жизни спасаем, а не Ад с Раем. Цель примитивная.

— Воистину, дитя. Как пизда Джастина Бибера, которая соединена с пищеварительным трактом и ротовым отверстием, — хмыкнул я. – Не к добру все эти таинственные ебла демонов, вещающих об Играх.

— Это точно. Ни прибавить, ни отнять. Ладно, — вздохнула Астра. – Вон наша дверь с кониной крылатой. Пошли Элигоса послушаем. Гадать глупо, только нервы попортишь.

— Ага. И стул жидким станет, как Терминатор Два, — согласился я, открывая нужную дверь и проходя внутрь первым. – Вечер в хату, уебашки.

— А вот и наш герой, — констатировал Герцог Элигос, стоявший в небольшом коридоре и сменивший броню верховного иерарха на парадную мантию. – Переодевайтесь в форму, и я познакомлю вас с командой, а потом на Арену. Астра, женская раздевалка слева.

— Спасибо, босс, — кивнула рыжая, пнув меня локтем под ребра. Традиции, хули там.

В мужской раздевалке пахло потом, страхом, болью и дезодорантом «Олд Спайс». Повсюду валялись грязные лохмотья, в которых до этого дня щеголяли грешники, и пустые бутылки из-под воды. Техническая вода в Аду совершенно непригодна для питья и ей поят разве что всяких мерзопакостных уебанов, которые разили в жопу ослов и прочих копытных.

Под потолком лениво скрипел ржавый вентилятор, тщетно пытаясь нагнать в помещение свежего воздуха, да изредка доносилась глухая музыка, звучащая видимо с Арены. Вздохнув, я подошел к шкафчику, на котором висела бронзовая табличка с моим именем, и открыл его.

Внутри лежала аккуратно свернутая форма серого цвета и серые кроссовки, а также простая водолазка и обычные обтягивающие штаны. На одежде была вышита золотая сигилла короля Белета, а чуть ниже, серебряными нитками, символ Герцога Элигоса, который был нашим главным папкой. Критично осмотрев свое обмундирование, я быстро переоделся и без жалости швырнул собственную черную майку с логотипом Darkthrone на грязный пол. Скорее всего, она мне больше не понадобится. Затем, я поднялся и, прихватив бутылку чистой воды из специального ящика, вышел из раздевалки, открыв дверь с надписью «Зал совещаний». А войдя внутрь, от удивления разинул рот.

А войдя внутрь, от удивления разинул рот.

— У, сука! Залупа, бля!

— А этот дебил что тут делает? – возмутился я, узрев Ахиллеса, который моментально вскочил со стула и направился ко мне.

— Отставить! – грозно рявкнул Элигос. Глаза верховного иерарха запылали багрянцем, и острить с ним стал бы лишь полный кретин.

— Так точно, товарищ генералиссимус адский, — фыркнул я, за что моментально получил хук в бороду и грохнулся оземь. Как и говорил, шутить над разъяренным демоном может только кретин, каковым я и являлся. Ахиллес, в отличие от меня, шустро вернулся на место, откуда принялся буравить своими злыми глазенками и что-то бурчать.

— Запомните одну вещь, — не смутившись, продолжил Герцог Элигос. – Теперь вы одна команда. Семья, если так хотите. Проиграет один – проиграют все. Знали, на что шли? Знали.

— А в команде принято пиздить однополчан? – хрипло спросил я, поднимаясь с пола. Астра, вошедшая в зал, удивленно уставилась сначала на меня, вытирающего кровь из носа, а потом на Ахиллеса, который криво усмехался в своем уголке.

— Принято, — кивнул демон и, показав жестом Астре свободное место, вернулся к лекции. – Збышек. Раньше вы враждовали, но теперь, если хотите победить и не сгинуть в Хаосе, вам надо объединиться.

— Ладно. Постараюсь его не провоцировать, — усмехнулся я, присоединяясь к подруге.

— Сильно врезали? – улыбнулась рыжая, а потом добавила после моего кивка. – Правильно сделали. Раз мои пиздюля тебе не помогают, ебанько, пусть тебя другие воспитывают.

— Злые вы, — промычал я, щупая челюсть. – Вроде не поломано.

— Закончил любоваться собой? – вкрадчиво спросил Элигос, подходя ко мне.

— Ага, босс. А теперь расскажите, пожалуйста, что тут, блядь, происходит? Это раз. И какого биса древнегреческая гопота у нас в команде?

Герцог Элигос обвел всех присутствующих отеческим взором, в котором все-таки сквозила искра ехидства, присущая всем демонам. Он негромко кашлянул, привлекая внимание, а потом просто начал речь. Без пафоса, присущего всем политикам и ораторам. Без повышения тона, как любят акцентировать диванные психологи и прочие идиоты. Он просто говорил с нами так, как обычно говорят друзья.

— Вы сделали выбор. Выбор непростой и сложный. Игры жестоки, как вы знаете. Большинство участников не дойдет даже до половины испытаний, что уж говорить о финале. Но победа даст вам то, чего вы были лишены по собственной глупости. Победив, вы получите прощение. Один человек или все вместе. Поэтому вам необходимо собраться, перестать думать прошлым и начать все с чистого листа. Победа зависит не от меня, не от желаний королей и не от какой-то мифической силы. Победа зависит от вас. Вопросы?

— Ага, — вскинулся я. Элигос пробурчал какую-то гадость, а потом кивнул, разрешая мне задать вопрос. – Расскажи нам подробнее про эти Игры, босс.

— Игры были придуманы четырьмя великими королями Ада. Вы их знаете. Причина весьма проста. Соревнование по знанию человеческой натуры, это раз. И два. Только достойная душа сможет победить и правильно распорядиться полученным шансом. Таким образом, и волки сыты, и овцы относительно целы. Игры состоят из четырех главных испытаний, которые в свою очередь проходят в одном из миров. В каких именно, Збышек, мне пока неизвестно, как и вам, — покачал головой Элигос, пресекая мой ожидаемый вопрос. – Миров бесконечное множество и даже я не ведаю, какие выберут Владыки. Ахиллес?

— Да, бля. Польский пропиздон, нах? – рявкнул грек, чем до смерти напугал сидящую рядом с ним девушку из числа простых грешников.

— Понял тебя, хоть и пришлось залезть в твою голову, — пробубнил демон и ответил более громко. – В играх может участвовать любая душа. Как грешника, так и праведника. Однако наш случай уникален тем, что впервые за все время создания Игр, к нам присоединились праведники. Я ответил на твой вопрос?

— Охуеть, бля! У, сука, транзистор!

— Отлично. Еще вопросы? Да, Збышек.

— А что тут тогда делает эта недозрелая детина, пробившая пах Гектору? Он, если мне не изменяет память, демоном был вообще-то.

— Был. Низшего порядка и совсем юным. В таком случае, в правилах есть пункт, что демоны низшего порядка, которые ранее были грешниками, тоже могут участвовать в Играх.

— Понятно. Теперь терпеть это дятла-недоебка, — скис я. Ахиллес тут же разразился трехэтажным матом.

— Чё, бля? Свинина!

— Говорю, что ты зимородок-хуеглот, — пояснил я, стараясь не рассмеяться. Астра беззастенчиво хохотала рядом, что явно бесило прославленного греческого героя. – Тоже не понял? Блядь. Сойка-пересмешница ты. Ну как в «Голодных играх» тупая пизда Китнисс. А ну да. Ты уже помер, когда их написали. Забей, короче.

— Уебу, Жора!

— Збышек.

— У, сучара!

— Закончили обмен любезностями? – устало спросил Элигос, присев на край тяжелого стола. – Вот и славно. А теперь слушать меня. Вы – команда. Нравится вам это или нет, вы команда. Будете продолжать собачиться – самолично отправлю в Хаос и плевать, если проиграю. Через тысячу лет будут новые Игры.

— Ладно, — хмыкнул я, помахав рукой Ахиллесу. Тот что-то прорычал и показал мне кукиш. Я решил трактовать это, как добрый знак.

— Еще вопросы? Да, Жорж, — демон кивнул худенькому пареньку, который испуганно поднялся с места.

— Господин, что случится с теми, кто не пройдет в следующий тур?

— Хороший вопрос. Если повреждения, полученные во время Игр, будут минимальными и не позволят продолжат выступление, то грешники вернутся в свои Круги. Отбывать наказание.

— А если наоборот? – я с интересом смотрел за тем, как лицо Жоржа меняется в цвете, будто жопа хамелеона. Сначала он был бледным, потом покраснел, а сейчас походил на мутированный киви.

— Ссылка в Хаос, — коротко ответил Герцог Элигос. – Возвращение в пустоту. Там нет ничего. Вы просто перестанете существовать. Так понятно?

— Да, господин.

— Вот и чудесно. Еще вопросы? Нам скоро выходить на Арену.

— Да, Герцог. Позвольте, — хмыкнула Астра, поднимая руку. – Если я правильно поняла, то Игры весьма суровы и жестоки?

— Верно.

— Владыка Гнева как-то спизданул, что наша банда сейчас в аутсайдерах. Поясните?

— Он не лгал. Сильных игроков у нас нет, — я подпрыгнул от удивления, услышав голос Леарии, которая сидела где-то никем не видимая. – Я не знаю, почему Ахиллес решил к нам примкнуть, но это хороший козырь. Он силен и вынослив, как буйвол.

— И туп, как типичный столичный мажор, — процедил я и, нарвавшись на красноречивый взгляд Элигоса, умолк. – Простите, характер мягкий.

— Леария права. В других командах сильные составы, но и мы не лыком шиты, — после этих слов, взгляд демона скользнул по мне. – В кои-то веки я надеюсь на успех.

— А вы не лжете, господин? – спросила испуганная девушка, которая сидела рядом с Ахиллесом.

— На будущее, Мэри. Я никогда не лгу, если дело касается спорта. Если ты сомневаешься во мне, то можешь отправляться в Лимб или в Хаос, куда я тебя с удовольствием сошлю за подобную дерзость.

— Суровый, — хмыкнул я, повернувшись к Астре. Рыжая кивнула и даже зашипела на меня, призывая помолчать.

— Я управляю вашими действиями. Запомните это. Я не ваш друг. Я верховный иерарх Ада и ваш босс. Если хотите выжить и даже победить, то следуйте трем правилам, — грозно пророкотал Элигос. – Внимательно слушать меня и мою помощницу. Делать все, что я прикажу. И быть вежливым. За нарушение хоть одного из этих правил – отправка в Хаос. Всем все понятно?

— Да, — нестройный хор испуганных голосов разбавил только мощный рев Ахиллеса, который не боялся никого и ничего.

— Вот и славно. А теперь стройтесь в две колонны. Нас ждет Арена, — кивнул демон и вышел из зала совещаний, предоставив все организовать Леарии, которая сногсшибательно выглядела в парадной мантии. Вздохнув, я сжал ноги и забормотал любимую мантру. Причем старался делать это тихо, чтобы не нервировать Астру, которая еще не простила мне попадания в это злачное место.

Арена Флегия изменилась до неузнаваемости. Мало того, что трибуны были забиты битком, так еще и от разнообразных цветов и флагов даже у стойкого японского ребенка случился бы приступ эпилепсии. Демоны и бесы сидели рядом с грешниками всех мастей. Они кричали, орали, рычали, визжали и всячески озвучивали свое удовольствие тем, что находились сейчас здесь.

Наша команда первой вышла из восточных врат и медленно пересекла арену, остановившись аккурат под балконом, где сидели четыре грозные фигуры. Даже гигант Флегий как-то терялся на их фоне и стоял в сторонке, не рискуя нарушить могучий образ великих королей. Задрав голову, я внимательно их осмотрел.

Белиал больше походил на двух красивых ангелов, которые зачем-то посетили этот праздник. Они внимательно следили за нашей командой и о чем-то негромко переговаривались с трехголовым существом, которое держало в руках копье с импровизированным знаменем, на котором застыл дракон. Я наклонился к Астре и пояснил, что она видит Короля Асмодея собственной персоной. Справа от Асмодея скучал Губернатор Гаап, который предпочитал праздным разговорам огромный кубок с вином. А слева я увидел ужасного Короля Белета, под чьим символом мы должны были выступать. Он с легкой усмешкой на устах что-то мысленно высказывал Элигосу, который встал по стойке смирно и отказывался дышать, являя королю свое почтение. Наконец взревели далекие трубы и на арену вышли остальные команды. Присвистнув, я покачал головой. Когда Астра назвала нас аутсайдерами, она явно не знала слова похуже.

Из северных врат к нам медленно двигалась команда Короля Асмодея, ведомая Маркизом Савноком, статным воином с львиной головой. За ним покорно следовали тринадцать грешников, решивших испытать удачу в предстоящих Играх. Я удивленно и даже завистливо смотрел на их мускулистые тела и суровые лица, преисполненные уверенности. Вот мелькнул Александр Македонский, бросив в нашу сторону презрительный взгляд, а за ним медленно шел гигант с мускулами Халка, не меньше. Я его уже видел раньше. Гефестион. Ближайший соратник и любовник Александра Великого. Голливудские сценаристы всегда показывали его красавцем и эдаким жопорвателем, но в жизни Гефестион был весьма уродлив. А еще у него был большой хуй. Вон, даже до колен свисает. Не удивительно, что Александр на него запал.

Повернув голову, я внимательно осмотрел команду Короля Гаапа, ведомую Герцогом Алокасом, принявшим вид старого солдата в покрытой пылью броне и с очень злым лицом. Грешники, которые состояли в команде Гаапа, тоже были как на подбор. Мускулистые, суровые и сильные. Я кивнул старому знакомому, рыцарю Энцо де Капатильи, который в миру был успешным наемным убийцей и отправил на тот свет несколько видных деятелей истории, а потом тревожно охнул, увидев трех низших демонов, которые тоже возжелали прощения. Все трое служили под началом фурии Алекто в Шестом Круге и среди грешников прослыли настоящими палачами.

Но все они ни в какое сравнение не шли с командой Короля Белиала, ведомой Маркизом Андрасом, который даже на арену выехал на своем черном волке, ростом больше среднестатистического теленка. Да уж. Наша команда хиляков, где только один Ахиллес мог составить конкуренцию другим силачам, явно не в выигрыше. Но было что-то еще, резанувшее мои глаза. Три необычных грешника с очень суровыми лицами. Одного из них я видел в рыгаловке Харона. Он еще врезался в меня, и Гомер посоветовал с ним не спорить. Да, точно он. Чернявый мужчина с глазами навыкате. Было в них что-то пугающее, но я не мог понять, что именно. Астра тоже подметила эту троицу и, наклонившись ко мне, уточнила, чувствую ли я что-то странное. Я кивнул ей и скривился, когда в задних рядах команды Белиала увидел ненавистную египетскую рожу Клеопатры, снявшей ради такого случая свою броню и вставшую в один ряд с грешниками. За ней степенно шел загорелый воин, чьи мускулы были словно высечены из стали. В нашей команде тут же возник шепот, говорящий о том, что мы видим самого Париса, героя Спартанской войны, выставленного историками красивым и хиловатым юношей. Ахиллес тут же заскрипел зубами, узрев давнего врага и выдохнув любимые ругательства, встал по стойке смирно, явно желая поскорее приступить к испытаниям и выбить троянцу все зубы. Я не мог его осуждать. Любой бы отхуярил того, кто исподтишка пустил тебе стрелу в пятку и отправил в Ад.

— Узрите, грешники, четырех Великих Королей, почтивших нас своим присутствием, — раздался громкий голос Флегия. Представленные лениво кивнули всем присутствующим, чем вызвали бурю восторга, выраженную в долгой овации трибун.

— Жополизы ебаные, — буркнул я, хрустнув шеей. – Бля, все тело ноет, почему-то.

— У меня такая же беда, — хмыкнула Астра. – Будто силы покидают тело.

— Так и есть, — тихо вставил Элигос. – Это сделано ради безопасности Владык. На одних Играх пара грешников вознамерилась сорвать торжественную часть.

— И что с ними стало?

— Лучше вам этого не знать, — криво усмехнулся демон. – Слушайте речь и запоминайте.

— Так точно, босс, — согласился я, обращаясь в слух.

— В этот раз мы подготовили много интересного и даже неожиданного, — продолжил Владыка Гнева. – Четыре мира примут участников. Четыре испытания ждут вас. Пройдите их и покажите, что достойны прощения. Или растворитесь в Хаосе, как и положено проигравшим. Первый мир будет нашим. Испытание пройдет на этой арене, а я буду судьей.

— Вот любят они театральные эффекты, — поморщилась Астра. – Нет бы сразу сказать, вам пизда по такому-то и такому-то случаю.

— Они ждали этих Игр тысячу лет, заинька. Один из немногих шансов помериться письками, а иначе я не знаю, на кой ляд им это нужно, — ответил я. – Наша команда явно в меньшинстве.

— Это точно, — согласилась рыжая. – Все дохлые и напуганные, как Жорж и Мэри. А сильный у нас только Ахиллес.

— Тишина, — прошипел Элигос, которому надоели наши разговоры. – Я не буду повторять, если вы что-то пропустите.

— Итак. Первым испытанием будет футбол, — радостно произнес Флегий. Трибуны тут же заорали от восторга и даже покидали в стоящих грешников тухлые овощи.

— Футбол? – удивился я. – Это что за испытание? Обычная игра, хули тут такого?

— Тсс! – шикнул Герцог, отвесив мне подзатыльник.

— Каждая команда сыграет один матч. Победители начнут следующее испытание первыми, а проигравшие, если будут в состоянии, конечно, после них. Жребий решит, кто и с кем сыграет. Командам дается день на подготовку, а завтра начнется битва. И пусть победит сильнейший!

— Да! – разом заорала команда Короля Белиала и громче всех кричала Клеопатра. Египтянка давно заметила нас и сейчас, дождавшись момента, когда я на нее посмотрю, сделала красноречивый жест пальцем возле своей шеи.

— Ну блядь, веселье, — буркнул я. – Футбол в Аду. Что может быть лучше?

— Сдается мне, что не все так просто, — тихо ответила Астра, и я в кои-то веки был с ней полностью согласен.

Чуть позже, когда главам команд были розданы инструкции и определен порядок, мы узнали еще кое-что. Герцог Элигос, конечно, был не чужд театральности и рассказал нам обо всем только в зале совещаний, куда мы удалились после странной процедуры инициации, где у каждого участника взяли кровь из вены и, слив все в один флакон, отдали королю Белиалу. Этот странный поступок был направлен на то, чтобы испугавшиеся души случайно не слиняли, оставив свою команду в меньшинстве. Отныне, каждый из участников был обязан пройти все испытания или сдохнуть. Иного пути не было. Но главная новость была куда круче.

Четыре мира принимали команды и сущности, которые повелевали этими мирами, были одновременно и судьями. В этих Играм нам предстояло пройти испытания в древнем Египте, античной Греции и холодной Скандинавии. Я, как и все прочие, еще не ведал, какие испытания ждут нас, но был уверен в одном. Легкими они не будут, язви их в сраку. Победит только одна команда и наша явно проигрывает остальным по всем пунктам.

 

Глава четвертая. Адский ногомяч.

Герцог Элигос выгнал всех на арену через полчаса. Странно, но сейчас там было почти пусто. Пустые трибуны, пустая ложа Флегия, пустое небо над головами. Только мы и другие команды, которые находились на некотором расстоянии друг от друга.

Я скептически осмотрел свои бутсы, которые обладали странными шипами. Более острыми и длинными, чем мне приходилось видеть, а затем поправил панцирь, который закрывал тело. Каждый участник имел такой наряд. И если я, Астра или Ахиллес привыкли к определенной тяжести, то худой Жорж и все остальные явно чувствовали дискомфорт, который выражали в нытье. Правда, до одного момента, когда рассвирепевший Герцог Элигос схватил одного грешника и швырнул его на дальнюю трибуну за особо громкие жалобы. После это воцарилась относительная тишина, и демон смог произнести пламенную речь.

Сначала Элигос безжалостно всех обосрал, используя даже такие словечки, о которых я слыхом не слыхивал, а потом предоставил слово Леарии. Демонесса вкратце объяснила тем, кто не знал, футбольные правила, которые сводились к одному. Надо забрать мяч у соперника и затолкать его в сетку ворот этого самого соперника. Что уж говорить, про футбол здесь слышали только мы с Астрой и брат с сестрой, родившиеся в тридцатых годах в Англии.

— А чего так бояться? Это же футбол, — робко спросил я Элигоса, когда демон решил проверить, не валяю ли я дурака в отжиманиях.

— Да, футбол, Збышек, — ответил он, а затем указал рукой в сторону команды Асмодея, которая находилась к нам ближе всего. – Такой футбол.

— Охуеть, — я поперхнулся воздухом, увидев, как один из грешников валит другого оземь и со всей мочи прыгает ему ногами на грудь. В обычном футболе за такой поступок игрок получил бы красную карточку и дисквалификацию на всю жизнь, а здесь это было, видимо, в рамках правил. Ад же. – Никаких правил?

— Молодец, правильно понял, — улыбнулся Элигос. – Никаких правил. Нужно только забить гол.

— Бля, да нас разъебут, как Пахтакор в матче с Манчестер Юнайтед, — хмыкнула Астра, которая закончила делать приседания и присоединилась к нашей беседе.

— Не факт, — туманно пробурчал демон. – Первое испытание более лояльно. Тут важно не помереть на поле, а счет не играет роли. Отсеивать будут только покалеченных и погибших.

— Ебать. Там один мужик другому шею сломал, — побледнев, вставил я. Со стороны команды Белиала раздался яростный рев главного тренера, недовольного самоотдачей игрока.

— Это норма для адского футбола. Он придет в себя. Регенерация перестанет действовать после начала испытания. Тогда остается уповать только на собственное мастерство выживания, — вставила Леария, подходя к нам.

— А вы играли когда-нибудь в такой футбол? – спросила рыжая, садясь на шпагат.

— Нет. Испытания в Играх не повторяются. В прошлый раз играли в тлачтли.

— Что это? Збышек?

— Месоамериканская игра в мяч. Майя придумали, когда им делать было нехуй после жертвоприношений, — пояснил я. – Интернета еще не было, ебаться надоело, вот и гоняли мяч. Суровая игра, на самом деле.

— Твой друг прав, — кивнула Леария. – В тех матчах каждая команда потеряла почти половину игроков.

— А в этой мы всех потерять можем, — согласился я. – Ох, бля. Сто лет в футбол не играл. Аж спину свело.

— Разминайся, Збышек, — усмехнулся Элигос. – От этого твоя жизнь зависит.

— Так точно, дяденька, — пропыхтел я, когда рыжая залезла мне на плечи, дабы увеличить вес. – Заинька, мне важно силы сохранить, а не помереть сейчас от твоей жирной жопки.

— Вообще охуел, лысый? – ошарашено ответила Астра, а потом махнула рукой. – А, плевать. Давай, погнал приседать.

— И так всегда, — покорно буркнул я, возвращаясь к занятиям. – Залезет на шею и душит своими окороками. Глори, глори Ман Юнааайтед…

Тренировка закончилась за два часа до начала матча и многие из команды буквально валились с ног от усталости. Но злоебучая регенерация и тут помогла, вернув силы в полном объеме. Только мышцы с непривычки побаливали.

Войдя в раздевалку, я проигнорировал драку Ахиллеса с Жоржем за право мыться в душе первым. Какая разница, если ты можешь подохнуть еще на первой минуте испытания. Но грек имел на все свое мнение. Он забросил хилого грешника в корзину для грязного белья, а затем, раскрыв широчайшие, отправился в душ. Спорить с ним никто не стал, а Жорж, который худо-бедно вылез из корзины, зарекся еще раз злить прославленного воина.

Пока все прочие лениво переругивались возле дверей, ведущих в душ, я открыл свой шкафчик и достал форму, в которой предстояло играть. С бутсами я уже разобрался и для пущей убедительности заточил шипы еще острее, а вот форма выглядела более странной. Вместо майки был тяжелый панцирь демона низшего порядка. На левой стороне груди ярко блестела сигилла Белета и чуть тусклее Элигоса. На спине рядами расположились острые лезвия, а на плечах грозно поблескивали три костяных рога.

— Блин, да в этих шмотках только у Lordi на разогреве выступать, — фыркнул я, натягивая на себя панцирь. – Хард рок, Аллилуйя, блядь!

— У, сука! – Ахиллес тщетно пытался натянуть панцирь на мускулистый торс, и когда очередная попытка не удалась, с размаху пробил ногой дверь своего шкафчика. – Ебань, бля!

— Помочь? – устало спросил я, подходя к греку. Тот поперхнулся словами и удивленно на меня уставился. В тишине, разве что сверчки не запели, и был слышен только скрип мозгов моего врага, ставшего союзником.

— Ага, бля. Конина, нах! – буркнул Ахиллес, протягивая мне панцирь. Чуть повозившись, я расстегнул застежку и помог греку надеть сбрую.

— Покрутись. Не давит?

— Не. Огонь!

— Вот и славно, — ответил я, возвращаясь к своему шкафчику. Ахиллес постоял немного в сторонке, а потом сел рядом.

— Поляк, бля. Ты, это… сука.

— Знаю. Ты уж извини, что я тебя мечом выебал, — улыбнулся я. Грек было побагровел, но справился с мыслями о моей мучительной смерти и коротко кивнул. – Там на кону моя жизнь была, а в первый раз вообще судьба мира.

— Похуй.

— Ты лаконичен до пиздеца.

— Ебу дал, бля? Укроп!

— Нет. Констатирую факт. Слушай, могу я тебя попросить об одном одолжении? – Ахиллес минуту подумал, а затем кивнул.

— Помнишь, со мной рыжая девка ходит? Симпатичная такая.

— Самка. Ага, бля.

— Она самая. Присмотри за ней на поле, пожалуйста, — скривился я и пояснил под удивленным взглядом грека. – Она тут из-за меня оказалась, да и не место ей тут. Хоть и кажется сильной, но она хрупкая очень.

— Пидор, ёба! – скрипнул зубами Ахиллес.

— Ага. Еще какой пидор. Хуй его знает, что там на арене будет. А ты сильный. Не чета всем этим Жоржам и прочим задохликам. Присмотри за ней. Мне не за себя страшно, а за нее. Понимаешь?

— Спермотоксикоз?

— Любовь, балбес ты греческий, — рассмеялся я и даже позволил себе легонько шлепнуть грека по плечу. На удивление тот тоже улыбнулся.

— Поляк, бля.

— А?

— Лады. Бля буду! – от могучего хлопка по спине я чуть было не выплюнул свои внутренние органы, но Ахиллеса это не заботило. Он встал и направился к своему шкафчику, пнув по пути малахольного Жоржа, не успевшего уйти с дороги.

— Спасибо, — тихо буркнул я, не сомневаясь, что грек услышит. Так оно и было. Он метнул в мою сторону осторожный взгляд, а потом показал средний палец и колко усмехнулся.

После небольшого напутственного инструктажа от Герцога Элигоса команда вышла на арену. Астра, побледнев так сильно, что вновь выступили веснушки, вцепилась в мою руку и отказалась ее отпускать, а я не обращал внимания на острые коготки, которые впивались в кожу. Только подмигнул Ахиллесу, который косо на меня посмотрел и кивнул одному ему понятным мыслям.

На арене уже стояли прочие команды, ждущие жребия и решения Флегия о том, кто будет играть первым. Вместо традиционного желтого песка с бурыми пятнами крови, теперь пол арены устилал зеленый газон и стандартная для всех футбольных стадионов разметка. В противоположных концах были видны ворота с красно-черной сеткой на них. Правда были изменения и посерьезнее. Стены арены были украшены острыми кольями, торчащими на добрые пару метров, а линия, выделяющая поле для игры, пылала ярким пламенем. Ад и здесь дал жару. Вздохнув, я поднял голову наверх к балкону, где стоял Владыка Гнева.

— По воле жребия, первый матч сыграют команды Короля Белиала и Губернатора Гаапа, — громко заявил Флегий, для надежности указав толстым пальцем в сторону вышеназванных команд. Второй матч проведут команды Короля Белета и Короля Асмодея. Правила просты. Первое: игра только ногами. Трогать мяч руками запрещено. Цель: поразить ворота соперника. Классические правила футбола, которые могут быть вам известны, здесь не действуют. В команде шесть игроков и один вратарь. Остальные в запасе. Количество замен неограниченно. Продолжительность матча сорок пять минут. Вопросы?

— Нет! – отрывисто пролаяли главы команд, а Герцог Элигос злобно ощерился, переглянувшись с Маркизом Андрасом, который ради такого случая принял человекоподобный облик.

— Отлично. Тогда я объявляю Игры открытыми и призываю команды, которые играют вторыми, покинуть поле. Да начнется резня во имя всего Ада! – проревел Флегий, поднимая руку. В темном небе тотчас появились проекции символов команд, которые должны были играть, а в центре возник мяч, пылающий словно факел.

— Охуеть, заинька, — только и мог вымолвить я. Астра тихо хмыкнула и сильнее прижалась ко мне.

Матч не походил на то, что я раньше видел по телевизору. Игроки ставили себе цель не поразить ворота, а как можно быстрее вывести из игры большее количество соперников. Я завороженно смотрел за тем, как один из бывших демонов, в изящном прыжке ногами вперед врезается в лицо другого грешника. На поле пролилась первая кровь, и это было только начало. На трибунах постоянно кто-то визжал, тренеры орали, запасные игроки тряслись от страха, блевали или попросту сидели молча, если могли совладать со своим страхом.

Через несколько минут бывшего демона, который прыгал ногами вперед, вбили в газон трое странных грешников. Я видел их яростные лица, видел, с каким наслаждением они превращали лицо соперника в настоящий фарш. И самое страшное, я слышал, как трещит по швам череп несчастного, как лопаются его ткани и как хлюпает мозг, вытекший на газон. Но куда ужаснее были их глаза, которые позеленели от ярости и жажды крови. Что уж говорить, даже Герцог Элигос поморщился от этого зрелища. А я понимал, почему команда Белиала является фаворитом. Каждый игрок действовал слаженно, мощно и невероятно злобно. За пятнадцать минут до конца матча они умудрились затоптать несколько грешников и убить двух бывших демонов. Громкая трель, раздавшаяся в вышине, ознаменовала собой окончание битвы. Теперь был наш черед.

— Матч окончен и в нем победила команда Короля Белиала со счетом четыре – ноль, — констатировал Флегий и дал знак бесам, чтобы те привели поле в порядок. – Через десять минут продолжим. Следующий матч. Команда Короля Белета против Короля Асмодея.

 

Глава пятая. Иные миры.

В раздевалке после мачта царил веселый дух торжества. Герцог Элигос даже соизволил подарить нам ящик отменного вина из личной коллекции. Поэтому, все ожидаемо напились. Кроме меня, Астры и Ахиллеса, который блюдил за фигурой и общим тонусом. Грек гораздо лучше стал ко мне относиться после игры, но злобные словечки у него порой проскакивали, однако на общем настроении это никак не сказывалось.

Леария, вернувшись из ложи Флегия, поведала нам о том, какой фурор произвела победа нашей команды аутсайдеров. Многие демоны попросту разорились, поставив на более сильную свиту Асмодея, и сейчас жалобно клянчили отсрочку у безжалостных адских букмекеров. В общем, все были счастливы. Опять же, кроме меня.

Пользуясь моментом, что вся команда нажралась на радостях, я попросил Герцога Элигоса об аудиенции, куда также пригласил и Астру с Леарией. Демоны внимательно меня выслушали и на несколько минут задумались, пережевывая полученную информацию. Наконец, Элигос вздохнул и поднялся со стула, на котором предавался размышлениям.

— Значит, Ключ еще действует, — констатировал он, нахмурив аккуратные брови.

— Ага. Ебашит по полной, — хмыкнул я, закуривая сигарету. – Как Ключ может действовать, если мы его уничтожили? Я же помню. Собрали осколки вместе, а потом он сгорел от энергии Агнца.

— Так и есть. Сложность в том, что такой Ключ существует в других мирах и вселенных, — пояснила Леария.

— И что это значит?

— Уничтожить один Ключ мало. Для того, чтобы артефакт полностью исчез, нужно уничтожить все Ключи во всех вселенных, которых великое множество.

— Непосильная задача, блядь, — ругнулась Астра, забирая у меня сигарету. – Тебя нельзя курить, ебанько. Спортсменом еще называешься.

— Да и похуй. Регенерация вроде восстановилась, так что можно дуть сколько влезет, — отмахнулся я. – Это Жоржу хуево. Он теперь пиратом стал.

— Пиратом?

— Ага. Ему Македонский долбоеб глаз выдавил. Как прыщ на старушечьей жопе, блядь. Чисто сатанизм!

— Вернемся к нашей проблеме, если вы не против? – сказал Герцог Элигос, которого наши споры порядком достали.

— Прости, Герцог.

— Уже лучше, — кивнул демон, возвращаясь к беседе. – Эти грешники мне незнакомы. Ситуация осложняется и тем, что я не могу вспомнить их лиц, хотя видел их полчаса назад.

— Ключ мешает?

— Да. Мешает. Думаю, что мы имеем дело с очередными желающими использовать темную материю себе на благо, — задумчиво ответила Леария, медленно поцеживая вино.

— А если Люциферу там рассказать или королям Ада? – вскинулся было я, но Герцог тут же покачал головой.

— Нет смысла. Душа, которая приняла участие в Играх, обязана пройти путь до конца. А если эти грешники узнают о том, что знаем мы, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

— Распидарасят Королей и уйдут в закат, как три шершавых уебка? – спросил я. Элигос тихо рассмеялся в ответ.

— Умеешь ты образно выражаться, Збышек. В принципе, ты прав. Может случиться все, что угодно. Если у них есть Ключ из другой вселенной или даже частица Ключа, они способны натворить больших бед. Тем более, для Ада.

— Но и допустить их победы, мы тоже не можем? – тихо вставила рыжая.

— Верно, Астра. Если они победят, то получат прощение и свободу.

— Хуево.

— Не говори, заинька. И что делать будем? Нам нельзя никому об этом рассказывать, нельзя действовать. Остается только смотреть?

— Да. Нужно понаблюдать за ними. Узнать, что у них есть. Чистая сила или частица амулета Ключа. В данном случае остается ждать подходящего случая.

— Например, дать им пизды в следующем испытании?

— Как вариант. Но прошу вас, друзья. Будьте внимательны и осторожны. Мы не знаем, с чем столкнулись сейчас. Малейшая ошибка способна перечеркнуть все, — мрачно ответил Элигос. Леария тихо вздохнула и взяла своего кавалера за руку.

— Это точно, — протянул я. – Когда выдвигаемся?

— Завтра. А сегодня отдых. Отдыхай, Збышек. Силы нам еще понадобятся.

На следующий день все команды вновь собрались на арене Флегия. Тут-то и стали видны последствия вчерашних матчей, благодаря которым часть грешников покинула Игры и Ад, в частности, навсегда. В команде Асмодея не было Александра Македонского, из которого выбил дух наш лютый Ахиллес, оказавшийся именно тем человеком, который нужен и ценен в любой битве. Только хмурый Гефестион буравил нашего бойца злобным взглядом, и держался могучей рукой за пах. Как ему грек еще член не оторвал. Вот что удивительно. В других командах отсутствовали три-четыре души, а это означало лишь одно. Игры продолжатся, ибо участников достаточно. Народ жаждет трех вещей. Сисек, пива и зрелищ. Зрелищ кровавых и жестоких, как сам древний Ад.

Флегий удовлетворенно окинул взором поредевшие команды, а затем поднял руку, призывая зрителей заткнуться. Молчание наступило моментально, ибо Владыка Гнева в гневе своем был весьма необуздан и даже непредсказуем. Желающих проверить это, было мало.

— Первое испытание позади, как и первый день великих Адских Игр, — начал он. – Славная вышла битва, несмотря на то, что мало кто играл в футбол. Первое место в испытании заняла команда короля Белиала, второе – короля Белета, третье – короля Асмодея и четвертое – за губернатором Гаапом. По правилам, команды, занявшие первое и второе места, выбирают себе соперников для участия в следующем испытании, которое пройдет в ином мире, как и установлено правилам. Я прошу глав победивших команд выйти вперед.

— Да, Владыка, — рявкнули Герцог Элигос и Маркиз Андрас, повинуясь жесту Флегия.

— Маркиз, кого вы выбираете в качестве соперника для следующего испытания? – спросил гигант. Андрас, не меняя презрительного выражения, ткнул пальцем в команду короля Асмодея.

— Их. С командой короля Гаапа было скучно.

— Мажор, — буркнул я, наблюдая за тем, как Маркиз куражится над теми, кому досталось больше всего. Потеря такого воина, как Александр Македонский, сильно сказалась на общем боевом духе.

— Герцог, вам остается команда короля Гаапа, — констатировал Флегий, неприятно улыбнувшись. Наверняка тоже деньги потерял, поставив не на тех во вчерашнем мачте. Элигос кивнул, соглашаясь с решением соперника и, подойдя к Герцогу Алокасу, пожал тому руку, чем вызвал одобрительный гул толпы. Андрас лениво кивнул Савноку и тот не остался в долгу, сподобившись на полный презрения взгляд. Флегий усмехнулся и отступил в глубину балкона, приглашая королей выйти вперед.

— Alia mundi veneranda est lex.Ille honoratur, et quatuor reges, — начал король Белиал. Говорил он очень глубоким и могучим голосом. (Миры иные чтут закон. Его чтут и четыре короля).

— Quondam in a Millennium, nos appellare, qui iuravit iuramentum et potentia cognoscitur, — хрипло продолжил король Асмодей. (Раз в тысячелетие взываем к тем, кто клятву дал и власть признал).

— Reprehendo sicco animas eorum, qui veniunt ad vos. Utrum sint digni venia, — теперь настал черед короля Гаапа. (Проверьте души тех, кто к вам придет. Достойны ли они прощения).

— Dignus — vita. Et indignum — tenebris, — закончил король Белет. (Достойным – жизнь. А недостойным – тьма).

С минуту ничего не происходило, а на арене было необычайно тихо. Лишь четыре короля так и продолжали стоять на балконе. Затем я почувствовал странное головокружение и слабость. Впрочем, это почувствовал каждый из нас, включая верховных иерархов. Это состояние не продлилось долго. Я закрыл глаза и облегченно вздохнул, почувствовав дуновение свежего ветра и запахи свежескошенной травы. Чуть позже к ним примешалось тепло солнца и соленый вкус моря, а на губах заскрипел песок. Наконец, когда мой желудок успокоился, я решил открыть глаза, а открыв их, охнул. Как и все остальные.

Четыре команды со своими главами сейчас стояли напротив гигантской пирамиды, чья верхушка ярко блестела под лучами ослепительно жаркого солнца, упираясь в бирюзовую бесконечность неба. К пирамиде шла длинная дорога, по краям которой стояли дивные статуи древнеегипетских божеств и у начала этой дороги нас уже ждали.

К пирамиде шла длинная дорога, по краям которой стояли дивные статуи древнеегипетских божеств и у начала этой дороги нас уже ждали.

— Не поняла. Там стоит мужик с головой крокодила? – тихо прошептала Астра, прищурив глаза. – Бля, точно. Ему еще пиджак и будет натуральный крокодил Гена. Збышек, что это? Я думала, мы в древний Египет попали.

— Это он и есть. Только в другой вселенной, где этими землями правят древние боги, с которыми короли заключили договор, если я правильно понял ту ахинею, что они несли на латыни, — буркнул я и подошел к Герцогу Элигосу. – Получается, что они реальны? Как мы?

— Кто? – не понял демон, ожидая, когда человек с головой крокодила подойдет ближе.

— Они. Это же Себек к нам идет? – восторженно ответил я. – Пиздец, бредятина. Кому расскажи, не поверят.

— Угадал. Здешние боги реальны, но мы более могучи, чем они. Как ты знаешь, все было создано Божественной искрой.

— Знаю. Но тут вообще все смешалось. Я думал, мы просто в прошлое перенесемся.

— Мы и перенеслись. Только в иной мир, отличный от нашего.

— Ебушки-воробушки, — у меня так сильно закружилась голова, что я бухнулся прямо на песок и, не веря в то, что произошло, схватил горсть и медленно пересыпал ее из ладони в ладонь. – Мне это не снится, Герцог? Мы в древнем Египте и тут правят настоящие древнеегипетские боги.

— Да. Скоро ты с ними познакомишься, — ответил Элигос, многозначительно усмехнувшись. Он вообще любил многозначительно усмехаться, как и каждый верховный иерарх. Работа у них такая, что уж там.

Путь до пирамиды был долгим. Я, как и все прочие грешники, удивленно вертели головами направо и налево, в попытках отыскать знакомые черты Ада или на крайний случай хоть одну знакомую морду, но попытки эти были тщетными. Разве, что Ахиллес, схватив одного из стражей за горло, приблизил лицо несчастного к своему и, минутку поизучав, бросил бедолагу на песок, буркнув напоследок, что-то вроде «Пидоры, нах».

Однако я уже поверил в то, что мы действительно находимся в древнем Египте. В том самом, о котором я читал в учебнике по истории древнего мира еще в школе, и этот Египет был населен самыми настоящими богами, древними и могучими.

Астра робко посторонилась, а потом и вовсе, взвизгнув, прижалась ко мне, когда рядом с ней царственно прошествовала газель, чтобы через пару мгновений обратиться в миловидную женщину с пронзительными черными глазами. Богиня Анукет собственной персоной. Женщина рассмеялась и продолжила свой путь, даже не обратив на нас внимания. Зато я внимательно следил за подозрительной троицей грешников, в которых горела частица Ключа. Они плевать хотели на раскинувшиеся красоты, предпочитая что-то негромко обсуждать. Обрывки их слов были малопонятными, и в итоге я бросил неблагодарное занятие, но глаз с них по-прежнему не сводил.

Через какое-то время мы дошли до больших золотых врат, на которых выделялись иероглифы и значки бога Ра. Стража, стоящая возле врат, подозрительно нас оглядела и, кивнув человеку с головой крокодила, отворила тяжелые створки, пропуская нас внутрь пирамиды. В лицо сразу подул прохладный ветерок, принеся долгожданную свежесть после затхлых ароматов Ада.

Поравнявшись с Герцогом Элигосом и Леарией, я задал вопрос, который мучил меня с того момента, как мы сюда попали. Терпеливый Герцог охотно пояснил, благо время позволяло и до новых врат еще топать и топать. Вопрос мой был простым. Люди, которые встречались нам на пути, были египетскими праведниками, которые выбрали свой Рай вместо каноничного?

— Да, Збышек. Ты прав. Во многих мирах есть свой филиал Рая, только Ад един. Души праведников, которые жили давным-давно, предпочли обитать в тех местах, в которые верили их родители и они сами, — тихо ответил Элигос, гордо вышагивая вдоль молчаливых стражей, стоящих через каждые пять метров. Почти все из них были вооружены хопешами, серповидными мечами из бронзы, которыми могли владеть только искусные бойцы или элитные воины.

— А грешники попадают в Ад вне зависимости от веры, да?

— Верно. В Аду, как ты знаешь, есть участки для грешников самых разных конфессий. Но христианский Рай место уникальное. Туда абы кого не пускают, — улыбнулся демон, явно наслаждаясь моим замешательством.

— И Небеса договорились с местными божками о том, что таких праведников, как, к примеру, египтяне, будут отправлять сюда? Круто. А с греками как?

— У них есть Элизий, где царит вечная весна, и праведники там наслаждаются заслуженным отдыхом. Мне доводилось там бывать, — вставила Леария, мечтательно вздохнув. – Красивое место. Только воздух очень пьянит, а в остальном мило.

— Ну надо же, — сварливо буркнула Астра, которой надоело идти молча и слушать красочные рассказы Ахиллеса, как он таскал за пенис Гефестиона. – Праведники в фаворе, а грешники сосут хуи.

— Метко пизданула, заинька. Как Моисей с горы Синай, — рассмеялся я и уставился на одного из грешников, который сверлил меня злобными глазками. – Хули вылупился, дерьмоед?

— Щенок, — прошипел тот в ответ. Причем постарался сделать это тихо, чтобы не разозлить Элигоса, который своих друзей в обиду не дает. Наверное. Хотелось бы в это верить.

— Щенок у тебя в трусах, хуишка, — съязвил я. – Лает, не кусает, в пизду не залезает.

— Збышек вернулся, — хмыкнула Астра, наблюдая за тем, как грешник демонстративно ускоряет шаг, когда команда Элигоса принялась улюлюкать.

— Ага, — улыбнулся я. – Воздух тут чистый, вот и настроение улучшилось.

— Ебанько ты, — хмыкнула рыжая, беря меня под руку, ибо впереди показалась процессия полуголых девушек. И если Герцог Элигос с каменным лицом прошел мимо, даже не скосив взгляд, ибо за ним блюла Леария, то остальные чуть шеи не поломали, пытаясь разглядеть девичьи прелести. Ахиллес и вовсе покраснел, как младенец, которого спалили за дрочкой в собственный носок. А я вот тщетно старался держать себя в руках. Наконец, Астра сдалась и милостиво кивнула. – Смотри. Только быстро.

— Спасибки, заинька, — усмехнулся я, распахивая глаза. Но то, что я увидел, радости не прибавило. – Фу. У них сосков нет.

— А ты думал я тебе на чужие соски дам пялиться? – ехидно ответила рыжая, пиная меня в бок. – Иди уже, ебарь-террорист. Мы пришли.

— Воистину, — согласился я, осматривая врата чуть меньшего размера, которые распахнулись, приглашая в них войти. – О, едой запахло. Мяском жареным.

В большом помещении, куда мы вошли, было очень светло, пахло вкусной едой, и слышалась оживленная человеческая речь. Но столы, которые ломились от разнообразных яств, и разнокалиберные люди с головами животных были мной проигнорированы, когда я увидел того, кто сидел на диковинном золотом троне в самом дальнем конце зала.

Это был высокий, не меньше трех метров роста, мужчина с головой сокола. Птичьи глаза верховного демиурга Египта были невероятно мудрыми и даже добрыми.

— Зачем он стул на голову себе поставил? – тихо спросила Астра, шепнув мне на ухо.

— Не. Это корона. У египтян свои представления о моде были, — ответил я. – О, зацени. Клеопатра выбежала жопку птичке подлизать.

— Приветствую тебя, Владыка мой, великий бог Солнца и всего Египта, — заныла египтянка, бухнувшись на колени рядом с троном. Ра внимательно на нее посмотрел и издал странный птичий клекот, скорее всего выражающий смех.

— Встань, Клеопатра. Я не твой владыка. Я владыка тех, кто вел смиренную и праведную жизнь. Но быть может, тебе удастся заслужить прощение, — ответил он, многозначительно усмехнувшись. Если вообще птица может усмехаться. Тут мнения расходятся.

— Обломали гнилопёздку, — хохотнул я. – Всем готова подлизать, лишь бы не исправляться.

— Ты! – прошипела Клеопатра, метнув мне свой самый красноречивый взгляд. Я в ответ показал ей кулак, но умолк, когда Ра вновь заговорил.

— Удивительно. Праведник. Чистый праведник. Даже двое праведников, — задумчиво протянул он, а затем поманил меня к себе. – Подойди, дитя. Не бойся.

— Идите, — улыбнулся Элигос, продолжая стоять на месте. – Вы для него сущее чудо.

— Ага, как и он для нас, — кивнула Астра, присоединяясь ко мне. Мы медленно подошли к трону владыки Египта и преклонили колени. Всего на миг, как того требовал этикет.

— Вы, правда, Ра? – вежливо спросил я, надеясь, что человек с головой сокола меня не сожрет.

— Правда, дитя. Но как вышло, что праведники учувствуют в играх?

— Накурился, подписал бумажку и вот я здесь. Мальчик-распиздяй. Ой. При вас, наверное, ругаться нельзя. Неловко-то как.

— Я терпелив к тем, кто чист душой. Ради чего вы здесь? – черные глаза бога словно читали самые сокровенные мысли, но я-то знал, что этим мало, кто мог гордиться.

— Я, — хмыкнула рыжая. – Ради него.

— А ты? – спросил меня Ра.

— Из-за собственной глупости, — краснея, ответил я. Демиург рассмеялся и поднял руку.

— Благодарю, что уделили мне время. А сейчас, не буду вас отвлекать. Прошу вас насладиться моим гостеприимством, пока я побеседую с вашими богами.

— Приветствую, Владыка Египта, — коротко поклонился Герцог Элигос, а затем легонько пихнул меня в сторону одного из столов. – Простите моих спутников. Им еще не доводилось видеть вас.

— Как и тем, кто приходил до них, — грустно ответил солнечный бог и, встав с трона, направился в сторону небольшой двери, возле которой стояла копия самого Ра, только чуть поменьше. Как я понял, это был бог Гор, унаследовавший от папы соколиную голову и внушительную мускулатуру.

— Скоро увидимся, — шепнул Элигос Леарии, а затем первым вошел в личные покои демиурга. Нам оставалось только сесть за стол и основательно подкрепиться, не думая о всяких испытаниях, каждое из которых могло стать последним.

 

Глава шестая. Непростые причины.

В животе натужно забурчало, стоило только усесться за стол и придвинуть к себе блюдо с диковинными лепешками. Астра, сидя рядом, внимательно осмотрела роскошное кулинарное великолепие и остановила свой выбор на дивно пахнущем мясе, от которого в воздух поднимались струйки горячего пара. Ну а мне было откровенно плевать, что есть, поэтому я начал со всего и сразу. Правда поперхнулся, когда напротив нас уселся Ахиллес и без стеснений забрал у соседа из команды Белиала цельного жареного гуся.

— Поляк, — рыкнул он, явно желая мне приятного аппетита.

— Грек, — вежливо буркнул я, не отпуская лепешки. Астра с ехидной ухмылкой за нами наблюдала, пока оскорбленный грешник, у которого воин спер жареную птицу, не потребовал ее отдать.

— Пшел, нах. Мошонка! – не отвлекаясь, ответил ему Ахиллес.

— Я первым его увидел, — продолжал канючить грешник, крепкий мужчина с заплывшим глазом. Я узнал того, в кого врезался один из бывших демонов, прежде чем последнего не затоптала странная троица. Да, травмы, полученные в первом испытании, заживали с диким трудом.

— У, сука. Конеёб! Уебу, — пообещал грек и вцепился в гуся мертвой хваткой. Я удивленно наблюдал за развитием ситуации, к которой подключалось все больше зрителей, в том числе и из соперничающих команд.

— Отъебись от него, — рявкнул я, швырнув в мужчину половиной помидора, невесть как взявшегося на праздничном египетском столе. Ахиллес удивленно поднял голову и даже сподобился на улыбку. Жутковатую, правда, но все-таки улыбку.

— А ты, блядь, кто такой? Тут не Рай, где за тебя ангелочки заступаться будут, — воинственно ответил обиженный, решив, что я буду более легким противником, но то, что произошло дальше, удивило всех. Ахиллес отпустил гуся, а затем, резко вскочив с места, поймал мужчину в удушающий захват и повалил его на стол, не церемонясь.

— Жрать, бля? Залупа, бля! – ругнулся грек, сжимая шею ненавистного идиота, помешавшего ему насладиться дивным мясом. Ахиллес приблизил свое лицо, от которого повеяло смертью, к бледному сопернику, после чего, оторвав у гуся ножку, он буквально вбил ее в открытый рот мужчины, не обращая внимания на приглушенные всхлипы и сопли, перемазавшие кулак воина. – На, бля. Лоботряс, нахуй.

— Круто ты его, — я поцокал языком, тоже поднимаясь из-за стола, ибо к Ахиллесу уже спешили двое товарищей обиженного. – Пацаны, вам тут ловить нехуй. Или думаете, что мы своих в обиду дадим?

— Попизди, светлый, — сплюнул один из них, лысый толстяк, который в прошлом матче стоял на воротах.

— Заебали, бля! – рявкнул Ахиллес и двумя могучими ударами отправил грешников в глубокий нокаут. Один дернулся и затих, а второго успели оттащить в сторону, пока мускулистая нога грека не выбила последние искры жизни из поломанного тела. Ахиллес удовлетворенно оглядел поле битвы, валяющихся под ногами грешников, один из которых тщетно пытался вытащить гусиную ножку изо рта, и удивленные физиономии местных жителей и мелких божков, которые наблюдали за потасовкой с безопасного расстояния. Грех глубоко вздохнул, а затем, как ни в чем ни бывало, вернулся к пожиранию гуся, которого с честью отстоял. Правда был еще один плюс. Места рядом с нашей командой моментально опустели, благодаря чему остаток ужина мы провели в гордом одиночестве и наслаждении обществом друг друга.

— Свезло нам, что Ахиллес не наш противник, — задумчиво буркнула Астра, беря в руки кувшин с вином.

— Пасиб, бля! – радостно ухнул грек на похвалу, заляпав попутно форму рыжей гусиным жиром.

— И вот мы все друзья, — улыбнулся я, подливая Ахиллесу в кубок вина. – Лопай, здоровяк. Заслужил.

— Поляк, бля. Братан, нахуй?

— А почему бы и нет? – усмехнулся я и умолк, когда в зале появились демоны, с ехидными мордами, рассматривая поверженных Ахиллесом противников. – Ну блядь. Ум, честь и совесть пришли. Теперь придется шептунов пускать.

— Поделитесь, что тут произошло? – спросил Элигос, подходя к нашему столу. Все, включая Леарию, потупили очи и порозовели, как новорожденные поросята. – Нет? Збышек?

— Нормально все, босс. Ахиллес поделился с соперниками едой, — хмыкнул я, стараясь не смотреть демону в глаза, но тот, прочтя мои мысли, язвительно хохотнул.

— Да. Так и понял. Ладно. Доедайте и встретимся у выхода из зала. Нужно обсудить новое испытание, — вернув себе подобающий вид, сказал Элигос.

— А что за новое испытание? – тут же спросила любопытная Астра.

— Полоса препятствий Анубиса, — через минуту ответил демон, обведя всех отеческим взором. Вот и гадай, что он имел ввиду под этими словами.

Чуть позже, когда вся команда собралась в отдельной комнате, Герцог Элигос ответил на все вопросы о предстоящем испытании. Я слушал вполуха, предпочитая выцарапывать на золотом полу матерные ругательства и надписи «Здесь был Збышек» и «Отсосите, хуеплеты», пока не получил подзатыльник от рыжей половинки, которая внимательно следила и за мной, и за речью демона.

— Злая зая, — устало буркнул я, потирая ушибленную голову.

— Если тебе не интересно, то завтра не ной и не верещи, когда по тебе жесткие ножищи других грешников пройдутся, — язвительно ответила Астра и виновато хмыкнула, когда наткнулась на красноречивый взгляд Леарии. – Простите.

— Мне кажется, что Збышек чем-то озадачен, — громко произнесла демонесса, обращая внимание всей команды на мою бедную персону. – Видимо, придумывает стратегию.

— Не цепляйтесь, — отмахнулся я. – У меня внимательность уникальная. Я все слышу, даже если занят другим важным делом.

— Важное дело, это вандализм древнего храма? – усмехнулся Элигос, подходя ближе и с интересом читая оставленные мной послания. «Андрас – сакс, Абигор – рулез». Это важное послание?

— Ага. Не, я, правда, все слышал, босс. Две команды стартуют одновременно на двух одинаковых полосах препятствий, которые подготовит шакалоголовый Анубис. Полоса будет сложной и нам надо всем сплотиться и бла-бла-бла. Верно?

— Да. Только ты забыл еще одну важную вещь упомянуть, — милостиво кивнул демон.

— Жорж пердит чесноком и от него лучше держаться подальше? – Ахиллес в ответ на мою пространную тираду заржал, как тягловой ишак, и треснул по спине вечно бледного и испуганного Жоржа, чей глаз сейчас был закрыт серой повязкой. – Нашему танку понравилось. Ты гляди…

— Збышек.

— А?

— Хуй на, друг мой, — рявкнул Элигос. – О чем еще шла речь?

— Чего так орать-то? – обиженно надулся я. – Это парный забег?

— Именно! Будь внимательнее, пожалуйста, — более миролюбиво продолжил демон. – Это парный забег. Что это значит? Вы побежите парами. Но и это еще не все. Анубис лично скует ваши руки вместе.

— Ебу дал? Шакал, бля, — удивленно рек Ахиллес, оторвавшись от похлопываний синеющего Жоржа.

— Согласен с греком, — кивнул я. – Это же пиздец, как неудобно. А если яйца в пути зачешутся, а руки заняты?

— Расхуярит тебе голову топором, ебанько, — мрачно сострила Астра и повернулась к Элигосу. – Герцог, а руки обе будут скованны?

— Нет. Правая рука одного человека к левой руке другого.

— Весело. И как тут тренироваться?

— Попробуем отработать взаимодействие. Там я решу, кого и с кем ставить в пару.

— Победитель как обычно получает право выбора соперника в следующем испытании? – тихо спросила Мэри, сидящая до этого момента молча.

— Не только это, — скривился демон. – Победитель выбирает одну жертву из проигравшей команды. Эта жертва отправится в Хаос. Теперь вам понятно, почему я ору? Вопрос к тебе, Збышек.

— Понятно. Прости, босс, — буркнул я, почесывая голову. Обычная на первый взгляд забава превратилась в суровое испытание, и погибнуть теперь мог любой.

Тренировка проходила на свежем воздухе, рядом с обителью древних богов. Почему? Потому что так захотел Герцог Элигос. А еще была виновата мелкая стычка с другой командой за ужином, и демон справедливо рассудил, что лишние конфликты только помешают ему зверски поиздеваться над нами. Впрочем, я его не винил, ибо сам внес посильную лепту в конфликт со свитой короля Белиала, когда заступился за Ахиллеса. Поэтому пришлось помалкивать в трубочку и выполнять чудные приказания демонессы и ее избранника, которые решили выпить из своих подопечных всю кровь.

— Бля, это пиздец, — отдуваясь, произнес я, хлопнувшись задом на песок. Солнце давно скрылось за горизонтом, но прохладнее не стало. А может виной всему была моя горячая кровь, которая сейчас носилась по всему телу, будто бешеная тварь.

— Устал, Збышек? – ласково спросила Леария, но я на подначку не отреагировал, лишь нацепил на морду лица льстивую улыбочку и попросил пару минут отдыха. Демонесса согласилась и, пошептавшись о чем-то со своим благоверным, разрешила всей команде отдохнуть полчаса.

— Вот и заебись, — буркнул я, доставая сигареты. Астра тоже потянулась слабой рукой, и мне пришлось стать джентльменом.

— Спасибо, лысенький, — тихо поблагодарила она, когда я протянул ей запаленную сигарету.

— Пожалуйста, заинька. Травись на здоровье, — кивнул я и повернулся к другим членам команды, которые расселись кружочком. Странно, но с самого первого дня, Жорж и Мэри невольно тянулись к нам, а позже к ним присоединился Ахиллес. Так и сидели мы впятером на привалах или обедах с ужинами, пока Герцогу Элигосу не приспичило нас погонять до седьмого пота или прочитать очередную лекцию о пользе союзов. И все ради победы. Да, для демонов спорт всегда занимал особое место. Они азартны и всем своим черным сердцем любят разные забавы. Глава нашей команды не был исключением.

— Збышек, а можно мне тоже сигарету? – робко попросила Мэри. Я кивнул и кинул ей полупустую пачку, которую приходилось прятать, чтобы паровоз по имени Ахиллес не всадил ее всю за пару минут.

— Поляк, бля. Дай тоже, — а вот и он. Хмыкнув, я протянул и ему одну штуку. Грек лег прямо на песок и мечтательно уставился в небо, выпуская попутно сизые клубы дыма. Ему не нравилось курить, просто нравился процесс выхода дыма из его ротового отверстия. Сам как-то пизданул, отвечаю. И сейчас прославленный воин не был похож на прежнюю машину для убийства. В его черных и жестких глазах проскальзывала самая настоящая грусть. – Красота, нахуй.

— Ага, — поддакнул я, задирая голову к звездному небу. – Здесь красиво, хоть и песок всюду, да звероголовые шляются. Ахиллес?

— А?

— Почему ты решил участвовать в Играх?

— Весело. Похуй, — улыбнулся грек, повернувшись на бок, чтобы видеть меня. Астра тихо рассмеялась.

— У нас сегодня душещипательный вечер?

— А почему нет? – удивился я, указав для наглядности на две темных фигурки вдалеке. – Элигос вон с Леарией милуется, а мы поболтать можем, пока окончательно не сдохли. Так, что, Ахиллес. Почему ты решил записаться? Ты был демоном, имел карьерные перспективы. Понимаешь? Вот и славно.

— Бля, — коротко ответил воин, почесав пятерней лоб и собираясь с мыслями. – Устал.

— Устал? – хохотнул я. Но Ахиллес сразу же осклабился и рявкнул, чем напугал до нервного тика Мэри.

— Ржешь, пидор?

— Не, не. Удивительно это слышать. Извини, если обидел. Я думал, тебе нравится причинять другим боль, — быстро объяснился я. Ахиллес поворчал, как гигантский пес, а потом тяжело вздохнул.

— Устал, поляк. Убивать устал, драться устал, бля. Зло, кровь, говно. Устал я.

— Понимаю. И поэтому хочешь получить прощение?

— Ага, — кивнул грек, выпуская в небо очередную порцию дыма. – Жить хочу. Смеяться, бля. Жену хочу, нахуй.

— Хорошие мысли, — подбодрила гиганта Астра. Тот засмущался, а затем вернул на лицо прежнее свирепое выражение.

— Меня… сделали таким, — с запинкой произнес он. Жорж попробовал было похлопать Ахиллеса по спине, но оказался тут же в удушающем захвате. Поняв, что хотел худой человечишка, грек отпустил его и отполз подальше. Не любил, видимо, когда его трогают мужики.

— Сделали убийцей? – я понимал, что он, может впервые в жизни, оголяет душу. Это понимали все.

— Ага, бля. Сукой, нахуй, сделали, — закивал герой. – Свининой, бля.

— Пидоры, — протянул я, а потом ойкнул, когда Ахиллес, вскочив со своего места, сгреб меня в охапку и крепко обнял. – Тише, дружище. Кости поломаешь.

— Прости, бля, братан.

— За что?

— Убить хотел, сука. Уебок я.

— Перестань. Я тоже не сахар. Мы сражались потому, что это было нужно, — просипел я, пытаясь выбраться из захвата. Астра тоненько хихикала, стараясь не обидеть гиганта.

— Ага, — хмыкнул он, возвращаясь на место. Не пристало героям показывать слабость, а Ахиллес был именно таким. И неважно, что я думал о нем раньше.

— А я устал от постоянной боли и несправедливости, — тихо сказал Жорж. Мы удивленно посмотрели на него и парень, смущаясь сильнее обычного, продолжил. – В Аду много боли, вы не замечали?

— Замечали.

— Со мной, в Третьем Круге, страдали грешники, как и с каждым из вас. Со временем, я понял, что мне больно от того, что я слышу, как они страдают. И ничем не могу помочь, — пробормотал парень.

— А за что ты в Ад попал? – спросил я.

— Был шеф-поваром одного крупного ресторана в семидесятые. Я ел такие блюда, которые стоили бешеных денег, спекулировал алкоголем, обманывал и воровал. Пока однажды не стал пренебрежительно относиться к еде. Я выбрасывал в мусорку то, что, на мой взгляд, было невкусным, а на улицах, тем временем, свирепствовала безработица и голод.

— Хреново, — буркнула Астра, доставая новую сигарету.

— Да. Поэтому, когда я услышал о том, что идет набор на Игры, то без раздумий согласился. Лучше уж в Хаос попасть, чем мучиться тут еще тысячу лет, слушая стоны и крики несчастных.

— Главное, что ты это понял, — улыбнулся я, протягивая парню сигарету. – Ебни никотинчику, полегчает.

— Поляк, бля, ум! – вставил свое слово Ахиллес.

— Согласен. Я рад, что у нас в команде есть праведники, — рассмеялся Жорж. – Хоть и странные немного.

— Мэри, а ты почему решила в Играх участвовать? – задала вопрос Астра. Девушка вздрогнула и потупила глаза в песок, явно не радуясь неловкому моменту. Рыжая примирительно подняла руки. – Прости. Не хотела тебя смутить. Просто мы тут так охуенно болтаем, как друзья, почти. Вот и решила, что ты захочешь рассказать о своих причинах. Я вот за ебанашкой Збышеком пошла, ибо ему в жопе свербило и приключений хотелось.

— Я в Лимбе жила, — тихо начала она. – Работала там, в одном баре, демонов обслуживала и мечтала о том, что когда-нибудь попаду в Рай.

— А за что тебя в Лимб сослали?

— Раскаялась поздно, — улыбнулась девушка. – Петр долго решал мою судьбу, а потом решил отправить в Лимб, сказав напоследок, что все может поменяться.

— Ты устала ждать? – охнула Астра. – Бля, как мы со Степкой. Только нас во Второй Круг определили.

— Ы, Степка, бля, — засмеялся Ахиллес, катаясь по песку. Странный у греков юмор, все-таки.

— И чего? А ты Ахиллес. Ы, ЛОЛ, Ахиллес, — ехидно подначил я и тут же поднял руки, когда гигант напрягся. – Тихо, здоровяк. Шутка.

— Шутка, бля. Пиздюк, поляк! – хохотнул еще раз грек, а потом сконфузился и даже извинился перед Мэри. – Прости, телка. Дурак, бля, я.

— Ничего, — смутилась девушка и, вздохнув, вернулась к разговору. – Да, я устала ждать. В Лимбе время течет неспешно и царит там скорбь. От этого тоже устаешь. Морально. Я уже больше двух тысяч лет в Аду.

— Ого.

— Ага, — рассмеялась она. – Меня раньше по-другому звали. Это я себе сама взяла имя Мэри. Подсмотрела в газете, которую в ресторане оставил один из демонов. Подумала, а вдруг мне с ним повезет.

— Не сомневайся даже, — кивнул я и поднялся с песка, когда из темноты выплыла фигура Элигоса. Демон внимательно нас осмотрел, а затем, слабо хмыкнул, задержав взгляд на лыбящемся, как дебил, Ахиллесе.

— Поздно уже, да и вы устали. Идите подкрепитесь в главном зале и отдыхать. Завтра утром начало второго испытания.

— Спасибо, дяденька, — зевнул я и первым отправился в сторону пирамиды. Обернувшись, я увидел, как за мной идет Астра, следом за ней Ахиллес, а в конце плетутся Жорж и Мэри, тихо переговариваясь о чем-то. Луна на секунду выползла из-за туч и осветила красивое лицо Герцога Элигоса. Я мог поклясться в том, что демон улыбался. Улыбался искренне и по-доброму.

 

Глава седьмая. Полоса Анубиса.

На следующее утро, лишь только солнце показало свой жаркий глаз на небосводе, команды вышли к подножию пирамиды и замерли в предвкушении очередного буйства фантазии. Ра, как и прежде, сидел на золотом троне, который вынесли для него из главного зала, а рядом расположились другие боги.

Слева стоял Гор, а справа сама Исида, оказавшаяся очень красивой женщиной с глубокими, цвета ночи, глазами. Но не они вызывали мое удивление, а стоящий в сторонке гигант с головой шакала. Анубис, бог некрополей, мрачный и безмолвный. Жесткие желтые глаза Анубиса лениво осматривали каждую колонну, на секунду задержавшись на троице из команды Белиала. Усмехнувшись, он погладил висящий на груди амулет, который я уже видел. Ключ. Дыхание перехватило, и я принялся щипать Астру, которая стояла рядом, чтобы обратить и ее внимание на могучий артефакт.

— Збышек, я тебе сейчас ухо оторву и башмак из него сделаю, — огрызнулась рыжая, когда мои щипки довели ее до белого каления.

— Погоди ты. Посмотри на Анубиса, — шепнул я. – Ничего не видишь?

— А что… погоди, серьезно? – удивилась Астра. – Ключ?

— Он самый. Помнишь, Элигос говорил о том, что свой Ключ существует в каждом мире из списка бесконечности?

— Ага.

— В этом мире Ключ хранится у Анубиса. Ну, логично, в принципе. Кто, как не повелитель смерти, может использовать его по назначению, — хмыкнул я и осекся, когда Леария сделала страшное лицо и шикнула на меня, призывая заткнуться. Я покорно потупил очи вниз и еле слышно буркнул подруге. – Он с той троицы глаз не сводит. Наверняка, чувствует энергию.

— Это точно, — кивнула Астра. – Хитрожопые ублюдки.

— Не говори, — согласился я и обратил свое внимание на Ра, который ради такого случая даже с кресла поднялся.

— Приветствую вас, посланцы иных миров, — начал солнечный бог, обведя взором всех и сразу.

— Приветствуем Владыка Египта, — послушно заголосили мы.

— Сегодня вы пройдете еще одно испытание, как того хотят ваши боги. Испытание трудное и жестокое, но такова судьба.

— Не фарт, как говорится, но не факт, что по жизни, — усмехнулся я.

— Я хочу напомнить вам, что каждое испытание, которое вы проходите, приближает вас к прощению. Проходя испытания, вы становитесь лучше и искупаете свои многочисленные грехи. Анубис!

— Да, повелитель, — откликнулся шакалоголовый бог, подходя ближе.

— Поведай им о том, каким будет испытание, — Ра хлопнул в ладоши и вернулся на свой трон, а Анубис, спустившись на одну ступеньку ниже, обратился к нам. Воистину, он был неебически могучим и грозным созданием. Поджарый, крепкий и очень сильный, судя по развитой мускулатуре.

— Надлежит пройти вам полосу, которую я придумал, — пролаял бог. – Попарно, заботясь о своем напарнике и о себе. Только достойные дойдут до конца. Полоса длинна и опасна. Каждый из вас должен приложить все силы, чтобы с честью пройти испытание. Мало кто может похвастаться счастливым исходом.

— Нескладно пиздит, — шепнул я, чем вызвал одобрительный смешок Ахиллеса, который стоял позади меня вместе с Жоржем и Мэри.

— Правил нет, — продолжил Анубис. – Каждая команда делится на пары и вступает на полосу препятствий. Цель – дойти до конца и сорвать цветок с белого древа. Победа присуждается той команде, кто потеряет меньше всего участников.

— Хуя себе, — присвистнула Астра. – Реально «Голодные игры». Сейчас, блядь, еще Китнисс из-за угла вылезет и выебет кого-нибудь.

— А я о чем говорил? – хмыкнул я. – Ладно. Пошли к Герцогу Элигосу. Он уже пары составляет.

Демон, нахмурившись, стоял в сторонке и что-то выслушивал от Леарии, которая буквально прильнула к уху возлюбленного. В этом мире, Элигос сменил парадную мантию на обычную серую безрукавку с сигиллой Белета на груди и свободные серые спортивные штаны. И без брони Герцог все равно оставался весьма грозным демоном.

— Чё, как, босс? – спросил я, подходя ближе. – Чело твое омрачено грустью и надобно въебать винишка, дабы морщины разгладились, и веселье в глаза пришло.

— Вот когда победим, тогда и будем пить винишко, — отрезал Герцог Элигос. – Полоса будет одна, а не две.

— И что это значит? – спросила Мэри.

— Стартует пара участников из одной команды и сразу же с ней пара из другой команды. До финиша дойдет один. У нас есть несколько минут на выработку стратегии. Прошу всех отнестись серьезно и без долбанутых шуточек в стиле Збышека.

— Как что так сразу Збышек, — обиделся я. – И какие есть предложения? Полосу эту вообще кто-нибудь видел?

— Нет. Правило Игр, — покачал головой Элигос и повернулся к Ахиллесу, который робко тянул руку, прося дать ему слово. – Да?

— Бля! – рыкнул грек, собираясь с мыслями. – Я, сильный. Поляк, нахуй, чмо.

— Спасибо, дружище, — усмехнулся я. Да что уж там. Многие улыбнулись, включая демона, который подавил смехуечек волевым приказом и велел Ахиллесу продолжать.

— Вот. Сильный – слабый. Сильный – слабый, бля. Понятно, нахуй?

— Ты гляди, что доброта с героями делает, — восхитился я. – Он уже говорить умеет складно.

— Остынь, Збышек, — задумчиво протянул Элигос. – Его идея хороша. В полосе препятствий важна взаимовыручка, и Ахиллес предлагает собирать пары по принципу «сильный и слабый», чтобы в случае чего, сильный мог помочь слабому. Хорошо. Еще мысли? Нет. Значит, так и поступим. Да, Збышек? Времени мало, надеюсь, что-то умное скажешь?

— Ага. Можно Астру к Ахиллесу приписать? Она умная, а он сильный. Помогут друг другу, в случае чего, — буркнул я. Рыжая открыла было рот, но нарвалась на мой красноречивый взгляд и умолкла. – Ахиллес, ты же мою рыжулю в обиду не дашь?

— Уебу, бля! Пидоров, нах! – рек грек, бухнув себя кулаком по груди.

— Хорошо. Астра идет с Ахиллесом, — демон принялся назначать пары, а потом изогнул дугой бровь, удивляясь. – Одного не хватает. Кто-то пойдет один.

— Я пойду, — решительно сказал я, выходя вперед. – Буду тринадцатым воином. Как Антонио Бандерас. «О, вижу я отца своего. И сестер с братьями…».

— Заканчивай дурачиться, — нахмурился Элигос. – Здесь все сложнее. В случае чего спасать тебя будет некому.

— Да и похуй. Я по ящику любил игры гладиаторов смотреть, — улыбнулся я, сжимая руку Астры, которая буквально вцепилась в мою длань. – Прорвемся. Сам же виноват, что полез сюда.

— Ладно. Если ты так уверен, то начнем. Стивен и Сатори, вы начинаете, остальные в порядке назначения пар. Все понятно?

— Да, босс, — рявкнули мы и выстроились в очередь к Анубису, который самолично сковывал всех одной цепью.

— Береги её, — тихо буркнул я Ахиллесу, который поравнялся со мной.

— Лады, братан, — усмехнулся тот в ответ и, почесав голову, добавил любимое слово. – Бля.

— Вот и славно, — кивнул я, становясь последним и наблюдая за троицей из команды Белиала. Они праздно болтали, будто и вовсе не собирались участвовать в жестокой Игре на выживание.

После недолгой процедуры сковывания пары выстроились вдоль длинной дороги, по традиции украшенной статуями древнеегипетских богов и героев. Первыми ступали на тропу игроки нашей команды, ибо такого было желание победителя прошлого испытания, Маркиза Андраса, который справедливо решил сначала посмотреть, как полосу пройдут соперники. Да, вновь изменения в правилах, о которых сообщили в последний момент.

Стивен, рослый бледнокожий англичанин, о чем-то поговорил со своей сестрой, а Сатори, маленький японец с козлиной бородкой, закрыв глаза, что-то шептал себе под нос, стараясь не отвлекаться на оскорбления других команд. Наконец, вперед вышел Анубис и, воздев руки к небу, пробормотал какую-то странную фразу, которую никто не понял.

Воздух загустел, и перед нами возникли золотые врата, за которыми что-то громко ухало и трещало. Шакалоголовый бог усмехнулся и сильным ударом кулака открыл врата, а затем, поклонившись, пригласил первую пару. Стивен и Сатори оглянулись на нас, улыбнулись и ступили на полосу препятствий.

Стивен и Сатори оглянулись на нас, улыбнулись и ступили на полосу препятствий.

— Ебануться, — охнул я, наблюдая за тем, как Стивен отчаянно пытается вытащить японца из дыры, куда тот угодил из-за собственной оплошности. Благодаря магии Ра мы могли все видеть на большом экране, который порой подергивался рябью, словно состоял из воды. Звука не было, но и без него стало понятно. Щуплый Сатори визжит так, что у Стивена кровь из ушей идет.

— Бля, их догоняют, — побледнела Астра, вцепившись в мою руку. На экране появились две фигурки из команды короля Гаапа, которые стартовали одновременно с нашими парнями. Один из них, крепкий мужчина со злыми глазами, в котором я узнал Энцо де Капатильи, пробегая мимо Стивена, сильно треснул англичанина по спине, спихивая с дороги, а затем, подтянув к себе напарника, бросился бежать дальше.

— Хуйня, — отмахнулся я, с удовольствием наблюдая, как спутника Энцо разрубает гигантским топором, который раскачивался словно гигантский маятник. – Теперь рыцарю проще будет. Никто не держит. Разве что рука долбоеба, которую скрючило от судорог.

— Ага. И Энцо похоже финишировал первым. Очки, конечно, снимут за то, что он потерял напарника, но он, по крайней мере, дошел до конца, — сказала Леария, тоже внимательно наблюдая за гонкой. – Стивен вытащил Сатори из дыры?

— Вытащил, — кивнул Элигос, в напряжении закусив губу и не сводя красных глаз с экрана. – Японцу повезло. На дне ямы шипы блестят. Наверняка отравленные. Ох, блядь!

— Что, что там? – воскликнул я, а потом замолчал, увидев, как Стивен завороженно смотрит на Сатори, голова которого отделилась от тела и упала на узкую дорожку. – Долбоебы, блядь.

— Дыхание богов, — хмыкнула Леария. – Смотрите под ноги, там полно скрытых кнопок, которые активируют ловушки. Анубис в этом признанный специалист. Так, Стивен добрался до финиша и сорвал цветок. Следующая пара. Ахиллес и Астра.

— Удачи, заинька, — я чмокнул рыжую в губы, не стесняясь никого и ничего, а потом сильно треснул Ахиллеса по плечу. – Помогай ей. Иначе я тебя, сука, из-под земли достану.

— Не ссы, бля. Лошадь, бля, — усмехнулся грек и отправился в сторону золотых врат. Астра метнула в меня взгляд полный обожания, любви и гнева, за то, что я решил бежать один, а потом поравнялась с Ахиллесом.

— Начинаем, — произнес Элигос и, дождавшись, когда врата откроются, громко рявкнул. – Пошли!

Я дымил одну сигарету за другой, боясь смотреть в экран, но волнение и любопытство были заодно, поэтому мне пришлось растолкать народ, чтобы не загораживали обзор и молиться, дабы моя зазноба осталась целой.

Пару раз, во время забега Астры и Ахиллеса, у меня чуть не остановилось сердце. Первый раз, когда рыжая чудом уклонилась от веера стрел, вылетевших из пола, и второй раз, когда Ахиллес, взяв Астру на руки, сиганул вместе с ней через широкую дыру, на дне которой покоились останки напарника Энцо де Капатильи. Как я и думал, грек оказался отличным компаньоном для такого дела. Он без церемоний хватал Астру на руки и несся вперед, перепрыгивая ямы с кольями, движущиеся лезвия и падающие с потолка топоры. А когда рыжая и грек догнали двух человек из команды Гаапа, то Ахиллес выдал шедевр.

Левой рукой, он схватил цепь, которой были связаны два грешника, и, раскрутив их, словно злоебучую пращу, хуйнул комок из плоти и стали назад, откуда только что пришел сам. Из-за золотых врат раздался тонкий крик, который услышал каждый из нас. Крик, полный боли и ярости.

Сглотнув противную слюну, я наблюдал за тем, как двоих грешников Гаапа затягивает в импровизированную мясорубку, расположенную прямо в полу. В воздух взвился фонтан крови и перемолотых внутренностей, а затем все затихло. Лишь легкая трель раздалась в наступившей тишине. Ахиллес и Астра достигли белого древа. Счет стал «три-один» в нашу пользу.

— Збышек, готов? – тихо спросила Леария, подходя ко мне. Я кивнул и слабо потряс цепью, которая сковывала две моих руки. Анубис так решил. Мол, если я бегу один, то и скован буду по всем правилам. Спорить с ним я не стал, только обозвал шакалоголового нехорошим словом, обозначающим человека, любящего пить сперму.

— Готов. Кто против меня?

— Сам смотри, — хмыкнула демонесса. Рядом с вратами уже разминались двое оставшихся игроков из команды короля Гаапа. – Чтобы мы вышли вперед по очкам, тебе надо дойти до финиша, это раз.

— А два?

— Они не должны выжить, — улыбнулась Леария, сделав красноречивый жест пальцем вокруг шеи.

— Весело, бля. Словно адский цирк из «Painkiller».

— Что?

— Не обращай внимания, — отмахнулся я. – Игрушка старая, родом из моего славного детства. Там тоже всякие полосы препятствий были.

— Ладно. Давай на старт. Удачи, милый.

— Спасибо, — улыбнулся я, сжав ноги. – Прыщи и старики, прыщи и старики.

— Нашел время возбуждаться, — усмехнулась демонесса.

— Ничего не могу с собой поделать. Ладно, я пошел. Молитесь за меня, блядь, ибо это будет лютое трахелово.

Я подошел к золотым вратам и, напряженно хрустнув шеей, уставился на створки, ожидая, когда они откроются. Два грешника, высокий здоровяк и тощий гном, из команды Гаапа, презрительно на меня посмотрели и даже прошлись по моему испуганному виду. Пришлось их осадить.

— Боишься, праведник? Нас двое, а ты один, — зловеще прошептал гном.

— Круто. Будете пердолить друг в друга в жопу, а мне только онанизм останется, — хмыкнул я, подпрыгивая на месте.

— Щенок. Следи за тем, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму со змеями.

— Обязательно, залупа ты ишачья. Вытри губы.

— А? – нахмурился мелкий, быстро проводя рукой по губам.

— Сперма застыла, когда ты сосал хуище своего друга так, что у тебя чуть череп не треснул, — заржал я и, дождавшись сигнала Анубиса, рванул вперед, спихнув двух грешников с пути.

— За ним, — рявкнул Герцог Алокас. – Он не должен дойти до финиша.

Стоило мне только ступить на полосу Анубиса, как воздух тут же поменялся. Сейчас здесь пахло тухлым мясом, кровью и капустой, пролежавшей на солнышке пару недель. Однако это не стоило моего внимания, ибо позади уже слышалось тяжелое дыхание соперников, которым ничего не стоит скинуть одинокого неформала в вышеупомянутую яму со змеями.

— Ебаные сторожевые псы! Ай, бля. Ай, бля, — взвизгнул я, когда на пути возникли две странные собаки, ростом выше человека и попытались меня схватить. Я резко, и не снижая скорости, проехал прямо под ними, лишь чудом не задев оскаленные пасти. – Пошли нахуй!

Псы, на удивление, не стали меня преследовать, обратив внимание на догоняющих грешников, но последних это не остановило. Здоровяк, схватив гнома на руки, сделал обманный маневр, и пока глупые псины разбирались, что к чему, обогнул их по дуге и бросился за мной.

— Щенок! – крикнул мелкий, подбирая с земли камень и швыряя мне вслед. Увернувшись, я показал преследователям средний палец и с разбегу перепрыгнул яму, где крутились острые лезвия. Да уж. Стоило туда упасть и обратно не выберешься.

— Свистни в хуй, гнида, — рявкнул я, подбирая с земли топор, который упал с потолка и запустил его в сторону нахального коротышки. Тот, к моему удивлению, ловко отклонился, и широкое лезвие с размаху вонзилось в грудь его напарника. Здоровяк ойкнул и рухнул на землю, заливая ее своей кровью. – Минус один. Хэдшот!

— Сука, — заорал гном и, выдернув топор из тела компаньона, опустил его на безвольно висящую руку. – Ты убил Кенни.

— Сволочь, — хохотнул я, отвлекаясь, дабы насладиться этим зрелищем, и очень зря. Из-за этой выходки я споткнулся о лежащий труп одного из соперников и покатился по земле, а потом и вовсе рухнул в яму, где вертелась гигантская спираль египетской мясорубки. – Блядь. Непруха ебаная.

— Я иду к тебе, поросеночек, — раздался вдалеке голос коротышки. Да уж. Времени в обрез. Если я не успею выбраться, то коварный свиноёб не откажет себе в удовольствии скинуть меня вниз, где мое тело моментально перекрутит к ебеням.

— Еб твою мать, Збышек. Вылезай, — ругнулся я сам на себя, тщетно пытаясь отыскать ногой точку опоры. Руки и вовсе стали слабеть, а в желудке противно заныло. Неужели все?

— А вот и я, — подняв голову, я увидел, как на меня смотрит злоебучий коротышка, сжимая в руке топор. – Поменялись ролями, щенок?

— Нахуй поди, мини-Мэ, — прохрипел я, стараясь подтянуться на руках. Ничего не получалось. Без помощи мне не выбраться, а мелкий уже заносил над головой топор. Я мог лишь наблюдать, как медленно опускается широкое лезвие и в голове возникают картинки из прошлой жизни. Стоп. Какие, нахуй, картинки? Я, блядь, еще жить хочу.

— Сука такая. Сучонок жуликоватый, — взвизгнул коротышка, когда я умудрился убрать руку в тот момент, когда топор впился в угол, где мгновением назад были мои пальцы. Этого хватило. Вцепившись двумя руками в ручку топора, я напрягся и с грехом пополам вылез из дыры. Грех удивился, но промолчал.

— Не ждал, ебань хуева? – злобно усмехнулся я, с размаху впечатывая кулак в морду ненавистного соперника. Хрустнул нос и на землю упали первые кровавые капли, но меня это не интересовало. Поднатужившись, я обхватил коротышку двумя руками и изящно хуйнул через себя, лишь потом вспомнив про яму-мясорубку.

— Неееет! – протяжно завыл гном, а я, скривив лицо, подошел к краю.

— Прости, дружбан. Я забыл, что тут яма. Думал тебя просто об землю уебать и все, — но соперник моих слов уже не слышал. Гигантский винт свое дело знал и любил. Икнув, я еще раз взглянул на перемолотые останки коротышки и, разбежавшись, перепрыгнул яму.

— Степка, ты цел? – тревожно спросила Астра, кинувшись ко мне, стоило только покинуть полосу препятствий и сорвать цветок с древа.

— Ага. Предателя подпустил, кажется, — хрипло ответил я, обнимая рыжую. – Пукнул с жижкой, заинька.

— Засеря ты мой, — рассмеялась она, а потом внезапно разрыдалась. – Бля, я так испугалась, когда ты в яму свалился.

— Польский пропиздон. У, сука, — уважительно произнес Ахиллес, хлопая меня по спине. – Бычара, нахуй.

— Он самый, дружище, — кивнул я, наслаждаясь теплом своей подруги, которая тихо плакала у меня на плече. – Прости, милая. Чем я, блядь, думал, когда соглашался на такое?

— Явно не головой, — улыбнулась Астра. – Мы прошли испытание. Команда Гаапа много грешников потеряла.

— Да и мы солидно, — я поднялся на ноги и, смущаясь, подошел к Герцогу Элигосу. – А ты хоть одну слезинку по мне обронил?

— Нет, конечно, — усмехнулся демон.

— Бессердечный ты, блядь, ворон, — устало буркнул я, пожимая руку Герцога, а потом оглянулся на своих союзников. Я, Астра, Ахиллес, Мэри, Жорж, Стивен и еще три человека. Мы потеряли четверых, но зато выжили сами.

— Отдыхайте. А я пойду смотреть за выступлением команд Асмодея и Белиала, — сказал Элигос, но я тут же запротестовал.

— Не, не. Нахуй, нахуй. Я тоже хочу посмотреть, как Клеопатре башку проломит булыжником. Очень хочу.

— И я, — хищно потянула носом Астра.

— Бля, буду, — рек Ахиллес, а все остальные просто кивнули головой в знак одобрения.

— Тогда пошли, — хмыкнул демон. – Мы пока занимаем первое место.

— И то славно, — фыркнул я, затягиваясь сигаретой. – В пизду такой спорт.

— Воистину, лысенький, — улыбнулась рыжая, прижимаясь к моей руке.

 

Глава восьмая. Странная троица.

— Неверо, блядь, ятно, — изумился я, наблюдая за тем, как Клеопатра несется вперед, закусив губу и не обращая внимания на отрубленную руку напарника, которая волочилась по земле.

— Зачем она своему же руку отрубила еще на старте? – хмыкнула Астра, затягиваясь сигареткой.

— Мешает, ебанина!

— Спасибо, Ахиллес.

— Хули там, — скромно ответил герой. Я открыл было рот, дабы дать комментарии на этот счет, но захлопнул его, ибо Клеопатра сцепилась с одним из соперников, который первым хотел перепрыгнуть яму, отделяющую его от долгожданного дерева на финише.

— Зацени, — кивнула рыжая. – Техника у нее неплохая.

— Ага, — согласился я, хмуро смотря за тем, как египтянка молотит ногами по лицу грешника из команды Асмодея. Соперник Клеопатры был внушительным, но и он ничего не мог поделать, ибо бывшая демонесса сражалась, как кошка, которую хуйнули в ведро с теплой мочой. Бой достиг пика и Клеопатра, в ловком прыжке, влепила противнику ногой с разворота, а затем, насладившись моментом, как тот корчится от боли на дне ямы с ядовитыми гадами, перепрыгнула препятствие и сорвала цветок. На этом испытание закончилось для всех команд. Остался подсчет очков. Элигос пошевелил губами и удовлетворенно хмыкнул.

— Пошли к соколу нашему ясному, — протянул я, вставая с песка. – Сейчас результаты огласят. Надеюсь, мы не в конце.

— Не, — буркнула Астра. – Гаапу больше всех досталось. У него минус шесть человек. Хотя, чего гадать. Пошли слушать солнцеликого.

— Идем, — я двинулся вслед за Герцогом Элигосом и Леарией, которые тихо обсуждали шансы на лучший исход и гадали, кого выберут в качестве жертвы, если наша команда проиграет по очкам. Хотя, тут и думать было нечего. Они постараются убрать Ахиллеса, который в одиночку мог отхуярить все команды и даже не вспотеть. Но сам грек жаждал только одной битвы. С красавчиком Парисом, который вероломно пронзил пятку нашего друга стрелой и отправил Ахиллеса в Ад.

— Закончилось второе испытание Великих Игр, — размеренно начал Ра. Потрепанные команды выстроились в четыре колонны и внимательно слушали Владыку Египта, попутно разглядывая ссадины и царапины, полученные во время прохождения полосы препятствий Анубиса.

— И ебаная шайка Маркиза Андраса всех нагнула, — прошептал я, чем вызвал тихий смешок Астры, стоящей позади меня.

— Победителем, потерявшим только одного участника, становится команда короля Белиала, — громко продолжил Ра. — На втором месте команда короля Белета, потерявшая четырех участников. На третьем месте вновь король Асмодей, потерявший пять участников. И четвертое место за королем Гаапом, в чьих рядах недостает шести. Глава команды короля Белиала имеет право выбрать одного игрока из команд, занявших третье и четвертое места. Этот игрок отправится в Хаос немедленно. Для него Великие Игры закончатся. Маркиз Андрас, прошу вас выйти вперед.

— Мы отказываемся выбирать грешника, — хрипло крикнул демон, ехидно посмотрев на Элигоса. Лучшие друзья становились непримиримыми врагами, стоило только возникнуть намеку на состязание.

— Еще бы, — хмыкнул Элигос. – А если бы мы проиграли, то сразу же Ахиллеса вывели бы из строя.

— Верно, друг, — ощерился глава команды Белиала. – Оставим интригу.

— Раз так решил победитель, то пусть будет по слову его, — согласился Ра, а потом взмахнул руками. – Жду вас вечером на прощальный пир. Почтите память тех, кто не смог пройти испытания, и задумайтесь о том, что ждет вас в будущем.

— Конеёбы, блядь, — сплюнул я, выходя из колонны и поворачиваясь к рыжей. – А кого потеряла команда Белиала? Я как-то пропустил этот момент.

— Одного из «зеленой» троицы, — тихо ответил Элигос, который неслышно подошел со спины.

— Хоть какая-то хорошая новость, — улыбнулся я. – А теперь пошли нажремся кошерной египетской кухни и въебем вина!

— Не буду вам запрещать этого, — отвернулся демон. – Вы заслужили пир.

— Да, бля. У, голубика! – рявкнул Ахиллес и, растолкав своих же партнеров по команде, отправился к гигантской пирамиде. Да, уж. Грек был, как Пончик из книги про Незнайку. Режим питания нарушать нельзя. Для героев это святая сисястая истина.

Сидя в большом зале и без устали поглощая терпкое вино, я немного расслабился. А что еще делать? Про новое испытание будет известно завтра, да и силы восстановить надо. Хотя большинство моих партнеров по команде уже насытились и предпочитали лениво ковырять в зубах ножами и глазеть на Ахиллеса, который уверенно расправлялся с четвертым жареным гусем.

— Дружище, ты не обсрешься завтра-то? – хмыкнул я, когда Ахиллес, звучно рыгнув, потянулся за пятой порцией.

— Не. Нахуй, — лаконично ответил герой.

— Погоди, погоди. Чего ты вечно «Бля. Нахуй. У, сука». Сейчас тебя будем учить разговаривать по-человечески, — помотал я головой и подвинул к греку глиняный сосуд с вином. – Промой свою глотку и начнем.

— Нахуй? – удивленно спросил Ахиллес, думая о том, уебать ли меня сразу или дать еще подышать пару минут. – Поляк, бля, гнида!

— Сам ты гнида. Кто так разговаривает? Надо быть хоть капельку вежливее.

— Чего ты до него доебался? – лениво встряла Астра, которой вино шарахнуло в голову и сделало рыжую пацифисткой. – Нравится ему, пусть и говорит, как хочет. Да, Ахиллес?

— Ага.

— Не, не. Ты же за новой жизнью на Игры пошел? – я упрямо гнул свою линию. Грек кивнул и посмотрел на меня более внимательно. – Правильно. Значит нужно быть более вежливым и тактичным.

— Как это? – нахмурился воин. – Пидор, бля?

— Не, пидоры тут не причем. Это вежливость. Ну, смотри. Если тебя кто-то нечаянно толкнет, а потом извинится, что ты сделаешь в ответ?

— Уебу!

— Неправильно мыслишь, дружище. Надо кивнуть человеку. А вот если он борзеть начнет, тогда и уебать можно.

— Да?

— Конечно.

— Хм, — задумался Ахиллес. Астра улыбнулась и легонько ткнула меня под ребра.

— Не живется тебе спокойно, лысенький.

— Отстань. Я Ахиллеса учу жить.

— Продолжай, — буркнула рыжая, пододвигая к себе чашу с виноградом и яблоками.

— Продолжим, Ахиллес?

— Ага, поляк. Давай, бля.

— Во-первых. Перестань блядить после каждого слова. Мат он вещь тонкая и применим к эмоциям, а не к связке слов, как у тебя. Понимаешь?

— Чё?! Нахуй!

— Вместо «бля», говори хотя бы «блин». И сокращай ругань. Например, используй одно матерное слово в разговоре, — пояснил я. Грек кивнул, нахмурив густые брови. – Вместо «нахуй» говори «Изыди».

— Изыди, — радостно рек Ахиллес и через секунду добавил. – Нахуй.

— Ладно, можно и так, — согласился я, улыбнувшись. – Чувствуешь, как ты богаче стал? Как мудрость внутри зарождается?

— Ага. Воистину, блядь.

— Вот, — обрадованно воскликнула Астра. – Ты гляди, он уже мои ругательства заимствует.

— А если ты хочешь человека оскорбить, то используй животных. Попробуй.

— Ты, бля, — грек повернулся в сторону соседнего стола, где сидел Парис, с презрением ковыряющийся ножом в жареном мясе. Лютый враг героя скосил глаза и вопросительно поднял бровь. – Уйди, постылый, сгинь. Нахуй. Богомол-пидарас.

— Неплохо, — похвалил я, хохотнув, когда Парис покраснел от гнева, и вознамерился было подняться, но осекся под уничижительным взглядом Клеопатры.

— Крот-хуесос. Гусеёб. Мул-жоподрал, бля, — Ахиллес рассмеялся и вновь подтянул к себе блюдо с жареным гусем. – Отвечаю, заебок.

— Можешь, когда хочешь, — гордо ответил я, радуясь за ученика. – Практикуйся чаще, дружище.

— Лады. Спасиб, поляк.

— Да что уж там. Заинька, ты чего там углядела? – спросил я рыжую, которая вытянув шею, смотрела в дальний конец помещения, где находился выход.

— Помнишь тех странных уродов с зелеными глазами?

— Ну.

— Они только что покинули зал с очень подозрительным видом, — буркнула Астра. Я отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола. – Ты куда?

— Хочу за ними проследить, — ответил я. – Все мне покоя не дает тот лупоглазый. Где я мог его видеть, блядь?

Покинув ужин, мы с Астрой вышли через золотые врата и нос к носу столкнулись с Себеком. Крокодилоголовый подозрительно нас осмотрел, сжимая в руке бронзовый хопеш. Видимо, сегодня был его черед охранять зал и покой других богов, чтобы пьяные пришельцы не напугали милых египетских богинь, пробравшись к ним в комнаты.

— Куда собрались? – мрачно ухнул Себек. Голос у него был глухой и чуть шепелявый, будто во рту божества отсутствовала пара передних зубов.

— Шни шна шнапи, — дурашливо пропел я, притворившись жутко пьяным. – Ищ бин Шнапи, дас кляйне Крокодиль.

— Простите, господин. Нажрался мой друг. Веду его свежим воздухом подышать, — подмигнула египетскому богу Астра. – Можно?

— Да. Правило только одно. По пирамиде не ходить. Только главный зал и выход.

— Без проблем. А вы, случайно не видели, куда наши друзья пошли? Двое людей, которые только что вышли, — рыжая была сама любезность и крокодилоголовый немного расслабился.

— Видел. Они к выходу из пирамиды направились, — он махнул рукой в ту сторону, куда пошли таинственные соперники. Я поклонился древнему божеству и, взяв Астру под руку, виляющей походкой отправился в указанное место, не прекращая петь идиотскую песенку, которую услышал на одном попсовом канале.

Но стоило нам только выйти на свежий воздух, как игривость моментально улетучилась, а всему виной были две тени, которые стояли за углом. Я осторожно прокрался вперед и спрятался за большим камнем, а через несколько мгновений ко мне присоединилась и Астра. Мы не могли видеть тех, за кем следили, но зато прекрасно слышали, о чем они говорили. И разговор этот был весьма странным.

И разговор этот был весьма странным.

— Мы потеряли Влада, — хрипло и злобно произнес один из них. Второй тут же шикнул на него и велел говорить тише.

— Здесь всюду уши, хоть проклятые демоны и предаются чревоугодию. А Влад. Он сам позволил заковать себя с египетской шлюхой.

— Да, эта дрянь мне знакома. Она приходила мучить меня в Обители. Я чувствовал, как увлажняется ее проклятое лоно, когда она истязала других.

— Она знакома всем, Луций. С другой стороны, нам даже лучше. Теперь остались только мы вдвоем.

— Тогда почему мы еще не сбежали? К чему эта комедия?

— Успокойся, — мрачно ответил второй голос. – Нам не удастся сбежать без последствий, это раз. И два, ты хочешь провести вечную жизнь в постоянном страхе, что тебя поймают и вновь заключат в Обитель Молчащих?

— Нет, Томас. Не хочу. Моя душа пылает, стоит лишь вспомнить те муки, что я перенес. Но ты как-то говорил, что у Анубиса есть то, что нам поможет.

— Оставь эту глупую затею. Он – древний бог, а во мне только часть силы. Жалкий огонек против бушующего пламени. Опасно провоцировать их потому, что тогда мы раскроем себя.

— Странно, что они еще не раскрыли нас.

— И не раскроют. Наши истинные имена почти никому не известны, а сила позволяет нам держать мысли при себе, не боясь, что их прочтет Абигор.

— У меня сердце уходило в пятки, когда он останавливал на мне свой взгляд, Томас.

— Поэтому я велел тебе находиться при мне неотступно, Луций. Теперь ты понял?

— Да.

— Хорошо. Влад стал отдаляться от нас еще во время первого испытания с этим идиотским шаром, который нужно загнать в сетку. Он усомнился в реальности нашего плана. Был лишь вопрос времени, когда именно он сломается. Сила хранит нас и если ей необходимо бросить Влада, то мы обязаны ей подчиниться.

— Как тогда мы сбежим?

— Мы не должны сбегать, — усмехнулся тот, кого звали Томасом. – Нам достаточно победить и получить прощение. Представь лица тех, кто обрек нас на вечные муки в Аду, когда мы окажемся в Раю.

— Наша команда сильная.

— А моя сила сделает нас непобедимыми. Разве ты не поверил, когда я несколько раз спасал тебя от острых лезвий на полосе Анубиса?

— Поверил. Прости, Томас.

— Полно тебе, Луций. Мы справимся, и даже эти странные праведники не смогут нам помешать.

— С чего ты взял, что они могут помешать?

— Тот грешник, который наделил меня силой, говорил о ком-то по имени Збышек. Его голос сочился ядом и ненавистью.

— Значит тот длинноволосый парень, который бежал по полосе один, и есть Збышек?

— Да. Если его боялся даже великий колдун, то и мы должны быть осторожными. Малейшая ошибка и мы вновь вернемся в Обитель Молчащих. Я лучше отправлюсь в Хаос, чем еще раз вернусь туда, униженным и отвергнутым собственным Богом.

— Да, Томас. Что делать дальше?

— Как и договаривались… — голос умолк, когда в тишине раздался легкий хруст. Да, виной всему моя несчастная спина, которая затекла так сильно, я не мог этого больше терпеть и слабо пошевелился. – Тихо.

— Что такое? – спросил Луций. Я вжался в камень и знаком показал Астре сделать то же самое.

— Я слышал хруст. Тут везде есть уши, как я и говорил, — голос приближался. Еще пара мгновений и незнакомцы о нас узнают. Опустив глаза, я чуть было не крикнул от радости, увидев большого скорпиона, который полз по моей ноге. Дальнейшее было лишь делом техники. Я легонько швырнул насекомое туда, где, по моим ощущениям, слышался голос и принялся молиться, чтобы хитрость сработала.

— Есть что-нибудь?

— Нет. Скорпион ползает. Наверное, ящерицу съел или еще кого-то, — буркнул Томас, отходя от камня. Я с трудом перевел дыхание, стараясь избежать повторения хруста. Астра и вовсе превратилась в восковую куклу. Не, ну какова, блядь, выдержка. – Пошли. Неспокойно тут и нас могут хватиться.

Чуть позже, когда мы добрались до главного зала и миновали вечно подозрительно Себека, я сразу же бросился к столу демонов, чтобы обо всем рассказать Герцогу Элигосу. Несмотря на дух соперничества, иерархи Ада ели вместе, иногда болтая, как старые друзья. Как я и говорил, дружба заканчивалась на поле битвы, и возобновлялась за его пределами.

— Простите, босс, — вклинился я в беседу. – Можно тебя на минутку?

— Это срочно? – удивился Элигос. – Андрас как раз рассказывал о своих приключениях в Ливии.

— Как бы да. У меня понос открылся, аж счесался весь. А ну как завтра вам всю малину обосру? – демоны заржали и вновь обратили внимание на Андраса, который принялся рассказывать свои байки проникновенным голосом.

— Что у вас? – спросил Элигос, переводя взгляд с меня на Астру. – До конца ужина потерпеть не могли?

— Нет, блядь. Мы тут разговор подслушали. Те странные грешники из Обители Молчащих, — тихо ответил я. Демон тут же побагровел лицом и глазами.

— Уверен?

— Да, они несколько раз это повторили. Им нужна победа и полное прощение.

— Победа нужна и нам, если хотим их остановить и сохранить вам жизнь вечную, — подытожил Элигос. – Ладно. Ты узнал, кто это был?

— Нет. Только имена. Одного звали Луций, а второго Том.

— Томас, — поправила Астра. – Его звали Томас.

— Один хуй, — отмахнулся я. – А третий, который погиб на полосе Анубиса был Владом.

— Хорошо, Збышек. Я постараюсь узнать, кто исчез из Обители Молчащих. Ситуация осложняется тем, что сила Ключа скрывает их присутствие и замыслы. Никто не догадывается о том, кто они такие.

— Уж постарайся, — хмыкнул я, закуривая сигаретку. Герцог Элигос замолчал, покусывая губу и скрестив руки на груди в излюбленной позе.

— Идите к команде. Завтра трудный день.

— Мы в Грецию отправляемся? – спросила Астра, поблагодарив меня кивком за сигарету.

— Да. Третье испытание будет более суровым, чем те, что были раньше, — вздохнул демон и направился в сторону стола, где Андрас продолжал рассказывать о своих путешествиях.

— Пойдем, заинька. Мы сделали все, что смогли, — сказал я и, взяв рыжую за руку, повел ее к столу нашей команды, где Ахиллес мирно спал, положив грубую морду в тарелку с недоеденным гусем.

 

Глава девятая. Олимп.

Утром, по традиции, мы встали с первыми лучами солнца. Как бы нам ни нравился древний Египет, но пришла пора идти дальше. Ра вновь прочитал нам небольшую мораль о том, что все должны желать прощения и становиться лучше, несмотря на откровенную жестокость Игр. Его мало кто слушал потому, что большая часть участников маялась похмельем. Коварное вино у египтян. Вроде пьешь, пьешь, а потом, бац! И все. Ты в отрубе, творишь дикую хуйню, а утром болеешь головой и телом. Регенерация хоть и работала, но спасала мало. Грешники должны страдать даже на Играх.

Наконец, когда солнечный бог затих и, поднявшись с трона, простер вверх руки, мы, по привычке, закрыли глаза, чтобы перенестись в другой мир, где нам вновь предстояло бороться за призрачную победу и прощение. В этот раз переход был более ощутимым. Я рискнул-таки открыть глаза, а открыв их, сильно удивился.

Мое тело или душа, называйте как хотите, плавно летело в открытом космосе. Я видел блестящие пуговки далеких звезд, хвосты небесных странников, туманности и далекие галактики, в каждой из которых кто-то обитал. Это был не тот космос, к которому я привык и который мог видеть по телевизору. Это было то, что появилось из Хаоса самым первым. Это было создано Им.

Рядом со мной никого не было. Ни Астры, ни Герцога Элигоса и прочих демонов, не было грубияна Ахиллеса, тихушника Жоржа и скромницы Мэри. Я летел один. Куда? Да кто его знает. Зато ощущение свободы было воистину опьяняющим. Оно убаюкивало и успокаивало. Не было никаких проблем и сложностей. Только я и бескрайние миры, проплывающие мимо. Закрыв глаза, я пожелал только одного. Как можно скорее раствориться в этой неге. Но ничего не получилось.

— А вот и Збышек, — я удивленно заморгал, открыв глаза и рассматривая стоящих вокруг меня участников команды. Бледная Астра тут же заключила меня в объятия и еще долго не отпускала, а Герцог Элигос ехидно за всем этим наблюдал.

— Степка, я тут с ума чуть не сошла. Открываю глаза, а тебя нет. Герцога спрашиваю, а он ржет и говорит, что ты глаза открыл в момент перехода и теперь болтаешься где-то далеко, — выпалила рыжая со скоростью пулемета Гатлинга.

— Ага. Круто там было. А ты не видела? – спросил я.

— Нет. Мне стоило закрыть глаза, тут же их открыть и вуаля. Я на самом краю какого-то обрыва, а внизу плещется бирюзовое море, — хмыкнув, я проследил за направлением ее взгляда и с радостью вдохнул свежий морской воздух. От запаха соли, диких трав и нагретой земли даже голова закружилась.

— Это Греция?

— Не, бля! – рыкнул Ахиллес, закрыв глаза и подставляя суровое лицо теплым солнечным лучам. Улыбнувшись, он тихо буркнул. – Дом, поляк. Мой дом.

— Приветствую вас, славные гости, — от раздавшегося веселого голоска подскочили все, кроме демонов, привыкших к внезапным появлениям сущностей, которые владели тем или иным миром. Я протер глаза и в который раз удивился, хотя, казалось, повидал я всякого. Над обрывом, прямо в воздухе, завис красивый молодой парень в легком белом хитоне. На голове у него была странная шляпа, больше похожая на сильно погнутую тарелку, а в руках незнакомец держал диковинный жезл, который обвивали две змеи. Он был обут в легкие сандалии с маленькими крылышками на них, которые легонько трепетали в воздухе.

— Приветствую, Гермес, — коротко поклонился Элигос и другие демоны.

— Следуйте за мной, друзья, — улыбнулся греческий бог торговли, хитрожопости и воровства, взмывая в небо. Спустя пару секунд, у края обрыва возникла прочная мраморная лестница, уходящая в небеса. Астра удивленно присвистнула, увидев в облаках типичный греческий город из белого камня. Только Ахиллес не удивился вовсе. Герой усмехнулся и потер шершавую бороду, после чего первым ступил на удивительную тропу.

— Олимп, бля, — констатировал он, поднимаясь вверх по мраморным ступеням. – Красота, нахуй. Ух, сука!

Путь наверх занял примерно час, но никто не жаловался. Наоборот, все предпочитали глазеть, рассматривая пышные облака, раскинувшиеся внизу. С небольшой грустью, я следил за реакцией Ахиллеса, Мэри и Жоржа, которые видели только Порог, а в самом Раю не бывали. Они улыбались, смеялись и весело о чем-то переговаривались, пока шли все выше и выше. Только Жорж иногда останавливался и неловко поправлял сползающую повязку.

Астра тоже предпочитала молчать, наблюдая за красотой Олимпа, где обитали боги древней Греции. Высокие башни из ослепительно белого мрамора ярко горели в лучах солнца, где-то вдалеке журчала вода, и слышалось красивое пение, прерываемое конским ржанием, а чуть позже мы узрели и того, кто помешал невидимой исполнительнице петь. Это был Пегас. Крылатый конь из мифов, которые я так любил читать в детстве. Он, словно маленький ребенок, нырял в облака, фыркал и пролетал рядом с нами, косясь на незнакомцев умным глазом.

Олимп был очень большим небесным городом. Здесь, помимо богов и богинь, также гуляли обычные души праведников, которые отправились на Небеса давным-давно. Они сами выбрали это место, предпочтя Рай Элизиуму, или как его называли сами греки — Элизий. В служении своим богам проходила вся их вечная жизнь.

Здесь, как и в Раю, воздух был чистым и свежим. Он дарил прохладу и освежал, как стакан вкусной ледяной воды в жаркий день. Но не только это было прелестью Олимпа. Те, о ком я мог только слышать или читать, свободно существовали здесь. Рогатый Пан, больше похожий на маленькую копию Владыки Зла, играл на простенькой флейте в саду. Красавица Афродита что-то выговаривала шалуну Эроту, а крепкий смуглый мужчина с суровым взглядом за ними присматривал. Арес, Владыка Войн и Битв. Вдалеке бегали нимфы и сатиры, прекрасные лебеди мирно плавали в искусственных прудах, а хищные орлы, спутники Громовержца, гордо реяли в далеком небе, куда не залетал никто из смертных. Даже полудурок Фрикс на золотом баране или полоумный Икар, вздумавший полететь на солнце.

Гермес, летевший рядом, беззаботно болтал с верховными иерархами и мелодично смеялся их жестоким шуткам, а потом умчался вперед, где показалось эпичное строение, по форме напоминающее летнюю беседку. Разве что больше. Раз в сто, примерно.

Именно там, на белом троне восседал белоголовый старик в белом халате. Зевс Громовержец собственной персоной, ебатель нимф, зверей и людей хуем, а также невероятный распутник и лжец. Естественно, я не решился высказать ему все это в лицо, предпочитая молчать и рассматривать его мощную фигуру. Да, для старика мышцы у него были просто-таки феноменальными. Даже Ахиллес критично посмотрел на свои окорока и буркнул что-то про стероиды.

— Приветствую вас, посланцы. Следуя клятве и закону, мы готовы принять вас со всеми почестями, — громыхнул он. Я, оторвавшись от лицезрения верховного божества всех греков, обратил свой взгляд на других богов и богинь, которые стояли по левую и правую стороны от своего отца.

— Благодарю тебя, Владыка, — промолвил каждый из верховных иерархов, а затем повернулись к нам.

— Благодарим тебя, Владыка, — повторили мы и замерли по стойке смирно, ожидая, что скажет Зевс.

— Два испытания позади и чувствую, как очищаются ваши души. Как готовятся они к прощению. Но этого мало, — продолжил Громовержец. – Великие Короли долго размышляли над тем, каким должно быть третье испытание и оно удивит вас. Олимпийцы не любят насилие над телом, но приветствуют насилие над духом. И испытание будет именно таким. Оно покажет всем, что у вас внутри.

— Золотой дождь, наверное, — ехидно буркнул я. – Или ебля коров. Зевс такой затейник.

— Приглашаю ваших богов поговорить и обсудить все тонкости, — грозно воскликнул Зевс, поднимаясь с мраморного трона. Да уж. Воистину гигант, под стать Флегию или даже Владыке Зла. Демоны тут же отделились от своих команд и гордо поднялись по ступеням, ведущим в обитель Зевса. Глава Олимпа внимательно осмотрел нас и усмехнулся в белоснежную бороду. – А вы, гости, наслаждайтесь нашим гостеприимством. Только не злоупотребляйте, иначе гнев мой будет сильным и яростным.

— Отпиздит, как пить дать, — хмыкнул я и дернулся, когда Ахиллес вполсилы треснул меня по спине.

— Поляк, бля! Уебу, нахуй, свинина!

— Пардонь, дружище. Это же твои боги, — извинился я, но грек внезапно уставился поверх моей головы и открыл рот от удивления. – Чего? Позади кто-то стоит? У него большой член? Волосатый?

— Збышек, блядь! – шикнула Астра, знаками показывая мне, чтобы я повернулся.

Обернувшись, я увидел, как к нашей группе спешит стройная женщина, полная зрелой античной красоты. Ее глаза блестели, а руки были распахнуты для объятий. Я уж было хотел сказать, что не знаю, кто это, как инстинктивно отошел в сторонку. И не зря.

Женщина бросилась в объятия Ахиллеса и, всхлипнув, спряталась на его широкой груди. Грек, в котором каждый из нас видел исключительно машину для убийства, беззастенчиво плакал, широко открывая рот и пуская тягучие слюни. Леария тактично кашлянула и отвернулась, как поступило большинство присутствующих.

— Ма! – хлюпал носом прославленный герой, а женщина ласково гладила его по жестким волосам и что-то тихо шептала. Прислушавшись, я понял, что именно.

— Сынок. Как же долго я тебя ждала. Как долго.

Большая часть команд разбрелась по свободным домикам, предоставленным во временное пользование тамошними праведниками, но я, Астра, Жорж и Мэри, как обычно, решили быть вместе и в качестве жилья облюбовали фруктовый сад, недалеко от обители Зевса.

Там, каждый из нас с удовольствием нежился на мягкой зеленой травке, лопал фрукты и просто отдыхал душой и телом. За поеданием фруктов нас и застал Ахиллес, который бережно вел под руку свою мать. Икнув, я посторонился и даже постелил женщине собственную водолазку, чтобы та ненароком не застудила свои прелести.

— Ма, — тихо буркнул грек, привлекая внимание матери, и показал на нас толстым пальцем. – Друзья. Мои.

— Вы, друзья Ахилла? – улыбнулась женщина, присаживаясь и устраиваясь поудобнее. Ахиллес тут же плюхнулся рядом, не выпуская мать из объятий.

— Да. Давно уже с ним знакомы. Меня Степан зовут, Это Олеся, Жорж и Мэри, — представился я и представил своих спутников. Те, добро улыбаясь, склонили головы в знак почтения. – А вы получается Фетида? Нимфа?

— Да, Степан. Ахиллес не рассказывал?

— Не было случая спросить, — туманно ответил я и подмигнул гиганту. – У вас хороший сын.

— Самый лучший. Грубый снаружи, но добрый внутри. Только мало, кто это видит, — рассмеялась Фетида. Грек моментально покраснел и попробовал перевести все в шутку.

— Не. Не пидор, бля.

— Ахиллес! – в голосе женщины прорезался властный металл и, как ни странно, героя это пристыдило. – Без ругани.

— Прости, ма.

— Ты же хороший человек. Зачем так ругаться? – Ахиллес пожал плечами и крепче обнял мать.

— Странно, — протянула Астра, наблюдая за воссоединением двух родных душ.

— Что именно? – спросила Фетида.

— Если Ахиллес действительно полубог, то почему он в Ад попал?

— Только чистокровным богам и их детям позволительно здесь находиться вне зависимости от степени грехов, — пояснила женщина, улыбнувшись, мурлыкающему, как гигантский кот, сыну. – А его отец был смертным.

— Да, наслышан. Пелей кажется?

— Гнида. У, шампиньон!

— У Ахиллеса были непростые отношения с отцом. Он и вынудил его стать воином. Отсюда страсть моего сына к грубости и жестокости. Но на самом деле он не такой.

— Мне это знакомо, — кивнула Астра. – Мой отец тоже был странным. Все хотел мальчика и относился ко мне, как к мальчику. Пока меня мама не забрала к себе.

— Теперь понятно, почему ты такая стерва, — усмехнулся я, притягивая рыжую к себе.

— Ага.

— Курва! – ругнулся Ахиллес и тут же указал на меня пальцем. – Поляк научил. Гнида, ма! Отвечаю.

— Предатель, — поморщился я и рассмеялся, когда грек спрятал глаза от матери. Женщина, посмеявшись, нежно поцеловала руку сына и внезапно обратилась ко мне.

— Степан. Я могу тебя попросить об одолжении?

— Конечно. Чем я могу помочь? – кивнул я. Фетида немного подумала, стараясь более лаконично выразить просьбу, а затем неловко улыбнулась.

— Присмотри за Ахиллесом, хорошо? У него никогда не было друзей, а он только о вас и говорит, — гигант покраснел и пробормотал что-то язвительное, но все внимательно слушали Фетиду. – Тяжело проводить тысячи лет в Аду. Тем более в полном одиночестве, среди боли и зла.

— Конечно, Фетида. Он наш друг и в обиду мы его не дадим, — серьезно ответил я. Ахиллес удивленно на меня воззрился, а потом и на всех остальных. Кивала Астра, кивали и Жорж с Мэри, чувствуя серьезность и интимность момента. Нижняя губа воина задрожала, но он справился с волнением и просто сгреб нас всех в одну большую кучу. Сколько мы так просидели, одному Зевсу известно, но тепло наших сердец согревало каждого и давало куда больше, чем простую надежду на счастливый исход.

Сколько мы так просидели, одному Зевсу известно, но тепло наших сердец согревало каждого и давало куда больше, чем простую надежду на счастливый исход.

Герцог Элигос появился через несколько часов после заседания с Зевсом. От демона пахло вином, но счастлив он был не поэтому, хоть Леария и пыталась выудить у избранника, сколько нагих весталок плясали перед собравшимися. Радость Герцога была понятной. Следующее испытание было интеллектуальным, хоть и немного необычным. Он уверил всех в том, что подобного в Играх еще не было, а затем удалился вместе с демонессой к ступеням, ведущим на Олимп. По пути Элигос улыбался и мурлыкал старый добрый джаз. Я его никогда таким не видел, как и все прочие души. Объяснение нашлось позже.

Амброзия. Любимый напиток древнегреческих богов обладал уникальными свойствами и не только продлевал молодость отдельных богинь, но и убирал все плохое, что был в голове в тот или иной момент, даря бессмертным радость и счастье. Поэтому, когда Элигос вернулся утром с весьма потрепанной Леарией, мы ехидно скривились и сделали вид, что ничего не замечаем, а сам демон предпочитал теперь пить обычную воду и гневно отвешивал подзатыльники, если один глупый неформал принимался шутить на скользкую тему. Правда, потом веселье кончилось. И все по вине Зевса, который добавил еще одно испытание. Ему так захотелось, если что.

— Да. Такова моя воля, гости. Вы знаете правила не хуже меня, — пробасил Громовержец, потягивая амброзию из золотого кубка. Элигос фыркнул и отошел в сторону.

— И так всегда. Как напьется своего пойла, так начинает чудить, — буркнул демон, сжав кулаки в приступе бессильной ярости. Мы в ответ пожали плечами, ибо еще не ведали, что же такого интересного приготовил нам Владыка Олимпа.

— Первое испытание придумано не вашими Королями, а мной, — продолжал Зевс, не обращая внимания на гневного Элигоса и багрового от недовольства Андраса. – Испытание силы. Главам ваших команд будет поручено выбрать одного самого сильного и умелого воина, который схватится с моим сыном.

— Нихуя себе, жлоб, — выдохнул я, увидев того, кто подходит к трону Громовержца. Это был высокий мощный мужчина с могучими мускулами, которые грозно перекатывались под бронзовой кожей. Вот только лицо повергало в больший шок. На мир смотрели два поросячьих глаза, налитых кровью, а на губах застыла самая паскудная ухмылка из всех, что я видел. Эдакий гибрид умственно отсталого бодибилдера, у которого к тому же пара лютых психических отклонений в кармане.

— Геракл померяется силами с самыми могучими воинами из ваших команд.

— Трубочист, бля, — рыкнул Ахиллес, мысленно сворачивая Гераклу шею. – Чемпион, лить в жопа кипяток.

— О, у нас прогресс. Молодца, — усмехнулся я, услышав новую остроту грека. Тот расплылся в улыбке и вновь принялся буравить героя мифов злобным взглядом. – Интересно, а второе испытание каким будет?

— После того, как выявится победитель, мы проведем еще одно испытание. Испытание ума и красноречия. Три грешника одной команды сойдутся в схватке с тремя грешниками другой. Только слова и доводы. Ум, логика и красноречие.

— Маразм, — выдохнул Элигос, качая головой. – Ладно. Пошли обсудим наше положение.

— Ага, — протянул я, следуя за боссом в сад, где располагался наш временный лагерь.

В саду и разгорелся жаркий спор на тему «Кого выставлять на второе испытание». С первым было понятно. У нас был один силач, способный составить конкуренцию сыну Зевса. Ахиллес безропотно согласился и пообещал, что свернет Гераклу шею, а потом набьет его тушу металлическими опилками. Не иначе у меня таких умных слов нахватался. А вот со вторым испытанием было сложнее. Язык оказался хорошо подвешен только у меня и Астры. Жорж и Мэри сразу пошли на попятную, ибо были тише воды и ниже сухой коровьей лепешки. Специфичный английский юмор Стивена и его сестры, Дорис, мало кто понимал. Еще два грешника были ни рыба, ни мясо, а залупа соседа Тараса, прищемленная дверью и оставленная гнить на теплом солнышке. В итоге, когда Герцогу Элигосу надоело слушать наши крики, он рявкнул так громко, что у Стивена открылась задница и бедный англичанин был вынужден умчаться прочь, чтобы найти подорожник и убрать последствия вспышки. Тут активизировалась Леария, которая все споры предпочитала слушать молча и давая своему избраннику показать командирский характер.

— Предлагаю выставить двух. Астру и Збышека, — предложила демонесса. Все присутствующие тут же закивали головами и выразили всеобщее одобрение, а Леария еще и пояснила. – Представь, как полыхнет зад верховных иерархов, если их команды обставят двое праведников?

— Сильно и ярко, — ухмыльнулся Элигос, в чьем демоническом мозгу стал постепенно вырисовываться план. – Збышек, ты в курсе о цели второго испытания?

— Нет, — хмыкнул я, виновато пожав плечами. Демон закрыл очи и громко сосчитал вслух до десяти, а когда открыл их, то все узрели, что глаза Герцога могут натурально сиять, как кипящий металл.

— Снова не слушал, — констатировал он. – Чья команда первой кинется на другую с кулаками, проиграет.

— О, это круто, — радостно осклабился я. – В моем мире это называется троллинг.

— Значит, тебе и выступать, — кивнул Элигос. Мне оставалось только согласиться потому, как иного пути у нас не было.

 

Глава десятая. Испытание силы.

Первое испытание началось через несколько минут, как мы обсудили стратегию. По жребию первым соперником Геракла был участник из команды Асмодея, Гефестион. Здоровяк вышел в центр и, скинув с себя водолазку, картинно поиграл мускулами, чем привел в восторг часть нимф, которые явно соскучились по мужским телесам.

Геракл скривил в ответ мерзопакостную рожу и пригласил своего соперника в круг, где стоял большой мраморный стол и два стула.

Тут-то до меня и дошло, в чем смысл соревнования. Обычный армрестлинг, который на проверку оказался не совсем обычным. Соперникам связывали правые руки, а левыми они могли творить все, что захочется. Хочешь уебать оппонента по лицу? Милости просим. Есть желание выколоть ему глаз? Аналогично. Суровые правила для суровых воинов.

Гефестион уселся на мраморный стул и поставил руку на белую столешницу. Геракл поступил также, а затем к ним подбежал Гермес, который обвил ладони участников странной тоненькой лентой. Герцог Элигос, внимательно наблюдающий за подготовкой, пояснил, что эта лента невероятно крепкая и сможет запросто сдержать не только двух бойцов, но и Титаник, если кому-то придет в голову привязать ленту к известному кораблю, а затем повесить этот корабль в воздухе.

Наконец, когда два воина были готовы, с трона поднялся Зевс и громко рявкнул, давая сигнал к началу. Что тут началось. Геракл без раздумий влепил Гефестиону такую сильную пощечину, что я аж забеспокоился, не оторвется ли чего у любовника Македонского. Но тот тоже оказался крепким парнем и, помотав безобразной головой, вцепился Гераклу в ухо, которое сразу же покраснело и стало походить на разварившийся вареник с вишней.

— Смотри, как Геракл старается никого не убить, — буркнул я Астре, наблюдающей за битвой с небывалым интересом. Античный герой напрягся весьма сильно. Даже вены вылезли, сделав Геракла похожим на слоновий хуй. Ахиллес поцокал языком, что-то подмечая для себя, а потом принялся разминать ладонь, в которой запросто бы уместились три головы Гефестиона.

— Геракл, ты пидор! – раздался в тишине чей-то слабый голосок и, спустя пару секунд, весь Олимп потонул в хохоте. Чуть позже выяснилось, что таким образом участник команды Асмодея пытался отвлечь прославленного героя. Но Геракл молча делал свою работу, вцепившись в руку оппонента словно краб. Наконец, глаза Гефестиона полезли на лоб, и в тишине раздался жуткий хруст, а Геракл с размаху впечатал руку соперника в мраморную столешницу. Да уж. Теперь ладонь любовника Александра Македонского долго еще не восстановится, если восстановится вообще. Греческий герой не только сломал ее, но и раздробил все кости.

— Это, блядь, было брутально, — хмыкнула Астра, наблюдая за тем, как участники команды Асмодея уводят Гефестиона прочь.

— Ага. Хули тут удивляться. Он же полубог, — ответил я.

— Ахиллес у нас тоже полубог.

— Почти. Его мать морская нимфа, а отец Геракла сам Зевс. Наверняка в нем папкина сила так и бурлит, как дерьмо в животе после соленых огурцов и молока.

— Фу, Збышек.

— Прости, заинька, — хмыкнул я. – Сейчас очередь команды Гаапа.

Однако вместо рыцаря Энцо, который был негласным лидером команды короля Гаапа, против Геракла вышел более слабый противник из числа бывших демонов. Герцог Элигос тут же задумался и метнул осторожный взгляд в сторону Жоржа, который побледнел, и чуть было не рухнул в обморок, если бы заботливая Мэри его не поддержала. Чуть подумав, Элигос мотнул головой и вновь обратил свое внимание на арену, где соперники уже сидели друг напротив друга.

Схватка была короткой. Даже очень короткой. После сигнала, Геракл так сильно сжал ладонь бывшего демона, что та неприятно хрустнула, а сам соперник побелел. Потом герой сделал два движения в разные стороны и оторвал конечность бедняги, которая повисла на двух сухожилиях. Зевс мрачно кивнул, явно довольный сыном, а мы, переглянувшись, сглотнули комочки. Только Ахиллес с усмешкой смотрел на это безобразие. Греку явно было плевать на то, что он увидел.

— Охуеть, ебутся бабки бадиками в жопу, — констатировал я и подошел к Ахиллесу. – Дружище, ты там аккуратней. Мы за тебя горой, если что.

— Поляк, бля. Не ссы, нахуй, — хохотнул грек и, раздвинув передние ряды, вышел к белому столу, который теперь был залит кровью.

Через несколько минут, когда проворные слуги богов наспех вытерли красное месиво, за стол уселся наш Ахиллес и смерил Геракла настолько уничижительным взором, что даже в сердце Герцога Элигоса зародилась новая надежда, а маленький демонический Люк Скайуокер, салютуя, поднял меч. Гермес обвязал руки соперников и отошел в сторону. После сигнала Громовержца битва началась.

Ахиллес без раздумий подцепил ноздри Геракла свободной рукой и потянул их на себя. Герой в ответ злобно зарычал и коротким ударом восстановил статус-кво, а затем сам отвесил греку мощного леща. Несколько минут соперники безжалостно лупцевали друг друга, пока у Геракла из носа не пошла кровь. Ахиллес, увидев это, радостно осклабился и сильнее сдавил руку античного долбоеба.

— Пидор, бля! – пыхтел Ахиллес.

— Эврисфей, мать твою ёб, — ответил ему Геракл противным писклявым голосом. Грек потемнел лицом, ибо матушку свою он очень любил, а кто такой Эврисфей не ведал вовсе. За это Ахиллес от души рубанул Геракла по шее ребром ладони. Все затаили дыхание, ибо такой удар запросто бы сломал шею любому человеку. Но сын Зевса только поморщился.

— У, сука. Вафлёр, бля!

— Кончина кентавра!

— Шимпанзе, нахуй! Гориллоёб!

— Козий петух, — мы удивленно слушали площадную брань двух великих героев античности и наблюдали за тем, как каждый из них пытается оторвать другому руку. Пока впереди был Геракл, который умудрился почти повалить мощную длань Ахиллеса. Грек лихорадочно завращал глазами, когда его рука захрустела от напряжения. Тут я психанул и, повернувшись к Астре и другим членам команды, попросил их орать Гераклу всякие пошлости и грубости, чтобы вывести из себя и дать Ахиллесу шанс на контратаку. Рыжая кивнула и, набрав воздуха в грудь, громко крикнула:

— Геракл в штаны накакал!

— Геракл вместо презервативов использует змей, ибо он долбоеб.

— Геракл, у тебя яйца висят. Убери, а то палево, — плаксиво взвизгнул Жорж и ойкнул, когда античный воин яростно на него уставился.

— Гераклу никто не дает, и он вынужден ебать кувшины и носорогов, — я же веселился напропалую, не стесняясь в выражениях. И это помогло. Ахиллес, почувствовав, что ладонь Геракла на секунду ослабла, крепко схватил ее и в два рывка вбил в стол. Победа была за нами. Зевс было покривлялся, что нельзя отвлекать соперников, но потом согласился признать победу Ахиллеса. И на том спасибо.

А то, что произошло дальше, удивило всех, ибо от команды Белиала вышел чуть полноватый мужчина, в котором мы признали одного из странной тройки. Он спокойно сел за стол и позволил Гермесу надежно зафиксировать свою ладонь в ладони лютого, как черт, Геракла. Элигос весь подобрался, всматриваясь в лицо соперника и пытаясь прочесть его мысли. Видимо, ничего не вышло, потому как демон устало мотнул головой и вытер пот со лба. Я же мучительно вспоминал, где я видел эту отвратную рожу. Какие-то мысли роились в моей голове, но они оставались лишь мыслями. Беспорядочными и дурацкими. Наконец, Зевс дал сигнал и схватка началась.

Геракл налег на ладонь мужчины, надеясь, таким образом, мгновенно заработать победу, но остановился, как вкопанный, ибо рука соперника отказывалась подчиняться силе полубога. Мужчина гадко ухмыльнулся и, чуть напрягшись, медленно стал склонять ладонь Геракла к противоположному краю стола. Даже мне, человеку далекому от армрестлинга, было понятно, что это не стоит никаких усилий, словно мужчина боролся с младенцем.

— Давай, Томас! – раздался громкий крик, а у меня будто пелена упала с глаз. Я вцепился в руку Герцога Элигоса.

— Я, блядь, знаю, кто это такой!

— Кто? — тут же нахмурился демон. – Я не могу прочесть его мысли. Сила Ключа мешает.

— Томас Торквемада, — более тихо буркнул я. Бывший кровавый инквизитор и чума всея Испании, нарочито медленно и демонстративно заставил Геракла коснуться рукой края стола. Странно, но он даже не вспотел, тогда как греческий герой буквально еле дышал от слабости.

— Победа команды короля Белиала! – громко провозгласил Зевс, резко вставая с трона. – Продолжим после обеда.

— Збышек, Астра, Леария, — хмыкнул Элигос, подзывая каждого из нас. – На два слова.

— Есть, босс, — кивнули мы и, сказав Ахиллесу, что скоро придем в сад, подошли к демону.

— Как у него оказалась сила Ключа? – спросила Астра, закуривая сигарету. – Ты видел, что он сделал с Гераклом? Даже не вспотел, пидарас.

— Ага. И никого это не смутило, что человек, вчетверо меньше героя мифов и легенд, умудрился побороть его, как слепого котенка, — согласился я.

— Если он страдал в Обители Молчащих, то велик риск того, что он пересекся со Стефаном, — заметила Леария, покусывая губу от волнения.

— Как вариант, — протянул Элигос. – Меня другое волнует. Как им удалось сбежать из Обители Молчащих? Это невозможно.

— Серьезно? – ехидно спросил я. – Наш пример тебя не убеждает? Мы, бля, весь Ад пересекли и попали в Рай, хотя были грешниками.

— Тут другой случай, Збышек, — серьезно ответила демонесса. – Из Обители так просто не выберешься.

— Она права, — кивнул Элигос. – Грешников там мучают без отдыха. Почти.

— Что значит «почти»?

— Есть небольшой пятиминутный перерыв, когда палачи сменяют друг друга. Но это маловероятно.

— Тем не менее, им удалось сбежать и никто, блядь, даже не ведает, что они на свободе. Там, что, даже учет не ведется?

— Скорее никто не верит, что из Обители Молчащих можно сбежать. Крамольные мысли.

— Ага. Но им удалось, — хмыкнул я. – И что теперь делать? Эти уебки будут побеждать в каждом соревновании. Помнишь, как они затоптали бывшего демона в футбольном матче? А тут смогли побороть Геракла. Да и полоса Анубиса не стала для них серьезной проблемой.

— Сила Ключа помогает не только им, но и всей команде. Сложно будет победить. Даже наш Ахиллес с великим трудом завалил полубога, а тут какой-то толстожопый евнух играючи идет вперед, — буркнула Астра. – Постойте. А грешники из Обители Молчащих имеют шанс на прощение?

— Нет, — покачал головой Элигос. – Они будут там до Страшного Суда, а после него обречены страдать вечность. Таковы догмы.

— И в Играх им запрещено участвовать?

— Да. Полностью. В Обители Молчащих никто бы не помог им. Это преступление против Небесного престола. Они сами сбежали.

— Да и хуй с ним. А если они победят, то получат прощение?

— Ебать старуху кипятком, — прошептал я. – Нарушение Божественной воли. И к чему это приведет?

— К чему-то ужасному, — тихо закончила Леария.

— Весело, блядь. И что этот злоебучий Ключ никак не успокоится. Теперь у каждого в Аду будет эта сила?

— Не думаю. Ключ уничтожен, но его частицы живут в тех, кто контактировал с ним. Пока эти частицы целы, то и Ключ будет жить, — задумчиво произнес Элигос, переводя взгляд с меня на Астру.

— Ты к чему клонишь, дяденька? – возмутился я. – Мне теперь подохнуть что ли?

— Нет. Глупости. Наша главная цель, чтобы проклятые не получили прощения.

— И это будет пиздец, как трудно. Остался один мир, а потом все? Финал?

— Да, — кисло улыбнулся демон. – Нам остается только верить в то, чтобы произошло чудо из разряда немыслимых.

— На чудо надейся, да сам не плошай, — буркнул я, перефразировав известную поговорку. – Ладно. Нам надо ко второй части испытания подготовиться. Что у нас по плану? Оскорбления грешников и насмешки над ними?

— Все, как ты любишь, лысенький, — усмехнулась Астра, беря меня под руку. – Твоя стихия.

— Значит, разъебем долбоебов! Ату их, заинька.

— Ату, ебанько.

Войдя в сад, где расположилась наша команда, мы увидели, как Фетида вновь обнимает Ахиллеса, который был чернее тучи. Подойдя ближе, я все понял. Грек переживал, что его обставил какой-то задохлик, который играючи завалил самого Геракла, в то время как самому Ахиллесу пришлось изрядно попотеть. Морская нимфа, ласково погладив сына по голове, кивнула нам и отправилась к выходу, пожелав напоследок удачи во втором испытании.

— Дружище, ты чего не весел? Хуй свой на гвоздь повесил? – спросил я, присаживаясь рядом. Грек слабо улыбнулся и тяжело вздохнул.

— Пидоры, бля. Стероиды, нахуй.

— Все так. Ты вообще мужик и мы тобой все гордимся. Астра даже сказала, что никогда не видела такого силача, как ты, — кивнул я. Ахиллес удивленно посмотрел на рыжую и та, улыбнувшись, подтвердила мои слова. – А тот гондон сжульничал.

— Уебок?

— Еще какой. Помнишь того деда, который вас заколдовал в Обители Молчащих? Там еще рыжий великан был с кольцом.

— Ага.

— Он им силу свою как-то передал, и мы сейчас пытается их остановить. Ты только никому не говори.

— Ма?

— Не, маме тоже нельзя. Это секрет.

— Кочет, нах. Эфиоп! Поляк, бля. Помочь?

— Буду рад, — улыбнулся я, хлопнув грека по спине. – А сейчас пошли. Я специально для тебя трех мудаков так опущу, что они плакать будут.

— Ы, нахуй! – рассмеялся Ахиллес, поднимаясь с земли, а потом, нахмурив лоб, выдал. – Ебанько, бля.

— Быстро ты учишься, — хохотнула Астра. – Только Збышека так не называй. Это мое право.

— Лады, — согласился герой, направляясь к выходу из сада, куда потянулась вся остальная команда.

— Правила таковы, — начал Зевс, когда мы собрались на том же самом месте, где несколько часов назад проходило испытание в борьбе на руках. – Участники одной команды, используя красноречие и ум, должны победить участников другой команды. Поражение засчитывается тому, кто первым не совладает с гневом. Здесь вам не поможет телесная сила. Только ум и железная логика. Начинают победители первого испытания. Команда короля Белета против команды короля Белиала. Правила ясны?

— Да, — коротко рявкнули верховные иерархи и отошли к своим командам, чтобы дать последние напутствия участникам вербальной схватки.

— Збышек. Это твой шанс, — горячо зашептал Герцог Элигос, вцепившись мне в шею.

— Да понял, понял. Ты мне позвоночник так вырвешь, — поморщился я, когда стальные пальцы демона сделали очень больно.

— Извини, нервничаю. Если мы победим в этом испытании, то сможем выйти вперед и выбрать себе соперника для следующего испытания.

— Неплохо, — кивнула Астра. – Разве не две команды, занявшие первое и второе места, выбирают?

— Теперь нет. Чем дальше, тем сложнее, — ответила за своего избранника Леария. – Следующий мир очень жесток и холоден. Жестокими будут и правила.

— Ладно. А кто против нас в словесной дуэли? – спросил я и вздрогнул, когда позади раздался яростный рык Ахиллеса.

— У, лукавый. Трус, блядь, пидор, тварь, — пробубнил воин, узрев, как в центр арены выходит его лютый враг Парис с обязательной ехидной усмешкой на лице, Клеопатра и еще один здоровяк, весь изукрашенный татуировками.

— И все? – лениво протянул Парис, скосив глаза в сторону плюющегося яростью грека. – Я не забуду твое лицо, когда моя стрела вонзилась тебе в пятку. «Мама, мама. Ай».

— Прыщ, бля! Яйценюх!

— Ахиллес, угомонись, — устало буркнул Элигос, а я подошел к нему и одобряюще улыбнулся.

— Сейчас я его обосру так сильно, что он захлебнется словесным говном. Специально ради тебя, дружище.

— Поляк, бля. Спасиб, — мгновенно подобрел грек и, сжав меня в своих стальных тисках, легонько подтолкнул в сторону арены. – Уеби суку, бля.

— Уебем, Аххилесушка, — мрачно ответила Астра, присоединяясь ко мне. – Мало не покажется.

— Участники готовы? – спросил Зевс, и громко хлопнув в ладоши, дал старт. Я буравил яростным взглядом Клеопатру, Астра смотрела на Париса, а третий был никому не нужен. Праведники против грешников. Бля, какой бы фильм получился, а? Ебушки-воробушки.

 

Глава одиннадцатая. Холодная страна.

Замер Олимп. Замерли божества, участники других команд, Ахиллес замер, вытаскивая из носа козюльку, Элигос замер, думая о чем-то своем. Замерли и мы с Астрой, почти в упор разглядывая ненавистные рожи соперников. На удивление, первой начала Клеопатра. Только вот обращалась она не к нам, а к Зевсу, который развалился на своем мраморном троне.

— А почему их только двое? – надменно спросила египтянка.

— Потому, что мы – благородные и умные праведники, как эталон всего прекрасного и величественного. А вы – выродки-мутанты, как три сморщенных педерастических яйчишка. Кто-то из вас явно лишний, так что предлагаю решить, кто именно, и ампутировать его к ебеням, — съязвил я и хлопнул рукой по ладошке Астры. – Как я их, заинька?

— Охуенчик, лысенький, — улыбнулась рыжая. – Клеопатра, как там твоя вагина поживает? Колония фосфоресцирующих грибов еще не появилась? Ты бы следила за этим делом, а то если они ядерное оружие изобретут, то сразу помчатся насаждать демократию твоему клитору.

— По крайней мере, я доставила много боли твоему спутнику, — скрежетнув зубами, злобно буркнула Клеопатра. – Как он варился в крови и призывал мамочку? Музыка.

— О, кстати. Насчет боли, — хмыкнул я, поднимая руку и поворачиваясь к Астре. – Помнишь ли ты дивную вечеринку, где нашу соперницу имели скопом шесть демонов, пока у нее семя из дупла не полилось? Или их было семь?

— Никак не меньше шести, — поддакнула рыжая. – Это та вечеринка, где ты Клеопатре в бутылку дорого вина отлил? А она, наивная, на Рамзи наорала.

— Она самая. Клео, сколько ты рулонов в пизду запихала тогда? Четыре? – спросил я, состроив милое личико. Египтянка побагровела, но сдержалась.

— Четыре. А твоя подружка помогала мне их туда укладывать, а после вечеринки чистила все с маниакальной тщательностью.

— И блевала дальше, чем видела, — лениво вставил Парис, любуясь на маникюр.

— О, хуйло сказало «что»?

— Что? – нахмурился грек и побледнел, когда зрители громко засмеялись. – Щенок.

— Ага, — улыбнулся я. – Парис, в Аду слушок ходил, что ты дрочить предпочитаешь. Это правда? Мол, народный чемпион по мастурбации.

— Ложь! – вскинулся соперник и гневно заворчал, когда Клеопатра положила ему на плечо руку, призывая успокоиться.

— Да, да. Все знают, что ты трусливый уебок, который Ахиллеса из-за угла подбил. И то тебе Аполлон помогал. Что, от дрочки пальцы сводило? Тетиву натягивать, это не сок выжимать из своего корнишона.

— Я лучший стрелок Греции!

— Если по онанизму, то да. Кабана в глаз с семисот метров захуяришь и гуся в небе собьешь, — прыснула Астра. Третий участник молча стоял в сторонке, даже не зная, что сказать.

— Хуй сосал, бля. У павших, нахуй, — громко крикнул Ахиллес, которому надоело стоять молча, пока лютый враг куражится над друзьями. – Видел.

— Идиот решил тоже выступить? – презрительно буркнул Парис.

— Слышь, ты, Йобан Минимяско, — заступился я за воина. – Заканчивай на нашего друга наезжать!

— Кто? – переспросил грек.

— Йобан Минимяско. Сербский шпиён-диверсант, игравший тысячи ролей. Но не об этом сейчас речь. Ахиллес врать не привык. Так и запишем. Хуесос-некрофил. Блин, как тебе Елена вообще дала? Или ты ее силой взял? А, ладно, забей. Вот братан твой — воин. Сражался, воевал, пал от руки Ахиллеса, а ты? Сидел в чане для помоев и теребил шишку, чтобы тебе боги помогли. Ты обычный ебасос, который нихуя не добился за все время своей жизни. За что ты вообще в Ад попал, лопух?

— «Гомосексуализм», — раздался в голове знакомый голос. Обернувшись, я увидел Леарию, которая с невинным видом хрустела яблочком.

— Так, так, так, — медленно произнес я, подходя ближе. Клеопатра, было, обрадовалась, что я сейчас настучу по роже Парису, но моей целью было нечто противоположное.

— Что? – фыркнул псевдогерой Троянской войны.

— Любишь волосатые хот-доги?

— Что?

— Разить шоколадную норку? Кричать в пещеру? Лизать Джигурду? Месить глину? Прочищать канализацию?

— Что? – побледнел Парис, догадываясь, куда я клоню.

— Ты другие слова знаешь? На букву «п», к примеру.

— Что?

— Другие слова, пидарас. Ты знаешь другие слова? Или тебе дупло так разъебали, что задели твой нездоровый мозг? Давай, скажи еще раз «что». Ты был гомосеком, сука?! Ты сосал хуи у павших?! Тебя ебали в жопу, мудозвон?! Парис, ты просто пидор! И это не простое оскорбление, а констатация невьебенно постыдного факта! — победно рявкнул я в белое, как мел, лицо Париса. Затем развернулся и деловито пошел в сторону Астры.

— Збышек! – крикнула рыжая и потрясенно умолкла. Обернувшись, я увидел, как Парис извивается в тисках Ахиллеса и пытается добраться до меня, лязгая зубами.

— Уебашка, — фыркнул я.- Сзади хотел меня ударить? Вот и поворачивайся к пидарасам задом. Сразу же воспользуются шансом.

— Пидор, — уверенно промолвил Ахиллес и хуйнул Париса в ближайший фонтан. – Омой свой срам.

— Победа команды короля Белета, — громко возвестил Зевс, поднявшись с трона. Я, мило улыбнувшись Клеопатре, отправился к своим друзьям, шепнув ей напоследок.

— Отсоси мне, прелесть.

Чуть позже, после традиционного ужина в честь верховных иерархов и проходящих Игр, Зевс поднялся с белого трона и обратился ко всем с речью. Странной и малопонятной, но я был уверен, что каждый из нас вынес что-то индивидуально для себя. Громовержец не был лаконичен, но все-таки говорил правильные слова. Даже Ахиллес, который стоял рядом с матерью, прослезился.

А говорил он о прощении. Прощение дается тем, кто осознал свои грехи и научился жить в мире и согласии. Прощение дается тем, кто поступается своими принципами ради ближнего или общего дела. Прощение дается достойным, и Зевс видит нескольких достойных среди нас. Игры, как бы жестоки и суровы они ни были, направлены как раз на то, чтобы грешные души достигли просветления и поняли, за что их отправили в Ад. И самое главное. Чтобы грешные души раскаялись в том, что делали. Чего уж там. Даже меня пробрала речь Владыки Олимпа, который изначально показался мне старым напыщенным идиотом, любящим упарываться амброзией и огуливать различных богинь.

Верховные иерархи не показывали своих эмоций. Они уже слышали эти слова, а их сердца и души были чернее ночи. Им не достичь прощения и они знали это лучше, чем кто бы то ни был. Для них жизнь и существование – это обычная Игра, которая позволяет победителю стать на ступень выше, чем проигравший. В Аду, где развлечения жестоки, нет места прощению. Нет места чему-то хорошему и доброму. Почти нет. Я видел, как Герцог Элигос смотрит на свою даму, а Леария смотрит на него. Видел огонь в их глазах и чувствовал искры тепла, еле тлеющие в их холодных душах. Почему-то мне казалось, что именно они стали на тот путь, где стояли другие грешники. На путь к прощению.

— Бля, жиза! – всхлипнул Ахиллес, обнимая мать. – Четко.

— Он ранимый, — грустно улыбнулась Фетида. – Здесь его дом, а не там, куда вы отправляетесь.

— Знаю, госпожа, — кивнул я. – На самого грустинка напала. Сколько же вы ждали встречи?

— Тысячи лет, Степан. Тысячи. Я надеялась, что когда-нибудь, увижу своего сына. И я дождалась.

— Что же будет дальше? Ахиллес уйдет, и вы больше не встретитесь? – тихо спросила Астра.

— Встретимся, — улыбнулась нимфа. – Обязательно встретимся.

— Хотелось бы в это верить, — честно сказал я и робко постучал грека по спине. Тот отстранился от матери и быстро вытер глаза. Враг не должен видеть твою слабость. Иначе он использует ее против тебя. Я улыбнулся гиганту и произнес. – Нам пора, дружище. Скоро все закончится.

— Ага. Ма… — Ахиллес запнулся, неловко глядя в пол, но Фетида все поняла.

— Я всегда буду с тобой, сынок. Просто знай это. У тебя хорошие друзья и они всегда тебе помогут. А ты. Не забывай, кем ты должен быть.

— Воин? – спросил грек.

— Нет, — улыбнулась она. – Ты должен быть человеком. Достойным человеком.

— Буду, — коротко ответил он, сжимая мать в объятиях. А затем добавил. – Бля буду.

Зевс, от внимания которого не укрылось прощание матери с сыном, негромко кашлянул, привлекая внимание, после чего поднял руки, как до этого делал Ра. Все участники Игр, словно по команде, закрыли глаза, приготовившись к переходу в иной мир. Странно, но сейчас я себя чувствовал куда более защищенным и даже счастливым. Рядом стояла Астра, держа меня за руку. Впереди был Герцог Элигос и Леария, готовые прийти на помощь даже такому праведнику-раздолбаю, как я. А позади стоял бывший враг, ставший моим другом. Я чувствовал хриплое дыхание Ахиллеса. Спокойное и уверенное. С такой бандой ничего не страшно. В этом я был уверен.

— Ебанько, ты долго стоять с закрытыми глазами будешь?

— А? Чего? – спросил я, продирая свои очи. – Бля, а что так холодно-то?

— Добро пожаловать в Асгард, — мягко усмехнулся Элигос, подходя к нам. – Небесный город.

— Ебушки-воробушки. Точно!

Мы стояли на снежном поле, которое пересекали какие-то корни или ветви деревьев, только очень толстые. А вдалеке виднелся настоящий город, мягко сияющий в свете морозного солнца. Я потоптался на месте и, слепив снежок, запустил его в Элигоса. Демон моментально развернулся и без труда поймал холодный снаряд, заставив меня уронить челюсть от удивления. Он ехидно посмеялся, а потом вновь уставился на далекий город. Словно кого-то ожидая.

Сперва большое пространство перед городом было пустым, а затем, вдалеке, появились снежные облачка, и раздался стук копыт, сопровождаемый нежным колокольным звоном. Я не удержался от небольшой доли ехидства и промямлил, отчаянно стуча зубами от холода.

— Ну блядь, это Морозко к нам едет? Тепло ли вам девицы, тепло ли профурсетки?

— Збышек, ты чердаком поехал? – хохотнула Астра, которая стала выглядеть еще краше, стоило морозу ужалить ее бледные щеки.

— Ой, ты красивая такая, — изумился я, трогая рыжую за грудь. Зря, конечно. Астра моментально влепила подзатыльник, а потом не отказала себе в удовольствии засунуть мне за шкирку пригоршню снега. – Злая зая. Я, бля, тут восторгаюсь, может.

— За сиськи на людях не хватать. Сколько тебе говорить об этом?

— Ладно. Ахиллес, ты как? – спросил я грека, который с удивлением трогал снег грубыми пальцами.

— Липко, бля. Сперма?

— Снег, балбес ты эдакий, — рассмеялся я. – Зимы никогда не видел?

— Не.

— А это она, родимая. Наслаждайся. Только запомни одно правило. Желтый снег есть нельзя. Никогда не ешь желтый снег, — хмыкнул я, стараясь не рассмеяться. Грек широко улыбнулся и кивнул.

— Лады, бля. Поляк, чё там?

— Видимо, наши провожатые, — ответила за меня Астра. К тому месту, где мы стояли, подъехали огромные сани, шириной, как обычная хрущевка и запряженные гигантским конем с радужной гривой. В санях сидел хмурый бородач с синими глазами. Такими синими, будто само вечернее небо подарило их ему.

— Привет вам, гости, — громыхнул он басом, возвышаясь над нами, как гора.

— Привет, Хеймдалль, — поприветствовали его демоны. Да, это был страж скандинавских богов. Он же Златорогий, Дитя девяти матерей и прочие милые прозвища. У асов был бзик на этом, как я помнил.

— Прыгайте в сани и поехали, — буркнул он. – Всеотец заждался уже, и жрать желает!

Через несколько часов поездки, когда у многих участников злоебучих Игр замерзли сопли в носу, а конечности могли запросто переломиться, если на них кто-нибудь наступит, сани остановились. Хеймдаль без лишних церемоний велел всем гостям покинуть его повозку и отправляться в сторону дворца, который на поверку оказался просто большой хижиной с куполообразной крышей и широкими вратами. Верховные иерархи приказали своим командам выстроиться в шеренгу и следовать за ними.

Ну а я, как обычно, вертел головой и удивлялся тому, что видел. А видел я, сука, много. Город был куда больше Олимпа, и в нем по-настоящему кипела жизнь. Души павших воинов, которые не глумились над врагами и не насиловали пленников, мирно отдыхали в восточной части Асгарда. На западе находились покои валькирий, боевитых самок с внушительными мускулами. Одна из них многозначительно стрельнула глазками в сторону Ахиллеса, который внезапно смутился и, поковырявшись в носу, извлек на свет застывшую козявку. Да, любил наш друг это благородное занятие, несмотря на все уговоры Астры и мои ругательства, что джентльмены не пердят в присутствии дам и не пожирают свои козявки в качестве десерта.

Я, засмотревшись на достопримечательности Асгарда, несколько раз падал лицом в снег, цепляясь за странные корни, всюду торчащие из земли. Но озарение, как это обычно бывает, пришло ко мне чуть позже. Это были ветви мирового древа Иггдрасиль, которое занимало важное место в верованиях скандинавов. Прошептав проклятия дебиловатым архитекторам, построившим небесный город и смирившись с собственной яростью, я стал куда более внимательно смотреть под ноги, ибо ветви были всюду, петляя так, как им заблагорассудится. В таком нелепом занятии и прошел мой путь ко дворцу великого Одина.

Внутри обширного помещения, чем-то похожего на арену Флегия, нас встретила пестрая толпа асов, местных богов, и сам великий Один, сидящий на грубом деревянном троне. У всеотца было жесткое, надменное лицо, которое пересекала грязно-серая повязка, скрывая одну глазницу, в которой, как все, блядь, догадались, не было глаза. Справа и слева от него, на резных подлокотниках, сидели два гигантских ворона, которые лениво разглядывали новоприбывших и изредка каркали, чем нервировали Мэри, испытывающую особую нелюбовь к пернатым. По правую руку от Одина стоял блондинистый крепыш с густой бородой и мускулами юного Лу Ферриньо, а по левую хитрован с лисьим взглядом, такими же глазами и куцей рыжей бородкой. Тор и Локи. Хеймдалль, который умудрился добраться до Одина быстрее нас, подошел к трону и, склонившись, что-то зашептал Владыке Асгарда на волосатое ушко.

— Здравы будьте, посланцы. Асы чтут закон, — проворчал он, поднимаясь с трона.

— Здрав будь, Один, — поприветствовали его демоны. Забавно звучала старинная формула приветствия из уст тех, чья профессия мучить грешников и наказывать недостойных.

— Оставим пустые учтивости, — махнул рукой одноглазый бог, приглашая всех расслабиться. – Вижу я, что поредели ваши ряды, а мы надеялись на добрую забаву. Скажи мне, красноокий, любы ли вам молодецкие забавы?

— Да, Владыка асов, — ответил Элигос, выходя вперед. – Ты про испытания сейчас?

— Полно тебе, — хохотнул всеотец. – Расслабься и насладись моментом. Я про женщин, добрую брагу да бои кулачные.

— Не скрою, приятны нам слова твои, но мы пришли ради Игр.

— Знаю. Игры будут завтра, а сегодня надо выпить за встречу. Сколько вы у нас не были уже? Три или четыре тысячи лет?

— Четыре, Владыка, — вставил Андрас, присоединяясь к Элигосу. – Прошлый визит мы надолго запомнили.

— Вы про этого идиота? Как его, Тор? – Один повернулся к блондину.

— Кариус или Мариус, отец. Не помню, — поморщился Тор, хрустнув шеей.

— Перебрал он тогда знатно, — расхохотался одноглазый. – К великанше свататься пошел. Ха-ха-эах!

— Да. Видар забил его дубиной на следующем состязании, — сверкнул глазами Алокас. – Где он, кстати, сын ваш?

— А чего вы хотели? Негоже гостю к матери моего сына приставать, — усмехнулся Один. – В Ландвиди он сейчас. Завтра прибудет. Видар никогда не пропускал Игры, сами знаете.

— Знаем и благодарим тебя за гостеприимство, — поклонился Элигос.

— Погоди пока благодарить, Абигор. Отдохните с дороги, а потом возвращайтесь на пир, — промолвил, молчащий до этого момента, Локи. Голос у него был высоким и резким, будто кто-то водил пенопластом по стеклу.

— Да, сын Лаувей, — усмехнулся Герцог Элигос, наслаждаясь изменившимся лицом божества. Кому понравится, что его маменьке постоянно припоминают давнюю связь с великаном.

— Довольно! – рявкнул Один, когда Элигос и Локи сделали шаг по направлению друг у другу. – Матерей ваших в Хельхейм. Неужели нельзя спокойно посидеть, выпить, а потом бить друг другу морды? Довольно, повторю. Уймись, Локи и ты, Абигор. Отдыхайте, а мои слуги пока приготовят зал к пиру. Проголодался я, запечённого кита сожрать готов!

— Сурово тут, босс, — хмыкнул я, когда мы оказались в своих покоях, отделенных от общего зала шкурами, изображающими перегородку. – Чего не поделили с Локи? Неприятный тип, скажу тебе.

— Давний спор, Збышек, — усмехнулся Элигос, облачаясь в броню верховного иерарха, и пояснил, заметив мой заинтересованный взгляд. – Асы любят хвастаться, и нам порой приходится им подыгрывать. Сам увидишь, как после пары бочонков пива, все начнут членами мериться и спорить, у кого броня шикарнее выглядит.

— Похоже тут будет весело, — тихо сказала Астра, выглядывая в общий зал. – Там на блюде жареный козел лежит. Целиком! С башкой и рогами. Прикиньте, бля?

— Странно. Прошлый раз Тор кита приволок, — протянул Герцог, поправляя алый плащ. – Готовы?

— К чему?

— К выходу в свет, – улыбнулся демон и откинул шкуру, заменявшую дверь.

Помещение буквально преобразилось. Теперь там стоял большой круглый стол, который ломился от вкусных и суровых нордических блюд. Тысячи сортов жареного, вареного и сушеного мяса, пиво, вино, медовуха, толстые пласты скандинавского хлеба, жесткого, как матрас из Икеи. В воздухе пахло так вкусно, что мой желудок предательски забурчал, а следом за ним и Астра сконфуженно рассмеялась. Но всех уделал Ахиллес, чей внутренний кит издал такую песнь, что даже асы замерли в удивлении и уважительно посмотрели на огромного воина, скинувшего свою водолазку и выставившего боевые шрамы и мускулы на всеобщее обозрение.

— Жрать, бля! У, сука. Нямка! – рявкнул грек и только собрался двинуться к столам, как его схватил за руку Герцог Элигос.

— Будьте внимательны и не действуйте сгоряча, — предупредил он. – Асы гордые, жестокие и вспыльчивые создания, которые загораются быстрее, чем фитиль свечи. Для них нет большего счастья, чем нажраться и разбить кому-нибудь лицо.

— Похуй! – осклабился я. – Мы им самим в случае чего наваляем. Давайте кушать уже, а?

— Налетайте, — разрешил демон и вся наша ватага, с радостными криками ломанулась к шикарным столам. Да будет, сука, пир.

 

Глава двенадцатая. Коварные асы.

Да уж. Кто бы мог подумать, что я буду сидеть за одним столом с асами и прочими мифическими личностями, поглощая древнюю, как сам мир, еду. Мои спутники, включая ничему не удивляющегося Ахиллеса, словно разделяли мои мысли, в перерыве между едой, рассматривая радушных хозяев. А те, в свою очередь, во все глаза пялились на нас.

— Лысенький, а чего на тебя Локи так странно смотрит? – спросила Астра с набитым ртом. Я повернул голову в сторону рыжего бога и ехидно тому улыбнулся.

— А черт его знает, заинька. Может он мальчиков любит, а тут такой сладкий экземпляр сидит и бычью ногу обсасывает, а у бога эрекция до потолка, — хмыкнул я, когда буравить хитрого Локи попросту надоело. – Они все нас рассматривают. Элигос как-то сбрехнул, что демоны давно этот мир не посещали, а последний визит отметился какой-то хренью.

— Угу. Как обычно, — согласилась рыжая, вновь прикладываясь к вину. – Странная у них медовуха. Сладкая очень и такое ощущение, будто настоящий мед пьешь.

— Ты еще их блядское пиво не пробовала. Кислое, что моя жизнь на земле, — ответил я, вгрызаясь в жесткий хлеб. – Аж член внутрь живота прячется.

— Он у тебя спрячется, — сварливо буркнула подруга. – Кто, бля, глазки скандинавским красоткам строил?

— Расслабься, они к Ахиллесу неровно дышат, — отмахнулся я. – Сама зацени.

Астра обвела взгляд внимательным взором и фыркнула, когда увидела похотливые лица богинь и смертных женщин, которые с обожанием пожирали глазами внушительную фигуру греческого героя, поедающего козлятину и не обращающего на них внимания. Даже когда Ахиллес громко рыгнул, воздавая хвалу повару асов, женщин это не смутило. Напротив, они весьма жеманно захихикали и принялись что-то обсуждать с подругами.

— Что и требовалось доказать, — хмыкнул я и обратился к сидящему напротив нас статному блондину с чистым и светлым лицом. – Дружище, а ты не в курсе, какие испытания будут на сей раз?

— Увы, не ведаю я этого, — нараспев произнес мужчина, лучезарно улыбнувшись Астре. Мне сразу, почему-то, захотелось выбить блондину зубы. – Лишь всеотец ведает всем и всеми.

— Это ты про старого пердуна на деревянном троне? – ехидно осведомился я, но сник, когда мужчина метнул мне полный негодования взгляд. – Пардон, я про пожилого джентльмена с одним глазом говорил.

— Ты просто кладезь премудрости, — вновь улыбнулся блондин. Было что-то в его облике, сильно отличающее мужчину от других асов. Если те были грубыми и громогласными, то мой собеседник отличался приятным тембром голоса и благородным внешним видом.

— А имя у тебя есть? – спросила Астра, которая тоже ощутила укол ревности из-за излишней дружелюбности незнакомца в мой адрес.

— Не ведаете вы, как я прозываюсь? – удивился он и даже привстал с места.

— Не-а. Хрен тут разберешь, кто есть кто.

— Я Бальдр.

— Серьезно? Бальдр? – удивился я, отложив бычью ногу в сторону. – Тебя разве не замочили? Ну там, к Хель отправили до Рагнарёка?

— Так и есть, дитя с голосом взрослого мужа, — кивнул бог весны и света, наливая себе в кубок медовухи. – Повелительница Хельхейма разрешает мне иногда навещать отца и мать, и сестер с братьями.

— Слушай, а тебе не хочется Локи ебальник разбить? – спросил я. – Это же он, если я не путаю, подговорил твоего слепого братца пульнуть в тебя стрелой из омелы?

— Я – дитя света, — ответил Бальдр, поморщившись после внушительно глотка местного алкоголя. – Крепка, зараза!

— Для дитя света ругаешься ты весьма уныло, — констатировала Астра. – Получается, что детям света не хочется надавать по башке тем, кто их обидел?

— Хочется порой, — нехотя буркнул бог. – Отец ясно дал понять, что не потерпит в своем доме стычек и драк. Смотри, рыжая дева. Даже Тор спокойно беседует с Локи, хотя весь Асгард знает о том, как они друг друга ненавидят. Слово всеотца сильнее любой ненависти.

— Ну пиздец. Садомазохизм какой-то, — покачал я головой. – Бальдр, есть у меня еще один вопрос. Ты наверняка знаешь ответ на него.

— Задавай, друг мой, — разрешил блондин, ковыряясь в крепких зубах кинжалом.

— Я наслышан о том, что прошлый приезд наших демонов был чем-то омрачен. Что случилось-то? Герцог Элигос об этом не говорил, но мне известно, что после этого ваш мир три тысячи лет не принимал Игр.

— Да, случилась тут одна обида. Владыка ваш, что с красными глазами, привел сюда и женщину свою, которую именовал избранницей, — через несколько минут ответил Бальдр, после того, как извлек из зубов внушительный шмат пережеванного мяса, невесть как туда попавший.

— Ты про Леарию?

— Про нее, дитя. Запала она в сердце брату моему вероломному. Но владыка ваш не допустил преступленья против природы, тогда Локи под покровом тьмы ночной вознамерился пробраться в покои гостей и осчастливить женщину владыки вашего пролив в нее семя свое.

— Ты, бля, внятней говори, — ругнулся я. – Владыки вашего, преступленье против природы, пролить семя. Здесь не светское общество. Хотел выебать госпожу Леарию, так? Сколько раз? Госпожа Леария возмущалась?

— Истинно говоришь, о дитя из другого мира, — кивнул Бальдр, слабо усмехнувшись. – Но на беду его в ту ночь владыка ваш со своей женщиной вместе отдыхал. Брат мой наступил случайно на уд срамной владыки, чем вызвал гнев, что с яростью Фенрира лишь сравниться может. Говорят, что звуки страшные были даже в Ванахейме слышны, где ваны проживают. Столь яростен и зол был ваш владыка.

— Отпиздил, значит, Элигос хитрована Локи, да? – хохотнул я, откидываясь на стуле. – И все?

— Да, дитя. Презрел мой брат законы гостеприимства и покусился на жену чужую, к которой он хотел проникнуть ночью темной, дабы похоти предаться с ней.

— Тебя опять понесло не в те степи. Говори нормально. А папка ваш? Оторвал Локи залупу, зажарил на углях и заставил съесть?

— Нет, — хмыкнул бог. – Жестоко это. Брат не виноват был.

— Ну конечно, — съязвила Астра. – Шел в темноте, споткнулся и на Леарию упал. Шишкой да в пещерку.

— Гневно в тот раз говорил владыка Абигор. Вторили ему и другие владыки, что пришли с ним. Постановил тогда король Белиал, что Игры четыре раза минуют наш мир в наказанье за дерзость.

— А какие вам плюсы с этого? Что вы получаете с этих Игр?

— Возможность посетить другие миры. Исследовать их и говорить с другими владыками. Знание есть высшая ценность, дитя, — ответил Бальдр, после чего умолк, предпочитая сверлить глазами кубок с медовухой.

— Пидор, бля! – вдруг рявкнул Ахиллес, вскакивая со своего места и шатающейся походкой направляясь в сторону удивленного Локи. – Пизда, нахуй, тебе.

— Дружище, дружище, — охнул я и бросился к греку, который уже оторвал от запеченного козла здоровенную ножищу, которую вознамерился использовать вместо дубины. – Что случилось?

— Смеется, падла, — ответил Ахиллес, утробно порыкивая. Локи же и глазом не повел, предпочитая удивленно и даже недоуменно смотреть на героя. – Увы, ебну, бля!

— Не извиняйся. Неприятная он личность. Тут я с тобой согласен, — забубнил я, стараясь отвлечь грека от истинной цели. – Пойдем, жахнем пива. Сожрем пару жаренных рыбех, и будет нам счастье.

— Нет, нет, дитя. Пусть скажет, что хотел, — ехидно произнес Локи, поднимаясь на ноги. – Друг твой имеет претензии ко мне.

— Что ты ему сделал? – буркнул я, ничуть не пугаясь того, кто одним пальцем мог испепелить всех участников.

— Дебил, грит, я, — пробурчал Ахиллес, путаясь в словах. – Пидор, бля, грит.

— Не было такого, — ответил рыжий бог. – Клевету на меня навести решил?

— Ебну, бля. Таракан, нах.

— Довольно! – грозно рявкнул Один, которому надоело на это смотреть. – Ежели есть у вас друг к другу вопросы, то выясняйте честно их и без оскорблений пустых.

— Я вызываю тебя, грешник, — продолжил Локи, швырнув под ноги Ахиллесу содержимое своей тарелки. – Примешь ли ты мой вызов?

— Нет, не примет, — спокойно произнес Элигос, который подошел к нам и положил на плечо грека свою руку. – Известно всем, как любишь ты сеять раздоры. Так почему бы тебе, лисий сын, не сразиться с тем, кто стоит большего?

— Я выбираю, с кем мне сражаться, Абигор, — зло буркнул бог. С его лица сдуло игривое выражение, уступив место злобной маске. – Тебе это известно. Если так хочется подраться, то можешь с Тором схлестнуться.

— Да будет так, — рявкнул Тор, подскакивая с места. – Не дам я всяким чужакам обижать моего брата.

— Ишь ты, какие все, блядь, гладенькие, — хохотнул я, но умолк, когда Один поднял руку, призывая всех замолчать.

— Раз уступать никто не намерен, то сыграем в состязанья прямо здесь, — хитро улыбнулся одноглазый. – Какой пир да без славных дел бывает?

— Принимаю твою волю, Владыка Асгарда, — поклонился Элигос, не сводя гневных глаз с Локи.

— Рад это слышать, Абигор. Играем мы три раза. Первым будет Тор и твой человек. Потом черед за Локи…

— А третьим буду я, — раздался в зале еще один голос. Мрачный и глухой. Повернувшись ко входу, мы увидели, что там стоит мощный здоровяк, сжимающий в правой руке дубину. Его темные глаза внимательно всех осмотрели, остановившись на одноглазом. – Я прибыл, как узнал, отец, и вижу, точно вовремя прибыл.

— Как же они по-уебански разговаривают, а? – пожаловался я, не отпуская руки Ахиллеса.

— Чепушилы, бля, — согласился грек, рассматривая новоприбывшего.

— Видар, — улыбнулся Один. – Сын мой славный. Быстро прибыл ты.

— И вижу, что не зря, — кивнул здоровяк, присаживаясь на свободное место и придвигая к себе блюдо с мясом.

Через несколько минут, когда столы были отодвинуты к стенам, в образовавшийся круг вышел Тор. Сын Одина поиграл мускулами, чем вызвал охи и ахи доброй половины всех женщин, включая ненавистный голосок Клеопатры, которая прямо таки питала нездоровую тягу к тем, кто больше и могуче её.

Герцог Элигос, стоящий рядом с нами, был мрачнее тучи и, скрестив руки на груди, о чем-то разговаривал с другими иерархами Ада. Наконец, кивнув, он вышел вперед и скинул на пол свою багровую броню. Тут-то все и узрели, что в плане мускулатуры, Элигос даст фору кому угодно. У демона не было ни капли лишнего жира, а тугие узлы мышц буквально танцевали под смуглой кожей. Но меня поразило не это, а большая, во всю спину, татуировка, на которой темнели незнакомые мне символы и знаки. Маркиз Андрас, заметив мой удивленный взгляд, тихо объяснил, что это значит. Впрочем, я и сам догадался. Элигос был падшим. Когда-то он сам был ангелом, только однажды примкнул к Владыке Зла, благодаря чему и получил страшную печать на всю спину. Печать отступника.

— Готов? – презрительно усмехнулся Тор, поигрывая мышцами. Элигос хмуро кивнул и подошел к гиганту почти вплотную.

— А что они делать-то будут? – растеряно спросила Астра, переводя взгляд с одного бойца на другого.

— Состязания любы нам, асам, — важно произнес Один, сидя на резном деревянном троне. – Почитаем мы три добродетели мужских. Силу, ибо без силы нет победы. Ум, ибо без ума нет совершенства. Ловкость, ибо без ловкости никто не появляется на свет.

— Пиздец, джентльмен просто, — буркнул я, когда Один рассмеялся своей сальной шуточке. – Уж он-то точно появился на свет благодаря не ловкости, а долбоебизму, когда сперма папки его от стены срикошетила в мамкину пизду.

— Первым состязанием будет состязание ловкости, — продолжил одноглазый бог. – Тор, сын мой, схлестнется с Абигором, коего мы всегда рады принимать в Асгарде.

— Во имя тебя, всеотец! – громко крикнул Тор, приплясывая на месте.

— Сосни тунца, — буркнул Элигос, подмигнув оппоненту. – Начнем, или так и будешь стоять и куражиться?

— Начнем, — согласился рыжебородый и махнул рукой. К двум соперникам тут же подошла красивая женщина с весьма властным взором. Богиня Фригг. Она положила на пол небольшую коробочку, которая открылась, повинуясь щелчку божественных пальцев, и явила всем два обычных клубка ниток. Вернее, клубками эту мешанину назвать было сложно. На мой взгляд, кто-то просто взял и абы как смотал все в одну кучу.

— Кто первый размотает весь клубок, не разорвав нити, тот и победит, — усмехнулся Один, присаживаясь на трон и сжимая в руках верное копье. Чуть подумав, он добавил, скользнув ехидным взглядом по нашей команде. – А чтобы Абигору не было скучно, я внес небольшие изменения в состязание. Нить эта, что у Тора и Абигора в руках, необычная. Это нить жизни. Тору досталась собственная нить жизни, а тебе, Абигор, нить человека, известного тебе, как Ахиллес.

— Уёба, бля? – удивился грек, поняв, что сотворил Один. – У, сука!

— Не волнуйся, Ахиллес, — улыбнулся Элигос, беря в руки клубок, который моментально засиял, стоило демону его коснуться. – Я буду аккуратен.

— Бля, — хором промолвили мы и, затаив дыхание, уставились на участников. Состязание ловкости началось.

Герцог Элигос, предельно сосредоточившись на своем клубке, резво перебирал пальцами, распутывая один узел за другим. Нить, сияя мягким золотым цветом, казалась очень хрупкой, и если бы демон чуть натянул ее, то определенно разорвал бы. Тор, закусив губу, тоже постепенно справлялся со своей задачей. Его нить, темно-синего цвета, равномерно падала богу под ноги, самостоятельно сматываясь в ровный клубок.

В помещении стоял невероятный гул. Боги поддерживали Тора, а мы, как могли, пытались их переорать. Больше всех в этом преуспел наш друг Ахиллес, который отчаянно сыпал бранью и поносил всю божественную скандинавскую родню на чем свет стоит.

Казалось, что дела у соревнующихся идут ровно одинаково, но судя по багровой роже Тора, Элигос его обставлял, ибо пальцы демона были тонкими и проворными, в отличие от грубых сосисок аса. Оставалось совсем немного, потому как в руках Герцога Элигоса была маленькая кучка запутанных ниток, а под ногами величественно сиял большой клубок. Но Ахиллеса это не успокаивало. Грек, затаив дыхание и смертельно побледнев, только и мог наблюдать за своей жизнью в руках демона. Пользуясь моментом, я подошел к главе команды короля Белиала и задал волнующий меня вопрос.

— Простите, Маркиз. Я могу у вас кое-что спросить? – Андрас ехидно улыбнулся и, повернувшись ко мне, кивнул.

— Да, Збышек. Что тебя интересует?

— Почему вы согласились на состязание с асами, зная, что на кон ставят такую большую цену. Например, жизнь другого грешника.

— Асы – гордые и эгоистичные создания, — чуть подумав, ответил демон, продолжая наблюдать за другом, который распутывал клубок в центре зала. – Вся их жизнь – это соревнование. Соревнование с собой, с другими, с женами и детьми. Без этого теряется смысл их существования. Сколько бы мы не посещали этот мир, они всегда найдут момент, чтобы посоревноваться с нами. Их цель – это победить нас хоть в одном виде. Поэтому они любят провоцировать грешников, которые участвуют в Играх. Им легче сыграть на чувствах людей, чем попытаться задеть демонов. Мы не обращаем на них внимания, но вы более чувствительны, Збышек.

— Понимаю, Маркиз. А если кто-нибудь проиграет?

— Значит такова его судьба. Открою тебе секрет. Демоны весьма азартны и не упустят момента, чтобы поставить на место выскочек из других миров.

— Сурово.

— Сурово, — согласился демон. – Но такова правда. Есть великое множество миров, где живут создания куда хуже асов. Вопрос лишь в том, кто первый сдастся. А нам, как понимаешь, нельзя показывать слабину. Мы сильнее и всегда будем сильнее, чем они.

— Странно, — хмыкнул я.

— Что именно? – поинтересовался Андрас, взглянув на меня.

— Во время испытаний, вы откровенно ненавидели Герцога Элигоса, а сейчас болеете за него и желаете ему победы.

— Ты очень наблюдателен, праведник, — рассмеялся Маркиз. – Так и есть. Абигор мой друг. Один из лучших. Но когда речь заходит о соревновании, то дружба является лишней. Она ослепляет и не дает победить. Каждый из четырех глав команд жаждет победы в Играх. Я не исключение. Мои команды всегда были сильными, поэтому Абигор и пытается меня победить. Он единственный из нас четверых, кто еще не получал титул и почести. Сам понимаешь, что дружба на поле боя, абсолютно невозможна.

— Да, Маркиз Андрас, — задумчиво протянул я. – Спасибо.

— Обращайся, — сверкнул глазами демон. – Сегодня я еще могу пообщаться с грешником на равных, а завтра мы вновь станем соперниками, Збышек. Кстати, Элигос победил. В чем я даже не сомневался.

Я перевел взгляд на круг, где бесился багровый от ярости Тор, швыряя свой клубок в коробку. Элигос галантно поклонился богине Фригг, которая улыбнувшись, забрала нити с собой. Первое состязание завершилось победой демонов. А в круг, тем временем, выходили новые участники. Я даже присвистнул, увидев Леарию стоящей напротив Локи.

Один что-то громко проревел, но я услышал. Состязание ума. Ну конечно. Ненавистный Локи не будет марать свои тоненькие ручки дракой или грубой нитью жизни. Зато с удовольствием выступит там, где ценится хитрожопость и обман.

Элигос ласково улыбнулся своей даме, и та одарила Локи настолько презрительным взглядом, что даже наши соперники из других команд разразились овациями в честь демонессы. По сигналу Одина состязание началось.

 

Глава тринадцатая. Лабиринт.

И стали они друг напротив друга. И оголила Леария перси свои упругие, и зарядила ими по голове хитрого бога, и упал тот на пол в экстазе, и молил он демонессу прекрасную о пощаде, но было поздно. Ладно, это я лиха хватил, да чуть приукрасил. Состязание ума проходило без взаимных оголений и больше всего походило на ученый диспут, где два видных профессора меряются письками и учеными степенями.

Демонесса начала с того, что заявила Локи о недопустимо малом размере его полового достоинства. Ас парировал тем, что Леария обладает весьма глубокой пещерой и даже уд его сводного брата Тора, затеряется там, как гайка на планете Шелезяка. Я понятия не имел, откуда скандинавскому богу известно про приключения Алисы Селезневой, но уточнять не стал, предоставив Леарии самой нокаутировать вредного аса.

Несколько десятков минут прошли в бомбардировании друг друга взаимными оскорблениями на сексуальной почве, а затем Леария, переглянувшись с Элигосом и наверняка обменявшись с ним мыслями, выдала нечто настолько ехидное, что у Локи уши свернулись в натуральную трубочку, а весь зал откровенно и безжалостно захохотал.

— Доводилось мне слышать о асине, которая полюбила ётуна, — вкрадчиво сказала Леария, скрестив руки на груди, чем в который раз напомнила своего избранника из числа верховных иерархов Ада.

— Любви все возрасты покорны, — покраснел Локи, скрежетнув зубами, дабы напугать демонессу.

— Согласна. Особенно с главными противниками асов. Разве не ётуны должны принести Рагнарёк? Разве не они поубивают всю вашу славную компашку, когда-нибудь? Разве не они истребят все, что асы любят?

— И, тем не менее, среди великанов тоже встречаются достойные личности, — парировал бог. Леария кивнула в ответ.

— Ага. Встречаются, чтобы потом напакостить всем подряд. Но суть не в этом.

— И в чем же?

— Асы меньше великанов, — усмехнулась демонесса. Локи побелел от ярости, поняв, куда клонит его соперница.

— Что ты можешь знать о нас, низшая, — прошипел он, перейдя на запретные оскорбления. Глаза Леарии похолодели на минус тридцать по цельсию, хотя речь осталась предельно вежливой и даже корректной.

— Я много знаю, отец лжи. А еще знаю о том, как один полувеликан, ошибочно причисленный к сонму асов сношался с другими великанами и зверями. От него появились такие твари, как Фенрир, Ёрмунганд, Слейпнир. Знакомые имена, Локи? Твои детки, как-никак, — обворожительно улыбнулась демонесса.

— Шлюха. Шлюха лживая ты, — завыл Локи, еле сдерживая желание вцепиться Леарии в горло. – Леария, самка ты, тебя я презираю. Волчица мерзкая притом. Уйди, уйди, тебя я ненавижу. Я обладать хочу тобой, Леария.

— Увы, моя любовь лишь он, — мрачно охладила потуги хитрого бога демонесса, указав аккуратным пальчиком в сторону улыбающегося Элигоса.

— Не муж ты, Абигор, — продолжил ныть Локи, окончательно потеряв голову. – Ты хам, мерзавец, сволочь, ползучий гад и сутенер притом. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним!

— Ты гляди, заинька, — потрясенно прошептал я. – Пятистопным ямбом хуярит, как Васисуалий Лоханкин.

— Ага. Смешалось в кучу все, — согласилась Астра, наблюдая за тем, как Локи катается по земле и пытается впечатлить демонессу. – Один вон вообще лицо ладонью закрыл, дабы не видеть этого позора.

— Не след шутить им с теми, кто умеет читать мысли, — я удивленно обернулся и уставился на того, кто сказал эту фразу. Ахиллес мудро на меня посмотрел и ласково хлопнул пудовым кулаком по спине, чуть не обрушив позвоночник в трусы. – Чё, бля?

— Ты где таким словам умным научился? – спросила рыжая. Грек пожал плечами и еще раз многозначительно усмехнулся. А на арене меж тем закончился цирк. Леария была признана победительницей, а Локи, который продолжал страдать по ненавистной демонессе, против воли влили в глотку кувшин медовухи, сделав аса липким и злым. Состязание ума закончилось. Осталось состязание силы. Но Один тут пошел на попятную и отправил всех наслаждаться сном, заявив, что состязание обязательно будет доведено до конца, а завтра продолжатся Игры. На том и порешили, ибо вечер был глупым и комичным, как и весь суровый скандинавский мир.

На следующее утро, когда обитатели большого шатра асов стали пробуждаться и, мучаясь от головной боли, вызванной медовухой и различными скандинавскими напитками, стекаться в главный зал, я пошел искать Герцога Элигоса. Демон был найден в соседнем строении и находился в весьма приподнятом настроении, благодаря вчерашней победе над Тором. Насвистывая мелодии Джона Колтрейна, Элигос потягивал ледяную воду, сидя на ступенях, ведущих в его скромную обитель, которую также занимала и Леария.

— Отдыхаете, дяденька? – кисло спросил я, подходя ближе. Элигос кивнул и даже сподобился на подмигивание.

— А ты чего не весел? Сегодня очередное испытание, а там и до возвращения в родные пенаты рукой подать, — ответил демон, сладко потягиваясь. – Дивное место, хоть и населено невежественными грубиянами и задирами.

— Ага. И пиво у них ебанутое. Не чета нашему «Жигулевскому».

— Что-то случилось, Збышек? – посерьезнел Элигос.

— Волнительно просто. Ты не заметил, что два идиота, в которых вселился злоебучий Ключ, вчера были тише воды и ниже петухов на шконке?

— Заметил. И даже более того. Вчера я получил весточку из Ада, — хмыкнул демон. – Угадай, какую?

— Из Обители Молчащих никто не пропадал, — констатировал я. Элигос усмехнулся и протянул мне подкопченную бумажку, разлинованную под таблицу.

— Посмотри.

— Владислав Первый, господарь Валахии, Томас де Торквемада, Луций… а, Нерон, — прочитал я. – Что это?

— Имена грешников, которые исчезли из книги учета. А третий растворился в Хаосе. Это был Влад Узурпатор, как ты понял.

— Ну блядь. Организация у вас оторви да выбрось, дружище. Каждый может съебаться из Ада, попасть в Чистилище и даже исчезнуть из Обители Молчащих, — фыркнул я, закуривая сигарету.

— Верно. После возвращения я доложу об этом Владыке Зла. Необходимо кардинально пересмотреть действующий порядок, — кивнул Элигос.

— Да хуй с ним, с порядком вашим. Что мы делать будем с ними? Осталось одно испытание, а команда короля Белиала по-прежнему в фаворитах.

— Не совсем верно, друг мой, — блеснул глазами демон. – Испытаний будет два. Как и на Олимпе.

— Это старый пердун по имени Один додумался? Или ему кто-то подсказал?

— Вероятно сам. Или его попросту уязвили наши победы над лучшими из асов.

— И эго его сморщилось до размеров педерастического хуишки в лютый мороз, — буркнул я, потирая озябшие руки. – Долго ты тут будешь сидеть?

— Я уже все, — раздался жизнерадостный голосок Леарии, которая появилась из дома и, подойдя к своему избраннику, запечатлела на его щеке влажный поцелуй. – Привет, Збышек.

— Леария.

— О чем говорите?

— О двух уебках, которые слиняли из Обители Молчащих. Да и Герцог порадовал известием о двух испытаниях вместо одного, — ответил я. Демонесса коротко рассмеялась, а мне даже пришлось сжать ноги, ибо кто-то настырный вознамерился проколупать в штанах дырку.

— Не смущайся так, Збышек, — произнес демон. – Мало кто может устоять перед красотой и силой обольщения Леарии. Даже Локи попал в ее сети.

— Нахуй Локи, — буркнул я. – Меня больше испытания волнуют. Тебе известно что-нибудь о них?

— Нет. Узнаем сегодня. Всеотец устойчив к моей особенности по чтению мыслей или же мыслительные процессы проходят в его мозгу не так часто, как хотелось бы.

— Тогда пошли узнавать. Искренне надеюсь, что это не будет связано с тем, кто кого перепьет. У меня во рту блядская пустыня от их медовухи.

— Не только у тебя, — усмехнулся Элигос, помахав рукой приближающейся Астре, чье лицо не вызывало оптимизма. – Раз все в сборе, то пора узнать, что для нас приготовили короли.

Все команды и прочие асы, не задействованные в Играх, собрались в главном зале только ближе к обеду. Видок у всех был тот еще. Помятые морды, жуткий запах перегара, смешиваемый с новыми порциями пива и медовухи, а также жуткая духота в закрытом помещении, навевали безрадостные мысли. Среди нашей команды, только пятеро были в относительно адекватном состоянии. Ахиллес, который мог и железные гвозди переварить без последствий, Жорж с Мэри, слинявшие с ужина очень рано и отправившиеся спать, да мы с Астрой. Про остальных можно тактично умолчать.

Небольшой фоновый шум, состоящий из праздных разговоров, прервало появление Одина, кряхтя взбирающегося на деревянный трон. Ехидный Локи, не сводящий с Леарии взгляда, и Тор, буравящий маленькими глазенками Элигоса, по-прежнему стояли по бокам от трона. Наконец одноглазый бог прокашлялся, а затем обратился с речью к участникам.

— Здравы будьте гости из иных миров. Мы собрались здесь с целью провести финальную часть Игр, определяющую достойны ли вы прощения, — начал всеотец. – Вижу я, как наяву, много достойных. Тех, кто чист душой и тех, чьи души еще чернее черноты бесконечности.

— Брутально пизданул, — восхитился я, прополаскивая рот водой. Чертова медовуха наградила всех жутким сушняком, от которого все горло моментально покрывалось сеткой морщин, а голосовые связки увядали и становились похожими на два задроченных изюма. – Интересно, душа Клеопатры очистилась от подзалупного творожка?

— Сомневаюсь, — тихо прошептала Астра. – Стоит и лыбится, как ебанутая.

— Ага. Так и норовит подосрать всем шанс попасть на Небеса.

— Збышек! – в голове раздался голос Элигоса, приказывая умолкнуть. Вздохнув, я вновь обратил внимание на вещающего аса.

— Не всякий достоин прощения, как не всякий достоин и участвовать в Играх. Могучая воля и сила должны гореть в ваших душах, раз вы решились на это.

— Или большое количество адского самогона, залившего глаза нахуй, — ехидно прошипела Астра, ткнув меня под бок. – Да, лысенький?

— Отъебись, заинька, — хмыкнул я.

— В нашем мире все ваши чувства, хорошие или плохие, подвергнутся серьезным испытаниям. Если вы слабы и недостойны, то пусть вас заберет Хаос, — мрачно закончил Один. Два ворона, сидящие на его плечах и носящие странные имена, Хунин и Мунин, громко закаркали, словно подтверждая все вышесказанное. – Первым испытанием Игр будет встреча с чудовищами. Страшными, могучими и древними. Встретьтесь с ними лицом к лицу и узнайте, что вам суждено. Прощение или забвение. Тор!

— Да, отец, — угрюмо буркнул рыжебородый, выходя вперед.

— Проводи гостей наших к лабиринту, где суждено им узреть судьбу свою.

— Запизделся старый, — хмыкнул я. – Повторяется уже. Суждено, гибель, Хаос, час Подзалупного творожка и кисло-пездных Выделений.

— Хватит бурчать, — велел Элигос и направился к выходу, следуя за могучим Тором. Испытание началось. Пафоса в эту фразу добавьте по желанию.

Вход в таинственный лабиринт, упоминаемый одноглазым богом, больше всего походил на стандартный канализационный люк. Разве что размерами побольше, да украшенный всякими хитрыми словами и рунами. Видимо для того, чтобы живность, обитающая в этой дыре, не вырвалась на волю и не дала пиздюлей своим хозяевам. Я же мог только гадать, кто встретится нам на пути.

Астра меланхолично слушала ворчание Ахиллеса, который предпочитал всяким подземным лазаниям добрую драку да выбивание зубов у соперника. Жорж и Мэри тихонько дрожали, прислушиваясь к доносящимся снизу звукам. А звуки эти были весьма страшными и жуткими. Слабое рычание, шипение, как от парового котла, далекий грохот и лязги. Никто не знал, что там внизу. Но то, что неизвестные звери очень опасны, понимал каждый.

Честь открыть первую вылазку выпала команде короля Гаапа, которая и так сократилась больше чем наполовину. Герцог Алокас брезгливо осмотрел своих воинов и слабо кивнул, вызвавшемуся идти первым Гефестиону, чья рука так и не зажила. Но гигант, даже с травмированной конечностью, был куда лучше всех остальных, которых прошиб холодный пот, стоило Тору открыть люк. Из дыры тут же потянуло гнилым мясом, сыростью и чем-то зловещим.

Наконец, когда Гефестион собрался с мыслями и первым прыгнул вниз, за ним последовала и оставшаяся часть команды. Алокас тяжело вздохнул и направился вслед за Тором к выходу из лабиринта. Что уж говорить, даже верховные иерархи не ведали, кто останется в живых, а кому суждено навеки упокоится в черной дыре.

Несколько минут после спуска ничего не происходило. Все участники напряженно прислушивались к редким звукам голосов тех, кто спустился в лабиринт первыми. Было понятно, что грешники отчаянно трусили. Это вам не полоса препятствий Анубиса или армрестлинг с древнегреческой звездой мифологии. Тут правила неизвестность, а неизвестность куда страшнее того, что ты видишь сам. Ужас нагнетало и отсутствие экрана, с которого мы могли следить за тем, как обстоят дела у другой команды. Но, следуя правилам Одина, одна команда входила в лабиринт и только она могла видеть, что там происходит. Именно поэтому главы команд сразу же уходили к выходу, чтобы там дождаться тех, кому посчастливиться выжить. Суровая, блядь, Скандинавия, мать её ёб.

Но далекий рев чего-то страшного заставил подпрыгнуть даже таких силачей, как Ахиллес. Грек побелел лицом и обвел площадку полубезумным взором, ища что-то напоминающее оружие. Но ласковые уговоры Леарии быстро его успокоили. Второй рев не стал неожиданностью, но к нему также добавился и человеческий крик, полный боли и невероятного ужаса. Потом еще один крик и тишина. Зловещая, сука, тишина, прерываемая только хриплым дыханием участников и ворчанием Ахиллеса, который не переносил неизвестности. Сидя возле люка в невероятном напряжении мы пропустили возвращение Тора, который велел следующей команде отправляться вниз. Этими счастливчиками стала команда короля Асмодея. Энцо де Капатильи состроил жуткую рожу и без лишних раздумий сиганул вниз, а следом за ним последовали и остальные. В полном молчании, как и их негласный вожак.

Ситуация повторилась вновь. Те же крики, страшный рев и тишина. А потом появление Тора, который, ехидно улыбнувшись, ткнул пальцем в сторону Герцога Элигоса. Вздохнув, я поднялся на ноги и первым подошел к таинственному люку. Перед тем, как спрыгнуть, я услышал в голове голос демона, призывающий меня быть смелым и осторожным. А как иначе-то, блядь? Мы и понятия не имеем, с чем столкнемся там, внизу. Но любые мысли будут лишними. Я сжал напоследок руку Астры и, закрыв глаза, прыгнул в дыру. А затем, как часто бывает в дешевых ужастиках, тьма поглотила меня.

— Ссанина, бля! – глухо буркнул Ахиллес где-то рядом.

— Ага. И ничего вообще не видно. Нихуя, — ответила ему Астра. – Збышек, ты здесь?

— Здесь, куда я, бля, денусь, — пропыхтел я, скидывая со своей спины Жоржа, который тут же взвизгнул по-бабьи от страха. – Расслабься, дружище. Нас ждут примерно через полчаса ходьбы, если судить по крикам предшественников. Постоим немного, пусть глаза привыкнут к темноте.

— Давай, — согласилась Астра и, достав зажигалку, попыталась было покурить, но познала всю мощь моего гнева.

— Заинька, ты хули творишь?! – изумился я, выхватывая у рыжей орудие высечения огня.

— А чего? – растерянно спросила подруга.

— Тут же чудища какие-то должны быть, а вонь от сигареты, как и яркий свет, помогут им нас быстро найти.

— Тут такая вонь, что они потеряются.

— Не скажи. Если они тут живут вечность, то уже научились выделять незнакомые запахи. Придется идти в темноте. Ах да. Пердеть тоже не рекомендуется. Понятно, Жорж?

— Куда уж понятнее, — вздохнул наш товарищ по несчастью, страдающий жутким пердежом в самые неподходящие моменты.

— Ладно. Не парься, — усмехнулся я, оглядывая место куда мы попали. Глаза понемногу привыкали к темноте, а это означало лишь одно. – Пора идти, вперед. Держитесь вместе. Хуй его знает, кого тут прячут злоебучие асы.

Лабиринт и впрямь походил на канализацию, а от входа, где мы стояли, впереди темнели три прохода вперед. Оставалось выбрать, куда идти. Только я сделал шаг по направлению к центральной дыре, как позади меня тихо кашлянул Ахиллес. Повернувшись, я вопросительно уставился на нашего спутника. Но грека волновал не я, а следы, которые хорошо отпечатались на влажной земле. Ахиллес, благодаря отличной боевой подготовке и участию в Троянской войне, знал куда больше и обращал внимание на такие мелочи, которые мы могли просто упустить по сисястой наивности.

— Туда, бля, суки пошли, — рыкнул грек, указывая рукой в левый и правый проходы.

— А нам куда? – растеряно спросил я. Ахиллес пожал плечами. Похожий жест повторили и все участники команды. Видимо, мне придется всех вести вперед. – Если рассуждать логично, то наши соперники пошли туда, откуда потом раздались крики.

— Верно, Збышек, — протянула Астра, прижимаясь к моей руке. – Можем пойти по их следам или выбрать путь, который еще никто не посещал.

— В любом случае нам предстоит познакомиться с теми, кто там живет. Я вот не дам гарантии, что команда короля Гаапа смогла что-то сделать с чудищами, как и с командой Асмодея. Хуй знает, что с ними случилось, и выбрались ли они на волю. Я так думаю, что любой из этих проходов ведет к выходу. И в каждом из них сидит какая-то тварь. Жуткая и опасная. Давайте выберем вместе. Куда идем? Лево, право или прямо?

— Прямо, — тихо буркнула Астра.

— Прямо, бля, — согласился Ахиллес, вставая со мной рядом. Грек уже нашел большую обломанную кость, которая запросто бы сгодилась в качестве оружия. Да и нам было поспокойнее, если учитывать, что самый сильный среди нас окажется вооруженным.

— Прямо, наверное, — робко ответили Жорж и Мэри.

— Без разницы, — хмыкнул Стивен и его сестра. На сем и порешили.

— Значит, прямо, — вздохнул я, делая первый шаг в темноту. – Да пребудет с нами Сила, блядь, и сморщенная залупа Оби-ван Кеноби. Ебушки-воробушки.

 

Глава четырнадцатая. Домашние зверушки.

Мы медленно продвигались вперед, готовые к любой неожиданности. Я шел первым, следом за мной Ахиллес, держа в руках верную кость, принадлежавшую когда-то потомкам динозавров или иных гигантов. К спине грека буквально прильнула Астра, за ней Жорж и Мэри. Замыкали шествие Стивен, его сестра и два вялых грешника из Четвертого Круга.

Общая атмосфера невероятно давила на каждого из нас, а сырость и капающая с потолка вода, не прибавляли оптимизма. Тщетно мы прислушивались к тишине, надеясь, что неизвестный монстр, прежде чем напасть, покажет свое присутствие каким-нибудь звуком. А спустя несколько минут мы столкнулись с первым обитателем лабиринта, которым оказался знакомый нам Гефестион, выбежавший из очередного туннеля с диким лицом и чуть не получивший по лбу костью от Ахиллеса.

Соперник был так рад нас увидеть, что даже позабыл о неприязни, которую питал к Ахиллесу после тотального забивания последним Александра Македонского. Тщетно я пытался хоть что-то выяснить у перепуганного здоровяка. Единственными словами, которые он произносил, было странное словосочетание «жуткие кольца». Лишь через полчаса он сподобился немного рассказать о том, что произошло, и как он вообще очутился в этой части лабиринта.

— Мы шли вперед, когда столкнулись с этим, — хрипло начал он, озираясь словно затравленный кролик.

— С чем именно? – тихо спросил я, боясь спугнуть проблески сознания у здоровяка.

— Сначала было шипение, а потом во тьме блеснули два желтых глаза. Гигантских и страшных. За ними появились кольца. Будто гигантская пружина или сверло ползло по проходам. Двоих из нашей команды размазало по стенам моментально, а остальные успели нырнуть в какой-то лаз.

— Нездоровая хуйня тут творится, — буркнул я, давая противнику бутыль с водой, которая была у каждого участника. – А дальше? Куда твои делись? Почему они тебя бросили?

— Пидоры, бля, — мрачно рек Ахиллес, многозначительно постукивая импровизированной дубиной по ладони.

— Они самые, — скривился Гефестион. – Кольца вернулись через несколько минут и с совершенно другой стороны. А затем желтые глаза возникли рядом и утащили с собой еще одного. После этого все будто сошли с ума. Каждый был сам за себя. Меня отбросило во время очередного движения колец и чуть не размазало по стене. Повезло. Напрасно я кричал своим. Они не слышали или не хотели слышать. А потом я остался один и принял решение бежать вперед. Кольца преследовали меня, пока я не нырнул в узкий лаз. Он и привел меня к вам.

— Понятно, — хмыкнула Астра. – Героев в вашей команде нет.

— Увы, рыжая дева, — грустно промолвил здоровяк. – Кому захочется возиться с тем, кто больше чем они, да еще и с поврежденной ногой.

— Ладно, чего тут сопли разводить, — хмыкнул я. – Вставай и пошли с нами. Авось и найдем выход.

— Зачем он нам нужен? Он будет только мешать, — открыл было рот один из грешников, который примкнул к Стивену и его сестре.

— Тебя, бля, забыл спросить, — огрызнулся я. – От тебя, блядь, пользы много? Что-то ты сделал? В испытаниях почти не участвуешь. Да и по сути. Вы четверо только одну полосу Анубиса прошли и все. А мы в каждой блядской мясорубке крутились. Так что идешь ты нахуй, пидарас. Понял?

— Сам иди нахуй, праведник. Тут побеждает тот, кто сам за себя, — прошипел грешник. Стивен поддержал его невнятным мычанием.

— Ну и пиздуйте отсюда, — рявкнула Мэри, заставив нас всех открыть рот. – Трусливые уроды. Только и можете прятаться за спинами других.

— И пойдем, — вставила Дорис, уродливая сестренка Стивена. – Кто с нами?

— Мы, — сурово ответили два грешника из Четвертого Круга.

— Ахиллес, пошли с нами, — вкрадчиво предложил Стивен. Грек, нахмурившись, посмотрел на него, как на идиота. – Тебе с ними не выжить, если они будут каждого за собой тащить.

— Они правы, — слабо откликнулся Гефестион, но получив от Ахиллеса затрещину, умолк.

— Нахуй иди, быдло. Я с поляком, бля, — мрачно буркнул грек.

— И плевать. Надеюсь, вы скоро встретитесь с теми, кто сожрал команду Гаапа, — махнул рукой англичанин и, взяв бразды правления в свои руки, первым ступил в темноту.

Когда часть нашей команды ушла вперед, я обессиленно прислонился к влажной стене и задумчиво посмотрел на Гефестиона. Здоровяк, было, напрягся, но расслабился, когда я успокоил его и заявил, что мы выберемся вместе и его тут не бросим.

Наконец, когда все перевели дух, я принял решение идти вперед. Но не тут-то было. Далекий крик из глубины туннеля напугал даже самых собранных из нас, а раздавшийся вслед за этим рев ясно дал понять, что кому-то из отряда Стивена пришел пиздец. Но идти вперед нужно было в любом случае. Гефестион кое-как поднялся на ноги и наотрез отказался от помощи, сказав, что пойдет сам и вообще не желает быть кому-то обузой. Теперь первым шел Ахиллес, ибо грек был единственным из нас силачом и обладал хоть каким-нибудь оружием, пусть это и обычная кость.

Дальнейший путь проходил в полном молчании и предельной собранности. Я понимал, что нервы у моих компаньонов натянуты до предела и малейшая, даже невинная шуточка, тут же вызовет тонны ненависти к моей персоне, поэтому предпочитал помалкивать, напряженно вглядываясь в темноту лабиринта.

То и дело сбоку появлялись какие-то лазы и проходы, но мы предпочитали идти вперед, разумно полагая, что самая широкая дорога обязательно нас куда-нибудь да выведет. Иногда Ахиллес останавливался и, подняв руку, уходил в темноту. Вернувшись, он коротко кивал, и мы продолжали движение.

От бесконечного шлепанья капель об землю и далеких шорохов, стала невероятно болеть голова, а тело безобразно тряслось от страха, стоило лишь увидеть странную тень или какое-то непонятное движение. Но спустя полчаса блужданий в лабиринте пол резко пошел под уклон и вся наша доблестная команда, с воплями разной силы, покатилась вниз, скользя на спинах по влажным плитам. Увлекательная поездка завершилась через несколько мгновений, когда мы буквально высыпали из тоннеля. Под ногами сразу же что-то неприятно хрустнуло и мне стоило невероятных сил сдержать испуганный крик, когда я увидел, на что мы приземлились.

Мы находились в большой пещере с высокими сводами, уходящими вверх. Через равные промежутки в пещере стояли колонны, блестящие от влаги, а пол сплошь устилали сухие кости. Старые, белые и еще совсем молодые, с видневшимися на них кусочками гнилого мяса, черепа, большие и маленькие. Безмолвное урочище павших жертв неизвестного чудовища. С трудом поднявшись со страшного пола, ибо ноги стали ватными и так и норовили подставить хозяина, я уставился в темноту, где слабо угадывались очертания лестницы, уходящей ввысь. И там, далеко и почти недостижимо, виднелось маленькое белое пятно. Выход из страшного лабиринта.

Однако стоило сделать шаг по направлению к долгожданной свободе, как в темноте, откуда-то из глубины, раздалось рычание голодного зверя. Тяжелое, громкое и не сулящее нам ничего хорошего. Ахиллес быстро встал между мной и неведомой угрозой, попутно грозно рыкнув. Зверь в темноте будто изучал нас, не желая показывать себя раньше времени. Замерли все, отчаянно боясь увидеть того, кто, несомненно, видел нас. И зверь показал себя.

— Ебать удава головой, — изумился я, смотря во все глаза, как из темноты появляется монстр. Гигантский пес или волк, с настолько грязной шерстью, что отдельные космы напоминали дреды на голове американских рэперов. Чудовище слабо зарычало и прижало к уродливой голове острые уши, когда Ахиллес, ни на секунду не испугавшись, сделал первый шаг вперед.

— Ахиллес, вернись! – шепотом проскрипела Астра, ибо у рыжей моментально пересохло в горле. Повернувшись, грек улыбнулся и показал сложенные в колечко пальцы, призывая не волноваться, а затем уверенно направился к волку. Астра же вцепилась в мою руку, наотрез отказываясь что-либо делать. – Степка, что это за ебань?

— Скорее всего, Фенрир, — буркнул я, наблюдая за чудовищем из скандинавских мифов. – Его Локи зачал, судя по легенде.

— Я знала, что он ебанутый, но чтобы настолько, — фыркнула рыжая, прячась за мою спину. – Что Ахиллес хочет сделать?

— Показать, что он главный и не боится зверя, — ответил Жорж, у которого зубы выводили неебически скоростную чечетку.

— Откуда ты знаешь?

— Доводилось в зоопарке видеть работу обслуживающего персонажа, — ответил парень, обнимая прильнувшую к нему Мэри.

— Ну пиздец. Знатоки собрались, — оскорбленно хмыкнула Астра. Ахиллес, тем временем, почти вплотную подошел к волку. Чудовище злобно заревело, обдав смелого грека смесью самых отвратных запахов из нечищеного веками рта, а затем попятилось, когда увидело, что Ахиллес даже не дрогнул. Лишь крепче сжал свою дубину в руках. Смотря за безмолвным поединком прославленного героя и жуткого монстра, мы пропустили хрип Гефестиона, который пытался нам что-то сказать. А когда голос все-таки вырвался из ослабевшей груди грека, то он нам мало чем помог.

— Ая-та-та! Ая-та-та! – взвизгнул Гефестион, отпрыгивая в сторону. Туда, где мгновением назад он сидел, обрушились странные серебристые кольца, перемалывая сухие кости в муку, а в темноте раздалось шипение тысяч змей.

— Ебать ту Люсю, — ругнулся я, отпихивая Астру в сторону и делая то же самое с Жоржем и Мэри, которые зачарованно смотрели на два желтых глаза, гипнотизирующих их. – Ёрмунганда нам только не хватает.

— Ёрму-кого?

— Мировой змей. Видимо, в этом лабиринте собраны все твари скандинавской мифологии и нам достались самые жесткие. Не смотрите ему в глаза и остерегайтесь колец. Это его тело и оно может быть повсюду. По легендам, змей обвивает всю землю.

— И что делать? – жалобно крикнула Астра. Я прыгнул в сторону, спасаясь от жалящих клыков чудовищной твари, и невольно посмотрел наверх, где виднелся кусочек света.

— Дуйте к лестнице в центре зала. Там выход.

— А ты?

— Я буду отвлекать его. Ахиллес занят волком, и я не могу его бросить тут одного.

— Блядь, — выругалась Астра и, плюнув на вцепившегося в ее руку Гефестиона, велела Жоржу и Мэри подхватить полупарализованного от ужаса грека и тащить его к выходу, а сама встала рядом со мной.

— Хули ты делаешь, заинька? – изумился я. Рыжая недобро усмехнулась и ответила.

— Мы же всегда вместе. Думал, я тебя тут брошу?

— Нет, — покачал я головой и оттолкнул Астру в сторону, ибо Ёрмунганд возобновил попытки добраться до лакомой плоти. Сто процентов, что праведников змеюка еще не ела. Да и хуй попробует в обозримом будущем.

Пока Мэри и Жорж тащили на буксире ослабевшего от ужаса Гефестиона, мы с Астрой кругами носились по обширной пещере, стараясь не попасться на глаза древнему змею. Ахиллеса и Фенрира вообще не было видно, и я уж было попрощался с буйным другом, как из темноты донесся жуткий вой монстра и ругань грека. Стало быть, живой. И то славно.

— Збышек! – тонко крикнула Астра, несясь ко мне на всех парах. – Рятуйся нахуй, убьет аспид адов.

— Тонко ты пизданула, заинька, — фыркнул я, хватая подругу за руку и разворачивая в другую сторону. – Бежим к лестнице.

— А как же Ахиллес?

— Сначала ты, потом я за ним вернусь. Не ссы в компот, там повар ноги моет, — усмехнулся я, припуская в сторону одной из колонн, где слабо блестела металлическая лестница.

— Ой, бля! – взвизгнула Астра, когда мы чудом избежали очередного выпада Ёрмунганда. Да уж. Если бы змей не игрался с едой, то все закончилось бы гораздо раньше и не так счастливо. Но благодаря этому я получил жизненно необходимое время, чтобы забросить Астру наверх. Рыжая быстро поползла по лестнице, резво работая руками и ногами, а я прозевал появление древнего монстра. Лишь услышал шипение позади себя, от которого в штанах стало тепло. Но одной беды порой бывает мало. Это подтвердил и Фенрир, выскочивший из темноты и замерший рядом со мной. Пасть гигантского волка была оскалена, а с кривых желтых зубов ошметками падали клочья белой пены, которая шипя, разъедала кости на полу. Я не слышал криков Астры, не чувствовал биение своего сердца, был лишь липкий страх, сковавший мои конечности и не дающий бежать.

— А ну цыть, бля! – рядом раздался голос Ахиллеса. Я неуверенно приоткрыл один глаз и увидел, что грек восседает на гигантском волке, словно истинный жокей.

— Ахиллес?

— Ага, — радостно заявил грек и сильно треснул Фенрира по голове кулаком. Волк тут же заскулил и лег на землю. Странно, но древний змей тоже не пошевелился. Видимо обдумывал поведение своего собрата.

— Как тебе это удалось? – только и мог вымолвить я. Герой, спрыгнув со спины зверя, вразвалочку подошел ко мне и крепко обнял.

— Зверюга, бля, остается зверюгой. Никто его не любит. А он хороший.

— Потрясающе. Он тебя не трогает.

— Не, — улыбнулся грек, а затем повернулся в сторону гигантского змея. – Стоять, бояться. Кто такой? Скока лет? Почему не в армии?

Змей потрясенно уставился на Ахиллеса и даже склонил голову, словно пытаясь понять, что же говорит этот странный человек. Желтые глаза все ближе и ближе подкрадывались к греку, который стоял непоколебимой статуей, от которой веяло силой и энергией. Ёрмунганд открыл было рот, во тьме блеснули два острых зуба, на которых блестел яд, а потом отпрянул, когда Ахиллес, которому не понравилась излишняя близость, от души врезал по морде змея кулаком. Чудовище тут же зашипело и в гневе разбило одну из колонн своими кольцами, которые заполняли все мыслимое пространство, кроме небольшого пятачка, где мы собственно и стояли. Фенрир и вовсе не обратил на это внимания, продолжая лежать и слабо поскуливать. Грек тут же подошел к зверю и ласково погладил его по грязной морде. За что был немилосердно облизан горячим и липким языком.

— Песька, бля, — хохотнул Ахиллес и протянул руку Ёрмунганду, который настороженно смотрел за тем, как волк катается по земле от удовольствия. Наконец и змей соизволил подставить страшную голову под руку человека. Я был готов поклясться, что в воздухе разлилось довольное шипение. Да уж. Даже диким монстрам и чудовищам нужна капелька тепла, что и продемонстрировал Ахиллес, быстро укротивший двух древних чудищ.

— Збышек, я так перепугалась! – всхлипнула Астра, кинувшись мне на шею, стоило лишь покинуть жуткий лабиринт.

— Скажи спасибо Ахиллесу. Он нас всех спас, — улыбнулся я и, подойдя к греку, ласково похлопал его по спине. Это сделали все, включая Гефестиона, который остался один в команде. Теми, кто его бросил, поужинал древний змей. Правда, сейчас грек сидел с печальной миной на лице, а все потому, что о победе он мог забыть. Команда короля Гаапа потеряла всех своих участников. От Гефестиона пользы было мало. Помимо руки он серьезно поранил и ногу.

— Его вернут в свой Круг, — тихо сказал Герцог Элигос, подходя к нам. – Там его подлатают, и через тысячу лет он может попытаться вновь получить прощение.

— А нельзя его к нам в команду? – спросил я, закуривая сигарету. – Мы потеряли четверых в сегодняшнем испытании.

— Нет, Збышек. Подписывая договор на участие в Играх, грешник связывает себя с той командой, куда записался. У него один выход. Вернуться в свой Круг. Продолжить испытание он не сможет. Тут и здоровому в одиночку сложно, что уж говорить о калеках.

— Спасибо тебе за заботу, праведник, — хрипло произнес Гефестион, когда услышал, о чем я говорю с демоном. – Это мой выбор. Буду надеяться, что через тысячу лет судьба будет более благосклонна ко мне. Ты меня не бросил, Степан. Вы меня не бросили, хотя я был не в вашей команде. Вы помогли мне выбраться, рискуя своими жизнями и победой. Я вечность буду помнить вашу доброту.

— Удачи тебе, Гефестион. Извини, что мы твоего друга так отпиздили на поле.

— Идите уж, — усмехнулся грешник. – Вас ждет финал. И я желаю вам победить. Вы достойны этого.

Чуть позже, когда Гефестиона увели прочь, мы дождались появления команды короля Белиала. На удивление, они не потеряли ни одного человека. Помогла ли им в этом сила Ключа или монстры решили не высовываться, я не ведал. Но глаза Торквемады мрачно мерцали зеленым и смотрели на меня в упор. Он чувствовал, что я его узнал. И он смеялся над тем, что я ничего не мог сделать. Каждый из нас был связан душой с Играми. Оставалось лишь победить в финальном испытании.

 

Глава пятнадцатая. Игра на выживание.

Стоя перед Одином, который вновь занял деревянный трон, я быстро обвел взглядом тех немногих, кто остался цел после встречи с милыми домашними зверушками одноглазого аса. Наша команда сократилась до пяти человек, в команде Белиала все было без изменений. Команда Гаапа перестала существовать и Гефестиона давно уже отправили обратно. А в команде Асмодея были целы шестеро, включая Энцо де Капатильи, который морщился и бережно сжимал забинтованную руку. Не иначе Фенрир покусал.

Один вещал долго и скатился в который раз в старческий маразм, используя большое количество высокопарных фраз, преисполненных пафоса и гордыни. Честно сказать, его мало кто слушал. Участники предпочитали негромко переговариваться друг с другом, лишь изредка бросая на одноглазого внимательные взгляды. Каждый знал, что в случае чего-то важного главы команд тут же сообщат об этом. Так и случилось. Элигос громко шикнул и призвал всех быть более внимательными.

— Финальное испытание будет сложным, — ворчливо сказал Один. – Мало кто из вас получит прощение, ибо такова воля ваших королей. Три команды схлестнутся друг с другом в окрестностях великого Леса. Каждая команда начнет свой путь в разных частях леса. Там же вы найдете и оружие, которое поможет вам в предстоящем испытании. Цель – добраться до центра, где расположен Алтарь Богов. Там вас будет ждать портал в Асгард. Портал этот охраняет мой сын Видар и если вы достойны прощения, то получите его. Победит лишь одна команда, а все остальные растворятся в Хаосе, едином и бесконечном. Такова воля ваших Владык и я, Владыка Асгарда, подчиняюсь ей.

— Что он, блядь, пизданул? – прошептал я, обращаясь к Элигосу. Демон многозначительно хмыкнул и в моей голове тут же возник его голос.

— «Выживание. Теперь вы будете сражаться за свою жизнь».

— Серьезно? – спросила Астра, которой я продублировал слова демона. – А до этого мы, получается, хуйней маялись?

— «Да. Дойдите первыми до Алтаря и получите прощение».

— Чё, бля? – растеряно буркнул Ахиллес. Пришлось и ему все повторить. – Ебу дали, нах?

— Дали, дружище. Даже не сомневайся. Значит отныне наша команда сама за себя и против всех остальных?

— Именно, — кивнул Герцог, переглянувшись с Леарией. – Есть и хорошая новость. С командами пойдут помощники. В нашем случае, Леария. Они не будут сражаться, но смогут координировать ваши действия.

— Да, мой владыка, — официально буркнула демонесса.

— Слушайте ее, будьте смелыми и не забывайте одну вещь.

— Какую? – спросили мы хором.

— Каждое испытание, которое вы прошли, сделало вас лучше и приблизило к прощению. Не забывайте об этом, — улыбнулся Элигос. – Я буду ждать вас в Асгарде, друзья мои. Желаю удачи.

— Она не помешает, — многозначительно протянул я, оглядываясь на своих компаньонов. То, что я увидел, наполнило сердце надеждой. Надеждой на счастливый исход. Каждый из нас был предельно собран и готов к тому, чтобы встретиться с противником в великом Лесу. Мрачной решимостью горели глаза Ахиллеса, Жоржа, Мэри и Астры. Они знали, на что идут, и просто сдаваться на милость победителей не собирались.

— Да начнется финальное испытание, — громко произнес Один, вонзая свое могучее копье в пол. Я не смотрел на него. Моей целью был Торквемада и его спутник, бывший римский император Нерон. Они радостно усмехались в предвкушении сладкой битвы и жаждали прощения больше нас.

Чуть позже, когда к каждой из команд приставили скандинавского бога в качестве сопровождающего, мы отправились в дремучую чащу великого Леса. Да, хороший каламбур, достойный передачи «Тачка на прокачку». Лес, расположенный на вершине мирового древа Иггдрасиль. Наконец, обменявшись с участниками других команд красноречивыми взглядами, мы вздохнули и вошли в лес, почти моментально оказавшись в восточной части заповедной пущи.

Бальдр, который вызвался нас проводить, всю дорогу весело щебетал, и мне стоило невероятных усилий держать в узде Ахиллеса, который через пять минут праздной болтовни, вознамерился выбить блондину все зубы и в довесок сломать шею. А потом к греку присоединилась и Астра, тоже желающая внести лепту в избиение одного болтливого аса.

Но все мысли исчезли, когда Бальдр попрощался с нами и пожелал удачи. Мы стояли на небольшой полянке, в центре которой находился плоский камень. На нем в изобилии лежало самое разномастное оружие, причем из разных миров.

Чуть подумав, я взял в руки бронзовый хопеш, которым любили пользоваться египтяне, и несколько раз взмахнул им. Грозное лезвие с тихим свистом разрезало воздух, разрубив и толстую муху, которая так некстати решила здесь полетать. Астра взяла небольшой арбалет и кожаную сумку, полную арбалетных болтов. Я скептически хмыкнул, наблюдая за попытками рыжей зарядить смертоносное оружие, а потом сунул ей маленький кинжал в качестве дополнительного бонуса. Астра улыбнулась в ответ, но спорить не стала, и я переключил внимание на своих товарищей по команде.

Жорж неуверенно размахивал тонкой саблей, а Мэри задумчиво рассматривала тугой лук, которым пользовались греческие воины. Тихо вздохнув, она закрепила на спине колчан со стрелами и показала мне большой палец, говоря о том, что нашла оружие по душе. А вот Ахиллес будто сошел с ума. Грек носился между грудами железа, ругался матом и постоянно что-то примерял, размахивал мечами и моргенштернами, долго взвешивал в руках толстую дубину из крепкого дерева, и наконец остановил свой взор на удобном миссурийском боевом топоре, родом из лесистой части доколумбовой Америки, и короткой фалькате, которую частенько называли испанским мечом. Немного подумав, Ахиллес взял еще одну фалькату, которую закрепил на спине и несколько раз потренировался, выхватывая ее из разных положений. Довольная и немного жутковатая улыбка грека дала всем понять, что и он выбрал оружие.

— Итак. Раз все закончили с выбором оружия, приступим к инструктажу, — спокойно произнесла Леария. Демонесса вообще являла собой образец собранности и спокойствия. Что уж говорить, ее настроение тут же передавалось всем, кто находился рядом.

— Что нам сделать, чтобы победить? – спросил я, устраивая свой хопеш на спине и беря к нему в напарники короткий римский гладий.

— Действовать сообща и быть внимательными, — ответила Леария. – Ваши соперники будут предельно собраны. В команде Асмодея есть рыцарь Энцо де Капатильи, который в миру был искусным убийцей и владеет приемами среднестатистического диверсанта. Про команду Белиала скромно умолчу. Именно они ваши главные враги. Дело осложняется и тем, что против вас будут два грешника, которые обладают силой Ключа.

— Что это значит? – побледнев, спросил Жорж.

— Их чувства работают на пределе возможностей. Они слышат лучше, чем вы, и видят, лучше самых зорких птиц.

— И какова наша тактика? – вставила Мэри.

— Не идти напролом. Ахиллес, тебя это тоже касается.

— У, сука! – ругнулся гигант, но быстро справился с гневом и сподобился на кивок примирения. – Ебать, бля, исподтишка?

— Именно. Только исподтишка, когда они не готовы к атаке. Сломите их волю, и они проиграют. Я уверена в том, что команда Белиала просто пойдет вперед, не прячась и не используя плюсы местности.

— А идти куда, Леария? – хмыкнула Астра.

— Туда, — пальчик демонессы указал на острый шпиль одинокой горы на горизонте. Гора была частично скрыта туманом и по всем прикидкам, нам до нее топать и топать. – Доберитесь до портала, и он перенесет вас в Асгард.

— А ты уверена? – ехидно спросил я. – Там не будет какой-нибудь неведомой хуйни, типа лорда Волдеморта или кучи Пожирателей смерти? Я вот после Гарри Поттера скептически к порталам отношусь.

— Уверена, — улыбнулась Леария. – Игры древние, как сам Ад, и жульничать в них запрещено высшей волей.

— Отрадно слышать. Учитывая, что два долбоеба из Обители Молчащих умудрились сюда проникнуть. Ты пойдешь с нами?

— Да. Я буду ведущей, Ахиллес замыкающим, чтобы кто-нибудь не напал на нас сзади.

— Ага, — буркнул грек, поигрывая мышцами. – Пиздилово, ёба.

— У тебя будет шанс повеселиться, — хохотнул я, докуривая сигарету. – Ну что, бесславные ублюдки, пошли за скальпами?

— Вперед, — хищно произнесла демонесса и первой нырнула в темную зелень леса. Испытание началось.

Движение в лесу было весьма трудным и совсем не походило на праздную прогулку по утоптанным дорожкам, как это часто бывает в типичных фильмах и книгах. Здешний лес словно был в сговоре с асами и постоянно норовил сделать какую-нибудь пакость, бредущим в его тьме путникам. Несколько раз даже осторожный Ахиллес спотыкался об корень, что внезапно появлялся из-под земли, или Астра тихо охала, отбив пальцы на ногах о многочисленные булыжники и сухие бревна. Лишь Леария перла вперед, будто она была реинкарнацией легендарного Леголаса. Хотя, чему тут удивляться. Демоны дадут фору любой душе, даже если она чиста и непорочна.

Солнечный свет если и пробивался сквозь плотные ветви, то помочь нам не мог при всем желании. Так и приходилось ползти или продираться через колючие кустарники в мрачной темноте. А через полчаса после старта мы натолкнулись на первую группу соперников, которыми оказалась часть команды короля Асмодея, ведомая Энцо де Капатильи. Леария, первой заметив врагов, подняла вверх руку и отправила каждому в голову телепатический сигнал, сплошь состоящий из забористых ругательств и призывов не шевелиться. Вообще.

Мы послушно замерли, удачно скрытые густой листвой низеньких деревьев. Тут-то я и понял, в чем плюсы стандартной экипировки участников. Серая ткань слабо переливалась в темноте, подстраиваясь под окружающие обстоятельства. Признаюсь сразу, если бы Леария не заметила наших врагов, то мы бы уже попали в поле их зрения, ибо различить человека в этом черно-зеленом месиве, коим был лес, представлялось очень затруднительным. Но часть команды Асмодея даже не пыталась скрыть свое присутствие, и участники периодически лаялись друг с другом на повышенных тонах. Чуть позже мы поняли причину такого поведения. У Энцо и помощника главы команды возникли какие-то трения, благодаря которым эта самая команда разделилась. Часть ушла с демоном, а другая часть, более многочисленная, отправилась вместе с убийцей, который давно взял себе роль лидера. Правда, лидером он был откровенно хреновым, раз допускал то, что члены его отряда ругаются друг с другом в лесу, где в любых кустах мог сидеть противник. А может виной всему беспечная наивность. Энцо представлялось маловероятным, что сразу же после выхода он может на кого-нибудь натолкнуться.

Лераия не собиралась устраивать стычку, предпочитая обойти неудобное препятствие, но рыцарь Энцо почему-то решил дать команде привал и попутно раздать моральных пиздюлей особо недовольным. Участники Игр от команды Асмодея расселись спиной к деревьям, и лицо демонессы тут же осветила жестокая ухмылка. В наших головах тут же появились детали плана, моментально придуманного коварной Леарией. Львиную его долю составляла внушительная фигура Ахиллеса.

— Какого черта мы за тобой потащились, Энцо? – устало спросил один из грешников, шмыгнув перебитым носом. – Уже полчаса тут шляемся, а ни на шаг не приблизились к цели.

— Заткнись, Фридрих! – прошипел рыцарь, внимательно пробегая глазами по ближайшим кустам. – Здесь всюду может быть опасность.

— Если бы там кто-то сидел, на нас бы давно уже напали, — поддакнул товарищу лысый бородач, сжимающий в руках тяжелый шестопер.

— Ну и тащились бы с Адциусом, — зло буркнул убийца. – Но вы выбрали меня.

— Ты был убедителен, — ответил Фридрих, массируя виски. – Влажность здесь жуткая. Ничего не понимаю.

— Привыкнешь. Так со всеми бывает, кто попадает в лес. Особенно впервые.

— Почему мы сюда поперлись? – тихо спросил еще один участник команды. Худой парень с длинными ногами. – Разве так мы не делаем большой крюк?

— Кто-то из команд пойдет напрямик, рассчитывая на грубую силу и удачу, — хрипло ответил Энцо. Где-то вдалеке раздался шелест листвы и слабый шорох. Убийца моментально подобрался и, сжав в руках меч, бросился к подозрительному месту. Однако ничего не найдя там, он вернулся и открыл было рот, дабы вновь просветить всех недалеких, как замер, словно подметив недостачу в рядах. – Где Луи?

— В конце шел, — отмахнулся бородач.

— И куда он делся?

— Приспичило может посрать? — также лениво ответил Фридрих, за что получил подзатыльник от рыцаря. – За что?

— Внимательнее надо быть, — зашипел Энцо. – В этом лесу шляются еще две команды, которым палец в рот не клади. Сразу отхуярят без зазрения совести.

— Может он просто вернулся к Адциусу? – задал вопрос худой парень.

— Может, — согласился рыцарь. – А может, его уже нет в живых.

— Кстати о приспичило. Мне надо облегчиться, — хмыкнул Фридрих, вставая с камня. – Нечего шипеть, Энцо. Ты хочешь, чтобы я во время битвы обоссался?

— Пиздуй! – коротко приказал рыцарь. – В случае опасности кричи.

— Конечно, — буркнул тот и скрылся в ближайших кустах. – Придурок.

— Энцо, что будем делать дальше? – нервно спросил бородач, осматривая кусты и вздрагивая от каждого шороха листьев.

— Идти вперед. Через несколько часов, если вы не будете задерживаться, мы выйдем к Алтарю и там устроим засаду.

— Команда Белиала куда страшнее, а у Белета есть Леария. Сладкая девочка, — облизнулся худой.

— Перестань думать хуем, Роман, — ехидно вставил Энцо. – Ты все еще жив только потому, что бегаешь очень быстро.

— Зря я за тобой пошел, — тихо произнес Роман, но уши рыцаря ухватили конец фразы.

— Что ты сказал? – спросил он.

— Зря, говорю, за тобой пошел, — более пронзительно воскликнул тощий, но убийца, подскочив к нему, отвесил парню еще один подзатыльник.

— Перестаньте орать. Где, блядь, Фридрих?! Нам пора выдвигаться. Сходи за ним! – бородач кивнул и скрылся в кустах. Через несколько секунд оттуда донесся сдавленный стон, и в лесу вновь воцарилась тишина.

— Что это было? – побледнев, спросил Роман. Худой паренек яростно вцепился в небольшой кинжал, который вытащил из-за пояса.

— Одно, — усмехнулся Энцо. – Нас обнаружили и теперь вырезают по одному.

— И что теперь делать? – Романа начала бить сильная дрожь, но рыцарь не обратил на это внимания.

— Выходите! Мы знаем, что вы здесь! Сразимся в честной схватке, а не как ядовитые твари, что мерзко жалят друг друга, — рявкнул он глухо. В кустах, слева от него раздался ехидный смешок, а справа что-то щелкнуло. Повернувшись, Энцо остолбенел. Голова худого парня оказалась прибита к стволу дерева толстой стрелой. Тело несчастного еще дергалось в конвульсиях, когда рыцарь подбежал к нему. Как оказалось, слишком поздно. Брезгливо вытерев руку, испачканную в крови, умелый убийца понял, что попался в простую ловушку. – Какой же ты пидарас, Роман. Говорил же, не орите. Выходите и сразитесь! Хватит прятаться во тьме!

Позади убийцы послышался очередной шорох. Энцо резко развернулся и метнул меч в сторону звука, а потом нервно рассмеялся, увидев немую картину. Фридрих удивленно бухнулся на колени и, пуская изо рта кровавую слюну, завороженно смотрел на широкое лезвие, пробившее его грудную клетку. Рыцарь, подойдя к товарищу по команде, резко выдернул оружие из тела и ногой отправил Фридриха на влажную землю. Глаза грешника заволокло мутной пленкой, и Энцо понял, что тот уснул навсегда.

— Тупые идиоты, — хрипло усмехнулся рыцарь, осматриваясь по сторонам. – Они сами поубивали себя. Выдали нашу позицию, орали и кричали. Идиоты. Уебки! Покажитесь! Дайте мне умереть смертью воина.

Краем уха Энцо услышал тихий свист и шорох. Губы убийцы дрогнули в жуткой ухмылке. Повернувшись, он увидел, как в его сторону летит короткий топор, бешено вращаясь и неся смерть. Открыв рот, рыцарь так и не издал крика. Миссурийский томагавк вонзился в лицо, разрубая кости и выбивая зубы.

Угасающим сознанием Энцо увидел, как из ближайших кустов выходит крепкий мужчина, держа в руках окровавленную фалькату. Он подошел ближе, а рыцарь, увидев его лицо, натужно захрипел. Правда сказать он так ничего и не смог. Топор превратил лицо известного убийцы в жуткую маску из самых страшных кошмаров.

Ахиллес, хмуро хмыкнув, выдернул свой топор из головы Энцо де Капатильи и коротко свистнул, привлекая внимание друзей. Тут же из кустов появились все члены нашего маленького отряда. Бледная Мэри лишь раз посмотрела в сторону пригвождённого к дереву худого парня, который в прошлой жизни насиловал и убивал. Коротко булькнув, девушка бухнулась на колени и исторгла из себя остатки скудного завтрака, а затем поднялась с земли и благодарно улыбнулась Жоржу, который протянул ей платочек.

Ахиллес продолжал молча стоять возле тела Энцо и вздрогнул, когда на плечо ему опустилась рука Леарии.

— Не переживайте за них. Они сделали бы то же самое с вами, даже не задумываясь, — тихо сказала демонесса.

— Пидоры, бля, — ухнул грек, вытирая лезвие фалькаты о водолазку павшего врага. – Все равно жалко.

— И это радует, — многозначительно улыбнулась Леария.

— Забей, дружище. Благодаря тебе мы все живы. Мы команда и мы не собачимся, как эти долбоебы, — фыркнул я. – Сами знали, на что шли.

— Ага, — вставила Астра, подходя к нам. – Леария, а что с другим? Который пошел на поиски серуна.

— Испугался и убежал, — равнодушно ответила демонесса. – Это не команда. Это куча грешников, которые получили то, что заслуживают. Его прикончит Лес. Не зря он считается великим. Недостойным здесь нет места.

— А мы достойные? – спросил я, опершись о ствол могучего дерева.

— Время покажет, Збышек. А сейчас нам пора, — я кивнул и, похлопав Ахиллеса по плечу, пошел за Леарией. Впереди нас ждала куда более опасная битва.

 

Глава шестнадцатая. Алтарь Богов.

Дальнейшее продвижение по лесу было очень осторожным. Так крадутся хищники, когда на горизонте маячит отборная туша гордого оленя. Правда наш олень мог и покусать. Очень и очень, сука, болезненно.

Леария запретила всем разговаривать и настояла на том, чтобы мы внимательно смотрели под ноги. Совет оказался весьма кстати. Я пару раз чудом не угодил в импровизированные ямы, засыпанные прелыми листьями, на дне которых были острые колья, выструганные наспех. Не иначе проделки команды Белиала. Ахиллес, которого демонесса передвинула их арьегарда в авангард, часто замирал и, чуть повозившись, обезвреживал более смертоносные ловушки, нежели упомянутые выше колья.

Чем ближе мы подбирались к Алтарю Богов, тем осторожнее приходилось идти. И почти на самой границе леса и точки назначения мы натолкнулись на трупы других грешников.

Небольшая полянка, покрытая вьющейся жесткой травкой, была попросту забита застывшими телами. Я удивленно присел возле одного из них и, рассмотрев на груди потемневший значок команды Асмодея, перекрестился. У человека начисто отсутствовали глаза, вместо которых темнели две обугленных дыры. Остальные мои товарищи по команде тоже были не в восторге от находки.

— Блядь, тут чуваку кожу сняли с лица, — поморщилась Астра, наклоняясь к другому телу. – И, кажется, он был жив в этот момент.

— Команда Белиала просто суки ебаные, — прошептал я. – Мало того, что они их убили, так еще и поиздевались вдоволь. Какими надо быть уебками, а? И вот им прощение? Да в Раю все с ума сойдут, когда эти пидарасы там появятся.

— Тише, — предупредила Леария, но расслабилась, когда Ахиллес, вернувшийся из быстрой вылазки по ближайшим кустам, отрицательно покачал головой.

— А над этим явно поорудовали наши злоебучие ушлепки из Обители Молчащих, — фыркнула Астра, зажав нос возле еще одного павшего грешника.

— С чего ты… ебать гепарда носорогом, — только и мог вымолвить я. – Они его распотрошили.

— Ага. И раны зеленым светятся.

— Погоди. Это же грешник из команды Белиала, нет?

— Серьезно? Звери! – покачала головой Астра. – Своих-то нахуя мучать?

— Видать тут серьезная заруба была, — с миной знатока сказал Жорж, который отвернулся лицом к лесу и делал вид, что блюдит за окрестностями.

— Серьезная. Только потери Белиала составил этот бедолага, над которым покуражились свои же однополчане. Остальные из команды Асмодея.

— Которая перестала существовать, — тихо закончила Леария.

— Зацени, заинька. Нашего бывшего работодателя тут нет, — хмыкнул я, доставая гладий из ножен. Астра поморщилась в ответ.

— Эта тупая пизда всюду выживет. Наверняка сидела в кустах, как пьяная мышь и блевала под камыш, пока тут рубились ее товарищи. А потом первой выцарапывала глаза у проигравших. Ну, блядь. Доберусь я до нее. Отрублю клитор нахуй.

— Ага. Ты ей еще золотой писюн моего предка из Израиля продать хотела, — ехидно ответил я, вызвав улыбку на лице подруги. Улыбнулись и остальные. Кроме Ахиллеса, который мрачно смотрел на погибших грешников.

— Дружище, ты чего? – тихо спросил я грека, подходя к нему поближе. Герой мотнул головой и шумно сглотнул тяжелую слюну.

— Нельзя так. Сам был уебком, но так…

— Все скоро закончится.

— Не, поляк, — помотал головой Ахиллес и ткнул пальцем в сторону человека, которому выжгли глаза. – Парис, бля. Сучарой буду.

— Откуда ты знаешь? – спросила Астра, присоединяясь к нам. Рыжая вообще стала смотреть на грека другими глазами. Особенно после кардинальных изменений в его поведении. Он действительно становился лучше, а не играл роли, как участники других команд. Даже кровожадность уменьшилась.

— Троя, нахуй! – выдохнул он. – Сука издевался над павшими. Над Патроклом тож. Гектор орал на него. Гектор сильный. Парис, днище ебаное, бля.

— Ничего. И до него доберемся, — воинственно буркнула Астра, похлопав Ахиллеса по спине. Но герой вновь покачал головой. – Что такое?

— Он мой. Уебу. У, пиздолюб!

— Мы тебе поможем, — успокоил я его и вернулся к Леарии, которая задумчиво смотрела на вершину горы, до которой оставался час пути через лес.

— Леария, что-то случилось?

— Чувствую я что-то странное, — ответила демонесса, даже не посмотрев на меня.

— Что?

— Там, — она махнула рукой в сторону горы. – Решится многое. Кто-то уйдет в Хаос, а кто-то вознесется. Они ждут.

— Кто? Команда Белиала?

— Да. Я слышу их мысли. Они полны гнева и ярости. Они хотят разорвать вас, посмеяться над догмами и войти туда, куда им путь заказан, — только сейчас я понял, что Леария говорит другим голосом. Низким и более грудным. А глаза ее белее снега. – Збышек?

— Да…

— Что бы ни случилось, оставайся собой. Не дай душе праведника пасть.

— Хорошо, — демонесса вздрогнула и повернулась ко мне. Теперь на меня смотрели знакомые черные глаза с капелькой насмешливости и сексуальной энергии.

— Нам пора, — громко сказала она, указывая рукой в сторону горы. – Они ждут.

— И мы, бля, придем, — воинственно ответил я. Позади меня злобно рыкнул Ахиллес, а рука Астры сжала мою руку. Друзья всегда были рядом.

Дальше мы шли совершенно не скрываясь. Иногда Ахиллес останавливался, как и часом ранее, чтобы обезвредить ловушки, а потом махал рукой, призывая продолжить путь. Лес, словно чувствовал нашу решимость и напоследок решил помочь. Корни сами уползали в сторону, кусты раздвигались, а ветви вековых деревьев сверху пропустили вниз ледяной ветер, взбодривший нас и наполнивший голову свежими мыслями.

Темнота, которая главенствовала в заповедной чаще, внезапно отступила, выпуская своих пленников на открытую местность. Коротко зарычал Ахиллес, а потом к нему присоединились и все остальные. Когда мои глаза привыкли к свету, я понял причину негодования моих спутников.

У подножия горы слабо сверкал треугольный камень, на котором темнели древние руны. Возле него стоял суровый Видар, опершись на дубину. Но не он вызвал такую бурю эмоций, а стоящие чуть ниже шесть человек из команды короля Белиала. Они ждали нас, чтобы довести Игры до логического конца. Победителями будет только одна команда.

— Долго шли, — лениво заметил помощник Андраса, который сопровождал команду Белиала. Это был рослый демон с неприятными глазами, цвета синего льда. Холодного и безжизненного, как лед Девятого Круга.

— Тебя забыли спросить, Салацирус, — ответила Леария, выходя вперед. – Вас было больше.

— Было. Мы решили сбросить балласт, — ехидно вставила Клеопатра, проведя языком по губам. Руки египтянки, как и руки ее товарищей по команде, были в запекшейся крови. Что уж там. Они даже не делали вид, что им жаль тех, кто прошел с ними весь этот путь.

— Тупое уебище, — фыркнула Астра, вскидывая арбалет к плечу. – Как нашпигую твое ебаное тело болтами и сразу охуеешь.

— Не стоит, дитя, — вскинул руку демон. – Только после сигнала Видара. Он не зря тут стоит. Победит одна команда.

— Так чего мы ждем? – ощерилась Леария.

— Отходи в сторону, — улыбнулся Салацирус. – Это их битва, а не наша.

— Да будет так, — ответила демонесса и повернулась к нам. – Времени мало, поэтому слушайте меня. У них на одного человека больше, но для вас это не станет серьезным препятствием. Главное, не опускайтесь до их уровня. Оставайтесь теми, кто вы есть.

— Да, госпожа, — хмыкнул я, снимая со спины хопеш. – Я возьму на себя Торквемаду.

— Парис, бля. И пидор лупоглазый, — пробасил Ахиллес, ткнув пальцем в побледневшего Нерона.

— Клеопатра, — хищно протянула Астра, вцепившись побелевшими пальцами в верный арбалет.

— Нам оставшиеся двое, — кивнули Жорж и Мэри, присоединяясь к нам. Странно, но в глазах вечно напуганных грешников сейчас горела неукротимая энергия, позволяющая людям сворачивать горы.

— Жорж получил силу респекта! – торжественно заявил я и получил справедливый подзатыльник от Астры.

— Вот не мог ты от своих шуточек удержаться, ебанько? – рассмеялась рыжая, а с ней и все остальные.

— Да ладно. Клевая же фраза. Пошли, отхуярим этих идиотов. Они еще, бля, не знают, с кем связались.

— Да начнется финальное испытание, — рявкнул Видар, подняв в воздух дубину. И две команды, повинуясь его кличу, бросились друг на друга.

— Ах ты ж, блядь, хуйло недоделанное, — пискнул я, уворачиваясь от острого копья испанского инквизитора, чьи глаза горели инфернальным зеленым огнем. Ключ активизировался и заставил воздух загудеть от энергии. – Получи!

— Мальчишка! – взревел Торквемада, играючи вращая своим оружием. – Тебе не остановить меня.

— Не больно-то и надо, — я сделал вид, что собираюсь рубануть противника по ногам острым лезвием, и когда испанец подпрыгнул, то с размаху впечатал ему кулаком в зубы. Губы инквизитора лопнули, как перезрелые вишни и на землю пролилась первая кровь. Но и мне досталось. Торквемада задел краем своего копья мою бровь и легонько рассек ее. Этого хватило, чтобы глаз моментально заплыл, сделав меня копией Сильвестра Сталлоне, покусанного ордой злоебучих пчел.

Несмотря на одутловатую фигуру, испанец двигался очень быстро и бешено жалил копьем со скоростью среднестатистической швейной машинки, а мне приходилось постоянно уворачиваться от его коварных ударов. Но и мой меч не зря ценился египтянами. Пару раз мне удалось поразить белые руки инквизитора. Однако Торквемада не обращал на это ровно никакого внимания, продолжая теснить меня к большому камню. Слишком поздно я понял его замысел. Там мне уже не увернуться и копье, как пить дать, пронзит меня будто гигантского и настырного жука.

— Отъебись! – рявкнул я, пытаясь ухватиться рукой за древко копья, но лишь сильнее порезал руку. Теперь оставалось надеяться только на хопеш, который я судорожно сжимал в левой руке.

— Я учился у лучших мастеров Востока, мальчишка, — прошипел испанец. – Я сжег тысячи еретиков и членов их семей. С чего ты взял, что лучше их? Ты не праведник. Я чувствую, как в тебе горит тьма. Прими руку мою и очисти свою душу!

— Совсем умом тронулся, — увернувшись, я еще раз махнул мечом наобум, неистово желая, чтобы на пути острого лезвия возникла шея Торквемады. Но инквизитор, ловким движением копья, кольнул меня в руку, заставив выронить меч. – Блядь!

— Я получу прощение. Я заставлю Небеса заплатить за то, что они сделали. Я достоин Царствия Небесного, а не такие ублюдки, как ты, — демонический огонь в глазах испанца стал еще ярче, а я изумленно заметил, как мои руки начинают светиться зеленым.

— Ты забыл одну вещь, хуеглот, — испанец удивленно замер, занеся над головой копье, которое должно было пригвоздить меня к земле. – Во мне тоже есть сила Ключа!

— Не может быть! – потрясенно прошептал он, когда я голыми руками отбил оружие, нацеленное мне прямо в сердце. А затем он сделал то, чего я совершенно не ожидал. Отскочив на безопасное расстояние, инквизитор что-то пробурчал и исчез в зеленой вспышке.

— Да ну нахуй! – заорал я, хватая свой меч и на карачках ползя к тому месту, где еще секунду назад находился проклятый грешник.

— Зб… ышек! – где-то вдалеке раздался крик Астры. Обернувшись на звук ее голоса, я увидел, что рыжей приходится совсем туго. Она лежала на земле, а сверху восседала полоумная египтянка, держа в руках бронзовый кинжал, которым собиралась перерезать Астре горло.

— Ну ёб тебя да об землю, — поморщился я и, вскочив на ноги, бросился к подруге.

— Жаль я не сварила тебя в кипятке, когда была возможность, — прошипела Клеопатра, навалившись на рукоять ножа всем весом. В ее глазах тоже плясали зеленые искорки. Инквизитор заразил всех. Подскочив к шипящим женщинам, я сильно ударил египетскую царицу в бок, надеясь, что мой удар сломал ей пару ребер, и бросил Астре свой гладий, ставший липким от пролитой крови. Моей преимущественно.

— Ты! – злобно завизжала Клеопатра, когда поднялась на ноги и бросилась на меня. Ненависть так сильно исказила ее лицо, что я поневоле отшатнулся. Я, но не Астра.

— Банты. Полоумная ты, шалава, — мрачно ответила рыжая, подныривая под правую руку царицы, и, распрямившись, обрушила сверкающее лезвие на беззащитную шею.

— Хорошая была девка, сисястая. Оттрррахалась, — дурашливо пропищал я, наблюдая за тем, как голова Клеопатры катится вниз по склону, цепляясь волосами за торчащие корни и сухую траву.

— Зацени! – Астра похлопала меня по спине, привлекая мое внимание, а когда я повернулся, указала рукой в сторону Ахиллеса, который сражался сразу с двумя соперниками, без устали махая двумя фалькатами, благодаря чему становился похож на смертоносную мельницу.

— Ебашит будь здоров, — хмыкнул я.

Грек, рыча так, что ему запросто бы обзавидовался самый лютый африканский лев, жестким пинком в грудь отбросил Нерона в сторону и сосредоточился на Парисе, который покраснев от натуги, старался отразить молниеносные удары Ахиллеса.

Наблюдая за бывшим врагом, который в итоге стал моим другом, я просто диву давался, как же мне, блядь, повезло. Если бы Ахиллес рассвирепел так в нашу первую встречу, то вряд ли бы я попал в Чистилище и вообще добрался бы до Рая. Каждое движение грека было смертоносным, и Парис лишь чудом сдерживал ураганный натиск прославленного героя. А может ему просто помогала сила Ключа. Но рано или поздно Ахиллес вспорет брюхо троянского принца. Это лишь вопрос времени.

Так и получилось. Отвлекшись на ложный замах, Парис удивленно ойкнул и схватился за живот, на котором расцветала багровая рана, сквозь которую на влажную почву вывалились внутренности. Ахиллес коротко рыкнул и ловкой подсечкой повалил троянца оземь, попутно наступив ему ногой на грудь. Парис хватал побелевшими губами воздух, но единственное что он видел, это дышащее мрачной решимостью лицо грека.

— За Патрокла, — выдохнул Ахиллес, всаживая одну из фалькат в живот врага.

— Пхел… — булькнул троянец, с ненавистью смотря на грека.

— За ма, бля! И за меня! – буркнул герой, широким замахом отрубая Парису голову. Он отошел в сторонку и, почесав небритую бороду, слабо улыбнулся, обретая мир в душе, а затем добавил. – У, сука! Пингвин, бля.

Жорж и Мэри тоже довели свои битвы до логического завершения, причем худенький парень, ни разу не державший в руках оружие, яростно теснил здоровяка больше чем он сам, не обращая внимания на свистящие возле уха шипы моргенштерна соперника. А вечно напуганная девушка, долгое время работавшая обычной официанткой в Лимбе, сурово нашпиговывала своего врага стрелами и делая последнего похожим на уморительного гигантского ежа. Трудности сближают и открывают в людях такие таланты, о которых они сами и знать не знали.

Кто бы мог подумать, что эта троица, состоящая из быдловатого грека, бывшего шеф-повара и официантки, взявшей себе имя из адских газет, станет моими друзьями. Даже больше. Станет теми, за кого я решусь отдать свою жизнь.

— Збышек, — воскликнула Астра, повертев головой по сторонам. – А где инквизитор?

— Съебался куда-то, — устало ответил я, но тут же получил ожидаемый тычок в ребра от разъяренной подруги.

— Так хули ты за ним не бросился?

— Тебя спасать пошел. Зачем мне прощение, если тебя рядом не будет? – улыбнулся я, но рыжую уже было не остановить.

— Заканчивай с романтикой, блядь. Еще ничего не решено! Ты же слова знаешь, а от энергии ебучего Ключа даже земля трясется! – заорала та, выводя меня из ступора.

— Точно, — радостно кивнул я, за что чуть было, не лишился головы. Вот и давай подругам острые гладии.

— Пиздуй за ним, лысенький, — зловеще произнесла Астра, сжав мою руку. – И приведи этого гондона сюда. Он должен понести наказание.

— Clavem ad alios mundos. Aperite portas, — выкрикнул я и растворился в зеленой вспышке.

 

Глава семнадцатая. Прощение.

Англия, Вестминстер, 5 сентября 1189 года нашей эры.

«Видел я странные вещи, не иначе с коронацией моей связанные. В ночь после принятия мной короны, в комнате моей появился странный демон с глазами, что подобно изумрудам диавольским полыхали. Говорил он гнусности всякие, призывал кару на голову мою, ежели я не отвечу ему. Нечист и поганен был язык его. Не смел я даже руки поднять, дабы осенить себя крестным знамением.

Но стоило мне преисполниться сил и взять в руки крест, как исчез демон в жутком пламени. И слышал я крики грешников, которых он терзал, и плакали они, прося заступничества моего. Только охладил я разум свой, как явился еще один. С чертами лица тонкими и глазами хитрыми. Был он в крови и бледен, словно мука. Диковинно прошептал он что-то, с матерью моей связанное и спросил про демона диавольского, что посетил меня совсем недавно. Указал я в страхе великом на стену, куда прыгнул еретик и безбожник. Поклонился мне окровавленный, власть короля признавая, и исчез следом. Не иначе ангел это был, что тварь диавольскую преследовал, дабы водворить её в самые бездны Геенны Огненной. Записал Ричард Первый, сын Генриха, из династии Плантагенетов».

Отрывок из записей короля Ричарда Первого, найденный в 2003 году, в одной из тайных комнат Вестминстерского дворца.

Испания, Авила, сентябрь 1498 года нашей эры.

«Страшные вещи случаются со мной. Хворь и диавольские силы овладевают моим телом. Слаба душа моя и помыслы уносятся в закат. Видел я ужасное, не иначе с нечистым духом связанное. Случилось это в ночь, когда болезнь терзала тело мое, сотрясая его в лихорадке.

Видел я себя, но без поражений, болезнью проклятой мне дарованных. Горели глаза мои огнем странным, и веяло силой от души моей. Не мог я говорить, ибо страх овладел языком, и слова застряли в горле.

А затем явился пред очами моими гнусный распутник, поносящий имя мое доброе. Вцепился он в другого меня и бил сильно, стараясь покалечить. Изрыгали уста его богохульства ужасные, и не мог я ничего сделать. Только смотреть и запоминать. Тот я, что был с зелеными глазами и видение мое, исчез в зеленой вспышке, а дитя с лукавым злобным взором, насмехаясь, показало мне язык и зад свой оголив, исчезло следом. Не ведаю я, что знаменовал мой сон, иль явь это была, сулящая беды всей Испании. Снятся мне души тех, кто сгинул безвозвратно… Записано сие слугой моим и передано под клятвой строгой в Священный Трибунал Испании. Томас де Торквемада, Великий Инквизитор Валенсии и Каталонии, Бич Еретиков и Свет Испании».

Часть утерянного фолианта, найденная в архивах Ватикана.

Конфедеративные Штаты Америки, апрель 1865 года.

«Тяжело положение вынуждает меня встретиться с генералом Грантом. Сражение при Аппоматтоксе ничего не изменило. Дни Конфедеративных Штатов Америки сочтены и война проиграна.

За три дня этого, когда я был занят обдумыванием действий нашей армии, случилось нечто необъяснимое. В половину девятого вечера я, как обычно, проводил работу по изучению докладов соглядатаев, внедрившихся в армию северян. Время шло неспешно, как вдруг в моем кабинете что-то полыхнуло, и в нем возникли два человека в странных костюмах. Они, не обращая на меня внимания, сцепились друг с другом, громко крича различные проклятия и превращая кабинет мой в место побоища. Но стоило мне позвать караульных и схватиться за пистолет, как незнакомцы исчезли во все той же вспышке зеленого пламени.

Я считаю этот знак предвестием того, что скоро случится. Мне ничего не остается, кроме как идти на встречу с генералом Грантом. Генералы высказались за капитуляцию и я готов ее подписать. Да будет так. Роберт Эдвард Ли, генерал армии Конфедеративных Штатов Америки. 9 апреля 1865 года, 11:15».

Тайный дневник генерала Ли. Библиотека Конгресса. Соединенные Штаты Америки.

— Вот они, — радостно воскликнула Астра, когда я вывалился из очередной вспышки и отпихнул связанного инквизитора, чей рот был закрыт грязным носком и серой тряпкой. – Лысенький. Ты что-то быстро.

— Иди ты, — отмахнулся я, усаживаясь на поверженного врага и закуривая сигарету. – Замотался я, бля, с этим пидарасом. Скакал, блядь, похлеще Стефана. Чуть не блеванул, пока его поймал. Зацени, как он смотрит ласково.

— Пофе нафу, — пробубнил испанец, вращая глазами, как бешеный рак, узревший кипяток у своей жопы.

— Сам иди нахуй! – гаркнул Ахиллес, впечатывая ногой прямо ему по пузу. — Птеродактиль!

— Где ты его поймал-то? – спросила Леария, наклоняясь к грешнику и заглядывая тому в глаза. – О, теперь они у него обычного цвета.

— Ага. Его током нехило так переебало, когда он прямиком на энергоподстанцию телепортировался и в проводах застрял. Визжал, как баба, и поджарился, бзднув с огоньком. А потом и силы потерял. Не знаю, как так вышло, — хмыкнул я, выпуская дымок в воздух. – Сначала я какого-то англичанина напугал до икоты. Появляюсь, а англичанин на стульчике сидит и трясется, как желе. Еле удалось от него добиться информации, куда злоебучий Томас слинял.

— Нашел, видимо, — улыбнулась Астра.

— Нашел. Угадай, бля, где? Он к себе в прошлое улетел. Появляюсь я и вижу, как он что-то втирает самому себе. Другой он, лежащий на кровати, больной какой-то, вонючий. Трясется тоже, хуйню какую-то несет. Я времени терять не стал. Вцепился в горло здоровому и давай лупить. А этот урод меня еще и жарит силой своей. Улетели мы к ебеням оттуда и к мужику седому свалились. Тот над картой стоял и, разинув рот, наблюдал, как я душу из этого дерьмоеда выбиваю. Наконец, с силами собрался, заорал что-то и за пистолет схватился. Ну я шустренько пробормотал слова призыва и деру из этого неприятного места.

— Удивительно, — покачала головой демонесса. – Там он в проводах запутался?

— Нет. По пути мы еще пару крестьян напугали, чуть динозаврам на обед не попались, потом жрецы майя нас казнить хотели, но в итоге все завершилось хорошо. В силе какой-то сбой произошел, и этого долбоеба выкинуло в нашем времени, возле трансформаторов гудящих и прочей электрической хуеты. Я следом за ним прыгнул и вижу, что эта сука ебаная в проводах корчится и Гринпис зовет. Пришлось подождать, пока его знатно не потрясло, и только потом я связал его и, сосредоточившись, вернулся к вам. Простите за спутанные объяснения, но я, бля, неебически устал от всех этих прыжков во времени, драк и прочего смертоубийства. А где, кстати, Нерон?

— Рано расслабляться, Збышек, — хмыкнула Леария, кивнув в сторону молчащего Видара, который охранял Алтарь Богов. – Второй проклятый отправился в Хаос. Наша древнегреческая легенда ударом ноги пробил ему грудную клетку насквозь. Выжить грешнику не удалось.

— Вот так всегда, — вздохнул я, поднимаясь на ноги. – Ахиллес, зацепишь этого уебка?

— Лады, — согласился грек и, взвалив на плечо пленного инквизитора, пошел за демонессой.

Когда мы подошли к стоящему возле камня Видару, гигант предупредительно хмыкнул и поудобнее взял дубину, а затем кивнул в сторону испанца, которого тащил Ахиллес.

— Остаться должна одна команда, — мрачно произнес сын Одина.

— Слышь, блядь, заканчивай тут Горца цитировать. Дункан Маклауд злоебучий, — устало фыркнул я. – Это наш трофей, который сбежал из Обители Молчащих и должен понести наказание.

— Правила есть правила, — покачал головой ас и на минуту задумался. – Впрочем, можно и послабление сделать. Но ответь мне, грешник, достоин ли ты прощения?

— Это не мне судить и не тебе, — ответил я. – Только Он может это сделать.

— Правильный ответ, дитя в обличье взрослого мужа.

— Ты меня сейчас оскорбил или похвалил? Говорю же, устал я всякие загадки разгадывать. Ты нас пропустишь или Ахиллеса позвать, чтобы он всю дурь из твоей головы выбил?

— Да будет вам дозволено пройти к Алтарю Богов.

— Спасибо, блядь, огромадное, — съязвил я и, демонстративно задев гиганта плечом, прошел вперед, к древнему камню, на котором темнели руны. При нашем приближении они засияли нежно-белым светом, словно кто-то невидимый включил рубильник. Я повернулся к своим спутникам. – Беритесь за руки и полетели.

— Воистину, бля. Поляк, нахуй! – улыбнулся грек, устроив поудобнее мычащего испанца на плече. – Домой, бля.

— Домой, — кивнул я и, прикоснувшись к прохладному камню, закрыл глаза.

Переход был быстрым и на выходе нас уже ждали. Громкие крики, визг и улюлюканье буквально взорвали головы. Поморщившись, я открыл глаза и увидел, что стою в центре главного зала, аккурат напротив деревянного трона, на котором восседал одноглазый Один. По бокам от него стояли еще четыре трона. На них сидели великие короли Ада: Белиал, Белет, Асмодей и Гаап. Рядом с ними, гордо улыбаясь, стоял Герцог Элигос, скрестив мускулистые руки на груди. Он подмигнул мне, а затем нахмурился, увидев Торквемаду, которого Ахиллес без лишней вежливости бросил на пол.

— Оставь его, Абигор, — прошелестел Белет, подняв кожистую руку. – Теперь и мы видим этого проклятого, который решился обмануть величие Преисподней.

— Да, Владыка, — поклонился Элигос и бросил в нашу сторону. – Отойдите от него.

— Ща буит мясо, — невнятно пробурчал Ахиллес, уже раздобывший кусок жареной козлятины и вгрызшийся в нее крепкими зубами. – Пизда ему. Я те грю…

— Это точно, — согласился я, наблюдая за тем, как великие короли покидают свои троны и спускаются к застывшему от ужаса Торквемаде.

— Ничтожный червь, решивший обмануть бессмертных, — отрывисто рассмеялся Асмодей, принимая свой истинный облик.

— Теперь его душа пуста, — добавил Гаап, внимательно разглядывая испанца желтыми глазами. – Силы покинули его.

— В таком случае Хаос для него будет жалким наказанием, — добавил Белет, повернувшись к Белиалу. Древний демон кивнул, соглашаясь с собратом.

— Он вернется в Обитель Молчащих, и пытка его будет вечной. Преступления против престолов не должны оставаться безнаказанными. Что может быть хуже, чем возвращение туда, откуда он сбежал, — произнес он, щелкнув пальцами. Лежащий инквизитор моментально воспламенился и завизжал во всю мочь своих легких. Но безучастны были к его страданиям великие короли. Дав испанскому мясу вдоволь пожариться, они закрыли глаза и пробормотали древние слова, полные необъяснимого ужаса. Раздался хлопок, и крики стихли. Я, как и все мои спутники, удивленно смотрел на то место, где только что лежал великий Торквемада, черная чума Испании и всего мира. Лишь чуть обугленные плиты пола говорили о том, что здесь произошло.

— Поделом тебе, параша ебаная, — тихо буркнул я, сплюнув на пол.

— Ага, — хмыкнула Астра, прижимаясь ко мне. – У нас получилось, Степка. У нас все получилось.

После небольшого представления короли Ада обратили свое внимание и на нас. Необъяснимый ужас овладел моей уставшей душой, стоило каждому из них заглянуть мне в глаза. Да, их могущество поражало. По крайней мере, теперь стало понятно, почему все миры признали власть Божественной искры. Как бы ни были страшны демоны, Он был куда сильнее их всех. И именно Его голос раздался в наших головах. Только мы слышали Его.

— Мы снова встретились, дитя, — мягко произнес Он, заставив меня подпрыгнуть. Схожие чувства испытали и мои товарищи по команде. Даже гордый Ахиллес опустился на колени и расслабленно выдохнул, словно выпуская всю ненависть из своего могучего тела.

— Да. При очень странных обстоятельствах, — улыбнулся я, почувствовав ласковое касание, мгновенно наполнившее душу теплотой и счастьем.

— В последнее время случилось много удивительных вещей. Древняя сила возникла вновь. Грешники пытались попрать святые догмы.

— Это моя вина, — грустно сказал я, констатируя известный факт, но Голос слабо рассмеялся в ответ.

— Нет, дитя. Твоя вера в свет куда удивительнее. Благодаря тебе, Ключ исчез из нашего мира. Почти.

— Неужели есть еще носящие частицу его силы?

— Да. Сила Ключа течет в тебе и твоих друзьях. Столкнувшись с ней однажды, ты принимаешь ее.

— Но она мне не нужна.

— Я знаю, дитя. Я все знаю. То, что было, и то, чему еще суждено случиться.

— И что же делать? Мне нельзя вернуться в Рай из-за этой силы?

— Можно. Но нужно ли? – ласково продолжил голос, баюкая и отгоняя все тревоги.

— Наверное, нет. Что теперь с нами будет?

— Вы достойны прощения, дитя?

— Они достойны, — кивнул я в сторону Астры, Ахиллеса, Жоржа и Мэри. – А я нет. Из-за моей глупости я подверг опасности не только себя, но и свою женщину.

— Важно, что ты это понял. Как ты думаешь, что такое прощение?

— Прощение грехов?

— Это очевидно, — рассмеялся Он. – Это шанс. Шанс начать все сначала и доказать самому себе, что ты достоин места в Раю.

— Что это значит?

— Игры были придуманы для того, чтобы открыть в душах грешников то, о чем темные силы предпочитают не говорить. Сострадание, взаимовыручка, самопожертвование, победа над собственными страхами и пороками. Вы, все вы, сражались в первую очередь против самих себя. Недостойные души, в которых горит огонь гнева, зла и боли, никогда не смогут получить прощения. Таков один из догматов. Только раскаявшаяся и очистившаяся душа способна на прощение. Будь это душа распутницы или душа гневного воина. Душа того, кто не ценил блага, или поздно раскаялся. Или же душа того, кто за внешней грубой и язвительной оболочкой хранит в себе лучшие качества, которые есть далеко не у каждого. Того, кто думает не о себе, а о близких. Того, кто не утратил сострадание и жалость. Твоя душа, дитя.

— Кажется, понимаю, — хмыкнул я, блаженно жмурясь, когда ласковое касание вновь вернулось. – Прощение означает новую жизнь?

— Да, дитя мое. Шанс, который дается далеко не каждому, и за этот шанс нужно бороться. Помни об этом, дитя, — Голос становился все тише и тише, пока не исчез совсем, а я мог лишь изумленно смотреть, как затягиваются мои раны, исчезает кровь, а одежда становится идеальной белой. Это видел и Герцог Элигос, который подошел к нам и помог каждому подняться с пола.

— Вы получили прощение, — тихо сказал он, заглядывая мне в глаза. – Через несколько минут начнется ваша новая жизнь.

— Это значит, что мы ничего не вспомним и никого из вас не увидим? – грустно спросил я, обнимая Астру, которая беззастенчиво плакала у меня на груди.

— Вспомните, когда придет время, — загадочно улыбнулся демон. – Я всегда говорил, Збышек, что в тебе сокрыто нечто большее, чем простые добродетели. Не зря ты накурился в тот адский день и записался на Игры, друг мой.

— Это точно, — поддакнул я, растеряно обводя друзей взглядом. – Значит, мы победили? Без всякой шумихи, пламенных речей и прочего долбоебизма?

— А зачем это нужно? Главное, что вы победили себя. Пора, Збышек, — серьезно ответил Элигос, крепко пожав напоследок мою руку.

— Мы еще встретимся?

— Даю тебе слово верховного иерарха, — улыбнулся демон, возвращаясь к трону Одина. Вздохнув, я повернулся к Астре и заглянул в ее напуганные зеленые глаза.

— Не бойся, заинька.

— Я не боюсь, лысенький. Дай мне слово, — тихо сказала она.

— Какое?

— Что мы не потеряемся и найдем друг друга.

— Честное, блядь, пионерское, — хохотнул я, щипая подругу за задницу. – Прости, не удержался.

— Ты все такой же ебанько, — покачала головой рыжая. – Но ты мой ебанько.

— А ты моя уебашка, — затаив дыхание, я поднял голову к потолку, где внезапно появился свет. Яркий, но в тоже время мягкий и нежный. Он проникал в самую суть наших душ и стирал всё дурное. Мысли, поступки, слова. Исчезал зал Одина, исчезали великие короли Ада и исчезали мои друзья. И лишь на мгновение я увидел улыбку Астры и улыбающиеся лица Элигоса и Леарии, которые смотрели прямо на меня.

 

Эпилог.

Темно. Темно и страшно. Лишь вдалеке брезжит неясное марево белого света, к которому я иду. Иду несмотря ни на что.

Тишина. Так тихо, что слышно только биение сердца. Размеренные удары. Тук-тук. Я иду к свету. Я знаю, что должен идти.

Свет. Яркий и обжигающий глаза. Странные запахи. Гудение. Шорохи. Свет. Шлепок. Еще один. Еще. Плач. Надрывный плач, больше похожий на крик. Мой крик?

Голос. Родной и теплый. Баюкающий голос.

— Сынок. Мой сынок. Милая, это мальчик.

— Мальчик, — еще один голос. Куда нежнее первого. Мама? Мама. – Сын. Наш сын. О, Боже.

— Да, наш Степка.

Крик. Мой крик. Я живой, я все чувствую. Да. Я живой.

* * *

Кембриджский университет. Англия.

— Неужели все? – спросил я Мика, своего друга, с которым мы вместе учились на факультете теологии. В руках мы держали дипломы, свидетельствующие о том, что отныне мы полноправные члены общества.

— Ага, Степан.

— Завязывай называть меня Степаном, — возмутился я, отвесив Мику подзатыльник.

— Прости, Збышек.

— Так-то лучше. Погоди, кто это? – прищурившись, спросил я, ткнув в сторону здания, принадлежавшего университетскому музею. Возле него стояла милая рыжеволосая девушка в коротких шортах и кремовом поло с эмблемой университета.

— Олеся. Она из России, как ты, — хмыкнул Мик, все еще дуясь на подзатыльник.

— Олеся. Красивое имя. Ты её знаешь?

— Да. Моя сестра с ней учится на одном факультете. В следующем году у них выпуск. Познакомить? – хитро подмигнул друг.

— Да, — кивнул я, разглядывая прекрасную незнакомку, и двинулся следом за Миком, который уже вовсю махал руками, привлекая внимание девушки.

Лондон. Англия. Кафе «Веселый поляк». Несколько месяцев спустя.

— У меня такое чувство, будто я тебя всю жизнь знаю, — улыбнулась Олеся, сжимая мою руку. Я хмыкнул и отпил горячий чай.

— Не поверишь, но у меня похожие ощущения.

— Поверю. А вдруг мы в прошлой жизни были вместе?

— Ну, вопросы теологии весьма туманны, но я рискну предположить, что так оно и было, — рассмеялся я и, извернувшись, чмокнул девушку в губы. Проходящий мимо худой парень в толстых очках на секунду остановился и задумчиво посмотрел на нас. Я смерил его ехидным взглядом. – Помочь, дружище? Если что, девушка со мной и если решишься ее соблазнить, я тебе лицо обглодаю.

— Збышек! – возмущенно воскликнула Олеся.

— Астра! – рассмеялся я и махнул парню рукой. – Не обращай внимания. Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к Англии.

— Я сам не местный, — улыбнулся незнакомец. – Кстати. Если хотите произвести на девушку впечатление, закажите вишневый штрудель со сливками. Он волшебен.

— А ты откуда знаешь? Часто тут питаешься? – спросил я. Парень кивнул в ответ.

— Да. Это мое кафе, — усмехнулся парень, поправляя очки. Смутившись, он протянул руку, и я крепко ее пожал. – Меня зовут Жорж.

— Степан, а это Олеся, — представил я себя и свою спутницу.

— Я закажу вам десерт, — улыбнулся Жорж и махнул рукой в сторону кассы. – Мэри, милая. Штрудель за счет заведения этим милым ребятам.

— Пять минут, глазастик, — ответила ему та, кого звали Мэри. Владелец кафе охнул и, сконфуженно засмеявшись, пояснил.

— Моя супруга. Семейный бизнес и все дела.

— Спасибо, дружище, — рассмеялся я, еще раз пожав руку Жоржа. – Не зря мы сюда завернули.

— Ага, — кивнула Олеся и, побледнев, вцепилась в край стола. – Ты это видишь?

— Что? – я заинтересованно повертел головой по сторонам, но вокруг были обычные люди.

— У стойки. Качок такой здоровый.

— Ну, — нахмурился я, разглядывая крепкого здоровяка в дорогом костюме. – Мажор очередной.

— Ты чего? Это же звезда кино. Сам Лес Эйхилл. Раньше он был известным боксером, а потом подался в кинематограф.

— Да ладно? Ну я вообще-то телик не смотрю. Он так крут?

— Мечта любой женщины, — улыбнулась девушка, томно вздохнув. – Расслабься. Я просто тебя подъебываю.

— А я уже хотел идти ему лицо бить, — фыркнул я. – Так.

— Чего?

— Его зовут Лес Эйхилл?

— Да.

— Эйхилл Лес. Смешное имя, почти как у греческого героя, который погиб у врат Трои.

— Ну, зато он счастлив. У него жена, двое ребятишек, от которых он без ума. И актер хороший. В этом году на Оскар выдвигается, бедным помогает. Несмотря на такой вид, скромный и вежливый.

— Молодец, — улыбнулся я, смотря за тем, как звезда экрана дает автограф супруге Жоржа. – О, а вот и наши штрудели. Приятного аппетита, заинька.

— Приятного аппетита, лысенький.

— Я, бля, не лысенький!

— Ну прости. Ты очень милым был, когда состриг свой шикарный хвост.

Москва, Россия. Несколько лет спустя.

Я нервничал. Очень сильно. Не каждый день сообщаешь родителям своей девушки о том, что хочешь взять их дочь в жены. Отец Олеси даже принес мне стаканчик виски, чтобы я немного расслабился, а ее мать ласково кудахтала и совала мне всякие сладости.

— Чего ты так напрягся, Стёп? – усмехнулся папа моей избранницы.

— Да кто меня знает, — выдавил я из себя отвратную ухмылку. Олеся же глядела на меня глазами полными вселенского обожания.

— Ладно. Поболтайте тут, а мы пока с женой стол накроем, — улыбнулся мужчина, хлопнув меня рукой по колену.

— Ага, — я сглотнул тягучую слюну и расслабленно вздохнул только тогда, когда остался со своей дамой наедине.

— Смешной ты, Степка. В жизни ничего не боялся, а тут аж побледнел, — рассмеялась Олеська, чмокнув меня в щеку, а потом охнула, когда в комнате, где мы сидели, что-то слабо хлопнуло и в воздухе завоняло серой.

— Бля, — побледнел я, с удивлением смотря на двух незнакомцев, которые стояли напротив нас. Крепкий мужчина в диковинном панцире и багровом плаще и сногсшибательной красоты женщина в черном обтягивающем платье. Они переглянулись и рассмеялись, явно наслаждаясь нашими испуганными лицами. Мужчина подошел ближе и ехидно посмотрел на меня своими красными глазами.

— Привет, Збышек. Вот мы и встретились, — произнес он мягким и одновременно грозным голосом.

— Мы знакомы? – пролепетал я. – Или у меня в башке что-то повредилось, и чердак поехал?

— Он не изменился, — хмыкнула красивая женщина, подходя к своему спутнику.

— Вспоминай, Збышек. Вспоминай, Астра, — тихо пробормотал незнакомец, а мою голову наполнили тысячи образов и событий, что случились когда-то давно.

— Вспоминай, — вторила ему женщина.

— Ебать копыто лося ржавым гвоздем, — только и мог пролепетать я, когда в висках заломило. Падение с крыши, полет, Порог, Петр, спуск, демоны, муки, грешники, холод и жар, Чистилище. Рай, прощение, гнилозубый старик, прыжки во времени, Орлеанская дева, Ад. Антихрист, Агнец, трехголовый Цербер, Джек Потрошитель, Амулет в виде зеленого треугольника. Пьянка, Игры, испытания, Ахиллес, Жорж, Мэри, Астра.

— Вспоминайте!

— Элигос! Леария! – выкрикнули мы и с визгом бросились к друзьям.

— Это мне всегда нравилось, — усмехнулся демон, когда мягко отстранил меня от своей царственной персоны. – В кино не ходи, дай прощенным память вернуть.

— Что случилось? Как так вышло? Вы не глюки? – завалил я Элигоса вопросами. Тот поднял руку, призывая меня успокоиться, и даже легонько шлепнул по голове, когда я вскочил с дивана и принялся нарезать круги по комнате.

— Я же говорил, что мы обязательно встретимся, — улыбнулся он.

— Пиздец. Значит, все реально?

— Да. Вы получили новую жизнь, а мы с Леарией внимательно за вами следили. Не замечали в последнее время ничего странного? Вспышек памяти, загадочных снов и прочего?

— Было дело, — хмыкнула Астра. – Мне снилась наша жизнь в Раю и то, что мы пережили.

— Поэтому мы и решили вернуть вам память. Дружеский жест благодарных демонов. На самом деле, это идея Леарии. Я не хотел, — признался Элигос и, нарвавшись на мой красноречивый взгляд, нехотя пояснил. – Боялся, что ты снова в какое-нибудь дерьмо вляпаешься.

— Я, бля, дипломированный теолог, дяденька, — обиженно надулся я, а потом ахнул. – Заинька. Так тот жлоб из кафе, актер недоебанный, Ахиллес?

— Да. А Жорж и Мэри?

— Те, кто участвовал с вами в Играх, — ответила демонесса, присаживаясь на край дивана.

— Прощение дает не только новую жизнь, но и более лучшую, чем та, что была раньше, — дополнил Герцог Элигос.

— Важно лишь ценить ее, — закончил я, вспоминая давний Голос Создателя. Мудрый и ласковый. Демоны кивнули, соглашаясь со сказанным.

— Именно, Збышек. Леария посчитала, что негоже оставлять вас в блаженном неведении, учитывая, что вы сделали и для Небес, и для Преисподней. Хоть Небеса и сделали вам подарок, то и мы не останемся в долгу. Считайте это нашим свадебным подарком.

— Как вы… — изумился я, а потом махнул рукой. – Забей, вы же мысли читаете. Я и забыл уже. Вернее, только вспомнил. Тьфу, блядь. Проехали.

— Мне понятен твой шок, Збышек, — улыбнулся Элигос. – Со временем привыкнешь, а нам уже пора. Пролетали тут по делам, да решили к вам заскочить.

— Ага, — кивнул я, мотая головой. – Ну вы выдали. Чисто Копперфильды, блядь. И что теперь? Много я нагрешил? Что мне светит? А мы еще увидимся? На свадьбу придете? Я вот не ебал кулебяки больше.

— Всему свое время, Збышек, — ласково ответила Леария. – Человек сам творец своей судьбы. Не повторяйте ошибок прошлого, чтобы будущее было безоблачным и чистым.

— Лучше и не скажешь, — согласился я. Демоны отошли в центр комнаты и, помахав нам руками, моментально исчезли, оставив после себя запах серы.

— Вот это было неожиданным, — разбавила молчание Астра, прижавшись ко мне. – Что же нам теперь делать, Степка?

— Жить, заинька, — улыбнулся я, обнимая свою верную подругу. – Просто жить и жить, бля, достойно.

Краткие анкеты персонажей.

Имя: Леария.

Прозвище: Глас Темных.

Цвет волос: Брюнетка.

Цвет глаз: Черный.

Возраст: Неизвестен.

Любимая одежда: Сексуальные обтягивающие платья. Броня демонесс «Распутница-3». Бронелифчик «Сизиф-13».

Статус: Помощница верховного иерарха Ада Герцога Элигоса. Директор школы по обучению демонов низшего порядка.

Отличительные особенности: Красива, сексуальна, владеет телепатией, коварна, умна. Отличная боевая подготовка. Невероятно сильна и порой жестока. Обладает даром пророчества.

Интересы: Обучение грешников, психология, фехтование, Тысячелетние Игры, помощь достойным душам в редкие моменты, любить Элигоса, практиковать секретные техники массажа.

Причина попадания в Ад: Создана из Хаоса и принесла клятву Владыке Зла.

Лучшие друзья: Астра, Герцог Элигос, Збышек, Граф Вине, Маркиз Андрас, Герцог Берит.

Враги: Все, кто покушаются на друзей.

Любимая музыка: Мягкий лаунж, софт-панк, классика.

Любимые книги: «Психология Ада для продвинутых», «Сексуальный массаж», «100 бородатых анекдотов про евреев», «Принципы построения идеальной школы».

Любимая цитата или фраза: Уменьшительно-ласкательные выражения.

Достижения: Верная ячейка легионов Элигоса. Имеет титул участника и победителя Тысячелетних Игр. Первое место по фехтованию среди демонесс. Магистр первого класса по мукам. Награждена орденом Ада второй степени за Битву у Райских Врат.

Самое яркое впечатление, (ответ опрашиваемого): «Первая ночь с любовью сердца моего. И массаж, исполненный одним умелым грешником».

Имя: Ахиллес.

Прозвище: Гроза спартанцев. Членовредитель.

Цвет волос: Брюнет.

Цвет глаз: Темно-карие.

Возраст: Много, бля.

Любимая одежда: Панцирь, бля. Кольчуга, нахуй.

Статус: Бывший грешник и демон, победитель Тысячелетних Игр в составе команды короля Белета. В данный момент – смертный, актер. Женат, двое детей.

Отличительные особенности: Грубиян, матерщинник. Очень силен, отменно обращается с любым оружием. Вынослив, хитер во всем, что касается битв. Благороден душой.

Интересы: Пиздилово чепушил. Драки, бля. Спортзал, бодибилдинг, тяжелая атлетика. Унижение лохов руками мастеров. Кино, бля.

Причина попадания в Ад: Гибель в Троянской войне от стрелы Париса, направленной в пятку.

Лучшие друзья: Ма. Поляк, бля. Рыжая, бля. Босс и его баба. Тощий пацан и тощая баба, нахуй.

Враги: Много, бля. Париса уебал, нахуй. Остальные подохли тож.

Любимая музыка: Рэпчик.

Любимые книги: Чё, бля?! Пидор, нахуй? У, сука, уебу!

Любимая цитата или фраза «У, сука! Любое слово на выбор».

Достижения: Победитель Тысячелетних Игр. Многократный победитель турниров на Арене Флегия. Титул «Самое сексуальное тело Ада» по версии демонесс и суккубов.

Самое яркое впечатление, (ответ опрашиваемого): «Ёбу дал? Хм. Ебашилово Париса, нахуй. Пидор, блядь, конченный. Мразота. У, сука. Парафин! А. Еще, когда ма увидел. Ржать будешь, уебу, Жора!».

От автора.

Да, дорогой мой читатель, эпопея о приключениях Збышека и Астры подошла к концу и закончилась счастливым финалом. Где-то плачут домохозяйки и вытирают скупые слезы серьезные брутальные мужики.

У меня нет желания тянуть историю за яйца, пока вас от нее не начнет откровенно тошнить. Поэтому и было принято решение все аккуратно зафиналить. Получилось это или нет – я оставлю на суд верных читателей. Скажу лишь от себя, что нехилый эпос под названием «АнтиБожественная комедия» я объявляю законченным.

Конечно, многим интересно с чего все началось и как развивалось. Просто. Да, вы правильно поняли. Идея возникла спонтанно. Обычный неформал попадает в Ад, больше всего похожий на описанный в бессмертной поэме Данте Алигьери. Потом стали появляться робкие нити сюжета и я, как усердная швея, соединял все на большом полотне, без устали работая иголкой днями и ночами. В работе над этой нехитрой, как может показаться с первого взгляда, историей, мне пришлось основательно пробежаться по различных гримуарам, черномагическим трудам и трактатам средневековых монахов, чтобы история не выглядела идиотской и нелогичной.

С другой стороны, «АнтиБожественная комедия» это сатира, почти стёб, щедро сдобренный черным и сортирным юмором, который вызывает многочисленные споры, как любителей этой эпопеи, так и ненавистников. Куда уж, блядь, без них-то.

Особо внимательные могли заметить в тексте просто тонны различных отсылок к фильмам, литературным и музыкальным произведениям, известным «мемасикам» и прочим милым вещам. Да, я сознательно так сделал, решив поделиться с вами тем, что нравится мне самому. Какие-то отсылки были найдены, а какие-то до сих пор ждут своего часа. Опять же – оставлю это на ваш суд.

Несмотря на все предположения, Збышек не является героем, которого я списывал с себя, хоть и ругаюсь порой так же, как и он. Степка куда более самобытен и за его площадной бранью стоит весьма тонкий базис, понять который смогут лишь избранные и прочие любители истории русской словесности. Так что Степана можно смело назвать уникальным героем, и пусть он покажется многим типичными «Мэри или Марти Сью», но уникальности в нем хоть отбавляй. Он может быть нелепым, невезучим или нелогичным, но в то же время может открывать в себе другие качества. На самом деле, я хотел высмеять этот штамп, а в итоге прикипел к своему герою, так и оставив его обычным человеком. Подобную аналогию можно провести и с Астрой. Типичная подруга главного героя, но обладающая своими тараканами в голове, которые частенько вырываются на волю. Даже «рояль в кустах» Герцог Элигос со временем отошел в сторонку, и главным героям пришлось его спасать.

Имена ангелов и демонов в большинстве реальны. Исключение составляет лишь Леария и пара-тройка мелких демонов, которых я придумал сам. Все остальное было досконально изучено при чтении гримуара Соломона, черномагических книг и трактатов. Не стоит забывать о том, что это Высшие силы и с ними надо быть осторожными.

«АнтиБожественная комедия» — это стёбный проект, друзья. Не стоит придираться к нему и ставить какие-то штампы. Все это было написано с легкой душой и с постоянными приколами в процессе. Я высмеивал все – русский рок, звезд поп-музыки, зажравшихся сетевых авторов, фанатиков-веганов, фильмы, книги, попаданцев и реальных исторических личностей. Единственное, чего я не трогал, это религию в космическом смысле, а не различные теологические идеи, созданные человеком. Всегда есть Альфа и Омега, Добро и Зло, Ночь и День, Джеймс и Кирк, и еще множество других определений. Во Тьме всегда есть место проблеску Света, как и во всем Белом есть место чернильной капле Тьмы. Уважение к Высшим силам должно быть даже у полных придурков, что уж говорить о различных графоманах.

Пара слов о, так называемых, описаниях после прямой речи. Мне важно, чтобы читатель понял, какие эмоции в тот или иной момент владеют персонажем. Восторгается ли он, хмыкает, хрюкает, хрипит или пердит. Поэтому все эмоции персонажей описаны максимально маниакально. Является ли это моей фишкой или бичом всех авторов – я не буду спорить. Мне было так комфортнее донести свои мысли.

И в заключение, я хочу всех вас поблагодарить за внимание к моей писанине. Отдельное спасибо – Елене Акуловой из Мюнхена за помощь в подготовке книги к печати.

Автор существует только тогда, пока у него есть читатели. Спасибо вам, друзья. По традиции жду ваших благодарностей и неблагодарностей в комментариях.

Ваш грубиян, Гектор Шульц.