Идя через обычный сказочный лес, в котором текла жизнь совсем не сказочная, мы негромко переговаривались и большей частью думали, как сделать так, чтобы праведный отшельник не замочил Падших до того, как мы заключим их в кувшин. Мысли высказывались разные.
Астра предлагала связать его и использовать, как приманку. Я держался мнения о том, что отшельника надлежит посвятить в наши планы и объяснить ему, что можно делать, а что нельзя. Ахиллес, как обычно, прибег к слишком уж радикальным методам, уговаривая меня жестоко избить таинственного Парасия, чтобы у него и в мыслях не было кого-нибудь убивать. Что взять с греческого воина, который, кажется, начал потихоньку принимать себя таким, каков он есть. Грубым снаружи, но добрым внутри. И нечего тут об анатомии болтать. Все куда прозаичнее и пафоснее.
Спустя несколько часов топанья по многочисленным тропинкам, мы вышли к маленькому кукольному домику из красного кирпича. Двор домика почти полностью зарос сорняками и погряз в мусоре. Возле небольшого забора стоял почтовый ящик, покрытый синей облупившейся краской, на котором было что-то написано. Но солнце, ветры и дожди сделали свое дело. Разобрать буквы не смог бы даже потомственный диверсант, которого этому учат в своих диверсантских школах. Выслушав мнение Ахиллеса, что архитектор домика – еблан и надо бы ему лицо повернуть на сто восемьдесят градусов, мы решили сделать привал, дабы спокойно покурить и обдумать следующие шаги. Только вот ничего путного из этого не вышло.
Как только мы присели у забора и закурили, дверь домика открылась, выпуская на воздух трех диковинных свиней, размером с приличного быка. Свиньи были немного неадекватные, а выглядели еще хуже.
У первой был шикарный малиновый ирокез на голове, а на шкуре темнела татуировка «Punk’s not dead» и еще несколько логотипов известных панковских групп; от Пургена до Sex Pistols. Морда второй свиньи была украшена жутким корпспейнтом на манер всяких блэк-металических групп. А третий свин был облачен в мешковатые штаны и сальную кепку с прямым козырьком, на которой виднелся логотип футбольной команды «Дельфины из Майами».
- Ебать, - присвистнул я, разглядывая обитателей домика. Свиньи, оставив дверь открытой, вразвалочку подошли к нам. – Квинтэссенция говнарства, я вам скажу.
- Они меня пугают, Збышек, - буркнула Астра, поднимаясь на ноги и оглядываясь в поисках какой-нибудь палки или бутылки, которую можно использовать в качестве оружия.
- У, сука! – рыкнул Ахиллес, когда свин в штанах подошел к нему и, хрюкнув, обратился на чистейшем русском языке.
- Йоу, чуваки! Хули вы тут забыли? Ебла в сторону поворотили и пошли туда, где вас будет ждать еда.
- Слышь, бля, рэпер салоёблый, - нахмурился я. – Ты нам тут не дерзи, пока Ахиллес из тебя гуляш не заебенил.
- Гуляш – эт хорошо! – прокаркал свин с белой мордой. – Во славу Диавола.
- Какой диавол, ёба? Бухла, травы и тебе кто только не явится, - перебил его первый с ирокезом.
- Заткнулись, нахуй! – раздался жуткий рев, от которого свиньи притихли и прижались к земле.
- Она и громче может, - гордо произнес я, смотря на Астру, глаза которой метали самые настоящие молнии. – Спасибо, заинька.
- На здоровье, лысенький. Это, бля, кто такие?
- Сдается мне, что «Три поросенка». Как их там, Наф-Наф, Ниф-Ниф, и Нуф-Нуф, кажется.
- Йоу, чувак. Я давно уже не Ниф-Ниф, - оторопело хрюкнул свин в штанах. – Я, бля, ЭмСи Нифлз. Мастер речетатива.
- Да вообще похуй, - махнул я рукой. – Хули вы тут делаете? Двор засрали, сорняков до жопы, еще и вы какие-то странные. Вы реально «Три поросенка»? Волк дул, дул и лопнул к ебеням, когда у него кирпичный дом сдуть не получилось. Так?
- Давно это было, братан, - хмыкнул свинопанк. – Мы пиздюками еще были. А теперь вот выросли.
- Ага. И превратились в говнарей, - улыбнулась Астра.
- Я тебя прокляну, рыжая блудница! – хрипло ответил свин-металлист.
- Ну и сразу шашлык из тебя сделаем.
- За что?
- А ты, бля, думал, мы тут в бирюльки играем? Так. Хватит нас забалтывать. Мы тут, кажется, немного заблудились.
- А чего вы ищете? Если бухла, то мы сами бы не прочь, - зевнул панк, пытаясь короткой ногой почесать жирный бок.
- Путь на гору. Где Парасий живет, - ответил я, разглядывая свиней, которые не стесняясь подошли к нам почти вплотную.
- Пропердежника Тарас зовут, а не Парасий, - поправил свин в штанах. – И вы долго до него чесать будете.
- А побыстрее никак нельзя?
- Можно. Тут тропа есть. Маленькая и узкая. Мало кто на гору решает взобраться. Только эти чванливые святоши, - фыркнул свин-металлист.
- И где нам эту тропу найти? Покажете? – спросил я.
- А чё нам за это будет? – хитро прищурился панк.
- Я тебя не уебу, - мрачно пообещал Ахиллес, скрестив руки на груди. Точь в точь как Герцог Элигос. Греку только рогов не хватало. – И братанов твоих тоже.
- К чему так дерзко, пацан? Ты чё неформальное братство не поддерживаешь? Шансон, бля, гоняешь? – взвизгнул панк в ответ на угрозы грека. Но увидев, что Ахиллес даже не шелохнулся, тяжело вздохнул. – Да покажем мы, бля. Уже неделю, сука, без бухла сидим. Башка трещит.
- А чего в деревню не сходите? – поинтересовалась Астра. – Там наверняка и бухло есть, и жратва, и новая музыка.
- Тут такое дело, девка. Волк, который нас выселить из дома хотел, теперь в коллекторах работает. А мы ему торчим нехило так. Лавэ, смекаешь?
- Смекаю, - кивнула рыжая.
- Во. Если мы уйдем, то он тут же явится и конфискует наш дом, бля.
- А если один пойдет, а другие караулить будут?
- Не, - покачал головой металлист. – Гопоты в кустах дохера. Только и ждут, чтобы патлатых пощемить. Гоп нынче дерзкий пошел.
- Ладно. Давай сделаем так. Вы нам дорогу покажете, а мы на обратном пути вам бухла подкинем, если успеем. Один хуй у вас выбора-то нет, - хитро предложил я. Свиньи, собравшись в кружок, принялись тихо хрюкать. Видимо, переговаривались, обсуждая предложение. Наконец, когда Ахиллес потерял терпение и коротко рыкнул, обещая свиньям кару небесную, вперед вышел панк.
- Ты прав, братан. Выбора нет. Да если и не придете, мы не обидимся. Нифлз самогона сделает.
- Из чего? У вас тут нихуя нет.
- Из дерьма. Чисто по бруталу, - усмехнулся металлист.
- Фу. Ну, воля ваша, поросята, - поморщился я, догадавшись о каком дерьме идет речь. – Так куда нам идти, чтобы тропинку найти?
- За домом она. Увидите. Там еще слева поляна мухоморов будет, - буркнул панк. – Если их круглое хуйло не съело.
- Он может, - улыбнулся я, поняв, что он говорит о Колобке. – Спасибо, бродяги.
- Бывай, патлатый, - хором хрюкнули свиньи и повернули обратно к домику.
- Ну, идем? – спросила Астра, наблюдая за тем, как ЭмСи Нифлз откладывает здоровенную кучу прямо на пороге и получает по башке от разъяренных собратьев. – Пока они нас свой самогон пробовать не заставили.
- Идем, - кивнул я, пробираясь через сорняки и мусор. – Воистину, свиньи. Хоть и неформальные. Бля, тут гондоны валяются, заинька. Аккуратней.
- Я уже ничему не удивляюсь, - хмыкнула рыжая, держа меня за руку. – Ахиллес, ты идешь?
- Ага, бля. У, сука! Свиножир!
- Это какашки, дружище…
Найдя тропу, прямо за домом, как и говорили свиньи, мы начали подъем. Изредка нам попадались говорящие зверюшки, в виде зайцев, лис и даже пару волков пробегало. Один из них, волк с кожаным портфелем на спине, поинтересовался, не встречали ли мы наглых свиней. Безжалостно соврав, мы дождались, когда волк исчезнет за поворотом, и отправились дальше. Да, сказки уже не те. Астра была права.
Я знал, что Тимка как раз занимается этой проблемой, вычищая все дерьмо из сказочной страны. Но он был один, а значит, нам еще долго будут попадаться всякие странности. Хмыкнув, я крепче сжал руку Астры и двинулся вперед. Ахиллес замыкал наше шествие, не забывая зыркать по сторонам в поисках опасности.
Но удача была на нашей стороне, ибо мы добрались до вершины довольно быстро и без лишних проблем. С вершины горы открывался потрясающий вид на сказочную страну и Астра в который раз посетовала, что у нее нет телефона с доступом в Интернет, дабы поделиться снимком со своими друзьями.
Внизу колыхалось море зеленого леса, где-то вдали виднелись башенки многочисленных замков, а в небе, то и дело, пролетали самые настоящие драконы. Мы не отказали себе в удовольствии простоять добрых полчаса, чтобы полюбоваться видами. Даже гордый Ахиллес размяк и с отстраненной улыбкой наблюдал за полетом черного змея с могучими крыльями, на спине которого восседала крошечная фигурка всадника.
От созерцания прекрасного нас отвлекло вкрадчивое покашливание позади. Повернувшись, я уставился на седого старика в простом рубище светло-серого цвета. Старик улыбнулся и, сконфузившись, звучно выпустил ветер из задницы, заставив Ахиллеса громко рассмеяться. Астра лишь покачала головой и отошла подальше, дабы ядовитые миазмы старика не достигли ее прекрасного носика.
- Значит, ты и есть, Тарас, - глухо произнес я, закрывая свой нос тканью. – Фу, бля! Ты что такого жрешь-то, дед? Воняет, как в общепите Мухосранска.
- То, что произрастает на вершине горы. Абрикосы зеленые, сливы, порой птица какая упадет с неба, - смиренно ответил старик, присаживаясь на камень. – Вы меня ищете?
- Тебя, зловонный ты наш.
- Чем я могу вам помочь? Мудростью оделить или постель согреть? – отшельник похотливо посмотрел на Астру и облизнулся. За что моментально получил по спине нехилой ладошкой Ахиллеса. – Смутьяны…
- Ты же праведник, прощенный, да? – я не обратил внимания на очередной выход ветра и подошел ближе.
- Чудные слова ты говоришь, дитя, - надсадно откашлялся старик. Видимо пиздюлина Ахиллеса проникла в его благочестивое нутро аж до самых нервных клеток. – Не ведаю я, что значат слова твои. Да, живу я тут уже давно, смиренное существование влачу, да в думах время провожу.
- Ясно. А к тебе тут четверка странных мужиков не заходила случаем? Не просили тебя их убить?
- Нет, дитя. Не трогаю я оружия уже давно, ибо дал обет.
- Обет?
- Да. Когда-то я был рыцарем, убивал во славу Его, а потом понял, что нечестивы поступки мои были. Бросил я меч и копье, щит бросил…
- Да, да, - нетерпеливо перебил я. – Трусы ты тоже бросил. Это я понял. Дальше что?
- И, благолепно растянувшись на земле, попросил лишь одного. Места тихого, спокойного и чистого. Где не найдет меня ни демон-искуситель, ни чаровницы, грудями трясущие, ни чревоугодники, живот свой бесстыдно набивающие яствами заморскими. И через сорок дней оказался здесь. На вершине горы, а снизу целый мир. И понял я, что в Сады попал…
- Куда попал? – нахмурилась Астра. Я шикнул и шепотом пояснил любопытной подруге, что старик думает, будто в Рай попал. – Во, бля, приход…
- Ага, - кивнул я, наблюдая за стариком, которого понесло в дебри высокопарных слов и предложений. – Старче. Ты от темы не отклоняйся. Не видел тут четырех мужиков, которых горбатый тип ведет. Глаза у него еще такие хитрожопые…
- Лестная оценка, праведник, - я вздрогнул от раздавшегося позади голоса и, повернувшись, увидел знакомую компанию из четырех Падших. Они исцелились от ран, нанесенных клинком Элигоса и теперь нахально смотрели на нас.
- Блядь, - буркнул я, оглядываясь в поисках оружия. Но кроме мелких камней на вершине ничего не было. Ахиллес, который тоже искал хоть что-нибудь, поморщился и воинственно сжал кулаки. Он и кулаками мог убить кого угодно. Вот только Падшим было на это плевать.
- Вы не пройдете, - рявкнула Астра, загораживая собой отшельника, который что-то забубнил и сжал седую голову руками.
- Ох, простите, - манерно произнес горбун, смотря на рыжую злым черным взглядом. – Впрочем, вам нельзя отказать в умении сделать верные выводы.
- Что ты несешь? Зубы нам заговариваешь, падла? – буркнул я, подходя к подруге. Ахиллес, встав слева в излюбленную позу, из которой любил атаковать, тихо рыкнул.
- Вы поняли, что не успеете помешать мне и ринулись на поиски праведника. Хилого праведника. Он уже борется с нашей силой. Тщетно, - ответил Зиаэль. Один из его воинов беззвучно шевелил губами и твердо смотрел на старика, который принялся всхлипывать и бурчать по поводу совершенных им когда-то убийств.
- Отъебись от него, погань, - пророкотал Ахиллес и добавил любимую фразу. – У, сука.
- Вы нам не интересны, - не смутился черноглазый Падший. – Нам нужен старик.
- Мы тоже праведники. И тоже прощенные, - с вызовом ответил я, но Зиаэль коротко рассмеялся.
- Вы – духи. Бестелесные и бесплотные. А он, - палец Падшего указал на отшельника. – Смертный. Человек.
- Ага. Духи. Которые знатно вас разъебали в степях, - ехидно сказал я, подходя к Падшему почти вплотную и сжимая в кармане печать. В черных глазах Зиаэля зажглось удивление и тут же исчезло, уступив место привычной для него насмешке.
- Ты сжимаешь печать, - тихо шепнул он. – Но ты не успеешь ей воспользоваться. Мы видим ваши мысли, знаем, что вы захотите сделать. Мы всегда будем на шаг впереди. Уйди, праведник. Я дам тебе шанс спастись. Исключительно за твою дерзость.
- А если нет?
- Эрртруар, которого вы зовете Элигосом, тебе не сказал, что дух может погибнуть, если умрет от руки Падшего? Нет? Я не удивлен. Так вот. Знай это, Збышек, - усмехнулся он. – Вы можете расчленить нас, сжечь, утопить, но мы восстанем. А вот вы – нет. Один удар когтями и вечный Хаос…
- Ты блефуешь, - зло бросил я. – Ты в курсе, что во мне горит Божественная искра.
- Да, Хранитель, - издевательски ответил Зиаэль. – Тем страшнее для тебя будет смотреть на то, как умирают твои друзья. А ты ничем не можешь им помочь. Второй раз предлагаю тебе уйти с нашего пути. Это не твоя война.
- Война остается войной всегда и затрагивает каждого. Духовно или материально.
- Браво. Райская философия так и прет наружу. Давно я не слышал подобных бравурных фраз, - улыбнулся Падший. – Итак. Мы стоим перед выбором. Я предлагаю тебе уйти или умереть. А что предлагаешь мне ты? Ах, да. Кувшин, печать от которого ты так сильно сжимаешь в кулаке и повторяешь мысленно заклинание Соломона. Увы, тебе это не поможет. Для того чтобы упрятать духа, надобно произнести заклинание. Раэллиш, ты слишком долго возишься!
- Почти, Зиаэль, - хрипло произнес тот, кто шевелил губами и гипнотизировал старика.
- Збышек, отшельник куда-то делся, - ахнула Астра, поворачиваясь назад. – Ебаный пердун, блядь.
- Видишь, - мягко сказал Падший. – Ты уже проиграл. Уйди с моего пути, праведник. Четвертого предложения не будет. Вместо него ты познаешь боль. Страшную боль потери… Как мы когда-то. Летящие с небес и сдирающие с себя горящие одежды.
- Идешь ты… нахуй, - прошипел я, хватая Падшего за горло и вытаскивая из кармана печать. Но воспользоваться ей мне не дали. Остальные Падшие, словно по команде, вцепили мне в руки и без труда повалили на землю.
- Идешь ты, глупец, - злобно бросил Зиаэль, склоняясь надо мной. – Я дам тебе то, чего ты еще не испытывал. Ты попробуешь кровь своей рыжей блудницы и будешь смотреть за тем, как угасает ее душа.
- Иди нахуй! Будь, сука, мужиком и сражайся! – рявкнул я, пытаясь вырваться. Но Падший дал знак остальным, и они бросились на моих друзей, которые бежали на помощь. Слишком медленно.
Ахиллес, коротко рыкнув, влепил пудовым кулаком в лоб первому Падшему. Тот проехал лицом по камням несколько метров и затих в стороне. Астра, ловкой подсечкой сбив еще одного врага, врезала ему коленом по носу, но лишь сильнее раззадорила Падшего. Тот, оскалив острые зубы, широко махнул когтистой лапой, лишь чудом не задев живот рыжей.
А я безуспешно боролся с двумя синеглазыми мужчинами, которые держали мои руки. Наконец, вывернувшись, я ударил одного из них каблуком по ноге. Взвизгнув, Падший отпустил мою руку и этого было достаточно. Хлестким кроссом я заехал в ухо другого и, согнув колено, ударил в солнечное сплетение, после чего бросился к Зиаэлю. К моему удивлению, горбун оказался куда более серьезным соперником, чем я думал.
Он легко уклонялся от моих атак и даже умудрялся вставлять комментарии, зевать и показывать мне язык. Когда мой кулак в очередной раз поразил пустоту, где по идее должно было находиться лицо Падшего, я ощутил, как острые когти разрывают мне спину. Повернувшись и увидев усмехающегося горбуна, я откатился в сторону и тут же получил ногой по лицу от одного из тех, кто держал мои руки. Пытаться пользоваться печатью, было бы глупо. Я не успел бы ее даже вытащить. А дальше произошел знаковый поворот в нашей битве и он, увы, был в пользу Падших.
Со стороны пещеры раздался дикий рев, а спустя пару секунд, на площадку выскочил знакомый мне отшельник, сжимающий в худых руках здоровенный ржавый меч. Напрасно я кричал друзьям, чтобы они задержали старого хрыча, который безумно махал клинком в разные стороны. Глаза праведника застилала кровавая пелена, и он хотел только одного. Убивать.
Голова дико кружилась, а во рту возник солоноватый вкус крови. Сплюнув, я поморщился и, с трудом встав на ноги, поковылял к Зиаэлю, который раскинул руки и ждал одержимого отшельника. Но я остановился, как вкопанный, когда за моей спиной раздался жалобный крик Астры, а потом рычание Ахиллеса. Так рычит человек, которому причиняют боль.
Забыв о цели, я бросился к Астре, которая лежала на острых камнях, сжимая шею, откуда хлестала благоухающая кровь праведницы. Глаза рыжей, которые стали больше чем обычно, заволокло слезами, а из горла вырвался хриплый стон. Рядом с ней стонал и Ахиллес, которому Падшие разворотили грудь и так, чтобы было видно бьющееся сердце. Каким-то чудом грек еще был в сознании, но и оно угасало. А я лишь мог растерянно наблюдать за агонией друзей, которые умирали у меня на руках.
Я не видел Падших, которых пронзал клинок обезумевшего Тараса. Не видел смеющегося Зиаэля, который, расправив белоснежные крылья, завис в небе. Я не видел ничего, а внутри бурлила Божественная искра, наполняя голову звоном, а мысли тошнотворными образами. Сила, дикая, необузданная и светлая вырвалась из моей груди, затмив собой яркое солнце, небо и кровь, которой было слишком много.