Так и замер я посреди пляжа в окружении прекрасных женщин и стоял до тех пор покуда хер мой не лопнул от возбуждения. Не, шучу, конечно же. Но девы, обступившие нас с Элигосом, были воистину прекрасны и весьма знакомы одному шустрому неформалу, когда-то давно отличившемуся с кулебякой.
Леария, подошедшая сразу же, как только табун девиц замаячил на горизонте, встала в воинственную позу и вцепилась в руку Элигоса, который и бровью не повел. Хотя острые коготки демонессы немного поцарапали прославленного иерарха. Даже кровь выступила. Черная и тягучая, как битум.
- Приветствуем вас, странники, на Острове Наслаждений, - пропела одна из них, смуглая темноглазая девушка с полными губами и весьма солидными сисечками.
- Ебать, - хрипло прошептал я. – Миа Халифа?
- Ой, сладкий мальчик ее знает, - защебетали остальные, чем только подлили огня в Рыжее Пламя, Пляшущее На Еблах Врагов И Пожирающее Их Внутренности.
- И откуда, блядь, сладкий мальчик их знает? – воинственно спросила рыжая, подходя ко мне. – Ну давай, сладкий мальчик, расскажи, как ты ебал кулебяки, представляя одну из них!
- Астра, - мягко вклинился Элигос, не обращая внимания на шипение Леарии, которая ощетинилась словно дикая кошка. – Этот остров – один из множества парадоксальных миров. Женщины, обитающие здесь, являются лишь своими проекциями, а если быть точнее, это ожившие роли порноактрис. Они все похотливы, жаждут мужской и женской плоти, а также провоцируют на грешные поступки. Ты можешь злиться сколько угодно, но они постоянно будут такими.
- Лысый вон уже готов греховно забрызгать свой наряд, - буркнула рыжая, понемногу понимая, что именно хотел сказать Элигос. – Ебанько!
- Злая зая. Я не собираюсь никого тут забрызгивать, - надулся я, стараясь не смотреть на колышущиеся прелести девушек. – Странно все это.
- Оставьте меня, - глухо произнес покрасневший Ахиллес, на которого девушки обратили свое внимание. Они так и сыпали комплиментами, стараясь невзначай потрогать гиганта за грудь или запустить руку в трусы. – Греховные самки, бля! Блудницы Вавилона! Орошающие соками гордость и попирающие честь!
- Дружище. Ты один из нас не связан узами отношений, - хохотнул я, наблюдая за тем, как грек пытается избежать опасной близости. – А твой библейский они не понимают.
- Нет, бля. У, сука, - рыкнул он, приближаясь к своей привычной форме метросексуала-разрушителя.
- Дамы, вы бы его оставили. А ну как завяжет вам сиськи узлом на спине, а вам потом спать неудобно, а грек смеется, - подмигнул я. Девушки, надув губки, отошли в сторонку и о чем-то тихо поговорили. Затем от их группы отделилась еще одна, знакомая мне звезда и, подойдя ближе, почти коснулась грудью моей напряженной руки. – Да, Лиза, луноликая дева желания?
- Должно быть, путники устали с дороги, - проворковала она, захлопав ресницами. – У нас есть дом, горячий ужин и теплая постель. Ночи на острове прохладны…
- А пезды ваши жарки, как седьмое пекло, - гаркнула Астра и, ткнув Элигоса в плечо, спросила. – Здесь эти уебки обитают?
- Да, - кивнул демон.
- И где?
- На другом конце острова. Боюсь, нам надо принять их предложение. Ночи здесь… и правда, суровы.
- Ладно, - вздохнула Астра, сжимая мою руку. – Только ебанько спит со мной! Герцог, у тебя нет никакой цепи или наручников? С него станется пойти осеменять все, до чего дотянется.
- Придумаем что-нибудь, - хохотнул демон, глядя на мое вытянувшееся лицо. Хмыкнув, он повернулся к девушкам и степенно произнес. – Мы принимаем ваше приглашение и будем благодарны, если вы найдете нам отдельные комнаты.
- Да будет так, Владыка наших сердец, - улыбнулись красавицы и, махнув руками, призвали следовать за ними. Я молча поплелся следом за Астрой, которая тянула меня на буксире. Лишь изредка повторял любимую мантру. Прыщи и старики. Прыщи и старики, сука.
Дом, где жили красотки, тоже показался мне знакомым. Таких домов просто хуева туча на теплом калифорнийском побережье. И почти в каждом, наверняка, снимают порнуху. А может, просто мысли разгулялись, не выдержав вида аппетитных пятых точек девушек. Но дом был действительно большим, высотой в семь этажей.
Белые мраморные стены, зеркальные и идеально чистые окна, несколько камер видеонаблюдения на территории, а также большой бассейн внутри, где купалось еще несколько силиконовых красавиц. Всюду слышался радостный смех и пахло спелыми фруктами. Вздохнув, я в который раз посетовал, что не попал на этот остров раньше, а потом направился вслед за смуглой предводительницей, которая исполняла роль хозяйки.
Миа проводила нас в комнаты, ключ от которых нехотя передала в руки Леарии и Астры, а затем гордо удалилась во двор к подругам, которые оккупировали бассейн. Хмыкнув, я проводил девушку взглядом, а затем, глупо улыбнувшись при виде перекошенного лица Астры, вошел внутрь комнаты, где нам следовало ночевать. Обстановка спальни была воистину шикарной.
Звериные шкуры на полу; от редких в нашем мире горностаев до кровожадных тигров. Дорогая техника, включающая в себя гигантский телевизор, вмонтированный в одну из стен напротив кровати, холодильник за несколько тысяч вечнозеленых бумажечек с престарелым американцем на них, заполненный свежими продуктами и изысканными деликатесами в виде черной икры, трюфелями и диковинными фруктами, названий которых я даже не знал. Широкий балкон с видом на пляж и бескрайний океан, только усиливал райский образ удивительного острова. Ах, да. И знакомый каждому фанату фильмов для взрослых черный кожаный диван…
- Уже потек, лысенький? – язвительно спросила рыжая, подходя ко мне поближе. Но я, развернувшись, молча притянул ее к себе и крепко обнял. – Что случилось?
- Вот глупая ты, блядь, бисова баба, Олеська, - фыркнул я, целуя Астру в губы. – Если уж я перед Леарией устоял, то о каких порнозвездах может идти речь, а? Или ты думаешь, что пан Пиписевич несется вперед, как стрелки на Спасской башне? «Тыгдын, тыгдын. Хуище вперед»! Да?
- Хуй их знает, Збынь, - моментально остыла девушка, разом потеряв весь запал и язвительность. – Они все такие красивые, а я как курица в этих белых одеждах.
- Ложь. Пиздеж. И провокация, - улыбнулся я, погрозив рыжей пальцем. – Ни за что не променяю твою куриную язвительность на их силиконовый гламур, мать его ёб. Смирись, бля, уже. Мы же не только любим друг друга, но еще и друзья по металу. Или ты забыла приключения у Клеопатры?
- Забудешь такое, как же, - вздрогнула Астра, а затем, грустно вздохнув, прижалась к моей груди. – Просто сразу эти блядские мысли из прошлого.
- Из какого? Из нашего или еще до нашей встречи.
- До, Степка. Я бывшего с такой же куклой, блядь, поймала. Лизал ее сиськи, уебок. Фу…
- Ну, если я и буду что-то лизать, то только мармеладку, - улыбнулся я. – Давай тебе винишка нальем и чутка расслабимся. М?
- Давай, - пожала плечами рыжая и я, выпустив ее из объятий, бросился к холодильнику.
- Так. Тут есть вискарь. Хороший, бля, вискарь, заинька. Вино «Пондю… пондре…». Блядь, ебучие французы. Придумают, сука, название, а простому неформалу потом язык ломать. Уебки картавые. «Шато Мутон что-то там». Не хочешь?
- Шутишь? – охнула Астра, подбегая к холодильнику. – Точно оно.
- Да что за «оно»? Моча Пеннивайза? – буркнул я, не понимая, чего это рыжая с таким обожанием смотрит на бутылку.
- «Château Mouton-Rothschild» 1945 года, - с акцентом произнесла Астра, доставая бутылку из холодильника.
- Тю. Очередная поебенюшка, заинька. Давай лучше виски въебем!
- Это не ебань, Збыня. Это одно из самых дорогих вин в мире. Шутка ли, больше ста тысяч баксов за бутылку, - улыбнулась подруга.
- Ну если так, то давай. Чур я буду его из твоего пупка пить.
- Фу, Збышек!
- Хули «фу», заинька? Это прелюдия, - мудро рек я, орудуя штопором. Вытащив пробку, я протянул бутылку Астре. Та, аккуратно ее понюхав, расплылась в довольной улыбке. – Славненько. Давай пить. Лучше на балконе. В пизду всех этих Падших, озабоченных баб и нюню-Ахиллеса. Только мы и бутылка «Шатохуйпоймикак».
- Другие так не думают, - хмыкнула рыжая, услышав вежливый стук в дверь.
- Ладно, открывай. А я пока кресла на балкон перетащу, - буркнул я, принимая у Астры бутылку дорогущего вина. – Сто штук за вкус кислого винограда. Не, не быть мне ебучим сомелье. Другое дело первачок Анастасия. Ебушки-воробушки…
Как и ожидалось гостями стали наши друзья. Элигос с вцепившейся в его руку и невероятно нахохлившейся Леарией, а также молчаливый Ахиллес, которому не улыбалось проводить ночь в одиночестве, слушая завывания похотливых женщин, орошающих любовными соками дверной косяк.
Демон, взяв у меня из рук бутылку вина, одобрительно поцокал языком и разлил все по высоким бокалам. Грек, скривившись словно ему дерьма собачьего подсунули, взял из холодильника бутылку холодного виски и тарелку с нарезкой, после чего первым ушел на балкон, любоваться закатом и думать о своем. Однако удивила Леария, которая соорудила себе нехилый бутерброд из дорогого сыра, сырого мяса, копченой рыбы и пары конфет, не сильно украсивших кулинарное безобразие демонессы. Впрочем, ей было плевать на наше мнение, что она и озвучила с набитым ртом, демонстрируя истинное блаженство. Элигос слабо улыбнулся, перехватив мой заинтересованный взгляд, а затем присоединился к Ахиллесу, заведя с ним разговор о проблемах кинематографа в Голливуде.
- Так я стал сниматься в блокбастерах, хотя раньше предпочитал независимое кино, - буркнул грек, закончив рассказывать о своих ролях в популярной на Земле эпопее «Мстители». – У, сука!
- Ничего, дружище. Тебе подошла роль Тора, - хмыкнул я, делая очередной глоток вина. – Я все ждал, когда ты Старку «Троянскую шлюху» пропишешь, но так и не дождался.
- Пидор, - ответил Ахиллес и, сконфуженно рассмеявшись, хлопнул себя по губам. – Содомит, бля. Простите.
- Все свои, - заверил его Элигос, поглаживающий мурлыкающую Леарию по голове. – Не пытайся изменить свою душу. Мы знаем, какой ты внутри. А слова… это просто слова. С нами тебе не нужно притворяться.
- Тоже верно, - согласился герой.
- Давно мы так не сидели, - улыбнулся я, обнимая Астру. – Без проблем, поглощая бухло и болтая о всякой всячине.
- Ахиллес, а как ты вспомнил свое прошлое? – спросила рыжая, доливая в бокал вина за сто тысяч долларов. – Это Элигос тебе подарок сделал?
- Да, бля, - рассмеялся грек, переглянувшись с демоном, который слабо покраснел. – Явился мне в гримерке, напугал до чертиков…
- А потом спровоцировал кинуться на старого друга, - закончил Элигос, коротко рассмеявшись.
- Челюсть, бля, долго болела, - пожаловался Ахиллес.
- Защитная реакция, друг мой.
- Знаю. У, сука. Как я был зол. Камнеёб, блядь!
- Это называется «стадия принятия реальности», - подсказал я. – У нас также было, когда эта вот парочка заявилась в гости. Сидишь такой весь охуевший, а потом бац; образы, мысли, воспоминания и тепло в трусах от подгорающего пукана.
- Тогда ты решил стать лучше, – невнятно сказала Леария, поедая уже пятый бутерброд с сырым мясом и арахисовым маслом, украшенным клубникой.
- Ага, - вздохнул грек. – Пидерсия, бля. Хотел самому себе доказать, что могу измениться. Стать другим. Там получилось, а здесь нихуя. Вот, даже ругаюсь, как раньше.
- Ты отрицаешь свою сущность, - пояснил Герцог Элигос, смотря на величественный раскаленный шар солнца, которое скрывалось за горизонтом. – Сущность есть душа. Несмотря на грубость, у тебя добрая душа. Да, я читал Летопись Петра. Он тоже сомневался, отправлять ли тебя в Ад или хватит Чистилища.
- Я заслужил Ад, - честно ответил Ахиллес. – И я расплатился за прошлое.
- Никто и не спорит, братан, - икнул я, прикидывая сколько еще в бутылке вина и не стоит ли сходить еще разок к холодильнику. – Просто твое нытье к самому себе, лишь уродует тебя, как человека.
- Быть грубым плохо.
- Если бы не твоя грубость нас бы давно замесили пещерные дикари, когда ты решил соски их баб потрогать. И меня бы грохнул уебищный Падший Йорк. Так что нечего тут себя принижать.
- Ты прав… поляк, - усмехнулся он, заставив и меня рассмеяться.
- Уже лучше. А то все эти «Степан. Не соблаговолите ли вы…» оторви и выбрось, дружище. Ты можешь надеть маску, но в душе останешься все тем же добрым грубияном, которого мы все любим.
- Он прав, - пьяным голосом ответила Леария, затачивая уже девятый бутерброд. – Едва тебя увидев в школе, я сразу поняла, что ты не так прост. Конечно, избиения других учеников, это сильно, но я предпочитаю ум, а не грубую силу. И я рада, что ошиблась в тебе.
- Ты гляди, что вино-то делает, - ехидно буркнул я. – Даже демоны дифирамбы петь начинают. Сейчас последует то, что я вообще душечка и лапочка…
- Не борзей, Збышек, - сверкнул глазами Элигос. – Мы договорились не вспоминать о том… случае.
- Ты про массаж? – спросил Ахиллес, обезоружив всех своей прямотой. – Поляк, бля, мужик. Вся общага в ту ночь не спала…
- Ахиллес, - нацепив льстивую улыбочку, ответил я. – Не мог бы ты заткнуться.
- А что? – грек понимающе кивнул, когда взглянул на лицо демона, полыхающее инфернальной яростью. – Затупил. Герцог сейчас на моего друга Арни похож, когда я ему сигарой случайно сосок подпалил…
- А мне массаж понравился, - рассмеялась Леария и, вывернувшись, чмокнула Элигоса в щеку. – Но с Владыкой моим не сравниммооо…
- Мне кажется, что тебе уже хватит, - мягко сказал демон, забирая у демонессы бокал. – Много алкоголя… хм… проблема для сна.
- Темните, дяденька. И шифруетесь хуево, - зевнул я. – Спать пойдем? Дикое, бля, вино за сто тыщщ долларов-то… На ура прошибат башку-та.
- Лысый ужрался, - констатировала Астра, ловко подхватывая бокал. – Герцог, ты поможешь его уложить?
- Увы, я уже занят, - улыбнулся демон, бережно беря на руки уснувшую Леарию.
- Ахиллес? – грек, вздохнув, одним рывком поднял меня и, дойдя до кровати, не слишком бережно на нее скинул. А мягкое одеяло нежно обволокло уставшее тело одного пьяного неформала.
Казалось, я закрыл глаза только на минуту, а когда открыл их, в окно мягко светила полная луна. В комнате мерно храпел Ахиллес, отказавшийся возвращаться в свою комнату. На диване, возле телевизора дремал Герцог Элигос, по-прежнему прижимая к себе Леарию, которая что-то бормотала во сне. Спали все, кроме меня и Астры.
Рыжая, увидев, что я проснулся, положила мне палец на губы, а затем, томно улыбнувшись, забралась сверху и прижалась губами к моим губам. Я слабо улыбнулся, и попробовал было поменять позицию, но Астра настойчиво прижала мои руки к матрасу и хищно оскалилась. Её губы были жаркими и сладкими, а в воздухе витал терпкий аромат мускуса. Стоп! Мускуса? Астра ненавидит этот запах!
- Что за хуйня? – обессиленно прошептал я, заметив, как мою подругу словно подменили. Теперь на мне восседал блондинистый крепыш с правильными чертами лица и жуткими голубыми глазами, которые горели ярче лунного света. – Ебаный рот!
- Что такое сладкий? Я не так хороша? – голосом Астры произнес незнакомец, вдавив меня в матрас. Но он вздрогнул, когда щелкнула входная дверь, и раздался яростный голос настоящей Астры.
- Збышек, блядь! Что за хуйня тут происходит?! – рыжая запнулась, увидев, как голубоглазый вновь меняет облик. Теперь на мне восседала Леария и, злобно ощерившись, улыбалась Астре.
- Бля, это Падший! – заорал я. – Перееби его скорее! Он мне, сука, руки держит.
- Что? – сонно спросил Элигос, открывая глаза. Спустя секунду они вспыхнули ярко-красным и в комнате раздалось вибрирующее рычание верховного иерарха. – Уебок.
- Да, блядь. Это не Леария. Это Падший. Леария с тобой рядом лежит! – пискнул я, увидев, как Элигос хватается за меч. Да уж. Паника поднялась страшенная. Астра лупила оборотня моим башмаком, Элигос пытался срубить лже-Леарии голову и фыркал, когда Падший в последний момент уклонялся, словно играясь с нами. Но все решил Ахиллес, которого возня через какое-то время тоже разбудила.
- Пидрила, нах! – констатировал он, хватая Падшего за ногу и одним мощным ударом вбивая его в пол. – У, сука! Членолюб отвратный!
- Пизди его, дружище. Пизди, - лихорадочно заголосил я, копясь в карманах. – Да где, блядь, эта ебучая печать? А, вот она.
- Вам не остановить нас, - пролаял оборотень, принимая знакомый мне вид голубоглазого крепыша, а затем, также стремительно превращаясь в смуглую порнозвезду. Миа отрывисто рассмеялась, не обращая внимания на навалившегося на нее Ахиллеса, который точными ударами пытался нанести максимум повреждений её прекрасному лицу. Или его. Хуй их знает.
- Попизди мне тут, - буркнул я, подбегая и прикладывая ко лбу Падшего печать Соломона.
- Неееет! – взвыл он, на миг обращаясь в истинный вид, а затем был знакомый всем дымок, который затянуло в кувшин, стоящий на тумбочке возле кровати.
- Пидора ответ, - ухнул грек, бухаясь на пол возле кровати.
- Воистину, - прошептал я, облизывая пересохшие губы. – Вы как знаете, а я, наверное, еще чего-нибудь выпью.
- Поляк, бля, пидор, - хохотнул Ахиллес. Но мне было все равно. Я хотел напиться и забыть о греховном поцелуе лже-Астры. Лишь Леария сладко спала, улыбаясь во сне, словно не было странной драки и голубоглазого оборотня.