Папа, император и Рим.
Фреска в церкви Санто-Кватро Коронати. Рим, около 1250 г.
Рим был центром западного христианства, Из Рима распространялась власть как императора, так и папы. Но там, где император мог отстоять свои притязания мечом, папе оставалось только ссылаться на старое право. В Средние века такая практика была распространена достаточно широко, Стоит вспомнить о «Константиновом даре», грамоте императора Константина Великого, согласно которой монарх передал папе владычество над Римом и Западной Римской империей. Грамота стала решающей юридической основой папского притязания на первенство по сравнению с императором, о чем красноречиво свидетельствует фреска XIII в. Император ведет под уздцы коня папы. Таков был символический жест подчинения. Императоры, начиная с Оттона III, утверждали, что «Константинов дар» — фальшивка. Только в XV в, ученые-гуманисты сумели это доказать.
Хроника Констанцского собора.
Аугсбург, 1483 г.
Папа Иоанн XXIII (1415–1419), изображенный в Хронике, был противником пап, находившихся в Авиньоне, а также короля (впоследствии императора) Сигизмунда (1410–1437), пригласившего папу на Констанцский собор (1414–1418). Иоанн XXIII был низложен в Констанце, как и его авиньонские конкуренты, что положило конец Великой схизме — позднейшему отголоску многовековой борьбы между императором и папой, которые при всей враждебности не могли существовать друг без друга.
Хроника Констанцского собора, позднейшее издание.
Аугсбург, 1536 г.
Богемский реформатор Ян Гус (около 1370–1415) приехал в Констанц, чтобы отстоять свое учение. Несмотря на то что король Сигизмунд обещал ему свободный проезд, он был арестован, обвинен в ереси и сожжен. Хроника запечатлела, как два архиепископа лишают Гуса духовного сана, затем облаченного в черную одежду еретика проводят через город, сжигают на костре в присутствии герцога Людвига Баварского и бросают его пепел в Рейн.
Император Максимилиан I.
Бернхард Штригель, 1495 г.
Император Карл V.
Школа Пауля Рубенса после Тициана, первая четверть XVII в.
«Мы, Карл Пятый, Милостью Божьей римский император, во все времена умножитель империи, король Германии, Кастилии, Арагона, Леона, обеих Сицилии, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Хорватии, Наварры, Гранады, Толедо, Валенсии, Галисии, Мальорки, Севильи, Сардинии, Кордовы, Корсики, Мурсии, Хаэна, Алгарве, Алхесираса, Гибралтара, Канарских и Индийских островов и материков Океанического моря и т.д., эрцгерцог австрийский, герцог бургундский, лотарингский, брабантский, штирийский, каринтийский, краинский, лимбургский, люксембургский, гельдернский, калабрийский, афинский, неаполитанский и вюртембергский и т.д. …» Эта формулировка с 1521 г. предваряла все имперские акты, имперские законы и другие документы. Она дает определенное представление об империи Карла V, которая состояла из многочисленных стран, очень различных в историческом и правовом отношении. Основой ее существования было исключительно династическое наследственное право, позволяющее государю объединять ее своим единоличным правлением. Однако император не имел обоснованных притязаний на какую-то отдельно взятую территорию.
Титульный лист Библии Мартина Лютера.
Аугсбург, 1535 г.
На протяжении Средних веков имело хождение не менее 4 тыс. рукописных Библий на немецком языке, из них 43 — с полным текстом, но ни одна из них не получила всеобщего признания. Перевод Библии, выполненный Мартином Лютером, оказался успешен не только благодаря образному языку, который он «выхватил» из уст народа, а также из-за точности в критике текста, к которой стремился Лютер — университетский ученый-гуманист. Лютер закончил перевод в 1534 г., и уже год спустя в Аугсбурге появилась Библия, предназначенная для князей, покровителей и знати. Это было роскошное издание с большими гравюрами на дереве таких мастеров, как Гольбейн и Кранах. Первый обладатель изображенного экземпляра, граф Казимир фон Ортенбург, будучи строгим кальвинистом, сделал лик Божий на титульном листе неузнаваемым.
Снятие осады Вены в 1683 г.
Около 1700 г.
В июле 1683 г. 250-тысячное войско под командованием великого визиря Кара-Мустафы подошло к Вене. После девятидневной осады город, которому угрожала величайшая опасность, был спасен объединенной христианской армией под командованием польского короля Яна III Собеского и императорского фельдмаршала Карла Лотарингского. Эта осада стала кульминацией турецкой экспансии. Последующие войны против Турции надолго направили взор Габсбургов на юго-восток Европы.
Фридрих II в образе полководца.
Антуан Пен, около 1745 г.
Гренадер Джеймс Киркленд из гвардии великанов Фридриха Вильгельма I.
Иоганн Кристоф Мерк около 1714 г.
Прекращение Пруссии в европейскую державу было связано с особенностью» которую граф Мирабо выразил в многократно цитировавшихся словах: «Прусская монархии — это не страна, у которой есть армия, а армия, владеющая страной, в которой она, так сказать, расквартирована». Хотя Фридрих Вильгельм I (1713–1740) и создал самую большую в соотношении с численностью населения армию Европы, он никогда не вел войн. Вместо этого он собирал по всей Европе самых рослых солдат для своего лейб-гвардейского полка в Потсдаме и, будучи во всем остальном экономным, в этом случае не стеснялся в расходах. «Потсдамский развод» высмеивался по всей Европе как причуда Фридриха Вильгельма I, а прусскую армию не воспринимали всерьез.
Музицирование.
Германия, середина XVIII в. Перерыв, во время которого семья пила кофе, закончился, родители уже играют прелюдию на спинете и лютне, а дети ждут, когда им надо будет начинать петь. Домашнее музицирование было чем-то большим, нежели просто семейное развлечение. Оно представляло собой культурную привилегию бюргерства, которое таким образом делало себя независимым от придворных опер и концертов и с присущим ему стилем обрело собственные формы выражения.
«Этапы жизни» Наполеона.
Иоганн Михаэль Фольц, 1814 г.
Карикатура на Наполеона после его свержения: «корсиканский юнец» поднимается со ступени на ступень к своему успеху, и вот он на самом верху рядом с Жозефиной в качестве первого консула и императора французов. Затем начинается путь вниз: ему пришлось убраться из Испании, из Москвы, а потом из Германии; государи Австрии, Пруссии и России сталкивают его по лестнице успеха, В итоге он сидит перед Хроносом, который вырезает для него из карты остров Эльба, и вздыхает: «Ах, как мало мое владение».
Отто фон Бисмарк.
Отто фон Аенбах, 1879 г.
Кабинет для чтения.
Л. Арното (?), около 1840 г.
Около 1770 г. примерно 15% взрослых немцев умели читать и писать, а в 1840 г. их было приблизительно 40%. Произошла настоящая революция в чтении. Этому соответствовало огромное расширение книжного и газетного рынка, что позволяло знакомить с политическими аргументами и предоставляло читателям возможность выбора своих позиций между партиями. Так возникла критическая и готовая к дискуссии общественность, которая все чаще и все успешнее могла с помощью печати влиять на правительство.
Рабочее Евангелие.
Йене Биркхольм, 1900 г.
Агитационное собрание социал-демократов в конце 90-х годов XIX в. В углу сияет бюст социалистического пророка Карла Маркса. В непосредственной близости от него расположились полицейские чиновники, которые при малейшем незаконном высказывании распустят собрание. Перед публикой, прислушивающейся в напряженном внимании, стоит оратор, возглашающий слово. Его голова полностью соответствует традиции иконографии Христа, а правая рука поднята, точно благословляя. Благая весть социализма доходила в основном до протестантских промышленных рабочих; в 1871 г. на выборах в рейхстаг 3,2% избирателей отдали свои голоса социал-демократии, а в 1912 г. их было уже 34,8%.
На этот раз дойдем до Берлина.
Американский плакат, Франция, лето 1944 г.
Для союзников Вторая мировая война была прямо связана с Первой мировой войной и предшествовавшими ей войнами с Германией или с Пруссией. Национал-социализм рассматривался в этой связи как последовательная эскалация «прусского духа» и «германского духа». Поэтому было необходимо «на этот раз дойти до Берлина». Германию следовало не освободить, а как вражеское государство оккупировать на долгое время. Директива JCS 1067 американского комитета начальников штабов оккупационным войскам США, действовавшая до 1947 г., в качестве главной цели союзников определяла «принуждение Германии к тому, чтобы от нее никогда больше не могла исходить угроза миру во всем мире».
Вручение партийного документа.
Ханс Мроцински, 1953 г.
В 1952 г. политические структуры в ГДР укрепились настолько, что Вальтер Ульбрихт смог на Второй партийной конференции провозгласить «планомерное построение социализма». На практике это означало не осуществление новых идей, а приспособление к отсталой системе советского сталинизма. В соответствии с решениями конференции «изучение произведений товарища Сталина» следовало осуществлять «еще тщательнее». Наряду с формированием культа личности, проникнутого подобострастием, партийное руководство акцентировало внимание на кадровой политике; критика, самокритика, а также контроль со стороны вышестоящих органов считались гарантами сохранения власти.
Учиться у советских людей — значит, учиться побеждать!
Лейпциг, 1951 г.
Западная политика интеграции ускорилась во время войны в Корее. Пропаганда ГДР реагировала на это по-своему. Метафорично изображение корабля на плакате. Слева — пиратское судно Запада, давшее течь. Его разорванный парус означает план Маршалла, Североатлантический пакт и Западный блок. Черчилль, де Голль, Франко и французский министр иностранных дел Шуман напрасно вычерпывают воду из корпуса, Аденауэр в нацистской форме уже оказался за бортом. Дно этой жалкой ореховой скорлупки пробито мощным советским пароходом под знаменем мира. На его борту изображены героические советские люди.
Мы — один народ!
Раскрашенный картон, осень 1989 г.
В начале ноября 1989 г. сотни тысяч людей вышли на улицы Лейпцига, Дрездена и Восточного Берлина. Первоначальный призыв «Никакого насилия» был уже вскоре заглушён кличем «Мы — народ!». Этот призыв, связанный с устранением диктатуры СЕПГ и реформой ГДР, с открытием границы 9 ноября 1989 г. превратился в лозунг «Мы — один народ!». Значительное большинство населения ГДР желало теперь уже не «другой» ГДР, а немецкого единства. Многие надеялись на воссоединение, ожидая быстрого выравнивания уровня жизни в сравнении с западным, другие боялись, что появившийся шанс на объединение мог быть упущен в результате изменений в Советском Союзе. Порожденное ожиданиями давление, которое оказывало восточногерманское население, существенно ускорило объединение Германии.
* * *
Об авторе
Хаген Шульце (1943) — крупнейший современный немецкий историк. Профессор Берлинского свободного университета и директор Немецкого исторического института в Лондоне, Автор книг по истории Веймарской республики, истории Пруссии, проблемам нации и национализма в немецкой и европейской истории, а также многочисленных статей о немецкой и европейской культурной и политической жизни в XVIII–XIX вв. В 1994 г. вышло шестое издание книги «Веймар. Германия 1917–1933» («Weimar. Deutschland 1917–1933»), в 1995 г, — второе издание книги «Государство и нация в европейской истории» («Staat und Nation in der europäischen Geschichte»), Работы Хагена Шульце получили широкое признание не только в Германии, но и далеко за ее пределами, они переведены на многие языки.
«История — это не то, что произошло, а то, что происходит».
* * *
На первой сторонке обложки — Бранденбургские ворота, Берлин. На четвертой сторонке обложки — Собор Св. Петра и Марии, Кёльн; портрет Мартина Лютера (Лукас Кранах Старший. Музео Пальди Пеццоли, Милан).
