Приложение № 1

Документы члена III Государственной Думы Василия Витальевича Шульгина (15.Х.1907–9.IV.1912)

(РГИА. Ф.1278. Оп. 9. Д. 907. Л. 1–22)

Анкета члена Государственной Думы

(Л. 1–1 об.)

СВЕДЕНИЯ.

Член Государственной Думы III созыва

1. Фамилия, имя и отчество     Василий Витальевич Шульгин

2. От какой губернии, области или города     Волынской губ.

3. По какому разряду избран (уполномоченными от волостей, рабочими, мелкими или крупными землевладельцами, городскими избирателями по 1 или 2 разряду)     По разряду крупных землевладельцев

4. Сословие (дворянин, крестьянин — какого уезда, волости, деревни, купец — какой гильдии, священник и пр.)     Дворянин

5. Национальность     Русский

6. Вероисповедание     Православный

7. Время рождения или возраст     29 лет

8. Семейное положение (холост или женат)     Женат

9. Образование (домашнее, низшее, среднее, высшее) и какое именно учебное заведение окончил     Университет Св. Владимира по Юридическому факультету

10. Профессия или занятие до вступления в Думу (рабочий, земледелец, землевладелец, торговец, служащий на частной, общественной, городской, земской или государственной службе, с указанием рода службы и пр.)     Землевладелец

11. Имущественное положение (количество десятин принадлежащей на праве частной собственности земли, стоимость другой недвижимости, размер годового жалованья или заработка)     300 десятин земли

12. Принадлежность к политической партии, фракции или группе (в случае непринадлежности ни к одной из существующих партий — желательно указание, к какой из партий данное лицо приближается по своим политическим убеждениям)     Правый

13. Место постоянного жительства     Волынской губ. Острожского у. имение Курганы

14. Место жительства в С.-Петербурге     Фурштадтская 20, кв. 6.

Подпись: В. Шульгин

Октября 31 1907 года»

Сведения, собранные Министерством Внутренних Дел о члене Государственной Думы

(Л. 4)

Член Государственной Думы от Волынской губернии

1. Фамилия     Шульгин

2. Имя     Василий

3. Отчество     Витальевич

4. Возраст     29 лет

5. Звание (сословие, чин)     дворянин (прапорщик запаса)

6. Вероисповедание     Православный

7. Народность (по родному языку)     русский

8. Степень образования     окончил Университет Св. Владимира

9. Род занятий (профессия или служба)     Землевладелец

10. Постоянное место жительства     с. Курганы Острожского уезда

11. Состоял выборщиком по     Острожскому уезду от русского отделения съезда уездных землевладельцев

12. Ценз (или цензы, если их несколько), по которому участвовал в выборах (земля или иное недвижимое имущество, торгово-промышленное предприятие, квартира, служба и т. д.)     земельная собственность

13. Размер ценза (или цензов)     300 десятин

14. Личный ценз или по уполномочию (родителей, жены)     личный

15. Избран в члены Государственной Думы при баллотировке кандидатов из     общего состава избирательного собрания     во время     первоначальных     выборов     абсолютным большинством голосов     и получил     86     избирательных голосов и     18     неизбирательных.

Листок о принадлежности к партийной группировке

(Л. 5)

«Распорядительная Комиссия, имея в виду предстоящее перераспределение мест в зале заседаний соответственно выяснившейся партийной группировке, просит Г. Г. Членов Государственной Думы дать письменные ответы на нижеследующие вопросы:

1. Фамилия, имя, отчество     Шульгин Василий Витальевич

2. Какой № кресла занимает сейчас

3. К какой фракции (или группе) принадлежит     кр. [айне] правый

4. Если не принадлежит ни к какой из существующих думских фракций или групп, то к какой из них по политическим убеждениям примыкает или приближается

5. В составе каких фракций желал бы сидеть (при невозможности ответа на п. п. 3 и 4)

Настоящий листок по заполнении просят вручить сегодня же кому-либо из помощников пристава для передачи в Распорядительную Комиссию». 

 

Приложение № 2

 

Документы члена IV Государственной Думы Василия Витальевича Шульгина (11.XI.1912–13.XII.1916)

(РГИА. Ф. 1278. Оп. 9. Д. 908. Л. 1–21)

Сведения о члене Государственной Думы от Министерства Внутренних Дел

(Л. 1)

Член Государственной Думы от Волынской губернии

1. Фамилия     Шульгин

2. Имя     Василий

3. Отчество     Витальевич

4. Возраст     34 лет

5. Звание (сословие, чин)     потомственный дворянин

6. Вероисповедание     православный

7. Народность (по родному языку)     русский

8. Степень образования     курс университета

9. Род занятий (профессия или служба)     состоял членом 3-й Думы

10. Постоянное место жительства     имение Курганы Острожского уезда

11. Состоял выборщиком по     Острожскому уезду от русского отделения съезда полноцензовых землевладельцев

12. Ценз (или цензы, если их несколько), по которому участвовал в выборах (земля или иное недвижимое имущество, торгово-промышленное предприятие, квартира, служба и т. д.)     владение землею

13. Размер ценза (или цензов)     300 десятин

14. Личный ценз или по уполномочию (родителей, жены)     личный

15. Избран в члены Государственной Думы при баллотировке кандидатов из     общего числа выборщиков     во время     первых     выборов и получил     96     избирательных голосов и     11     неизбирательных.

Телеграмма Василия Шульгина из Киева Председателю Государственной Думы от 13.X.1913

(Л. 11)

ПЕТЕРБУРГ ТАВРИЧЕСКИЙ ДВОРЕЦ ГОСПОДИНУ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ

ВВИДУ МЕСЯЧНОГО ОТПУСКА КОТОРЫЙ СИМ ИСПРАШИВАЮ У ВАШЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА ПРИНУЖДЕН ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ЗВАНИЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ЧЛЕНА КОМИССИИ О ПЕЧАТИ == ШУЛЬГИН

Письмо из Главного Штаба от 24.X. 1914 в Государственную Думу (препровождение копии письма Министра Юстиции Военному Министру)

(Л. 13 и 14)

В Канцелярию Государственной Думы

При сем препровождается для сведения копия отзыва Министерства Юстиции от 15 сего Октября за № 49699 с изъяснением ВЫСОЧАЙШЕГО повеления о члене Государственной Думы Шульгине.

Генерал-Лейтенант (подпись неразборчива)».

О таковом Высочайшем повелении мною вместе с сим предложенном Правительствующему Сенату к исполнению, имею честь уведомить Ваше Высокопревосходительство, для сведения и объявления члену Государственной Думы Василию Виталиеву Шульгину, вступившему добровольцем в действующую армию. Подлинное подписал За Министра Юстиции Товарищ Министра, Гофмейстер А. Веревкин. Скрепил: Вице-Директор Лядов».

Приказ Армиям Юго-Западного Фронта от 22.VIII. 1914, № 55

(Л. 15)

1. Член Государственной Думы, прапорщик запаса полевых инженерных войск ШУЛЬГИН определяется в службу в 166-й пехотный Ровненский полк.

Основание: ст. 97 положения о полевом управлении войск в мирное время.

Подписал: Главнокомандующий Генерал-Адъютант Иванов.

Телеграмма из Канцелярии Государственной Думы в Штаб Юго-Западного Фронта [1915 год]

(Л. 17)

ИЗ ПЕТРОГРАДА КАНЦЕЛЯРИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ВЫСОЧАЙШИМ ПРИКАЗОМ 19 ИЮЛЯ ЧЛЕНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ КОРНЕТ БАРОН КОРФ И ПРАПОРЩИК ШУЛЬГИН УВОЛЕНЫ СЛУЖБЫ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТАТСКИМ ДЕЛАМ БЛАГОВОЛИТЕ ПОСТАВИТЬ ИХ О СЕМ ИЗВЕСТНОСТЬ 18935 АРХАНГЕЛЬСКИЙ. 

 

Приложение № 3

Дело Бейлиса

«Киевлянин», № 266 от 27 сентября 1913 г.

Как известно, обвинительный акт по делу Бейлиса есть документ, к которому приковано внимание всего мира. Со времени процесса Дрейфуса не было ни одного дела, которое бы так взволновало общественное мнение. Причина этому ясна. Обвинительный акт по делу Бейлиса является не обвинением этого одного человека, это есть обвинение целого народа в одном из самых тяжких преступлений, это есть обвинение целой религии в одном из самых позорных суеверий.

При таких обстоятельствах, будучи под контролем миллионов человеческих умов, русская юстиция должна была бы быть особенно осторожной и употребить все силы, чтобы оказаться на высоте своего положения. Киевская прокуратура, взявшая на себя задачу, которая не удавалась судам всего мира в течение веков, должна была понимать, что ей необходимо создать обвинение настолько совершенное, настолько крепкокованное, чтобы об него разбилась колоссальная сила той огромной волны, что поднималась ему навстречу. Ибо народ, который русская прокуратура задумала обвинить в ритуальном преступлении, это народ еврейский, т. е. народ самый энергичный, самый беззастенчивый в отстаивании своих интересов, народ к тому же имеющий возможность путем печати кричать на весь мир голосом, способным разбудить мертвых. Идти на такую борьбу надо с хорошо отточенным оружием.

И вот ныне это «отточенное оружие» мы имеем перед глазами. Увы, не надо быть юристом, надо быть просто здравомыслящим человеком, чтобы понять, что обвинение против Бейлиса есть лепет, который мало-мальский защитник разобьет шутя. И невольно становится обидно за киевскую прокуратуру и за всю русскую юстицию, которая решилась выступить на суд всего мира с таким убогим багажом.

Но разбор обвинительного акта не входит в задачу этой статьи. Сейчас на нас лежит иной долг, тяжкий долг, от которого, однако, мы не можем уклониться.

Мы должны сказать о том, при какой обстановке создался этот обвинительный акт по делу Менделя Бейлиса.

Убийство Ющинского, загадочное и зверское, вызвало к жизни вековое предание о том, что евреи для своих ритуальных целей время от времени замучивают христианских детей. Эта версия убийства, естественно, взволновала еврейское население. Со своей обычной неразборчивостью средств евреи стали искать, как бы отвести страшную тучу, нависшую над ними. И с большой наглостью пробовали перекинуть подозрение в убийстве Ющинского на его родных. Эти-то происки и послужили, главным образом, причиной того, что в некоторых слоях русского населения и в политических кругах стали опасаться, что евреи собьют полицию и следствие с истинного пути. Как крайнее выражение этих опасений явился запрос правых в Государственной Думе, обвинявший киевскую полицию в сокрытии истинного характера убийства под давлением евреев. При обсуждении этого запроса член Государственной Думы Замысловский дошел до утверждения, что евреи только в тех местностях совершают ритуальное убийство, где им удалось подкупить полицию. И что самый факт совершения ритуального убийства в какой-либо местности уже свидетельствует о том, что полиция в этой местности подкуплена.

Замысловский не довел своей мысли до конца. Ибо, если евреи замыслили ритуальное убийство христианского ребенка в Киеве только тогда, когда заранее условились с христианской полицией города Киева о цене проданной им христианской крови, то как они могли ограничиться только полицией? Уголовные следствия ведут судебные следователи под руководством прокуратуры и под надзором окружных судов и судебных палат. Что может сделать для евреев полиция, как только следствие передано в ведение судебного следователя и прокурора? Ведь раскрывает преступление следственная власть, которая имеет возможность расстроить всякую махинацию с евреями какого-то околоточного надзирателя или пристава. Конечно, евреи не так бессмысленны, чтобы положиться на полицию в столь опасном деле. Для сокрытия злодеяния, раскрытие которого грозило по меньшей мере повторением Кишинева, они, конечно, не остановились бы на околоточном, а пошли бы гораздо дальше. А потому Замысловский непоследовательно остановился на полдороге. Надо было идти дальше, надо было бросить обвинение в сокрытии ритуальных злодеяний против судебного следователя, против прокурора окружного суда, против прокурора палаты.

Замысловский этого не сделал. Но, по-видимому, эта мысль, затаенная, но гнетущая, привилась, дала ростки. Боязнь быть заподозренным в каких-то сношениях с евреями оказалась для многих непосильным душевным бременем. И мы знали мужественных людей, которые смеялись над бомбами и браунингами, но которые не смогли выдержать гнета подобных подозрений. И как это ни странно, но заявление Замысловского оказало самое решительное давление на киевскую прокуратуру.

По крайней мере, прокурор киевской судебной палаты Чаплинский стал действовать так, будто единственной целью его действий было убедить Замысловского, что он, прокурор палаты, чист как стекло в этом отношении.

Версию о ритуальном убийстве Ющинского нелегко было обосновать на каких-нибудь данных. Начальник киевской сыскной полиции Мищук отказался видеть в изуверствах, совершенных над мальчиком Ющинским, ритуальный характер.

Следуя рецепту Замысловского, рекомендовавшего при расследовании ритуальных убийств немедленно устранять всю местную полицию и посылать «свежих» людей, прокурор Чаплинский устранил Мищука от этого дела. Мищук был предан суду. Судебная палата единогласно оправдала Мищука. Тогда по протесту прокурора из-за формальных нарушений самого пустячного свойства дело было кассировано и сенат передал дело на новое рассмотрение в харьковскую судебную палату. Нам доподлинно известно, что среди лиц, дорожащих и болеющих за русскую власть, дело Мищука вызвало самые серьезные к тревожные размышления.

Устранив Мищука, судебная власть призвала на помощь жандармского подполковника Иванова, а этот последний пригласил известного сыщика Красовского. Красовский — это тот самый ловкий человек, который несколько лет тому назад нашел убийц семьи Островских.

Нам неизвестна точка зрения подполковника Иванова. Но Красовский, как и его предшественник Мищук, тоже решительно отверг ритуальный характер убийства и приписывал преступление шайке профессиональных негодяев, группировавшихся около Веры Чеберяк. В этом направлении Красовским было произведено серьезное расследование, результаты которого были доложены прокуратуре.

Когда точка зрения Красовского выяснилась, он, как и Мищук, был устранен от дела и так же, как и против Мищука, против Красовского было выдвинуто какое-то обвинение, — он был предан суду.

Когда таким образом два начальника сыскных отделений были устранены, дело пошло…

Вся полиция, терроризированная решительным образом действий прокурора палаты, поняла, что если кто слово пикнет, т. е. не так, когда хочется начальству, будет немедленно лишен куска хлеба и, мало того, посажен в тюрьму. Естественно, что при таких условиях все стихло и замолкло, и версия Бейлиса стала царить «рассудку вопреки, наперекор стихиям», но на радость г. прокурору палаты.

Мы не пойдем за г. Замысловским. Как мы не верим тому, чтобы евреи могли подкупить всю полицию города Киева для такого ужасного дела, так мы не верим в то, что г. Чаплинскому удалось терроризировать всех своих подчиненных. Мы убеждены, что и в среде маленьких людей найдутся честные люди, которые скажут правду даже перед лицом грозного прокурора. Но мы утверждаем, что прокурор Чаплинский запугал своих подчиненных и задушил попытку осветить дело со всех сторон.

Мы вполне взвешиваем значение слов, которые мы сейчас произнесли. Но мы должны были их сказать, и мы имеем право говорить.

Мы были и всегда будем истинными друзьями русского суда, мы верим в великое дело Александра II. И в тяжкие минуты, когда на русский суд сыпались несправедливые, незаслуженные обвинения, мы защищали его всеми доступными нам средствами. Защищали и на скромных страницах «Киевлянина», защищали и с всероссийской трибуны Государственной Думы.

И мы будем говорить… Мы не устанем повторять, что несправедливое дело не даст желанных плодов. Мы не устанем повторять, что суд не должен быть орудием ни левых, ни правых, а должен быть просто судом — тем прибежищем, где можно найти защиту против несправедливостей, продиктованных политической страстью. И как ни казалось бы выгодным и нужным с точки зрения партийной доказать существование ритуальных убийств, прокурорская власть не должна была, не имела права заниматься поставкой живого объекта, необходимого для возникновения такого рода процесса.

Меж тем это именно и было сделано.

— Что нам Бейлис! Нам нужно доказать ритуал! А Бейлис… Его хоть пусть оправдают.

Вот что говорят.

Но вы не смеете говорить так! Не смеете, потому что это чудовищная теория, потому что, рассуждая так, вы, твердящие о ритуале, сами совершаете человеческое жертвоприношение. Пусть ничтожен этот Мендель Бейлис, но все же вы не имели права засадить его в тюрьму, раз вы не имели убеждения в его виновности. Именно в вашей убежденности все дело! И вы не только не были убеждены в его виновности, но совсем не думали о нем, вы относились к нему, как к кролику, которого кладут на вивисекционный стол.

Ужас в том, что вы до сих пор не поняли всей недопустимости такого дела, ужас в том, что вы сейчас твердите на все лады:

— Что нам Бейлис?

О, господа, берегитесь! Есть вещи, есть храмы, которых нельзя безнаказанно разрушать. Кто знает, быть может, когда-нибудь придет пора, когда вместо прокурора Чаплинского, ищущего ритуальных убийств, станет во главе суда человек, «добывающий» еврейских погромщиков. И что вы скажете, если кого-нибудь из вас тогдашнее судебное ведомстве наметит для этого рода операции? И как вы себя будете чувствовать, если сквозь стены вашей тюрьмы до вас будут долетать равнодушно-циничные возгласы:

— Что нам Замысловский? Что нам Шмаков? Пусть их хоть оправдают! Ведь нам нужно осветить организацию еврейских погромов!

Горько нам писать все это. Но, приняв редакторское перо из умолкнувшей руки Дмитрия Ивановича Пихно, — мы над гробом его поклялись, что неправда не запятнает страниц «Киевлянина».

«Киевлянин», № 267 от 28 сентября 1913 г.

Вчерашний номер «Киевлянина» конфискован.

За свою полувековую жизнь «Киевлянин» много перевидел, пережил, перечувствовал. Было и светлое солнце в его жизни, были дни ненастья, были и грозовые бураны. «Киевлянин» благодарил Бога за хорошие времена и, сколько хватало сил, держался против бури.

Так будет и впредь.

Во всякий день и во всякий час, когда «Киевлянин» признает это нужным, он скажет свое мнение и скажет именно теми словами, которые в данном случае найдет уместными. 

 

Приложение № 4

Открытое письмо Вас. Шульгина г-ну Петлюре

Милостивый Государь.

Ровно год тому назад, когда Киев, как и сейчас, сжимался кольцом большевиков, ко мне явился некий француз из миссии по имени, который заявил мне следующее.

Украинцы разделились. Явно изменническая политика Грушевского и Винниченко, продавшихся или предавшихся немцам, глубоко возмущает г-на Петлюру, почему он тайно организовал Младо-Украинскую Партию (   ), которая желает работать с Антантой и быть в теснейшей связи с Россией.

Друзья Петлюры желали бы переговорить со мной и поискать, не найдется ли у русской партии г. Киева, во главе которой я стоял, общих точек соприкосновения.

Тогда я не знал, кто такой г-н, как не знала его французская миссия, доверявшая ему. Теперь этот господин на совершенно определенном счету и ему грозит суд. Но тогда этого никто не знал, и я согласился при его посредстве познакомиться с друзьями г-на Петлюры.

От них я узнал следующее:

Петлюра хочет порвать с Грушевским и Винниченко. Они в сущности большевики, а кроме того, всецело преданы интересам Германии и ненавидят Россию. Он же, Петлюра, имеет только двух врагов: немцев и большевиков… и только одного друга — Россию. Поэтому разрыв неминуем.

Выслушав с интересом заявление о зарождении Молодой Украйны, я спросил, чем я могу быть ей полезен.

Мне ответили, что Киев в страшной опасности и что украинцы своими силами защитить его не могут, ибо украинские войска это одно недоразумение и стихийно переходят на сторону большевиков. Что около меня как редактора «Киевлянина» группируется очень много русских офицеров и что я мог бы помочь защитить Киев, если бы заключил соглашение с молодой Украйной, направив офицеров в украинские части.

Подумав, я ответил, что ввиду опасности, угрожающей моему бедному (?) народу, я готов заключить соглашение с Молодой Украйной и условия мои не будут тяжелы. При этом я подчеркнул, что, вероятно, эта минута никогда не повторится уже больше в смысле уступчивости политических требований.

Мои условия были следующие:

Эта страна, в которой мы живем и о которой спорим, обе стороны будут называть «Русью-Украиной» и народ ее населяющий «русско-украинским». Будет провозглашено равноправие языков русского и украинского. Офицеры, которыми хотят воспользоваться, образуют русский полк, во главе которого станет русский генерал. Затем следовали технические условия формирования. Все это было изложено мною в письменной форме.

Не знаю, показались ли эти условия неприемлемыми или по другим причинам, но дальше разговоров не шло. Однако за два дня до вступления большевиков сам собой образовался русский отряд, под прикрытием которого Вы, Милостивый Государь, убегали из Киева.

И вот тут-то начинается Ваша история, столь противоречащая заявлениям Ваших друзей младо-украинцев.

Вы утверждали, что немцы Ваши злейшие враги. Однако это не помешало Вам действовать с ними в добром согласии, когда старо-украинцы осуществили давно задуманный ими изменнический план и позвали немцев в Киев. Вы, Милостивый Государь, торжественно вступили в Киев с ничтожной горсточкой Вашего украинского отряда за полчаса до того, как «Украинскую» столицу заняли немцы. Ни малейшего протеста, хотя бы даже в виде газетной статьи, которую позволил себе Ваш покорный слуга Вашим злейшим врагам, Вы не оказали.

Правда, Вас скоро посадили в тюрьму, но ведь то же самое произошло и со старо-украинцами, преданнейшими друзьями немцев, и доказывает лишний раз только одно: у немцев нет друзей, а есть только слуги, которых наказывают, когда они провинятся.

Таким же покорным рабом немецких велений был и гетман Скоропадский, опозоривший свою звонкую фамилию. Когда «Его Светлость», заслышав, что из Одессы должен прибыть г-н посильнее, требующий Единой России, он пробовал пропищать что-то не согласное с планами немцев.

Взбунтовавшегося раба решено было немедленно наказать. И тогда из тюрьмы выпустили Вас, Милостивый Государь, и приказали Вам съесть Скоропадского. В Киеве прекрасно известно Вам помещение, где заседали совместно украинцы (уже переставшие делиться на молодых и старых), немцы и большевики. На этих совместных заседаниях и было все решено. Немцы, обратив внимание на огромное число военнопленных, голодных и полуголых, возвращавшихся из плена, предложили Вам накормить, одеть и вооружить этих людей, для чего открыли Вам шестьсот складов, находившихся в их распоряжении на территории Тит же окрещенной Украины.

Так и образовалась, Милостивый Государь, Ваша армия при деятельной помощи злейших врагов немцев.

Но этого мало. Во главе этой армии Вы поставили австрийских офицеров и во главе Киева беснуется капитан австрийской службы и по всей вероятности давнишний австрийский шпион, как большинство Ваших сотрудников.

В дополнение картины вернувшийся из Берлина Шелухин (из субъектов вроде Галипа, переживающих все режимы), сделал доклад так называемой Директории, в которой и Вы самозванничаете, в том смысле, что он, Шелухин, подписал от имени Украинской Республики союзный договор с Германией. При этом Директорией было высказано, что единственный настоящий друг Украины — это немцы и что Германии нужно держаться во всяком случае. Должен сознаться, что в этом случае Директория держится совершенно правильных взглядов.

Из этого, Милостивый Государь, я делаю заключение, что Вы обманывали Ваших друзей младоукраинцев, заявляя им, будто немцы Ваши злейшие враги.

Теперь перейдем к большевикам, с которыми Вы будто бы боретесь. В этом случае очень характерен рассказ про то, как Вы ссорились с Винниченкой: «Дошло до того, что Петлюра… выхватил револьвер…». Никогда до ничего большего и не дойдет. Вы все будете только выхватывать револьвер, но никогда не пустите его в дело. Почему?

Да потому что все Ваши ссоры это одна комедия. Разве Вы не подписывали квитанции о том, что каждый Ваш солдат получит 25 десятин земли? Разве Вы не понимали, что это чисто большевистский отвратительный прием самого низкого разбора (?) — пули в лоб Вы дадите этим несчастным обманутым мужикам, а не землю. А меж тем обманутые надеждой раздразненные аппетиты, когда обман обнаружится, заставят их бросаться на грабеж, насилие, убийства, чтобы чем-нибудь залить чувство обиды, которую Вы нанесли Вашими обманными обещаниями.

Генерал Бартоло недаром публично признал Вас виновником всех ужасов, совершающихся по краю. Да Вы и есть автор всех этих ужасных убийств и зверств, которым подвергается интеллигенция в городах и все мало-мальски зажиточное крестьянство, на которых Вы Вашими воззваниями натравили преступные или неустойчивые элементы.

Нет, большевики отнюдь не злейшие враги Ваши. Это тот элемент, из которого Вы почерпнули Ваши войска, и Вы воевать с ними не можете. Они убьют Вас, если Вы не убежите, как только Вы попробуете оказать им какое-либо сопротивление. И они будут правы. Нельзя так бессовестно обманывать массы, как Вы это делали.

Вы утверждаете, что боретесь с московскими большевиками. На здоровье. Но борьба с Лениным вовсе не есть борьба с большевизмом, если вместо Ленина в Киеве будет г-н Винниченко, Ваш друг и приятель. Они отличаются так мало, что в конце концов еще большой вопрос, что лучше, Ленин, уже напившийся кровью, или Коновалец, капитан австрийской службы, только что начавший кровавую оргию.

Из этого я делаю заключение, что Вы обманывали Ваших друзей младоукраинцев, когда говорили, что большевики Ваши злейшие враги. Вы как Марта Швеерлей готовы вступить в союз хоть с самим сатаной, лишь бы Вам пародировать на Украине политическую жизнь.

И, наконец, перейдем к третьему Вашему утверждению: Россия — Ваш единственный друг. Было бы смешно, если б не было так больно, говорить об этом сейчас.

Вы отлично знаете, что по переписи 1917 г. 62 % населения города Киева считает родным своим языком русский язык и только 9 % [— украинский]. И вот Вы, называющий себя демократом, в угоду этим 9 % запретили все русские газеты, сняли или варварским образом уничтожили все вывески и надписи на русском языке, заменив их безграмотным жаргоном галицийского происхождения. Под страхом смертной казни Вы запретили в русском городе Киеве, который считается колыбелью Руси, Вы запретили всякое проявление национальных стремлений, называя это государственной изменой. Подкованный сапог Коновальца, австрийского капитана, измывается над городом должно быть во исполнение программы Вильсона о правах народа.

А что сделали Вы с русскими офицерами, помощи которых Вы просили год тому назад, и кто знает, не попросите ли сейчас? Захватив в плен город, сданный Вам презренным Скоропадским, Вы по тайному списку, составленному Коновальцем, расстреливаете по ночам беззащитных людей. Вы заперли их в музей, заманив туда обманным образом, и обрушили на их головы стеклянный потолок, искалечив сотни людей, доверившихся великодушию Петлюры. Вы арестовываете их по всем дорогам, когда они бегут из Киева, сделавшегося огромным застенком.

А вся та бешеная ненависть, которая проявляется в каждом слове Ваших друзей, которая струится со страниц печати, которой полны Ваши воззвания, о чем свидетельствует все это? Только об одном: Вы злейший враг России.

Я кончаю. Цель настоящего моего открытого письма сказать Вам перед лицом России и Франции, что Вы или обманщик или ничтожный человек, которым руководят другие. Горе тем, кто пойдет за Вами и доверится Вам. Вы предадите в самую трудную, самую последнюю минуту, как Керенский, на которого Вы очень похожи, предал Корнилова.

К этому я могу только прибавить, что Главнокомандующий Добровольческой Армией генерал Деникин, от которого я получил телеграмму, ни на какие соглашения с Вами и Вам подобными вступать не намерен.

В. Шульгин 

 

Приложение № 5

 

Возможно ли признание украинского государства?

(Мотивы отказа В. В. Шульгина и А. И. Савенко от украинского гражданства)

2 августа 1918 года В. В. Шульгин и А. И. Савенко подали представителю украинского правительства заявление об отказе их от принятия украинского гражданства. Заявления эти, идентичные по содержанию, содержат в себе всестороннюю научно-историческую, юридическую и политическую мотивировку, посвященную доказательству того положения, что для создания особого украинского государства не имеется абсолютно никаких объективных оснований.

Для обоснования указанного положения авторы заявлений приводят следующие данные и соображения.

Для существования государства необходимы:

1) Историческая основа.

2) Если исторической основы нет и государство вновь нарождается, то необходимы такие обстоятельства современности, которые повелительно требуют возникновения нового государства.

3) Международное положение, делающее возможным бытие государства в ряду других, соседних держав.

Имеется ли наличность этих обстоятельств или условий для Украинской Державы?

Рассмотрим каждую из трех указанных сторон вопроса в отдельности.

1. Историческая основа. Многочисленными кропотливыми и добросовестными исследованиями установлено совершенно непреложно, что Украинской Державы никогда не существовало.

Историю земель, тяготеющих к Киеву, можно делить на несколько периодов. Первый период — древний, когда под властью князей дома Рюрика собралось сильное государство с Киевом во главе. Все неоспоримые исторические акты, как русские, так и иностранные, единогласно всегда и всюду называют это древнее Киевское государство Русью, всех князей дома Рюрика — князьями русскими и все земли, находившиеся под властью этих русских князей, — землями русскими. Ни о какой Украинской Державе никогда не было и речи.

Древнее русское государство, разрушенное столько же нелепым порядком престолонаследия, сколько татарами, покончило свое существование в тринадцатом веке. Его заменили два новых центра, постепенно складывавшихся. На восток от Киева образовалась держава, впоследствии ставшая Московским царством. На запад от Киева формировалось Галицко-Волынское королевство. Оставляя в стороне восточное образование, рассмотрим, не было ли Галицкое государство искомой Украинской Державой? Ничуть. Историческими исследованиями установлено, что галицко-волынские князья, принявшие титул «королей русских», об украинском государстве имели столько же представления, как об украинском языке, украинской литературе и украинском народе, т. е. ровно никакого. Они свою державу считали русской, свой язык называли словено-русским, свою письменность обозначали выражением «письмо руськое», а про свой народ говорили: «народ руськый веры греческой». Иностранные государства и народы называли Галицко-Волынское королевство Малой Русью. Это название было впервые введено в употребление греческими патриархами, называвшими так Галицкую Русь в отличие от Московской, но никто никогда не оскорблял Галицкое королевство названием Украины, т. е. окраины.

Третьим периодом надо считать эпоху после падения Галицко-Волынского княжества до Богдана Хмельницкого. В эту эпоху никакой Украинской Державы не было уже хотя бы потому, что территория, на которую распространяют это название, не была независимой, а вошла в состав Польско-Литовского королевства. И в эту эпоху никакого украинского народа и украинского языка наш край не знал, а знал только народ русский и язык русский. Термин «Малая Русь» в эту эпоху территориально расширился, перейдя и на левый берег Днепра, но общее название нашей страны по-прежнему было просто — Русь. В титуле королей польских мы читаем: «Божьей милостью такой-то, король польский, великий князь литовский, русский и пр.», но не найдем ни одного случая, чтобы глава государства назывался королем или великим князем украинским.

Следующим периодом в истории нашего края надо считать эпоху Богдана Хмельницкого. Совершенно бесспорным представляется нижеследующее: Богдану Хмельницкому никогда и в мысль не приходило создание какой-то Украинской Державы. Надежды знаменитого гетмана обрисовались с совершенной определенностью в фразе, которая вырвалась у него в эпоху наивысшего расцвета его славы: «выбью з лядськой неволи увесь наш народ руськый», — так сказал Богдан Хмельницкий. Но еще с большей ясностью эта же терминология проведена в знаменитой речи Богдана Хмельницкого на Переяславской Раде 8 января 1654 года. Богдан говорит, что он боролся за то, чтобы поляки не уничтожили самое имя русское, и край, который он отдавал под высокую руку московского царя, называет Малой Русью. Ни о какой Украине даже и речи не было.

Последний период — это эпоха после Богдана Хмельницкого и до наших дней. Никакой Украинской Державы за эти два с половиной века не было по той простой причине, что все русские земли, тяготеющие к Киеву, были разделены между Москвой и Польшей. При этом постепенно Москва отбирала их от Польши одну за другой. Этот процесс собирания русских земель закончился при Екатерине II-ой. Изменническая затея Ивана Мазепы никакого последствия не имела, кроме разве одного: Малороссия была еще теснее соединена с остальной Русью, причем орудием Императора Петра I-го в этой области был гетман Скоропадский.

Итак, просмотрев всю историю Малороссии, мы убеждаемся, что никогда, ни в какую эпоху Украинской Державы не существовало. Земли же, которые ныне зачисляются во вновь сфабрикованную Украинскую Державу, всегда и неизменно считали себя русскими, причем в более древний период назывались просто Русью, а в позднейший — Малой Русью.

Это, впрочем, вполне понятно. Слово «Украина» означает то, что находится «у края», т. е. оно равносильно слову «окраина». Независимое государство не может быть украиной, т. е. окраиной. Если бы оно было окраиной, то оно было бы зависимо от того государственного целого, окраиной которого оно является. Земли, которые обозначались термином «Украина», всегда и являлись окраиной какого-нибудь государства — Руси, Польши, Литвы, Москвы. Существовали у нас даже окраины отдельных провинций, называвшиеся также украинами. Так, были Украины Тульская, Рязанская, Смоленская, Псковская и т. д.

И если при настоящих обстоятельствах наш край будет называться Украиной, т. е. окраиной, то невольно возникает вопрос: чьей же окраиной он будет?

Как бы ни отвечать на этот вопрос, тем не менее ясно, что украинского, т. е. окраинного гражданства по существу быть не может. Это совершенная бессмыслица и фальшь.

Но эта фальшивая бессмыслица имеет вполне реальную и очень злую цель. Термины: Украины, украинцы, украинский язык, Украинская Держава имеют одно назначение: вытравить в умах местного населения сознание, что этот край русский, что жители его — самые русские из всех русских, что языком развитой части населения его является литературная общерусская речь, в то время как наша деревня пользуется малороссийским просторечием, точно так же, как деревня в Великороссии пользуется великорусским просторечием. Но мы, природные жители этого края, дорожащие своей принадлежностью к единому русскому народу, народу, которому, несмотря на все выпавшие ныне на его долю испытания, суждена еще великая будущность, мы, сыны великого народа, не хотим отрекаться от славного национального имени наших предков, за которое они столько веков боролись, и не можем перевертываться в каких-то украинцев без роду и племени: мы русскими родились, русскими и останемся.

2. Современные условия. Итак, исторические исследования показывают, что Украинской Державы никогда не было. Но, может быть, современные обстоятельства таковы, что повелительно требуют ее возникновения?

Тщательное обдумывание этого вопроса приводит к совершенно обратным выводам. Еще можно было бы до известной степени понять временное существование отдельного Южно-Русского государства, пока север России находится во власти большевиков, т. е. можно разделять точку зрения, высказанную атаманом Войска Донского Краснова. Но образование не только Украинской, но даже отдельной Южно-Русской Державы, так сказать, на вечные времена не имеет под собой решительно никакого основания. Материальные и духовные узы так тесно связывают север России с югом, что ни одна из частей единого русского государства порознь не может рассчитывать на действительно независимое и благополучное существование. Мы не должны забывать того обстоятельства, что русский народ в его совокупности только тогда получил действительную независимость и безопасность со стороны соседей, когда началось соединение Великорусского и Малорусского племени. Петр Великий строил свою Великую Русскую Державу на фундаменте, заложенном Богданом Хмельницким. В частности, наша Родина — Малороссия до указанного воссоединения всегда была раздираема как ее соседями, так и внутренней анархией. И каковы бы ни были ныне планы и намерения соседних держав, север и юг России, искусственно разгороженные китайской стеной 20-го века, будут неудержимо стремиться к соединению и в конце концов соединятся. Но борьба за объединение русского народа вызовет новые потоки крови, новые потрясения и войны. Кто не желает приложить руку к тому, чтобы поставить на пути русского народа новые неисчислимые бедствия, одинаково страшные как для севера, так и для юга, тот не должен и участвовать в создании Украинской Державы.

Но, может быть, мы стоим перед неодолимым, стихийным национальным украинским движением? Может быть, русский народ, живущий на территории Южной России, вдруг почувствовал себя «украинским» народом и стихийно жаждет создать свое собственное Украинское государство? Может быть, надо склониться перед эти стихийным движением?

Люди, изо дня в день наблюдающие то, что происходит у нас, знают, что ничего подобного нет и не было. Украинское движение, несмотря на военную и материальную поддержку из-за границы, не захватило ни культурного класса, ни низов южно-русского народа. Лучшее доказательство этому — Киев, который украинцы называют «столицей Украинской Державы».

Эта столица Украинской Державы по переписи 1917 года дала 55 процентов русского населения и 12 процентов украинского. Оказалось, что украинцев в столице Украинской Державы даже меньше, чем евреев, потому что последних насчитано 18 процентов. Самой сильной партией в январе 1918 года на выборах в Украинское Учредительное Собрание в Киеве оказался «Внепартийный блок русских избирателей», т. е. та политическая группа, которая самым резким образом отрицает Украинскую Державу и стоит за единую Россию. Университеты Киевский, Харьковский, Одесский, равно как и Киевская Духовная Академия и Киевский Политехнический Институт, также решительно высказались против украинского отщепенства. Члены Государственных Дум от южно-русских губерний всех четырех созывов также отрицали в своем подавляющем большинстве украинский сепаратизм. Словом, интеллигенция, культурный класс Южной России, которой навязывают украинскую идею, чувствует к ней совершенно определенное отвращение.

Что же касается деревни, то настроения ее характеризуются очень хорошо известным украинским деятелем Ефремовым, который писал по этому поводу в газете «Новая Рада» нижеследующее: «В селе не знают партий. В селе не понимают программ. В селе не разбираются в партийных спорах. Здесь могут идти или за известными всем людьми, значит, по принципу особенному, или за яркими лозунгами, простыми, каждому ясными, как например, магический лозунг “без выкупа”. А так как людей, всем хорошо известных, у нас прежняя жизнь не выдвинула, то остался, очевидно, принцип громких лозунгов, иначе говоря, бессовестная демагогия!».

Вот этой-то бессовестной демагогией и занимались господа украинцы, внедряя украинство в село. Крестьянам было объяснено, что только украинцы получат землю. Естественно, что после этого малорусская деревня объявила себя украинской — точно так же, как несколько лет тому назад некоторые малороссийские губернии сплошь записались в «Союз русского народа».

Однако жизнь учит. И если бы теперь перед деревней ясно и прямо поставить вопрос, желает ли она Украинской Державы, то после того, как деревня испробовала, какие прелести принесли ей украинцы, ответ получился бы точно такой же, как при Богдане Хмельницком: «Волим под Царя Восточного Православного».

И во всяком случае мы, здешние природные жители, свидетельствуем и заявлением о следующем: культурный класс в Малороссии высказал совершенно определенно свое отрицательное отношение к Украинской Державе; низы же народа по вопросу об отделении от остальной России опрошены вовсе не были, так что отделение от России и провозглашение «украинской самостийности» произведено помимо воли населения: народ в этом акте никакого участия не принимал.

Можно ли при таких условиях утверждать, что среди нашего населения существует стихийная потребность образования Украинской Державы? Ни один добросовестный человек утверждать этого не посмеет.

3. Международное положение. Но если нет и, по нашему мнению, и не может быть серьезного движения в пользу Украинской Державы среди малорусского населения, то было бы в высшей степени неправильным утверждать, что вообще не существует мощных сил, которые эту Украинскую Державу поддерживают.

Эти силы суть так называемые центральные государства.

Не подлежит никакому сомнению, что создание квази-самостоятельной Украинской Державы с очень давнего времени входит в планы как Австро-Венгрии, так и Германии. Многочисленная литература совершенно определенно свидетельствует о том, как австрийская и германская политическая мысль сходилась на положении, что расчленение России будет благотворно для держав центрального блока. Недавно изданная в Вене немецкая карта является показателем того, как немцы рисуют себе будущее России: Россия должна быть разбита на 16 самостоятельных государств.

В этом плане раздела Российской Империи отделение Южной России от Северной под видом образования Украинской Державы являлось всегда самым важным шагом. Теперь этот шаг сделан и мы видим, что Украинская Держава поддерживается всей мощью держав центрального блока.

И тем не менее, несмотря на такую поддержку, международное положение Украинской Державы отнюдь не может считаться сколько-нибудь прочным, ибо против центральных держав воюют не менее мощные силы держав Согласия. Война продолжается и в настоящую минуту, в августе месяце 1918 года, крайне трудно решить, на чьей стороне будет окончательный перевес.

Если бы образование Украинской Державы входило в планы обеих воюющих между собой сторон, то таковую державу можно было бы считать в международном отношении прочной, ибо она удерживалась бы независимо от исхода войны. Но так как державы Согласия определенно поставили на своем знамени в числе главных целей войны и восстановление России в ее прежних границах, то существование Украинской Державы находится в прямой и неизбежной связи с тем или иным исходом войны.

В случае, если перевес окажется на стороне держав Согласия, — Украинской Державы не будет. 

 

Приложение № 6

Аншлусс и мы

1

I.

Самостийники, халатники, аншлусс и имя русское

Некоторые думают, что аншлусс произошел 13 марта 1938 года. Это верно, но — это второй аншлусс. Первый был 8 января 1654 года.

Знаменитая Переяславская рада началась словами Богдана Хмельницкаго: «Враги… хотят, чтобы самое имя русское не произнеслось в нашей земле»; продолжалась, прерываемая решительными возгласами: «Волим под царя»; окончилась вдохновенной молитвой: «Боже, утверди! Боже, сохрани!.. Дабы мы все едины были».

В переводе на немецкий язык все это происшествие не может быть изображено более точно, чем словами:

Ein Volk! Ein Reich! Ein Führer!

Хмельницкий воссоединил два русских народа, северный и южный, в единый русский народ. Ein Volk!

Гетман включил великую Русь и малую Русь в одно государство. Ein Reich!

Батько Богдан поставил во главе обоих русских народов одного вождя: царя. Ein Fiihrer!

Таким образом, Адольф Гитлер в 1938 году полностью повторил то, что совершил Богдан Хмельницкий еще в 1654 году. Но есть и разница: Гитлер соединил в себе два лица — и гетмана, и царя. С Шушнигом, который мог бы быть «за Хмельницкого», что-то такое приключилось, почему в Австрии персонажа, аналогичного нашему гетману, не оказалось. Впрочем, в этом и не было особой необходимости. Судьба устроила так, что во главе северного Reich’a стал человек из южного; иначе сказать — во главе Германии был австриец. Если бы «великий государь Олексей Михайлович» «был из хохлов», то, может быть, Хмельницкого и не понадобилось бы — в качестве инициатора аншлусса 1654 года: царь знал бы сразу все то, что он ясно понял только после настояний гетмана.

Это единственная разница между двумя аншлуссами. Во всем остальном они представляют разительное сходство. И это сходство знаменательно.

* * *

Часто приходилось слышать от людей, не понимающих сущности так называемой Украинской проблемы, нижеследующее:

— И чего это В. Шульгин и его единомышленники такое значение придают словам? Ну, не все ли равно, называться русскими или украинцами? Важно единственно то, чтобы Украина не отделилась от России!

При свете аншлусса, может быть, теоретические сторонники одного Reich’a поймут, наконец, то, что давно отчетливо знают самостийники, то есть люди, которые практически добиваются разделения России на два Reich’a.

* * *

Пока есть налицо ein Volk, два Reich’a могут быть только явлением временным. История идет своей дорогой: она собирает людей воедино, то есть в известные группировки, по тем или иным признакам. Один из сильнейших таких магнитов взаимного влечения — это сознание своей принадлежности к единому народу. Для XX века это притяжение по национальному признаку есть сила первенствующая.

Если в иные времена единый Reich формировал единый Volk, то сейчас проблема поставлена обратно: единый Volk делает единый Reich. Аншлусс Адольфа Гитлера этому ослепительное доказательство.

* * *

Украинцам их руководителями была в свое время дана определенная задача: разорвать единую Россию на два Reich’a! Талантливые исполнители чужих предначертаний, они очень хорошо усвоили, что такая установка есть эфемерид, пока два Reich’a не опираются на два Volk’a. Поэтому-то с такой страстностью и упорством они стремятся создать эти два народа: украинский и русский. В случае успеха, то есть если эти два народа «таки да» будут сделаны, установка «два Reich’a» обопрется на серьезный фундамент. Если же будет два Reich’a, но один Volk, два государства, но один народ, то этот последний, рано или поздно, сломает искусственные границы государств, эти условные заборы из таможен, виз и полиции; сломает и сольется в одно органическое национальное тело, как на наших глазах слились Австрия и Германия, хотя их разделяла вековая история самостоятельного существования.

Все это хорошо знают упорные создатели бифуркации, но столь же ясно знаем это и мы, сознательные адепты единого русского государства. По этой-то причине мы первее всего бережем имя русское, по завету незабываемого нами никогда батьки Богдана Хмельницкого.

* * *

Перед нами мутная эпоха: о ней мы можем только гадать. Весьма возможно и то, что внешние силы при ликвидации великого коммунистического опыта не удовольствуются тем, что Россия, положенная на вивисекционный стол, своими неслыханными мучениями раскрыла глаза остальной Европе. Народ, отданный на заклание ради блага всех, казалось бы, имеет некоторое право на то, чтобы иные народы, воспользовавшиеся его страданиями как спасительным для себя уроком, уважали его послеболезненную слабость. Но как раз этого может и не случиться. Жадность и жестокость могут победить; и в период ликвидации большевизма может произойти земельный грабеж исконно русских территорий.

Если эти территории отойдут под чужое владычество, высоко держа над собой имя русское, грабители недолго будут пользоваться плодами своего ослепления и своей непоследовательности. Те же причины, что уже вызвали немецкий аншлусс (13 марта 1938 года), вызовут когда-то и новый аншлусс, аншлусс русских земель. В подходящую минуту, когда ослабеет аркан, захвативший запад и юг России, с неодолимой силой взмоет вопль:

Ein Volk! Ein Reich! Ein Fiihrer!

Стальные птицы и бронированные скороходы в течение нескольких часов займут те территории, откуда русская земля пошла стала есть. И тот или та, что тогда будет стоять во главе России, отчеканит новую медаль со старой надписью: «отторженное возвратихъ».

* * *

Отторжение русских земель только что изображено нами в виде грабежа. Но процесс можно мыслить и иначе, в форме — благодеяния.

Жить «под большевиками» есть такое удовольствие, что освобождаемое из-под их власти население будет чувствовать себя как бы наново на свет Божий народившимся. Это в высшей степени важное соображение, забывать о котором больше чем преступление, ибо это была бы грубая ошибка. Я об этом ни минуты не забываю; но существо дела, и принимая во внимание эту сторону вопроса, остается неизменным.

Ведь благодетельствованными можно быть как под своим именем, т. е. именем русских, так и под псевдонимом украинцев.

Разберем оба случая:

Когда большевики падут не только на отторженных территориях, но и в остальной России, установка «благодеяния» найдет свое естественное завершение. Тогда начнет работать лозунг: Ein Volk! Ein Reich! Ein Fiihrer! — и, в конце концов, восторжествует. Ведь не от Сталина была, в самом деле, освобождена Австрия: только от Шушнига! А его, даже при большом воображении, нельзя перерядить в чудовище. Тем не менее аншлусс произошел при неслыханном воодушевлении масс. Почему? Вот почему: хотя Австрия с одной стороны, и королевства, объединившиеся в 1870 году в Германскую империю, с другой, — имели весьма продолжительное существование, тем не менее граждане всех этих областей всегда сознавали себя по национальности немцами. Немцы соединились с немцами! Что может быть естественней, проще и законней?

Но совершенно было бы иначе, если бы австрийские граждане уже не считали себя немцами. А это было бы в том случае, если бы в силу естественных причин или под влиянием искусственной переработки они стали называть себя другим национальным именем. Например, если бы на вопрос о народности они отвечали: «Нет, мы не немцы, мы — австрийцы».

При таких обстоятельствах аншлусс не произошел бы или был бы причиной какой-нибудь новой мировой войны.

Именно это ждет нас, если мы не сохраним русского имени, несмотря на то, что его сберег Богдан Хмельницкий. Если на вопрос о народности будущие обитатели южной России будут отвечать «Нет, мы не русские, мы — украинцы», то есть, если они будут сознавать себя другим народом, наше дело будет проиграно. Великая связь порвется; мощный магнит потухнет; захлопнется тысячелетняя дверь. На ней мы прочтем роковую надпись:

Lasciate ogni speranza…

* * *

Русские воссоединились с русскими при Алексее Михайловиче. Русские воссоединились с русскими при Екатерине II. Русские воссоединятся с русскими и в будущем, как бы их ни расторгали. Но если русские станут украинцами, дело Александра Шульгина будет выиграно… до нового русского ренессанса, а его, быть может, придется долго ждать.

В семье Шульгиных, так судьбе было угодно, это понимают отчетливо. Вот почему Александр Шульгин также упорно борется за украинское имя, как Василий Шульгин, его старший родственник, — за имя русское. Шульгины хорошо знают, wo liegt der Hund begraben!

Ein Volk, поздно или рано, восстановит ein Reich, если государство, в силу международных осложнений, и будет разорвано. Но если образуется zwei Volker, то, поздно или рано, эти два народа растащат ein Reich на две половины, чего и добивается мой двоюродный племянник.

* * *

В семье Шульгиных, таким образом, если не все гладко, то все ясно. Того же нельзя сказать про некоторые другие семьи. Там царит туман, в котором «своя своих не познаша».

Иные семьи, которые считают себя яростными сторонниками одного Reich’a, на самом деле ежедневно и ежеминутно помогают творцам разделения. Искренно думая о себе, что они унитарии, люди в то же время делают дело сепаратистов. Каким образом?

Они делают это, предавая то, что Богдан Хмельницкий считал самым важным, предавая имя русское. Они делают это, приняв терминологию самостийников. Они делают это, когда всю южную Россию называют Украиной, вопреки исторической правде; когда южно-русский народ, и в настоящем и в прошлом, безграмотно крестят украинским; когда, говоря о южнорусском языке, называют его украинским, хотя он от века назывался «русским», а позднее малороссийским.

Каждый раз, как эти мнимые защитники единого Reich’a украиноблудствуют, они лепят новый кирпич для той стены, что разделит на века, если не навсегда, север от юга.

Своим украиноляпаньем они крепят идею украинского народа, а сей Volk, если только будет сделан, повернет колесо истории вспять, и, к сведению господ украиноблудников «из кацапов», он обратит север России в то, чем этот край был до Богдана Хмельницкого, то есть низведет его до ранга Московии.

* * *

Украиноблудство, по важности вытекающих из него последствий, есть преступление перед лицом единого Reich’a. Но сторонники этого последнего, подверженные сему блуду, совершают свои злодеяния, конечно, неумышленно. Причины их странного поведения естественны, их две: незнание и халатность.

Иные не понимают, с чем шутят, когда вот так «украинствуют». А есть и такие, что понимают, но им — лень! Да — лень, старая русская хороба обломовщина их обуяла. Этим халатникам удобнее говорить то, что с таким упорством навязывают им энергичные самостийники, и они говорят! Говорят, не заботясь о последствиях. А последствия нашего халатизма неумолимы: создание украинского народа. Этот народ, хотя и созданный искусственно, точнее сказать — именно потому, что он искусственный, нарочитый, выращенный насилием политической секты, — этот украинский народ направит свое сектантство и употребит свое насилие прежде всего против кого? Против халатников. С полей «Малороссии счастливой» он погонит их туда, где проживает la mère de Kouzka, геть до Московины!

На московском морозе халатники, конечно, очнутся, начнут скрести затылок; воскресший Тургенев вновь определит, что «у русского народа мозги набекрень», но это делу, к сожалению, не поможет.

* * *

Плыть по течению всегда удобнее. Однако создавали русскую потамократию (державу на реках) только те, что не боялись взяться за весло, когда надо; те, что умели ради ясно сознаваемой цели преодолевать и течение. Надо надеяться, что такие найдутся, что они исправят зло, совместно творимое самостийниками и халатниками; что они вспомнят глубоко продуманные слова поэта Малороссии, Алексея Толстого-старшего:

Эти люди, когда наступит их час, вопреки самостийникам и несмотря на халатников, совершат очередной в истории аншлусс: восстановят имя русское там, где его колыбель; там, где с незапамятных времен, на берегах Днепра, то красуется, то скорбит — мати градам русьцем…

II.

Разговорчики

Каждый из нас, простых смертных, коим не выпала доля, завидная или печальная, творить историю, должны по необходимости рассматривать иные события, как фатум, независимый от нашей воли. Если Гитлер и Муссолини перефасонивают мир, то нам дано только читать не нами перевернутые страницы из книги Бытия. Не только эти листы перевернуты не нами, но может быть и такой случай, что они перевернутся вопреки нашим скромным желаниям. Из этого, конечно, не следует, что, являясь простыми читателями книги Судьбы, мы не должны и «сметь свое суждение иметь». Можно, а иногда и должно, промолчать, но не обязательно быть Молчалиными. Пусть страница перевернута не нами, но выводы при ее чтении мы сделаем сами, и сообразно этим выводам и будем поступать.

* * *

Странное дело. Как только произошел аншлусс (австрийский), все у нас, в русской среде, как по команде, заговорили:

— Так Гитлер отберет и Украину!

Некоторые этого очень испугались, другие этому обрадовались. Испугались те, кому дорога идея великого русского государства. Обрадовались украинцы, то есть те, что спят и видят, как бы оторвать русский юг от русского севера. Но обрадовались и те, которые рассуждают приблизительно так:

— Что бы ни было, но всякое освобождение всякой пяди русской земли от большевиков — есть благо!

В одном все были согласны:

— Гитлер непременно сделает с «Украиной» то же, что с Австрией.

И странное дело, никто не заметил следующего: если бы фюрер «отобрал Украину», то это было бы не то же, что с Австрией. Не только «не то же», но «совсем наоборот».

Что сделал Гитлер путем австрийского аншлусса? Это ясно: вождь немецкого народа немецкий юг воссоединил с немецким севером. Другими словами, он сделал то же самое, что Богдан Хмельницкий сделал в 1654 году, когда он русский север воссоединил с русским югом.

Но если Гитлер «отберет Украину», он поступит не только несогласно с Богданом Хмельницким, но и вопреки самому себе, как творцу недавнего аншлусса. Почему? Потому, что он не только не воссоединит север с югом, как было в случае Австрия — Германия, а наоборот — он оторвет юг от севера. Мне кажется, это бесспорно: Гитлер должен изменить самому себе, чтобы совершить то, что ему несколько преждевременно навязывают.

* * *

Я предвижу град, если не возражений, то восклицаний, к которым мы, русские, более приспособлены, например:

— Как?! Вы, значит, не хотите освобождения вашего родного края из-под власти большевиков; вы, значит, хотите, чтобы и дальше эти звери вырезывали и вымаривали ваших земляков всеми своими дьявольскими способами; вы, значит, хотите, чтобы ваши единомышленники и дальше сидели в этой ужасной яме, в этом страшном клоповнике, носящем имя СССР: вот, значит, чего вы хотите!

Чего я хочу, я скажу в другой раз. О, не беспокойтесь, господа, скажу. И может статься, что мои мысли будут слишком радикальны для вас. Но сейчас я хочу объяснить другое, а именно: как я поступлю, если, согласно вашим ожиданиям, Адольф Гитлер «отберет» юг России под именем «Украины».

Я человек маленький. Поэтому то, что я сейчас буду декламировать, «прозвучит гордо». Тем не менее, я это скажу. Вот:

— К сему деянию я причастен ни в каком случае не буду; и штемпеля своего к сему акту не приложу. Пусть это делает мой родственник, Александр Шульгин: ему и книги в руки!

Спросят:

— Почему вы становитесь в такую позицию?

Отвечаю:

— Потому, что я всемерно сочувствую аншлуссу в частности и аншлуссам вообще: потому, что я за единение, а не за сепаратизм; потому, что я за единый немецкий народ; потому, что я за единый русский народ.

Скажут:

— Итак, пусть пропадает ваша родина под властью Сталина?

Отвечаю:

— Да, нет же, какой там Сталин! Там будет действовать Александр Шульгин. Если хотите быть его подручным, записывайтесь в «украинцы»…

— Мы не хотим быть украинцами с Александром Шульгиным!

— Знаю. Вы, быть может, хотите быть украинцами с Василием Шульгиным? Но этого вы от меня не дождетесь. И не потому, что «каждый барон желает иметь свою фантазию». Я не титулован, я — скромный. А потому, что должны же быть хоть какие-то люди, что сохранили память и сознание! Или вы хотите, чтобы все, без исключения, тридцать миллионов русских, живущих от Карпат до Кавказа, забыли, как их зовут?

— Итак, вы в конечном счете за большевиков?

— Никогда я не был столь антибольшевик, как сейчас. Когда я борюсь за имя русское, я борюсь именно с большевиками. Именно с ними, потому что именно они вот уже скоро двадцать лет украинствуют. Они установили в своих основных законах «Украинскую республику». Они ввели «украинский» язык. Они твердят на всех перекрестках, внутренних и внешних, об «украинском» народе. Поэтому отнюдь не я, а те, кто принимают и ширят украинскую терминологию, суть пособники и потакатели большевиков. Никто иной, как Ленин, был первым, кто прокламировал независимую «Украинскую» республику.

— На словах!

— А вы полагаете, что Адольф Гитлер подарит Александру Шульгину по-настоящему самостоятельную украинскую державу?

— Чего же вы хотите?

— Я хочу, чтобы ни вы, ни Гитлер не впадали в противоречие сами с собой. Я хочу, чтобы вы боролись с большевизмом на всех путях. Не стоит всячески трудиться над примирением классов и вместе с тем, выдумывая несуществующие народы, натравливать друг на друга родных братьев, не говоря уже о двоюродных племянниках…

— Но как же вы соедините все это?

— Весьма просто. Ведь дело идет о словах, Значит, и выход из положения должен быть на путях терминологии.

— Слова?

— В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово… Сила слова выше всякой другой…

— Итак, что вы предлагаете?

— Вот что. У меня есть большая программа — о ней потом. Сейчас мы будем рассматривать малую программу. Малая программа — на тот случай, если у Адольфа Гитлера и его союзников не хватило бы сил столкнуть большевиков оттуда, где их престол, то есть из Кремля. Если они останутся в Москве, но будут выброшены из Киева, что тогда делать с югом России?

— Да, в этом весь вопрос!

— Вопрос не останется без ответа. Когда ребенок родится (а освобождение от большевиков есть новое рождение на свет), когда ребенок родится, ему надо дать имя. То имя, что юг России носит у большевиков, т. е. «Украинская республика», это имя должно быть сметено, как и многое другое, большевицкое.

Умытый святым Крещением ребенок должен получить новое имя. Под этим именем новорожденный, вырванный из-под грубого восточного варварства, войдет в семью западных народов.

— Какое же это имя?

— Его узнаете в следующей главе.

III.

«Лютор», или «Великое Княжество Русское», или Малая программа

Юрий Немирич бесспорно принадлежит к тем ненемногочисленным людям, что не прошли бесследно по этой земле. Жилец XVII века, он занимателен и в наши дни. Молодость его прошла в служении самой аристократической, но и самой утопической религии того времени; жизнь вернула его было на землю в виде низового казацкого православия: но Москва, к которой он примкнул вместе с батькой Богданом, не могла удовлетворить природы, рожденной для свободы духа. Вместе с гетманом Выговским он обратился вспять, к Польше, обещавшей новую, лучшую, светлую жизнь. Этой жизни не суждено было вкусить никому. Ни Немиричу, создателю сей новой утопии, на этот раз политической; ни его убийцам, казакам, не желавшим ничего слышать о ненавистных ляхах.

* * *

Если в XVI и XVII веках были люди, аристократы не только по рождению, но и по образу своего мышления, то это, конечно, были те, что известны под именем Fratri Polonici (Польские Братья) и еще под многими другими кличками, как-то «унитарии», «антитринитарии», «новокрещенцы», «нечестивые ариане» и т. д. Самое, так сказать, ортодоксальное их наименование — социниане. Оно происходит от имени главного их учителя Фауста Соция.

Это имя провиденциально для сей секты. Социниане были действительно учены, как доктор Фауст: во всяком случае, они считались и считаются самыми образованными людьми своего времени. Но они же, как бы мы сказали сейчас, были наиболее социабельны.

Знания и начитанность их были таковы, что при бесконечных спорах, которые тогда вели между собой разные религии (кстати сказать, тогдашние религии сильно походили на наши политические партии), люди разных исповеданий звали социниан себе на помощь, когда им самим приходилось круто. И они защищали всех против всех. В этом и состояла их вышеупомянутая социабельность: они стояли за полную веротерпимость и, подобно герою рассказа «Проезжий», всегда были на стороне побеждаемых. Немало пользовалось их услугами и Православие. В защиту Греческой церкви против Латинской, свирепо грызшей при помощи собак божьих (так называли сами себя иезуиты) веру «руськую», написано немало вдохновенных страниц никем иным, как польскими братьями.

Социабельность их была еще и в другом. Социниане уже в XVI веке задумывались над вопросами, которые мы ныне называем социальными. Сильно не нравилось им и крепостное право. Но попытки их в этом направлении были робки. Почему? Разгадку этого надо искать в том, что они прежде всего вели борьбу за свободу духа. Однако значение и влияние их в этом деле были прямо пропорциональны тому, насколько передовые их борцы были великие паны. Сильными в ту эпоху нельзя было быть, не имея крепостных. Чтобы создать иной порядок, надо было бы низы повести против верхов, то есть против самих себя. Когда такое движение все же произошло, под видом казацких восстаний, социниане наравне с другими панами всех верований, в том числе и православными, узнали, что такое взбунтовавшаяся народная стихия. Это испытал и Юрий Немирич, ревностный социнианин. И ему пришлось защищать жизнь свою и своих от ужасов казацкой сваволи. Если лично Хмельницкий был головою выше своего современника Стеньки Разина (ныне большевицкого святого), то некоторые сторонники обоих атаманов не особенно разнились «в способах действия». Недаром батьке Богдану, по миновании военных действий, приходилось их вешать, как «элемент уголовный», сказали бы в наши дни.

Несчастное южнорусское дворянство! Поистине оно оказалось между молотом и наковальней. По национальности и вере оно было с восставшим русским народом; по социальному положению — с ляхами. Ни в одном стане они не были «у себя дома». Вроде, как и мы сейчас. В одном смысле мы с Адольфом Гитлером, поскольку этот новый Зигфрид борется с современным Драконом — коммунизмом. Но если Зигфрид захочет «отобрать Украину»? В конце концов узы крови и другие причины заставили Юрия Немирича, как и некоторых других южнорусских дворян (после краткого пребывания у шведов, где они укрывались от неистовства ультракатолической польской партии), примкнуть к Хмельницкому, забыв ужасы «классовой войны». Несомненно, что уже при Хмельницком Юрий Немирич занял влиятельное положение среди казацкой старшины. Это было естественно: он был умен, образован, смел, знал военное дело. Однако его способности развернулись только при преемнике Богдана Хмельницкого, Иване Выговском.

Подозрительная, нетерпимая, но малограмотная в делах веры Москва скоро допыталась, что у Выговского есть на службе Лютор, как она выражалась о Юрии Немириче, хотя последний давно уже вернулся к вере своих предков, то есть Православию. Москва требовала Лютора прогнать2. Но и вообще Москва не могла быть радостной и приятной южнорусским дворянам, по крайней мере, в некоторых отношениях. Как ни анархична была Польша, но все же это была страна свободы. Если эта свобода на деле постоянно попиралась со всех сторон, то все же она признавалась законом; за эту свободу можно было бороться словом и делом, пером и саблей. У польских граждан было много собственных типографий и, кроме того, законом обеспеченное право бунта, что называлось конфедерацией. Людям, так выросшим и так воспитанным, московский воздух, принципиально не признававший никакой свободы, был тяжел, это не могло быть иначе.

Эти и другие причины привели к тому, что произошел Польский рецидив. Гетман Выговский порвал с Москвой и заключил с прежним отечеством известный в истории Гадячский договор, в 1658 году. Душою этого дела и автором этого знаменитого договора был наш Лютор, Юрий Немирич.

По смыслу этого договора Южная Русь соединялась с Польшей на правах самобытного государства. Последнее должно было иметь свой собственный верховный трибунал, своих государственных сановников, свое казначейство, свою монету, свое войско. В этом государстве должно было быть две академии с университетскими правами — в Киеве и другом месте, где окажется удобным, множество школ с свободным преподаванием и с совершенно вольным книгопечатанием. Весною 1659 года Юрий Немирич вместе с послами казацкими прибыл в Варшаву на Сейм, созванный для подтверждения Гадячского договора. Немирич произнес на Сейме большую речь, договор был утвержден. Король ласково принял его автора и, по ходатайству Выговского, назначил Юрия Немирича канцлером нового государства.

Но озаривший бедного Лютора блеск был только кратким сиянием падающей звезды. Не успел Немирич вернуться в созданное им государство, как новоявленные граждане этого последнего, дорогие, значит, соотечественники, взбунтовались: они не желали никаких договоров с ляхами! Немирич был не только даровит, он был мужествен. Он попытался усмирить восстание. Его окружили под селом Свидовцы (Черниговской губ., Козелецкого уезда) и изрубили в куски.

Sic transit gloria mundi… Но разметанные в XVII столетии куски Немиричева несчастного тела как будто проявляют в наше время какое-то шевеление. Не хотят ли они воссоединиться, чтобы его образ восстановился перед нашими духовными глазами? Немиричу есть что сказать — нам, южноруссам XX века.

* * *

По другим причинам, но в гораздо большей степени, и нам нестерпим воздух современной нам Москвы, этой «Черной Вежи», la sepultura degli vivi, этого «Гроба живых» — так называлась одна страшная тюрьма во времена Юрия Немирича. Это сближает нас с автором Гадячского договора.

Как и Немирич, мы готовы искать союза с лютором, готовы искать сближения с Европой. Но для чего? Вот тут мы расходимся с нашим Лютором.

Для него его Гадачский договор был действие окончательное. Создание самобытного государства, в союзе с Польшей пребывающего, для него — самоцель. Для нас аналогичный акт был бы только этапом. Под водительством Св. Михаила, патрона южной Руси, вырвать Киевщину из объятий той Москвы, где повержен Св. Георгий, а властвует Змий, не может быть для нас конечной целью; ибо последнее наше устремление —

Ein Volk! Ein Reich! Ein Fiihrer!

Мы хотели бы в союзе с Западом, который еще раз показал себя не гнилым, а просвещенным, свернуть ориентальную башку Чингисхану наших дней, принявшему личину Сталина.

* * *

Но как обеспечить себя от того, чтобы наши западные союзники, кто бы они ни были, не свернули на пути, ими, впрочем, уже испробованные? Польша, Швеция, Австрия, Германия в своем Drang nach Osten, в разное время, применяли римский принцип divide et impere. Но эта тактика, удававшаяся Риму в отношении многих народов, дота подражателей, по крайней мере в отношении русского народа, оказывалась неизменно неблагоприятной. Видимо, мойра была против этого метода; во всяком случае, Судьба методично разрушала самые хитрые сплетения ума человеческого. Может быть, поэтому лучше было бы ныне применить другой принцип, гласящий:

— Не рой другому яму…

На этом пути нам снова приходит на помощь наш враг и друг, трагический Лютор. Не столько, впрочем, он сам, как его терминология, отражавшая народное самосознание его эпохи.

* * *

Мы умышленно до сих пор не говорили о том, под каким именем Юрий Немирич создал свою кратковременную державу. Мы предоставили самостийникам и халатникам думать, что это государство, самобытное, в союзе с Польшей, без всякого сомнения должно было носить излюбленное в наши дни, «такое удобное» во всех смыслах имя «Украины».

Увы, это не так…

Так говорил Александр Блок. Известно, что поэтическое произведение тем лучше, чем смысл его туманнее. Александр Блок не очень понимал, о чем его «смертельная мечта», но зато Александр Шульгин, мой двоюродный племянник, очень хорошо знает (хотя и молчит об этом) то, что Василий Шульгин ему сейчас напомнит.

Юрий Немирич, один из образованнейших людей своего времени, равно как и гетман казацкий Иван Выговский, не назвали свое государство Украиной; называться Пограничьем эти государственные люди считали бы зазорным для территории, которая от века почиталась колыбелью Руси, дота страны, «откуда Русская Земля пошла стала есть». Во всяком случае, новую державу они назвали ее старым историческим именем, и это имя:

«Великое Княжество Русское» [108]Нынешние губернии: Полтавская, Черниговская, Киевская, восточная часть Волынской и южная Подольской.
.

Под этим именем новое государство было утверждено Польским Сеймом и польским королем. Впрочем, дота последнего в этом не было никакой новины; с тех пор, как южно-русские земли вошли в состав Польско-Литовского государства, польский король, уже столетия, носил титул:

«Великий Князь Русский».

* * *

— Неужели это так важно? — спросят.

Важно ли это? Мы это сейчас проверим.

Прежде всего мы спросим Александра Шульгина (а он был большим сановником «Украины» и при Петлюре, и при Скоропадском), соблаговолит ли добродий быть канцлером Великого Княжества Русского, если бы таковое в наши дни было восстановлено?

В ответе можно не сомневаться. И даже за канцлерство Александр Шульгин не согласится расстаться с украинским именем. Почему же для Василия Шульгина имя русское должно быть quantité négligeable?

В начале бе Слово… За словами Украина и Великое Княжество Русское скрываются два разных пути. Украина есть средство и способ навеки отделиться от остального русского народа. Великое Княжество Русское есть путь к будущему… аншлуссу.

* * *

Представим себе, что наши западные союзники отойдут от украинской терминологии и примут для новообразованной державы титул Великого Княжества Русского. Что в наши дни это будет обозначать?

Это будет значить, что в их психологии совершился коренной переворот; что они целиком стали на сторону доктрины: «Не рой другому яму»; что они желают искренней дружбы с русским народом; и что на этом базисе они желают строить свое собственное будущее благополучие.

Наоборот, приятие самостийной «Украины» обозначает, что наши западные соседи готовят великую вековую борьбу с русским народом. Почему? Потому, что последний треть своего численного состава и лучшую часть своих территорий без жестокой борьбы оторвать от себя не позволит.

Великое Княжество Русское обозначает непреклонную борьбу с мировым коммунизмом, борьбу за весь русский народ. «Украина» значит сепаратный мир с московскими коммунистами. Кто этому последнему не верит, пусть вспомнит Брестский мир: за одним столом сидели немцы, украинцы и московские большевики. Так было, так будет. С той только разницей, что за будущим Брестским столом появится еще четвертый партнер: поляки. За этот стол, может быть, на уголок, присядет и Александр Шульгин. Но Василия Шульгина там, наверное, не будет. Итак, от выбора слова зависит два решения; два пути; две истории — для нескольких народов…

В начале бе Слово.

* * *

Великое Княжество Русское есть дверь и ключ к совершенно новой эпохе в международных отношениях. Являясь малой программой, оно есть прелюдия большой. И притом дверь, ключ и прелюдия — весьма удобные. Когда придет большая программа, Великое Княжество Русское не придется ломать: оно останется.

* * *

В так называемой украинской проблеме есть, кроме фольги всяческих фальсификаций, и нечто, заслуживающее самого серьезного внимания. Именно об этом, к сожалению, часто забывают противники самостийности. И это: осознанная и зрелая потребность в краевом самоуправлении. В качестве автономной провинции Великое Княжество Русское войдет в состав возрожденной Российской державы. Если в последней восстановится монархия, этой провинцией будет, на правах наместника, управлять тот, кому будет передоверен титул:

Великий Князь Русский.

Итак, и с этой точки зрения Великое Княжество Русское есть дверь удобная.

* * *

Но все же это только дверь или преддверие. Это малая программа. Это только ступень к Большой.

 

Приложение № 7

Документ на проживание В. В. Шульгина в СССР

[Книжка формата паспорта, зеленая картонная обложка, по центру, немного вверху, герб СССР. Под ним надпись:]

Вид на жительство в СССР для лиц без гражданства

[С.1 (оборотная, внутренняя, сторона обложки)]

Герб СССР

Вид на жительство в СССР для лиц без гражданства

Действителен по „20“ Сентября 1969 г.

1. Фамилия     Шульгин

Имя     Василий

Отчество     Витальевич    

2. Число, месяц и год рождения     1878 г.

3. Место рождения     Гор. Киев

4. Национальность     русский

5. Гражданство на день прибытия в СССР     Б. Российское

БГ № 540002

Круглая гербовая печать

Подпись В. В. Шульгина (подпись владельца)

[На этой странице, как и на всех последующих, снизу вверх по центру идет надпись, напечатанная коричневыми буквами: ] БЕЗ ГРАЖДАНСТВА.

[С.2]

6. Семейное положение     В браке состоит

7. Когда прибыл в СССР     В 1945 г.

8. Цель приезда     Уроженец СССР

9. Кем выдан вид на жительство     УООП Владимирского облисполкома

10. На основании каких документов выдан вид     Закона о гражданстве СССР

Начальник отдела     Упр. Охраны Общественного порядка     Подпись

Круглая гербовая печать

Вид выдан „20“ Сентября 1967 г.

БГ № 540002

[С.З]

11. Дети, вписанные в вид.     [Не заполнено. — Р. К.]

[С.4]

ОТМЕТКИ О ПРОДЛЕНИИ ВИДА НА ЖИТЕЛЬСТВО

Срок действия вида на жительство ПРОДЛЕН по “20“ Сентября 1971 г.

Начальник отдела УВД Владимирского облисполкома     подпись

Круглая гербовая печать

„20“ сентября 1969 г.

Срок действия вида на жительство ПРОДЛЕН по „20“ сентября 1973 г.

Начальник отдела УВД Владимирского облисполкома подпись

Круглая гербовая печать

„20“ сентября 1971 г.

[С.5]

ОТМЕТКИ О ПРОДЛЕНИИ ВИДА НА ЖИТЕЛЬСТВО

[Два незаполненных места. — Р. К.]

[С.6]

В. В. Шульгин

Фотография для вида

на жительство в СССР

для лиц

без гражданства

1956–1957

Разрешено проживать в     Гор. Владимире

Начальник отдела подпись

Круглая гербовая печать

„20“ сентября 1967 г.

Разрешено проживать в     [Не заполнено. — Р. К.]

Разрешено проживать в     [Не заполнено. — Р. К.]

БГ № 540002

[С-7]

[Три незаполненные графы о разрешении проживать. — Р. К.]

[С-8]

[На с. 8 еще один такой незаполненный раздел. — Р. К.]

 

Приложение № 8

«Ныне отпущаеши…»

(Памяти В. В. Шульгина)

15 февраля 1976 года в 11-м часу утра во Владимире скоропостижно скончался Василий Витальевич Шульгин. Последний оставшийся в живых член русского Парламента умер на 99-м году жизни неожиданно для всех окружавших его в эти последние годы людей. Все, как ни странно, были уверены, что Шульгину предстоит еще жить и жить, ибо видели, что столетний старец нисколько не стареет духом, сохраняет прекрасную память, духовную бодрость и веселие. Его более чем скромная комнатка в провинциальном Владимире, которую он делил со своей опекуншей, простой русской женщиной, ухаживавшей за ним, была буквально местом паломничества. Каждый, кто хоть сколько-нибудь сердечно интересовался историей последних лет старой России, побывал здесь. Все слои, все направления искали у Шульгина ответов на мучительные вопросы: что было? как случилось? почему? Гостеприимный старец часами отвечал приезжающим, знаменитым и безвестным, которые часто в увлечении историей не щадили его немощей. А как радовался Василий Витальевич, когда выпадала возможность помузицировать с приезжим другом! Старенькая скрипка служила ему до последних дней: он играл, сидя на кухне, долгие ночные часы…

Весть о смерти Шульгина мгновенно облетела Россию. Чувство утраты причинило боль каждому, кто знал Шульгина лично. Для всех нас Василий Витальевич был живым воспоминанием провала нашей исторической памяти, очевидным свидетельством обаяния старой русской культуры.

Василий Витальевич Шульгин родился еще при Александре Освободителе, в расцвете сил встретил наступление последнего конституционного периода истории Российской империи, был одним из популярнейших членов Государственной Думы и активнейшим участником белого движения. Когда в 1944 г. он был арестован в Югославии, специальным самолетом доставлен в Москву и на первом же допросе услышал стандартное: «Партийность?» — Шульгин ответил кратко: «Монархист».

После двух лет Лубянки и 10 лет Владимирской тюрьмы Василий Витальевич был освобожден Хрущевым. И люди, собравшиеся спустя 20 лет у его гроба, знали этого позднего Шульгина, автора наивных «Писем к русским эмигрантам», человека, давшего увидеть себя на пропагандистском экране миллионам зрителей. Фильм «Перед судом истории» демонстрировался, надо сказать, очень короткое время, потому, вероятно, что вопреки желанию инициаторов киносудилища, 90-летний «рыцарь монархии» неизменно вызывал симпатии советских зрителей.

Шульгин так и не принял советского гражданства. В его «Виде на жительство» в графе «Подданство» до конца дней стояло: «Российское».

Василий Витальевич говорил близким людям, что в изданиях последнего времени ему не дали сказать того, что он хотел сказать на самом деле. Полное издание книги «Годы» не состоялось, так как было связано с такими купюрами, на которые Шульгин не мог согласиться. Его многократные призывы издавать его сочинения без купюр, как это было при Ленине, не были услышаны.

«…Мы, дети черных дней России, забыть не в силах ничего…». Эти Блоковские слова, которыми Василий Витальевич надписал свои «Дни», можно по праву считать эпиграфом и главной темой лучшей, значительной части его творчества. Память «черных дней России» Шульгин хранил до конца дней своих и до конца дней передавал ее нашему поколению. А тот, кто судит грешных, пусть вспомнит апокалиптическое пророчество о тех «днях» и «годах», когда дано было черным силам вести войну со святыми и победить их.

Загадочным для всех было долголетие нестареющего душой старца, которому довелось испытать так много бурь. Когда-то в Париже, ему, уже изгнаннику, было предсказано. Нам, друзьям его последних лет, глядя на него, казалось, что и действительно, Василий Витальевич непременно доживет до эсхатологически важных перемен в России.

В религиозных вопросах Шульгин был вольнодумцем, хотя в Бога и бессмертие души верил несомненно. В последнее время заметно стало, что его бодрый ум, всегда ищущий и требовательный, все более смирялся перед Соборным Разумением Св. Церкви. Искреннее уважение к традиционным формам русского православного благочестия никогда не покидало Василия Витальевича, и умер он под иконами, у которых горела лампадка. Среди нескольких икон Василия Витальевича было две маленьких, особенно им любимых — Св. Дмитрия Солунского — ради сына Димитрия, о котором он давно не получал известий из США и очень беспокоился, и Сретения Господня. Ее и возложили на него, положенного во гробе.

Умер Василий Витальевич точно в день Сретения Господня в час, когда в наших храмах оканчивается литургия оглашенных и начинается литургия верных. Почему и провожавшие его в последний путь нет-нет да и возвращались мыслями к Евангельскому Симеону, пережившему века, чтобы воочию убедиться, что «не изнеможет у Бога всяк глагол». В наш быстротекущий век политический деятель и писатель Шульгин пережил несколько эпох трагической русской истории. Осталось тайной, что предстало в час смерти его духовному зрению. Кто знает, может быть, его духовное око увидело спасение и славу многострадальной России «перед лицом всех людей»? Это вопрос веры, веры в Россию, и упрямо твердит сердце, что эта вера нас не постыдит.

Иеродиакон Варсонофий (Хайбулин)

Москва, февраль 1976 года. 

 

Приложение № 9

Свидетельства кончины В. В. Шульгина

1. Письмо Людмилы Егоровны Марининой, опекунши В. В. Шульгина

5/III-76 г.

Здравствуйте Ростислав Григорьевич и все остальные ваши родные!

Ростислав Григорьевич отвечаю на ваше письмо, опишу о Василие Витальевиче, он все себя чувствовал хорошо, но в январе месяце переболел гриппом, два дня ничего не кушал, затем поправился, но в ночь на 15 февраля он почувствовал боль в груди и принимал таблетки от грудной жабы, затем утром полчаса восьмого пошол спать, как обычно он ночью сидел, а днем спал и я пошла в магазин ему сказала, что я пошла и скоро вернусь, прихожу а он лежит уже мертвый, я даже не поверила думала он спит, но он мне не отзывался и я пошла в больницу пришел врач и сказал, что он скончался вот так быстро и всё был на своих ногах. Хоронили мы его 17 февраля возили его в церковь там был он всю обедню, гроб у него был обитый шолком и с кистями, затем из церкви прямо на кладбище, схоронили рядом с женой. Было много народу из Москвы вообщем всем очень понравились похороны и все уехали довольные. Но конечно мне досталось всех больше хлопот. Ну вот у меня пока всё. Досвидание.

2. Письмо Екатерины Федоровны Зубаревой, соседки В. В. Шульгина по дому (Владимир, ул. Фейгина, Дом 1, кв. 18).

Г. Владимир

19 марта 1976 г.

Здравствуйте дорогие друзья

Ростислав Григорьевич и Галина если я не ошибаюсь со своей дочкой и бабушкой

желаю вам хорошего здоровья на долгие годы. Получив ваше не ожиданное письмо я узнала, что вы услышали о смерти Василия Витальевича, но узнали поздно. Конечно если бы я была у Василия Витальевича, то я вам сообщила, но я была не хозяйка.

Ростислав Григорьевич вы спрашиваете о его смерти, я вам опишу, все что я знаю и видела здесь после меня т. е. после ухода за ним. Конечно ему было хорошо, но не очень это он мне много раз так говорил когда я к нему заходила навестить. Но он говорил что я назад пятками не хожу, пусть мне хуже но это сделал я сам, чтобы была опекунша. Но хорошо это все прошло.

Теперь опишу о смерти, что я знаю и что я видела последнее время. Весной 75 года была у него его племянница. Она мне говорила чтобы я кое-когда к нему заходила, но к нему попасть я могла очень редко, потому, что не было у меня ключа. Когда была здесь Ольга Витал, я ей отдала ключ и она когда уехала Людмила мне ключа не отдавала, но я всетаки пошла в М.В.Д. и мне велели отдать, она отдала и я к нему заходила когда ее не было дома, она уезжала к дочьке в деревню и пробывала там по 2 дня. вот в эти дни, я заходила к нему и с ним разговаривала и спрашивала пишут ли кто, кто приезжает, но он все забывал, а больше мне никто не мог сказать. Вот так он и жил последнее время.

Но вот когда ему было 98 лет, я к нему заходила его поздравлять, и мы с ним договорились, мне тоже 50 лет а ему 98 лет. Он мне сказал, я тебе на 50 л. подарю 50 руб. а ты мне если я буду жив дашь сто рублей, я говорю дам. Вот у нас какой был уговор. Но она эта Людмила пожалела и не отдала. Но я не много на них обиделась, конечно не на Василия Витальевича а на опекуншу. Теперь перед смертью я была он чувствовал себя не важно я с ним распрощалась и ушла, говорю ему возможно я вас не увижу когда с вами будет совсем плохо. Потому, что я хожу к вам редко. Теперь в одно прекрасное время я была дома приходит ко мне молодой человек и говорит вы меня не сможите провадить к Василию Витальевичу Шульгину я спрашиваю, а вы кто он сказал я из Ленинграда, но говорю я из Ленинграда кое-кого знаю, а кого я говорю Красюкова, Конкина, а вот я от Конкина я его друг. Но я пошла туда, но попасть к нему не могла потому, что личина была другая, мне конечно было очень не удобно перед любыми которых я не смогла пустить к нему, но я спросила как он чувствует себя они сказали хорошо. Это было числа 12 февраля 1976 но потом я работаю, прихожу с работы мне мальчики говорят Мама мы тебе скажем плохую весть умер В.В. я конечно испугалась и стою среди комнаты и не знаю что мне делать, но все же я пошла, прихожу Он лежит на койке мертвый, окутан одеялом теплым, я ей говорю что же теперь будете делать, мне сказали будем подавать телеграммы. Но я ушла, мне показалось обидно что она меня обидела последним путем. Но все равно, он умер 15 февраля утром часов в 9, Она говорила, что у него ночью мучала грудная жаба, он пил нитроглецирин но утром она ушла ее дома не было, пришла она он уже мертвый, и лежал до 5 часов, весь закреп, рот был открыт и уже не могли закрыть. Я конечно долго сидела дома, но думаю надо последний долг пойти отдать, пришла и стали мы его одевать. Когда одели, я ушла домой пошла в ночь, на работу, прихожу с ночи, и В.В. меня очень просил чтобы мы его схоронили вместе с Марией Дм. Я сходила в серый дом все разказала и нам дали разрешения похоронить рядом с ней. Вообщем его никто не видел как он умер. Похороны были хорошие, половина похорон дали бесплатно хороший гроб. И могила хорошая хорошо, что рядом с женой. Дорогие друзья опишу, кто были на похоронах, из старых друзей были Коншины, из Москвы были, Кушнорович. Микита, Олег. Вера Алексеевна сестра Корнеева, Коля Колдун. Ворсанофий. а еще были какие то художники я их мало знаю. Вот дорогие друзья какие дела и что я вам могла сообщить о В. В. Теперь не много о себе. Мальчишки мои кончили училище П.Т.У. Стали слесари-кистроминтальщики Они получили по 3 разряду и уже с августа месяца работают получают хорошо. мне помогают

Вот пока и все что я могла вам написать. Если еще что будет вас интересовать пишите я вам опишу.

Вот еще что забыла когда умер В.В. пришли из Серого дома все его писульки забрали говорят будет все в архиве.

С приветом к вам ваши друзья Катя Зубарева со своими ребятами,

еще опишу если вы захотите поехать к нам в Владимир то прошу заходите к нам не беспокойтесь у нас места хватить.

2. Письмо Ольги Витальевны Градовской, племянницы В. В. Шульгина

24/III-76 г.

Многоуважаемый Ростислав Григорьевич!

Вчера получила Ваше письмо и спешу ответить, так как сочувствую и вполне понимаю Ваше горестное желание поскорее обо всем узнать. Ведь я сама была недавно в таком положении, получив 16/II телеграмму о кончине Василия Витальевича моего родного дяди. Выехать, по ряду причин, не могла и вынуждена была ожидать ответа на свою телеграмму и письма. Получив телеграмму 16/II и выехав 17/II я не попала бы даже на похороны!

14 февраля Василий Вит. три раза будил свою опекуншу Людмилу Егоровну и принимал нитроглицерин, так как ему было плохо. 15 февраля в S 8-го Люд. Ег. его уложила в кровать, хорошо накрыла и пошла в магазин и на базар. Хорошо, что она не уехала в Камышки к матери и дочери, ведь было воскресенье, а осталась при Вас. Вит. Вернувшись домой, она испугалась и бросилась к соседям сказать, что Вас. Вит. плохо, пришел сосед, друг Вас. Вит., Михаил Сергеевич и обнаружил, что сердце уже не бьется. По всему можно было заключить, что Вас. Вит. умер во сне, глаза его были закрыты.

Он был счастлив тем, что не заметил ни своей смерти, ни своего одиночества…

Упомянутый Михаил Сергеевич, оказывается писал мне, что Вас. Вит. не важно себя чувствует, но я этого письма не получила. Перед своим днем рождения — 14/1, он болел гриппом и сильно ослабел, но как-будто уже поправился, так как аппетит вернулся к нему и жизнь потекла нормально, ничего плохого не предвещая. Все мы думали, что будем праздновать его столетний день рождения, а пока ему исполнилось 98 лет. Тяжело, что меня не было возле него, но хоть утешение то, что этим летом я гостила у него, и 2 лета подряд.

Похоронили его возле жены Мар. Дм. Отпевали по всем правилам долго в церкви, гроб был хороший, отделан кистями, на кладбище отвезли автобусом. Были друзья местные и из Москвы. Похоронив собрались на поминки и много хорошего говорили о нем и как о человеке и как о писателе и публицисте. Он был действительно добрый и отзывчивый и исключительно честный во всем, бескорыстный и обладал каким-то редким обаянием!..

25 марта будет 40-й день его смерти и Люд. Ег. готовится отметить этот день, так как все, кто был на похоронах, хотят приехать во Владимир <…>

Память о Василии Витальевиче останется самая светлая, а мои соболезнования и мое письмо пусть будут Вам в утешение.

С приветом О. Градовская.