Гаишники разобрались на удивление быстро, хотя чего там тянуть кота за интимные места, если и так всё ясно — пока водитель прогуливался, его тачку маленько изуродовали. О нападении Юра предусмотрительно умолчал.

С одной стороны, надо бы рассказать, найти никого не найдут, но задокументированный след останется, мало ли чего… Тьфу ты! Если с ним «мало ли чего», то мне тогда и вовсе хана, придется всё-таки нянчиться.

— И что теперь? — стажер убрал выданные бумажки и повернулся ко мне.

— Машину в сервис сейчас погонишь?

— Ну, да.

Нам пришлось почти влипнуть в крыло, пропуская вереницу грузчиков с тележками.

— Тогда сначала едем на работу, мне надо свою забрать, — я проверила время, и решила, что Сашка уже успел поменять колесо. — До этого предлагаю заглянуть в одно место.

Уточнять, в какое именно, Юра не стал, покорно кивнул и даже обошел машину, чтобы открыть мне дверь.

Таинственность это всегда интересно, но пора заканчивать с этим балаганом, и помочь нам может один человек. Вернее, не совсем, чтобы человек, но помочь вполне способен.

Стажер был непривычно тих и сумрачен, в голове его бродили невеселые мысли, во всяком случае, иногда он зверски хмурился и поджимал губы. Мешать ему морально страдать я не стала, пусть пережует беду молча, тем более, что у самой разных мыслей столько, что не знаю, за какую схватиться.

Коротко объяснив маршрут поездки, решила предупредить о визите заранее, негоже нагло и без предупреждения вваливаться в кабинет прямо посреди процесса.

— Дааа? — женский голос был с таким придыханием, что мне стало совестно — а ну как у Антона там интим на рабочем месте, а я отвлекаю в самый ответственный момент?!

— Доброго дня, милая девушка, дайте трубку своему начальству.

К моему удивлению, это произошло почти мгновенно. Как вариант, у Антошки получилось настолько вышколить секретариат, что они теперь работали силой мысли. Или же помощница без разрешения ответила на звонок по личному телефону. Второе более вероятно, потому что набирала я именно его.

— Привет, Аль, что-то нужно? — на заднем плане послышались шипящие звуки. То ли секретарша оскорбилась, то ли её таким образом выгоняли, чтобы не подслушивала.

— И тебе доброго дня, свет мой ясный. И почему сразу «нужно»? Неужели не веришь, что могла соскучиться и звоню просто поболтать? — жестом показала Юре, чтобы тот тормозил рядом с аркой.

Двухэтажный дом начала прошлого века смотрелся картинкой, на реставрацию не поскупились, но перегораживающие проезд ворота немного портили вид.

— Если просто поболтать, то приезжай на выходные, мы собираемся на шашлыки, как раз и пообщаемся.

— Ладно, подловил, по делу. Антош, пожалей сирую-убогую, удели минут десять, а? Все равно я уже внизу, если решишь удрать, не успеешь.

— Тогда поднимайся, — хмыкнул Антон и отключился.

— За мной, корнет. И учти — будешь рожи корчить и носом крутить, я тебя сама загрызу. Так что лучше рта не открывай, потом поговорим.

У Юры точно были вопросы, но задать их он не успел, мы уже поднялись на второй этаж. Возле приоткрытой двери с несколько недовольным видом стояла красотка, один взгляд на которую мог вогнать в глубочайшие комплексы. Роскошные белокурые волосы, фигура, отполированная до идеального состояния, а ноги так и вовсе почти бесконечные. Если бы на меня это действовало, наверное, была бы уже на грани слез, а так только кивнула:

— Добрый день. У себя?

— Проходите.

Прекрасная дева посторонилась, пропуская нас в святая святых, и я удостоилась оценивающего осмотра, после которого на меня смотрели уже почти жалостливо. Хех, дожила…

— Ты все цветешь и пахнешь, — Антон выскочил откуда-то из-за угла, сгреб меня в объятия и немного пожамкал. Дева мгновенно испепелила нас взглядом и чуть не прихлопнула Юру, как раз просачивающегося в кабинет.

— Это ты намекаешь на «бабу-ягодку опять»? — под насмешливое фырканье я вернула поцелуй в щеку, краем глаза заметив стажера, так и замершего у стены по стойке «смирно». — Это Юрий, мой помощник. Пустишь к себе или здесь пообщаемся?

— Проходите, конечно, — Антон кивнул парню в знак приветствия и посторонился, пропуская нас. — Афродита, сделай кофе.

У меня почти получилось подавить глумливый смешок. Ага, Афродита, как же. Интересно, как её мама с папой назвали? Например, у того же Антошки на двери красовалась скромная позолоченная табличка, сообщающая, что владельцем апартаментов является Томаш Маревский. Где он откопал это имя, понятия не имею, когда мы женились, в паспорте русским по белому было написано «Антон». Да и с фамилией те же вопросы.

А, ладно, почти богема, что с них взять.

Юра, хоть в кабинет и прошел, остановился на максимальном удалении от моего бывшего супруга и чуть ли не топорщил шерсть на загривке. Антошка это тоже заметил и поглядывал на парня с плохо скрываемой усмешкой.

— Что, опять молодежью загрузили? — Я отмахнулась, но соответствующее случаю выражение лица состроила. — Весело живешь, Алюш. Чего от меня-то хотела?

Ответить я не успела, дверь распахнулась и на пороге появилась Афродита. Не в пене морской, а с подносом, но тоже впечатляет.

— Поставь на стол и ни с кем не соединяй.

Девушка повторно метнула взглядом серпы с молотами, но предусмотрительно промолчала. И не зря, хоть Антошка и выглядел доброжелательным балагуром, в гневе был весьма неприятен.

— Вот сколько раз тебе говорила — не спи с подчиненными, — рисковать здоровьем и пить принесенное я не собиралась. Мало ли что туда подлили…

Антон не стал отнекиваться, хмыкнул и подмигнул, нисколько не смущаясь присутствия Юрика:

— Да как ты могла обо мне так подумать?! — патетическая нотка мгновенно исчезла, а лицо бывшего приняло более серьезное выражение. — Так что ты хотела? Извини, реально времени в обрез, на мне сейчас подготовка города к празднованию дня молодежи, народ требует зрелищ, а мэрия — соблюдения бюджета.

— Да не вопрос, — не то, чтобы я прониклась его бедой, у Антошки любое мероприятия проходило в подобном аврале, но уважать его рабочий график стоит. — Что у вас за тусовка на Северном кладбище?

Юра издал недовольный звук, но на него никто не прореагировал.

— Да, вроде, ничего такого… — Антон, подумав секунд десять, пожал плечами. — Серьезно, Аль, без понятия. А почему ты спрашиваешь?

Пришлось коротко обрисовать ситуацию, не став вдаваться в подробности. Стажер хранил уже не ледяное, а, скорее, заинтересованное молчание. Похоже, его разбирало от вопроса, почему именно сюда мы приехали поделиться бедой.

— Попробую что-нибудь узнать, но не гарантирую. Вполне возможно, это наши малолетки балуются. Сама знаешь, нынешняя популярность многим в башку бьет, вот и начинают выделываться перед подружками. Мы, конечно, стараемся это пресекать…

Я понятливо кивнула, полностью разделяя его сомнения — если уж обычным детям кладбищенская романтика спокойно спать не дает, то мелким кровососикам и вовсе крышу рвет от чувства собственной значимости. И пофигу, что из вампирских бонусов только оригинальная диета, способности к гипнозу появляются уже после двадцати лет, и то не у всех.

— Ещё такой вопрос, никто из твоих на мохнатых обиду не затаил? Не просто так спрашиваю, — добавила я прежде, чем Антон отделается общими фразами. — Дело молодое, морды друг другу набьют, впредь наука будет, но, сам понимаешь, я за него отвечаю.

— А сам ни сном, ни духом?

Юра качнул головой:

— Ничего такого, из-за чего стоило бы начинать разборки днем в центре города.

— О как. Значит, сильно приперло, если не побоялись спалиться, — Антон нахмурился и задумчиво побарабанил пальцами по столу. — К ночи тряхну наших, но пока особо не отсвечивай.

— Он будет у меня, — я поднялась, решив, что пора и честь знать, обозначенные десять минут закончились, и злоупотреблять добротой не следует. — Если что-нибудь узнаешь, сразу звони.

— Не вопрос.

Мы с Антоном расцеловались на прощание, Юра не прореагировал. Наверное, был в состоянии глубокого шока от нахлынувшей брезгливости.

Девы-богини в приемной не оказалось, о чем я не пожалела — найти обратную дорогу и так смогу, а вот получить коленом под зад (причем, боюсь, в прямом смысле) мне не улыбалось.

Стажера настолько очевидно распирало от вопросов, что я решила сжалиться над несчастным:

— Это мой первый бывший муж.

Пару минут Юра пытался уложить эти сведения в привычную картину мира. Судя по всему, не получилось.

— Но это же вампир!

— Мужиком он от этого быть не перестал. Куда ты рулишь? Поехали сначала на работу, я пересяду на свою, потом отгоним твой тарантас в сервис.

Вопреки предложению, Юрий прижался к обочине и повернулся ко мне.

— А вам не пришло в голову, что именно этот ваш… бывший муж может быть причастен к происходящему? — парень смотрел с обидой и долей злости. Можно подумать, он меня на некрофилии поймал. Эх, одни проблемы от этой зашоренности.

— Тогда тебе кранты, поехали гроб выбирать. Про совет двенадцати знаешь?

— Высший вампирский совет.

Ну, это если на уровне государства. Хотя на региональном — та же петрушка, только в более узких рамках.

— Так вот, Антон входит в него. И если бы захотел прибить твою шкуру над камином, уже сделал бы это. Но не переживай, все под контролем. К тому же у него и камина-то нет.

Не знаю, как мы без проблем доехали до работы, потому что выглядел Юра немного пришибленным. И, думаю, не отсутствие у вампира камина стало тому причиной.

Моя машина стояла на том же месте, сверкая новым колесом, и я мысленно поблагодарила Сашку. Все-таки золотой мужик, жаль, что у нас не сложилось. Да и второй бывший тоже ничего, но там камнем преткновения была его мама, не к ночи будь помянута. Вот уж кто натуральная ведьма…

— Двигай в сервис, я за тобой тихим ходом.

Стажер кивнул, продолжая молчать. Надо было его раньше ошарашить, а то иногда болтовней не давал сосредоточиться на работе, так кто же знал.

Но это я утрирую. Несмотря на некоторые загоны (которых у самой хватает), мальчик перспективный и по-хорошему упрямый, к тому же умеет учиться. Не без упирания рогом, так все мы не без греха. С его родителем на эту тему поговорить, что ли?

Машину в ремонт приняли быстро, что удивительно — место оказалось популярным, и желающих подлечить железных коней хватало. Видимо, не первый раз пригоняет, если встретили, как родного.

На пассажирское сиденье стажер уселся в тишине и раздумьях, что меня уже не радовало — все возникающие проблемы нужно решать сразу, чтобы потом они не вылезли в самый неподходящий момент.

— Давай уже свои соображения, — я ради такого даже скорость снизила, тем более, что на коротком пути оказался знак дорожных работ. Неужто дыры в асфальте латают?! Надо же, в теплую и сухую погоду, а не как обычно — в декабре под снежком. Чудеса…

— А вы не боялись, что он вас обескровит?

К моему удивлению, вопрос был задан без неприязни, что уже можно считать хорошим знаком.

— Нет. Я же тебе говорила, вампирам не нужно убивать, это полный бред. Такой же, как полеты на метле у ведьм или же обязательный оборот в полнолуние у вашего брата. К тому же сейчас с питанием намного проще, уже несколько десятков лет Совет активно сотрудничает со станциями переливания крови.

— Но нам действительно проще оборачиваться при полной луне, — Юра смотрел на меня немного заторможено, но уже без прежнего шока. Быстро пришел в себя, молодец, вот только пересмотреть взгляды на жизнь придется, без этого никуда.

— А ведьмы действительно могут левитировать, только для этого не обязательно загонять занозы в зад. Точно так же, как и вы не начинаете корчиться, обрастая мехом, при попадании на кожу лунного света. В каждой городской легенде есть доля правды, но в том и дело, что только доля. Если хочешь работать в нашем отделе, придется научиться принимать и уважать окружающих вне зависимости от их пищевого рациона, видовой принадлежности, цвета кожи и сексуальных предпочтений.

— Я не гомофоб!

— Оно и заметно. Твоя девушка из ваших? — судя по недовольно поджатым губам, нет. — Значит, оперируя твоими понятиями, ты спишь с зоофилкой.

— Она обо мне ничего не знает.

— Если тебе от этого будет легче, то ладно — ты спишь с латентной зоофилкой.

Юра обиделся и отвернулся к окну, предпочитая игнорировать, раз не получилось переспорить. Ага, напугал ежа голой жопой…

До дома пришлось добирать долго и нудно — дачный сезон и вечер пятницы этому весьма способствуют. Стажер молчал, надувшись на меня, как мышь на крупу, а я продолжала ломать голову над сложившейся ситуацией.

Вот, как ни поверни, хрень получается.

Что такого мог заметить парень на кладбище? Идея о проведении каких-то мегаритуалов по обретению силы или тайном капище не выдерживает никакой критики. Просто потому, что они были бы бессмысленны. В смысле, ритуалы. Поклонение же древнему божеству и вовсе за гранью бреда хотя бы потому, что ничего не даст. Не появится над тобой благодатная длань, осыпающая манной и пряниками, единственное, что заработает усердный неофит, так это насморк — в склепе должно быть сыровато.

Дорогу нам перебежала бабка с двумя полными ведрами (правда, мусорными), но радоваться я не торопилась, потому что не покидало ощущение глобальной подставы. Вот на что угодно могу поспорить, дело отнюдь не в кладбище. Тогда в чем?

Чем мог молодой оборотень так насолить вампирам, что те решились начинать разборки так прилюдно и нагло?

И почему именно сейчас?

Ни на один из вопросов внятного объяснения у меня не появилось, что хорошему настроению никак не способствовало.

Да и пускать кого-то в дом я не особо люблю. Ну, вот ничего не могу с собой поделать, наверное, повышенный территориальный инстинкт свойственен не только оборотням.

— Идем, сразу покажу, где сегодня переночуешь.

Слово «сегодня» выделила, чтобы у Юры не возникло ненужных иллюзий. Хоть парень мне и нравился, но настолько глобально брать работу на дом мне совершенно не улыбалось.

Стажер без особого интереса заглянул за дверь и кивнул, удовлетворившись осмотром. Никаких особых изысков в гостевой спальне не было, обычная комната, зато под окном цвел распустившийся жасмин, благоухающий на несколько участков. Сама я его терпеть не могла, мучаясь головной болью от одуряющего аромата, но срубить куст не поднималась рука — покойная бабушка его очень уважала. К тому же он закрывал дыру в заборе, и если растение извести, то забор придется чинить, а то и новый ставить.

«Я не жадный, я хозяйственный».

По хорошему, на этом можно было бы заканчивать с политесами, но оставить парня без ужина не позволила совесть. Или чувство здорового самосохранения — а ну как с голодухи на меня кинется и попытается сожрать?! Нет, потом он, конечно, сдохнет в корчах, но такой поворот все равно не вдохновлял.

Господи, какая дурь в голову лезет… А ещё смеялась над Юриными предрассудками, при том, что сама не намного лучше.

— Иди за стол.

Стажер тенью прошмыгнул в ванную, а потом на кухню. Что-то он слишком пришибленный, может, все-таки немного помяли, а сказать гордость не позволила?

— Как себя чувствуешь?

— Нормально.

Я пожала плечами, не собираясь становиться ничьей сестрой милосердия. Ну, нормально и нормально.

— На нижней полке журнального столика лежит бумажка, там пароль от вай-фая. Я иду поливать огурцы, не скучай. Если будут убивать, ори громче, у меня как раз лейка металлическая, прибегу и спасу.

Не дожидаясь ответа, покинула постояльца, внутренне надеясь, что посуду он за собой помоет.

Вечереть не начинало ещё и близко, но дневная жара уже спала, и окрестности бурлили жизнью. Где-то совсем рядом с ленцой погавкивала собака, хрипловато вещало радио «Маяк», а соседка, невидимая из-за забора, усердно перемывала всем кости. Её собеседницу я не видела, зато обогатилась знаниями насчет многих знакомых. Досталось и мне самой, чего уж там. Разве можно обойти вниманием молодую привлекательную женщину, живущую в одиночестве? Правда, выразилась дама немного в других выражениях, делясь черными подозрениями на мой счет. Некоторые из них изрядно повеселили, за что сплетницам большое спасибо.

В конце концов, они сошлись во мнении — я такая мегера, что, несмотря на молодость («уже под сорок, а все девочку из себя строит»), привлекательность («крашеная голенастая кобыла») и даже доставшуюся в наследство избушку («это ж, почитай, элитная недвижимость в городской черте!»), мужья от меня бегут с завидной регулярностью.

Ну, допустим, что из мужей она видела только одного, и с Антоном, и с Валерой я рассталась ещё до переезда в эти роскошные апартаменты, но факт налицо.

Версии про порчу и венец безбрачия заставили сдержанно хихикнуть, а потом пришел муж той самой неизвестной собеседницы и предложил бабам заняться делом, а не чесать языками. Эх, такое веселье обломал.

— И вы никак не отреагируете?

У меня появилось большое желание таки пустить в ход лейку, но пришлось сдержаться, это не Юра подкрадывался, это я слишком увлеклась подслушиванием.

— В смысле?

Парень уселся на верхнюю ступеньку крыльца, сосредоточенно хмуря брови, и сорвал травинку, которую тут же сунул в рот:

— Ну, вы же все слышали. Неужели не хочется ничего сделать?

Садовый инвентарь я пристроила возле клумбы, а сама подошла ближе, чтобы и наша беседа не стала достоянием общественности.

— У меня такое ощущение, что тебя вообще ничему не учили… За что мстить? За сплетни? И как ты себе это представляешь? — легонько толкнула стажера ногой и, дождавшись, когда он подвинется, села рядом. — Чем меньше мы вмешиваемся в жизнь обычных людей, тем лучше. Да, бывает, хочется что-то такое сделать, но получится только хуже. Ты же не станешь пытаться загрызть того, что ляпнул какую-нибудь ерунду, для тебя оскорбительную? К тому же, чем чаще ведьма прибегает к разрушительным чарам, тем больше это затягивает. Зависимость от ведовства не намного легче наркомании, только подсаживаешься на ощущение собственного могущества. И, рано или поздно, начинаешь делать то, с чем потом приходится разбираться работникам нашего ведомства. Знаешь, какое самое страшное наказание для ведьмы? Не заключение и даже не смерть. Блокировка сил.

— А как это вообще возможно? Если это врожденная особенность, то и лишить её, по идее, нельзя, — травинку он уже измочалил и теперь примерялся к следующей.

— Лишить нельзя, но можно заблокировать, — я не смогла удержаться и чуть повела плечами. Почему-то ощущение было, как от сквозняка по голой коже. — Грубо говоря, нити, которыми ведьма связана с окружающим миром, отсекают. Сила остается, но она оказывается заперта внутри. Поверь, это страшно, потому что она, не находя выхода, постепенно сжигает носителя.

— И сколько в таком состоянии можно прожить?

— По-разному. Кто пять лет, кто десять, есть те, кто этого почти не замечает. Чем сильнее ведьма и чем активнее она использовала дар, тем более ощутимым будет «откат» после блока.

Юра притих, что-то напряженно обдумывая, а мне перехотелось общаться на эту тему дальше. Не то, чтобы она была для меня такой болезненной, просто резко захотелось побыть одной.

Я уже открыла дверь в дом, когда он все-таки спросил:

— За что вас лишили силы?

Надо же, резвый какой, уже и это узнал. Интересно, кто ему рассказал и когда?

Можно было бы отказаться отвечать, но вместо этого решила, что так даже лучше. Пусть узнает правду от меня, заодно и поймет, что я не тот кандидат, который станет возиться с ним, подтирая сопли и вызволяя из неприятностей.

— «Умышленное причинение тяжкого вреда существу, не владеющему магией, осуществленное с помощью ведовства». Статья тридцать вторая, часть третья. «Доведение до самоубийства с помощью магии». Статья…

— Я помню, какая это статья.

— Молодец, неси зачетку. Это всё? — я так и продолжала стоять с занесенной над порогом ногой, ожидая, когда у одного неугомонного закончится острый приступ любопытства.

Он молча кивнул.

Вот и славненько.

Уже прикрывала дверь, когда услышала последний вопрос:

— Вы когда-нибудь сожалели?

Отвечать я не собиралась, и, скорее всего, Юра не ждал этого, поэтому с чистой совестью направилась к себе, заглянув по пути на кухню. Надо же, посуду вымыл, стол протер.

Настроения вышивать не было, а значит, не стоит и браться, иначе потом придется выпарывать неправильные крестики, поэтому я прихватила книгу и закрылась в спальне.

Жалела ли я когда-нибудь о том, что сделала?

Да, жалела.

Например, о том, что эта тварь сдохла так быстро, всего-то пара месяцев. Но душу немного грело понимание, что это время он провел в психушке.