Совру, если скажу, что спала чутко, прислушиваясь к каждому шороху. Скорее, дрыхла, как пожарная лошадь. Поэтому не сразу поняла, что меня разбудило.

В доме было тихо, никаких тебе подозрительных скрипов или тиканья часов. Оно с детства раздражает, поэтому в доме все часы электронные.

Не до конца задернутая занавеска позволяла предположить, что до рассвета осталось часа два. Всё ещё ущербная, хотя и покруглевшая луна ко мне не заглядывала, но жиденький бледный свет позволял рассмотреть контуры предметов.

Через приоткрытую форточку доносился далекий шум никогда не спящего города. Вот проехала по соседней улице машина, и не спится же кому-то… Вдалеке залаяла собака, но тут же замолчала. Под окном пару раз цвенькнул сверчок, где-то рядом звенел комар. Или стая, судя по густоте звука.

Меня мгновенно снесло с кровати, одной ногой в тапок попала, второй нет, но искать его не было времени. Зато задержалась на секунду, выхватив из-под кровати кое-что другое.

Потому что я терпеть не могу комаров, на каждом окне стоит по противомоскитной сетке, да и жужжали совсем не насекомые.

Кто-то аккуратно и по ниточке распутывал защиту дома.

Честно говоря, испугаться не успела, ведущую роль играла злость на самоуверенную сволочь, которая посмела ломиться в моё жилище. Убью!

Первой жертвой едва не стал Юра, некстати попавшийся под ноги в коридоре.

— Там кто-то есть, — он выступил из угла, мгновенно сконцентрировавшись из непроглядной темноты, чем едва не довел до инфаркта. Рассмотрев меня, сам сделал шаг назад. Что, ни разу не видел внезапно разбуженную лохматую ведьму с бейсбольной битой в руках?

— Я в курсе.

Супостат никак себя не проявлял, но звук становился все отчетливее. К тому же в воздухе потянуло чем-то, весьма похожим на запах тлеющего прелого сена. Если не ошибаюсь, а я в таком не ошибаюсь, на дом накладывают сонные чары. Мне они не страшны, а вот Юра оперся на стену, все больше на неё наваливаясь. Объяснять времени не было, поэтому я без предупреждения надавила на болевую точку в основании шеи, отчего стажер сдавленно охнул, но мгновенно распрямился.

— Охрану предупредил? — я прислушивалась и принюхивалась, все больше настораживаясь.

— Они не отвечают, — поискав глазами оружие, Юра с легким смущением повернулся ко мне. — Отвернитесь, пожалуйста.

Ерничать не было ни сил, ни желания, и через несколько секунд по руке мазнуло мягким мехом.

Мы с волком прокрались в прихожую, стараясь ничего не задеть. Даже почти получилось, разве что я споткнулась через свои кроссовки и ударилась мизинцем о косяк. Мысленно выругалась и так же про себя поклялась буквально с завтрашнего утра стать образцовой хозяйкой, убирающей обувь на место.

Сквозь окно веранды прекрасно просматривался двор, освещенный двумя фонарями.

И никого.

Это ничего не значило, ведьма могла находиться хоть на соседней улице. Хотя, надеюсь, она гораздо ближе, иначе выходит, что мы имеем дело с очень сильным противником.

Я бы его не заметила, если бы Юра, вставший передними лапами на подоконник, вдруг тонко не заскулил, насторожив уши.

Раскачивающийся странный силуэт был почти незаметен на фоне кроны яблони, растущей возле забора. Мне в первый момент даже показалось, что это галлюцинации, но реакция оборотня была такой, что надежды на это не осталось. Вот блин…

Натиск на охранку внезапно пропал, взяв напоследок высокую ноту, почти на уровне ультразвука. От неё у меня на несколько секунд заложило уши, и всё резко закончилось. Исчезло ощущение чужого присутствия, даже ветер стих.

— Стой здесь и ни в коем случае не выходи.

Я метнулась обратно в спальню, на ощупь нашарила телефон и выбежала обратно, уже набирая номер.

— Что случилось? — судя по бодрости голоса, спать Алексей Егорович не собирался, ну, или мгновенно приходил в себя. Мне бы такое умение.

— У нас гости, — машинально потрепала волка между ушами, надеясь, что он не заметит дрожания руки. — Прямой опасности нет, но ваши охранники не отвечают. Юра со мной, все в порядке.

— Десять минут продержитесь?

— Думаю, да.

Оборотень рядом согласно тявкнул и кивнул.

— Из дома ни ногой, забаррикадируйте двери, отойдите от окон.

И гудки.

Вот спасибо, милый человек, поддержал в трудную минуту.

В ожидании Воропаева-старшего я успела нормально одеться (не встречать же в растянутой футболке и пижамных штанах), разозлиться на себя и велеть стажеру привести себя в человеческий вид.

Юра вернулся через пару минут, не только одетый, но и умытый. Зато все такой же встревоженный.

— Распоряжение слышал? Значит, брысь от окна.

Я пошарила на верхней полке навесного шкафчика в поисках початой бутылки коньяка, стоящей там ещё с прошлого дня рождения. Со времен бурной юности алкоголь я практически не употребляла, но дома на всякий случай держу. Случай был как раз подходящей, и мы с Юрой молча пригубили бокалы. Ладно, вру, не бокалы, а чашки, лезть за хрусталем в начале четвертого утра мне было лень, а стажера одолевали совсем другие мысли.

— Что это было? Ну, когда вы меня за шею схватили.

— Нас хотели усыпить, — убирать посуду я не стала, но и пить больше не собиралась. Зато организм охватила кипучая жажда действия. В основном, разрушительного характера.

— Насовсем? — Юра отставил чашку и нахмурился.

— Типун тебе на язык! Вряд ли… Тогда остались бы очень явные следы магического воздействия, по ним легко отследить ведьму.

— Опять ведьма?

— Ага, — я прислушалась к слабому звуку от двери и снова ухватилась за биту.

Мгновенно насторожившийся стажер расслабился:

— Это отец.

— Уверен?

Меня смерили взглядом, в ответ на который я скорчила рожу и пошла открывать.

Через полтора часа сдержанно позевывающий Юра не выдержал и все-таки отправился спать, а мы продолжали спорить и ругаться.

— Если мы не видим связи, это не значит, что её нет! — я в сердцах слишком громко стукнула крышкой чайника и сама от этого поморщилась. Голова болела от недосыпа, но прикорнуть в ближайшее время не грозило.

— Я и не говорю, что её нет, — от рафинированной холодности Воропаева не осталось и следа. К тому же трудно оставаться небожителем, когда одет в вещи сына, маловатые на пару размеров. Добраться на машине так быстро, даже с учетом ночного времени суток, было невозможно, так что явился Алексей в зверином обличии. Заодно всё обнюхал, разбудил двух придурков, оставленных нас сторожить, и распорядился снять «подарок». — Это было предупреждение.

— Какому идиоту вообще могло такое в голову прийти? — Тот, кто ломился в мою лубяную избушку, оставил небольшой презент — повешенную во дворе собаку. Намек был более чем прозрачный, чего уж там. — Ты меня, конечно, прости, но надо Юру отсюда убирать. Сам видишь, что от меня толку немного.

На «ты» мы перешли почти сразу. Как-то трудно соблюдать дистанцию после того, как увидели друг друга в далеко не самом куртуазном виде. Хотя на брудершафт пить не стали, но совместное успокоение нервов и без того значительно способствует сближению.

— Наоборот, — он упрямо мотнул головой. — В дом же пролезть не смогли.

— Если бы хотели, смогли бы. Дело даже не в уровне силы, а во внутренних ограничениях. Если ведьма готова на многое, чтобы достать противника, выложится по полной, но свое дело сделает.

Воропаев помолчал с минуту, расслабленно перекатывая в ладонях стакан. Стекло тускло поблескивало, голова трещала, мысли разбегались, а уж как хотелось спать, так просто не объяснить.

Охрана обследовала все, что смогла, расписалась в собственном бессилии и сгинула с глаз долой, чтобы лишний раз не нарываться. Винить их было трудно, если бы меня не разбудил звон охранки, сама так же лохонулась бы.

— У кого из ведьм хватит сил, чтобы снять такую защиту?

— Юра сказал, зачем выходил?

Алексей отставил несчастный стакан и нахмурился:

— В смысле?

— Когда я вышла из комнаты, он уже был в коридоре. А теперь внимание, вопрос — что он там делал? Если твои волкодавы не успели ничего понять и предпринять, хотя находились намного ближе, то он и подавно ничего не услышал.

Он молчал, я тоже не лезла, дожидаясь, когда на меня спустят всех собак, ибо посмела усомниться в непогрешимости ближнего.

Возле склепа унюхал вампира стажер.

Нападение никто, кроме парня, тоже не видел, только его последствия.

Антон ничего не узнал, хотя скрыть от него что-то, касающееся вампов, крайне трудно.

Единственным, что не давало ухватить Юру за шкирку и тряхнуть с вопросом, нахрена он дурью мается, была сегодняшняя ночь.

Да, он вполне мог выйти и даже надругаться над трупом бродячего кобеля, но вот загвоздка — магией не владеет. А кто-то там точно был. И это кто-то из моей братии, что само по себе достаточно дерьмово.

— Надеюсь, не намекаешь, что он сам все это выдумал и сделал?

— Я редко на что намекаю, скорее, прямо говорю. Если бы не попытка взлома, твой сын бы уже кувырком полетел из моего дома. И не надо так смотреть, не подействует. Лучше подумай, где и когда кто-то из вас перешел дорогу сильной ведьме.

Воропаев медленно наклонился, опираясь локтями на колени, и мне стало как-то не по себе. Это не стажер, который, хоть и оборотень, но ещё щенок. А тут матерый зверь, такой шею перекусит и не поморщится.

— Да, такое было. Двенадцать лет назад. Я был одним из судей по твоему делу.

Теперь мне и вовсе захотелось иметь под рукой заряженное ружьё, уж больно у Воропаева взгляд стал многозначительный.

— И за какой вариант приговора ты проголосовал?

— «Виновна».

Вот ***!

В том смысле, что он придает этому особое значение, а мне плевать. Нет, тогда были какие-то эмоции, злость, ощущение бессилия, но сейчас глубоко фиолетово. А вот Алексей, похоже, совсем другого мнения. И докажи теперь, что вообще не в курсе, кто тогда выносил приговор.

— Так вот ты какой, северный олень… Зачем тогда сына доверил? — я потерла ноющую шею и подавила очередной зевок.

Моя реакция Воропаева не удивила, и он тоже на пару секунд напряг челюсти и прикрыл глаза, все-таки ночь не спал.

— Потапыч клялся и божился, что ты встала на путь исправления. К тому же Юра сам узнавал, кто из оперативников пользуется уважением, как куратор, и выбрал тебя.

— Это он зря.

Странно, но даже на начальство я не была в обиде. Чисто профилактически проесть мозг можно, а всерьез бузить было банально лень. Да и не за что, если вдуматься — свои заслуги, как натаскивателя молодежи, за собой признаю, поэтому стажер мне достался совершенно справедливо. А сын не в ответе за грехи отца. Тем более, что греха и не было — я действительно убила. И личность жертвы тут роли не играет.

— Нам выметаться? — Алексей поднялся и прямо посмотрел в глаза. Люблю мужиков, которые не мямлят, пряча взгляд, а решают вопросы сразу.

— Нет. Твое решение к безопасности Юры никакого отношения не имеет, а он мне нравится, поэтому пусть сидит. Кстати, почему такое резкое неприятие нашей работы?

Попытка подловить расслабившегося родителя в усталом, а оттого более мягком состоянии не прошла:

— Потому что нечего ему делать в следователях. Парень способный, пусть сразу стремится к другим горизонтам. И это дело семейное, обсуждению не подлежит.

Я хмыкнула и подняла ладони вверх, показывая, что лезть больше не буду. Или все-таки вмешаться чисто из вредности? Но делать это не время и не место, к тому же что за удовольствие от сделанной открыто пакости? Вот если исподтишка и тщательно продуманно — совсем другое дело.

— План действий?

Судя по тому, что Воропаев дернул щекой, глянув на свой наряд, высокое начальство собиралось отчаливать и пребывало в некотором недовольстве от собственного вида. Помочь в этой беде я не могла, уж моя одежда на него и вовсе никак не налезет. Разве что снять Сашкин плащ, который уже второй год висит на пугале, но такое предложение могут счесть за оскорбление.

— Делайте вид, что ничего не произошло. Днем будьте постоянно на глазах. А это значит — никаких походов на кладбища и по злачным местам.

— Это уже как служба призовет, — в прихожей я зябко передернулась от потока прохладного воздуха с улицы и оказалась совсем близко к Воропаеву. А от него тепло, как от печки, так и хочется прижаться. Но, боюсь, поняли бы меня несколько превратно, поэтому осталось только завистливо вздохнуть и укутаться в кофту.

— Пока со всем не разберемся, вас переведут на бумажную работу, — он выглянул во двор, где уже полностью рассвело. Да, теперь только в облике человека, появление в городе волка взволнует многие умы. — Вечером я приеду с вами, всё проверю.

— Хорошо.

Хоть я отступила от двери, чтобы в неё пройти, Алексею пришлось приблизиться вплотную. У меня от этого аж волоски на руках дыбом встали.

— Ты меня совсем не боишься? — а сам так и стоит, почти прижав меня к стене.

— А надо?

На это он только усмехнулся и вышел.

— Не стой на пороге, холодно.

Ответить я не успела, оборотень быстрым пружинистым шагом пересек двор, и через несколько секунд за забором заработал двигатель машины. Наверное, шофер, как примерный работник, дожидался за углом. Потому что иначе выходило, что это он мою машину угнал.

Но в чем Воропаев был прав, так это в том, что с босыми ногами на утренней прохладе стоять не надо, поэтому, плотно прикрыв дверь, пошла на кухню.

Все равно сон слетел, к тому же нам через полтора часа на работу ехать. Да и вообще не мешает немного подумать, а это можно совместить с приготовлением завтрака.

Звонить Антошке ещё не время, не хватает только и ему сон обломать. К тому же он, если правильно помню, недавно очередной раз женился. Или развелся? Совсем память ни к черту стала, но в ЗАГСе недавно точно был, а с какой целью — уже непринципиально.

Юра тенью прошмыгнул в сторону ванной, на ходу зевая и растирая ладонями лицо. Какие его годы, я в таком возрасте и по три дня не спала, так что жалеть его не собиралась.

Да, кстати, если вспомнить гадание Светки, причина всего происходящего безобразия — женщина. Версия, конечно, тухлая, но мы не отработали одного человечка, достаточно близкого к объекту. Хотя, чего это я, папа наверняка уже всю подноготную поднял, но нелишне будет спросить сейчас, чем потом чувствовать себя дурой, не разглядевшей очевидного.

— Чем занимается твоя девушка?

Стажер поднял недоуменный взгляд от тарелки с рагу:

— Студентка. А что?

— Ничего, разговор поддерживаю. Имя у неё есть? На кого учится?

Китайская хитрость не прошла, Юра отрицательно помотал головой:

— Она тут ни при чем, гарантирую.

— Тогда чего мандражируешь, ответить трудно? — я вымыла тарелку с чашкой и сбросила смс охране, все равно минут через пятнадцать выезжать, пусть пока глаза продирают.

— Да нет, не сложно. Зовут её Люда Новикова, учится в пединституте на филолога.

Да, не тянет на мировое зло… Хотя есть что-то дьявольское в учительницах русского и литературы, ещё со времен школы помню.

— И давно у вас шуры-муры?

— Да не она это, зуб даю! Милка тут вообще никаким боком, она даже не знает, кто я. Нам не пора?

Перевод темы был резковат, не иначе как вспомнил про латентную зоофилку.

— Сейчас, только сумку сложу.

Юра отправился ждать возле машины, а я пробежала по дому, проверяя, не забыли ли чего выключить, и дала себе задание на день — узнать всю подноготную этой Людмилы. К тому же стоит тряхнуть Потапыча на предмет длинного языка и узнать, что и кому он обо мне наплел.

А ещё неплохо бы начать присматривать себе нового мужа. Потому что у меня давний зарок — никаких интрижек с коллегами, поэтому спать с отцом своего стажера никак нельзя. Даже если очень хочется.