«- Может, все-таки возьмете частями?

- Я бы взял частями. Но мне нужно сразу»

х/ф «Золотой теленок»

Палец, лежащий на клавише вызова, чуть дрогнул, но нажать её Уля не успела. Вообще-то и к лучшему – все-таки эта просьба Андрея была не более, чем попыткой успокоить и не дать запаниковать. А то она сама не понимает, что нужно объяснить, кто звонит, что случилось и куда ехать. Потом ещё три раза это повторить, потому что то дежурный отвлекся, то связь пропала. Да и самим служивым ещё предстоит проскакать на своем «Уазике», в народе непатриотично называемом «козёл», по местным ухабам и просто трудно преодолеваемым дорогам, разбитым копытами пасущихся на лугу бурёнок.

И хорошо, что это оказался так рьяно ими разыскиваемый дядя Жора. Хотя, судя по тому, как и в какой позе они стояли, рвение вполне можно оспорить.

- Здравствуйте, - Андрей хватку ослабил, даже на землю поставил, хотя сама Уля только сейчас заметила, что все это время он держал её на весу. Но вперед не пропустил, прижав тяжелой ладонью плечо. Наверное, чтобы не дать броситься вперед, в объятия смотрителя. Конечно, она же спит и видит, как бы кинуться тому на шею да поцеловать в уста сахарные…

Сейчас из уголка тех самых уст торчала самокрутка, которая казалась прилипшей к нижней губе. Во всяком случае, при разговоре она даже не сделала попытки выпасть изо рта.

- И вам день добрый, - Георгий как-то хмуро посмотрел в сторону пискнувшей: «Здрасте» Ульяны. – Снова видами любуетесь? Не далековато приходится ехать, чтобы погулять?

- А нас трудности не пугают, да, Ульян? – Лебедев как-то так улыбнулся, что Улька задумалась о смене политической полярности. В том смысле, что дядю Жору она знает уже лет десять, а Андрея в общей сложности не больше недели. Так что со смотрителем может быть намного спокойнее и безопаснее.

Пока мысль не оформилась во что-то большее, девушка легко сжала его локоть предлагая отпустить и, дождавшись свободы, медленно пошла в сторону дяди Жоры.

- Нам очень нужно с вами поговорить. Пожалуйста.

Неизвестно, что больше убедило смотрителя – улыбка Андрея или просьба знакомой, которую он знал ещё сопливой девчонкой. Листики подорожника на вечно содранные коленки клеил. Рассказывал о повадках животных и лекарственных растениях…

- Ладно, идите за мной, - не дождавшись ответа, мужичок быстрым шагом устремился по дорожке в направлении их машины.

Ждать повторного приглашения они не стали, поспешив за удаляющейся спиной во все той же линялой майке, на которой прибавилось пятен и прорех. Хотя никакого отталкивающего аромата не ощущалось. Камнями и песком он, что ли, белье стирает?

- Ты ему доверяешь? – Андрей догнал Улю почти сразу.

- Насколько это возможно в такой ситуации, - девушка отмахнулась от какой-то прилипчивой мухи, вознамерившейся усесться ей на нос. – Если кто и знает, что тут на самом деле происходит, то это он.

- Он не только знает, но и в доле. Поверь на слово…

Верить ему Уля не спешила, хотя все указывало именно на это. Но нужно же дать и самому дяде Жоре высказаться, а не огульно судить и выносить обвинительный приговор.

Как оказалось, отошли они немного дальше, чем сами думали, так что на возвращение к шлагбауму пришлось потратить несколько минут. Смотритель стоял на повороте к своему домику, дожидаясь гостей и нетерпеливо постукивая себя ладонью по бедру.

- Давайте скорее, у меня ещё много дел.

- Скоро явятся хозяева, а у вас не все готово для перевозки? – Лебедев не смог сдержать замечание, хотя Уля и попыталась на него предупреждающе фыркнуть.

- Да хоть и так, - Георгий, вместо того, чтобы оскорбиться, неожиданно улыбнулся. – Знакомые проблемы, Андрей Иванович?

- Господи, ещё один знаток старины на мою голову… - девушка досадливо вздохнула и, обогнав мужчин, первая пошла к видневшемуся между кустов домику. Там ничего не поменялось, разве что пес теперь не дремал, а азартно чесал задней лапой за ухом, гоняя блох. Цепь «журавля» все также мерно позвякивала под порывами налетающего ветерка, а немытые окна отражали покачивающиеся кусты.

Поскольку чувствовала здесь Уля себя вполне свободно, то сразу прошла за домик. Туда, где рядом со сложенной прямо на улице печкой, наползал с крыши немного покосившийся навес. Под ним стоял крепкий стол и пара лавок. На вытертой и кое-где продранной клеенке, в немного гнутой эмалированной миске краснел разрезанный арбуз, над которым уже вился десяток ос, деловито взлетающих и вновь садящихся на лакомство. С балок, которые придерживали навес, свешивались пучки высушенной душицы, зверобоя и тысячелистника. Тут же, в плетеной из толстой лески сумочке желтели соцветия липы, все ещё распространявшей тонкий аромат. Уже высохшие до крошащегося состояния побеги чабреца, не потерявшие нежный розовато-лиловый оттенок цветочков и стоящий прямо посреди стола букет ярко-желтой пижмы в старом глиняном кувшине с потрескавшимся горлышком. Наверное, для отпугивания мух. Мухи, скорее всего, о предназначении этого веника не знали, потому весело бегали и по цветам, и по сушеным лекарственным растениям, и по арбузу, чем немало раздражали ос.

- Что хотели узнать? – смотритель на правах хозяина прошел в тень, усаживаясь на едва слышно заскрипевшую под его тяжестью лавку.

- Мы знаем, чем занимаются эти ваши «охотники», - Лебедев подходить к навесу не стал, предпочтя остаться возле немного криво сложенной печки, глина на которой в некоторых местах потрескалась и отвалилась, обнажая красные бока прячущихся под ней кирпичей.

- Ну, рад за вас, - оправдываться он явно не собирался, хотя и как-то немного сгорбился.

- Дядь Жор, почему вы им помогаете? – Уля все-таки прошла к нему, хотя близко к арбузу не подходила. Хватит, её сегодня гусь уже погонял, остается только оказаться ужаленной кем-то из недовольно гудящей насекомой братии.

- Хорошая ты девчонка, Ульянка, только глупая, - он снял шляпу, обнажив просвечивающую сквозь русо-рыжеватые пряди розовую макушку. – Кто ж меня спрашивал… Сказали, что приедут люди, к ним не лезть, если попросят помочь – не отказывать. Но и на глаза особо не попадаться. Никому о них не рассказывать. А тут вы со своим походом… Я и так старался, чтобы вы не пересекались нигде, думал, в пещеру так и не полезете, так ведь понесло же! – он досадливо крякнул и нацепил головной убор обратно, пряча глаза за широкими полями.

- Когда у них что-то пропало? – Андрей как-то не впечатлился покаянным видом смотрителя.

- Да за день до того, как вы сюда прошлый раз приехали, и пропало. Когда тут этот пацан был. Сами понимаете, на кого сразу подумали – крутился тут за несколько суток до этого, а тут вернулся уже сам, а потом… - он махнул рукой, заставив только-только успокоившихся ос снова взметнуться.

Уля тут же отошла подальше, хотя стоять на солнце и не особо приятно, особенно, если вспомнить, что одета она довольно тепло.

- Вы уверены, что это был он? – что-то Лебедеву явно не понравилось. Ну или, как вариант, печка оскорбила его взыскательный взгляд, за что и была пнута в красновато-коричневый бок. Ещё один кусочек глиняной штукатурки, крошась, опал на землю, запачкав нос его кроссовка.

- Ну, близко я его не видел, метров тридцать до него оставалось. Я позвал, парень не откликнулся, наверное, не расслышал. Но машина точно его, её я видел ясно.

- Понятно…

Пока Андрей задумчиво смотрел на конек поросшей мхом крыши, Уля пододвинулась к смотрителю и немного понизила голос.

- Это вы отправили их к фельдшеру?

- Да. Я Надюшку давно знаю, когда-то вместе на танцы бегали, - в глазах побитого жизнью и годами донжуана появилась какая-то мечтательность. – Рука у неё легкая, да и вообще, баба она хорошая. А вы уже и у неё были?

- Да. Дело в том, что Игорь несколько дней назад пропал. Скажите, как вы думаете, может он быть у этих ваших… охотников? – Уля запнулась, но помня, что со всех сторон их окружают кусты, в которых затаиться, как нефиг делать, не стала говорить другое слово.

- Даже так… Кто их знает, конечно, но… Те, которые тут – просто работяги. Они же не сами это придумали, вот и забегали, когда поняли, что там кто-то побывал и кое-что унес. Так что тут его точно нет, а про другое не скажу, чтобы не соврать.

- А много украли? – отвлекшись от созерцания крыши, Андрей снова повернулся к шушукающейся парочке.

- Да не так, чтобы много, но и это жалко. Я ж не видел точно, но, наверное, терпимо, раз только морды друг другу побили, да ко мне прибегали спрашивать, кто тут был днем. А руку задели по глупости, проверяли, рабочее или нет… Сами потом испугались, кинулись за советом, куда ехать, чтоб и помогли, и в милицию не сдали.

- Откуда моё отчество знаете?

Ульяна уже хотела спросить, неужели тоже с главой семейства лично знаком, но смотритель ответил первым:

- Так они по номерам машины и узнали. Потом ещё допытывались, раньше тут бывали или нет. Не спрашивали ли чего неправильного или по их части…

- И что ответили?

- Правду – ни сном, ни духом. Но вам бы сюда лучше больше не наведываться… Оно понятно, что пацана ищете, только как бы хуже не стало. Я человек подневольный. Мне сказали к ним не лезть, я и не лезу. А вы уж больно плотно интересуетесь, - Георгий поднялся, намекая, что разговор закончен, пора бы гостям и честь знать.

- То есть, до этого они не знали, кто я? – Андрей на его жест внимания не обратил, явно давая понять, что уйдет, когда сам сочтет нужным.

- Вроде, не знали.

- А больше ничего странного не замечали? – Уля, вдоволь насмотревшись по сторонам, тоже вклинилась в беседу.

- Здесь тихо, так что все необычное сразу становится странным. Нет, не замечал.

- Понятно…

Трель телефона Андрея казалась настолько чужеродной для этого места, что девушка даже поморщилась, хотя мелодия был приятная.

- Я вам оставлю свой номер, если что-то узнаете, позвоните, пожалуйста, хорошо? – пока Лебедев, отошедший на несколько метров, общался по мобильнику, Уля быстро нацарапала на вынутом из сумки огрызке бумажки цифры и прижала их глиняной вазой. – До свидания.

А потом застыла, не успев полностью выпрямиться, когда увидела выражение лица повернувшегося к ним Андрея. И ведь, вроде, совершенно спокойное, но у девушки почему-то немного похолодело в груди, а сердце, наоборот, забилось часто-часто, но уже в районе горла.

- Что..?

- Мы уезжаем, - пальцы, сомкнувшиеся чуть выше её локтя, были жесткими и неприятно давили даже через плотную ткань кофты. Вот только вряд ли он сам понимал, что делает больно, да и у Ули не было возможности попросить отпустить – тут бы не растянуться, запнувшись через плети ежевики, потому что Андрей потащил её не по дорожке, а напрямую.

Какая-то ветка больно хлестнула девушку по щеке, так, что даже слезы выступили.

- Стоп!

От её окрика он все-таки притормозил, но глаза были какие-то бешеные.

- Что происходит? Это насчет Игоря? – воспользовавшись передышкой, Ульяна потерла наливающийся краснотой след на лице и подошла вплотную.

- Отцу пришел е-мейл, за Игоря требуют выкуп.

Золотая рыбка причмокивала пухлыми губами, едва шевеля плавниками в потоке пузырьков от фильтра. Иногда она углублялась в пышную ажурную вязь водорослей, но неизменно возвращалась, подплывая совсем близко к стеклу, чтобы рассмотреть людей, собравшихся в комнате.

Наверное, хорошо в такой ситуации быть золотой рыбкой. Все твои тревоги умещены в вопрос о своевременной кормежке и смене воды…

- Я сейчас уеду, - тихий голос Андрея, который раздался совсем близко, отвлек Улю от рассеянного любования аквариумом. – Можно кое о чем тебя попросить?

- Да, конечно.

Привставать не хотелось, но пришлось. Не очень удобно разговаривать с человеком, который нависает над тобой.

- Меня не будет пару часов, вряд ли дольше. Побудь здесь, хорошо?

Если у Ульяны и появилась мысль спросить, для чего ей оставаться в доме их родителей, то его осторожный взгляд в сторону высокой худой фигуры, замершей возле окна, заставил прикусить язык и молча кивнуть.

- Спасибо, - мимолетно погладив её по виску, Андрей быстро вышел из комнаты. Судя по тому, что ни у кого его отбытие вопросов не вызвало, именно об этом они и говорили.

Даже как-то неудобно – сидит тут с отрешенным видом и смотрит на красно-золотые искры, появляющиеся при малейшем движении вуалеподобного хвоста… И что она тут не нужна, тоже понимала и ощущала, но отказать в просьбе не смогла.

Дорога… Дорога была трудной. Не потому что на трассе оказалось много машин или ещё по какой-то причине. Просто говорить ничего не хотелось, а молчание только сильнее давило, заставляя доводить саму себя почти до паники. И Андрей, который гнал машину все быстрее, заставляя девушку молча сжимать пальцы в замок, а потом, словно опомнившись, переставал жать на педаль газа, замедляясь до допустимой скорости.

Теперь ни заборы, ни кафешки, ни бабки Улю уже совсем не волновали. Даже глядя на них, в голове прокручивала всевозможные сценарии.

Ведь до последнего оставалась все более призрачная надежда, что все это какое-то недоразумение, и Игорь обязательно найдется сам. Придет с повинной и рассказом, что потерял счет времени, телефон, память… Да хоть зеленые человечки похитили! Но хотелось верить, что все это не так серьезно и страшно…

Это хорошо, что выдвинули требования. Очень хорошо, значит, Игорь жив. Или был жив ещё сегодня днем – на тех нескольких секундах видеосъемки, которую приложили к электронному письму, ясно просматривался телевизор за спиной говорящего парня. Там как раз шли сегодняшние двенадцатичасовые новости. Хотя сумма, которую затребовали, у девушки в голове не укладывалась, но судя по реакции его семьи, деньги были вполне подъемные. Три дня на подготовку, подробности - кто, куда и когда сбросят позже. Вполне тривиальное в таких случаях предложение не усугублять положение обращением в полицию. Андрей тут же отреагировал на это короткой и емкой, но тихой фразой по поводу вышеупомянутой организации. Потому что в расторопности и стремлении помочь уже убедился. А тихо, поскольку не привык ругаться при матери.

Хотя как раз Ольге Николаевне, похоже, было все равно – она смотрела на экран, почти выкручивая свои пальцы, и молчала. Уж лучше бы плакала, потому что такая тишина была гораздо страшнее…

В голову лезли мысли о статистике жертв похищений, которых так и не отпустили после получения выкупа. Даже понимая, что только пугает себя ещё больше, Уля не могла заставить себя не думать об этом.

На той записи Игорь был вполне здоровым, только каким-то заторможенным.

- Со мной все в порядке, меня не бьют и не унижают.

Одиннадцать слов, которые он произнес, серьезно глядя в объектив камеры. Ни лишних движений, ни извечной улыбки, от которой он сразу становился похожим на проказливого мальчишку. Только темная прядь челки, свесившаяся на лоб, подчеркнула белизну его кожи…

Уля с не меньшим, чем у остальных, вниманием смотрела на фон, пытаясь углядеть любые мелочи, которые могли бы подсказать, где он находится. Выгоревшие бежевые обои в более темных подпалинах абстрактного рисунка, угол какой-то мебели, скорее всего, письменного стола под левым локтем. Тумбочка с телевизором за спиной. Настолько невыразительно и обычно, что никаких зацепок не дает.

Ольга Николаевна, бросив задумчивый взгляд на Ульяну и получив ответный едва заметный кивок, пошла вслед за Андреем. Наверное, матери есть, что сказать старшему сыну. А вот Уля не могла придумать, как нарушить эту тишину. И ведь нужно, сколько можно сидеть в темноте, разбавленной только светом торшера, чей абажур напоминал роскошный наряд кокетки восемнадцатого века? Даже странно было встретить здесь этот предмет – шелк, оборочки, бантики… После уютной строгости кабинета девушка никак не могла привыкнуть к мягкой женственной гостиной. Наверное, если рабочее место обставлял сам Иван Петрович, то здесь декоратором поработала его супруга…

- Если тебе нужно идти, я могу вызвать такси.

Длинная фигура на фоне подсвеченного висящим на улице фонарем окна так и не шевельнулась. И это тоже пугало. Человек постоянно двигается, совершая какие-то незаметные и бестолковые жесты, а он стоял совершенно прямо, словно к спине привязали палку.

Предложение могло бы обидеть, если бы Уля не понимала, что это дань вежливости, не более того. И оставлять его сейчас одного точно не станет. Да, Иван Петрович ей никоим образом не родственник, да и просто хорошим знакомым его тоже не назовешь, но он ей нравился.

- Выгоняете? – кресло едва слышно скрипнуло, когда девушка повернулась, заставив своим движением золотую рыбку быстро удалиться под сень какой-то лопушистой водоросли.

- Господь с тобой… Просто не хочу, чтобы ты тут сидела только потому, что Андрей попросил, - он, наконец, повернулся, разрушив впечатление говорящей статуи.

- Я здесь не только поэтому.

- Знаю. И спасибо за это, - Иван Петрович медленно прошел к соседнему креслу, отделенному от Ульяниного изящным столиком с витыми ножками. К такому и притронуться страшно, а уж о том, чтобы на него что-то положить, и речи не шло… - Ты веришь, что все закончится хорошо?

Девушка не стала спешить отвечать, прислушавшись к себе. Да, страшно, причем, до такой степени, что хочется просто опустить руки и расплакаться, но ощущения, что непоправимое уже случилось, не было.

- Да.

- Поэтому мне и нравиться с тобой говорить. Ты не умеешь врать, и сама про это знаешь, вот и приходится обходиться правдой, - он едва заметно улыбнулся, усаживаясь на покрытое какой-то приятной на ощупь полосатой тканью сиденье. Свет теперь падал справа, оставляя левую сторону лица в тени. Странно, но именно сейчас в чертах мужчины было больше сходства с младшим сыном, чем со старшим. – И ты меня не теребишь, постоянно спрашивая о здоровье.

- Вы взрослый умный человек, и знаете, когда нужно обратиться за помощью. Тем более, что медик в доме, - Уля дернула плечом, заставив съехать с плеча кофту. Вообще-то тут было достаточно тепло, но все происходящее заставило забыть обо всех внешних неудобствах. И что спина уже покрылась испариной, заметила только сейчас. – Можно я немного разденусь?

- Конечно. Может, хочешь есть?

Уля хотела ответить отказом, потому что голод не ощущала совершенно, но потом передумала. Сообщение пришло несколько часов назад, и вряд ли у кого-то в этом доме после него прорезался аппетит…

- Только, если вы составите мне компанию.

- Это Андрей попросил, чтобы ты меня уговорила?

- Нет, это моя инициатива, - отпираться она не стала, а то и так непонятно, зачем ставила это условие…

- Тогда пойдем, - Иван Петрович встал, на секунду с силой опершись ладонями о край стола, но бросаться его поддерживать Ульяна не спешила – не тот характер, чтобы смиренно принять помощь от женщины. А то и собственный папа не такой же. Мужики, они вообще народ загадочный. – А Андрею не давай садиться себе на шею, а то он сразу начинает свою волю диктовать.

- Мы не настолько хорошо знакомы и плотно общаемся, чтобы кто-то садился другому на шею, - Уля осторожно положила ладонь на подставленный локоть.

- Да это я так, для общего развития, - продолжать эту тему он не стал, направившись в находящуюся рядом столовую.

Там было темно, только откуда-то из коридора доносился негромкий разговор. Одной из собеседниц была Ольга Николаевна, а вот кто вторая – Ульяна определить не смогла.

- Может, давайте на кухню? – правил этого дома девушка не знала, да и не особо стремилась к этому, но лезть в разговор хозяйки, отвлекая её, все же не хотелось.

- Ну, давай туда. Все равно не люблю эту комнату, на кухне как-то вкуснее, - несмотря на кажущуюся почти веселость, было заметно, что все совсем не так радужно.

И роль радушного хозяина давалась Ивану Петровичу с большим трудом, но Уля благоразумно не указывала на это и старательно подыгрывала. Хотя зачем это делает, сама не особо понимала, разве что из чисто человеческого желания поддержать. Как говорится, вреда от неё нет, но и толку – тоже. Зато есть возможность отвлечься, побыть среди тех, кто уже в курсе. Если вернется сейчас к девочкам, придется все пересказывать, отвечать на вопросы, слушать охи и ахи. Понятно, что Светка с Лизой тоже переживают, Игорь и их друг, но моральных сил проходить через это ещё раз у Ульяны пока не было. Конечно, через пару часов, когда Андрей вернется, она уедет в общежитие, но пока есть возможность немного это отсрочить, стоит ею воспользоваться.

- Устаивайся, - мужчина мягко подтолкнул её к высокому стулу возле круглого стола. Как и почти вся кухня, он был белым, накрытым зеленой скатертью. Никаких тебе кистей и прочих элементов ретро, если в остальном доме был какой-то легкий (или не очень) флер старины, то тут только функциональность и эргономичность. Даже поначалу показалось, что они попали в какое-то другое место, настолько был велик контраст.

- Зачем вам тогда столовая? Тут очень уютно, - Уля тронула сложенную вчетверо салфетку оттенка свежей мяты.

- У нас много родни, а я не люблю собираться в кабаках, - Иван Петрович включил электрический чайник. – Что хочешь?

- Если честно, то ничего, но и мне, и вам нужно поесть, - девушка резко встала, когда на пороге кухни появилась Ольга Николаевна.

- Я вас немного потеряла, - несмотря на гораздо лучшее владение собой, чем у мужа, и её улыбка была ненатуральной. Только прикрывала она не недовольство или неприязнь, а растерянность и непонимание того, что вообще происходят. Как и тонкие пальцы с двумя перстнями на каждой руке, теребящие пояс накинутого поверх платья кардигана. И каждое движение, вроде, и неторопливое, но какое-то рваное, словно она сдерживает себя или же, наоборот, заставляет, только силы заканчиваются раньше, чем было задумано.

- Уля пытается заставить меня поесть, - Иван Петрович негромко звякнул чашками, возясь с заварочным чайником. – Присаживайся, Оль. А ты чего вскочила? – это уже Ульяне, которая так и осталась стоять, разве что зачем-то завела руки за спину. Но что-то, похожее на благодарность, во взгляде женщины рассмотрела. А может, и ошиблась, в неярком свете вообще просто ошибиться.

- Присаживайся, - хозяйка кивнула все на тот же стул, который уже успела немного обжить Ульяна. Той ничего не осталось, кроме как последовать приглашению.

Разговор не клеился, причем, совершенно. Пара слов о чае, комплимент домработнице по поводу пирога с персиками.

Снова неловкая тишина, от которой Уле очень хотелось поерзать, но она сдерживала себя силой воли. Но терпение заканчивалось, а желание сбежать отсюда возрастало в геометрической прогрессии от каждой прошедшей минуты.

- Уже поздно, мне, наверное, пора, - с трудом высидев положенное этикетом время, она отложила вилку и поднялась. На тарелке так и остался почти целый кусок пирога, которой девушка, скорее, расковыряла, чем съела.

- Ты же хотела дождаться Андрея, - Иван Петрович тоже перестал делать вид, что ест, но хоть немного проглотил, уже хорошо.

- Он может задержаться, и я…

- Андрей может не появиться до утра, - Ольга Николаевна к еде вообще не притронулась, но чай выпила. – Я приготовила для тебя комнату Игоря.

Предложение было, что и сказать, необычное. Особенно со стороны его матери, у которой сложились определенные выводы о девушке сына. И скрывать она их не собиралась, так что нынешнее радушие Улю сильно насторожило.

- Там уже темно, так что или ждешь Андрея, чтобы он отвез, или останешься здесь, кто же тебя одну отпустит на такси, - давая понять, что разговор закончен, Иван Петрович поднялся.

- Вы пока решайте, мне нужно отойти, - что-то прошептав мужу, Ольга Николаевна удалилась все той же немного неровной походкой, оставив их наедине.

- Знаете, я, правда, ценю вашу заботу, но мне завтра рано на лекцию…

- Я подмешал Оле в чай снотворное, она уснет где-то через полчаса.

Уля осеклась, забыв, что только что хотела сказать.

- Зачем?

- Она не сможет заснуть, будет всю ночь переживать и только доведет себя до высокого давления, - не обращая внимания на тот факт, то ему по статусу вряд ли положено убирать со стола и мыть посуду, Иван Петрович поставил чашки в раковину. – Медсестру я тоже уже отправил спать.

- Тоже со снотворным?

Неужели так проникся духом старины, что решил перенять замашки Борджиа?

- Нет, без снотворного, - теперь он не только улыбнулся, но и усмехнулся. Если учесть, то ещё час назад только молчал и не отводил глаз от окна, уже большой прогресс. – Ты умеешь играть в шахматы?

- Да. А с чего вы взяли, что я останусь? – Уля тоже потянулась к трудящемуся и, взяв полотенце, висящее на специальной подставке, начала вытирать тонкий фарфор.

- Тебе совесть не позволит бросить одного старого больного человека, - Иван Петрович даже подмигнул ей, а потом сразу стал серьезнее. – Я тебя прошу остаться. Утром Андрей отвезет, куда скажешь.

О том, что ему очень не хочется быть в такие минуты одному, мужчина не сказал, но догадаться было не так трудно. И хотя это было грубым манипулированием, Уля знала, что он прав – не сможет уехать, зная, что, случись что, помочь ему будет некому.

- Тогда зачем вы отправили спать медсестру?

- Она только доведет меня до приступа, если будет каждые пять минут измерять давление и считать пульс.

Вымытая и вытертая посуда уже заняла свои места на полках, поэтому заняться тут было больше нечем.

- Только с одним условием, - прикинув, во сколько придется проснуться, чтобы успеть доехать к себе, переодеться и в девять часов уже сидеть в аудитории, она про себя тяжело вздохнула. Ладно, в выходные отоспится. Хотя, если учесть, что выкуп отдавать в воскресенье, вряд ли получится…

- Каким?

- Я не буду вас теребить и спрашивать, но если почувствуете себя плохо, сразу скажете. И в шахматы я играю не очень хорошо…

- Вот как раз и научу, - он выключил верхний свет, разом погрузив комнату в темноту, и поманил за собой. – Иди в гостиную, я сейчас схожу к Оле, потом присоединюсь к тебе.

Все-таки это так странно, остаться одной в чужом доме. Даже зная, что где-то через несколько стен есть люди, это пугающе и непривычно.

Разве что рыбка, уже почти старая знакомая, все так же медленно, красуясь, проплыла вдоль стеклянной стенки и послала воздушный поцелуй. Ну, или просто попросила есть, у них это очень похоже.

Уля медленно прошлась по комнате, стараясь ничего не трогать. Хотя очень хотелось, особенно погладить кончиками пальцев корешки книг, стоящих на полках шкафа. Девушка подошла поближе, чтобы прочесть авторов. В основном, классики, но есть и несколько неожиданностей, вроде Бредберри… О, а кто тут любитель «Декамерона»? Все тома были явно старыми, но в очень хорошем состоянии. Отношение к Ольге Николаевне чуть-чуть, наверное, на десятую долю градуса, потеплело.

И Андрей не звонит, хотя время, о котором он говорил, уже почти вышло. Хотя, мог и забыть, у него сейчас голова совсем другим забита. И у неё тоже. Ведь изо всех сил старается не думать, все ли пройдет гладко, и выполнят ли похитители условия… И пробивалось это даже через слой того, о чем размышляла особенно старательно. Это, как под толщей льда никогда не прекращается движение, кто-то там мельтешит, живет, думает. А потом лед трескается, и все это вырывается наружу.

- Извини, что так долго, - Иван Петрович принес в гостиную аромат лекарства, скорее всего, сердечных капель. И заметив, каким взглядом его окинула Ульяна, только махнул рукой. – И ты туда же…

- Как она? – теперь, когда хозяин пришел, девушка все-таки не удержалась и провела по немного истертому и потрепанному корешку переплета «Войны и мира». Есть в старых книгах что-то очаровательное. Может, запах, а может, понимание, что до тебя эти страницы перелистывали те, которых уже давно нет в живых. Как ни странно, но именно такие фолианты ей казались ближе всего к живой истории.

- Издание тысяча девятьсот сорок пятого года, хорошее состояние.

Уля повернулась и укоризненно посмотрела на Ивана Петровича.

- Уснула.

- Хорошо…

А в шахматы она, и правда, играла очень посредственно. Не потому что не могла запомнить стратегию или выработать план, просто постоянно отвлекалась то на рассказы Ивана Петровича, то на все более тревожные мысли по поводу пропажи теперь и Андрея. И ведь понятно, что у него сейчас уйма дел, иначе не оставил бы родителей одних, но все равно было как-то не спокойно.

- Не отвлекайся, - её офицер пал смертью храбрых под натиском вражеской ладьи.

- Что-то у меня внимание никакое… - конь предпринял попытку атаки, но был тут же заблокирован черным ферзем.

- Иди спать, - окончательно добивать Улю Иван Петрович не стал, хотя даже на её дилетантский взгляд до мата оставалось хода два-три. – У меня не то здоровье, чтобы тащить тебя на себе.

Представив эту картинку, Ульяна тихо фыркнула и поднялась.

- Вам тоже нужно отдохнуть.

- Сейчас пойду. Ты знаешь, где комната Игоря?

- Нет.

- Тогда идем, покажу, - он поманил её за собой, а Уля только сейчас поняла, насколько устала. Даже ноги еле передвигала, да и голова была какой-то легкой и звонкой.

Мягкий серый оттенок стен давал приятный отдых глазам, а вот обилие металла и стекла действовало как-то немного угнетающе. Но удивления не испытала – квартира Игоря выглядела примерно так же.

Попрощавшись и пожелав Ивану Петровичу спокойной ночи, Уля на секунду задумалась, а потом все-таки полезла в шкаф. Не первый раз придется одолжить у друга его одежду, так что никакого отторжения девушка не испытывала.

Затянув шнурок на тренировочных штанах, Уля добилась хотя бы того, что они теперь не падали. Вот с футболкой все было намного сложнее, но ведь не на прием собралась…

Несмотря на усталость и даже вымотанность, сон не шел. Наверное, потому что место совершенно чужое. И подушка пахнет не так. И матрас слишком жесткий…

Через час Уля встрепенулась. Интересно, показалось или нет?

Чтобы проверить свои догадки, она потихоньку встала с постели и босиком тихонько подошла к двери. За порогом было тихо и темно, но ведь кто-то там ходит… Конечно, это могли быть хозяева или медсестра, раз уж домработницу, которая у них не ночевала, можно исключить, но…

Он сидел в гостиной. Не на диване или в кресле, а просто на полу. И Уле было так непривычно это видеть, что она затопталась в коридоре, не решаясь переступить порог комнаты.

- Почему ты не спишь? – голос у Андрея был негромким и хриплым. И пахло здесь сигаретами. Сильно пахло, наверное, выкурил не меньше десятка. У Ульяны даже немного запершило в горле.

- Не могу уснуть…

- И я не могу.

Он передвинулся, вытягивая длинные ноги так, чтобы Уля могла пройти.

А ведь ничего не потеряет, все равно бессонница одолела… Она села в кресло, вроде, и близко, но не вплотную.

- Ты что-нибудь узнал?

- Уль… Я все расскажу утром. А сейчас просто помолчим, ладно?

- Хорошо.

Через несколько минут Андрей чуть передвинулся и прижался лбом к её коленке. Не нагло, просто как-то… Словно просил поддержки.

- Все будет хорошо, - кого она хотела убедить – его или себя, Уля не поняла. Наверное, обоих. – Я уверена, что все будет хорошо…

А волосы у него приятные на ощупь, гладкие и немного прохладные.