«Если бы миром правила логика, мужчины садились бы в седло боком»

Рита Мэй Браун

- Слушай, ну, тебя прямо почти приняли в семью… - Светка на несколько секунд отвлеклась, и по комнате поплыл предательский запашок горелого. – Вот блин!

Прожечь юбку она не успела, а вот на подошве утюга остался темный след.

- Лучше за электроприборами следи, - Ульяна в темпе вальса забрасывала в сумку необходимые вещи. Хорошо, что душ успела принять у Лебедевых дома. Хоть на улице ещё окончательно и не похолодало, но бежать куда-то с мокрой головой удовольствие ещё то. – И никто меня никуда не принял, ерунду какую-то болтаешь…

- Улёк, не злись, я же пытаюсь тебя развеселить, - незадачливая гладильщица дернулась было устранить последствия невнимательности, но нагар пристал уже намертво. – И Игоря вернут, его родители люди небедные, так что ссориться с такими себе дороже.

- Тогда бы не стали воровать его, - это из-под накинутого на голову одеяла подала сонный голос Лизка. Ей сегодня предстояло зевать на занятиях во вторую смену, но топот и вонь паленого смогли разбудить даже штатную «совенку».

- Доброе утро.

- Привет, Лизхен. У тебя будет партзадание, - Света сразу поняла, на кого можно спихнуть устранение её утреннего косяка, вот только как бы ещё заставить подругу… - Почисти утюг, а?

- Да иди ты, - одеяло сдвинулось, и в щель между ним и подушкой высунулась скрученная в кукиш рука. – Сама прощелкала, сама и убирай.

Вообще-то нежелание заниматься таким делом понимал любой, кто когда-то брал в руки карандаш для чистки утюга. Потому что отдающая аммиаком вонь, поднимающаяся от плавящейся по горячей подошве субстанции, ещё не нашла своего почитателя. Да и сам процесс был сопряжен с определенными трудностями – даже если выйти на балкон, аромат все равно разнесет по коридору, а их уже и так по головке не погладили за устроенную Светкой обонятельную атаку. Так что придется с утюгом в обнимку спускаться на улицу, просить завхоза, чтобы тот высунул через форточку шнур удлинителя, и уже там, можно сказать, дыша духами и туманами, приводить электрооборудование в порядок. Кстати, все приборы, типа утюгов, микроволновок и чайников тут были строго запрещены, но кто же читает эти предупреждения? Устав бороться с нарушительницами, комендантша только попросила убирать все это добро перед «внезапными» проверками пожарников. Степень внезапности обычно составляла, как минимум, трое суток.

Вполуха слушая уговоры и вялую перебранку подруг, Уля переоделась и посмотрела на часы. Надо же, не только успела, но ещё и время осталось. Хорошо, что занятия сегодня в корпусе, до которого от общаги пять минут быстрым ходом, а то пришлось бы скрестись в дверь и просить дозволения присоединиться к группе.

- Свет, ты готова или нет?

Вопрос был из разряда риторических – дева стояла посреди комнаты в белье и колготках, успев за время полемики немного смять свежеотглаженное.

- Иди вперед, я сейчас догоню.

- Ладно, мы в сегодня с утра в четырнадцатой аудитории. Девочки, очень прошу, про все, что я рассказала - никому, - не став ждать ответа, Ефремова плотнее застегнула легкую куртку и устремилась на выход из общежития.

Включать плеер она не стала – идти недалеко, да и хотелось немного подумать, а музыка будет только отвлекать.

Сразу вспомнилось сегодняшнее утро. Хотя, стоило бы вспоминать, начиная с ночи, но от воспоминания, как они с Андреем почти час молча просидели в гостиной, стало как-то неудобно и стеснительно. И ведь ничего не делали. Он так и застыл с головой, положенной на её коленки, а она потихоньку гладила его по волосам и пыталась придумать хоть что-то для выхода из этой ситуации. Почему-то их ночные посиделки вызывали гораздо большее смущение, чем те же объятия днем в заповеднике. Там была необходимость, чтобы не вызвать подозрения, а тут…

Утром её разбудил Андрей, тихонько постучав в дверь в половину седьмого. Ужасное время. Именно в эти минуты ещё сильнее хочется закопаться под одеяло, а подушка так и манит… Даже если это чужая подушка и чужое одеяло. Но трехчасовой сон сгладил всё неприятие незнакомой комнаты. Так что вставать не хотелось просто катастрофически. Ещё и всю ночь снилась какая-то мура – как будто они со все тем же Андреем ловят волков сетью, сплетенной из украденных в музее карт. При прикосновении бумаги волки становились Игорями, которые разбегались в разные стороны и подвывали из-за кустов. Брррр…

Так что, может, и к лучшему, потому что к явлению в своих сновидениях ещё и дяди Жоры со старой берданкой в руках, она точно готова не была.

- Просыпайся и приходи на кухню.

И только тихий, едва слышный звук шагов по коридору…

Встала она быстро, и на то, чтобы заправить постель и сбегать в душ, времени тоже много не ушло, благо, ванная комната здесь имелась у каждой спальни своя. Правда, фена она там не нашла, поэтому пришлось пальцами уложить короткую шерстку в более-менее приличный вид и идти на пищеблок.

Наверное, она ещё полностью не проснулась, потому что особого неудобства от факта, что завтракают они с Андреем наедине, не испытывала. Да и есть не особо хотелось, но раз просидела на голоде почти весь вчерашний день, пришлось сжевать пару оладьев и немного творога. Хотя, как раз к самому творогу претензий не было – мягкий, нежный, с едва ощутимой кислинкой… Да и выпечка была горячей и вкусной. А если прибавить ещё и варенье из крыжовника, вообще замечательно.

- Ты смог узнать, откуда отправили сообщение? – как ни не хочется нарушать дремотную тишину и почти умиротворенность утра, но нужно уже просыпаться.

- Да, отследили по ай-пи, но… Отправили из торгового центра «Мега».

Несколько тысяч квадратных метров. Больше сотни магазинов, полтора десятка кафешек, огромный кинотеатр… Несколько тысяч посетителей и бесплатный вай-фай. Даже если удастся получить записи с камер наблюдения, это ничего не даст.

- Плохо… Что-нибудь ещё узнал?

- Полезного – нет, - Андрей поставил чашку и поднял глаза на Улю. – Сообщение отправили с твоего почтового ящика.

Теперь творог отчетливо загорчил, даже варенье не спасало. И руки почему-то задрожали.

- Ты думаешь, что я в этом замешана? – очень захотелось сделать глоток воды, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок, но почему-то казалось, что любое движение спровоцирует Андрея. Очень уж пристально и как-то нехорошо он её рассматривал.

- В то время, как сообщение было отправлено, ты сидела у меня в машине. Думай, кто может знать пароль от твоей почты.

От понимания, что всерьез он её причастность к происходящему не рассматривает, стало легче. Даже легкая тошнота прошла, но тарелку девушка все равно отодвинула.

- Я не знаю…

- Ладно, начнем с начала, - он отодвинул свою чашку с кофе и, поставив локти на стол, устроил подбородок на переплетенных пальцах. – У тебя ноутбук или стационарный комп? Через что ты вообще выходишь в интернет?

- Ноут. И ещё с телефона, но редко.

Черт, но кто?! Девочки? Бред, им это ни к чему, да и никогда не поверит, что они на это пойдут. В конце концов, её и саму упорно пытаются подставить, не факт, что то же самое не пытаются сделать с Лизой и Светой.

- Ты проходишь авторизацию каждый раз или поставила на запоминание?

- Каждый раз, - былая первая любовь по имени Антон очень любил сунуться в её почтовый ящик или переписку в асе, поэтому такая привычка у Ульяны выработалась уже давно. Ничего преступного в он-лайн общении все равно не содержалось, однако это было слишком неприятно. Надо же, хоть какой-то плюс от того, что встречалась с ним, остался…

- Ладно, с этим разобрались. Пароль записан в склерознике, или так помнишь?

- Записан…

- Уже хуже. Носишь с собой? – Лебедев встал, наверное, деятельная натура требовала действия. Уля была согласна, если он побегает по комнате туда-сюда, только бы к тяжелым методам допроса не склонялся.

- Да, записная книжка все время лежит в сумке. А в «Меге» мы бываем часто, на днях всей группой туда собирались, хотели посидеть в честь нового учебного года.

- Класс. Значит, это может быть кто угодно из вашей группы, или просто знакомый. Или вообще кто-то левый, знающий тебя, и сумевший хакнуть твою почту, - он обеими ладонями взъерошил волосы.

- И что теперь делать? – новые перспективы и вовсе пугали, не хватает только, чтобы она стала главным подозреваемым… А все предпосылки налицо, осталось только подбросить какие-нибудь компрометирующие фотографии.

- Тебе – думать и внимательно смотреть по сторонам. Слушай, что говорят одногруппники по поводу пропажи Игоря. Присмотрись, может, заметишь что-то странное. И держи язык за зубами, не нужно пока всем рассказывать о выкупе.

- Хорошо, только девочкам, с которыми живу, сказать придется, иначе они ни за что не поверят, что я просто так согласилась ночевать у вас дома, - Уля вымыла за собой тарелку с чашкой и замерла возле порога кухни.

- Ладно, только попроси, чтобы особо не распространялись. Хотя бы сегодня, - залпом допив кофе, Андрей пошел к двери. - Посиди несколько минут в гостиной, сейчас машину выгоню.

- А твои родители? Нужно хотя бы попрощаться, - девушка накинула кофту и направилась к уже почти родному креслу.

- Они ещё спят, потом позвонишь отцу и поблагодаришь за гостеприимство.

Пока он возился в гараже, Уля ещё раз прокрутила в голове все, что узнала. На неё явно наводят подозрения, это плохо, но уже яснее – скорее всего, тот, у кого сейчас Игорь, их общий знакомый. Иначе получается слишком много допущений.

Андрей хоть уставший и измотанный, но готов действовать, значит, не все так безнадежно.

Если домработница ещё не пришла – а никаких следов присутствия кого-то третьего Ульяна не заметила – то кто приготовил для неё завтрак?

В вероятность того, что Андрей сам встал к плите, девушка не верила. Вот никак он не ассоциировался со сковородкой, лопаточкой и жидким тестом. И фартуком с ромашками. Откуда взялся этот предмет гардероба, Уля не поняла, ибо ничего похожего здесь не видела, но воображение окончательно забуксовало на моменте, когда представила, как Лебедев изящным движением кисти подбрасывает переворачиваемый оладушек. Хотя, как он роняет его себе на ногу, а потом, рыча, крушит все вокруг, почему-то виделось ясно…

Вот дура, здесь такие дела творятся, а она о какой-то ерунде размышляет.

Звонок сотового заставил если не вздрогнуть, то резко вздохнуть – точно. Уля даже сбилась с шага, но тут же исправилась. Не хватает только, чтобы кто-нибудь увидел, как она подпрыгивает от малейшего движения.

Номер не определился, но тут ничего странного – есть те, кому нравится разводить таинственность.

- Да?

В ответ сначала прозвучало какое-то шуршание, а потом тихий голос. Какой-то безликий и немного механический:

- Сегодня вечером будут озвучены условия. Ты их выполнишь, если не хочешь, чтобы плохо стало Олегу. О звонке молчи. Будешь хорошей девочкой, ребенок не пострадает.

Короткие злые гудки разорванного соединения ударили по мгновенно натянувшимся нервам не хуже царапания ногтями по стеклу. Да и испуг так быстро разлился по венам, что похолодели ноги.

Девушка зачем-то начала оглядываться. Ага, а звонивший такой дурак, что стоит совсем рядом и даст себя рассмотреть…

Уля не с первого раза попала трясущимися пальцами в нужную кнопку, молясь про себя, чтобы это оказалось каким-то идиотским розыгрышем. Но тот факт, что похищение Игоря она поначалу рассматривала точно так же, спокойствия не прибавлял.

За десяток секунд, когда трубку никто не брал, она, наверное, потеряла пару лет жизни. Не может такого быть, зачем им Олежка? У них нет денег, которые можно было бы потребовать, как выкуп. И взять особо не откуда.

- Алло? – от смеющегося ответившего женского голоса у Ульки чуть не выступили слезы облегчения на глазах. – Алло, вас не слышно.

- Лиль, привет, это Ульяна, - несмотря на то, что лавочка была довольно холодной, сидеть на ней оказалось так приятно. Хотя трясущиеся коленки так только подчеркиваются.

- А, привет, Уляш, какие у тебя дела? – на заднем плане раздался детский смех и какие-то звуки.

- Нормально, вы как? – а если задрать голову, становятся видны пожелтевшие листочки, которые береза стыдливо прятала в гуще листвы, как стареющая красавица – первые серебристые пряди.

- Завтракаем, потом идем гулять в парк. Ты на улице? Как там, нам тепло одеваться?

- Не особо холодно, но ветер, так что не забудьте куртки. Как папа?

- Он уже на работе. А ты что-то хотела? И голос у тебя странный… Неужели простыла? – недовольство смешалось с переживанием, хотя Лиля – вторая папина жена – была старше своей падчерицы всего-то на восемь лет.

И отец поначалу стеснялся говорить, что живет с настолько молодой женщиной, ему казалось это неправильным. Только когда Ульяна приперла его к стенке и потребовала познакомить с почти мачехой, он сдался. Лилька ей понравилась. Невысокая темноглазая пышечка, смешливая и шумная, но очень заботливая и приветливая. И Олежка, которому в январе исполнится три года, внешне был её копией. Только вот серьезность и какую-то обстоятельность, делающую его похожим на маленького мужичка, унаследовал от отца.

- Да нет, просто звоню узнать, как у вас дела, - ноги перестали дрожать, и Уля поднялась, чувствуя, как холод пробирается к прикрытой джинсами коже. – А голос… Не выспалась.

- Опять сидела полночи за своими чертежами… - это ворчание делало Лильку настолько похожей на Нину Алексеевну, что иногда Ульяне становилось не по себе. Хотя, наверное, это просто тип папиных женщин, вот и не отступил от выбранного образа. – Давай с нами после занятий погуляешь? Хоть свежим воздухом подышишь.

- Я пока не знаю, после лекций договоримся, хорошо? – если звонивший не соврал, сегодня станет понятнее, что там делать с деньгами. Но если до этого времени пробудет одна, точно накрутит себя до невменяемого состояния… - Могу часика в три заскочить к вам, как раз и решим.

- Ага, давай. Все, мне пора, а то сына уже ушел в прихожую в майке, трусиках и носках. Забегай, будем тебя ждать.

Спрятав телефон в карман, Ульяна ещё раз оглянулась. Только теперь гораздо внимательнее, пристальнее и злее. Что бы там не произошло, но братишку она в обиду не даст.

А желание позвонить Андрею и все рассказать, становилось с каждой секундой только сильнее, но ведь её предупредили, значит, пока промолчит. И вообще промолчит. Потому что теперь тут совсем другие приоритеты и риски, значит, не будет доверять никому…

Хорошо, что семестр только начался, если дело шло к сессии, она бы её гарантированно завалила. Потому что на лекции присутствовала чисто номинально. Хотя преподаватель что-то у неё спрашивал, и Уля отвечала, наверное, даже в тему, раз никто не выразил удивления и не начал хихикать, но все мысли были о другом.

И главным вопросом был не «Кто?» - это все равно гадание на кофейной гуще, ничего нового она тут для себя при имеющихся данных не откроет – а «Зачем?».

Зачем в это все вмешивать лишние детали? К чему угрожать ребенку, который ничего не сможет поменять в получившемся раскладе?

Понятно, что нужно этим поделиться, и, желательно, с Андреем, но нужно ещё понять, как именно это сделать. Нельзя допускать малейшего шанса усилить опасность для Олежки, значит, пусть её действия со стороны будут выглядеть паранойей, но от плана отступать нельзя.

Зато теперь на смену страху и растерянности пришла злость. На уродов, которые готовы угрожать трехлетнему ребенку, на Игоря, погрязшего в амплуа кидалта, хотя уже давно пора повзрослеть и доказывать свою самостоятельность не громкими словами и жестами, а делом.

Наверное, попадись сейчас кто-то из них на глаза, самолично загрызла бы. Но перед ней лежала только методичка, полная страшных на первый взгляд схем и графиков, вот на ней Ульяна и сосредоточилась. Да так рьяно, что закончила с самостоятельной работой за полчаса до окончания лекции. Чтобы не маячить перед глазами препода и не нервировать одногруппников, девушка, потихоньку положив на угол стола листы с решенными заданиями, так же незаметно вышла из аудитории.

Времени ещё достаточно, но что в понятии звонившего «вечер»? но даже если это пять часов, за оставшиеся два с половиной она себя совсем доведет до невменяемого состояния.

Забежав в общагу переодеться и оставить ненужные вещи, Уля черкнула записку, что вернется поздно, пусть девочки ужинают без неё. Ещё бы выкроить хоть пару часов на доделывание чертежа… Тубус со свернутым ватманом скорбной тенью притаился в углу за кроватью, но Ульяне было совсем не до него. Тут бы понять, что делать, куда бежать и кому на жизнь пожаловаться…

- Ты сегодня какая-то молчаливая, - Лиля двадцатый раз за последнюю минуту бросила взгляд на песочницу. Картина там не изменилась – плотненький мальчишка, похожий в своем ярко-зеленом костюме на большое ожившее яблоко, лепил куличики. Песочек после ночного дождя лип замечательно, не осыпаясь мелким крошевом, чем, безусловно, радовал ваятеля. А уж попадающиеся среди строительного материала окурки и вовсе прекрасно украшали фигурки, выступая в роли своеобразных вишенок на угощении. Собачья какашка, которая уже несколько минут притягивала взоры ребенка, явно прикидывавшего, куда пристроить такой щедрый дар природы, была безжалостно сковырнута совочком и закинута мамой куда подальше. А жаль, ей бы он тоже нашел применение…

- Просто устала, - Уля сделала над собой усилие и улыбнулась. – Немного выпала из графика, теперь пытаюсь снова настроиться на учебу.

- А, бывает, - только тот факт, что внимание Лили было все же больше направлено на сына, не дал ей факт поймать падчерицу на вранье. Все-таки прав был Иван Петрович, не умеет она обманывать. Или умеет, но только тех, кто плохо её знает.

Периодически от пятачка с установленными качелями, турниками и прочими карусельками доносился то смех, то визг, то плач. А то и просто грохот – оказывается, если хорошенько размахнуться и треснуть пластиковым совочком по жестяной горке, звук получался такой, что перебивал даже звонящие колокола. А если учесть, что до храма тут было каких-то пятьсот метров, то и вовсе впечатляло. Визг тоже порой достигал таких децибел, что потом ещё пару минут звенело в ушах. Но ни Уля, ни, тем более, Лиля не особо обращали на это внимание – дети, работа у них такая, бегать, играть и верещать. Наказывать бесполезно, да и вредно. Хотя, на фоне таких шумных монстриков Олежка смотрелся вообще чуть ли не херувимом. Сейчас этот ангелок, оттопырив нижнюю губу, старательно копал ямку. Для каких нужд – непонятно, но если продолжит ещё минут пятнадцать, её вполне можно будет использовать под фундамент небольшого домика.

- Как у папы на работе? – стоило увести разговор на более безопасную тему, иначе Лиля что-то заподозрит, а пугать её раньше времени не хотелось.

- Все хорошо, начальство не обижает, загрузки хватает, - молодая женщина успела отобрать у Олежки яркий фантик до того, как ребенок начал знакомиться с ним ближе.

После того, как папа вернулся из мест лишения свободы, выяснилось, что для бывшего зэка, пусть и с его специальностью и опытом работы места нет. Вообще. Предлагали грузчиком или дворником. Не то, чтобы он боялся тяжелой работы, в жизни приходилось заниматься многим, но прожить на эти деньги все же весьма затруднительно…

Только через полгода старый знакомый, с которым они как-то случайно пересеклись, предложил работать у себя. Небольшой автотехцентр, не особо роскошный, но тепло и сухо, работы тоже хватает. А что раньше был экономистом, так это ничего, у них тоже получается машины ремонтировать, если руки из того места растут… Поначалу было тяжело, хотя Уля поняла это уже намного позже. А потом постепенно научился, втянулся, сейчас вообще один из лучших в городе специалистов, так что не в должности счастье, совсем не в ней…

Они с Лилей поболтали о папе Юре, новом рецепте торта и о том, что Олежке в понедельник идти в садик, и снова будет концерт… Ребенок наотрез отказывался играть с другими детьми. Его просто не интересовала эта шумная возня, вместо этого мальчик предпочитал усесться где-то в уголке и рассматривать какую-то яркую букашку или вытащенного из земли червяка. И никакие уговоры и посулы воспитателей не могли отвлечь его от такого важного дела. А если объект отбирали, вот тут начинались обиды и слезы. Детский психолог не нашел у ребенка никаких отклонений, выдав резюме, что есть дети шумные и активные, а есть тихие и внимательные. И пытаться изменить Олега не нужно. Никаких проблем с общением у него не было, речь для своего возраста более, чем развитая, так что нужно от него просто отстать и дать развиваться, познавая мир.

Постепенно Ульяна если не успокаивалась, то как-то концентрировалась. И злость теперь стала просто холодной ненавистью, вот только найти бы того, кто станет объектом…

Когда мобильник зазвонил, у девушки даже появилось подспудное желание, чтобы это был он. Тот самый «храбрый» мужик, который только и может прикрываться маленьким ребенком, чтобы заставить её действовать по своему усмотрению.

Но это оказался Андрей.

- Привет, ты где есть? Занятия закончились, я подъехал к общаге, но ты не дома.

- Добрый день, - Уля отошла на пару шагов, мало ли что он там сейчас скажет, вдруг получится, что Лиля что-то расслышит. – Просто нужно было сначала позвонить и узнать, где я. Что ты хотел?

- У нас мозговой штурм, думал, тебе будет интересно.

- А кто входит в понятие «нас»? – предложение заманчивое, но посвящать лишних людей в проблемы, ставшие отголосками похищения Игоря она не хотела.

- Я, папа, Сашка и его отец. Ну, и ты, если, конечно, интересно.

Очень хотелось уточнить, зачем привлекать ещё и брата Ивана Петровича, но потом Уля вспомнила, что он юрист. Тогда, наверное, это имеет смысл…

- Да, я тоже хочу с вами. А где все собираются, у вас дома? - девушка, осторожно ступая, чтобы не разрушить творения юного гения, пробралась в песочницу и поцеловала Олега в пухлую щечку. Мальчик воспринял лобызание сестры с поистине самурайским спокойствием, продолжая возводить какое-то замысловатое песочное сооружение.

- Нет, в офисе. Знаешь старое здание напротив драмтеатра?

- Знаю, я же была на открытии расположенного на первом этаже салона.

- Точно, как-то я это упустил… Где ты?

– Я сейчас в парке возле нового храма, так что подъеду минут через сорок, а то и через час, - помахав на прощание Лиле, которая уже переговаривалась со знакомой мамочкой, выпасающей тут же свою дочку, Ульяна направилась к остановке.

- Ага, понял. Там на углу, где раньше был памятник какому-то пионеру, есть лавочки. Жди возле них, сейчас подъеду.

Сообщить, что добраться она вполне может и самостоятельно, Уля не успела, он уже положил трубку. Хотя, может, и к лучшему, успеют поговорить без свидетелей…

Час-пик ещё не начался, но проехать через центр все равно было весьма и весьма затруднительно. Господи, когда уже построят метро, ведь статус «миллионника» официально подтвердили ещё полтора года назад…

Хотя, если подумать здраво, то ответом будет «Никогда» и вовсе не из-за близкого залегания грунтовых вод. Потому что вряд ли кто-то рискнет нарушить монополию на перевозку пассажиров, если две крупнейшие компании, владеющие большинством маршрутов, принадлежат сыну мэра города и зятю губернатора области.

Все-таки дурь в голову лезет, наверное, от недосыпа и общей нервозности…

Андрей раздраженно выбросил наполовину выкуренную сигарету в окно и поднял стекло, отрезая салон от запахов и звуков улицы. Поток транспорта вяло дернулся, проползая пару десятков метров, и снова замер.

Доехать бы до поворота на набережную, а там срежет, но ведь и эти полкилометра ещё нужно протащиться.

Сашка только подтвердил его собственные догадки, что узнать, кто именно отправлял сообщение, будет почти невозможно. А если учесть, что осталось двое суток, то и совсем дохлый номер. Да, возможность получить записи с камер наблюдения есть, но… Только на то, чтобы пересмотреть их все, уйдет несколько дней. Это даже не учитывая то, что вай-фай добивает и на стоянку у торгового центра, и отправитель мог вообще нигде не засветиться. Да даже если бы и посадили несколько десятков человек и раздали им нарезку записей, не факт, что похититель знаком. Да, есть признаки, указывающие на то, что они присматривают за семьей, но кто знает, насколько близко…

Деньги собрали, это как раз было самым простым из предстоящего, но, одновременно, рождало вопросы. Сумма, которую запросили, весьма немаленькая, только она вполне подъемная, почему не потребовали больше? Не знали истинный размер благосостояния, или тут что-то другое?

Голова снова от нытья перешла на уровень хорошей такой боли. Проглоченная утром таблетка все равно не помогла, поэтому повторять прием лекарства он не стал. Вчера она так и вовсе раскалывалась, грозя лопнуть от любого звука или яркого света. Как ни странно, помогла ему Ульяна. То ли она владела какой-то неизвестной техникой массажа, то ли ещё что, но после того, как они молча просидели в темноте почти полтора часа, стало намного легче. Да и просто приятно было побыть с человеком, который сразу понял, что лезть к нему не надо, гораздо лучше потихоньку находиться рядом.

Интересно, кому понадобилось так её подставлять? Ведь работа не топорная, значит, девчонка играет какую-то важную роль, но какую именно? Были ли у него сомнения по поводу её причастности? Да. Андрей уже и сам в себе сомневаться начинал, не то, что в Уле. Но факты остаются фактами – возможности отправить сообщение самой у неё не было. Тут, конечно, неплохо бы рассмотреть вариант с сообщниками, однако, вмешивалось то, что называется интуицией – вот не верилось и все тут.

Пробка, наконец, тронулась, причем довольно активно, так что поворот на набережную существенно упростил дорогу и сократил путь. За макушками деревьев уже показалась позолоченная луковка храма, увенчанная огромным крестом. Все лето молнии с завидным упорством проверяли сооружение на прочность. Видимо, архитекторы истово веровали в защиту высшей силы, если хватило ума поднять верхушку креста на десяток метров выше, чем расположенный на соседнем здании громоотвод.

Парк, который во времена его детства был оборудовал огромной сценой (ну, или ему она тогда казалась огромной) теперь облагородили и обнесли кованым чугунным забором. Для усиления эффекта благородства, не иначе. Детские площадки, вымощенные плиткой дорожки, яркие клумбы и памятник Осипу Мандельштаму. Насколько Андрей помнил по прижизненным портретам, поэт красотой не блистал, а скульптор и вовсе ему не польстил, так что теперь его изваянием вполне можно было пугать выгуливаемых тут детей.

Уля ждала возле ближней к статуе лавочке, спокойно стоя на месте, только вертя во все стороны головой. Наверное, нужно было согласиться, чтобы она доехала сама, во всяком случае, времени бы потеряли меньше, но… Андрею очень это не нравилось, но ему было намного спокойнее рядом с ней. И голова соображала лучше. Вполне возможно, это потому, что девушка сохраняла завидное хладнокровие и веру, что все обойдется.

Заметила она его ещё до того, как Лебедев успел припарковаться, и быстрым шагом пошла к машине. Только вот походка была какой-то немного деревянной… Может, успела замерзнуть, пока он добирался? Так на улице, вроде, не холодно. Да, не те двадцать пять, что были ещё неделю назад, но тоже вполне терпимо.

Уля рыбкой нырнула на пассажирское сиденье.

- Привет, - в глаза она посмотрела всего на секунду, и тут же отвернулась. Странно…

- И тебе того же. Не замерзла?

- Нет, с чего ты взял?

Если бы не общался с ней по нескольку часов все последние дни, наверное, не заметил бы, что девушка не просто переживает. Она была настолько напряжена, что, казалось, поднеси металлический предмет - заискрит.

- Просто показалось… - Андрей отъехал от тротуара, сосредоточившись на дороге. Либо рефлексирует после ночных посиделок, либо просто устала. Понять бы, какой из вариантов ближе…

- Новостей не было?

- Нет, пока тишина.

- Ааа…

Больше она ничего не добавила, зато вынула из сумки записную книжку и ручку. Интересно, что она теперь собралась рисовать?

И как ни парадоксально, но Андрей почувствовал себя уязвленным таким показательным невниманием и молчанием. Если обиделась, то на что? Он в последнее время её никак не цеплял, не обижал, наоборот, вроде, нашли общий язык. Им уже молчать вместе комфортно! Правда, нынешняя тишина действовала на нервы. Можно подумать, от того, что она с ним поговорит, что-то случится.

Через пару минут, когда он притормозил на светофоре, Уля потихоньку тронула его за локоть и, как бы невзначай прикрыв лицо, на секунду прижала палец к губам, призывая молчать. А потом повернула блокнот так, чтобы он мог рассмотреть надпись:

«Мне позвонили утром, сказали, чтобы соглашалась на те условия, которые выдвинут вечером. Запретили говорить о звонке, иначе пострадает мой брат. Ему нет и трех лет. Что мне делать?»

Поначалу он даже не понял смысл записки, только отметил, что у неё красивый почерк. Ну, так художница же…

А вот потом до него дошел смысл его сообщения. И сразу все встало на место – и её поведение, и молчаливость, и страх в глазах. Потому что он прекрасно понимал, что это такое, когда угрожают младшему брату…