Прошло еще два дня, но Полев по-прежнему не давал о себе знать. Зато у разыскивавших его работников милиции появилось много дополнительных данных. Нашли двух зубопротезных техников, которые по очень дорогой цене ставили коронки из «своего» золота. Нашли человека, который значился в записной книжке Полева под именем Адик. Сын довольно крупного инженера, исключенный из института за неуспеваемость, он вел праздную жизнь и, подражая «золотой» молодежи Запада, был завсегдатаем ресторанов и танцевальных залов. Адик поражал девиц умением шиковать и невероятными костюмами.
— Этот юнец часто вертится возле ювелирного магазина. Правда, неясно, какова его роль: покупатель он или продавец, — сказали Ильичеву в Ленинградском угрозыске.
Дмитрий долго рассматривал фотографию черноволосого красавца с тонкими, презрительно сжатыми губами. Потом поделился с Дороновым своим планам.
— Может клюнуть, — одобрил тот. — Не опытный волк, не разберется. Только пустите меня вперед...
Ни в первое, ни во второе посещение ювелирного магазина Доронову не удалось увидеть среди посетителей юношу с прической Тарзана. Но третий визит принес удачу: Доронов заметил Адика на улице у входа в магазин. Тотчас же началось осуществление намеченного плана. Ильичев прошел мимо Адика в магазин и громко, так, что было слышно даже у дверей, спросил продавщицу:
— Пластинки для коронок у вас есть?
Специальных золотых пластинок не оказалось, и «огорченный» Дмитрий стал прицениваться к обручальным кольцам. Он требовал червонное золото и не соглашался на доводы продавцов, что коронки, изготовленные из золота 583-й пробы, гораздо практичнее и послужат дольше.
Ничего не купив, Дмитрий вышел на улицу. Он прошел весь квартал и готов был уже считать свой план провалившимся, когда его тронула за плечо миловидная девушка лет двадцати:
— Вы хотели купить на зубы...
— Да, но дают мне совсем не то! Ленинград, а на коронки золота не купишь, — посетовал Дмитрий.
— Мы с братом решили продать кольцо обручальное. Проба 96-я... Кольцо умершей матери... Сами понимаете, студенты, — виновато улыбнулась она.
Дмитрий обрадовался:
— На ловца и зверь! Давайте ваше кольцо.
— Подождите минутку. Сейчас придет брат. Только лучше зайти в парадную.
Дмитрий послушно последовал за девушкой, и почти сейчас же в парадную заскочил Адик.
«Ага, — удовлетворенно отметил про себя Ильичев. — Прилетела бабочка на огонек!»
Кольцо было большое и тяжелое, из мягкого ярко-желтого золота.
— Десять граммов, — вежливо объяснил Адик. — Можете взвесить. Золото червонное, 96-я проба.
Он вынул из кармана лупу и подал Дмитрию.
Стараясь выглядеть простачком, Ильичев долго вертел перед увеличительным стеклом кольцо. Он без труда определил, что проба фиктивная, но высокий процент золота не вызывал у него сомнения.
«Наше, — уверенно решил Ильичев, — с Севера!»
Он тянул время, обдумывая решение: «Задержать этого начинающего «золотишника»? Пожалуй, он сразу расхнычется и кое-что сообщит. Но может случиться иначе...».
— Да, такое кольцо на зубы жалко, — с сожалением сказал он. — Жене бы подарить. Жаль, большое...
— Большое, — согласился Адик. — Но могу предложить поменьше. У нас еще одно есть, сестра на память оставила. Только сговоримся ли?
Он назвал такую цену, что Дмитрий не на шутку возмутился. Вероятно, это отразилось на его лице, потому что вертлявый юнец улыбнулся:
— Единственная ценность. Память родителей...
Дмитрий предложил иную цену, но Адик стоял на своем:
— С такой пробой дешевле не найдете.
Договорились встретиться завтра в это же время. Ильичев был уверен, что у Адика при себе имеется несколько колец, но боязнь заронить подозрение удерживает его от немедленной сделки. Дмитрия отсрочка тоже устраивала. За эти сутки Гриша Доронов сумеет обнаружить что-либо интересное.
#img_8.jpg
Они вышли из парадной, и Адик пожелал приезжему провинциалу «всяческих удач в этой большой деревне».
Трудную заботу об этом юнце взял на себя Доронов. Дмитрий поехал в редакцию.
— Здравствуйте, товарищ Михайлов, — порывисто поднялась ему навстречу вчерашняя знакомая. — Я уже говорила с редактором. Представьте, одобрил! Идею, конечно. Только, говорит, не ошибись! Иначе...
И она шутливо провела рукой по спадающим на плечи волнистым белокурым волосам.
— Ну, такую голову терять жалко! — в тон девушке ответил Дмитрий. — Лучше пусть возьмет мою.
Оба весело засмеялись. Девушка рассказала о сегодняшней встрече с женщинами из двухэтажного дома на Каменном острове.
— Предлагают они для примера одну семью. В ней пять человек, все взрослые, а работает один. Нелюдимые, всех ненавидят и боятся. Двери держат всегда на замке, а в щели подглядывают, норовят укусить.
— Как крысы...
— Так вы их знаете? — расширились карие глаза девушки.
— Нет, что вы, Лена!
— А вы их назвали...
— Крысы.
— Верно, они же Крысовы! — расхохоталась девушка. — Их в доме все так зовут. Нехорошо, но метко! Такие они, понимаете, чужие. Одеты во все самое лучшее, всегда у них гости, вино, музыка. А какая музыка! Буги-вуги и рок-н-ролл. Почему и на что они ведут такую жизнь? Мы не можем проходить мимо, вы согласны?
Дмитрий охотно согласился.
— Вот мы и проведем собрание на тему: «Кто не работает — от стола долой!» Вытащим эту семейку на круг и поглядим, что она собой представляет.
— Очень хорошо, — поддержал Дмитрий. — Вам, Лена, обязательно надо выступать в товарищеском суде общественным обвинителем. Вы так пылко отстаиваете свои убеждения...
— Да вы не шутите! — смутилась девушка.
— А я серьезно. Очень правильное задумали дело! Только вы не интересовались, с кем же пьянствуют эти Крысовы?
Девушка приуныла:
— Этого-то никто еще не знает! Говорят, приезжают к ним все пожилые, солидные...
Неожиданно Лена заразительно засмеялась.
— Вы что? — удивился Дмитрий.
— Ой, представляю! Пожилые... Наверно, толстые... Рок-н-ролл! Вот бы взглянуть!..
Она смеялась искренне, от души и заражала своим весельем Ильичева.
— Вы не сердитесь на меня, — спохватилась девушка. — Не могу удержаться, как подумаю.
— Что вы, Лена, это замечательно!
— Что?
— Что в вас задора столько, энергии, умения увлекаться.
— Вы правда так думаете?..
— Ну конечно! И мы с вами горы свернем! Только не сразу. Нам нужен рычаг и точка опоры. А прежде всего, мне хочется выяснить одну деталь, которая меня заинтересовала... Скажем, просто как путешественника, приезжего человека. Дом, в котором живут Крысовы, действительно один из двух деревянных, сохранившихся после войны?
— Простите, я ошиблась. Тогда я вам неверно сказала. Не один из двух, а единственный двухэтажный деревянный дом. Других таких на Каменном острове не осталось.
Успокаивая себя, Дмитрий привычным жестом стал тихонько похлопывать ладонью по колену.
— Окажите, Лена, а на каком этаже живут ваши Крысовы?
— На втором.
Сомнений быть не могло. Полев возил Лопаева именно в этот деревянный дом на Каменном острове...
Григорию Доронову пришлось на этот раз тяжело. Его подопечный, продежурив более часа возле ювелирного магазина, нырнул в людскую толпу и устремился по Невскому проспекту. Доронов лавировал следом за ним в шумном и пестром потоке, а когда Адик, свернув на Владимирский, юркнул в парадную, он, замерев у дверей, весь обратился в слух:
— Пять, шесть, семь... одиннадцать, двенадцать... тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять... сорок четыре...
Наконец, шаги замерли. Адик поднялся на сорок четыре ступеньки. Когда за ним захлопнулась дверь квартиры, Доронов стал неторопливо подниматься по лестнице.
— Двадцать пять... тридцать... сорок... сорок четыре! Прямо перед ним красовалась нарядная дощечка под стеклом, на которой золотыми буквами было выведено: «Зубной техник».
Доронов был удовлетворен. На всякий случай он поднялся на последний этаж, постоял там немного возле окна, спокойно спустившись вниз, вышел на улицу. Он знал теперь еще один адрес, который мог иметь прямое отношение к делу Полева.
Адик вышел из этого дома через полчаса и танцующей походкой двинулся по Невскому, что-то насвистывая и улыбаясь встречным девушкам. На углу Садовой он вдруг прыгнул на подножку переполненного автобуса. Доронову, пришлось мгновенно перебежать наискосок Невский, чтобы занять освободившееся такси. Он искренне огорчился, что доставил неприятную минуту старшему сержанту милиции, который энергично грозил ему пальцем из своей будки.
— Вам куда? — вежливо осведомился шофер.
— Мне... прямо! Вон за тем автобусом! Там — жена с ребенком... А я не успел...
На первой же автобусной остановке Доронов вновь увидел Адика. Тот выпрыгнул из автобуса, тряхнул черной гривой волос и, показывая встречным яркие золотые коронки, пересек проспект.
У ресторана «Восточный» он чуточку постоял и стал опускаться по ступенькам.
Окна ресторана находились вровень с панелью, и Доронов, разгуливая мимо них, пытался разглядеть сквозь тюлевые шторы зал. Ему показалось, что рядом с Адиком сидит та самая девушка, которую он видел возле ювелирного магазина.
Спустя четверть часа Григорий зашел в ресторан.
Оглушительно звучал небольшой восточный оркестр. Два зала, соединенные между собой переходом, были полны. Доронов с трудом нашел свободный стул и попросил разрешения сесть.
— Не можем! — торжественно заявил полный лысый грузин. — Не можем, товарищ, разрешить, пока не уважишь нас. Выпей, генацвали, наше вино!
Он протянул Доронову полный бокал легкого искристого и ароматного «Саперави».
Сидевшие за этим же столом молодые грузины одобрительно рассмеялись, когда Доронов, не торопясь выпил сухое вино и попросил у официанта бутылку такого же для его новых друзей.
Григорий с удовольствием шутил со своими случайными соседями, которые оказались туристами из Тбилиси, но не выпускал из виду столик возле оркестра, за которым сидели Адик и его подруга.
«А я думал, они еще «зеленые», — удивился Доронов тому, как ловко Адик разлил в рюмки коньяк.
Уже покинули ресторан веселые туристы из Тбилиси, скромно поужинала за этим же столом молодая пара, но Адик и его спутница, казалось, и не собирались уходить. Они попеременно подзывали к себе то лысоватого официанта, то сухощавого прилизанного руководителя оркестра, заказывали вино, закуски, музыку.
«Едва ли они пойдут теперь пешком, — подумал Григорий. — Ишь нагрузились...»
Наконец, Адик стал рассчитываться. Доронов отставил в сторону тарелку, быстро расплатился и вышел на улицу. Попросив шофера одного из стоявших на углу такси подождать, он зашел в телефонную будку, откуда хорошо были видны опустевший Невский и залитый светом вход в ресторан.
Показались Адик и девица, сопровождаемые швейцаром. Адик заметно покачивался из стороны в сторону, а висевшая на его руке девица изгибалась и истерично хохотала, запрокидывая голову.
Швейцар знаком подозвал черный «ЗИМ» и заботливо усадил в него молодых прожигателей жизни.
«Значит, они здесь — частые гости», — решил Доронов и попросил шофера следовать за «ЗИМом». (Он показал свое служебное удостоверение).
Машины выехали на набережную Невы.
— Можно бы тут постоять, — заметил шофер. — Они до Сенатской и обратно. Знаю... Я их дважды возил...
Григорий не рискнул последовать этому совету, но шофер оказался прав. «ЗИМ» обогнул памятник Петру Первому и, минуя Адмиралтейство, Мраморный дворец и Петропавловскую крепость, устремился на Каменный остров.
— Не заметят они нас, не думайте, — доверительно сообщил Дорохову водитель. — Они сидят сзади и целуются. У меня память хорошая, а глаз — наводчика. Из армии недавно.
Очевидно, бывший наводчик действительно обладал хорошей памятью, потому что он уверенно свернул в переулок и выехал к двухэтажному деревянному дому, как раз в тот момент, когда из «ЗИМа» высаживались пассажиры.
— Спасибо, товарищ, — расплачиваясь, поблагодарил Доронов, — На вашу скромность я надеюсь...
— Запишите фамилию, — не обиделся шофер. — Может, пригожусь когда.
— А я запомню, у меня тоже память ничего!..
Григорий обошел деревянное здание и облегченно вздохнул: другого выхода не было. «А вдруг Адик решит здесь ночевать», — невольно подумалось Доронову. — Тогда, брат, будешь гулять всю ночь под окнами, — сказал он себе и усмехнулся.
В двух окнах второго этажа вспыхнул яркий свет. Потом свет стал мягче: вероятно, на лампочку набросили что-то красное. Григорий услышал женский говор и громкий мужской смех, однако разобрать хотя бы отдельные слова не удавалось. Внезапно голоса заглушили стон электробанджо, резкий вой литавр и барабанный бой.
Григорий почувствовал сильное желание швырнуть чем-нибудь тяжелым в эти красные окна, растревожить грязное болото, вышвырнуть на улицу затаившуюся там пакость.
«Днем спекулируют и крадут, — думал он, — а вечером устраивают пьяные оргии. Какая мерзость!»
Заполночь наверху все затихло, красный свет в окнах погас, но Адик не появился.
Доронов осторожно прошел квартал, открыл стеклянную дверь будки телефона-автомата и, не спуская глаз с подъезда деревянного дома, набрал номер.
Ильичев ответил сразу. Выслушал краткий доклад, шутливо заметил:
— Значит ты, Гриша, весело проводишь время.
— Отлично! До часу ночи сидел в ресторане, а сейчас гуляю...
— Я тебе завидую, — прокричал в трубку Дмитрий. — Так завидую, что сейчас приеду к тебе.
— Вот это дружба! Я на такое и не рассчитывал.
— То-то! Не скучай, я быстро.
Доронов еще раз обошел двухэтажный дом. Тишина, на улицах — ни души. Издалека поползли по небу столбы света. Еще минута, и возле красивого каменного особняка остановилась машина.
— Дмитрий Михайлович, — подошел Доронов. — рад вас видеть!
— Здравствуй, Гриша, рассказывай, как у тебя дела?
Доронов подробно рассказал о событиях дня и ночи.
— А теперь, Гриша, я тебе кое-что сообщу. В этом доме частенько бывали Лопаев и Полюшко-поле. Не сомневаюсь, что они посещали ту же самую квартиру на втором этаже, где сейчас Адик.
Нужно узнать, не скрывается ли там Полев. Это — мое дело, — решительно сказал капитан. — А ты, Гриша, отправляйся отдыхать. Возвращайся к восьми утра, раньше Адик не проснется. Займешься им, а я пройдусь по квартирам с управдомом как представитель райжилуправления. В случае крайней необходимости произведу обыск. Разрешение у меня есть. Но это только в крайнем случае, а так постараюсь пока не пугать осиное гнездо. Нам нужно узнать, здесь ли Полев.
— А если он...
— Что?
— У такого может и огнестрельное оружие быть...
— Ничего, буду смотреть в оба. Дворника прихвачу, поставлю в коридоре. Присмотрит, чтобы из комнаты в комнату никто не перебегал.
— Может, не ездить мне в гостиницу? Что уж там осталось?
— Нет, нет, — возразил Ильичев, — двигай, Гриша. Машина в нашем распоряжении, ленинградские товарищи позаботились. А к восьми возвращайся.
— Все понятно. Раз приказываете, еду.
— Вот и хорошо. Спокойной ночи!
И Ильичев не спеша пошел по тротуару...
Адик покинул квартиру Крысовых только в одиннадцать часов утра.
К этому времени Ильичев уже обо всем договорился с управдомом, и они почти сразу же отправились «обследовать» квартиры второго этажа. Молодцеватый дворник на случай остался в коридоре.
В первой же квартире Дмитрию пришлось выслушать справедливые претензии немолодой уже женщины на недостаток жилой площади. Ее муж жаловался на беспокойных соседей.
— Только три ночи поспали спокойно. Сегодня опять хохот и музыка какая-то дикая до утра... Управдому вот жаловались — не помогает.
— Верно, — нерешительно подтвердил управдом. — Жаловались.
— Дети ночами не спят, вздрагивают, просыпаются. А главное — пять комнат у этих Крысовых, а гулянки все время в одной, что рядом с нами.
— Вы бы попросили их перенести свои праздники в другую комнату.
— Просили, да куда там!..
Ильичев решился спросить о главном.
— А кто же это в гости к ним ходит? Женщина пожала плечами:
— Бог их знает! Все больше пожилые. Они и ночуют тут, а случается, и живут. Из молодых частенько бывает чернявый такой парень. Тоже, видать, бездельник.
— Вы говорите, живут... это как же?
— Так и живут здесь неделями. Один даже машину свою держал на заднем дворе. Слава богу, уехал.
— Когда он уехал? Попробуйте вспомнить.
— Скажу, скажу... Сегодня суббота? Во вторник уехал. А раньше он все с таким высоким седым приходил. Тот, бывало, как напьется, так поет: «Почему ты мне не встретилась, юная, стройная...»
Управдому наскучило слушать жалобы женщины, и он вышел в коридор.
Ильичев, вынув из кармана фотографии Полева и Лопаева, спросил
— Этот... со своей машиной?
— Он, — удивилась женщина, — он самый!
— А седой, что песни пел, этот?
— Этот. Голову высоко задирает, на людей не смотрит, — добавила она. — Вы их знаете?
— Немного знаю. Нехорошие они люди. Но говорить об этом пока никому не надо.
— Что вы, не беспокойтесь!
Ильичев попрощался и вышел в коридор, где управдом что-то сердито выговаривал дворнику.
Они постучались к Крысовым. Им открыла блеклая пожилая женщина с широкими задранными вверх ноздрями:
— Проходите на кухню, напачкаете тут! Не видите, — ковры.
— Видим, — равнодушно отпарировал управдом. — Нам нужно посмотреть комнату. Можете убрать ковры.
Недовольная женщина свернула ковер и толкнула его в угол.
— Вот и управились, — не унимался управдом. — Теперь ширму уберите, а то не поймешь, что у вас.
За ширмой на столе высилась гора грязной посуды, пустые бутылки.
— Та-ак!.. — невозмутимо протянул управдом и деловито обстучал стены, подергал оконные рамы. Затем, не обращая внимания на клокотавшую яростью женщину, сказал:
— Пойдем дальше...
— Там спят девочки! — выпятила тощую грудь хозяйка квартиры.
— Мы подождем, а вы разбудите их: скоро двенадцать часов, — настойчиво попросил Ильичев.
Крысова пошла к «девочкам», и вскоре они появились в коридоре! Заспанные, с серыми лицами и спутанными волосами, они вызывали брезгливое отвращение. Узнав в черноволосой девице ту, что караулила вчера покупателей у ювелирного магазина, Ильичев отвернулся. Но девица, не взглянув на мужчин, торопливо шмыгнула в мамин будуар.
Управдом так же внимательно простукал стены и и остальных комнатах, затем поблагодарил за помощь, и они двинулись к выходу.
Дмитрий прощаться не стал.
«Еще увидимся, — с удовлетворением подумал он, — тогда и поговорим!»
Уже в коридоре сметливый управдом заметил Крысовой:
— Живете вольготно! Потеснить вас надо...
Что кричала им вслед эта женщина, они уже не слышали...
Дмитрий очень торопился. До назначенной встречи с Адиком оставалось полчаса. Нужно было успеть добраться до магазина радиотоваров, где назначена встреча.
Адика Ильичев заметил сразу. Засунув руки в карманы бутылочного цвета брюк, он пренебрежительно рассматривал витрину магазина.
— О-кэй! Опаздываете, — выговорил Адик.
— На полторы минуты.
— Точность — вежливость королей!
— Это я уже слыхал, — отрезал Ильичев.
— Вэри гуд! Инцидент исчерпан. Высокие договаривающиеся стороны переходят к следующему вопросу.
Вертлявый юнец направился в ту же парадную. Оглянувшись, Дмитрий увидел Доронова. Тот шел в двух шагах позади. Напротив парадной стояла «Победа».
— Может, сядем в машину?
— О, ваша? Неплохо для жителя тундры!
Дмитрий распахнул заднюю дверцу, пропустил Адика и сел рядом. В то же мгновение хлопнула передняя дверца: Доронов был за рулем.
— Зачем? — недовольно спросил Адик.
— Не волнуйтесь — свои, — улыбнулся Ильичев. — Небольшая прогулка с жителями тундры...
Через час капитан милиции уже закончил первый допрос спекулянта золотом.
Адика увели, а Ильичев с Дороновым и двумя работниками ленинградской милиции поехали на Каменный остров.
Женская половина семейства Крысовых была в сборе. Подслеповатая Соня, ворча, убирала комнаты, Янина возилась на кухне, а мать примеряла старшей дочери новое платье.
Появление работников милиции поразило их, как гром среди ясного дня. Несколько минут они не могли даже отвечать на самые простые вопросы. Мать очнулась первой и, рыдая, стала обвинять кого-то в издевательстве над «бедными женщинами». Потом она стихла и с явным страхом наблюдала за обыском.
Удалось найти несколько самородков под половицей за шкафом.
Дмитрий тщательно перелистал журналы мод, просмотрел старые фотографии и письма.
Интересного ничего, хотя...
В руках Ильичева оказались две квитанции на посылки. На каждой всего по два слова чернильным карандашом:
«Одесса — Полеву». «Минводы — Полеву».
Судя по датам, посылки отправлены два дня назад.
— Вам придется поехать с нами, — объявил Ильичев Крысовым. — В управлении разберемся...
— Все ясно, — подвел итог Ильичев после допроса Крысовых.
— Полюшко-поле в Одессе или на подъезде к ней. Получит посылку, реализует ее содержимое и отправится в Минеральные Воды. Нам надо срочно заканчивать здесь свои дела и — в путь!