I

   Первая крупная капля упала на голову, смочив густые русые волосы. Молния светлой вспышкой озарила небо; на краю леса показалась оставленная пира. Пара мгновений, и проливной дождь залил во всю мощь. Ромей перешёл на бег.

   Маниус суетливо закутался в плащ и обернулся, ища глазами Лучезарную. Априка стояла неподалёку.

   -- Переночуем у Кезо, -- предложил юноша. -- А то прозябнем за ночь...

   -- Веди, друже, -- согласилась Ано. Спутники повернули к деревне.

   Мощный ливень успел разогнать людей по домам и палаткам. Резкие крики солдат сменил мерный стук капель. Длинные улицы наполнились пустотой и казались безжизненными.

   Примус свернул ближе к реке, идя хорошо знакомой дорогой. Вскоре спутники обогнули кузню и оказались около порога доброго каменного дома. Ано скрылась в тени крыши. Маниус немедля постучал. Из-за двери крикнули:

   -- Убирайся! Здесь нет места!

   "Это ещё кто?" -- подумал ромей.

   -- Мне нужен Кезо Стациус! Хозяин кузни! -- пояснил юноша, стараясь перекричать ливень.

   -- По какому делу!?

   -- Скажи, что Маниус Примус... Эксул вернулся!

   -- Эксул!?

   -- Эксул?

   -- Преступник заявился, что ли?

   -- Какой там! Голос-то молокососа.

   -- Туре, проучи-ка его, -- донеслись грубые солдатские голоса. Дверь отворилась. На пороге появился рослый легионер. Увидев путника в диковинных одеждах, солдат поначалу стушевался, но хмель в голове и бодрые окрики товарищей добавили ему храбрости. Мужчина сделал шаг назад, чтобы не намокнуть.

   -- Ты, желторотик, вижу, нездешний, -- промямлил легионер. -- Шёл бы ты восвояси, пока я добрый.

   Маниус почувствовал, как его накрывает волна гнева, но воля помогла сдержать её.

   -- Мне нужен Стациус, хозяин этого дома, -- объяснил Примус.

   -- Стациус... -- повторил солдат и замахнулся. Рука легионера оказалась не слишком быстрой: Маниус легко уклонился. Кулак юноши достиг челюсти обидчика.

   -- Кезо!!! -- крикнул изгнанник, более не обращая внимания на поваленного мужчину. От толпы отделилась знакомая фигура; в руках кузнеца блестел гладий.

   -- Кого ещё притащило?! -- крикнул кузнец. -- Здесь нет места!

   Маниус сбросил капюшон.

   -- Это я, Кезо, -- спокойно произнёс ромей.

   -- Мани? -- Стациус удивлённо вгляделся в знакомое лицо.

   -- Наглый щенок! -- крикнул поднявшийся легионер.

   -- А ну в дом, Туре! -- одёрнул Кезо. -- Не то выкину под дождь!

   Кузнец пинком втолкнул Туруса за порог и подбежал к изгнаннику. Охотник оказался в крепких объятиях ремесленника.

   -- Слава Вулкану! Слава Юпитеру! Мани! Живой! А мы давно похоронили тебя...

   -- Меня спасла априка, Кезо, -- ответил ромей, выглянув из-за кузнеца.

   -- У тебя и правда полный дом гостей...

   -- Ерунда! Тебе и твоим друзьям я всегда рад. Кто это с тобой? -- Кезо всмотрелся в сокрытое тенью лицо.

   -- Я Ано. Из априк, -- представилась Лучезарная, обнажив голову. -- Я надеюсь, мы не слишком стесним вас, если переночуем здесь?

   -- Нисколько! -- Кезо растерянно убрал гладий в ножны. Молния яркой вспышкой пронеслась по небу. Грянул гром.

   -- Скорей, скорей, -- поторопил хозяин. -- Проходите.

   Гости зашли вслед за Стациусом и сразу попали в плотную толпу солдат.

   -- Посторонитесь! Дармоеды! -- кричал кузнец, расталкивая воинов. -- Я дам вам своего вина в честь встречи с другом!

   Говор оживился, но тут же стих, смешавшись с боем капель. Солдаты не сводили глаз с априки. Редкие факелы и пара масляных ламп, освещавшие комнату, давали густые тени, часто скрывавшие понурые, усталые либо наполненные хмельной радостью лица. Многие легионеры были при гладиях. Единицы не сняли кольчуги. В комнате царили духота и запах кислого вина.

   Кезо провёл спутников через атриум и попросил пройти за занавеску. Гости оказались в каморке, заставленной инструментом и другими ценностями. В углу, у алтаря, ютились жена Кезо с двумя дочерьми. Приклонив колени, они смотрели на алтарь, в котором стояли глиняные кумиры богов рода, лар, и тихо шептали молитвы. Увидев путников, девочки сначала прижались к матери, но когда в тусклом пламени лучины разглядели знакомое лицо, успокоились и начали с интересом рассматривать пришедших.

   -- Короткой и спокойной ночи вам, светлые хозяйки, -- сказала Ано, входя.

   -- Короткой ночи, Нерия, -- поздоровался ромей. Жена Кезо растерянно кивнула.

   -- Короткой ночи, Стации, -- охотник улыбнулся дочерям. Ответ девушек смешался с новым раскатом. Повисло молчание. Ано ловко сбросила пиру, затем сняла боцьен и поставила вещи рядом с веретеном. Маниус последовал примеру старейшей. Путники опустились на грубый половик, располагаясь у небольшого очага.

   -- Рада видеть тебя невредимым, Мани, -- нежным тоном заговорила хозяйка. -- Я уж думала повидаться с тобой в царстве мёртвых.

   -- Меня спасла априка, -- информировал юноша.

   -- Благодарю вас, госпожа, -- сказала Нерия, обращаясь к Лучезарной.

   -- Пожалуйста, зовите меня Ано. И Маниуса спасла Йоко, а не я, -- мягкое сопрано заполнило комнатку. Хозяйка на мгновение потерялась, дивясь обаянию старейшей.

   -- Что же я? Вы наверное, голодны? -- спросила хозяйка, начав хлопотать.

   -- Ничего не надо, -- поспешил остановить Примус. -- Априки не едят человеческой еды, да и мне теперь тоже нельзя обычную пищу...

   -- Что же это? Даже хлебушка моего не испробуешь?

   -- Мне нельзя. Бог априк не разрешает, -- отговорился ромей. "И славно: хлеб-то у тебя ужасный", -- мысленно добавил юноша.

   -- Неужели это правда? -- удивилась Нерия, глядя на древнюю. Ано утвердительно кивнула. Из-за занавески появился Кезо с кувшином вина. Спутникам пришлось повторно отказываться от угощения.

   -- Строгий же у вас бог, -- сказал Стациус, когда устал уговаривать.

   -- Ничего. Я привычный, -- пояснил гость.

   -- Осенью твой брат приезжал. Он сразу продал землю Клодиусу за пол цены, -- рассказал кузнец. -- Я предлагал ему полную цену за югер у кузни, но он ни в какую.

   -- Я так и думал, -- сухой баритон звучал спокойнее, чем раньше. -- Теперь это уже неважно.

   -- И то правда, -- согласился Стациус.

   -- Это всё козни его жены, Клодии, -- вставила слово Нерия. -- Она всегда любила отца больше, чем мужа.

   -- Расскажите нам, что происходит в республике, -- попросила Ано.

   Повисло молчание.

   -- Мыйо собрались огромной стаей на севере, -- начал Кезо, угрюмо глядя на догорающие угли. Отдалённый гром снова проник в комнату. -- Все боятся, что они пересекут Хорридус. Сейчас мужчин собирают в новые легионы и посылают на помощь проконсулу. С нашего края собрали охранников ближайших рудников да ветеранов из местных. Завтра мы тоже выходим в Мирнию...

   Стация вздохнула. Кезо продолжил:

   -- Там мы пополним восьмой легион и двинемся в Нонию. Жили же мыйо в лесах и жили бы. А тут на тебе! В стаю собрались... -- уныло проговорил Кезо.

   "Жор из-за меня?" -- мысль невольно закралась в голову охотника.

   -- Вы не знаете, где сам Фламиниус? -- спросила Ано.

   -- Как же не знаю? В Нонии. Роет канавы и строит валы. Легионы в Мирнии собирает его брат Квинтус. По слухам, он больше философ, чем солдат, -- Стациус презрительно сплюнул.

   -- А сколько будет легионов? -- продолжила расспрос старейшая.

   -- Этого не знаю. Надеюсь только, сенат направит нам помощь. Если пришлют пятый, хоть с сыном повидаюсь... -- Кезо вздохнул. -- Все, кто мог, уже сбежали на юг. Я тоже хотел отправить семью к брату, за стену, но у меня не осталось камней. А всё из-за проклятой кузни! Только выплатил долг за трубу!

   -- Не беспокойтесь. Мыйо не дойдут сюда, -- ободрила Лучезарная.

   -- Априки нам помогут? -- спросил кузнец.

   -- Да. Мои сородичи уже в пути, -- уверила Ано.

   -- Слава богам! -- обрадовался Стациус.

   -- Мы будем молиться Всеблагому Юпитеру, чтобы они успели вовремя, -- сказала хозяйка. "Столько бед из-за меня", -- продолжил переживать Примус. Занавеска отдёрнулась. Из-за неё показался солдат, завёрнутый в мокрый плащ.

   -- Трибун Титус Фабиус просит априку и её спутника переночевать в вилле наместника. Для вас уже приготовлена комната, -- сообщил легионер.

   -- Придётся идти, друже, -- сказала старейшая, потягиваясь.

   -- Дармоеды сообщили, -- буркнул Стациус. Маниус поднялся и потянулся к боцьену.

II

   Капли неустанно били по черепице, собираясь в ручейки. Ручьи стекали с крыши, попадая в желоба. "Столько бед из-за меня", -- не переставал переживать изгнанник, глядя на журчащую воду, скапливающуюся в сосуде по центру комнаты. От атриума, в котором Примус едва не придушил Клодиуса, веяло враждебностью.

   -- Выпей хотя бы вина, -- предложил Туллиус, подавая гостю глиняный стакан. -- У тебя лицо, будто ты только из пыточной.

   Маниус огляделся. Кроме него и трибуна в атриуме никого не было. Ано, как и обещала, не стала разговаривать с трибуном ночью. Она, не сняв брони, отдыхала в соседней комнате. Хозяин виллы с женой куда-то пропали. Рабы и солдаты тоже предпочли не высовываться.

   -- Не будешь? -- переспросил Титус.

   -- Я же сказал, мне нельзя есть обычную пищу. Такова воля бога априк.

   -- А какую можно?

   -- Только особую, разрешённую. Здесь такой всё равно не найти.

   -- Давай забудем о том, что тебя изгнали, о том, что мой род стар и знатен, -- голос трибуна выдавал нетерпение. -- Я хочу говорить с тобой как с равным.

   -- Такое не забывается, -- напомнил Маниус. -- Что ты хотел узнать?

   -- Априки. Они действительно могут остановить мыйо?

   В ответ охотник ухмыльнулся. Глаза нобеля раздражённо сверкнули, но Фабиус сдержал себя.

   -- Если ты увидел её и не понял сам, то мне нечего сказать, -- озвучил изгнанник. -- Априки не бросают слов на ветер.

   Титус скрючился, провалившись в размышления. Пальцы трибуна начали мять тогу. Примус молча смотрел на него, чувствуя сонливость. Вода продолжала наполнять сосуд, аристократ -- размышлять. Изгнанник почувствовал, как тяжелеют веки. Наконец нобель осушил стакан с вином. "Трусит, колеблется", -- понял охотник, наблюдая за игрой теней на лице собеседника. Нобель сунул руку в тогу.

   -- Марк, -- негромко позвал Туллиус. За спиной аристократа появился легионер.

   -- Отправь отцу это письмо, -- сказал трибун, достав свиток из-за пазухи. Легионер забрал свиток и сразу исчез.

   -- Ты ведь носишь их меч? -- продолжил расспрос Титус.

   -- Боцьен, -- поправил юноша.

   -- Боцьен... Ты убивал мыйо?

   -- Я убил всего двух, -- информировал Маниус. -- На моих глазах две априки убили больше сотни.

   -- Это хорошо, хорошо.

   В глазах юного нобеля загорелись огни; спина вновь стала ровной, поза -- уверенной.

   -- У меня просьба к тебе, Мани, -- продолжил трибун вульгарным тоном. -- Завтра, когда когорты отправятся в переход, будь рядом со мной. Люди должны видеть, что мы договорились с априками.

   -- Хорошо, -- согласился Маниус. -- Если Ано позволит.

   -- И всё-таки зря ты отказался от вина, -- сказал Туллиус и осушил ещё стакан. -- Отец брал его по три откормленных вола за бутылку...

III

   Дорога слегка подрагивала, уступая синхронному удару сотен стоп. Подвешенные через правое плечо шлемы легионеров играли лёгким матовым блеском в едва пронзавших тучи лучах рассветного солнца. Широкие серые плащи защищали от сырости надетые доспехи; кожные чехлы -- прицепленные слева щиты.

   Левой -- правой, левой -- правой. С каждым шагом когорты удалялись в сторону Мирнии. С каждым шагом легионеры приближались к месту сбора.

   Дождь снова заморосил туманом мелких капель; солдаты на ходу прикрыли головы. Хмурые лица воинов были обращены куда-то в неизвестность. Негромкие разговоры обрывались так же резко, как и завязывались. Позади когорт двигались одетые как придётся новобранцы. В хвосте плёлся запряжённый мулами обоз. Всадники скакали далеко впереди колонны, разведывая дорогу. Лишь небольшая горстка лошадей следовала в голове, но их хозяевам пришлось спешиться, чтобы уважить высокую гостью. Две белые фигуры хорошо выделялись среди алых офицерских плащей и украшенных конскими хвостами шлемов. Старейшая вела непрерывную беседу; Маниус непрерывно молчал. Так, в ритме марша, прошло хмурое утро. Примус рассчитывал провести так же и остаток дня, но у Лучезарной были другие планы.

   -- Мы покинем вас ненадолго, уважаемый трибун. Я не рекомендую вам посылать за нами шпионов, как в деревне, -- нежное сопрано заставило спину Титуса охладеть.

   -- Я не посмел бы шпионить, госпожа, -- Туллиус виновато склонил голову. -- Я приказывал следить за вами только ради вашей безопасности.

   -- Я не сомневаюсь в этом, -- успокоила Лучезарная, сворачивая в сторону леса. Маниус взглянул на трибуна вопросительным взглядом. Обрадованный ответом априки Титус лишь улыбнулся.

   Запах хвои окутал путников. Хруст сухих иголок и тонких веток заставил вспомнить блуждания у Тенуса. Оказавшись среди стройных сосен, изгнанник начал успокаиваться, а после пары сотен шагов бодрость духа и вовсе вернулась к нему. Ано уверенно вела куда-то в чащу, не сворачивая с выбранного направления. Сквозь бор разносился прерывистый перестук нескольких дятлов.

   Деревья становились всё выше, окутывая путников густым сумраком. "Здесь даже замахнуться сложно", -- отметил изгнанник, оглядывая покрытые шелушащимся лишайником стволы. Память нарисовала свисающего с дерева мыйо; разум наполнился новым беспокойством.

   -- А куда мы идём? -- невольно спросил юноша.

   -- Дорога здесь огибает высокие лесистые холмы, -- заметила древняя. -- Нам как раз нужно на возвышенность. Заодно и срежем.

   "По дороге идти проще... и безопаснее", -- пронеслось в юной голове, но возражать Примус не осмелился.

   -- Мыйо не нападут, не беспокойся, -- продолжила древняя.

   -- Вы и мысли читать умеете? -- удивился ромей.

   -- Вовсе нет, друже. Всё написано на твоём лице.

   Маниус ухмыльнулся. Ноги продолжили нести путников к вершине холма.

   Сумрак всё больше окутывал бор. Охотник старался увидеть Атона сквозь высокие кроны, но смог разглядеть лишь белеющую бледную точку. "С мыйо мне тут не тягаться", -- расстроился ромей. Примус решил сосредоточиться на переходе и ускорил шаг. Априка по обыкновению приняла темп юноши.

   Деревья начали быстрее проходить перед взором; ноги чуть утомились, прося передышки. Всё чаще попадались сухие, подгнившие сосны. Сквозь их кроны на подстилку падал слабый свет, давая жизнь островку папоротников. Около одного такого островка и остановилась Ано. Древняя сбросила пиру и принялась энергично рыться в ней. Маниус опустился на подстилку, ожидая указаний. Вскоре Лучезарная достала из пиры небольшой железный ящик. Открыв крышку, старейшая взяла снабжённую ручкой округлую коробочку, соединённую с основным ящиком двумя блестящими серебристыми проводами. Затем Ано вытянула другой провод и соединила его со шлемом. В последнюю очередь априка принялась неторопливо вытягивать длинную раздвижную антенну, цветом напоминавшую провода. Юноша с интересом наблюдал за ней, не решаясь отвлекать вопросами.

   -- Всё, друже, -- сказала Лучезарная, когда закончила. -- Теперь остаётся только ждать.

   -- Ждать чего? -- поинтересовался юноша.

   -- Нужного часа. Эта коробка служит для связи голосом сквозь расстояние. Она связывает априк с помощью особого, невидимого света, -- информировала древняя.

   -- Значит, свет бывает невидимым... -- процедил Маниус.

   -- Да.

   -- А как вы тогда узнали о нём?

   -- Боцьен крепится к твоей спине с помощью похожего невидимого света. Хоть его нельзя увидеть, но следы его существования заметны отчётливо.

   -- Так это магия... И некоторая руда липнет к железному камню тоже из-за него?

   -- Да. И янтарь тоже.

   -- Я видел янтарь только издалека, -- сказал Маниус извиняющимся тоном.

   -- И мыйо ты чувствуешь тоже из-за него, -- добавила Ано. -- Сядем спинами друг к другу, так теплее.

   Повисло молчание. Ано уселась на пиру Мануса; изгнанник сел, как сказала древняя, подогнув колени к рукам. Cпина юноши ощутила тепло. Охотник не двигался, пытаясь зацепить взгляд за точку в сумраке. Утренние переживания вскоре снова захлестнули его.

   -- Давно я не гуляла по северным землям. Привыкла жить в светлом тёплом доме, -- поделилась Лучезарная. Из уст отверженного вырвалась пара смешков.

   -- Вы же мёрзните здесь. Йоко говорила... Я забыл.

   -- Йоко переносит холод куда лучше меня. Йоко -- наше бесценное сокровище, друже. Береги её, хорошо?

   -- Я обещал себе, что не подведу её, -- твёрдый баритон развеялся среди леса. -- Я обязан ей всем.

   -- Благодарю тебя.

   Снова молчание. Уши спутников уловили отдалённые крики птиц. Изгнанник вспомнил, как пернатые вспархивали в небо, когда чуяли приближение мыйо.

   -- Этот жор ведь из-за меня, -- тихо вымолвил Примус.

   -- Это так, друже, -- подтвердила старейшая.

   -- Значит, все эти беды...

   -- Не беды, а счастье, -- перебила Лучезарная. -- Счастье, что мы можем остановить жор в зародыше. Йоко или Анэ рассказывали тебе, как происходит обычный жор?

   -- Нет.

   -- Мыйо сначала собираются в одном месте, потом разделяются на стада численностью особей в сто-двести. Похожее стадо напало на вас у храма, помнишь?

   -- Конечно.

   -- Они разбредаются по обширной территории, зачищая её от людей и зверей. В кучи сбиваются только у мест, где много добычи. Обычный жор пришлось бы останавливать не одну остановку, а учитывая зимы, Мирния и Нония, да и весь остальной север были бы обречены.

   -- А этот пройдёт не так?

   -- Все мыйо придут за тобой, друже. Придут в одно место. Там-то мы их и перебьём. Так ты спасёшь тысячи жизней. Можно сказать, спасёшь свою родину. Ты уже можешь начинать гордиться собой.

   -- Нечем тут гордиться, -- возразил ромей. -- Я же ничего не сделал.

   -- Ты сделал достаточно для человека. Не стоит равняться на априк. Тем более старейших... Вот и пришло время.

   Ано встала, опустилась над коробкой с ручкой и начала крутить; воздух заполнил лёгкий треск; на ящике появилась маленькая красная точка.

   -- Поможешь мне, дурже? -- попросила Лучезарная.

   -- Конечно.

   Маниус пересел поближе и принялся энергично вращать ручку. Вторя движениям юноши, точка то горела ярче, то погасала. Лучезарная одела шлем и принялась повторять одинаковые слова. "Зовёт, наверное", -- подумал охотник, стараясь крутить быстрее. Вскоре до ушей Ано дошёл неестественный, но в то же время отчётливый голос априки, шедший из шлема.

   -- Мыйо собираются, как и было спрогнозировано. Никаких аномалий не заметили. А у тебя как?

   -- Всё прекрасно. Иду на встречу с лидерами людей. Буду просить их следовать моим советам.

   -- Ясно. Светлых дней.

   -- Светлых.

   Ано сняла шлем и вернула провода на место.

   -- Спасибо, друже, -- сказала древняя, когда собрала коробки. -- Отдохни.

   Примус откинулся на спину, наблюдая за убирающей рацию старейшей. "Чего только они не навыдумывали", -- мысль заставила губы сложиться в улыбку. Лучезарная закрыла пиру и встала: поход следовало продолжить.

   Дорога успела немного подсохнуть, когда на неё снова ступили белые сапоги. Лес вокруг оставался безжизненным. Охотник припал ухом к камням и прислушался. Вибрация солдатского марша доносилась со стороны Флумун-викуса.

   -- Они ещё далеко. Мы и правда нехило срезали, -- обрадовался Маниус. -- Можно отдохнуть.

   -- Подождём их тут, друже, -- согласилась Ано. -- Торопиться сейчас не следует.

   Путники сбросили пиры и потянулись, затем сели на сумы, намериваясь устроить привал.

   -- Как думаете, сколько им до нас идти? -- спросил охотник.

   -- Ваш час. Не более, -- выдохнула древняя. -- Конники могут прискакать быстрее. Отдыхай.

   Маниус надвинул на глаза капюшон и прижался к старейшей. Вскоре сладкая дремота захватила юный разум.

IV

   Мощный раскат грома заставил охотника вздрогнуть. Видения сна мгновенно растворились, явив взору сумрачную дорогу.

   -- Передохнул, друже? -- пропела Лучезарная. -- Колонна уже на подходе.

   -- Вроде поспал, -- ответил Маниус, давя зевоту. Путники встали и нацепили пиры; из-за поворота появились конные воины.

   -- Априка здесь! -- крикнул солдат, едва завидев Ано.

   -- Априка здесь!

   -- Априка здесь! -- повторили несколько громких голосов. Всадники зашевелились. Часть отделилась от группы и поскакала назад. Остальные обступили путников. Простые кожаные доспехи и варварские одеяния выдавали воинов поддержки.

   -- С востока вроде, -- сказал Маниус, когда разглядел луки. Вскоре к спутникам подъехал офицер-ромей.

   -- Легат прибыл, когда вы отсутствовали, -- доложил старший. -- Сейчас он во главе колонны с трибуном.

   -- Светлые новости, -- удовлетворилась древняя. -- Мы подождём здесь.

   Атон не успел заметно подняться, когда из-за поворота появилась группа всадников. Группу вёл офицер, закутанный в алый плащ. Высокий красный гребень на шлеме и прикреплённая к седлу коня связка розг с топором выдавали в нём легата. Не доскакав до Ано десятка шагов, офицер спешился, затем обнажил лысую голову. За откинутым плащом показалась плохо сидящая на хозяине украшенная серебром бронзовая анатомическая кираса. Пояс легата был неумело надет на окаймлённую позолоченными пластинками белую юбку, сшитую из двух рядов кожаных полос. Легат двигался неуклюже, вскрывая непривычность к военной одежде; шлем болтался в его руке, словно скользкий угорь.

   На лицах охранников, трибуна и даже Маниуса застыл стыд за сенатора. Ано приветственно улыбнулась. Только два раба военачальника, нёсшие письменные принадлежности, остались безучастными к происходящему.

   -- Наконец-то Фортуна улыбнулась мне! -- крикнул сенатор, позабыв о приличиях. -- Наконец я могу лицезреть вас воочию! Я... Квинтус Нониус, скромный сын республики. Я рад, что в эти тёмные дни вы не позабыли о нас.

   Раб быстро записал слова господина. Глаза собравшихся устремились на старейшую.

   -- Светлого дня вам, уважаемый легат. Я Ано. Из априк. Я здесь, чтобы скоординировать наши действия. Счастлива встретить вас, -- мягкое сопрано звучало успокаивающе. Улыбка старейшей выражала дружелюбие.

   -- Мой брат, проконсул Нонии Фламиниус Нониус, уже получил известие и прибудет, как только позволит время, -- уверил Легат. -- Что же привело вас в этот закуток Мирнии?

   -- Во Флумун-викусе были дела у моего спутника, -- объяснила древняя. -- Значит, сенат передал вам восьмой легион?

   -- Да. Сейчас мы располагаем девятым, восьмым, а также пятым и четвёртым. Они сегодня на заре дошли до Мирнии. Сенат не может прислать большей помощи из-за проклятых эллинов.

   Квинтус покосился на рабов. Те продолжили записывать.

   -- Также мы набираем вспомогательные войска из местных жителей. Брат купил много оружия из личных средств семьи, так что к приходу мыйо мы выставим значительные силы... Тысяч тридцать, я думаю. Но боеспособны только четыре легиона, остальные для количества.

   Ано шагнула в сторону города. Квинтус пошёл рядом.

   -- Солдаты должны помочь при строительстве укреплений, -- напомнила Лучезарная. -- Вас предупредили об инженерах?

   -- Да. Как и говорила... Аноко, я привёз из Ромеи много специалистов. Они уже сейчас возводят новый вал. Все работоспособные мужи Нонии заняты на стройке.

   -- Вы принесли светлые вести, легат, -- неторопливо проговорила Ано.

   -- Трибун Аквилиус сказал, что помощь априк задерживается...

   -- Мои сёстры прибудут вовремя, не беспокойтесь.

   -- Я и не беспокоюсь. Я, напротив, обрадован, что мыйо помогли мне повстречать априк. Скажите, кем приходятся вам те девять априк, что прошли на север сквозь Нонию?

   -- Дочерьми.

   -- Дочерьми? Все девять?

   -- Я говорю дочерьми, имея в виду внучек, правнучек, праправнучек и так далее, -- разъяснила древняя.

   -- Вот оно как, -- Квинтус покосился на рабов. Те продолжали усердно записывать.

   -- Но среди них есть одна моя дочь в человеческом понимании.

   -- Это та, которая говорила?

   -- Нет, нет. Говорила, скорее всего, прапраправнучка. Дочь обычно немногословна.

   -- А кто возглавляет поход на мыйо?

   -- Моя сестра Анэ. Статься может, вы увидитесь с нею.

   -- Значит, Анэ наподобие нашего легата, а вы -- посла?

   -- Только на время похода.

   -- А кто назначил её командиром?

   -- Она была выбрана всеми воинами. Вернее сказать, каждым воином, кто пошёл в поход.

   -- Каждым воином! Удивительно! Персей! Пиши чётче! -- окрикнул Квинтус. -- А кто тогда послал вас в поход?

   -- Это, опять же, личное решение каждой. Правда, молодых на охоту не взяли.

   -- Значит, ваша армия полностью добровольная? Прямо как наша в старые времена?

   -- Верно. Такова давняя традиция Априк...

   Оказавшись среди солдат, Маниус сначала следил за речью легата, затем его внимание переместилось на воинов. Взгляд сам нашёл в толпе трибуна. Тот подозвал юношу к себе.

   -- Скажи, Мани, тебе приходилось самому убивать мыйо? -- спросил Титус. "К чему переспрашивать?" -- удивился охотник. Туллиус едва заметно подмигнул.

   -- Да. Я убил двух тварей моим боцьеном, -- сказал охотник, указав рукой на меч.

   Всадники вокруг оживлённо заговорили.

   -- Слышали, квириты! -- крикнул Аквилиус. -- Мы тоже можем убивать проклятых мыйо!

   Примус саркастически ухмыльнулся.

   -- Расскажи, как ты их умертвил? -- продолжил трибун.

   Изгнанник произнёс несколько кратких реплик, в общих чертах описав сражение. Всадники молча слушали его.

   -- Если заткнуть уши, то сложно будет приказывать, -- сказал трибун, найдя перерыв в речи охотника. -- Тяжёлая будет битва.

   -- А эта Анэ опытный полководец? -- спросил кто-то из солдат.

   -- Она родилась ещё до основания Города, -- ответил Примус.

   -- До Города?

   -- Быть не может.

   -- Брехня! -- заговорили наездники.

   -- Солгала она или нет, но мыйо Анэ убивает играючи, -- продолжил охотник, всё больше хмурясь. -- Будто просто веселиться или тренируется.

   -- Ты думаешь, они остановят стадо? -- продолжил расспросы трибун.

   -- Остановят, -- твёрдо произнёс изгнанник. Разум наполнил об усилившемся звуке шагов за спиной. Маниус обернулся, видя, как пехотинцы приблизились к конным, начиная теснить их.

   -- Извините, мне нужно вернуться к госпоже, -- тихо проговорил отверженный и ускорился. После трёх десятков длинных шагов он догнал Ано.

V

   Украшенные медными узорами дубовые врата Мирнии распахнулись с лёгким скрипом. На увенчанных знамёнами деревянных башнях вострубили легионеры-музыканты. За стены города вышел лысый коренастый старик -- наместник провинции Аппиус Туллиус. За ним -- шествие "лучших" граждан и жрецов. Белые тоги сенаторов и эквитов разбавлялись небольшой группой разноцветных одеяний хранителей веры. Позади "лучших" граждан виднелась огромная толпа выстроившихся солдат. За солдатами прятались граждане победнее. Позади бедняков -- провинциалы.

   -- Вот же он, мой брат Фламиниус! -- воскликнул Квинтус, указывая на мужчину, шедшего чуть позади наместника. -- Вскоре мы сможем всё обсудить.

   -- Светлые новости, -- удовлетворилась априка, рассматривая пурпурную полосу, окаймлявшую полу тоги проконсула.

   Маниус шёл рядом с Ано, стараясь вернуть себе присутствие духа. Наместник продекламировал длинную приветственную речь, поблагодарив априк от лица сената и народа. Затем спутники отправились к вилле. Стоило процессии ступить на широкую главную улицу, как солдаты начали выкрикивать слова приветствия и благодарности, заполнив воздух города непрерывным шумом.

   Маниусу стало неуютно среди огромной толпы; в душу закралось желание сбежать в ближайший лес. Охотник взглянул на старейшую. Ано мило улыбалась жителям и махала рукой. Юноша скукожился, чувствуя на себе взгляды сотен любопытных глаз; рука Лучезарной одобряюще упала на плечо.

   -- Видишь, сколько народу приветствует нас, -- пропело мягкое сопрано. -- Гляди, друже: девушки смотрят на тебя.

   Вслед за пальцем старейшей, взгляд Маниуса нацелился на второй этаж одного из многоквартирных домов. Занавески его окон тут же захлопнулись.

   -- Думаю, они смотрели на вас, -- не согласился охотник, слегка покраснев.

   -- И на тебя тоже, -- не уступила древняя. Звук голоса Ано растворился в новом приветствии легионеров. Примус погрузился в молчание, ожидая конца процессии.

   Хаотичный шум не успевшей разойтись толпы почти не проникал сквозь толстые стены виллы. Украшенный богатой мозаикой пол просторного атриума едва озарялся тусклым светом пречистого бога. Колонны бросали на стены лёгкие тени, закрывая изображения римских воинов, преследовавших и режущих бегущих варваров. Под сводом поставили широкую жаровню, в которой покоились тлеющие угли. Подле неё -- столик с едой и напитками. Вокруг жаровни разметили пять низких стульев: три для представителей республики, два для посланников априк.

   Маниус и Ано оставили вещи и боцьены в вестибюле. Лучезрная прихватила с собой свиток. Острые лезвия продолжали украшать юбку древней. Сенаторы рассматривали оружие априки с нескрываемыми интересом и опаской, затем переглянулись и кивками выбрали оратора.

   -- Мыйо собрались огромной стаей в восточной Аремории, на восточном берегу Хорридуса, -- начал Фламиниус, тяжело вздыхая. Грубое, отмеченное крупным шрамом лицо проконсула не выражало определённых эмоций; низкий голос наполняла усталость. -- Как и говорила Аноко, мы построили сигнальные башни, чтобы сразу узнать о выдвижении тварей.

   Фламиниус потеребил не сбритую щетину.

   -- Всё это известно мне, светлый проконсул, -- заметила Ано. -- Мне неизвестно только точное количество ваших войск.

   -- Четыре легиона и несколько вспомогательных отрядов. Всего двадцать девять тысяч и четыре сотни человек не считая рабов и мобилизованных на работы.

   Лучезарная кивнула.

   -- Я почти достроил второй вал с северной стороны города. На третий не хватает времени... если ваши сёстры не ошиблись.

   -- Они не ошиблись, будьте уверены, -- перебила Ано. -- Что более важно, я могу попросить вас сделать всё в точности так, как здесь написано?

   Закончив говорить, Лучезарная подала проконсулу свиток. Нониус развернул ткань; глаза нобелей забегали по строчкам.

   -- У вас идеальный почерк, -- заметил Квинтус. Лучезарная предпочла не реагировать. Маниус всмотрелся в напряжённые лица знатных людей, затем взглянул на безмятежное лицо старейшей. "Я лишний здесь", -- решил юноша, не зная, куда себя деть.

   Строчка свитка сменяла строчку, и проконсул развернул окончание документа. С каждым предложением лица нобелей всё сильнее краснели. Наконец свиток кончился. Проконусул передал его рабу, сказав:

   -- Сделай копию.

   -- Две, -- добавил Квинтус.

   -- Это немыслимо! -- воскликнул наместник Мирнии, глядя в глаза Априки. -- Даже если и исполнить ваши слова, то получается, что мы самовольно передали вам империум...

   -- Консулы могут и призвать нас к ответу за такое, -- тихо добавил Квинтус. -- Но мой легион исполнит вашу просьбу, не беспокойтесь.

   -- Благодарю вас, уважаемый легат, -- улыбнулась Ано. Проконсул смерил брата строгим взглядом.

   -- Мы никогда раньше не отражали стаи мыйо, -- начал Квинтус в своё оправдание. -- У нас совсем нет опыта даже охоты на них. Как солдаты будут биться с ними?

   -- А как они обычно сражаются? -- парировал Фламиниус.

   -- Когда мыйо засвистят, слушать приказы уже не получится, -- добавил легат.

   -- Я и сам подумал о командах флагами, Квинте, -- отмахнулся проконсул.

   -- А кожу тварей ты тоже научился пробивать? Или излечил своих людей от трусости?

   -- Империум или нет, но написанное здесь -- это условие безопасности ромейских городов, -- мягкое сопрано прозвучало громко и чётко; Маниус почувствовал, как по спине пробежал холодок. -- Мы придём за мыйо несмотря на ваше желание или нежелание сотрудничать с нами. Если вы не выполните мои просьбы, я не смогу гарантировать безопасность ромейских граждан и ваших солдат.

   Ано смолкла.

   -- Мы ещё не видели вашей "помощи", -- не успокоился Туллиус. -- Может вашей "армии" и вовсе не...

   Фламинус положил ладонь на плечо наместника, выразительным взглядом прося замолчать.

   -- Помощь придёт. Я гарантирую это, -- твёрдым тоном уверила Лучезарная. -- Мне думается, здесь больше нечего обсуждать.

   Атриум заполнила тишина. Маниус и наместник непрерывно смотрели на Фламиниуса. Квинтус изучал одеяние Лучезарной.

   -- Я передам ваши слова сенату и исполню вашу... просьбу, -- выдавил из себя Фламиниус и удалился. Квинтус вышел следом.

   -- Если вас прогневали мои слова, то накажите меня, -- угрюмо проговорил Аквилиус. -- Я уже стар: говорю то, что думаю.

   -- Я и не думала гневаться, -- успокоила Лучезарная.

   -- Здесь всё решает сенат, потом проконсул. Дать империум вам -- это немыслимо. Без их разрешения он не может пойти на такое. По крайней мере, официально.

   -- Это мелочи, -- заметила старейшая.

   -- Мыйо ведь пойдут по большим городам, -- продолжил наместник, разминая лоб. Ано кивнула.

   -- Я хотел бы, чтобы вы остановили их у ворот Нонии, иначе они рано или поздно придут сюда. Не знаю известно ли вам это...

   Мгновение старик колебался. Затем взял серебряный стакан и пригубил вина.

   -- Сенаторы уже собрали свои богатства и перевезли на острова. Эквиты, кто мог, тоже сбежали. Кто не забыл о чести, собирается оборонять стену Фабиусов, так что помощи больше не будет... Мои жена и дочери сейчас тоже за морем. Нониусы боятся потерять свои рубины: им проще умереть на стенах Нонии, чем терпеть унижения после бегства...

   Аппиус прервался ради нового глотка.

   -- Я уже стар. Я прожил десять счастливых лет в Мирнии и не хочу никуда уезжать. Если на то воля Юпитера, я умру здесь, на стенах города. Мой младший сын ведь встретил вас в деревне? Я вверяю его и легион Фламиниусу. Выживет ли? То только боги знают, -- старик тяжело вздохнул.

   -- Вы ещё очень молоды, -- сказала Ано и улыбнулась власть имущему. Наместник расхохотался.