Конспираторы, черт бы их побрал! Правильно Анна говорила, не гожусь я в руководители. Распустил всех, развалил дисциплину. Узнаю новости последним. Голову Сэму оторву! Только бы живы были.
Бегу по коридору. Из дверей выскакивают редкие сотрудники и бегут за мной. Врываюсь в командный зал. У пульта — Кора. Тут же уступает мне место. На экране — Уголек.
— Уголек, ты где?
— На орбитальной Сэконда.
— Иду к тебе. — Срываюсь с места и тут же возвращаюсь. — Где большая нуль-камера?
— На Земле ни одной нет.
Я уже бегу к двери, но от этих слов забываю ее открыть и врезаюсь с разбега. Дверь вылетает и с грохотом падает на пол. кто-то испуганно отскакивает. Возвращаюсь, пытаясь сориентироваться в ситуации.
— Уголек, повтори для идиота, ты где?
— На орбитальной Сэконда.
— Как ты туда попала?
— Через среднюю камеру. Встаешь по диагонали, голову между ног, хвост поджимаешь, крылья — куда получится.
Средняя камера — объем 15 кубометров. Теоретически, мне надо 6. Но хотя бы четыре метра в длину. Подбегаю к ней, набираю код Земной орбитальной, втискиваюсь.
— Кора, помоги!
Умница, с полуслова понимает. Нажимает плечом на дверь, мой позвоночник изгибается на манер буквы S. Замок щелкает, я в камере. Кора дает старт, и я уже на орбитальной. Черт! Как же открыть дверь? Надо нажать на ручку, но она где-то под хвостом. Влип, придурок! Так и сиди в этой консервной банке. Дракон в собственном соку. Почему такой бардак? За все лето не восстановили ни одной большой камеры на поверхности. Да потому что я руководитель! Уволю негодяя, массаракш!
Кто-то грохочет магнитными ботинками по коридору.
— Эй, в коридоре, откройте дверь средней нуль-камеры!
Я на свободе. Осторожно вылезаю задом из камеры и бегу по коридору. Девушка проверяет ручку камеры. Правильно, пусть думает, что ручка изнутри заедает. Как же она так быстро появилась? Глупею! Я же вещаю, как хорошая радиостанция. Почуяла гнев начальства, и побежала выяснять причину. Спасибо тебе, славная. За мной шоколадка.
Вот большая камера. Набираю код орбитальной Сэконда, жму на кнопку. Выскакиваю в коридор, бегу в командный отсек. Стены ободраны, везде мусор, обрезки кабелей. Ремонтные киберы прыскают из-под ног во все стороны. Уголек встречает в центре зала. Хвост трусливо поджат. В первый раз вижу, чтоб Уголек поджала хвост.
— Где они?
На панорамном экране план перелета с орбитальной на Сэконд. Зеленой линией — планируемый маршрут, красной — фактический. Вдоль красной линии метки времени и надписи.
— Здесь они включили маршевый двигатель. Здесь у них отказали аккумуляторы, телеметрия прервалась, — показывает на схему Уголек. Из обоих глаз текут слезы, время от времени она слизывает их языком. — Здесь телеметрия возобновилась, а связь — нет. Тут открыли грузовой люк, тут закрыли, включили антигравы. Через две секунды телеметрия прервалась. Здесь снова заработала. Вот здесь снова включили антигравы, но на три процента от полной мощности. И так до самой атмосферы. Как вошли в атмосферу, телеметрия снова прервалась. И все… Я к телескопу. — Уголек сменила схему на карту полушарий. — Здесь, здесь, здесь и там — лесные пожары старые. А вот тут и еще тут новые начались. Они живы? Как ты думаешь?
— Почему меня сразу не вызвала?
Уголек хочет что-то сказать, но неожиданно сует голову мне под крыло. Последний раз такое было пять лет назад. Это значит — она очень сильно провинилась, заранее согласна с любым наказанием, просит ее простить и больше так не будет.
Вызываю на экран проект шаттла. Красивая машина, но примитив. Дельтавидное крыло, два вертикальных киля. Двигатели обычные, не ядерные. Ну конечно, ей же не в космосе — в атмосфере летать. Кто же в атмосфере гадить будет. Машина не очень большая, но мощная. Это интересно — рабочее тело на борт по нуль-т поступает. Тоже понятно. Таким двигателям того, что в баках на четверть часа не хватит. Антигравы какие мощные! Двадцать G могут дать. Все, возможности машины представляю. Дальше! Состояние шаттла на момент старта? Хреновое… Торопились мальчишки. Дальше!
Приказываю рассчитать по имеющимся данным режим входа в атмосферу. Перегрузки, температуру, все, что можно. Результаты скверные. При оптимальном управлении перегрузка не меньше 6 G. Это при том, что шаттл может развалиться на пятикратной. Рассчитан он на 25 G, но это было тысячу лет назад. После первого входа в атмосферу шаттл мог снова вылететь в космос и совершить еще один-два витка. Мог совершить аэродинамический маневр в атмосфере. То есть, сесть мог в любом месте, от северного полюса до южного. А мог и не сесть… рухнуть.
Успокаиваю Уголька. Она плачет и бормочет что-то бессвязное. Задача — найти в кратчайший срок шаттл на целой планете. Сесть на планету. Оказать помощь раненым, если такие есть. Эвакуировать с поверхности. Срок — не больше суток. Иначе раненые могут стать мертвыми.
Вызываю киберов, приказываю связаться с моей лабораторией, там в компьютере проект скафандра для дракона. Вношу последние изменения, добавляю термозащитное покрытие, специальное устройство для мгновенного раскрытия на спине, там, где крылья, приказываю изготовить. Уголек корректирует размеры под свои габариты, заказывает еще два. Для себя и для Коры. Умница. Но для нее есть другое дело.
— Тебе скафандр не понадобится. Будешь сидеть на связи.
На поверхности понадобится киберхирург, биованны, мобильные нуль-т камеры. Приказываю подготовить. Киберы докладывают, что есть запасной блок медицинского модуля шаттла — 6 цилиндров биованн, в центре модуль киберхирурга. Питание автономное, исполнение — для дальнего космоса. То есть, вынесет все, кроме атомного взрыва. Как раз то, что нужно. Вопрос — как доставить это хозяйство на поверхность. И — куда?
Уголек смотрит на меня с надеждой и ожиданием. Уверена, что я справлюсь. Пришел, увидел, победил. Анна приучила, что для меня нет невозможного, она и верит. Мне бы ее уверенность. Дракон все может… Не дракон здесь нужен, а волшебник!
На складе, оказывается, есть два полюса для большой нуль-камеры. В рабочем состоянии. Сэм поставил в камеру новые, а старые отправил на склад. Имея полюса, собрать камеру ничего не стоит. Задача для шимпанзе. Приказываю киберам собрать камеру в ангаре. Подумав, даю задание установить на ней двигатели орбитального буксира. Нет, проще приварить с боков два буксира, и порядок. Теперь можно будет опуститься на ней до высоты 200 километров. Оттуда лучше видно. Может, удастся рассмотреть шаттл. Черт, точно!
Приказываю запустить на низкую орбиту полсотни зондов с регистрирующей аппаратурой — оптической, инфракрасной, радиолокационной. Цель — найти шаттл. Неувязка — на двух орбитальных станциях всего десяток работоспособных зондов. Мать-перемать! Не сдержавшись, ору на компьютер, на киберов. Ладно, пусть киберы приварят себе к заднице двигатели, возьмут в лапы аппаратуру, антенны и сами летят. На солнце перегреются? Пусть сделают зонтики из фольги. Проехали. Что дальше? Я найду шаттл, если он не утоп в океане. Спускаюсь до высоты 200 км. Скорость относительно поверхности — 30 тысяч км/ч. Парашют не поможет. Второго шаттла нет. Делать — не меньше двух недель. Должен же быть выход. Мне нужен простейший спускаемый аппарат. По-порядку: Что у меня есть? Есть планета. Есть две нуль-т камеры. Сюда бы мою туннельную установку. Нет, не потянет. Расстояние велико. Да и собирать неделю. Но мысль правильная, в этом что-то есть. Одна камера с одной стороны планеты, другая — с другой, и высаживают меня прямо на поверхность. Это же большие камеры, они могут сбросить груз в любом месте на прямой, соединяющей камеры. Значит, так. Сначала из места посадки переправляем куда-нибудь воздух, потом, через микросекунду, в освободившееся место переправляем меня. Лучше высаживать меня не на поверхность, а где-нибудь на высоте километр. Дальше я своим ходом. Вертикальная скорость в момент высадки — нулевая. Горизонтальная — это посчитать надо. От широты зависит. Черт, до 450 метров в секунду. Но уже не 8 километров. 450 метров — это 1600 километров в час. На кусочки разорвет. 500 км — еще куда ни шло, ну 600. А если высадиться с такой скоростью на высоте 20 км? Рассчитать надо. Груз точно можно так сбрасывать. Прикрыть аэродинамическим конусом, потом — парашют. А ведь и меня можно конусом прикрыть! Один снизу, другой сверху — чем не летающая тарелка! НЛО — нездешний летающий организм. А груз можно прямо на флаерах сбрасывать. Справлюсь! Только бы они там продержались.
План готов. Командую решительно, не вдаваясь в подробности, оставляя возможность скорректировать детали по ходу дела. Задействовал всех киберов на двух орбитальных базах. На Земле киберы и люди разбирают флаеры, чтобы переправить через среднюю камеру. В ближайшие шесть часов от меня уже ничего не зависит. Можно отдохнуть, расслабиться. Уголек плачет, прижимается ко мне, утверждает, что она одна во всем виновата. Вызываю Лиру. Увидев меня в обнимку с Угольком, она жутко обрадовалась. Не дав ей ничего сказать, ввожу в курс дела, назначаю старшей на время моего отсутствия. Молодец девчонка, держится. Как услышала — глаза как щелки, на скулах желваки играют.
— Вас понял, приступаю. — Голос только выдает. Сел на октаву. Почему-то перешла на мужской род. Отключилась. На экране снова Кора.
— Афа, вы уже помирились?
Удивленно смотрю на нее, на Уголька. Та, всхлипывая, рассказывает. Оказывается, три недели назад я был брошен женой навсегда. И не знал. Днями и ночами не вылезал из лаборатории, спал урывками, и даже не знал, что брошен. Все знали, я не знал. Мне никто не сказал. Из-за чего брошен? Из-за ночного кошмара тридцатилетней давности!
Иду в угол, ложусь на пол, накрываю голову крылом. Хорош муж, который не заметил, что его бросила жена. Хороша жена, которая даже не объяснила, почему уходит. Нет, не так. Я просто считал ее взрослой. Девять метров, четыре с половиной тонны, ай-кью за 250 зашкаливает. А она же еще совсем девчонка. Одиннадцать лет. Никакого жизненного опыта. И тесты на интеллект врут. Они на человеческий мозг рассчитаны, а не на драконий, скоростной, параллельный, восьмисекционный. Но я-то хорош! Правильно она от меня ушла. Ой, как стыдно!
— Мастер, Афа, Коша, я не такая дрянь, как ты думаешь. Я дрянь, но не такая! Я докажу, я сейчас, ты увидишь! — Уголек выхватывает лазерный пистолет, прижимает ствол к подбородку.
Не успею!
— Дай сказать! — палец замер на курке. — Уголек, милая, родная, глупая, я не о тебе, я о себе сейчас думал!