— Тебя как зовут?

— В-в-ветка.

— Просто Ветка?

— Ветка яблони в цвету.

— Что же мне с тобой делать?

— Дай мне легкую смерть, Властелин. Не ешь меня живую.

Вот в чем дело. Она не дары, она завтрак. Завтрак туриста. А я — турист.

— Ты думаешь, что очень вкусная? Сырая, да еще без соли. И не надейся. я таких не ем.

Забилась в угол, испуганно оттуда выглядывает. До Лиры ей далеко.

— Мы одной крови — ты и я!

— Ты выпьешь мою кровь? — бедняжка явно не читала Киплинга.

— Уходи домой, не нервируй меня.

Бочком, по стенке прошмыгивает мимо, выбегает из комнаты. Слышу шуршание платья и удаляющийся легкий топоток. Кажется, я опять сделал глупость. Надо было сначала распросить о местных обычаях. Кого же она мне напоминает? Кенти? Если сменить прическу, сделать челку… Нет, сходство только отдаленное. К тому же, эта — трусиха. Краем глаза замечаю движение. Оборачиваюсь — девчонка опять здесь.

— Властелин, если я вернусь, меня убьют. Подумают, что я убежала.

— Горе ты мое! Ладно, живи пока здесь, потом придумаю, куда тебя пристроить.

Расстегиваю скафандр, снимаю, выхожу во внутренний дворик, ищу угол, который можно приспособить под туалет. В самый неподходящий момент из-за угла высовывается робкая физиономия.

— Брысь! — физиономия исчезла.

Возвращаюсь. Опять забилась в угол, дрожит.

— Ты теперь меня убьешь?

— Я не убиваю молодых девушек. Я убиваю только вредных, болтливых, надоедливых старух. И то по их личной просьбе.

— Даже девственниц не убиваешь?

— Девственниц — особенно.

— А я — девственница! У меня кольцо непорочности есть! Я сейчас покажу! — задирает платье и юбки. Ничего себе! Такое кольцо быку в нос вставляют, а здесь — в интимное место. Это пострашнее пояса верности. И дешевле. Там — пояс с замком, здесь один замок. Экономия! Здешние мужи предпочитают простые и надежные средства. Не поверю, чтобы непорочные девы добровольно шли на подобную операцию. Значит, в городе существует рабство. Теперь проверю, гожусь ли я в детективы.

— Ты была рабыней? — опять напугал.

— Да, Властелин. Меня свободной утром сделали, когда к тебе понесли. — Расстегивает колье и кладет к моим ногам. Пожалуй, это колье больше на ошейник похоже. Ювелиры у них еще те. Камни толком гранить не научились. Я — и то лучше сделаю.

— Забери свое украшение.

— Благодарю тебя, Властелин. Можно, я твоей рабыней буду? Пока я твоя рабыня, они не посмеют ничего со мной сделать.

— Мастер, соглашайся! Будет тебе по утрам шкурку бархоткой полировать, за птичкой кучки убирать, — слышу в наушниках хихиканье Уголька.

— Я ее тебе на воспитание отдам. Только откуда ты о Баке узнала?

— Это правильно. Тебе нельзя доверять воспитание. Избаловал птичку. Он мне все ухо исклевал. За столом у мамы с вилки куски таскает. Членов комиссии совсем затерроризировал.

— Уголек, не давай ему безобразничать. Он все отлично понимает. Нахулиганит — ткни носом и скажи: «Уволю!». Да, разве комиссия еще не уехала?

— Кора посадила всех за дисплеи искать шаттл. Мы решили, что если шаттл сильно поврежден, компьютер может не идентифицировать обломки.

Ветка смотрит на меня с открытым ртом, круглыми от удивления глазами.

— Не обращай внимания, я не с тобой, я с женой разговариваю, — объясняю ей. — Ты ей понравилась.

— Я ее не вижу, Властелин.

— Я тоже ее не вижу. Она там, — тыкаю пальцем в потолок, — далеко.

Период страха у девушки сменился периодом веселья на грани истерики.

— Властелин, ты говорил, я без соли невкусная. У нас есть соль! И пряности есть, и вино! — бежит к своему паланкину, откидывает крышку сиденья, достает запасы. Для дракона маловато будет. Вытаскиваю вещи из комнаты, приказываю ей подмести. Ветка стаскивает платье и все юбки, кроме последней. Одну разрывает, обвязывает голову. Вспоминаю, как мы с Корой обживали бункер. Все повторяется. В этом мире нет ничего нового.

Пока Ветка работает, осматриваю здание. Поднимаюсь на крышу. Вокруг города необычное оживление. Солдаты в блестящих доспехах группами по три-четыре человека. Из всех ворот тянутся повозки. Солдаты указывают, куда им ехать, где разгружаться. В повозках… обычная земля. Метро они копают, что ли? Снизу меня зовет Ветка. Расправляю крылья и спускаюсь по методу Уголька — на биогравах. Швы на перепонке распухли и побаливают. Ветка гордо обводит комнату рукой. Совсем как Кора тогда. Мозаичный пол с геометрическим рисунком чисто выметен, стены тоже. На высоту человеческого роста. Дальше — серые от пыли. На дальней стене мозаика. Очищаю ее от пыли полностью. Ветка проворно заново подметает пол. Кучка пыли в соседнем зале увеличивается. Понял! Вот откуда земля в городе! Пыльная буря принесла. А мозаика весьма любопытна. Могучий воин стоит широко расставив ноги. Справа и слева от него — девушки на коленях. Он намотал на кулаки их длинные волосы. Одна девушка обнимает его колено, руки другой связаны за спиной. Мрачновато, но выразительно. Спрашиваю, что было в этом доме раньше. Женский невольничий рынок. Понятно…

Обедаем. Ветка поедает припасы из паланкина, я нажимаю на бревно от катапульты. Вкус у древесины отвратительный. Горчит, и во рту остается какой-то мыльный привкус. Запиваю вином. После обеда расспрашиваю Ветку о городе. Знает она мало, так как большую часть жизни провела за стенами храма, исполняя какие-то непонятные обряды, связанные с плодородием, и танцы. Танцует и на самом деле великолепно.

К вечеру начинает холодать. Разводим костер в соседней комнате. Паланкин идет на дрова. Кстати, он намного вкуснее катапульты. Тот самый солоноватый привкус, который мне понравился у древка копья. Расщепляю остаток бревна от катапульты и кидаю в костер. Шипит, обугливается, но не горит. Ветка сообщает, что солдаты вымачивают бревна и канаты в каком-то растворе, чтоб не загорались от огненных стрел. Огненные стрелы пускают кочевники. Это против них возвели такие большие стены. Но пятьсот лет назад даже стены не спасли. Тогда кочевники пустили на город сонный дым, и все солдаты на стенах заснули. Кочевники захватили все города, сожгли, потом отстроили и сами стали в них жить. На этом знания Ветки об истории заканчиваются.

Ложимся спать. Закутываю Ветку в свой скафандр как в одеяло, сам ложусь у стены. Ночью просыпаюсь от жуткой рези в животе. Рычу, реву и катаюсь по полу. Выпиваю остатки вина. За все годы существования в драконьей шкуре, со мной такое впервые. Видимо, виновата огнеупорная пропитка древесины. Пытаюсь отрыгнуть, но куда там! Ветка суетится и плачет, напуганная. Боль постепенно слабеет. Я — тоже. Наконец, засыпаю, совсем измученный.

Просыпаюсь с первыми лучами солнца. Ветка спит сидя (на моей лапе), прислонившись к моему теплому боку и закутавшись в скафандр. Просыпается, спрашивает, как я себя чувствую. Приятно, что она меня больше не боится. Ложимся поудобнее и снова засыпаем.

Просыпаемся от шума барабана и завывания труб. Ветка одевает блузку с короткими рукавами и короткую юбку. Выходим из дома. Город проснулся. Из ворот опять тянутся повозки с землей. К нам движется процессия. Сегодня она намного скромнее, чем вчера. Опять несут паланкин. Музыкант с гонгом на этот раз принес что-то вроде стиральной доски. Проводит по ней вверх-вниз железной палочкой. Звук не такой громкий, но не менее противный. Ищу на поясе лазерный пистолет, но он остался в скафандре.

— Властелин, это Цветок Кактуса, моя подруга. Ты ведь не будешь ее есть? Она тоже девственница, — сообщает на всякий случай Ветка.

Когда вперед выходит парламентер, громко говорю Ветке:

— Передай ему, что девица Цветок Кактуса свободна и мне не нужна. Одной болтушки хватает. Паланкин могут оставить. А вместо девиц пусть лучше приносят зажаренного быка и пару бочек воды.

Ветка кланяется мне и передает мои слова парламентеру. Он и так все слышал, но соблюдает субординацию. Выслушивает Ветку, кланяется, отдает приказ своим людям. Солдаты отвязывают Цветок, Ветка тянет ее за руку ко мне. Та, испуганная, сбивчиво благодарит меня, кланяется, подхватывает платье, бежит вслед уходящим людям. Раскинув руки, Ветка танцует на ступенях что-то, напоминающее сиртаки, и сама себе подпевает. Солдаты оглядываются, она машет им, не прекращая танца. Когда процессия скрывается, затаскиваю паланкин в дом, открываю ящик под сиденьем. Меню то же самое. Боченок вина, специи, пряности, немного хлеба. Проверяю, сколько воды осталось контейнере скафандра. Мне на один глоток, но Ветке дня на два хватит. Отливаю немного вина во фляжку для Ветки, остальное выпиваю. Закусываю боченком, потом принимаюсь за паланкин. Ветка ест хлеб, запивает сильно разбавленным вином и без перерыва болтает. О том, какой я хороший. Суровый, но справедливый. Понял, кого она мне напоминает, Джулию!

— С чего ты взяла, что я суровый, но справедливый.

— Ты хартахану наслал, город наказал. Но они покаялись, и ты их простил. Меня есть не стал, Цветок теперь богатая и свободная.

— Что такое хартахана?

— Пыльная буря. Разве она не так называется?

Есть над чем подумать. Я — Черная Птица, Властелин Смерти, и это именно я наслал на город пыльную бурю. За это меня уважают и подкармливают. Похоже, я сел не в свое кресло. Ну и пусть. Сказано же — «Не сотвори себе кумира». А сотворили — так подкармливайте! В следующий раз не будете камнями бросаться. А я буду думать о бренности всего живого, как и обещал. Все-таки никудышний из меня Властелин. Сначала бурю вызвал, а потом начал выпендриваться с лазерным пистолетом, мишень из себя изображать… Мелко это для Властелина. Несолидно, однако, друг пернатых.

Осматриваю швы на перепонке. Заживление идет отлично. Таскаюсь из угла в угол большого зала и думаю, почему так долго нет известий от Уголька. Конечно, если бы обнаружили шаттл, тут же сообщили бы, но… Не выдерживаю, вызываю Уголька на связь.

— Мастер, мы проверили по первому разу почти весь материк и не нашли. Осталось процентов пять, покрытых облаками на всех снимках. Сейчас проверяем по второму разу. Я увеличила разрешение вдвое, но слайдов теперь в четыре раза больше.

Плохо. Очень плохо. Собственно, от меня теперь ничего не зависит. Если они живы, то живы. Но двадцать против одного, что шаттл упал в океан, реку, озеро, болото, зыбучие пески, наконец. Рано или поздно мы его найдем. Опросим поголовно всех местных жителей, перетрясем по песчинке всю планету, но шаттл найдем. А людей? Что же ты наделал, Сэм!

— Властелин, что с тобой? Тебе опять плохо? Скажи, что с тобой?

Рассказываю Ветке, зачем я здесь. Как всегда, она понимает все по-своему.

— Ты хочешь забрать их души?

— Нет, я хочу спасти их жизни. Они слишком молоды, чтобы умирать.