Месяц спустя.

— …доктор сказал, что вы ее нервируете, так что на ближайшую неделю можете забыть сюда дорогу. Я вас просто не пущу. О… Видите, она спит. Так что…

— Я не сплю. И всю ответственность беру на себя, так доктору и передайте.

Я откинула одеяло и резко села на кровати. Дежурная бросила на меня неодобрительный взгляд, но все-таки впустила визитера и вышла в сестринскую, пригрозив действительно передать доктору и это, и все прочие сведения о моем поведении.

— Значит, я тебя нервирую?…

Ив присел на стул у кровати.

— Не обращай внимания. Ей по должности положено вести себя, как наседке.

— Все равно. Тебе и так сейчас тяжело, мне, наверное, не стоило…

— Стоило. Иначе было бы куда тяжелее.

Он понял, о чем я, и виновато отвел глаза.

Невысказанные вопросы, боль и разочарование грызли меня почти два месяца, не имея выхода, но неделю назад в палату стали пускать посетителей, и я наконец услышала голос Ива не только по переговорнику… В ту, первую, нашу встречу я так и не решилась подвести черту. Сухие улыбки, натянутые фразы и не слишком умело сыгранные сцены. «Я устала, Ив». Устала… Я устала лежать и бесконечно смотреть в потолок, в пустое белое пространство, и видеть там то, что могло бы быть — с нами.

Поверил. И ушел… Чтобы прийти на следующий день, и на следующий… Но глупому, слабому женскому сердцу хотелось, чтобы тогда, в самый первый раз, не поверил. Не поверил, не ушел, а силой бы вытащил на свет душившую меня мерзость.

И Неро еще говорит, что у меня все написано на лице… Видимо, только для того, кто знает меня настоящую. А Ив… Та единственная ложь, превратившаяся в пропасть между нами, далась ему тяжело — теперь я это знаю. А тот, кто не лжет сам, не может знать, как легко это делают другие.

Легко… Легко лгать самой себе, Командору, всему миру — а Иву лгать было невыносимо тяжело. И, когда вчера он прямо спросил, люблю ли я его, ответить безликим «Конечно» не хватило сил. Я рассказала все.

Ив спросил, почему я не сказала раньше, а я… Что могла ответить я? Что откладывала, бесконечно откладывала страшный миг, когда узнаю правду, потому что боялась ее так, как не боялась ничего в своей жизни? Или что с языка не шли слова, говорящие о том, что со мной никогда не было моего светлого астара, а был кто-то другой, неизвестный чужак? Или не могла своими руками разбить собственное счастье?

Я просто промолчала.

А Ив подтвердил все, каждое слово того отчета.

«— Я не хочу…и не могу лгать тебе. Мне нужно было кем-то стать в этом мире. И я стал. Не занимая чужого места, нет. Я сам его создал, это место. Но, клянусь, не ради денег, не ради того, чтобы заполучить что-то, мне не принадлежащее. Так было нужно. И в мотивах моих не было ничего…бесчестного.

— Эрро знает? Правду?

— Я объяснил ему.

— Тогда…все в порядке. Не будем к этому больше возвращаться.

— Ты веришь мне? Действительно веришь? Скажи правду, Ким.»

Я поверила. Поверила в огромный знак вопроса, просто потому, что астар, дарящий мне крылья, никогда никому не желал зла. Просто потому, что слова были искренни. И, наконец, я просто этого хотела. Кому, как не мне, знать, что такое бесконечная ложь и рот на замке, бесконечное недоговаривание и невозможность ответить на прямой вопрос.

Я поверила и была счастлива, получив, наконец, возможность свободно дышать. И теперь наверстывала упущенное за всем этим кошмаром время, предаваясь маленьким радостям. Огромный букет из оранжереи, принесенный Марлен. Ощутимые толчки в ее изрядно выросшем животике. Первая короткая прогулка в соседнюю палату, к Чезе. Из всего блока только он все еще составлял мне компанию в медблоке. Как сильнейший из оставшихся в строю во время штурма псионов, он дрался до последнего. Ему и досталось больше других.

Наемникам-штурмовикам то ли мало заплатили, то ли по натуре своей они были не прочь подработать на стороне, но почти всех моих агентов обнаружили в грузовом отсеке вражеского корабля, по самые уши упакованных в риатин. Хорошо обученные псионы — бросовый товар только в Корпусе, на невольничьих же рынках Свободной Зоны они стоят дороже истребителей последнего поколения. О потерях со стороны силовиков мне не сообщили… Значит, не хотели расстраивать. Мои агенты, слава богам, целы все — побитые, поломанные, но живы.

Что хуже — никаких следов заказчика так и не нашли. Те из наемников, что остались в живых после прибытия «кавалерии» из полицейского спецназа ближайшей населенной системы (как Неро удалось отправить им запрос от имени Корпуса, я не знаю до сих пор), даже посредника видели мельком, а по слухам знали, что посредник был не один.

Конечно, сейчас с ними работают лучшие наши псионы, но навряд ли это что-то даст. Концы были спрятаны в воду и спрятаны надежно.

— Я на «Полюсе», а ты где-то далеко. Может, тебе и в правду отдохнуть?

Мягкий голос Ива вернул меня к реальности.

— Шутишь? Я наотдыхалась на сезон вперед. Видеть не могу уже эту палату!

— Восстановительная терапия из кого угодно вытянет душу. Особенно при таких тяжелых травмах.

Я поерзала на кровати, откашлявшись почти виновато. Знал бы ты, родной, в чем заключалась «восстановительная терапия»… Главврача ввел в курс дела лично Эрро — не полностью, конечно, а только относительно того, что при всех своих травмах в лечении я не нуждаюсь — разве что в его видимости для всех прочих. Будь воля Командора, он просто запер бы меня в кладовке на недельку-другую, пока идет регенерация, но слишком много народу видело меня в разобранном состоянии, чтобы такой финт ушами прошел.

Что подумал по этому поводу главврач медблока — боюсь и предположить. Скорее всего, что экспериментами я превратила себя в самовосстановливающегося киборга (с поправкой на мою специализацию — в самовосстанавливающегося мутанта) — мужик он был умный, должность свою занимал без малого сорок лет, и, по-моему, давно ожидал от меня чего-то подобного.

…И ведь даже не скажешь, что он так уж ошибается. Последние две недели я вообще лежала здесь исключительно для вида, будучи абсолютно здоровой — слишком сжатые сроки восстановления кого угодно навели бы на очень интересные мысли, даже с учетом моих способностей как псиона.

— Ив, я действительно не устала. И от скуки скоро полезу на стену, так что не смей никуда уходить.

— Тогда сдаюсь, — он с улыбкой поднял руки вверх, сдаваясь. — Тебя не переспоришь.

— А надо? — я улыбнулась в ответ и поманила его пальцем.

— Нет, — он послушно наклонился.

Затянувшуюся паузу в разговоре, но не в действиях прервал хлопок двери. Возникшая на пороге сиделка непререкаемым тоном сообщила, что, хотим мы этого или нет, визит закончен.

— Тогда я зайду завтра, — Ив встал. — После первой вахты, как тебе?

— Более чем. Кстати, ты так и не рассказал, как мой блок пережил проверку. Обещал, между прочим, еще неделю назад!

— Тебе же говорили, что все… что ревизия благополучно вас миновала, — он помолчал и новым, каким-то странным тоном продолжил: — Знаешь, я лучше сейчас попрошу зайти к тебе Селена. Думаю, он расскажет лучше меня.

Ив коротко попрощался и вышел. Я осталась сидеть на кровати со смутным ощущением тревоги. Да нет, он же сказал, что все в порядке…

— Какие трогательные сцены. Просто любовный сериал для сопливых подростков… — насмешливый низкий голос раздался где-то над головой.

Неро, к сожалению, тоже повадился проверять состояние моего драгоценного здоровья, хотя лучше прочих знал, что за него можно не слишком беспокоиться.

— Я рыдал от умиления. К старости становишься сентиментальной, Шалли? Какое падение…

— Да пошел ты… Вуайерист хренов, — буркнула я в пространство. — Только твоего мнения не спросила.

— И очень зря, — отозвался потолок. — Вдруг я расскажу что-нибудь интересное?

Я подобрала под себя ноги и уселась на постели, громко и крайне скептически хмыкнув.

— Например то, что так не хочет тебе говорить фарр Cовершенство, — сверху послышался тихий шорох. Я уже знала, куда смотреть, поэтому заметила, как решетка вентиляционной шахты в потолке у окна втянулась внутрь, а сам Неро темной гибкой тенью абсолютно бесшумно спрыгнул вниз. Мышовка, душу его…

Когда он проделал этот фокус у меня в палате первый раз, я чуть было не тронулась умом — мне было совсем плохо, на нервной почве пропало зрение, а Неро и тогда не удосуживался шуметь.

Полдесятка «визитов» спустя, когда отпустила лихорадка и перестало выкручивать кости, я сообразила, как ему удавалось водить за нос весь Корпус. Реальность оказалась проста и незамысловата — телепортацию Неро заменяло знание схем технических шахт «Полюса». Они густой сетью оплетали всю станцию, а выходы из шахт маскировались в самых неприметных уголках кают. Один из них я, пронаблюдав, откуда возникает мой призрак, и обыскав палату, нашла под полочками в ванной, второй можно было рассмотреть, если заглянуть под кровать, а третий, самый большой, был в потолке.

В тот же день я пообещала себе заварить эти мекалом погрызенные решетки в собственной каюте намертво. Он-то откроет рано или поздно, но забавно будет все равно.

Чего я так и не поняла — так это откуда такие беспримерные знания? Могу поспорить, даже наши техники не знают все закоулки системы настолько, чтобы передвигаться по ним с такой скоростью и легкостью, как Неро. В конце концов, это не субтильный подросток, а здоровенный взрослый мужчина, который даже при своей соланской гибкости далеко не везде пролезет.

Чертежи Филина он раскопал, что ли?… Тогда было бы понятно, откуда у Неро «свеженькие хрустящие кредиты». За эти чертежи и сам Корпус отвалит годовой бюджет колонии средних размеров, а уж если на сторону продать… Отец-основатель всегда был себе на уме, и, проектируя «Полюс», много чего оставил про себя. Это самое «про себя» многим было бы весьма интересно — инженером Филин был гениальным, и Корпус в свое время превратился из захудалой конторки времен Распада в таран, разнесший пиратов Свободной Зоны на куски, лишь благодаря его воле, безжалостности и техническому оснащению, беспримерному по тем временам.

— Нет, Шалли, все-таки интрижки скверно действуют на твои мозги, — Неро пересек комнату и бесцеремонно плюхнулся на мою постель. Со вкусом взбил подушку и, заложив руки за голову, оперся спиной на стену, прикрыв глаза. — Взгляд стеклянный, лицо — идиотское.

— На свое посмотри, — я выпростала из-под одеяла ногу и пихнула его пяткой в бок. Вконец обнаглел, зараза. Думает, если торчит тут сутками, можно вести себя как дома… Иногда меня посещала мысль, что Неро просто скучно, а меня он держит за особо оригинальное развлечение. Видимо, вспоминает меня прежнюю и наслаждается глубиной падения врага…

Нет, не сходится.

С самого штурма в наших отношенях я ни эхла лысого понять не могу…

Неро не пошевелился, только щиколотку сдавило как клещами — пальцы у него были длинные, цепкие и на редкость сильные. Он приоткрыл один глаз и сообщил:

— Сейчас допрыгаешься. Лицо мое ей не нравится… Работать нужно лучше. И быстрее.

Я только фыркнула и, несколько раз безуспешно дернув ногой, глубоко вздохнула, успокаиваясь: послезавтра меня выписывают, Пешш уже намекал, что базы «Эско» почти сдались, и не только официальная их часть — значит, не так далек тот день, когда этот шантажист вместе со своими интригами и претензиями отправиться вычищать подвалы в Бездне…Или, по крайней мере, этим стоит пригрозить — я равно долго помню и плохое, и хорошее, а спасенная жизнь и сохраненный рассудок стоит дорого… Если забыть о мотивах этих благородных порывов, конечно.

— Руку давай.

Неро с полминуты поразмышлял и вместо руки положил мне на колени голову, невнятно пробормотав:

— Как закончишь, разбудишь. С меня новость.

— Совсем звезданулся? — мрачно осведомилась я. — Я тебе подушка или мамочка?

— Ты мое имущество, — весомо уронил он и, приоткрыв глаза, кисло добавил: — Шалли, я две ночи подряд выслушивал твои причитания и монологи на тему сложной личной жизни, которую я, гад и сволочь, разрушил на корню, и еще не ложился. Не нуди и дай поспать.

— Китель хоть сними, паразит, — я потормошила его за плечо. Неро что-то согласно промычал, повернулся, устраиваясь нормальной щекой у меня на коленях, облапил одной рукой за бедро и отключился.

Нет, ну это нормально? Мало того, что он курткой всю пыль в своих шахтах собирает, так потом он ее тащит мне в постель! Дать бы по лбу, так, чтобы в голове его пустой зазвенело…

Я отвела растрепавшиеся темные волосы с шеи и, накрыв пальцами бьющуюся жилку, провалилась на другой план жизни. Там мне не язвили, не издевались и беспрекословно выполняли любой мой каприз.

С организмом Неро у меня отношения были куда лучше, чем с ним самим. Хоть не возвращайся… Тем более, что до вчерашнего дня в реальности не происходило ничего хорошего. Работать было легко — очень послушные, очень пластичные, легко поддающиеся изменениям клетки, несколько очень занятных находок… То есть они были бы находками, будь это тело создано генными инженерами, а не природой… Хотя в последнем чем дальше, тем больше я сомневалась.

Оно было по-настоящему хорошо устроено — куда лучше, чем обычно достается смертным в ходе генетической лотереи. За те три недели, что Неро таскается ко мне каждый день, я успела выяснить это достаточно хорошо, и, найдись в его теле хоть что-то отдаленно напоминающее микросхему, диагноз «киборг» можно было бы ставить смело. Но «чего-то» не находилось.

Если выясниться, что мы существа примерно одного порядка, будет очень забавно.

…Интересно, под каким предлогом Неро будет приходить потом — когда его лицо окончательно придет в порядок?… Осталось на так уж много — кости на место уже встали, мышцы и сосуды закончу сегодня, останется всего пару «сеансов». Не будет причины вламываться посреди ночи, нагружая этой, прямо скажем, не слишком срочной работой.

Поверить в то, что в моей затяжной депрессии он действительно чувствует себя виноватым, и потому ночами — а когда и днями — просиживает у меня в палате, выслушивая жалобы на жизнь и себя самого, я не могла. Но ведь приходит и слушает, или тормошит бесконечными выходками, после которых мне хочется одного — придушить его собственными руками. А главное — всегда видит, какой вариант мне нужнее… Как ни странно, Неро действительно хорошо меня знает. Откуда бы — этот вопрос я успела себе задать уже пару сотен раз. Перебрала друзей, сослуживцев — даже более-менее значимых врагов, но похожего на него так и не нашла.

Жаль. Идеальный был бы костыль для моего не слишком стабильного сознания: эмпат высокого уровня, которому я навряд ли разболтаю о себе что-нибудь новое — а потому с ним можно обсуждать что угодно, не боясь за собственную жизнь. Но именно что «был бы» — будь мы друзьями. Я бы вцепилась в него обеими руками — просто потому, что на сублимации гнезда жить можно, но бесконечно тяжело. Природа создавала меня как существо, рядом с которым всегда будут близкие, с полуслова понимающие малейшее движение души — а не коллеги, которых я хоть и считаю своими, но боюсь сказать им лишнее слово.

Вечно это «бы» портит жизнь. Пора уже признать: Неро — кто-то из моих же «коллег», которому я когда-то перешла дорогу. Не настолько, чтобы при случае свернуть шею на месте, зато шантажом приставить бывшую конкурентку к делу — в самый раз.

Теперь вот беспокоится о сохранности организма и рассудка своего «имущества». Видимо, имущества действительно ценного — если лично спасает от залетных штурмовиков, снабжает амулетами от излишне проницательных мудрейших и изображает из себя язвительную жилетку по ночам.

А ведь по моим расчетам для личной возни с рядовым шпионом это птица слишком высокого полета. В чем же дело?…

Мысли текли своим чередом, работа шла своим. Через два часа я отстранилась, с заслуженной гордостью не утратившего хватки профессионала любуясь результатом. Череп симметричный, все лицевые кости соответствуют заявленному биологическому виду, лишних нет, мышцы, сосуды и нервы в комплекте и работают правильно. Кожу восстановить — и будет конфетка, хоть в диссертацию вноси.

— Ну, что ты там за новость обещал? — поинтересовалась я, не без труда растолкав Неро.

Он сказал. С немалым, по-видимому, удовольствием.

— Что-о-о?!

Неро ухмыльнулся и, потянувшись, вытащил из внутреннего кармана считыватель с убористым списком файлов. Я вцепилась в него, не веря своим глазам.

Через десять минут глазам пришлось поверить, как было ни противно. Что самое грустное, сама виновата. От начала до конца.

А главное — ни один тактичный «доброжелатель» не удосужился мне все рассказать, естественно, из лучших побуждений. Волновать, видите ли, не хотели…

— Ну как? Нравится расклад? — Неро скрестил руки на груди и, явно забавляясь, наблюдал за сменой выражений моего лица. — Ты в полной заднице, с чем и поздравляю.

И этот тоже хорош — все знал, но сказал только сейчас. Побоялся, что я руки с горя на себя наложу на фоне тяжелой депрессии?… Хотя скорее всего просто поиздеваться захотелось именно сейчас.

А я в полной заднице, что правда, то правда. Пока ваша покорная слуга каталась по окраинам галактики, Дирзит дала официальный ход тем подтасованным бумажкам, которые мы с ней подписали, и теперь моего блока снова не существует в природе. Занавес.

Я выругалась и швырнула считыватель на кровать, сама усевшись сверху. Так, дыши, милая моя. Дыши. Медленно и печально. И ищи плюсы. Хорошо, что ты узнала обо всем сейчас, а не после выписки — женская драка с выдиранием волос коридоры «Полюса» во время ревизии не украсит.

Неро искоса глянул на меня и засмеялся.

Нашел время, душу его… Да плевать, что там написано у меня на лбу, и шрифтом какого размера!..

— За что ты меня так ненавидишь?

Он опешил. Ухмылка сбежала с лица — уже почти нормального.

— Что?

— Ну, я же что-то конкретное тебе сделала? — я нетерпеливо сдула с носа прядь волос. — Лишила любви всей твоей жизни? Заработанных кровью и потом капиталов? Пыталась убить? Вдребезги разбила хрупкое мужское эго?…

Ради такого выражения его физиономии стоило спросить. Правда. Я не выдержала и нервно расхохоталась.

Неро странно на меня посмотрел и наконец выдал:

— Все перечисленное, — помолчал и добавил: — Кроме первого пункта.

— Я же серьезно, — обиделась я и мстительно съязвила: — Мог и не уточнять. Что женщин видел только на картинках, у тебя на лбу написано «шрифтом вот такого размера».

— Чего?!.. — возмущенно рявкнул он. — Молчала бы, дура!

И залился краской, весь, ото лба до распахнутого ворота. Я же захохотала в голос, не заботясь, что меня могут услышать в соседней палате. Нет, что, правда? Если честно, я это просто так ляпнула — а какие интересные вскрываются подробности, хе-хе…

Если подумать, логично — амулеты амулетами, но на осязание они не действуют. Интересно, много от него дам сбежало в самый пикантный момент? Или до этого даже не доходило?…

Видимо, мысли действительно написаны у меня на лице, а может, дело было в том, что я хихикала самым издевательским образом… Губы Неро зашевелились, так и не издав ни звука, а на лице отразилась жестокая внутренняя борьба. Ну ясно. Женщины у него, понятно, были, правда, явно до того; вот только сказать это вслух и аргументировано натянуть мне нос он не может. Интересно только, что за информацию ему для приведения этих «аргументов» пришлось бы разгласить?…

Значит, я действительно потопталась в свое время по его нежному эго — и весьма успешно, иначе его бы сейчас не разрывало от желания оправдаться и доказать свое превосходство… или, по крайней мере, не ущербность.

Так где же нас так сшибало лбами?…

— Шалли, ну ты с-с… свинья, — выдал он наконец, кипя, как забытый на плите чайник. — Договоришься сейчас! И я решу, что и такая бледная тощая глиста на что-нибудь сгодится.

С секунду я недоуменно хлопала глазами, а потом до меня дошло.

— Ага, разбежался, — я швырнула в него подушкой. Подумала и достала из тумбочки зеркальце. Всмотрелась в отражение, повернулась в профиль, пощипала себя за щеки…

Ладно, тощая бледная глиста, пусть подавится. Но, в отличие от некоторых, парень у меня есть.

Подушка отправилась в обратный полет, угодив мне на макушку.

— Вот еще парня мне не хватало, — буркнул Неро, отошел к окну и, подпрыгнув и ухватившись руками за край люка, одним гибким движением влез в шахту, пихнув на место решетку ногой. Обиделся.

Через пару секунд я поняла, что не совсем — за дверью просто послышались шаги.

— Здравствуйте, куратор, — в палату вошел Селен.

— Я ведь уже не куратор, — поправила я. — А «руководитель сектора».

— Вы… знаете? — он растерянно присел на стул около моей постели.

— Нашлись неизвестные доброжелатели, — я помахала в воздухе притащенным Неро считывателем и многозначительно добавила: — И очень жаль, что они не нашлись раньше.

У него хватило совести виновато потупиться.

— Что мне интересно, так это — почему? За каким эхлом ей это все?

— Кто бы знал… — Селен поджал губы. — Но не того масштаба здесь причина, чтобы она не начала подванивать рано или поздно. Скоро все узнают, я думаю.

— И будет уже поздно, без сомнения, — я бросила на него изучающий взгляд. Селен — не из моих очевидных любимчиков, и подозрительной моя затея противнику показаться не должна… — У меня к тебе будет дело. Весьма деликатного свойства.

— Да?

— Мне нужен шпион, — просто сказала я.

— И?… — он сложил руки на коленях, внимательно глядя на меня.

— Переходи в стан нашего нового-старого руководства. Установка простая: тебе безразлично, с кем работать. Приоритет — не вызвать подозрений, а не добыть сведения.

— Но какой тогда в этом смысл?

— Никогда не знаешь, какие действия могут понадобиться в критический момент. Мне нужен страховочный трос, ты им будешь. А информацию я могу добыть из массы других источников.

— Конечно, — Селен невозмутимо кивнул.

— Вот и славно, — я клыкасто ухмыльнулась. Еще посмотрим, что по поводу этого всего скажет Эрро. К слову, о нем — вполне может статься, что Селен прав куда больше, чем думает. О том, что Командор ко мне неровно дышит, болтают от подвалов до архивов «Полюса», и, чтобы решиться на такую авантюру под его носом, у Дирзит должна быть действительно серьезная причина. Я же сама, по-видимому, в ее глазах на серьезную угрозу не тяну.

Ну-ну.

— Я подумал, что вам будет интересно, — агент протянул мне считыватель. Я заглянула в перечень файлов, и моя ухмылка стала шире: кто-то хорошо пошарил у Дирзит в портативке, слив все, что можно и нельзя. Часть файлов была явно запаролена, но на то у меня есть Пешш.

Отчеты по текущей работе, скромно притаившиеся в уголке, после этого уже не впечатляли.

— Спасибо, — с чувством сказала я.

— Не за что… куратор, — он внезапно улыбнулся, синие глаза коротко блеснули. — Хорошего вечера.

Откланявшись, Селен вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Все-таки преданные люди — капитал куда более ценный, чем все кредиты этой галактики. То, за что заплачено один раз, всегда могут перекупить — и не стоило Корпусу об этом забывать. Система, построенная Филином, менялась не раз, и это не пошло ей на пользу. Основатель Корпуса не был добр, не был честен, и уж тем более не был справедлив. Он был сволочным фанатиком, чертовски хорошо знающим надежды и чаяния слабых смертных сердец. И только он смог сделать из Корпуса монолит, которого боялись все.

Филин был гением. Странно, вроде бы это признаю не только я. А вот поди ж ты… Ревизия — вот что мы имеем в итоге. От какого-то несчастного наместника Центра все в панике — когда всего три века назад еще встал бы большой вопрос, кто перед кем будет сгибаться в земных поклонах.

Какая ирония… И как бесился бы дух Филина, существуй он на самом деле, зная о таком позоре.

Вызвав сиделку, я в категоричной форме потребовала себе переговорник, со всеми возражениями отправив ее к главврачу. Через десять минут она вернулась с выражением крайнего возмущения на лице и, заявив, что, если мне так хочется себя гробить, она тут ни при чем, оставила мне требуемое.

Я набрала номер Арроне. Если кто и знает, что здесь твориться, так это он.

— Что, доложили уже? — не здороваясь, буркнул он в микрофон.

— А где же вопль «Я же говорил!»? — кисло поинтересовалась я.

— Уши бы тебе за дурость на задницу натянуть… — бросил координатор и замолчал.

Пауза затягивалась.

— Ладно, сделаем вид, что ты свое «фе» высказал, я посыпала голову пеплом, и закончим на этом. Больше, чем я себя, никто меня не накажет.

— Ну и что делать собираешься, дурында ты эдакая?

— Не знаю еще, честно говоря. Безответной тенью со сцены не сойду, это факт, но все остальное… Зависит от того, что происходит на самом деле. Из-за чего вообще начался этот бардак?

— Забавно все там вышло, весьма забавно… — он многозначительно побалансировал на последнем слове.

— Не тяни.

— За блоком Дирзит тянется шлейф из раскрытых дел. Весьма особенных и весьма неплохо раскрытых дел. Дел, порученных сектору под командованием некой Шалли, которой, собственно, эти дела направлялись лично Командором… Понятно, что об этой маленькой детали ревизии никто не докладывался. И, хотя в список на проверку вас не включили, кое-кто из верхушки ревизионеров решил подъехать к Дирзит в частном порядке — по этой самой причине. Что там им надо было, я уж не знаю, но, очевидно, за это «что-то» ей, как руководителю блока, был обещан весьма жирный кусок. Думаю, что в кредитах, но, кто знает, может, обещали надавить на Эрро в плане повышения.

— И причем здесь я? Формально эти дела действительно за ее блоком, я ведь еще тогда не отделилась. Можно подумать, я бы бросилась отбирать у нее халтуру.

— Шалли, пошевели мозгами. Вспомни, что сейчас твориться у нее в блоке. Кто этим будет заниматься? Эту конктретную «халтуру» действительно придется отрабатывать, а не хлопать ушами полгода на Алеере. Видать, дело настолько серьезное, что она сама понимает, что не потянет. А твои ребята — да. Ясно?

— Да, — я принялась раздраженно мять подушку за углы. Да неужели я так нагрешила в этой жизни, что она, похоже, окончательно зациклилась?… Опять страдаю оттого, что слишком выделяюсь на общем фоне — самое обидное, что не по собственной инициативе.

— Значит, мстить будешь? — скучным тоном сказал координатор.

— Уже одно то, что Пешш окажется у Дирзит, можно считать актом изощреннейшей мести, — я вздохнула. — Спасибо за информацию. Буду думать.

— Выпишут — заходи. Озвучишь.

Я кивнула и попрощалась. С минуту оценивала объем полученных сведений и тяжело вздохнула. Мало. Совсем мало. Я рассчитывала на большее. А больше Арроне об этом бардаке знает только одно фальшивое до самых печенок привидение.

Кстати, о нем… Давно уже пора было услышать какой-нибудь издевательский комментарий.

Я прикусила губу. Ушел, что ли? Сосредоточилась, прислушиваясь — и краем уха уловила тихое дыхание. Обиделся бы на самом деле, уже давно бы ушел, а не продолжал шпионить.

Тоже мне, оскорбленная невинность…

…Как будто он сам не ведет себя точно так же. А жилетку изображает из себя исключительно в корыстных целях — и это железобетонный факт. Плевать ему на меня лично. И вообще он аморальный тип.

…но почему тогда я чувствую себя такой свиньей?…

Ладно, пусть подавится.

Я подошла к решетке и задрала голову, постучав костяшками пальцев по прутьям.

— Неро.

Пауза. И крайне неохотное:

— Ну что?

— Я свин. Это в самом деле не смешно.

— Я умер и попал в параллельный мир — Шалли извинилась за свою гадскую натуру, — констатировали наверху.

— Чей бы мекал по полю бегал… А надо мной издеваться можно?

— Шалли.

— А?

— Я уже просто не могу понять, что с тобой делать. Если с тобой обращаться плохо — ты встаешь на дыбы. Если с тобой обращаться нормально, ты встаешь на дыбы. Определись.

— Хорошо не пробовал? Прекрати меня шантажировать и честно скажи, кто ты такой и что тебе от меня нужно на самом деле.

— …

— Тогда не жалуйся.

— Ты не поняла, Шалли. Я-то могу выложить тебе все хоть сейчас — ни разболтать, ни помешать мне ты все равно не сможешь. Но боюсь, что после этого все-таки заполучу на руки твой труп — а после всех усилий с моей стороны это просто издевательство.

— Я умру от разрыва сердца? — я недоуменно выгнула бровь.

— Ты забудешь, что тебе ничего нельзя, полезешь через все блокаторы и получишь кровоизлияние в мозг. Опережая глупый вопрос — чтобы открутить мне голову вручную.

* * *

— Надеюсь, мы будем нормально работать вместе?

— Безусловно, — я улыбнулась Дирзит одними губами и снова опустила глаза на считыватель. Еще с минуту простояв у моего стола, она наконец отошла. Я проследила за ней взглядом и хмыкнула. Обескуражена моей реакцией или, точнее, ее отсутствием.

Здравствуй, первый рабочий день. Прощай, отдельный кабинет, прощайте, тишина и спокойствие…

Выйдя наконец на работу, я обнаружила массу интересного. Например, то, что старые дела по-прежнему свалены на меня, хотя официально я уже не имела на то никаких полномочий.

И мекалу ясно, что все это значит.

Все утро я, как хорошая девочка, изучала отчеты по «черным» лабораториям, ожидая развязки. Даже не без пользы скоротала несколько часов, с интересом узнав, что в этих лабораториях варили отнюдь не новый сорт наркотических супчиков, а вели разработки по созданию кэфаев. Я мысленно пожелала им удачи и сказала Селену, что стратегической ценностью там и не пахнет, благо, они не первые и даже не сто первые — и кончат тем же, чем и все. Пшиком. Повозятся с пробирками и забросят, не добравшись даже до многоклеточных культур. Без таких, как я, там делать нечего.

Ожидаемая развязка наступила ближе к обеду. Селен потихоньку шепнул, что Дирзит собирается отозвать всех агентов, кроме Алиссондры, с дела Рис и перебросить на новую халтурку.

Ну что ж, приступим…

В обеденный перерыв я направилась отнюдь не в столовую. Ради того, чтобы первый этап подковерных военных действий прошел успешно, Чезе все утро караулил Эрро под дверью, но дело того стоило — я схватила Командора за рукав по дороге на очередное совещание, не выстаивая недельной очереди на прием.

— Что вы так рьяно хотели мне сообщить, фарра Шалли? — раздраженно поинтересовался он, быстрым шагом направляясь к подъемникам.

Не стоит кричать, Командор, вы в этом деле заинтересованы куда больше меня.

— Я по поводу кадровых перестановок в моем блоке…

— Меня не интересуют ваши интриги. Сами виноваты, — он передернул плечами. — Тем более, это к лучшему — меньше привлечете внимания ревизии. К кураторам присматриваются особо, а нам это совершенно ни к чему. Жаль, что мне самому эта идея не пришла в голову.

— Я не это имела в виду. Дирзит не знает, насколько особая операция связана с Марлен Рис. Вы собираетесь ввести ее в курс дела?

— Зачем? — отмахнулся Эрро. — Насколько я помню, вы никуда исчезать не собираетесь, и рабочая группа тоже. Ничего не изменилось.

— Изменился тот, кто отдает приказы и принимает решения. И кого, уж простите, я обязана слушать. Поэтому, если Дирзит недооценит уровень угрозы…

— Шалли, вы ведете это дело, и я не вижу, каким образом эти факты связаны, — отрезал он. — У меня нет времени на ваши домыслы, так что идите, наконец, работать!

Двери подъемника раскрылись, и Эрро шагнул внутрь, оставив меня на платформе.

Вы не правы, Командор, но это уже совершенно не моя проблема. Я сделала свой ход.

После обеда Дирзит встретила меня чуть ли не у дверей блока и отвела в сторонку.

— Думаю, нам нужно кое-что обсудить.

— Да?

— Я не считаю целесообразным держать на деле Рис столько агентов. Нам они понадобятся для новой операции. Очень важной для нашего блока.

— Какой? — равнодушно обронила я.

— Это поручение представителей ревизии. Можно сказать, распоряжение идет от самого наместника. Я хочу оставить Рис на тебя и Алиссондру. Что с ней может случиться в Корпусе? Ты опытный агент, и Алиссондра постоянно контролирует ее…

— Ты более опытный агент, чем я. Ты куратор. Тебе решать.

— Хорошо. Я рада, что мы… пришли к согласию по этому вопросу, — она кивнула, несколько нервно улыбнулась и ушла в свой кабинет.

— Я тоже, — я проводила ее глазами. — И ты не представляешь, насколько.

Ждать развития событий долго не пришлось — уже вечером Дирзит собрала летучку для обсуждения «новых задач, стоящих перед блоком». Прозвучавшее едва ли не первым слово «Наместник» заставило меня возбужденно забарабанить пальцами по столу.

— …поручил нам тщательно проверить верхушку Совета Центра, — Дирзит обвела блок взглядом, чтобы убедиться, что все прониклись размахом задачи. — У наместника есть подозрения, что часть из них работает на некие теневые структуры зоны Отчуждения.

— Мы-то здесь причем… — хмуро пробурчал себе под нос Пешш, глядя куда-то под стол.

— Мы? — она откашлялась и внушительно припечатала: — В Корпусе служат специалисты высшего разряда, это признает даже официальная власть. В Совете много псионов высокого уровня, для адекватной проверки не годятся обычные структуры.

— А во внешней разведке Империи просто шаром покати… — притворно вздохнул Пешш, все так же не поднимая глаз. У Дирзит порозовели кончики ушей и гневно сжались губы.

— Элита Совета может оказать влияние на кого-то и повыше разведки, — отчеканила она. — Нас пригласили как нейтральную и независимую силу. Наместник не может полностью доверять ни одной внутренней организации Империи. Поэтому приглашает нас.

Независимую, да… Ворочайся в гробу, Филин, видя, как Корпус превращается в моську Империи. С радостью превращается.

В другое время я полила бы твою могилу ехидным ядом. А так… хочется только посочувствовать. Бедняга, во что превратилось твое несгибаемое детище! Я бы застрелилась от позора.

— Список проверяемых достаточно обширный, поэтому нам потребуются дополнительные силы. Я решила временно отозвать нескольких агентов с дел, не требующих пристального внимания, — Дирзит зачитала список из четырнадцати фамилий — видимо, действительно убирала откуда только могла.

— Но, куратор!.. — вскинулся почему-то Пешш, остановившись на мне растерянным взглядом, продублированном половиной моих агентов. Оказавшись под таким пристальным вниманием, я лишь пожала плечами и успокаивающе улыбнулась. Не то что бы подействовало, но в открытый спор никто не полез. И то ладно…

— Перевод уже оформлен, как и временная приостановка дел, поэтому не будем тратить больше на это время. Итак… — Дирзит сверилась с висящим перед ней экраном и начала монотонно проговаривать ход операции. Я откинулась в кресле и сделала вид, что изучаю считыватель. Все, что нужно мне, она уже сказала и сделала. И даже любезно закрепила официально — не иначе, чтобы Эрро побыстрее осознал собственный промах.

Совещание двигалось по накатанной колее, и, поскольку «особо важная операция» не касалась меня вообще никаким боком, я даже не стала утруждать себя вниканием в мелкие подробности. Во что пришлось вникнуть, и очень быстро — так это в короткую писульку от внедренного в штат «черной» лаборатории оперативника, из-за которой Селена сдернули срочным вызовом прямо с летучки.

Вернулся он уже после ее окончания с глазами настолько дикими, что я уж подумала, что агента мы потеряли. Вместо объяснений он молча сунул мне распечатанный доклад. Я пробежала глазами первые строчки и похолодела.

Многоклеточные культуры, как же… А прототипы базовых зародышей не хотите? С кучей огрехов, с в корне неправильной программой роста и дырами в генетических картах, но они их создали. Кэфаи.

Но как?! Это ведь действительно невозможно без… Таких как я.

Я побледнела.

— Селен, бросай туда все силы. В Бездну Дирзит, езжай сам. Нужно узнать, как они этого добились — и как можно быстрее. Если лаборатории работают на черный рынок, Свободная Зона времен Распада вернется с процентами, а поднимать Филина из могилы поздновато. Найдите руководителя проекта и владельца лабораторий — любой ценой, кроме потери агентов. Последствия я беру на себя.

— Все настолько серьезно?

— Ты даже не представляешь, насколько.

На следующее утро Селен улетел вместе со всей своей группой на Коррофун, а Эрро вызвал Дирзит на ковер.

Получасом позже она пулей вылетела из кабинета Командора, рыдая в судорожно стиснутый платок, а от внедренного агента пришло новое донесение.

Второе обрадовало меня куда больше.

Две недели спустя.

Сидя на веранде хлипкой хижины из стволов травы ронго в компании подмигивающих с черного тропического неба звезд, тихо гудящей портативки и бутылки ядреного «Выстрела», младший командующий Дош Селен пытался отговорить себя от ритуального самоубийства по заветам предков.

Он готов был сгореть от стыда за себя и порученную ему группу. Успешно провести внедрение еще трех агентов, получить коды доступа к хранилищам образцов, вычислить основных фигурантов… И упустить главного подозреваемого в условиях, с которыми играючи справилось бы даже местное Управление полиции…

Фарра Шалли пристрелит его лично. И будет совершенно права.

Селен вздохнул, отхлебнул из бутылки и вернулся к отчету, который мучительно сочинял уже более двух часов.

… «что позволило выяснить следующее: 1. Проект „Кэфай“ в рамках деятельности лабораторий имеет высокий приоритет, но не является центральным; 2. Среди работников, задействованных в разработке, двадцать восемь процентов ременов, остальные — кореллянцы. Представители прочих народов отсутствуют, как и генетически модифицированные особи; 3. Руководитель проекта, как и предполагаемый владелец лабораторий не опознаны — проверка по базам невозможна вследствие использования подозреваемыми маскировочных амулетов. У первого речь без выраженного акцента, у второго присутствует типичная соланская артикуляция. Одежда у обоих преимущественно темная, никаких национальных и местных особенностей покроя и декорирования не имеет. Из украшений у предполагаемого владельца лабораторий был замечен только декоративный медальон (либо амулет) круглой формы с барельефом в виде переплетенных крылатых змей»…