Я зло ворошила полку с пижамами, вымещая на несчастной одежде плохое настроение. Славно, очень славно!..

Ах, милейший лорд, какая прелесть! Да, теперь ясен смысл маленькой интрижки полковника — продвинуть по служебной лестнице племянника.

Нет, ну каково!..

Я посмотрела на терзаемую уже минут десять тонкую пижамку из ужасающе дорогой натуральной атиры, и постаралась взять себя в руки. Пижама была уложена в гладильный автомат, рукам же — дано весьма определенное указание мять что-нибудь подешевле.

Избрав своей жертвой рядовую синтетическую ночную рубашку, я мрачно сдернула ее с полки. Мне определенно необходимо было восстановить душевное равновесие, а употреблять успокаивающее на ночь определенно не следовало.

Еще с полчаса я простояла над полками у входа в гардеробную, прокручивая в памяти краткий, но, безусловно, содержательный разговор, расставивший все по своим местам. Так сказать, прояснили приоритеты, как говорил один мой знакомый маньяк. Результатом десятиминутного диалога стало то, что лорд, или, вернее, капитан Ад, ер почел за лучшее откланяться, а я… осталась. Шипеть сквозь зубы и истязать пижамы.

Впрочем, и их запас не бесконечен. Пришлось натягивать на себя то, что осталось — а осталось все крайне тонкое и легкое. Так что, учитывая предстоящую по-осеннему холодную ночь, придется включить отопление в спальне.

Я сунула ноги в тапочки и вышла из гардеробной, пошлепав к блоку управления микроклиматом, встроенному в стену спальни. Задав программу, я расстелила постель, выключила свет и совсем уже собралась было нырнуть под одеяло, как на столике подал голос снятый на ночь крошечный заушный аппаратик. Сигнал срочного вызова противно завывал на одной ноте.

Не включая свет, я метнулась к аппарату и нервно бросила в микрофон:

— Да?…

Последующий разговор основательно пошатнул мое только-только установившееся душевное равновесие, ибо суть его недвусмысленно сводилась к продлению моего пребывания на Мерре на неопределенный срок. «До выяснения». Ага.

Плюнув в лицо боссу (к несчастью, лишь в своих мечтах), я мрачно направилась в гардеробную — к уже испытанному средству борьбы со стрессом. Оценивающе смерив взглядом уже разоренные полки и разочарованно покачав головой, я медленно направилась вглубь гардеробной.

Через секунду сообразив, что не включила свет, я уже было открыла рот, чтобы отдать соответствующий приказ, как меня что-то резко толкнуло.

Голова мотнулась в сторону, ударившись о что-то твердое, но уже через мгновение рот зажала рука в перчатке, другая же перехватила за талию и рванула меня назад, прижав к мужскому телу. Сердце екнуло и заколотилось в горле, темная, душная волна сжала со всех сторон, сдавливая легкие, не давая дышать. Я вздрогнула, задергалась, сдирая с лица душащую руку. И вдруг она сместилась сама, соскользнув ниже, чувствительно обхватила горло.

Удушливая пелена начала отступать, голова яснела. Я закрыла глаза, хватая ртом воздух и все никак не могла надышаться. Чье-то теплое дыхание коснулось моей щеки и глубокий мужской голос угрюмо произнес на ухо:

— Вам не приходило в голову, что дышать можно не только ртом?

Я не ответила, не слишком хорошо понимая, чего от меня хотят.

— Надеюсь, вы будете благоразумны. Не так ли? — его пальцы весьма наглядно скользили по моему горлу.

Я слабо кивнула. Опознать голос с тягучими грудными соланскими интонациями не составило никакого труда. Однако я благоразумно не стала интересоваться, каким образом мой личный маньяк натянул нос нашей доблестной СБ. Но… Как, бесы меня разбери, он забрался в мою гардеробную? А точнее… Точнее…

Точнее… Я тихо выдохнула, внезапно остро ощутив, насколько тонка ткань моей пижамы, сквозь которую чувствовалось даже тепло чужого тела. Медленно, будто крадучись, это тепло пропитало и мое тело, окружая его таким мягким, таким расслабляющим коконом уюта. Мысли застывали и растворялись, чтобы больше не появляться. Мне же становилось все жарче и жарче в мужских объятьях, а рука, обнимающая за талию, мягко скользила по телу, прижимая все ближе и ближе… И не хотелось этому противиться. Совсем не хотелось…

Гладкая щека прижалась к виску, тихий шепот коснулся самого ушка:

— Спи, Ким. Спи…

Имя… Я вздрогнула и проснулась. Мысли бурным разрозненным потоком хлынули на свои места, я же… испугалась. Испугалась так, как не пугалась никогда в жизни. Тому, как может работать чужая власть. И, кажется, поэтому руки взлетели вверх в инстинктивной попытке пустить в ход ногти, которая была быстро пресечена.

— Вы не забыли, что… — пальцы, затянутые в кожу, до этого спокойно лежавшие на моем горле, резко сжались, — что вам следует вести себя благоразумно?

Безжалостно-шипящие ноты формы убедили меня гораздо больше небезобидного же содержания, и голова сама собой быстро кивнула, а руки благоразумно опустились. Пальцы на горле разжались, но лишь настолько, чтобы дать вздохнуть.

— Руки! — послышался резкий приказ. Я безропотно позволила надеть на себя вибронаручники, явно не так давно бывшие собственностью городской полиции, и уже приготовилась к тому, что глаза закроет повязка, но этого почему-то не происходило. Возможное объяснение скрыл капюшон плаща, быстрым движением натянутый на мой любопытный нос. Моего же плаща, кстати. Сам плащ был не менее оперативно накинут мне на плечи и подвязан так, что запястья с вибронаручниками надежно скрывались в широких складках. Через секунду в спину уперлось дуло деатоматора (табельное оружие не будем упоминать каких структур, не раз уже сегодня лажанувшихся).

— Настоятельно рекомендую не пытаться привлекать к себе внимание. В случае вашего неблагоразумного поведения ранение будет не смертельным, но очень, очень неприятным. А хорошенькое личико могут и не восстановить. Вперед! — рявкнули над ухом, подтолкнув дулом между лопаток.

Самым разумным было послушаться. И я послушалась, споро перебирая ногами под неровный, нехороший перестук сердца.

Все выходило… не так. Совсем не так. С самого начала. И теперь — более, чем когда либо. Я замотала головой, разгоняя сумбур мыслей, стараясь успокоить тяжелый, рваный пульс. Нужно… Нужно сосредоточиться. Хоть на чем-то. Слова, интонации, поведение, внешность, цели…

Ноги механически отмеривали шаги, спускаясь по лестнице, проходя гостиную, прихожую… Через мгновение холодный ночной ветер бросился в лицо — мужчина вытолкнул меня на улицу и повел по извилистому лабиринту дорожек, петляющих между частными участками и муниципальными островками зелени.

То, что только подозревалось, неожиданно обрело под собой почву — из кустов около дома выглядывал форменный пояс с кобурой. То, что осталось от агентов, да. И хорошо, если мои охранники лежат связанные где-нибудь в подвале. А ведь может и нет…

Ночной холод остудил голову, но скорее растревожил, чем успокоил. Тот, кто может походя нейтрализовать как минимум троих охранников такого уровня, вызывает слишком большие опасения. Опасения… Хорошее слово. И давайте забудем, что у меня нервно дергаются руки в такт колотящемуся сердцу. Он почти меня усыпил… Меньше чем за минуту. Тремя словами. Занавес.

Я боялась.

Кто он? Что он? И, если он сбежал, почему молчал полковник?! А может… Мне вспомнился сломанный видеофон. По спине пробежал холодок. Ведь у меня есть телефон-переговорник. И не только тот, никому не известный номер, по которому названивает начальство, но и другие… И поэтому — знает ли Ад'ер сам, что этот маньяк сбежал?! Может, и рассказывать уже особо некому…

Ладно. Об этом буду думать потом. Не это сейчас важно. Важна ты, моя милая. Поэтому — соберись, ты же можешь.

Кто он? Что он? Это важно.

Кривая усмешка возникла на губах. Мне не известно ничего. Но. Потребность рождает возможности. Итак… Выговор определенно соланский, но вот рост — навряд ли. Навскидку — выше меня на полголовы, значит, либо карлик, либо полукровка. С огромной долей вероятности — последнее, чистокровные солы сейчас, похоже, встречаются исключительно в Императорской резиденции Солярики. Хотя… Речь правильная, с оборотами, явно привычными, которые выдают представителя если не общественной верхушки, то уж точно не пролетариата. Один из тех, к кому следует обращаться «лорд», даже если он и не аристократ по рождению.

Впрочем, все это старо и не актуально — аналитики-лингвисты выяснили все это и без меня, по стилю писем. Что же еще?…

Мои размышления прервала неожиданная остановка. Я машинально опустила глаза на открытый люк и, не удержавшись, простонала:

— О боги, опять!

— Полезайте! — отрезали сзади.

— У меня всего одна пара рук, и она в наручниках. Я упаду.

— Падайте, — равнодушно проронил похититель, и, подхватив меня под мышки, опустил на первую ступеньку крутой скользкой лестницы, уходящей почти вертикально вниз. Поколебавшись мгновение, я подобрала длинные полы плаща, прижала локтями его рукава, болтающиеся пустыми мешками, и начала осторожный спуск. Пиктограмма по ободу люка, как и его расположение (задворки хозстанции квартала), недвусмысленно намекали на конечную цель спуска — а именно, городскую канализацию.

— Леди, вы все же предпочитаете лететь?… — ядовито поинтересовались сзади.

Я ускорила спуск. Крышка люка захлопнулась, привнося с собой полную невозможность передвигаться, ибо тьма настала кромешная. Через мгновение у меня из-за плеча выскользнул луч фонарика и уперся в ступеньки. Похититель крепко ухватил меня за талию и прижал к боку, медленно спускаясь вместе со мной. Фонарик, очевидно, он держал в зубах, потому как я отчетливо слышала слабый шорох перчатки о пластиковую стену колодца. Мое предположение подтвердилось, когда, поскользнувшись, я почти повисла на его руке. Он дернулся, вцепившись, скорее всего, в стенную скобу, и озвучил несколько непечатных, но крайне шепелявых выражений.

Лестница, казалось, была бесконечна, хотя мне и была известна приблизительная глубина прокладки подземных коммуникаций…ммм… санитарного свойства. А глубина эта была достаточно большой, чтобы я успела еще несколько раз поскользнуться, поддерживая имидж и рискуя, тем самым, сломать себе шею.

Правда, к последней дюжине ступеней у меня сложилось впечатление, что шею мне сломает мой похититель. По крайней мере, ругательства с каждым разом становились все заковыристее и шепелявее. А последние, судя по всему, вообще додумывались про себя.

Наконец мои ноги коснулись ровной поверхности, и фонарик сейчас же погас. Я часто заморгала, но через секунду сообразила, что слабого свечения аварийных маячков на низком потолке мне вполне достаточно, чтобы немного ориентироваться. Впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы разглядеть мужчину в темной одежде: как только меня отпустили, я перестала понимать, где именно он находится. Чистокровный он сол или нет, но двигается с присущей этой расе полнейшей бесшумностью.

Однако вскоре глаза привыкли к темноте, и стало заметно немногим более светлое пятно лица и шеи, неподвижно застывшее у стены. Сделав вид, что ничего не вижу, я продолжила растерянно озираться по сторонам, краем глаза наблюдая за светлым пятном. Мужчина не двигался и не произносил ни звука, очевидно, в свою очередь, наблюдая за моими действиями.

Прошла минута, другая, третья. В конце концов в меня полетел какой-то сверток, чувствительно ударив по груди.

— Переодевайтесь! — резко бросил похититель. Перемычка между браслетами вибронаручников со щелчком раскрылась, освобождая мне руки.

Я подняла упавший сверток и обнаружила, что это мешок. В нем обнаружились мужские, судя по размеру, брюки, рубашка (по-видимому, тоже мужская) и куртка. Повертев в руках рубашку, я принялась натягивать ее поверх пижамной курточки.

— Я вам сказал переодеваться, а не надевать сверху!

— Какая вам разница? — вяло поинтересовалась я, прекрасно зная ответ. — Вы же не думаете, что я буду перед вами раздеваться?

— Вы сделаете все, что я от вас потребую. А раздеть вас следовало еще в прошлый раз, отправив в утилизатор весь ваш туалет вместе с навешанными на него жучками.

— Но это всего лишь пижама! Вы что, в самом деле заставите леди раздеваться до нижнего белья?

— Мне все равно, леди вы или нет. И никто не говорил, что раздеваться вы будете только до нижнего белья.

— Нет! — рявкнула я, выходя из образа, неожиданно обнаружив в мешке запечатанную упаковку с комплектом белья.

— Да!! — хлестнуло, словно плетью. Светлое пятно рывком приблизилось, жесткие руки вцепились в плечи и как следует встряхнули. — Вы, леди, не забывайтесь!

От змеино-шипящих, ужасающе громких слов я побледнела. И холодно произнесла:

— Только по лицу не бейте.

— Боитесь подпортить мордочку? — глумливо хмыкнули рядом.

— Нет, боюсь испортить слух, — очень спокойно. Слишком спокойно. — И прежняя манера выражаться шла вам больше.

— Это не ваше дело. Шевелитесь, если не хотите, чтобы вам свернули шею, — бросил он, опуская руки.

— Предполагалось, что я нужна вам живой, — сухо сказала я, расстегивая пижаму.

— Это было вчера. Сегодня игра может себя не оправдать.

— Игра… — я решительно повернулась к нему спиной, проявляя чудеса ловкости, чтобы этому чертову придурку не на что было пялиться.

Слишком свободная в плечах одежда болталась на мне мешком, брюки и вовсе волоклись по полу. Не знаю, с кого это сняли, но этот «кто-то» явно был мужчиной. Со всеми вытекающими. Спасибо, хоть белье оказалось женским и по размеру (хотя этот факт вызвал у меня некоторое беспокойство).

Ко всему этому прилагались сапоги, причем настолько не того размера, что стоило удивляться, как я из них не выпала после первого же шага.

— Ну?! Теперь вы довольны? — я демонстративно развела руки.

— Нет. Но это исправимо, — светлое пятно скользнуло мимо меня. — Вперед! И не приведи боги я заподозрю, что вы смогли припрятать хоть один жучок…

Окончание фразы угрожающе повисло в воздухе. Я механически заправила штанины в сапоги, одернула короткую, даже мне едва закрывающую поясницу куртку и медленно двинулась вперед, нахмурившись от внезапно возникшего смутного ощущения дежа-вю и одновременно — какой-то неправильности. Тонкий сигнал на границе ультразвука неожиданно дернул браслеты на запястьях друг к другу, сбивая меня с мысли, и перемычка наручников вновь защелкнулась. Краем глаза я заметила быстрое движение — похититель прятал дистанционный ключ в карман. Хммм… Будем иметь в виду.

Впереди вспыхнул зеленый огонек и послышался едва различимый шорох — разблокировался люк, закрывающий технические шахты.

— Полезайте! — в который уже раз скомандовал он. Пригнувшись, я шагнула внутрь тесного прохода и зашагала вперед, испытывая все большую тревогу. Ему известны коды доступа общественных систем, ему известны коды доступа моей домашней «мамы», ему известно… слишком многое. Вплоть до размера моего белья. И его логика мне слишком понятна. Все эти подвалы, переходы, канализация, даже переодевание — все это подчинялось верной и неумолимой логике. Слишком верной для ненормального.

Однако в его поведении что-то казалось из этой логики выпадающим. Но что? Я начала мысленно прокручивать его немногочисленные слова и действия, пытаясь сопоставить все это с письмами. Выходила чушь. Или, вернее… Вернее…

Я нахмурилась. Ответ был вполне логичен и обоснован. И этим он не понравился мне еще больше, ибо весьма недвусмысленно говорил, что простым и незамысловатым делом о маньяке, на которое я втайне надеялась, здесь не обойтись.

Узкие коридоры, рассчитанные на роботов, резво бежали вперед, изгибаясь замысловатыми коленцами, заставляя сгибаться в три погибели. Спина уже начала затекать, и держать равновесие со скованными руками становилось все труднее, а наша цель, судя по отсутствию комментариев за спиной, ближе не становилась. Только через полчаса, когда от шахты начали отходить боковые проходы, молчание стало прерываться короткими командами, указывающие нужный поворот.

Это вновь вернуло мои мысли к прежней теме. Куда мы движемся, было понять не так уж сложно — на Мерре мало больших городов, и все они находятся под протекторатом одного Управления полиции. Спрятать там кого-либо, находящегося на особом контроле Управления, слишком сложно. О маленьких поселениях я вообще молчу — там все на виду. Следовательно — космопорт. Я могла бы заложить душу за то, что он не местный — солов, даже полукровок, на Мерре практически нет. И прибыл он явно не на пассажирском боте…

Шахта становилась все уже, вызывая смутные всплески клаустрофобии. Ноги сами собой шли все медленнее и медленнее, пока не остановились вовсе. Шахты, конечно, спрямляют путь, проходя под городом, но не настолько, чтобы дорога до третьего сектора стала подъемной для ученого, ведущего сидячий образ жизни. К тому же, я сегодня и без того слишком много ходила. Но, поскольку любое такси оснащено камерами, имеющими прямую связь с полицейской Сетью, как, впрочем, и большинство частных гравилетов, было очевидно, что до космопорта идти придется пешком, сколько бы времени это ни заняло.

Интересно, сам он понимает, что к таким же выводам пришла полиция? И космопорт окажется обложенным со всех сторон в первую очередь?…

Риторический вопрос. Я вздохнула и, сделав еще несколько медленных шагов, со слабым стоном осела на пол.

— Поднимайтесь! — все тем же монотонно-приказным тоном, которым раньше указывал повороты, прикрикнул на меня похититель.

— Не могу.

— Сможете.

— Вы меня не поняли. Я не могу идти физически, — я угрюмо посмотрела в точку, где, предположительно, находилось его лицо, и добавила: — Я не десантница, а всего лишь лабораторный работник, и ноги мои таких нагрузок не выдерживают.

— Неужели? — холодно и равнодушно. А потом — резко и с нажимом: — Что же вы сегодня, леди, так резво бежали чуть ли не через весь сектор?

Мое лицо превратилось в застывшую маску. Значит, мне не показалось. За мной действительно следили. И я не заметила?… И он СТОЛЬКО времени на свободе?! О боги…

— Один раз — может быть, но пробежать обратно я уже не смогу, — медленно проговорила я. Мысли же мои, напротив, метались в лихорадке, высчитывая время. Как он нашел меня — вопрос особый, но не он сейчас важен. То же, что важно… Я стиснула челюсти, со всей определенностью высчитав, что если его куда и довезли, то максимум — до временного изолятора, но не до основного, по пути до которого он скорее всего и сбежал. Оставим пару часов на заметание следов и убедимся в этом окончательно. Значит — полный снимок не сделан. Более того — предварительный, скорее всего, тоже. Бездна его побери!.. Ситуация усложняется. Сильно.

— Я сделаю вид, что поверил вам. Десять минут. И не секундой больше, — судя по звуку, он отвернулся.

— Хотя бы полчаса! — не выдержала я, с трудом разомкнув непослушные губы. Мне нужно это время! Нужно, черт подери! Дело повернулось совершенно другой плоскостью, необходимо…

— Десять минут! — рявкнул он, перебивая мои мысли. Я вздрогнула, как по непонятной мне самой причине вздрагивала в ответ на любую громкую фразу в его исполнении, и кивнула. Пожалуй, действительно не стоит раздражать его. Даже несмотря на то, что во мне кипела глухая злость на растяп-полицейских. Нет полного снимка параметров организма — и эффективность розыскных мероприятий в любом современном городе, где внешность сменить так же легко, как и одежду, снижается на три четверти.

Подтверждая мою мысль, под случайным лучом аварийного маячка на груди мужчины блеснул характерной искрой небольшой кругляш на ремешке. Амулет на изменение внешности. Соланских кустарей, без сомнения. Долго такая штучка не живет — слишком много на качественные иллюзии идет энергии, столько в амулет не впихнешь, но зато для кратковременного использования идеальна.

Заметив мой взгляд, мужчина быстро спрятал выбившийся ремешок под рубашку и застегнул ворот.

— Вам не кажется, что для леди вы слишком много знаете?

— Вы телепат? — безжизненно поинтересовалась я.

— Вас это не касается, — отрезал он, не повышая голоса.

— Хорошо, — почти прямое «да». Бесы!.. — Полагаю, зачем я вам, меня также не касается?

— Узнаете. В свое время, — равнодушно бросил он, снова отворачиваясь.

— То есть неизвестно когда, — подвела я итог. На секунду прикрыла глаза, быстро составляя следующий вопрос. Его следовало если не заболтать, то потянуть время — определенно. Все мы рано или поздно забываемся и становимся неосторожны в словах, главное — не давать собеседнику задуматься. — Раз уж нам предстоит длительное общение, могу я хотя бы узнать, как к вам обращаться?

— Вы ведь много путешествовали, не так ли? — неожиданно спросил он. — Можете дать мне любое имя сами, мне все равно.

— Не вижу здесь связи, но… — я растерялась, в голове, будто повинуясь его команде, зароились сотни самых экзотических имен, слышанных во всех моих командировках. Они роились вокруг меня, вызывая полнейший сумбур в мыслях, чего, видимо, он и добивался. Сообразив это, я мгновенно перебросила мяч ему: — У меня почти отсутствует воображение. Может, лучше вы сами?…

— У вас будет масса времени подумать. Поднимайтесь!

Дабы сделать эти слова более наглядными, меня резко подхватили подмышки и в который уже раз за сегодняшний день поставили на ноги. Из горла вырвался протестующий стон, колени сами собой начали подгибаться. Толчок в спину не помог, скорее — даже усугубил дело.

По тому, что дело не дошло до членовредительства, можно было сказать, что этому типу я действительно нужна живой и работоспособной.

— Дойдете до конечного пункта сами, и я разгружу вашу фантазию. Раз уж у вас настолько туго с именами.

— Вот это уже цивилизованный подход, — пробурчала я, хватаясь руками за стену и делая первый шаг. Судя по этой его вскользь брошенной фразе, я нужна ему более чем живой. И много более, чем просто работоспособной…

Цивилизованный поход… Я медленно зашагала вперед. Творческий процесс не пойдет среди прутьев железной клетки, со сбитыми в воспаленный комок нервами, с дрожащими руками. И он это знает. Не может не знать. Итак, версия N2 с каждым часом становится все более и более жизнеспособной. Для маньяка со своим фетишем он ведет себя в слишком равнодушно, для банального бандита, охотящегося за выкупом — слишком много сложностей. А на деле он охотится за мной с одержимостью первого и ведет себя в отстраненно-деловом ключе второго.

Остается… Я поморщилась от внезапно скрутившего икру спазма. Нет, это уже ни на что не похоже… Но, пожалуй, особого выбора у меня нет. А время течет и течет, бесконечным, мутным и тягучим потоком…

Стены и низкий потолок сливаются в одно темное, совершенно однородное пространство, красноватые блики аварийных маячков только еще больше запутывают, делая невозможной всякую ориентацию в пространстве. Клаустрофобия же шагает семимильными шагами, усугубляясь мертвой тишиной. Мужчина за моей спиной движется слишком неслышно, и временами создается полное впечатление, что здесь есть только я одна, только мои вздохи и шарканье слишком больших сапог. И тогда на свет божий появляются давние-давние, детские-детские страхи. Страх потеряться. Страх оказаться под землей. Страх задохнуться.

Страх… Самый-самый жуткий страх — что всякая связь с Гнездом вдруг испарится и не вернется уже никогда. Страх остаться одной.

Торопливый, испуганный, суетливый взгляд внутрь себя — и ужас, животный ужас охватывает разум… Там действительно пусто. А стены давят, сжимают со всех сторон, и душат, душат, душат…

Скрюченные пальцы сжимают насквозь прошитые болью виски, из горла вырывается долгий подвывающий стон.

Резкий поток воздуха пахнул в лицо, звук пощечины разорвал тишину. Голова мотнулась в сторону, руки неловко взлетели к лицу.

— Только попробуйте еще раз выкинуть такое!.. — послышался знакомый голос. Равнодушно-холодный, но он был. Я не одна. Показалось.

Я успокоилась. Резко, будто ничего и не было. А было ли?… Воображение, больное и ненормальное. Память прошлых жизней. Что угодно, пусть все это и называется самообманом.

— Пойдете позади. Еще один фокус, и пощечиной вы не отделаетесь.

Он тенью скользнул мимо, раздраженно схватил меня за руку и потащил за собой.

Не знаю кто он, маньяк или аферист, но теорией «ключей» владеет в совершенстве. Жестковатая кожа перчаток, материальная донельзя рука, держащая мою руку, до конца пути не давала мне опять поддаться иллюзиям.

Как, впрочем, и внезапно появившийся звук его шагов.

Правда, удивительно? Я криво усмехнулась. Телепат. Без всяких сомнений.

Сухой шорох открывающегося люка не обрадовал, как, впрочем, и возможность наконец вылезти из технической шахты. Потом был спуск…нет, все же подъем… Черти бы побрали эту туннельную крысу!..

А потом темнота и тишина доконали меня.

* * *

— Вира…

Звук. Голос. Слово. Слово?!

— Что… что?… — я замотала головой. Что он сказал?

— Vira n ttovv ra llir, — звенящий механический голос окружил со всех сторон, эхо множилось и било по ушам, пока затуманенный мозг с трудом переводил слова со всеобщего Правой Ветви. «Приготовиться к торможению».

Что?!

Я распахнула глаза и рывком села. И не поверила своим глазам.

Крошечное помещение, большую часть которого занимали консоли управления. И характерная обзорная панель на полстены с видом звездного неба.

О боги мои, космос… Уже… Но как?!

— С добрым утром, леди. Вот уж не думал, что вы окажетесь настолько изнежены.

— Настолько? — я медленно обернулась на звук знакомого голоса. Ну естественно. Все это время он стоял у меня за спиной.

— Настолько, чтобы пропустить встречу, которую устроил нам в космопорте ваш обоже из Корпуса. Ну и полиция, естественно. Во главе с доблестным полковником, — мне показалось, или я услышала из уст лорда Равнодушие иронию?

— Нет у меня никакого обоже, — резко ответила я. Слишком резко.

— Неужели? Агенты Корпуса стали интересоваться рядовыми исследователями не слишком актуальных проблем? — вкрадчиво поинтересовался он. Я прикусила язычок. Кажется, моя ненормальная увлеченность в конец заставила меня потерять всякий разум, — И поэтому на деловую встречу вы одеваетесь как шлюха?

Последняя фраза хлестнула явной злобой. Я открыла было рот… и закрыла. А потом для верности стиснула зубы. Этот мужчина слишком опасен. Быть может, он и ненормальный, но психически больные часто очень умны и изворотливы. Слишком часто. А данная конкретная личность подозрительно хорошо выбирает моменты, когда мне можно подкинуть провоцирующие реплики. То есть именно тогда, когда я на них отвечу.

— Какое вам дело до моей личной жизни? И до моих нарядов, если уж на то пошло? — я подбавила нервное дрожание в голос и легкую панику — во взгляд. Поднапряглась, и мысли также начали выглядеть соответственно. Не забываем, что по официальной версии он все же маньяк.

— А вы как думаете? — он вопросительно выгнул бровь. «Предполагаю, что плевать тебе на все вышеперечисленное». Очень хотелось озвучить именно эту мысль. Однако… На данный момент я находилась в некотором замешательстве. Совершенно очевидно, что он считал верхний пласт моих воспоминаний. Скорее всего — за сегодняшний день (или уже вчерашний?). Никак иначе о том, что происходило в «Ригане», он узнать не мог. Но вот по поводу Корпуса… Он видел, как Алан приходил ко мне? Видел повязку у него на рукаве?

Слава богам, хоть слышать того, что мы говорили, не мог — он уже должен был сидеть в гардеробной. Иначе за мою жизнь теперь нельзя было бы дать и ломаного грошика.

— Вы не ответили, — прервал он мои мысли, запрятанные слишком глубоко, чтобы рядовой телепат мог их считать.

— Вы так и не сказали, как вас называть, — нервно сказала я, все так же играя на публику. Мне нужно было подумать. Подумать о вещах гораздо более важных…

— Ваша фантазия все так же бедна? — он внимательно посмотрел на меня. Я поежилась, уже вполне по настоящему. «Все так же»… В тоне, каким были сказаны эти слова, был оттенок, который я никак не могла определить. Мало кто мог заставить меня опасаться себя. Этот же мужчина заставляет меня себя бояться. Невероятно.

О боги, как же много невероятных вещей со мной происходит в последние дни.

Я медленно подняла глаза на него, без всякого интереса рассматривая ложную внешность, созданную маскировочным амулетом. Самое обычное лицо сола-полукровки, которых на любой из планет Союза пруд пруди. Через пару секунд это бесполезное занятие мне надоело, и взгляд начал сползать ниже. И вот тут…

Несмотря на серьезность ситуации, я едва смогла подавить нервный смешок. На нем была форма полиции Мерры. Я машинально оценила сложение, посмотрела на себя… Кажется, теперь ясно, чья именно одежда на мне болтается, как на вешалке. Ради меня бедному маньяку пришлось раздеться самому и раздеть кого-то из нашей бравой полиции.

— Вы не ответили.

— Я?…Да, да, вы правы… — я рассеянно провела рукой по волосам. Как же все-таки он смог пройти космопорт? Да еще со мной?… Дело это нравится мне все меньше и меньше с каждым часом.

— Вы знаете соланский анир?

Я покачала головой. «Рядовому исследователю не слишком актуальных проблем» таких вещей знать не полагалось, тем более, что есть языки-универсалы.

— Можете звать меня Салэнэ, ри, ик.

Я спокойно кивнула, ничем не показав своего удивления. Да, рядовым исследователям знать соланский диалект не полагалось, но такие вещи никогда меня не останавливали. Салэнэ, ри, ик… Страшный суд. Суд, на котором соланские души лишатся крыльев. Нет, не хочу его так звать. «Салэн» — тьма. «Э, ри, ик»… свеча? Костер?… Без контекста не понимаю. Нет, лучше свеча, чем тьма и уж тем более страшный суд. Осталось только не показать свои неподобающие знания соланской мифологии.

— Слен…рик… Извините, у меня от природы очень негибкий голосовой аппарат. Не могу выговаривать такое количество гласных правильно. Можно сократить?

— Как хотите, — равнодушно отозвался он, проходя мимо меня к консолям управления. Я проследила за ним взглядом и заметила на обзорной панели яркий белый шар.

— Тогда — Эрик, да?… — пробормотала я, лихорадочно шаря взглядом по гладкой белой поверхности в поисках номера. Автоматическая заправочная станция хоть и лишала меня надежды на встречу с разумным существом, но могла очень помочь с определением нашего местоположения. Сеть заправок-мастерских разбивала Припланетарье на сектора, но, к сожалению, номер именно этого располагался на противоположном боку заправки. Несомненно, моему собеседнику об этом было известно.

Я бросила быстрый взгляд на моего похитителя… то есть уже — Эрика. Он сел в кресло пилота и пробежался пальцами по консоли. Чуть заметно корабль скорректировал курс и начал торможение. Я присела в кресло техника у самой переборки, с неудовольствием отменив, что вибронаручники все еще красуются на моих запястьях, пусть и в разомкнутом состоянии.

Белый шар стремительно приближался, тускло поблескивая маячками. Номера по-прежнему видно не было. Ну что ж, можно утешиться хотя бы тем, что отлететь далеко мы еще не успели. Или… Я поерзала в кресле, стащила слишком широкую в плечах, и оттого зверски неудобную куртку и сложила ее на коленях. Что-то она мне напоминала, знать бы еще — что. Ладно, не самая важная это проблема.

Пол под ногами пошел мелкой дрожью — торможение вошло в конечную фазу, вот-вот должна была начаться стыковка. Эрик одним движением перекинул через плечо фиксажную ленту и этим и ограничился. Я же предпочла пристегнуться как следует. Эрик… черт, как же непривычно звучит. Ухо режет невыносимо. Может, прекратить придуриваться и произносить как положено — Э, ри, ик? Ну да, а потом отвечать на вопросы о том, где я приобрела глубокий «эховый» выговор солан, не зная языка.

— Пристегнулись?

— Да.

— Тогда держитесь, — он прошелся рукой по консоли. Корабль вздрогнул и как-то странно дернулся, входя в посадочный док станции. Сама посадка и вовсе оставила у меня ощущение свободного и крайне ненадежного полета.

— Вставайте. Я не собираюсь оставлять вас наедине с корабельным мозгом.

— Как будто я могу управлять «мамой» космического корабля, — пробормотала я себе под нос, вставая.

— С вас станется, — Эрик щелкнул дистанционным ключом, и наручники снова соединились. Он быстро зашагал по узкому короткому коридору в буферный отсек, волоча меня за собой, как трехрога на поводке.

Спустившись по трапу в док, скорости он не сбавил, направляясь к выходу на верхние уровни станции. Едва поспевая за этим «светозарным» (в новом звучании это имя перестало ассоциироваться у меня и со свечой, и с костром, но забыть о переводе окончательно пока не получалось), я с тревогой отметила, что направляется он явно на самый верхний уровень. Значит — расходные материалы реакций двигателя, и, возможно, — кислород. А это уже в свою очередь — долгий полет впереди. Очень долгий…

Минут через пятнадцать мои подозрения подтвердились. Самый верхний, административный уровень встретил гробовой тишиной, не прерываемой даже возней обслуживающих роботов. Эрик, быстро сориентировавшись, начал набирать заказ на ближайшем табло. По экрану побежали шеренги пиктограмм, половина из которых мне даже визуально знакома не была. Цифры же, сопровождающие эти «неизвестные», и вовсе повергли меня в шок. Что это такое, бесы его подери, что может сопровождаться таким количеством нулей?! Я вгляделась в пиктограммы, запоминая… и наткнулась на жесткий взгляд.

— Сядьте у стены и там и оставайтесь! — рявкнул Эрик, вцепившись мне в плечо и швырнув в указанном направлении. Я не удержалась на ногах и упала, разорвав рукав об угол соседнего табло. Эрик раздраженно отвернулся, не выказывая никаких признаков раскаяния. Мои глаза нехорошо сузились. Ну, ладно…

Я рывком поднялась и села, как было приказано, у стены — там располагались места для отдыха и небольшой низкий столик. Быстрый осмотр порванного рукава выявил тонкую длинную царапину на предплечье, достаточно, впрочем, глубокую, чтобы белая ткань покрылась мелкими красными пятнами. Соблазн оставить кровавую метку на столике, которую немедленно обнаружат роботы-уборщики и сообщат в Управление, был велик, но не настолько, чтобы забыть о том, что у полиции образцов моей крови нет. И о прочих, не менее существенных факторах, могущих создать только лишнюю панику.

Поэтому я осталась сидеть в кресле восковой куклой, едва заметным из-под опущенных ресниц движением глаз наблюдая за своим спутником. Вопреки моим смутным подозрениям заплатил он кредиткой, однако эмблема кредитной сети была мне незнакома. Однако, бедным его не назовешь никак. Что еще раз подтверждает кое-какие мои, и не только мои, построения.

Вдруг рука мужчины резко взлетела к правому виску, и он замер, напряженно прислушиваясь. Интересно, интересно… За правым ухом пилоты носят передатчик для связи с корабельной «мамой». И эта «мама» на данный момент явно сообщает моему похитителю что-то не слишком приятное. Я напрягла все свои природные способности, и, наконец, различила: «…не готов к перелету на Аллеру. Переустановите…» В этот момент Эрик развернулся ко мне спиной, и, сколько я ни пыталась, так и не смогла различить еще хоть что-нибудь членораздельное.

На лице моего похитителя на секунду отразилась жестокая борьба между необходимостью бежать вниз и потребностью постоянно держать меня под присмотром. Я удержалась от ехидного оскала и индифферентно уставилась на пластиковую столешницу.

— Сидите здесь и не рыпайтесь. Ваша жизнь будет целиком зависеть от того, насколько буквально вы это исполните, — прозвучало над ухом. Я подняла глаза и угрюмо кивнула, теребя порванный рукав, однако в душе моей царило ликование — я знала об этих станциях кое-что, чего не знало огромное большинство заглядывающих сюда пилотов.

Эрик быстрым шагом, почти бегом, скрылся в коридоре, ведущему к выходу на нижние уровни. Выждав достаточно времени, чтобы он успел спуститься на пару уровней, я сорвалась с места и за несколько минут оказалась на противоположном конце уровня, там, где за неприметной дверью, открываемой легким движением руки, скрывался блок дальней связи с Центром.

Рухнув в кресло, я начала лихорадочно настраивать аппаратуру — бесы его знают, что там приключилось на корабле, может, Эрик уже поднимается. Наконец на панели замигал зеленый огонек — «Введите сообщение». Пальцы забегали по виртуальной клавиатуре, местами застывая на особенно трудных пассажах. Кто бы там ни был моим обожэ, но полиция Мерры уже доказала свою несостоятельность. И, судя по тому, что Алан тоже был в космопорте, самые свежие подробности этого дела для Корпуса секрета уже не составляют. Посему… Мое сообщение пойдет через главный распределитель Центра, на другой конец Правой Ветви, туда, где высится громада Корпуса. И к черту все соображения «против». Дело принимает слишком серьезный оборот. Аллера — край зоны Отчуждения. Идеальное место, чтобы затеряться навсегда. И спокойно провернуть любое грязное дельце, на которое хватит фантазии…

Пальцы с новой энергией накинулись на клавиатуру.

Эрик сощурился, легким движением пальцев переключил разрешение и откинулся в кресле, пробегая глазами летящие по экрану панические строчки. «Направление — Аллера»… «Помощь»… Слабая улыбка скользнула по губам. Рыбка без всяких сомнений попалась на удочку и на данный момент строчит донесение в Корпус. Пой птичка, пой… Ты думаешь, что умна, но не знаешь даже о том, что все сообщения в Центр проходят через оператора связи. Полным текстом.

А оператор связи — всего лишь машина. Машина, которую ничего не стоит отключить.

На экране замигала мелкая надпись: «Разрешение оправки». Эрик потянулся к консоли и переключил соответствующий канал. «Разрешение дано».

— Счастливого путешествия, Корпус. Может, Аллера и понравится вашим агентам. Мне же делать там нечего.

Эрик улыбнулся. На этот раз по-настоящему. Шалли, оказывается, может быть великолепной марионеткой. Стоит лишь чуть-чуть подтолкнуть.