В этих словах говорится о чуде, совершенном Спасителем в пустыне. Пять тысяч мужей, кроме жен и детей, стало быть всего 10 тысяч, слушали слово Спасителя о царствии Божием, слушали целый день и с таким наслаждением питались этою нетленною пищей, что забыли о пище вещественной, необходимой телу. Быть может, они сами и долго еще не вспомнили бы об этой необходимой потребности, если бы не напомнили о том Спасителю Его ученики. Ученики подошли к Спасителю и сказали: "Место здесь пустынное, а время позднее, отпусти народ, чтобы он в соседних городах и селах купил себе хлеба". — "Вы дайте им ясти", — сказал Спаситель. Но что было дать, когда после строгого обыска, оказалось у всего народа только пять хлебов и две рыбы? Несмотря на такое малое количество, Спаситель велел найденное подать Ему и, воззрев на небо, благословил эти хлебы и рыбы, и, преломив, дал ученикам; ученики же преподали народу. И дивное дело, — ели все и насытились, и даже оказался остаток, — собрано 12 коробов кусков, как бы в доказательство, что не в воображении было все случившееся, но на самом деле.
Такова сила и могущество нашего Спасителя! В Его божественных руках слабое и немощное делается мощным, малое и ничтожное обращается в великое. Кто не узнает здесь Того, Который из праха сотворил человека, из ничего, единым словом Своим, создал мир? Так понял народ и это чудо, — он признал Божественного Чудотворца истинным Мессией и хотел поставить Его даже царем, но Иисус Христос уклонился от этой чести, потому что быть царем земным не входило в план божественного домостроительства о спасении рода человеческого. Царство Его не от мира сего.
В чуде Христовом для нас, между прочим, поучительно то, как Иисус Христос приступил к насыщению народа. "Воззрев на небо, благослови", говорит евангелист. Итак, обращение к Отцу Небесному, прославление Его, одним словом — молитва, вот что предшествовало этой благодатной трапезе. И у нас есть благочестивый обычай пред вкушением пищи обращаться с молитвой к Богу. Не дорого ли для нас, что этот добрый обычай освящен примером самого Иисуса Христа? Но в наше время многие стали уклоняться от этого обычая. К чему и зачем, говорят, это делать? Это ничего не значащий обряд. Но походят ли на правду такие речи? Зачем, в самом деле, нужно молиться пред вкушением пищи и пития?
Представьте, что у вас есть вещь, подаренная вам вашим другом, благодетелем, любимым вами братом, отцом, матерью, сестрой или женой. Как вы обращаетесь с этою вещью? Когда увидите ее или когда станете употреблять ее, вы непременно вспомните того, кто подарил ее вам, и если тот человек жив, вы пожелаете ему заочно доброго здоровья, а если умер — Царства Небесного. Точно так и здесь. Что такое пища, вкушаемая нами? Это дар Отца Небесного, подающего нам на всякий день без всяких со стороны нашей заслуг, единственно по Своей милости. Как же, садясь за стол, не вспомнить Того, Кто питает нас? Как не восчувствовать и не сказать пред Ним так: "Ничего, Господи, нет у нас нашего, все от Тебя. Ты, о нас промышляя, посылаешь все нужное для нашей жизни. Благослови же употреблять дар Твоей благости во славу Твою и с пользою для нас". Так мы должны исповедовать свою зависимость от Бога; так должны свидетельствовать, что чувствуем Его милости к нам. А что же делают те, которые не хотят молиться пред столом и после стола? Они не хотят признать себя в зависимости от Бога; они себе, своим силам приписывают то, что имеют; они таким образом как бы отнимают у Бога то, что действительно исходит от Него, являются гордыми, неблагодарными. А гордость и неблагодарность, вы знаете, какие тяжкие грехи. И в этих-то грехах виновны те, которые не следуют обычаю молиться Богу пред вкушением пищи. Но действительно ли от Бога дается нам пища? Непременно так. Труд земледельца никогда бы не увенчался успехом, если бы Господь в одно время не послал на его ниву дождь, в другое — теплоту солнечную. Да он не мог бы и трудиться, если бы Господь не даровал ему сил к трудам. Больной разве способен к чему-нибудь? И мы с вами разве имели бы когда что-нибудь, если бы одному из нас Он не дал хороших способностей душевных, другому — крепких сил телесных, третьему — средств к образованию себя, четвертому — благодетелей. Иной живет в больнице или богадельне, ест чужой хлеб — но и это все от Бога. Это Он посылает людям слабым, бедным благодетелей; это Он влагает в сердца людей богатых желание помочь бедным, позаботиться об участи их; ради Него — во Имя Его оказывается и самая помощь. Значит, все от Бога, свой ли, чужой ли хлеб мы едим. Значит, каждый, кто бы он ни был, должен молиться пред вкушением пищи и по вкушении.
Пищу мы вкушаем для подкрепления сил, для поддержания жизни телесной. Так, но всегда ли достигается эта цель? Вместо пользы от пищи не получается ли иногда вред? Вместо здоровья не приносит ли она иногда болезнь, даже смерть? Бывает нередко — садятся за столь здоровыми, а выходят больными. Потому-то, приступая ко вкушению пищи, и необходимо вознести молитву к Богу, чтобы на пользу, а не во вред нашему телу послужила вкушаемая нами пища, чтобы дух наш был весел после еды, а тело крепко и бодро. И поверьте, кто молится не машинально, не кое-как, а со вниманием и благоговением, тот при правильном, умеренном употреблении пищи получает желаемое. Такой человек через молитву испрашивает благословение на свою пищу, потому вкушает ее с пользой для своего здоровья.
Молитва делает пищу не только полезною, но и приятною. При молитве и самое простое, неизысканное кушанье становится приятнее, сладостнее, чем роскошные яства богачей и сластолюбцев. Эту истину я поясню примером. Недалеко от Константинополя в глубоком безмолвии жил святой отшельник. Все почитали этого пустынника, и многие для пользы душевной посещали его. Однажды в одежде простого воина пришел к этому старцу римский император. При разговоре пришедший гость увидал висящую на стене корзину с сухим хлебом. Ему захотелось вкусить этого хлеба. Старец очень этому обрадовался, принес деревянную чашку с водой, положил туда сухой хлеб и, помолившись, сел со своим гостем за трапезу. По окончании стола старец принес свежей воды и подал гостю. После трапезы гость открылся, кто он, и потом сказал: "Вот я и родился царем, и теперь царствую, но никогда не вкушал хлеба, не пил воды с такою приятностью, с какою ныне ел и пил у тебя. Как сладка мне твоя пища!" — "Мы, монахи, принимаем пищу свою с молитвой и благословением, оттого наше брашно, хоть и худое, бывает сладко. А в ваших домах пьют и едят без молитвы, с шумом и празднословием, и оттого богатые и роскошные трапезы бывают у вас безвкусны — им недостает услаждающего благословения Господня". Поймите из рассказанного, что значит молитва перед вкушением пищи.
Не следуйте, братие, тем, которые не молятся, садясь за трапезу. Такие люди в учители нам не годятся. Наверное можно сказать, что они и в другое время или никогда не молятся, или молятся, но мало, вообще холодны к молитве. Кто Бога помнит, Его любит, тот не может забыть о Нем при пользовании дарами Его, тот не постыдится вознести к Нему молитву, хотя бы с ним тут никто не молился. Помолясь Богу пред столом, и за столом будьте в молитвенном настроении, с мыслью о Христе и тут не расставайтесь, — так и думайте, что вот с вами Христос, невидимо присутствующий. Потому и за столом избегайте смеха, празднословия, неуместных рассказов, шуток. Если во время стола сильнее, чем в другое время, чувствуется потребность поговорить, то говорите степенно. Помните, что в других местах даже в молчании вкушают хлеб. Дай нам, Господи, на всякое время и на всяком месте питать в себе чувство страха Твоего, и тогда бы, что бы ни стали мы делать — пить или есть, или иное что творить, по слову Апостола, все во славу Божию будем делать. Да будет с нами так.
Аминь!
