Столица Беларуси и её окрестности не изобилуют памятниками старины. Множество интереснейших построек было уничтожено во время Второй мировой войны, ещё некоторая часть пала в период урбанистических преобразований под знаменем соцреализма. Вместе со старинными сооружениями канула в Лету и сопутствующая им уникальная атмосфера. Впрочем, кое-где таковая всё же сохранилась, несмотря на досадные промахи современных реставраторов и градостроителей, а порой и ввиду того, что последние просто не успели приложить руки к реконструкции творений своих предшественников.
Одним из наиболее абсурдных мифов современности является распространённое среди обывателей ошибочное представление о том, что у белорусов не было своей элиты. На белорусских землях якобы господствовали литовские князья, польская шляхта и российское дворянство. Однако при внимательном взгляде на историко-культурное наследие страны становится очевидным то, что местная аристократия не только играла заметную роль в общественной жизни, но и по ряду позиций могла запросто дать фору своим зарубежным «братьям по классу».
Дворянские усадьбы, как и магнатские резиденции, сыграли большую роль в развитии белорусской культуры XVIII — первой половины XIX века. При слабом развитии тогдашних городов, усадьбы с их библиотеками в тысячи томов, огромными архивами, любительскими театрами, оркестрами, галереями семейных портретов, с коллекциями художественных произведений европейских и местных мастеров выполняли функции культурно-просветительских центров, снова возвращающиеся к ним в наши дни.
К примеру, в самом центре белорусской столицы, на площади Свободы, стоит интересное сооружение желтоватого цвета с балконом посредине. Этот дворец барочного типа был возведён в 1775 году и является одним из немногочисленных зданий, уцелевших в Минске после Второй мировой.
Первым владельцем и основателем сего архитектурного творенья был ясновельможный граф Михаил Пшеэдецкий, подканцлер ВКЛ, который в 1799 году продал его зажиточному аптекарю Андрею Станкевичу за 40 тысяч польских злотых, имевших тогда хождение на территории Беларуси. Между прочим, в эквиваленте это равноценно 120 килограммам серебра, что в свою очередь исчисляется пятью тысячами серебряных талеров ВКЛ. Сегодня рыночная стоимость у нумизматов одного талера весом 23,38 грамма серебра составляет порядка 200 долларов США. В совокупности получается, что дворец можно оценить в один миллион долларов!
Третьим хозяином дворца стал меценат Юрий Кобылинский, после которого имением распоряжался городской голова Леопольд дель Паце. После революции 1905 года дворец использовали под административные службы, в частности, первый этаж занимало Минское дворянское депутатское собрание. В советское время там находился военкомат. И наконец, после реконструкции в 2012 году во дворце открылась художественная галерея народного художника БССР и СССР Михаила Савицкого.
Примечательно, что здание дворца ранее уже использовалось под музей. Юрий Кобылинский, который приобрел здание в 1826 году, был страстным коллекционером. Во дворце можно было увидеть картины различных художников, старинные книжные издания, древние рукописи, оригинал Статута Великого Княжества Литовского, аутентичную карту Христофора Колумба, коллекции минералов и монет, античные древности. Частный музей Кобылинского фактически стал первым городским музеем.
Само здание ни разу не перестраивалось: деревянные окна, двери, каменные и деревянные полы, печи сейчас находятся в тех же местах, где были несколько столетий тому назад. Одна из отличительных черт дворца — анфиладная система помещений. Это значит, что можно пройти сквозь все комнаты по кругу и в итоге вновь оказаться в гостиной. Когда велись реставрационные работы, на втором этаже обнаружили фрески XVIII века. Согласно инвентарной описи 1851 года, во дворце было 14 голландских печей из глазурованных изразцов и 6 голландских печей из белых изразцов. Во время войны все печи были разрушены, затем реконструировали лишь одну.
Сейчас в нескольких залах дворца воссоздан интерьер городской усадьбы XIX века, остальная часть используется под экспозицию картин Михаила Савицкого.
Былая усадьба Пшездецких — ныне музей Михаила Савицкого
* * *
Еще одна старинная усадьба белорусских аристократов расположена в пяти минутах ходьбы от площади Свободы, за Дворцом Республики. Это построенный в конце XVIII века в стиле классицизма дом-музей семьи Ваньковичей. Одноэтажное прямоугольное в плане строение накрыто высокой крышей с мансардой в центре. Кстати, под зданием находятся каменные подземелья XVII века, приспособленные под подвал. Здесь во время раскопок нашли черепицу конца XVIII века, которой был покрыт дом, осколки керамических, железных и стеклянных изделий того времени.
Благородный род Ваньковичей известен с XV века, а одним из наиболее ярких его представителей был живописец Валентий Ванькович (1799–1842), как раз и гостивший в данной усадьбе у двоюродного брата Эдварда. Кисти Ваньковича принадлежат портреты А. Пушкина, П. Вяземского, В. Жуковского, в числе его друзей были композитор С. Монюшко и драматург В. Дунин-Марцинкевич. Творческие успехи Ваньковича широко освещались в тогдашней российской прессе. А создание хрестоматийной картины «Адам Мицкевич на скале Аюдаг» принесло художнику мировую славу.
Дом-музей семьи Ваньковичей
Ванькович прожил 43 года и умер в Париже в расцвете творческих сил, оставив после себя громадную галерею превосходных романтических работ, из которых, к сожалению, только одна находится на его родине, в Беларуси.
В 2000 году, к 200-летию со дня рождения выдающегося живописца, дом-музей был открыт после реставрации. Была восстановлена первоначальная коридорно-анфиладная система здания и итерьеры некоторых помещений.
Портрет художника Валентин Ваньковича
Основываясь на изобразительном и литературном материале, удалось воссоздать обстановку кабинета и парадной гостиной, «чайной» комнаты.
Ваньковичи и их ближайшее окружение коллекционировали произведения декоративно-прикладного искусства, живопись европейских и местных художников. Все предметы в гостиной — произведения искусства: наборного дерева комод и овальный столик, лампа XIX века, мраморные скульптуры итальянских и французских мастеров.
В трех залах жилой части господского дома разместилась портретная галерея. Представители разных слоев шляхты — от магнатов до мелкопоместной, их жены и дети навсегда застыли на этих полотнах, которые существенно дополняют представление о костюме, прическах, быте зажиточных жителей белорусских земель конца XVIII — первой половины XIX вв.
Как и в былые времена, здание выполняет функцию художественного салона — периодически здесь проходят вечера романсов и камерной музыки. Рядом с усадьбой установлен памятник знаменитому жильцу этой аристократической обители.
Совсем иное назначение обрело в настоящее время другое поместье знатного семейства — двухэтажная усадьба Ваньковичей в столичном районе Слепянка. На реконструкцию данного усадебнопаркового комплекса XIX века, по слухам, было затрачено более 10 миллионов долларов, и сейчас он в основном служит местом проведения банкетов. Десяток ресторанных залов оформлены в абсолютно разных стилях, а цены в меню этого комплекса премиум-класса слегка шокируют даже обеспеченных посетителей.
А ведь когда-то в родовом имении Ваньковичей было несколько залов, располагалась библиотека с архивом, столовая с каминами и кафельными печами. А главный бальный зал и вовсе поражал воображение: он был богато декорирован, его стены украшали картины, потолок — бронзовые люстры. Разумеется, не обошлось без канделябров, подсвечников, дубовых панелей в отделке стен и прочих атрибутов роскоши.
Каменный господский дом и один из флигелей когда-то именовались дворцом. Всего же флигелей было два, по обе стороны от дома. А окружал постройки парк площадью 14 гектаров, плавно переходящий в сосновый массив.
Дом располагался в живописном парке, перепланированном в 1896 году. На речке Слепянка был сооружен каскад небольших плотин и водопадов. Имелся и большой пруд. Однако потом все это хозяйство пришло в запустение. А при строительстве Слепянской водной системы садово-парковый комплекс уничтожили.
В годы советской власти усадьба меняла хозяев, как перчатки. Сперва на базе имения был создан совхоз, и в здании дома Ваньковичей расположилась картофелеводческая станция НИИ имени Ленина. В послевоенные годы здесь же работала офицерская школа НКВД. Чуть позже ее сменила администрация Минского парниково-тепличного комбината. Кстати, по ходу проведения во второй половине 1950-х годов реконструкции здания были полностью утрачены элементы декоративных интерьеров, уничтожены кафельные печи и камины, изменена планировка. В 1960–1970-х годах бывшая усадьба использовалась как общежитие и клуб. А потом дом наконец-то был взят под охрану государства как памятник истории и культуры. Но фактически он долгое время стоял бесхозным.
Усадьба Ваньковичей в минском районе Слепянка
В 2009 году появился частный инвестор, взявший курс на превращение памятника архитектуры в досуговый комплекс с ресторанами премиум-класса, бальным залом, винным погребом и крытой летней верандой. Так что дух творческой элиты XIX века сменился нынче разудалой атмосферой закрытых вечеринок для VIP-персон.
В совершенно противоположном состоянии, а именно — безлюдности и заброшенности, — пребывает сегодня усадьба под названием Белая дача, расположенная в столичном микрорайоне Курасовщина. Это оригинальное и не слишком широко известное даже коренным минчанам сооружение в стиле неоклассицизма построено в конце XIX века и стоит на высоком холме в окружении пейзажного парка.
По замыслу создателей, дача имела оригинальную планировку. Через парадный вход можно было попасть в переднюю, из нее — в столовую, к которой примыкали спальня, гостиная и кабинет, летняя веранда. Из гостиной был выход на открытую террасу. С северо-западной стороны находились основные хозяйственные помещения: кухня, комната для прислуги и кладовая. Между кухней и прихожей размещена лестница, ведущая в башню. В северо-западной части передней был выход на «зимний балкон», украшенный витражами. Позднее на вершине башни устроили наблюдательную площадку с кованым фигурным ограждением, кроме того, был частично изменен декор фасадов здания.
Существует несколько версий возникновения этой усадьбы. Согласно одной из них, усадьба была во владении у помещика Курасова, который построил деревню Курасовщину, в наше время присоединенную к Минску. Однако помещик Курасов не упоминается ни в одном из исторических источников, что породило и другие версии возникновения постройки. В частности, о том, что к ее созданию приложили руку либо начальник Либаво-Роменской железной дороги и меценат Н. Ададуров, либо исследователь в области естественных наук М. Рогов.
Доподлинно известно лишь то, что, согласно инвентаризации недвижимого имущества Минска 1910 года, участок земли площадью 9 десятин и 22 квадратные сажени, ограниченный с трех сторон рекой Лошанкой, Курасовской дорогой и дорогой, ведущей в деревню Брилевичи, на котором сейчас располагается Белая дача, принадлежал некоей Валентине Молодецкой. Кстати, еще ранее этими землями владел далёкий пращур писателя Фёдора Достоевского — Стефан Достоевский, служивший городским писарем.
В период Русско-Японской войны (1904–1905 гг.) здесь находился госпиталь, раненых в который доставляли специальными санитарными поездами по проходившей рядом узкоколейке. В начале 1920-х годов Белую дачу национализировали и передали сельскохозяйственной школе, в 1930-х гг. она стала экспериментальной базой Института почвоведения и агрохимии, а также излюбленным местом отдыха представителей руководства БССР. Во время Второй мировой войны там находился какой-то немецкий штаб, а в конце 40-х годов XX века — жил известный белорусский художник-пейзажист Витольд Бялыницкий-Бируля (1872–1957), чьи картины с видами местного парка висят нынче в Третьяковской галерее.
С 1990 года в здании находился Центр белорусского фольклора. Сегодня зданием распоряжается администрация Октябрьского района Минска. Представители оной провели здесь отнюдь не безукоризненные реставрационные работы, оставшиеся незавершёнными. Более того — для каких нужд в дальнейшем предполагается использовать старинную усадьбу, толком не сказано. Сейчас здание используется под склад, а могло бы служить культурным центром микрорайона, не избалованного подобными учреждениями.
* * *
Если двигаться из Курасовщины вдоль русла протекающей тут речки Лошицы на северо-восток, мы попадём в парк, который тоже называется Лошицким. А находящаяся в нём усадьба имеет поистине легендарную историю и к тому же окутана мистическим шлейфом.
Первое письменное упоминание об этой местности историки связывают с 1557 годом. По старинным летописям, изначально владельцами данного феодального имения были князья Заславские — потомки великого князя Гедимина. Позже здесь размещались: Лошицкий Двор князя Толочинского, Сухая Лошица князя Одинцова, Лошица Горностаевская и другие усадьбы. После них здешними землями владели князья Друцкие-Горские, потомки знаменитого полоцкого князя Всеслава, прозванного Чародеем, а в конце XVIII века Лошица перешла к Прушинским.
Королевский генерал-адъютант, кавалер многих польских орденов, Станислав Прушинский превратил старую усадьбу в огромную резиденцию. В это время здесь побывало много высоких гостей, в том числе последний король Речи Посполитой Станислав-Август Понятовский и российский император Павел I.
Но наибольшая слава пришла к имению в Лошице при Евстафии Любанском, представителе женской линии Прушинских, поселившемся здесь в 1884 году. Новый владелец имел обширный круг интересов и был прекрасно образован. Кроме широкой государственной и хозяйственной деятельности, он был известен и некоторыми чудачествами. В частности, являлся азартным пропагандистом велосипеда и главой Товарищества минских велосипедистов. Любанский построил в Лошице несколько доходных предприятий: две мельницы, крахмально-паточный цех, винокуренный бровар, кирпичный заводик (благодаря которому, кстати, обнес обширную территорию кирпичной стеной, остатки которой существуют до сих пор). Много энергии пан Евстафий тратил на обустройство парка, где посадил немало экзотических растений.
Большинство деревьев поражает своей мощью: двух-, трехствольные, в три обхвата и шире. Попадаются редкие экземпляры: молодой плодоносящий маньчжурский орех посреди пня-великана, дерево, укоренившееся в поваленном стволе. Жизненная сила многих из них просто поражает. Например, на две трети разрушенный пень продолжает питать выросший на оставшейся от него коре ствол огромного дерева.
Усадьба в Лошицком парке хранит много тайн
Само место, из которого этот ствол растет, напоминает корни, сползающие по коре вниз. Когда распилили старую липу, поваленную ветром, и подсчитали число колец, оказалось, что дереву около 250 лет!
Кроме всего прочего, есть еще в Лошицком парке так называемый обручальный дуб. Точнее, нижняя часть дуба — само дерево погибло во время урагана: в него ударила молния и ствол обрушился. По преданию, в далёком 1580 году в честь обручения своей дочери князь Друцкий посадил три дуба. Один — чтобы молодые всю жизнь любили друг друга, второй — чтобы у них было здоровое потомство, третий — чтобы им сопутствовала удача. Несмотря на то что до сего момента уцелела лишь небольшая часть одного из трёх дубов, люди по-прежнему продолжают приходить к этому импровизированному алтарю с просьбами о здоровье, любви и благополучии.
Вообще, с точки зрения экологии Лошица уникальна: ученые утверждают, что именно здесь проходила граница ледника, благодаря чему парк славится небывалым количеством почвенных типов, составляющих половину всех известных в Беларуси, а также биологических видов (деревьев, кустарников, трав, насекомых, животных и птиц). Окружающий ландшафт необычайно красив. Возвышенности, открывающие взору широкую перспективу — зеленые луга, извилистую речку, обрывы и низины с болотцами, поросшими камышом.
Композиционно парк представляет собой систему четырёх старых полян, доминантой которых является усадебный дом, грандиозное переустройство которого осуществил Евстафий Любанский. А подвигла его к этому любовь к супруге — дочери главы мозырской шляхты Ядвиге Киневич, которой впоследствии было суждено сыграть роковую роль в истории Лошицы.
Благодаря Любанскому одноэтажная постройка на берегу превратилась в изящную резиденцию в стиле модерн. К деревянному дому XVII века был пристроен новый каменный корпус. Дом стал не только удобным, но и красивым — деревянные резные детали придали ему особую эстетику.
Внутренняя отделка соответствовала тогдашним понятиям о роскоши: стены были облицованы дубовыми панелями, печи и камины выложены удивительными изразцами. Для вестибюля был избран английский стиль, для коридора и лестничного объема — помпейские росписи. Оформляя библиотеку и столовую, использовали элементы ренессанса, а гостиные выдержали в нарядном духе рококо. Не последнюю роль в убранстве покоев сыграли кафельные печи. Их в доме было несколько. Центральное место занимал камин, произведенный в Риге по немецким образцам. После перестройки Лошицкая усадьба упоминалась в европейских альбомах как одна из самых элегантных.
Граф Кароль Чапский — губернатор Минска
Но, несмотря на значительное благоустройство быта, семейная идиллия разрушилась в роковом для Российской империи 1905 году. Красавица Ядвига была моложе супруга на 17 лет, слыла женщиной импульсивной и любвеобильной. Ей даже приписывали романы с минскими градоначальниками Александром Мусиным-Пушкиным и Карлом Чапским. Хотя местные жители рассказывали, что Ядвига воспылала страстью вовсе не к ним, а к красивому молодому человеку (то ли гусару, то ли простому служащему), которого встретила на балу по случаю дня рождения. А вскоре разыгралась трагедия.
Что именно произошло в злополучную ночь, до конца не понятно. Известно лишь, что в темноте Ядвига Любанская спустилась по обрывистому берегу к реке (тропинка сохранилась) и, судя по всему, села в лодку. Наутро последнюю хозяйку лошицкой усадьбы нашли уже мертвой недалеко от перевернутой посудины.
По одной из версий, красавица утопилась в реке из-за того, что о ее любовном романе поползли слухи по всему городу, и она не вынесла огласки. По другой — Ядвига якобы ждала ребенка от своего возлюбленного. Еще одно объяснение произошедшему дал брат Ядвиги, который утверждал, что она страдала от головокружений и нервных расстройств, что могло привести не к самоубийству, а к несчастному случаю.
Как бы там ни было, Евстафий очень страдал от гибели жены, он зачем-то приказал заложить кирпичами окно в комнате Ядвиги и забальзамировать ее тело, а также посадил последний из парковых раритетов — маньчжурский абрикос — недалеко от места ее гибели. В 1912 году Любанский уехал на Кавказ и вскоре там умер. А рядом с абрикосом, в дни его цветения, совпадающие с полнолунием, нередко разгуливает призрак Белой Дамы, которую считают неупокоенной душой Ядвиги. И это далеко не единственное лошицкое привидение!
В туманные вечера появляется здесь и белая лошадь. Существует поверье, что именно в Лошице полоцкий князь Всеслав Чародей дал отпор киевским Ярославичам. Во время сечи в коня князя попала стрела, да и сам князь был ранен. Лошадь вынесла хозяина с поля битвы ценой собственной жизни. Теперь вот периодически бродит в неосязаемой форме вдоль речки.
Экстрасенсы утверждают, что в Лошице существует некая аномальная зона. Оно и немудрено — столько печальных событий происходило в здешних окрестностях. Например, в 30-е годы XX века советские вандалы взорвали находившийся в местной часовне фамильный склеп с останками хозяев, а свинцовый гроб Ядвиги Любанской отправили на переплавку для аккумуляторов машинно-тракторной станции. Останки умершей, равно как и других представителей династии Прушинских, при этом были сперва захоронены неподалеку, но затем разграблены.
Во времена сталинских репрессий здесь, у огороженного колючей проволокой Черного яра, часто слышались выстрелы и стоны людей. Доподлинно известно, что чекисты расстреливали здесь минчан, а в бывшем доме мельника они устроили школу, готовившую диверсантов для заброски в Западную Беларусь. Во время войны в Лошице обосновались важные немецкие чины, а в 1990-е годы на тёмных аллеях парка орудовал маньяк, убивший несколько женщин…
В общем, мрачный шлейф драматичных лошицких историй весьма длинный, и его не удается полностью замаскировать даже масштабной реконструкцией усадебно-паркового комплекса, превратившего Лошицу в место массовых гуляний и развлечений.
Не менее самобытным по своей атмосфере и культурно-историческому наследию являются ладшафтный парк с дворцом в деревне Прилуки.
Сейчас это практически пригород разросшегося Минска, а когда-то Прилуки были обособленным местечком, известным в письменных источниках с 1567 года. Именно тут, при так называемом «Екатерининском тракте», располагалась первая почтовая станция на пути из Минска в Новогрудок. А в середине XVII века одна из владелиц поселения, Анна Статкевич (урождённая Огинская), с благословения киевского митрополита Петра Могилы основала в здешних окрестностях православный монастырь, существовавший до 1740 года. Новые владельцы усадьбы — Ивановские — перестроили монастырь в замок. К этому же времени относится появление легенды о привидении, обитавшем там — истории, вдохновившей белорусско-польского поэта Антония Эдварда Одынца (1804–1885) на создание баллады о заколдованном замке.
В 1815 году от Ивановских по женской линии Прилуки перешли к Франтишку Ошторпу, минскому губернскому маршалку шляхты, а после того, как тот утонул в Свислочи в 1851 году, к его зятю Антону Горватту. Именно Горватт и перестроил «заколдованный замок» в романтический дворец неоготического стиля, заложил парк и большую оранжерею, возвел башню с часами и целый комплекс хозяйственных построек. Огромный парк условно делился на две части: старый итальянский и пейзажный. Особо следует отметить въездную браму. От нее к дворцу вела широкая аллея, длина которой составляла 365 шагов (примерно 255 метров). Сейчас от старой посадки сохранилось всего шесть лип. А когда-то деревья, посаженные в метре друг от друга, смыкались кронами и превращали аллею в живой коридор. Перед самым дворцом располагалась изящная клумба с фонтаном.
В разное время в стенах усадьбы проживали представители знатных родов, среди которых было немало незаурядных личностей. В частности, тут бывал Михаил Клеофас Огинский, автор знаменитого полонеза (Прилуки принадлежали его дяде).
Усадьба Чапских в Прилуках на рисунке Наполеона Орды
Особый след в местной истории оставили магнаты Вишневецкие. Существует поверье, что один из владельцев здешнего поместья — Томаш Вишневецкий — коллекционировал мумии своих врагов: забальзамированные трупы с целью устрашения реальных и потенциальных соперников он выставлял в стеклянных гробах на всеобщее обозрение. Скорее всего это выдумка крестьян, ненавидевших своенравного пана, но именно при нём близ усадьбы появилась неизвестная могила. А поблизости иногда видели призрак пропавшей пани Сесилии, якобы изменившей мужу. Не «сиделось», как утверждают сказания, на том свете и Фердинанду Вишневецкому. Частенько он покидал фамильный склеп, и если двери дворца по какой-то причине были не заперты, то проникал внутрь и бродил по коридорам, пугая обитателей скрипом половиц и стуком болтающейся сабли.
В 1868 году дворец частично сгорел. Его купил упомянутый выше граф Эмерик Гуттен-Чапский, которому также принадлежали ближайшие фольварки — Атолино, Аннополь, Волчковичи, Скориничи, Самуэлево, Станьково.
Граф восстановил дворец в прежнем стиле неоготики. Оригинальное двухэтажное здание с низким цокольным этажом, сводчатыми перекрытиями с двухъярусными шестигранными декоративными башнями можно увидеть и в наши дни. Внутреннее оформление дворца по меркам тех времён было сравнительно скромным, выделялся лишь красивый паркет, в парадных комнатах было много лепнины, салон украшал гарнитур в стиле Людовика XV, картины и портреты, имелась богатейшая библиотека в несколько тысяч томов, в основном на французском, немецком и английском языках.
Во время Второй мировой войны здесь располагался загородный дом генерального комиссара округа Вайсрутения (Беларусь) Вильгельма Кубе. После её окончания дворцу в Прилуках в определённой степени повезло, поскольку он, в отличие от множества аналогичных памятников, избежал разрушения. В старинном имении разместился Научно-исследовательский институт охраны растений, который с тех пор поддерживает здание и окружающие его постройки в более-менее пристойном состоянии.
Живописные окрестности Прилук привлекают не только туристов, но и киношников. Ещё в 1926 году режиссер Юрий Тарич снимал здесь первый белорусский национальный фильм «Лесная быль». Примечательно, что в этой киноленте самих себя сыграли тогдашние руководители БССР: Язеп Адамович, Вильгельм Кнорин и Александр Червяков. Остается только пожелать, чтобы нынешнее руководство страны когда-нибудь перенаправило свой энтузиазм с возведения Ледовых дворцов и новых резиденций на восстановление памятников старины, обладающих большим туристическим потенциалом.
